Судебный акт #1 (Постановление) по делу № 1-34/2014 от 14.04.2014

Дело № 1-34/14

Постановление

о возвращении уголовного дела прокурору

г.Протвино Московской области 23.04.2014г.

Судья Протвинского городского суда Московской области Карпов И.А.,

с участием государственного обвинителя – старшего помощника Серпуховского городского прокурора Московской области Кравчука В.В.,

подсудимого Кочкарева А.Н.,

защитника адвоката Рыковой И.В., представившей удостоверение № и ордер №,

при секретаре Буянкиной А.В.,

а так же с участием представителя потерпевшего <данные изъяты> - ФИО1,

рассмотрев материалы уголовного дела в отношении Кочкарева А.Н., ДД.ММ.ГГГГ г.р., уроженца <адрес> <адрес>, гражданина <данные изъяты>, зарегистрированного по адресу: <адрес>, образование <данные изъяты> ранее не судимого, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.201 УК РФ,

у с т а н о в и л :

Кочкарев А.Н. обвиняется в совершении злоупотребления полномочиями, то есть использования лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам организации.

В обвинении указано, что преступление совершено при следующих обстоятельствах: ДД.ММ.ГГГГ в <адрес> палате зарегистрировано в качестве юридического лица <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ <данные изъяты> поставлено на налого­вый учет за основным, государственным номером: № в Межрайон­ной ИФНС России № по <адрес>. Местонахождение <данные изъяты> <адрес>, <адрес>

<данные изъяты> осуществляет свою деятельность в соответствии с Феде­ральным законом № 161-ФЗ от 14.11.2002 г. «О государственных и муниципаль­ных унитарных предприятиях» и на основании Устава, утвержденного распоря­жением Министерства имущественных отношений Московской области от ДД.ММ.ГГГГ г. №

В соответствии с п. п. 1.3, 3.1, 3.2 вышеназванного Устава, <данные изъяты> является коммерческой организацией, предприятие создано в целях удовлетворения общественных потребностей и получения прибыли, предметом деятельности Предприятия является инновационная деятельность, деятельность по организации сделок с недвижимостью.

Согласно п. п. 7.1, 7.2, 7.4 вышеназванного Устава, Предприятие возглав­ляет директор (далее руководитель). Руководитель действует от имени Пред­приятия без доверенности и представляет его интересы на территории Москов­ской области и за ее пределами, организует работу Предприятия, в установлен­ном законодательством порядке распоряжается его имуществом, открывает в банках расчетные и другие счета, выдает доверенности, в пределах своей ком­петенции издает приказы, дает указания, утверждает структуру и штатное рас­писание Предприятия, осуществляет прием на работу и увольнение работников Предприятия, заключает с ними, изменяет и прекращает трудовые договоры, применяет к ним меры дисциплинарного взыскания и поощрения.

Кочкарев А.Н., на основании распоряжения Министра имущественных отношений <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ № приказа <данные изъяты> № от ДД.ММ.ГГГГ назначен на должность директора <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ Учредителем <данные изъяты> - Министерством имущественных отношений <адрес> в лице ФИО2 с Кочкаревым А.Н. заключен трудовой договор №

В соответствии с п.п. 2.1, 2.2, 2.3.1, 2.3.2, 2.3.4, 2.3.7, 2.3.8, ДД.ММ.ГГГГ названного трудового договора, руководитель действует на основе единоначалия и подотчетен Учредителю в пределах, установленных нормативными правовыми актами, Положением о Министерстве имущественных отношений <адрес>, Уставом Предприятия и настоящим трудовым договором, самостоятельно решает все вопросы деятельности Предприятия, отнесенные к его компетенции законодательством, Уставом Предприятия и настоящим трудовым договором, организует работу Предприятия, действует без доверенности от имени Предприятия, заключает от имени Предприятия гражданско-правовые договоры и трудовые договоры, в пределах своей компетенции издает приказы, распоряжения, утверждает структуру и штатное расписание Предприятия, принимает к работникам Предприятия меры дисциплинарного взыскания и поощрения в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации.

Таким образом, Кочкарев А.Н., работая директором <данные изъяты> выполнял управленческие функции в коммерческой организа­ции и на него были возложены организационно-распорядительные и админист­ративно-хозяйственные обязанности.

