Судебный акт #1 (Определение) по делу № 33-7418/2024 от 13.05.2024

Судья: Лапина В.М.

Гр. дело № 33-7418/2024

№ 2-15/2024

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

13 июня 2024 года                             г. Самара

Судебная коллегия по гражданским делам Самарского областного суда в составе:

председательствующего     Александровой Т.В.,

судей                 Моргачевой Н.Н., Шельпук О.С.,

при помощнике судьи        Ерофеевой А.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе Андреевой Е.А. на решение Автозаводского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым постановлено:

«В удовлетворении исковых требований Андреевой Е.А. к Рослякову С.А. о признании завещания ФИО1, составленного ДД.ММ.ГГГГ, удостоверенного нотариусом нотариального округа <адрес> ФИО32, зарегистрировано в реестре №-№ в пользу Рослякова С.А. отказать».

Заслушав доклад судьи Самарского областного суда Александровой Т.В., объяснения представителя истца Андреевой Е.А. – ФИО11, ответчика Рослякова С.А. и его представителя ФИО15, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив материалы дела, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Андреева Е.А. обратилась в Автозаводский районный суд <адрес> с иском к Рослякову С.А. о признании завещания недействительным, мотивируя тем, что ДД.ММ.ГГГГ умер ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ г.р. Истец и ответчик являются сыном и дочерью умершего ФИО1, т.е. наследниками по закону первой очереди. Нотариусом <адрес> ФИО31 после смерти ФИО1 открыто наследственное дело. Как стало известно истцу ДД.ММ.ГГГГ при обращении к нотариусу с заявлением о принятии наследства, умерший ФИО1 завещал все свое имущество в пользу ответчика Рослякова С.А. Завещание удостоверено ДД.ММ.ГГГГ нотариусом <адрес> ФИО32 Умерший ФИО1 страдал осложнениями после инсульта, ДД.ММ.ГГГГ поступил в неврологическое отделение № ГБУЗ ТГКБ №, ему установлен диагноз «Острое нарушение мозгового кровообращения (ДД.ММ.ГГГГ) – лакунарный ишемический инсульт». После прохождения лечения ФИО1 утратил большой процент зрения, не мог самостоятельно писать, проявлял спутанность сознания, не узнавал близких, проявлял необъяснимую агрессию, забывал элементарные вещи. Считает, что ФИО1 в момент составления завещания не мог надлежащим образом выразить свою волю и отдавать полный отчет совершаемых им действиям в силу физического и психического состояния. Просит признать недействительным завещание умершего ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ г.р., составленное в пользу Рослякова С.А., удостоверенное ДД.ММ.ГГГГ нотариусом <адрес> ФИО32, номер в реестре №; признать за Андреевой Е.А. в порядке наследования по закону право собственности на долю в наследственном имуществе умершего ФИО1

Судом постановлено указанное выше решение, которое Андреева Е.А. в апелляционной жалобе просит отменить, заявленные требования удовлетворить, в обоснование указав, что судом допущены процессуальные нарушения, поскольку дело рассмотрено судьей Лапиной В.М., однако ДД.ММ.ГГГГ эксперт ФИО12 и свидетель ФИО13 были допрошены судьей ФИО14, при отсутствии на то процессуальных полномочий, чем нарушен принцип непосредственности. Полагает, нарушен принцип состязательности, поскольку суд отклонял ходатайства истца, а к ответчику относился лояльно. В протоколе отсутствует указание на приобщение оригинала медицинской карты. Истец приобщала собственноручно составленную рукописную характеристику, где описаны взаимоотношения отца и матери, однако она в материалах дела отсутствует. Суд необоснованно не принял в качестве доказательства акт экспертного исследования подписи и почерка умершего, необоснованно отказал в приобщении рецензии на первую судебную экспертизу, которая не содержит однозначного вывода на поставленные судом вопросы. В то же время имевшиеся у ФИО1 заболевания исключали возможность адекватного восприятия обстоятельств, в связи с чем необходимо назначить повторную экспертизу. Истца и его представителя не извещали о слушании дела. На судебное заседание ДД.ММ.ГГГГ истец получила повестку ДД.ММ.ГГГГ, т.е. в субботу, когда суд не работал, а ДД.ММ.ГГГГ истец находилась в командировке за пределами <адрес>, в связи с чем не имела возможности присутствовать в судебном заседании. Судья была обязана перенести судебное заседание при отсутствии документального подтверждения надлежащего извещения. Суд лишил истца возможности ознакомления с результатами дополнительной экспертизы.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца Андреевой Е.А. – ФИО11, доводы апелляционной жалобы поддержала. Пояснила, что для допроса эксперта другим судьей имелись исключительные обстоятельства. Однако, полномочия другого судьи должны были быть оформлены процессуально. Просила назначить по делу повторную посмертную комплексную судебно-медицинскую психолого-психиатрическую экспертизу.

