Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-11/2018 (2-2066/2017;) ~ М-1725/2017 от 11.05.2017

Р Е Ш Е Н И Е

Именем Российской Федерации

11 января 2018 года г. Иркутск

Куйбышевский районный суд г. Иркутска в составе председательствующего судьи Минченок Е.Ф., при секретаре Бучневой А.О., с участием истца Данчиковой Г.М., представителя истца Минченко А.Р., ответчика Павловой Т.А., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних П.О.А., П.М.А., представителя ответчика ФИО, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-11/2018 по иску Данчиковой Г.М. к Павловой Т.А., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних П.О.А., П.М.А., о признании договора дарения недействительным, применении последствий недействительной сделки,

У С Т А Н О В И Л:

в обоснование исковых требований истец указала, что являлась собственником 2/10 доли жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>, общей площадью 94,1 кв.м. на основании договора от <дата>, зарегистрированного в БТИ УКХ <дата> за <номер>, свидетельство о регистрации серии <номер> от <дата>. После смерти внука П.А.Н., то есть после <дата>, выяснила, что <дата> заключила договор дарения с П.А.Н., передав безвозмездно в дар внуку жилой дом. Истец утверждает, что договор дарения подписала под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, она не предполагала, что лишится права собственности на свой дом, который является для нее единственным жильем. На момент сделки ей было 83 года, истец является инвалидом первой группы по зрению, подписывая договор, не смогла его прочесть, т.к. ничего не видела. Договор вслух ей не зачитывали, последствий заключения договора не разъяснили. <дата> после тяжелой болезни умерла дочь истца П.А.В., истец сильно переживала утрату дочери, что отразилось на состоянии ее здоровья. В тот тяжелый жизненный момент истец была внушаема и легко подчинялась воле других лиц. Внук истца П.А.Н. и его жена использовали ее тяжелое психическое состояние, вошли в доверие, стали помогать в быту, ухаживать за ней. Позже пояснили, что для дальнейшего ухода необходимо оформить документы и подписать договор. Заключая договор дарения, истец полагала, что подписывает документы по уходу за ней. Истец заключила договор дарения, находясь в состоянии заблуждения относительно природы сделки, данная сделка совершена при несвободном ее волеизъявлении.

Кроме того, во время совместного проживания Павлова Т.А. шантажировала истца болезненным состоянием внука, вымогала деньги, говорила, что перестанет кормить ее и внука, выгонит их из дома. Истец отдавала Павловой Т.А. свою пенсию, была вынуждена жить с внуком в бане, т.к. невестка не пускала их в дом. В декабре 2015 года ответчик выгнала ее из дома без вещей и документов. Сейчас истец проживает в пансионате. Истец приезжала в спорный дом, но Павлова Т.А. в дом ее не пускает, вещи не отдает. Даже не сообщила о смерти внука. Жилой дом являлся для истца единственным местом жительства. Заключая договор, истец не понимала, что лишается единственного жилья, рассчитывала на материальную и физическую помощь со стороны внука и невестки.

В связи с изложенным, просит суд признать недействительным договор дарения с применением последствий недействительной сделки, заключенный <дата> между Данчиковой Г.М. и П.А.Н., в отношении жилого дома расположенного по адресу: <адрес>, и свидетельство о государственной регистрации права собственности на данный жилой дом.

В судебном заседании истец Данчикова Г.М. исковые требования уточнила, в обоснование уточненного иска указала, что в марте 2013 года во время оформления наследственного имущества после смерти дочери, П.А.Н. каждый день убеждал ее отписать ему спорный дом, т.к. этого желала его жена. Павлова Т.А. отказывалась покупать и давать мужу наркотики, ему становилось плохо от «ломок», истец не могла видеть страдания внука и согласилась переписать ему дом, но с условием пожизненного проживания, и чтобы только после ее смерти внук передал дом своей жене. Истец ездила в Росреестр для регистрации договора, ей представили на подпись готовый договор, текст которого прочесть она не смогла, вслух содержание договора ей не зачитывали. Сделку совершила под влиянием угрозы, в связи с чем дарение является недействительным. Ответчик Павлова Т.А. сделала все для того, чтобы присвоить имущество их семьи.