В период работы в должности директора <данные изъяты> Кочкарев А.Н., не позднее ДД.ММ.ГГГГ, решил злоупотребить своими полномочиями вопреки законным интересам <данные изъяты> и в целях извлечения выгод и преиму­ществ для других лиц, а именно для <данные изъяты>

Реализуя свой преступный умысел, он (Кочкарев А.Н.), ДД.ММ.ГГГГ в дневное время, находясь в своем рабочем кабинете по адресу: <адрес>, <адрес>, <адрес>, злоупотребляя своими полномо­чиями - заключать в соответствии с Уставом Предприятия, трудовым догово­ром, Федеральным законом № 161-ФЗ от 14.11.2002 «О государственных и му­ниципальных унитарных предприятиях» от имени Предприятия гражданско-правовые договоры, действуя вопреки законным интересам возглавляемого им Предприятия, в целях извлечения выгод и преимуществ для ООО <данные изъяты> генеральным директором которого является его знакомый ФИО3, в нарушение п. п. 4.18 вышеназванного Устава, в соответствии с которым, Предприятие не вправе без согласия Учредителя совершать крупные сделки, а в соответствии с п.5.1 Устава крупной сделкой является сделка или несколько сделок, связанных с приобретением, отчуждением или возможностью отчужде­ния унитарным предприятием прямо, либо косвенно, имущества, стоимость ко­торого составляет более десяти процентов уставного фонда унитарного пред­приятия или более чем в 50 тысяч раз превышает установленный федеральным законом минимальный размер оплаты труда, без согласия учредителя - Мини­стерства имущественных отношений <адрес>, подписал от имени руководителя <данные изъяты> договор с ООО <данные изъяты> № в лице генерального директора ФИО3 на создание научно-технической и ис­следовательской продукции и техническое задание, согласно которым, ООО <данные изъяты> обязалось осуществить разработку «Концепции эксплуатации и реконструкции детских оздоровительных объектов», а именно оздоровительно­го лагеря <данные изъяты>, расположенного по адресу: <адрес>, <адрес>, детского оздоровительного лагеря <данные изъяты> расположенного по адресу: <адрес> <адрес>, бывшего пионерского лагеря <данные изъяты> расположенного по адресу: <адрес>, <адрес>, <адрес> и подготовку отчета для <данные изъяты> сроком до ДД.ММ.ГГГГ а <данные изъяты> обя­залось оплатить выполнение указанных работ в сумме <данные изъяты> рублей, не­смотря на то, что практической необходимости в разработке указанной концеп­ции для предприятия не имелось.

Продолжая реализовывать единый преступный умысел, он (Кочкарев А.Н.)., ДД.ММ.ГГГГ, в дневное время, находясь в своем рабочем кабинете по адре­су: <адрес>, <адрес>, вопреки за­конным интересам <данные изъяты> и в целях извлечения выгод и преимуществ для ООО <данные изъяты> без согласия учредителя Предприятия - Министерства имущественных отношений <адрес> подписал с ООО <данные изъяты> в лице генерального директора ФИО3 дополнительное соглаше­ние № к вышеуказанному договору №. В соответствии с п. п. 1.2, 4.1 Со­глашения, срок окончания работы перенесен на ДД.ММ.ГГГГ, а стоимость работ увеличена до <данные изъяты> рублей.

Согласно заключению судебно-бухгалтерской экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ данная сделка на сумму <данные изъяты> рублей в соответствии с Феде­ральным законом № 161-ФЗ от 14.11.2002 «О государственных и муниципаль­ных унитарных предприятиях», для <данные изъяты> является крупной сдел­кой.

Затем, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ ООО <данные изъяты> предоставило в <данные изъяты> акты приемки выполненных работ и результат их выполнения - «Концепцию эксплуатации и реконструкции детских оздоровительных объектов», которая согласно заключению инженерно технологической оценочной судебной экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ содержит краткую характеристику того, что известно об исследуемом явлений из различных источников, с указанием направлений исследований, которые ведутся. Практическая составляющая работы и выводы в ней могут использоваться при дальнейшей исследовательской работе <данные изъяты> Новые научные знания, фактически не синтезированы в исследовательской работе или они представлены в работе не структурировано и разобщено. Описание их получения не приводятся в работе, универсальность и значимость выводов не обосновывается автором работы, и, следовательно, научной ценности работа не имеет.