Ответчик Росляков С.А. и его представитель ФИО15 в удовлетворении апелляционной жалобы просили отказать, полагая решение суда законным. Пояснили, что допрос эксперта ФИО12 и свидетеля ФИО13 судьей ФИО14 был вызван исключительными обстоятельствами: длительное время не могли согласовать ВКС для допроса эксперта. В день, когда эксперт явился, судья ФИО7 болела, в связи с чем эксперт ФИО12 и свидетель ФИО13 были допрошены судьей ФИО14 До начала допроса сторонам неоднократно разъяснили право заявить отвод, однако отводов не заявлено. Кроме того, истец был вправе ходатайствовать о том, чтобы судья ФИО7 передопросила свидетеля и эксперта.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте слушания дела извещены надлежащим образом, ходатайств об отложении судебного заседания не заявляли, явку представителей не обеспечили, об уважительности причин неявки не сообщили.

В силу статей 167 и 327 ГПК РФ судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Выслушав пояснения сторон, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

На основании п. 2 ст. 218 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

В соответствии со ст. 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных настоящим Кодексом.

Согласно п. 2 ст. 1118 Гражданского кодекса Российской Федерации завещание может быть совершено гражданином, обладающим в момент его совершения дееспособностью в полном объеме.

В силу ст. 1119 Гражданского кодекса Российской Федерации завещатель вправе по своему усмотрению завещать имущество любым лицам, любым образом определить доли наследников в наследстве, лишить наследства одного, нескольких или всех наследников по закону, не указывая причин такого лишения, а также включить в завещание иные распоряжения, предусмотренные правилами настоящего Кодекса о наследовании, отменить или изменить совершенное завещание. Завещатель не обязан сообщать кому-либо о содержании, совершении, об изменении или отмене завещания.

Пунктами 1, 4 ст. 1124 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что завещание должно быть составлено в письменной форме и удостоверено нотариусом.

Нотариально удостоверенное завещание должно быть написано завещателем или записано с его слов нотариусом. Завещание должно быть собственноручно подписано завещателем (п. п. 1, 3 ст. 1125 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии со ст. 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений настоящего Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием. Оспаривание завещания до открытия наследства не допускается. Не могут служить основанием недействительности завещания описки и другие незначительные нарушения порядка его составления, подписания или удостоверения, если судом установлено, что они не влияют на понимание волеизъявления завещателя.

В соответствии со ст. 1141 Гражданского кодекса Российской Федерации наследники по закону призываются к наследованию в порядке очередности, предусмотренной статьями 1142 – 1145 и 1148 настоящего Кодекса.

Согласно ст. 1142 Гражданского кодекса Российской Федерации наследниками первой очереди по закону являются дети, супруг и родители наследодателя. Внуки наследодателя и их потомки наследуют по праву представления.

В силу пункта 1 и 2 статьи 1131 Гражданского кодекса Российской Федерации при нарушении положений данного Кодекса, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание). Завещание может быть признано судом недействительным по иску лица, права или законные интересы которого нарушены этим завещанием.

Как разъяснено в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 9 "О судебной практике по делам о наследовании", сделки, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей при наследовании (в частности, завещание, отказ от наследства, отказ от завещательного отказа), могут быть признаны судом недействительными в соответствии с общими положениями о недействительности сделок (§ 2 главы 9 Гражданского кодекса Российской Федерации) и специальными правилами раздела V Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Таким образом, основание недействительности сделки, предусмотренное в указанной норме, связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.