Дополнительно суду пояснила, что после смерти дочери проживала в спорном доме. В последующем переехала в квартиру на <адрес>, где жила одна. Эта квартира досталась ей по наследству от дочери, квартира расположена на восьмом этаже, на солнечной стороне, в связи с чем у нее начались проблемы со здоровьем, поэтому через полгода она продала квартиру. Помнит, что несколько месяцев жила в квартире на <адрес>, потом на <адрес>. Квартиру на <адрес> продала через агентство недвижимости, при заключении сделки присутствовала лично. Деньги, вырученные от продажи квартиры по <адрес>, положила на сберкнижку. Внук попросил ее перевести деньги невестке Наталье, она перевела 1 700 000 рублей. Оставшийся миллион рублей отдала внуку П.А.Н. и его жене на покупку автомобиля. Когда проживала в квартире на <адрес>, к ней три раза в неделю приезжала невестка Светлана, помогала по хозяйству, иногда приходила невестка старшего внука. Из дома самостоятельно выходила редко из-за плохого зрения. Врач советовал ей жить в деревне, на свежем воздухе, и ей нашли частный пансионат. Помнит, что в пансионат она переехала в июне, прожила месяц, но куда выехала, не помнит. Затем ей нашли другой частный пансионат. Внук П.А.Н. с невесткой дважды забирали ее из этого пансионата. Обещали ухаживать за ней, потом сказали, что необходимо подписать договор для ухода, она согласилась, ее куда-то возили, подписывали много документов, но она их не читала из-за плохого зрения. О том, что подписала договор дарения, не знала.

Представитель истца Минченко А.Р., действующая на основании доверенности от <дата>, удостоверенной временно исполняющей обязанности нотариуса Иркутского нотариального округа ФИО- ФИО, реестровый <номер>, в судебном заседании заявленные требования поддержала, просила суд их удовлетворить по основаниям, указанным в иске.

Ответчик Павлова Т.А. в судебном заседании исковые требования не признала, просила суд в их удовлетворении отказать. Суду пояснила, что ранее проживала в спорном доме с мужем П.А.Н., их детьми П.О.А. и П.М.А., матерью мужа П.А.В. и истцом Данчиковой Г.М. В 2012 году, после смерти свекрови, истец выразила желание подарить дом внуку, а квартиру на <адрес> оставить себе, т.к. хотела жить от всех отдельно. Они обратились к риэлтору, составили договор дарения, там же его и подписали, затем обратились в Росреестр для регистрации договора. Все документы истец подписывала лично, ей было известно, что заключает именно договор дарения, а также последствия данного договора. Истец всегда здраво рассуждала, отдавала отчет своим действиям, сама ходила в магазин, парикмахерскую, ездила в пенсионный фонд. После продажи квартиры на ул. <адрес> истец купила другую квартиру в <адрес>. Эта квартира ей тоже не понравилась, истец ее продала и купила квартиру на <адрес>. Но и эта квартира ее не устроила тем, что не было домофона. Продав и эту квартиру, купила следующую на <адрес>, но через некоторое время продала ее и переехала в пансионат. Истец говорила, что для ее здоровья полезен свежий воздух. В пансионате ей тоже не понравилось, тогда ответчик с мужем забрали ее к себе. Ее супруг П.А.Н., внук истца, страдал наркоманией и лечился от зависимости. П.А.Н. был против того, чтобы бабушка вернулась к ним, предупреждал, что у нее тяжелый характер. Когда истец жила с ними, в свободное время она гуляла по двору, сидела на качели, смотрела телевизор, в основном сериалы по второму каналу. Книги, журналы не читала, но у нее была записная книжка с номерами телефонов, в которой в случае необходимости она могла найти номер телефона и позвонить. Истец общалась по телефону с невесткой Натальей, подругой ФИО и знакомой Милой. Иногда ответчик действительно закрывала истца и своего мужа в доме, но на это были свои причины. Тогда ее муж бросил лечение, «подсел на спайсы», тратил все деньги, выносил вещи из дома, поэтому приходилось закрывать дом. Иногда истец выходила на улицу и могла дойти до соседки. На замечания о том, что не следует ходить одной по улице, истец отвечала, что все видит. В доме у истца была своя комната, а П.А.Н. в последнее время жил в бане, в дом его перестали пускать, т.к. он выносил из дома вещи. Из-за чего между бабушкой и внуком испортились отношения, ей не известно. Когда ответчик сообщила истцу о смерти внука, истец отказалась идти на его похороны.