Далее, генеральный директор <данные изъяты> ФИО4 будучи не осведомленный о том, что указанная сделка не была согласована Кочкаревым А.Н. с Учредителем, подписал акты приемки выполненных работ от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ на сумму <данные изъяты> рублей и распорядился оплатить их, на основании чего платежными поручениями № от ДД.ММ.ГГГГ, № от ДД.ММ.ГГГГ и № от ДД.ММ.ГГГГ вышеуказанная сумма денежных средств была перечислена с расчетных счетов <данные изъяты> № открытого в ОАО <данные изъяты> <адрес>, № открытого в <данные изъяты> ОАО на расчетный счет ООО <данные изъяты> № открытый в ОАО <данные изъяты>

В результате действий Кочкарева А.Н. <данные изъяты> причинен материальный ущерб, на общую сумму <данные изъяты> рублей.

Таким образом, Кочкарев А.Н., являясь лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, совершил использование своих полномочий директора <данные изъяты> вопреки законным интересам данной организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, чем причинил существенный вред правам и законным интересам <данные изъяты> на сумму <данные изъяты> рублей.

Подсудимый Кочкарев А.Н. виновным себя в совершении злоупотребления полномочиями, то есть использования лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для других лиц, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам организации признал полностью.

При исследовании ходатайства подсудимого о рассмотрении дела в особом порядке, после изложения государственным обвинителем предъявленного подсудимому обвинения и выслушивания мнения подсудимого и потерпевшего, судом поставлен на обсуждение вопрос о необходимости возвращения уголовного дела прокурору в связи с существенными нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, несоответствием описания преступного деяния формулировке предъявленного обвинения, необходимости предъявления более тяжкого обвинения.

Государственный обвинитель пояснил, что не видит оснований для возвращения уголовного дела прокурору, что все требования законодательства соблюдены, что обвинение, предъявлено правильно и суд обязан рассмотреть дело по существу предъявленного обвинения, тем более, что этот вопрос поставлен на обсуждение без исследования доказательств по делу.

Представитель потерпевшего, директор <данные изъяты> возражал по существу ходатайства о рассмотрении дела в особом порядке, при этом считает, что дело необходимо возвратить прокурору в связи с существенными нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, что вред причинен бюджету <адрес>, обстоятельства дела расследованы неполно и им дана неправильная юридическая оценка.

Подсудимый полагал, что оснований для возвращения уголовного дела прокурору нет, что он согласен на рассмотрение дела судом, что он не получал результаты работы по договору, не подписывал акты и не производил оплаты по договору.

Защитник поддержала позицию государственного обвинителя, пояснила, что оснований для возвращения уголовного дела прокурору нет, что она согласна с государственным обвинителем, что дело расследовано в полном объеме и нарушений уголовно-процессуального законодательства не допущено.

Выслушав участников судебного заседания, суд приходит к выводу о необходимости возвращения уголовного дела прокурору в связи с существенными нарушениями требований уголовно-процессуального законодательства, несоответствием описания преступного деяния формулировке предъявленного обвинения, необходимости предъявления более тяжкого обвинения, что лишает суд возможности принять решение по существу.

Согласно части первой статьи 237 УПК Российской Федерации судья по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращает уголовное дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, если: обвинительное заключение, обвинительный акт или обвинительное постановление составлены с нарушением требований данного Кодекса, что исключает возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения.

Анализ предъявленного подсудимому обвинения свидетельствует о том, что описание преступного деяния очевидно не соответствует формулировке предъявленного обвинения.