С учетом изложенного, неспособность наследодателя в момент составления завещания понимать значение своих действий или руководить ими является основанием для признания завещания недействительным, поскольку соответствующее волеизъявление по распоряжению имуществом на случай смерти отсутствует.

Бремя доказывания наличия данных обстоятельств, которые являются основанием для признания завещания недействительным в соответствии с положениями части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, возложено на истцов.

Юридически значимыми обстоятельствами в таком случае являются написание завещания в строгом соответствии с предусмотренной законодательством процедурой, а также наличие или отсутствие психического расстройства у стороны сделки в момент ее совершения, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня, способность понимать значение своих действий или руководить ими при совершении оспариваемых сделок.

В соответствии с частью 1 статьи 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

Как разъяснено в абзаце 3 пункта 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству" во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна быть назначена судебно-психиатрическая экспертиза, например, при рассмотрении дел о признании недействительными сделок по мотиву совершения их гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими.

Как установлено судом первой инстанции и следует из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ умер ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения (том 1 л.д. 14, 15).

Истец и ответчик являются сыном и дочерью умершего ФИО1, т.е. наследниками по закону первой очереди, что подтверждается свидетельствами о рождении (том 1 л.д. 13, л.д. 101, оборотная сторона).

На момент смерти ФИО1 был в разводе с ФИО4, что подтверждается копией свидетельства о расторжении брака (том 1 л.д. 66, оборотная сторона). Других наследников по закону первой очереди после смерти ФИО1 не установлено. Таким образом, наследников первой очереди по закону после смерти ФИО1 только двое: истец и ответчик.

Истец ДД.ММ.ГГГГ обратилась к нотариусу ФИО31 с заявлением о вступлении в наследство (том 1 л.д. 12). Нотариусом <адрес> ФИО31 после смерти ФИО1 открыто наследственное дело.

Судом установлено, что при жизни ФИО1 распорядилась принадлежащим ему имуществом путем составления завещания, которое ДД.ММ.ГГГГ удостоверено нотариусом <адрес> ФИО32 номер в реестре №. Данным завещанием ФИО1 завещала все свое имущество сыну Рослякову С.А. (том 1 л.д. 88).

В обоснование своих исковых требований истец указывает, что как ей стало известно после запроса данных медицинской документации умершего ФИО1, он страдал осложнениями после инсульта, ДД.ММ.ГГГГ умерший ФИО1 поступил в <данные изъяты> отделение № ГБУЗ ТГКБ №, ему установлен диагноз «<данные изъяты> (ДД.ММ.ГГГГ) – <данные изъяты>» (том 1 л.д. 10-11). После прохождения лечения в ГБУЗ ТГКБ № ФИО1 утратил большой процент зрения, не мог самостоятельно писать, проявлял спутанность сознания, не узнавал близких, проявлял необъяснимую агрессию, забывал элементарные вещи.

Таким образом, по мнению истца, ФИО1 в момент составления завещания не мог надлежащим образом выразить волю наследодателя и отдавать полный отчет совершаемых им действиям при составлении завещания, в силу физического и психического состояния.

Для проверки данного обстоятельства суд по ходатайству истца назначил посмертную комплексную психолого-психиатрическую экспертизу в отношении ФИО1, производство которой поручил экспертам ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16» (том 3 л.д. 42-45).