Представитель ответчика Миронова И.В., действующая на основании доверенности от <дата>, удостоверенной нотариусом Иркутского нотариального округа ФИО, реестровый <номер> в судебном заседании исковые требования не признала, просила отказать в удовлетворении иска. В представленных суду письменных возражениях заявила о пропуске истцом срока исковой давности, указав, что договор дарения заключен <дата>, на момент подачи иска прошло более четырех лет. В период с сентября 2012 по март 2013 года истец и ее внук П.А.Н. оформляли наследство за умершей П.А.В., заключили соглашение о разделе наследственного имущества. Истец действовала самостоятельно, лично подписывала документы, на зрение и тяжелое психологическое состояние не жаловалась, была дееспособна, что подтверждается удостоверительной надписью нотариуса ФИО

С сентября 2012 года по март 2013 года истец проживала одна в квартире на <адрес>, сама себя обслуживала, не нуждалась в постороннем уходе. Затем продала эту квартиру и <дата> купила другую на <адрес>, где прожила до конца 2014 года. <дата> истец продала и эту квартиру и приобрела 1/2 доли в праве общей долевой собственности в квартире, расположенной по <адрес>, которую продала в феврале 2014 года. То есть истец сама лишила себя права на единственное жилье путем совершения ряда сделок. Факт совершения истцом сделок по купле-продаже недвижимости в период с 2013-2014 г.г. свидетельствует о ее полной дееспособности в указанный период времени. В период с 2014 по 2016 г.г. истец время от времени, по своему желанию, проживала в спорном доме, каждый раз выезжая со всеми своими вещами в частный пансионат.

Представители третьего лица Управления федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Иркутской области в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, в представленном суду отзыве представитель третьего лица ФИО ходатайствовала о рассмотрении дела в отсутствие представителей Управления. В силу части 5 статьи 167 ГПК РФ суд рассмотрел дело в отсутствие представителей третьего лица.

Заслушав участвующих в деле лиц, исследовав материалы дела, оценив представленные доказательства, суд приходит к следующему выводу.

Принимая решение, суд руководствуется статьями 56, 196 ГПК РФ, согласно которым каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений; суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела установлены и какие не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по делу и подлежит ли иск удовлетворению.

В этой связи, исходя из характера заявленных исковых требований и возражений против них, суд применяет к правоотношениям сторон положения Гражданского кодекса Российской Федерации (далее ГК РФ) в редакции, действовавшей на момент заключения сделки.

В соответствии с пунктом 2 статьи 218 ГК РФ право собственности на имущество, которое имеет собственника, может быть приобретено другим лицом на основании договора купли-продажи, мены, дарения или иной сделки об отчуждении этого имущества.

Пунктом 1 статьи 572 ГК РФ предусмотрено, что по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность. При наличии встречной передачи вещи или права либо встречного обязательства договор не признается дарением. К такому договору применяются правила, предусмотренные пунктом 2 статьи 170 ГК РФ.

Согласно пункту 1 статьи 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В силу пункта 1 статьи 178 ГК сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки либо тождества или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использования по назначению. Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения.

В силу части 1 статьи 179 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.

Из приведенных выше норм закона следует, что юридически значимым обстоятельством, подлежащим доказыванию по настоящему спору, является выяснение вопроса о действительной воле сторон, совершающих сделку, с учетом цели договора и его правовых последствий.

Судом установлено и подтверждается материалами дела, что истец являлась собственником 2/10 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 94,1 кв.м., на основании договора купли-продажи от <дата>, заключенного между ФИО и Данчиковой Г.М. и зарегистрированного в установленном законом порядке, что подтверждается материалами дела правоустанавливающих документов (л.д. 69-70).

<дата> между Данчиковой Г.М. и П.А.Н. заключен договор дарения, по условиям которого даритель (Данчикова Г.М.) дарит, а одаряемый (П.А.Н.) принимает в дар 2/10 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 91,4 кв.м. (пункт 1). Даритель гарантирует, что заключает договор не вследствие стечения тяжелых обстоятельствах на крайне невыгодных для себя условий, и настоящий договор не является для нее кабальной сделкой (пункт 3). С момента регистрации права собственности в Управлении Росреестра одаряемый приобретает право собственности на долю в жилом доме (пункт 5). После государственной регистрации перехода права собственности одаряемый принимает на себя обязанности по уплате налогов на недвижимость, возмещению расходов по эксплуатации дома и т.д. (пункт 6). Даритель и одаряемый подтверждают, что в дееспособности не ограничены; под опекой, попечительством, а также патронажем не состоят; по состоянию здоровья могут самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности; не страдают заболеваниями, препятствующими осознавать суть подписываемого договора и обстоятельств его заключения, что у них отсутствуют обстоятельства, вынуждающие совершить настоящий договор (пункт 8). Даритель и одаряемый являются близкими родственниками: бабушка и внук (пункт 9) (л.д. 60- 63).