Так, в формулировке обвинения указано, что вред причинен только организации – <данные изъяты> на сумму <данные изъяты> рублей, однако, из текста описания преступного деяния и содержащихся в обвинительном заключении доказательств следует, что <данные изъяты> находится в ведомственном подчинении Министерства имущественных отношений <адрес>, которое является его учредителем. Имущество предприятия находится в собственности <адрес> и принадлежит предприятию только на праве хозяйственного ведения, а значит вред причинен не только организации, но также и обществу и государству, что предусмотрено в той же ч.1 ст.201 УК РФ, однако в обвинении отражения не получило. Следователем вообще оставлены без внимания показания представителей потерпевшего ФИО5 и ФИО6 что вред причинен Министерству имущественных отношений <адрес>. Об этом же в судебном заседании пояснил и представитель потерпевшего ФИО1

Более того, квалифицируя действия подсудимого по ч.1 ст.201 УК РФ, органами предварительного следствия и прокурором не в должной мере оценено деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый. Уже из текста обвинения следует, что причиненный неправомерными действиями вред явно выходит за рамки существенного, о чем свидетельствует размер причиненного ущерба, который является особо крупным, что с учетом уставного фонда <данные изъяты> фактически привело к дезорганизации его деятельности, о чем пояснил еще на стадии предварительного расследования свидетель ФИО6., директор <данные изъяты> показания которого приведены в обвинительном заключении. Данные действия привели к ущербу деловой репутации <данные изъяты>, подрывают авторитет органов государственной власти, учитывая, что учредителем <данные изъяты> является Министерство имущественных отношений <адрес>. Фактически в результате этих действий были выведены из под государственного контроля <данные изъяты> рублей. Данные обстоятельства свидетельствуют о наличии признаков наступления тяжких последствий, за что предусмотрена ответственность уже ч.2 ст.201 УК РФ.

Такой вывод очевиден уже при простом прочтении предъявленного подсудимому обвинения и обвинительного заключения, с указанными в нем доказательствами.

При этом суд учитывает и противоречивую позицию органов предварительного расследования, указавших в обвинении, что в результате действий подсудимого, <данные изъяты> причинен материальный ущерб на общую сумму <данные изъяты> рублей, в то время, как сам подсудимый никаких действий по принятию результатов деятельности ООО <данные изъяты> не совершал, поручений по оплате счетов не давал и вообще не работал в <данные изъяты> уже более полугода. В то же время, органами следствия не дана правовая оценка действиям директора <данные изъяты> ФИО4 который фактически и подписывал акты приемки выполненных работ и давал поручения на оплату счетов. Ссылка в обвинении, что ФИО4 не был осведомлен о том, что сделка не была согласована с Учредителем является надуманной. Будучи директором, он был обязан проверять данные обстоятельства, только после чего был бы вправе дать поручение на оплату счетов. При этом необходимо учитывать и имеющиеся в обвинительном заключении показания свидетеля ФИО7 главного бухгалтера <данные изъяты> что договор с ООО <данные изъяты> все время (более полугода) находился у ФИО4 и передан был ей уже вместе с подписанными ФИО4 счетами на оплату, в то время как учет договоров должна была осуществлять именно она. Оставлены при этом органами следствия без должного внимания и показания ФИО3 и ФИО8, давних знакомых и подсудимого и ФИО4, из которых следует, что инициатором заключения договора был именно ФИО4, что вопрос этот обсуждался всеми, в том числе и с участием подсудимого и эти показания согласуются с первоначальными показаниями самого ФИО4

Имеющееся в материалах дела постановление о прекращении уголовного преследования в отношении ФИО4 датировано ДД.ММ.ГГГГ., однако после этого, он вновь допрашивался ДД.ММ.ГГГГ. в качестве подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ст.160 ч.4 УК РФ с участием адвоката ФИО9, никаких решений после этого в отношении ФИО4 не принималось.

Более того органами следствия не дана оценка и действиям ФИО3 и ФИО8 не смотря на то, что денежные средства в размере <данные изъяты> рублей были выведена из под государственного контроля в результате договоренности между ранее длительное время знакомыми Кочкаревым, ФИО4, ФИО3, ФИО8, которая была достигнута еще до заключения самого договора, посредством цепочки последовательных, взаимосвязанных действий. Это необходимо оценивать в совокупности с данными о том, что ООО <данные изъяты> фактически была осуществлена только одна сделка, как и ИП ФИО8 были в основном получены доходы также только по этой сделке, что выполненная работа никакого практического значения не имеет, что стоимость таких работ значительно меньше, что никакими познаниями в области таких научных разработок ни ФИО3, ни ФИО8 не обладают, о чем знали и Кочкарев и ФИО4, при этом договор этот был заключен <данные изъяты> без согласования с учредителем.