Как следует из заключения комиссии экспертов от ДД.ММ.ГГГГ № комиссия экспертов пришла к выводу, что у ФИО1 в юридически значимый период, на момент составления завещания от ДД.ММ.ГГГГ имелись неуточненные психические расстройства в связи с сосудистым заболеванием головного мозга (по №) (ответ на часть вопросов №№, 2). Об этом свидетельствуют данные из представленного гражданского дела и медицинской документации о том, что у ФИО1, на фоне гипертонической болезни с кризовым течением, церебрального атеросклероза, хронической ишемии головного мозга, а также перенесенного в июле ДД.ММ.ГГГГ г. острого нарушения <данные изъяты>, наблюдались признаки дисциркуляторной энцефалопатии с церебрастеническими и диссомническими проявлениями (общая <данные изъяты>), <данные изъяты>), <данные изъяты>), что, по показаниям истца Андреевой Е.А. и некоторых свидетелей (ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21), сопровождалось отрывочными идеями отравления, ущерба, эпизодами неадекватного поведения и агрессии на фоне склонности к злоупотреблению алкогольными напитками. Вместе с тем, отсутствие объективных данных в материалах гражданского дела и медицинской документации о <данные изъяты> состоянии Рослякова А.С. непосредственно в период оформления завещания от ДД.ММ.ГГГГ и в ближайшие к нему периоды, а также неоднозначность свидетельских показаний не позволяют дифференцированно оценить степень выраженности имевшихся у ФИО1 психических изменений в указанный юридически значимый период и решить вопрос о его способности понимать значение своих действий и руководить ими при оформлении завещания от ДД.ММ.ГГГГ (ответ на часть вопросов №№, №, вопрос №).

В настоящем ретроспективном <данные изъяты> исследовании материалов гражданского дела и медицинской документации можно сделать вывод о том, что с ДД.ММ.ГГГГ года у ФИО1 отмечалось снижение мнестических функций без фиксации степени выраженности, а к ДД.ММ.ГГГГ году отмечалось лёгкое снижение <данные изъяты>. Вместе с тем, в показаниях свидетелей обнаруживаются данные, свидетельствующие о более выраженных нарушениях, что не подтверждается медицинской документацией. Для ФИО1 была характерна активная жизненная позиция, устойчивость интересов, общительность, стремление быть причастным к различным общественным событиям, целеустремлённость, патриотизм, приверженность конвенциональным нормам, что сочеталось со стремлением не раскрывать своих внутренних переживаний и преодолением трудностей за счёт собственных сил с внешней трансляцией благополучия. Вместе с тем, в последние годы жизни, наряду с возрастными особенностями у ФИО1 отмечались эмоциональная неустойчивость, лёгкость возникновения аффективных реакций с непосредственной их разрядкой, фиксация на негативно окрашенных событиях с выстраиванием собственной системы представлений о происходящем вокруг, опираясь на собственные критерии, что сочеталось с пассивной жизненной позицией при редуцировании увлечений и интересов до поверхностного характера. В материалах дела фигурируют данные о напряжённой внутрисемейной обстановке, высокой конфликтности между членами семьи с обращением за помощью к органам правопорядка и государственной власти. В связи противоречивостью имеющихся данных и недостаточностью объективных сведений сделать вывод о состоянии психического здоровья (психологические аспекты) ФИО1 и выявить его способность отдавать отчет своим действиям, понимать значение своих действий и руководить ими, а также способность к свободному волеизъявлению не представляется возможным (ответы на часть вопросов №№, 4, 5) (том 3 л.д. 67-78).

Посмертная психолого-психиатрическая экспертиза проводилась экспертами ФИО23 (кандидата медицинских наук, старшего научного сотрудника, врача судебно-психиатрического эксперта, стаж работы 28 лет); ФИО24 (страж работы 36 лет, кандидата медицинских наук, врача <данные изъяты> эксперта); ФИО25 (клинического психолога, стаж работы 4 года); ФИО12 (психиатра, <данные изъяты> эксперта, стаж работы 20 лет, кандидата медицинских наук, врача судебно-психиатрического эксперта).

Экспертное заключение ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16» (том 3 л.д. 67-78) составлено с соблюдением норм действующего законодательства, мнения и выводы экспертов носят непротиворечивый характер, не содержат разночтений, последовательны, не доверять заключению экспертов оснований у суда нет.

Допрошенный в судебном заседании судебный эксперт (психиатр) ФИО12 подтвердил выводы, изложенные в заключении комплексной судебной психолого-психиатрической комиссии экспертов ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16».

Судебный эксперт (психиатр) ФИО12 в судебном заседании пояснил, что по медицинским данным у ФИО1 не было грубого снижения памяти и интеллекта. Наличие у умершего неуточненного психического расстройства не позволяет однозначно ответить на вопросы. Исходя из анализа документов, утверждать о том, что умерший страдал от алкоголизма нельзя, такой диагноз не ставился. Сами по себе заболевания не были тяжелыми и не могли привести к нарушению волеизъявления при составлении оспариваемого завещания от ДД.ММ.ГГГГ на имя Рослякова С.А.