Согласно передаточному акту от <дата> Данчикова Г.М. передала П.А.Н. 2/10 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, общей площадью 91,4 кв.м. (л.д. 59).

Указанный договор дарения соответствует требования статьи 574 ГК РФ, т.к. совершен в письменной форме, подписан сторонами, содержит все существенные условия, зарегистрирован в установленном законом порядке, что подтверждается материалами дела правоустанавливающих документов, выпиской из Единого государственного реестра недвижимости (л.д. 13- 16, 53- 101).

П.А.Н. умер <дата>, о чем <дата> составлена актовая запись <номер> (л.д. 17). Как следует из наследственного дела, с заявлением о принятии наследства обратилась Павлова Т.А., действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетних П.О.А., П.М.А. (л.д. 123). В связи с чем исковые требования об оспаривании договора дарения доли в праве общей долевой собственности на жилой дом верно заявлены к ответчику Павловой Т.А., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних детей.

Судом также установлено, что истец Данчикова Г.М. является человеком преклонного возраста (<дата> г.р.), имеет инвалидность первой группы по зрению, установленную <дата>, диагноз неполная осложненная катаракта поставлен <дата> (л.д. 8- 9, 35-42, 143-144).

Ввиду сложной читабельности медицинских документов в судебном заседании в качестве специалиста допрошена врач-офтальмолог Иркутского филиала ФГБУ МНТК «Микрохирургия глаза» Селиверстова Н.Н., которая суду пояснила, что судя по амбулаторной карте ФГБУ МНТК «Микрохирургия глаза» Данчикова Г.М. обращалась к офтальмологу только один раз <дата>. На момент осмотра левый глаз пациентки различал только свет, то есть pr.lcerta (проекция люцистерта) правильная проекция света «день- ночь». С данной остротой зрения левым глазом Данчикова Г.М. не могла видеть не вдаль, не вблизи. Правым глазом без очков видела вдаль 5%, со стеклом «-8»- 40%. Это зрение на даль. Для того, чтобы определить остроту зрения вблизи, была необходима другая коррекция зрения, но такую коррекцию пациентке не проводили, т.к. по диагностике в этом не было необходимости. По представленной медицинской карте, невозможно определить какая острота зрения вблизи была у Данчиковой Г.М. Установить, могла ли пациентка самостоятельно читать документы, сейчас невозможно. Исходя из медицинской карты, представленной МУЗ ГКБ <номер> г. Иркутска, осмотр Данчиковой Г.М. врачом-офтальмологом производился в 2012, 2013, 2014 г.г. В 2013 году острота зрения пациентки такая же, как и в медицинской карте ФГБУ МНТК «Микрохирургия глаза», левый глаз не видел, мог различать только «день и ночь», а правый глаз видел 30% при максимальной коррекции со стеклом, без стекла- лишь 3%. Проверки на остроту зрения вблизи не было. На основании данных медицинских документов установить, какое было зрение у пациентки в 2013 году вблизи, невозможно. Сведений о том, носила ли пациентка очки, в медицинских документах не имеется.

В судебном заседании по ходатайству сторон также допрошены свидетели.