Суд учитывает, что органы следствия сами неоднократно обращали внимание на необходимость такой оценки и указывали это одним из оснований продления сроков следствия.

В совокупности с этим, не исследовался и не получил оценки вопрос необходимости заключения дополнительного соглашения, в то время как простой анализ финансового положения <данные изъяты> и хронологии произведенных выплат показывают, что возможно сделано это было для увеличения срока работ на период, когда в <данные изъяты> должны были появиться денежные средства от продажи <данные изъяты> типографии, поскольку <данные изъяты> у предприятия не было ни на момент заключения договора, ни позже. При этом не дана оценка органами следствия и имеющимся данным, подтвержденным пояснениями представителя потерпевшего ФИО1 что <данные изъяты>, в нарушение порядка распределения доходов, полученных от использования имущества, не перечислял 50 процентов в бюджет <адрес>.

Все эти обстоятельства имеют значение для правильной юридической квалификации действий виновных лиц в изъятии из государственного оборота денежных средств в особо крупном размере, влияют на тяжесть обвинения, возможность восстановления нарушенных прав и возмещения причиненного ущерба.

Кроме того, в содержащемся в обвинении описании преступного деяния отражено, что договор между <данные изъяты> и ООО <данные изъяты> касался разработки концепции эксплуатации и реконструкции трех детских оздоровительных объектов, в то время как все указанные в обвинительном заключении доказательства – договоры, приложения к ним, акты приемки результатов работы свидетельствуют о том, что такая концепция должна была разрабатываться и разрабатывалась в отношении четырех детских оздоровительных объектов, однако данных о детском оздоровительном лагере <данные изъяты> в обвинении нет.

В обвинительном заключении отсутствуют данные о потерпевшем, когда он был установлен по делу, что в соответствии с положениями п.14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 05.03.2004г № 1 (с последующими изменениями) является самостоятельным основанием для возврата дела прокурору.

Ущерб причинен не столько <данные изъяты>, сколько бюджету <адрес>, поскольку все имущество <данные изъяты> (в том числе и деньги – ст.128 ГК РФ) является собственностью <адрес>, однако интересы <адрес> в ходе следствия никак не защищены, решение о признании потерпевшим не принято, права не разъяснены, что приводит к их грубейшим нарушениям.

Таким образом, в нарушение положений ст.220 УПК РФ предъявленное обвинение не подтверждается, а противоречит приведенным в обвинительном заключении доказательствам.

Указанные выше существенные нарушения требований УПК РФ являются препятствием для рассмотрения дела, которые суд не может устранить самостоятельно и которые исключают возможность постановления законного и обоснованного приговора и фактически не позволяет суду реализовать возложенную на него Конституцией РФ функцию осуществления правосудия, так как возникает необходимость предъявления более тяжкого обвинения.

Суд не может признать убедительными доводы прокурора о невозможности принятия на данной стадии решения о возвращении уголовного дела прокурору без исследования в судебном заседании доказательств по делу, поскольку все установленные нарушения очевидны и выявляются при внимательном исследовании обвинительного заключения и приведенных в нем доказательств. Рассмотрение же дела в общем порядке при очевидности установленных нарушений приведет к необоснованной волоките, появлению дополнительной возможности к сокрытию доказательств, что противоречит интересам правосудия.

Также не может суд согласиться с позицией государственного обвинения, что указанные в части первой статьи 237 УПК Российской Федерации существенные нарушения требований данного Кодекса, влекущие возвращение уголовного дела прокурору, не могут касаться ни его фактических обстоятельств, ни вопросов квалификации содеянного, ни доказанности вины обвиняемого и что статья 252 УПК Российской Федерации предусматривает проведение судебного разбирательства лишь по тому обвинению, которое было предъявлено обвиняемому, поскольку в силу статей 49 (часть 1), 118 и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации и конкретизирующих их положения статей 1, 5, 15 и 16 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации" признание лица виновным в совершении преступления составляет исключительную компетенцию судебной власти, а судьи как ее представители при осуществлении правосудия подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону, рассмотрение судом находящихся в его производстве дел предполагает наличие у него возможности самостоятельно, независимо от чьей бы то ни было воли, по своему внутреннему убеждению оценить обстоятельства конкретного дела, не вторгаясь в функцию обвинения, и выбрать подлежащую применению норму права, равно как и обязанности вынести на этой основе правосудное решение по делу при соблюдении процедуры, гарантирующей реализацию процессуальных прав участников судопроизводства.