По ходатайству истца Андреевой Е.А. судом назначена дополнительная посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении ФИО1, производство которой поручено экспертам <данные изъяты> ФИО16» (том 3 л.д. 214-225) в связи с тем, что первоначально на экспертизу была представлена ксерокопия медицинской карты ФИО1, оригинал медицинской карты ФИО1 получен после производства экспертиза из <данные изъяты> №», а также впоследствии были допрошены свидетель ФИО26 и нотариус ФИО27

Как следует из дополнительного заключения комиссии судебно-психиатрических экспертов от ДД.ММ.ГГГГ №, комиссия экспертов пришла к выводу, что у ФИО1 в период составления завещания от ДД.ММ.ГГГГ имелись неуточненные психические расстройства в связи с сосудистым заболеванием головного мозга (по МКБ-№: №). Об этом свидетельствуют данные из материалов гражданского дела и медицинской документации (в том числе представленного оригинала мед.карты пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях №, из ГБУЗ СО «<данные изъяты> №») о том, что у ФИО1, на фоне <данные изъяты>, <данные изъяты> а также перенесенного в июле ДД.ММ.ГГГГ г. острого нарушения <данные изъяты>, наблюдались <данные изъяты>), что, по показаниям истца Андреевой Е.А. и некоторых свидетелей (ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21), сопровождалось отрывочными идеями отравления, ущерба, эпизодами неадекватного поведения и агрессии на фоне склонности к злоупотреблению алкогольными напитками. Вместе с тем, отсутствие объективных данных в материалах гражданского дела и медицинской документации (в том числе в представленном оригинале мед.карты пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях № из <данные изъяты> №») о <данные изъяты> состоянии ФИО22 непосредственно в период оформления завещания от ДД.ММ.ГГГГ и в ближайшие к нему периоды, а также неоднозначность свидетельских показаний (в том числе с учетом допрошенных свидетеля ФИО13 и нотариуса ФИО27) не позволяют дифференцированно оценить степень выраженности имевшихся у ФИО1 психических изменений в указанный юридически значимый период и решить вопрос о его способности понимать значение своих действий и руководить ими при оформлении завещания от ДД.ММ.ГГГГ (ответ на часть вопроса №).

В настоящем ретроспективном психологическом исследовании материалов гражданского дела и медицинской документации можно сделать вывод о том, что с учетом представленного оригинала медицинской карты ФИО1 из ГБУЗ СО «Тольяттинская городская клиническая поликлиника №», а также допрошенного свидетеля ФИО13 и нотариуса ФИО27, в связи с противоречивостью имеющихся данных и недостаточностью объективных сведений сделать вывод о состоянии психического состояния (<данные изъяты> аспекты) ФИО1, выявить его способность отдавать отчет своим действиям, понимать их значение и руководить ими в период совершения действий по составлению завещания ДД.ММ.ГГГГ не представляется возможным (ответ на часть вопроса №).

Дополнительная посмертная <данные изъяты> экспертиза проводилась экспертами ФИО28 (кандидата <данные изъяты>, стаж работы 28 лет); ФИО24 (страж работы 36 лет, кандидата медицинских наук, врача судебно-психиатрического эксперта); ФИО25 (клинического психолога, стаж работы 4 года); ФИО12 (психиатра, судебно-психиатрического эксперта, стаж работы 20 лет, кандидата медицинских наук, врача судебно-психиатрического эксперта).

Дополнительное заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16» (том 3 л.д. 214-225) составлено с соблюдением норм действующего законодательства, мнения и выводы экспертов носят непротиворечивый характер, не содержат разночтений, последовательны, не доверять заключению экспертов оснований у суда нет.