Свидетель ФИО суду показала, что до <дата> работала в частном пансионате «Забота» сотрудником по уходу за престарелыми людьми. <дата> в пансионат поступила Данчикова Г.М., которую привезла невестка Наталья. Истец проживает в пансионате по настоящее время. Свободное время истец проводила у телевизора или в своей комнате. В основном все делала самостоятельно, они только провожали ее в ванную комнату, т.к. так высоко подниматься, и по вечерам истец теряла ориентацию, тогда ее тоже сопровождали. У Данчиковой Г.М. был сотовый телефон, которым она пользовалась. В 2014-2015 году она самостоятельно пользовалась телефоном, но уже в 2016 году стала просить сотрудников пансионата помочь ей набрать номер телефона, т.к. она плохо видела. Со слов Данчиковой Г.М. ей известно, что она работала заведующей почтового отделения, что у нее умерла дочь, остался внук. Она спрашивала, почему живет в пансионате, если есть внук. Данчикова Г.М. ей пояснила, что все имущество подарила внуку, она уже в возрасте и ей ничего не нужно. Данчикова Г.М. проживала в пансионате периодами. <дата> из пансионата ее забрала Татьяна, в октябре 2014 года вернулась, через полгода снова уехала жить к Татьяне. В сентябре 2015 года вернулась и проживает по настоящее время. Свидетель может охарактеризовать истца, как человека конфликтного, Данчикова Г.М. жаловалась на всех. Хорошо понимала, где она находится и что происходит вокруг нее. В пансионат приехала добровольно, в дневное время передвигалась самостоятельно, но на улицу ей помогали выходить, т.к. высокое крыльцо, но в основном сидела на веранде. В пансионате Данчикову Г.М. почти никто не навещал, <дата> навестил внук, забрал у нее золотые сережки, цепочку и кольцо, сказал, что дети в доме голодные, им есть нечего. После этого директор пансионата запретил посещения.

Свидетель ФИО суду показала, что с Данчиковой Г.М. познакомилась в пансионате «Забота», где работала сотрудником по уходу за клиентами до <дата>, бабушка с характером, очень требовательная, могла устроить скандал, даже если не так ей положили хлеб. В пансионат поступила <дата>, ее привезла невестка Наталья, с ней заключен договор по уходу за Данчиковой Г.М. Причина приезда Данчиковой Г.М. в пансионат, ей не известна, но слышала, что ей рекомендован свежий воздух. В свободное время Данчикова Г.М. спала, смотрела телевизор, беседовала с сотрудниками, интересовалась их делами, о себе рассказывала. Рассказывала, что у нее умерла дочь, что подписала дарственную на внука П.А.Н., подарила ему дом. По телевизору смотрела новости, сериалы, но скорое всего, телевизор слушала, потому что по ее словам, она плохо видела. В постоянном сопровождении не нуждалась, в основном передвигалась самостоятельно, ее сопровождали только на улицу, т.к. высокое крыльцо. За чтением книг и газет ее не видела. У Данчиковой Г.М. был телефон, звонила по нему самостоятельно, но иногда обращалась к сотрудникам пансионата, чтобы ей помогли набрать номер телефона, но это было, когда она поступила в пансионат уже во второй раз, в 2016 году. До этого звонила самостоятельно. Истец говорила, что у нее глаукома. Свидетелю известно, что невестка Татьяна приезжала в пансионат три раза и забирала истца, больше никто не приезжал.

Свидетель ФИО суду показала, что с Данчиковой Г.М. познакомились в 2011 году, когда пришла к ней работать домработницей. Проработала у истца до марта 2012 года, работала в доме на <адрес> Свидетель убиралась, стирала, готовила кушать для истца и ее дочери. С Данчиковой Г.М. они готовили вместе, она ей подсказывала, сколько яиц в тесто класть, сколько соли, сахара добавить. Каких-либо странностей в поведении истца никогда не замечала. Истец плохо видела, говорила, что видит силуэт, а, например, цвет глаз различить не может. Данчикова Г.М. ей также рассказывала, что жила на <адрес>, потом жила с имя, потом переехала к Татьяне, а затем уехала в пансионат. Она (свидетель) и сейчас общается с истцом по телефону. Как-то истец ей рассказала, что подарила дом внуку П.А.Н., бабушка очень любила своего внука. С невесткой у нее сложились хорошие отношения, семья дружная. О зависимости П.А.Н. узнала только после его смерти.

Свидетель ФИО суду показала, что проживает по адресу: <адрес>, с 1994 года. Семью истца знает хорошо. В доме на <адрес> проживали истец, ее дочь имя, внук П.А.Н. с семьей. Через некоторое время после смерти П.А.В. истец выехала из дома. Данчикова Г.М. иногда приезжала в гости на <адрес>, летом 2016 года она жила с Татьяной. Последний раз свидетель видела истца в декабре 2016 года, тогда она приезжала в гости к Татьяне, но т.к. никого не было дома, она (свидетель) пригласила Данчикову Г.М. к себе в дом. Они пили чай, разговаривали, потом вызвала истцу такси, и истец вернулась в пансионат. Данчикова Г.М. рассказала, что она подписала дарственную на внука П.А.Н., и теперь ее не хотят впускать в дом. Свидетель не обращала внимания на то, какое зрение у Данчиковой Г.М. Только год назад услышала от нее, что она плохо видит.