Неправильное применение положений Общей и Особенной частей Уголовного кодекса Российской Федерации, неправильная квалификация судом фактически совершенного обвиняемым деяния, а потому неверное установление основания уголовной ответственности и назначения наказания (хотя и в пределах санкции примененной статьи) влекут вынесение неправосудного приговора, что недопустимо в правовом государстве, императивом которого является верховенство права, и снижает авторитет суда и доверие к нему как органу правосудия. Продолжение же рассмотрения дела судом после того, как им были выявлены допущенные органами предварительного расследования процессуальные нарушения, которые препятствуют правильному рассмотрению дела и которые суд не может устранить самостоятельно, а стороны об их устранении не ходатайствовали, может привести к постановлению незаконного и необоснованного приговора и свидетельствовало бы о невыполнении судом возложенной на него Конституцией Российской Федерации функции осуществления правосудия.

При этом суд учитывает и мнение Конституционного Суда РФ, который неоднократно отмечал – «что неустранимость в судебном производстве процессуальных нарушений, имевших место на этапе предварительного расследования, предполагает осуществление необходимых следственных и иных процессуальных действий».

Возвращая в этих случаях уголовное дело прокурору, суд не подменяет сторону обвинения, - он лишь указывает на выявленные нарушения, ущемляющие процессуальные права участников уголовного судопроизводства, требуя их восстановления. Приведение процедуры предварительного расследования в соответствие с требованиями уголовно-процессуального закона, создание предпосылок для правильного применения норм уголовного закона дают возможность после устранения выявленных процессуальных нарушений вновь направить дело в суд для рассмотрения по существу и принятия по нему решения. Тем самым обеспечиваются гарантированные Конституцией Российской Федерации право обвиняемого на судебную защиту и право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статьи 46 и 52), а также условия для вынесения судом правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения по делу (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 4 марта 2003 года N 2-П, от 5 февраля 2007 года N 2-П, от 16 мая 2007 года N 6-П и от 21 апреля 2010 года N 10-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 декабря 2008 года N 1063-О-О и от 3 апреля 2012 года N 598-О).

По смыслу части первой статьи 237 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьями 215, 220, 221, 225, 226, 226.7 и 226.8, возвращение уголовного дела прокурору в случае нарушения требований данного Кодекса при составлении обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления может иметь место по ходатайству стороны или инициативе самого суда, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, при подтверждении сделанного в судебном заседании заявления обвиняемого или потерпевшего, а также их представителей о допущенных на досудебных стадиях нарушениях, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства. Во всяком случае, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 8 декабря 2003 года N 18-П и Определении от 22 апреля 2005 года N 197-О, основанием для возвращения уголовного дела прокурору являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения; подобные нарушения требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в досудебном производстве, которые не могут быть устранены в судебном заседании и исключают принятие по делу судебного решения, отвечающего требованиям справедливости, всегда свидетельствуют в том числе о несоответствии обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления требованиям данного Кодекса.

Между тем в случае, когда в ходе судебного разбирательства (которое, как следует из статьи 252 УПК Российской Федерации, проводится только по предъявленному обвинению, а изменение обвинения в судебном разбирательстве в сторону ухудшения не допускается) суд придет к выводу, что имеет место нарушение требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, препятствующее рассмотрению уголовного дела судом, в том числе ввиду несоответствия квалификации инкриминируемого обвиняемому преступления обстоятельствам, указанным в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, ограничение права суда на выбор нормы уголовного закона, подлежащей применению, или на возвращение уголовного дела прокурору (как по ходатайству стороны, так и по собственной инициативе) на основании части первой статьи 237 УПК Российской Федерации ставит решение суда в зависимость от решения, обоснованность которого и составляет предмет судебной проверки и которое принимается органами уголовного преследования, в том числе входящими в систему исполнительной власти, т.е. является неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статей 10 и 120 (часть 1).