Оценив заключения судебных экспертиз и выше приведенные нормы материального права, суд первой инстанции указал, что к обстоятельствам, порождающим порок воли или ее дефект, относят неправильность содержания, противоречие воли нормам права, изъявление воли недееспособным лицом, изменение подлинной воли из-за неправильного представления или какого-либо давления извне. Доказательств, с безусловностью подтверждающих нарушение воли завещателя по распоряжению своим имуществом, истцом суду не представлено.

Суд пришел к выводу, что способность ФИО29 понимать значение своих действий и руководить ими при составлении завещания подтвердили нотариусы ФИО27, которая примерно в спорный период времени удостоверяла доверенности ФИО1, а также нотариус ФИО32, которая в судебном заседании пояснила, что ФИО1 в полной мере в момент составления завещания отдавал отчет своим действиям, находился в здравом уме и твердой памяти, в полной мере осознавал суть подписываемого им документа, самостоятельно подписал два экземпляра завещания. При удостоверении завещания была установлена его личность, проверена дееспособность.

В медицинской карте и показаниях свидетелей отсутствуют сведения о каких-либо психических нарушениях у ФИО1, в том числе выраженного снижения памяти и социально-бытовой ориентировки в юридически значимый период времени, в связи с чем судом сделан вывод, что ФИО1 мог осознавать значение своих действий и руководить ими в момент составления и подписания завещания.

Оценив показания свидетелей ФИО17, ФИО18 суд пришел к выводу, что их субъективные показания, что у ФИО1 на фоне злоупотребления алкоголем был подозрителен (боялся, что его отравят, что ему изменяет жена и т.д.), не могут служить основанием для признания завещания недействительным по ст. 177 ГК РФ, поскольку они не свидетельствуют о том, что ФИО1 в момент совершения завещания находился в таком состоянии, когда не был способен понимать значение своих действий или руководить ими.

В соответствии с частью 1 статьи 69 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации свидетелем является лицо, которому могут быть известны какие-либо сведения об обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела. Не являются доказательствами сведения, сообщенные свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности.

Таким образом, свидетельскими показаниями могут быть установлены факты, свидетельствующие об особенностях поведения наследодателя, о совершаемых им поступках, действиях и об отношении к ним.

Установление же на основании этих данных факта наличия или отсутствия психического расстройства и его степени требует именно специальных познаний, каковыми, как правило, ни свидетели, включая удостоверившего завещание нотариуса, ни суд, не обладают.

Таким образом, свидетельские показания, характеризующие наследодателя, не могут подменить собой заключения экспертов.

Кроме этого, никакими объективными данными и соответствующими доказательствами (медицинскими документами), подтверждающими, что ФИО1 имел <данные изъяты> зависимость, материалы дела не содержат. Данные выводы также отражены в двух заключениях врачебной психиатрической комиссии <данные изъяты> им ФИО16».

Истец представил в качестве доказательства болезненного состояния умершего ФИО1 в момент составления завещания заключение специалиста № № от ДД.ММ.ГГГГ, составленное АНО Санкт-Петербургским институтом независимой экспертизы и оценки (том 3 л.д. 151-200), из которого следует, что у ФИО1 на юридически значимый момент ДД.ММ.ГГГГ имеющиеся тяжелые соматические заболевания… привели к формированию в это время психоорганического синдрома с <данные изъяты>, в связи с чем у него могла нарушиться способность понимать значение своих действий и руководить ими.

Суд первой инстанции не принял в качестве доказательства заключение специалиста № № от ДД.ММ.ГГГГ, составленное <данные изъяты> (том 3 л.д. 151-200), как свидетельствующее о неспособности ФИО1 понимать значение своих действий и руководить ими, поскольку данные выводы специалистом сделаны на основании не всех медицинских документов (медицинских карт умершего), исследованных в <данные изъяты>» и ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16», а на основании выписного эпикриза, где ФИО1 поставлен диагноз (<данные изъяты>), <данные изъяты> (<данные изъяты>) и т.д., специалистом не были исследованы показания допрошенных свидетелей, выводы специалиста носят вероятностный характер.