Показания свидетелей не противоречат письменным доказательствам по делу, пояснениям истца, какой-либо заинтересованности свидетелей в исходе дела не установлено, поэтому суд принимает их показания как достоверные и относимые.

Судом по ходатайству истца была назначена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено ОГБУЗ «<данные изъяты>».

Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов <номер> от <дата> у Данчиковой Г.М. в момент совершения сделки- договора дарения дома от <дата> и в настоящее время выявляется <данные изъяты>. <данные изъяты> Следовательно, Данчикова Г.М. в период, относящийся к заключению договора дарения дома (<дата>), могла понимать значение своих действий и руководить ими. Однако у подэкспертной отмечалась сенсорная депривация (отсутствие зрения на левый глаз и резкое снижение зрения на правый глаз), которая ограничивала возможности подэкспертной при ознакомлении со сложными для восприятия юридическими документами.

Данное заключение дано комиссией экспертов, имеющих высшее образование, обладающих специальными познаниями в области психиатрии, необходимым опытом работы, заинтересованности экспертов в исходе дела не установлено, данное заключение ни истцом, ни ответчиком не оспорено, в связи с чем у суду отсутствуют основания не доверять указанному заключению.

Истец Данчикова Г.М., оспаривая договор дарения от <дата> по основаниям, указанным в статьях 178 ГК РФ, ссылалась на то, что в действительности не имела намерений дарить внуку принадлежащий ей жилой дом, а полагала, что подписывает документы, необходимые для ухода за ней, поскольку в силу своего возраста и состояния здоровья нуждалась в постороннем уходе, а также не предполагала, что заключая договор, лишится права собственности на свой дом, который являлся для нее единственным жильем.

Вместе с тем, из дела правоустанавливающих документов следует, что истец Данчикова Г.М. самостоятельно явилась в Управление Росреестра, подписала заявление о регистрации перехода права собственности на 2/10 доли в праве общей долевой собственности на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, а <дата> самостоятельно явилась в Управление Росреестра за получением документов, написала расписку в получении документов. Истец Данчикова Г.М. ставила свои подписи на заявлениях в присутствии сотрудника Управления Росреестра, при этом не указывала, что не понимает последствия заключения договора дарения. Кроме того, последствия совершения сделки разъясняются при регистрации сделки государственным регистратором.

Кроме того, утверждения истца о заключении договора дарения под влиянием заблуждения опровергаются показаниями самой Данчиковой Г.М., которая пояснила, что договор подписывала лично, свою подпись в договоре и передаточном акте не оспаривает, после регистрации перехода права собственности лично получила документы, имела возможность ознакомиться с ними лично или прибегнуть к помощи других лиц. Истец с ответчиком проживала не продолжительное время, после чего возвращалась в пансионат, каких-либо действий по уходу за ней требовала.

Доводы истца о том, что жилой дом являлся для нее единственным местом жительства, опровергаются сведениями Единого государственного реестра недвижимости, из которых усматривается, что в период времени с 2013 по 2014 г.г. истцом Данчиковой Г.М. совершен ряд сделок относительно приобретения и распоряжения объектами недвижимости. При этом истцу на праве собственности принадлежали следующие объекты: до <дата> на основании соглашения о разделе наследственного имущества от <дата> квартира, расположенная по адресу: <адрес>; с <дата> по <дата>- квартира, расположенная по адресу: <адрес>; с <дата> по <дата>- ? доли в праве общей долевой собственности на квартиру, расположенную по адресу: <адрес> (л.д. 44- 46).

Из заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов <номер> от <дата>, показаний свидетелей ФИО, ФИО, ФИО, ФИО следует, что Данчикова Г.М. на момент заключения договора дарения хорошо ориентировалась в пространстве, здраво рассуждала, принимала самостоятельные решения, правильно воспринимала события окружающего мира. Незадолго до заключения договора истец Данчикова Г.М. обращалась к нотариусу по вопросу оформления наследства, оставшегося после смерти дочери П.А.В., <дата> заключила соглашение о разделе наследственного имущества (л.д. 140). При совершении нотариальных действий истец не заявляла о невозможности почитать текст вследствие плохого зрения, о чем свидетельствует личная подпись Данчиковой Г.М. в соглашении и отсутствие подписи иного лица в порядке статьи 160 ГК РФ.