Более того, положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 252, рассматриваемые в системе действующего правового регулирования, не позволяют устранить нарушения закона, допущенные органами уголовного преследования, если из содержания обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления с очевидностью следуют неправильность квалификации описанного в них деяния и необходимость предъявления более тяжкого обвинения, что не может быть осуществлено в судебном разбирательстве. Тем самым - в нарушение вытекающих из Конституции Российской Федерации, ее статей 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), гарантий охраны достоинства личности и судебной защиты прав и свобод человека и гражданина - создаются препятствия для вынесения судом правосудного, т.е. законного, обоснованного и справедливого, решения.

Такая позиция изложена в постановлении Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. N 16-П, которым положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10, 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 45, 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3), 118 (части 1 и 2) и 120 (часть 1), в той мере, в какой эти положения в системе действующего правового регулирования, в том числе во взаимосвязи с частью второй статьи 252 данного Кодекса, исключающей в судебном разбирательстве возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение подсудимого, препятствуют самостоятельному и независимому выбору судом подлежащих применению норм уголовного закона в случаях, когда он приходит к выводу, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства им установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления.

Принимая решение, суд руководствуется ст. 15 Конституции Российской Федерации, что Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации и исходит из положений ст. 79 Федерального Конституционного Закона «О КОНСТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ», согласно которой позиция Конституционного Суда Российской Федерации относительно того, соответствует ли Конституции Российской Федерации смысл нормативного правового акта или его отдельного положения, придаваемый им правоприменительной практикой, выраженная в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации, в том числе в постановлении по делу о проверке по жалобе на нарушение конституционных прав и свобод граждан конституционности закона, примененного в конкретном деле, или о проверке по запросу суда конституционности закона, подлежащего применению в конкретном деле, подлежит учету правоприменительными органами с момента вступления в силу соответствующего постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

При обсуждении вопроса о мере пресечения, государственный обвинитель предложил избрать подсудимому меру пресечения в виде подписки о невыезде, представитель потерпевшего пояснил о необходимости избрания меры пресечения в виде подписки о невыезде или залога, подсудимый и защитник не согласились с необходимостью избрания меры пресечения, поскольку подсудимый не намерен скрываться и всегда являлся по первому требованию следователя.

Выслушав участников судебного разбирательства, суд приходит к выводу о необходимости избрания в отношении Кочкарева А.Н. меры пресечения в виде заключения под стражу, исходит при этом из характера и тяжести обвинения, обстоятельств дела в совершении которого он обвиняется, данных о его личности, что он не проживает по указанному в обвинительном заключении адресу, а изредка появляется там, при этом ни на стадии следствия, ни в судебном заседании подсудимый не сообщил, где преимущественно проживает, фактически скрывая свое место жительства, анализ его показания при допросе в качестве обвиняемого свидетельствует о том, что он вводил органы следствия в заблуждение, указывая, что концепция разрабатывалась в отношении трех детских оздоровительных объектов, что и послужило основанием предъявления именно такого обвинения. Приведенные обстоятельства позволяют суду сделать вывод, что находясь на свободе, подсудимый под тяжестью обвинения, с целью избежания ответственности, может скрыться от органов следствия и суда, иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу, в связи с чем нет возможности применить к нему более мягкую меру пресечения.

Доводы подсудимого и защитника о нецелесообразности избрания меры пресечения, что он не намерен скрываться и что он всегда являлся к следователю по первому требованию, суд не может признать состоятельными по указанным выше основаниям, тем более, что имеются основания для предъявления более тяжкого обвинения.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 256, 237 ч.1п.1, 97, 108, 255 УПК РФ,

постановил:

1.Возвратить уголовное дело в отношении Кочкарева А.Н., ДД.ММ.ГГГГ г.р., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.201 УК РФ прокурору Московской области.

2. Меру пресечения обвиняемому Кочкареву А.Н. 14.12.1962г.р. избрать в виде заключения под стражу, на срок два месяца, до 22.07.2014г. включительно.

Настоящее постановление может быть обжаловано в Московский областной суд в течение 10 суток со дня его вынесения, в части меры пресечения в том же порядке в течение 3 суток.

Судья

Справка

Апелляционным определением Московского областного суда от 06.05.2014 г. мера пресечения Кочкареву А.Н. в виде заключения под стражу изменена на залог в размере 1,5 млн. рублей.

Судья