Истец представил в качестве доказательства болезненного состояния умершего ФИО1 в момент составления завещания Акт экспертного исследования № (том 2 л.д. 94-103), составленный ФИО30 (кандидатом юридических наук, имеющей высшее образование по специальности «Юриспруденция», квалификационные свидетельства о праве производства почерковедческих экспертизы и технико-криминалистических экспертиз), из которого следует, что краткая рукописная подпись «ФИО1» и подпись от его имени, изображения которых расположены в представленной копии завещания <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, выполнены ФИО1 в необычных для него естественных (не зависящих от желания пишущего) условиях, обусловленных изменением его утреннего психофизиологического состояния, природа которого могла быть обусловлена различными факторами в том числе, болезненными состояниями различного генеза, <данные изъяты> и т.п.

Суд указал на невозможность принять Акт экспертного исследования № (том 2 л.д. 94-103), составленного ФИО30, в качестве доказательства неспособности умершего ФИО1 понимать значение своих действий и руководить ими в момент составления завещания ДД.ММ.ГГГГ, поскольку данный Акт составлен экспертом по проведению почерковедческих экспертиз, а не экспертом психиатром, следовательно, не может опровергнуть два заключения врачебной психиатрической комиссии судебных экспертов <данные изъяты>» и ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16».

Сомнений в правильности и обоснованности заключения судебной психолого-психиатрической посмертной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ №/з ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16», а также заключения дополнительной психолого-психиатрической посмертной экспертизы ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16» от ДД.ММ.ГГГГ №/з у суда не возникло, оснований назначения по делу повторной экспертизы, в соответствии со ст. 87 ГПК РФ, суд не усмотрел.

Оценив собранные по делу доказательства в их совокупности, суд пришел к выводу, что относимых и допустимых доказательств, свидетельствующих о том, что ФИО1 в момент составления завещания от ДД.ММ.ГГГГ находился в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, стороной истца в нарушение ч. 1 ст. 56 ГПК РФ не представлено и судом не установлено, в связи с чем суд отказал в удовлетворении заявленных требований в полном объеме.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, поскольку они основаны на подробнейшем анализе представленных в материалы дела доказательств, каждому из которых судом дана надлежащая правовая оценка по правилам ст. 67 ГПК РФ.

Так, из совокупности представленных доказательств, включая результаты двух посмертных психолого-психиатрических экспертиз, выполненных ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16», следует, что объективных сведений, позволяющих сделать вывод о состоянии психического состояния ФИО1, выявить его способность отдавать отчет своим действиям, понимать их значение и руководить ими в период совершения действий по составлению завещания ДД.ММ.ГГГГ не представляется возможным. Указанные обстоятельства свидетельствуют об отсутствии доказательств, подтверждающих неспособность ФИО1 отдавать отчет своим действиям и руководить ими на момент составления завещания.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции, согласно которым оба заключения являются относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами, подтверждающими юридически значимые для дела обстоятельства, поскольку до производства судебных экспертиз эксперты предупреждены судом об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ за дачу заведомо ложного заключения. Эксперты имеют соответствующее образование, подготовку и значительный стаж работы в области проведения данных исследований. Отводов экспертам сторонами не заявлено, оснований для отвода экспертов не установлено и судом.

Сами заключения соответствуют требованиям, установленным ст. 86 ГПК РФ, Федеральному закону от ДД.ММ.ГГГГ № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», содержат подробную информацию о порядке проведения исследования с указанием примененных методов; оценку результатов исследования, обоснование выводов по поставленным вопросам; оценку каждому из представленных в материалы дела доказательств. В исследовательской части судебной экспертизы подробно обоснованы выводы, которые являются последовательными, логичными, мотивированными, проверяемыми. При этом выводы двух экспертных исследований согласуются между собой и с представленными медицинскими документами.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу о том, что ходатайство представителя истца о назначении повторной судебной экспертизы является необоснованным и подлежит отклонению, поскольку исходя из изложенного, и на основании требований ч. 2 ст. 87 ГПК РФ, ст. 20 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», повторная экспертиза может быть назначена в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов, с указанием мотивов несогласия суда с ранее данным заключением эксперта.

В данном случае истцом не представлено каких-либо доказательств, вызывающих сомнения в объективности и обоснованности вышеуказанных заключений, сведений о нарушении порядка проведения экспертизы, дополнительных медицинских документов, иных доказательств, которые бы не были ранее исследованы комиссией судебных экспертов, истцом не представлено.