В силу статьи 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Ссылаясь на плохое зрение, истец Данчикова Г.М. представила суду медицинские документы, изучив которые специалист врач-офтальмолог Иркутского филиала ФГБУ МНТК «Микрохирургия глаза» ФИО пояснила, что установить остроту зрения Данчиковой Г.М. вблизи на 2013 год не представляется возможным ввиду того, что данного обследования в тот период времени пациентке не проводилось. Первая группа инвалидности по зрению была установлена истцу через продолжительное время после заключения спорного договора, а именно <дата>.

Кроме того, в уточненном иске Данчикова Г.М. подтвердила заключение договора дарения, но продолжала утверждать о том, что заблуждение проявилось в том, что не смогла прочесть спорный договор и полагала, что в нем содержится условие о ее пожизненном проживании в доме, а также условие о невозможности одаряемого П.А.Н. распоряжаться подаренным ему имуществом при жизни дарителя. Кроме того истец указала, что совершила сделку под угрозой, выразившейся в том, что ответчик Павлова Т.А. отказывалась покупать своему мужу наркотики.

Вместе с тем, для признания сделки недействительной угроза должна быть непосредственной причиной совершения сделки, она должна быть серьезной, осуществимой и противозаконной, в отношении угрозы необходимы доказательства ее реальности, а также доказательства того, что сделка совершена именно потому, что угроза данным действием заставила истца заключить сделку.

Довод истца о том, что угроза ответчика выражалась в отказе приобретения наркотиков внуку истца, не подтвержден какими-либо доказательствами. Кроме того, отказ в приобретении наркотиков не влечет никакого вреда жизни и здоровью человека, а направлен в первую очередь на сохранение здоровья. Соответственно данная угроза не может расцениваться в смысле части 1 статьи 179 ГК РФ.

Кроме того, истцом пропущен срок исковой давности по требованию о признании сделки недействительной.

Согласно пункту 2 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ исчисление срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

В силу статьи 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Разрешая вопрос о пропуске срока исковой давности, суд учитывает дату совершения сделки- <дата>; дату регистрации сделки- <дата>, дату обращения истца с настоящим иском- <дата>; принимает во внимание, что истец самостоятельно явилась в Управление Росреестра для регистрации перехода права собственности на 2/10 доли в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом; подписи в договоре и заявлениях о проведении государственной регистрации ставила лично, в последующем самостоятельно обратилась в Управление Росреестра за получением документов. Получение истцом документов свидетельствует о наличии у истца реальной возможности ознакомиться с договором лично либо обратиться за помощью к другим лицам. Поскольку договор дарения является оспоримой сделкой, был зарегистрирован сторонами <дата>, то срок исковой давности исчисляется с указанной даты.

В силу того, что с <дата> по <дата> прошло более четырех лет, то истец обратилась в суд с иском по истечении установленного законом срока исковой давности, что в силу статьи 199 ГПК РФ, пункта 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.09.2015 N 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований.

Ходатайства о восстановлении срока истец не заявляла.

При таких обстоятельствах, оценив представленные суду доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу, что совершенная истцом сделка дарения соответствует требованиям закона и волеизъявлению сторон сделки, в нарушение требований статьи 56 ГПК РФ истцом не были представлены доказательства совершения сделки под влиянием заблуждения или угрозы, соответственно оснований для признания ее недействительной и применения последствий недействительности сделки не имеется. Кроме того, суд учитывает, что истцом пропущен срок исковой давности, что также является основанием для отказа в иске.

Поскольку истцу отказано в удовлетворении исковых требований, необходимость в сохранении обеспечительных мер, а именно наложении ареста на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, принятых определением Куйбышевского районного суда г. Иркутска от <дата>, отпала.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 194- 199 ГПК РФ, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении требований Данчиковой Г.М. к Павловой Т.А., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних П.О.А., П.М.А., о признании недействительным договора дарения с применением последствий недействительной сделки, заключенного <дата> между Данчиковой Г.М. и П.А.Н., в отношении жилого дома, расположенного по адресу: <адрес>, и свидетельства о государственной регистрации права собственности на данный жилой дом, отказать.

Отменить обеспечительные меры в виде наложения ареста на жилой дом, расположенный по адресу: <адрес>, принятые определением Куйбышевского районного суда г. Иркутска от <дата>.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Иркутский областной суд через Куйбышевский районный суд города Иркутска в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья      Е.Ф. Минченок