Доводы представителя истцов, и представленная в их обоснование рецензия от ДД.ММ.ГГГГ некоммерческого партнерства «Саморегулируемая организация судебных экспертов» на заключение судебной психолого-психиатрической посмертной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ №/з ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16», согласно которой экспертное заключение не соответствует требованиям Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» и требованиям процессуального кодекса, судебная коллегия находит не соответствующим фактическим данным.

Ссылка в рецензии об отсутствии возможности проверить квалификацию экспертов, выполнивших исследование, поскольку к заключению не приложены сведения об их образовании, являются несостоятельными, поскольку деятельность эксперта регулируется нормами Федерального закона от 31.015.2001 года №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации».

Проведение экспертизы поручено судом ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16», т.е. государственному учреждению.

В силу положений ст. 11 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ №73-ФЗ Государственными судебно-экспертными учреждениями являются специализированные учреждения уполномоченных федеральных государственных органов, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, созданные для организации и производства судебной экспертизы.

Государственным судебным экспертом является аттестованный работник государственного судебно-экспертного учреждения, производящий судебную экспертизу в порядке исполнения своих должностных обязанностей (статья 12 вышеуказанного закона).

Согласно ст. 13 ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ должность эксперта в государственных судебно-экспертных учреждениях может занимать гражданин Российской Федерации, имеющий высшее образование и получивший дополнительное профессиональное образование по конкретной экспертной специальности в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующего уполномоченного федерального государственного органа.

Определение уровня квалификации экспертов и аттестация их на право самостоятельного производства судебной экспертизы осуществляются экспертно-квалификационными комиссиями в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующего уполномоченного федерального государственного органа.

Таким образом, государственный судебный эксперт, состоящий в штате государственного судебного экспертного учреждения, аттестован в установленном порядке в силу исполнения своих должностных обязанностей, в связи с чем дополнительная проверка квалификации эксперта судом не требуется.

Ссылка в рецензии об отсутствии в заключении анализа данных, об отсутствии общей оценки результатов исследования, что по мнению специалиста указывает на субъективное мнение экспертов, а также на то, что выводы экспертов не являются исчерпывающими, в связи с чем они не могут использоваться при принятии юридически значимых решений, судом апелляционной инстанции отклоняется, поскольку, во-первых, оценка представленных доказательств и возможности их принятия как относимых и допустимых относится к исключительной компетенции суда. Во-вторых, суждение специалиста опровергается исследовательской частью заключения судебной экспертизы, в которой подробно описаны фактические данные, представленные для анализа состояния здоровья подэкспертного, которые сопоставлены между собой, и именно в результате подробного анализа совокупности представленных доказательств, экспертной комиссией сделаны выводы, изложенные в заключении.

При указанных обстоятельствах основания для назначения по делу повторной экспертизы отсутствуют.

Доводы апеллянта о том, что вместо повторной экспертизы суд необоснованно назначил дополнительную, поставив те же вопросы, судебной коллегией отклоняются как несостоятельные, поскольку в силу ч. 2 ст. 87 ГПК РФ основанием назначения повторной экспертизы являются возникшие сомнения в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличие противоречий в заключениях нескольких экспертов. Таких сомнений у суда первой инстанции не было, о чем суд мотивированно изложил при оценке экспертного исследования. Более того, суд указал, что экспертное заключение составлено с соблюдением норм действующего законодательства, мнения и выводы экспертов носят непротиворечивый характер, не содержат разночтений, последовательны, не доверять заключению экспертов оснований у суда нет.

В данном же случае основанием назначения дополнительной экспертизы явилось представление оригинала медицинской карты, а также полученные после проведения первой экспертизы показания свидетеля ФИО26 и нотариуса ФИО27 Полученные судом дополнительные доказательства, которые ранее не были исследованы комиссией экспертов, свидетельствуют о неполноте ранее выполненного заключения, что в силу ч. 1 ст. 87 ГПК РФ, является основанием назначения дополнительной судебной экспертизы. Следовательно, суд первой инстанции верно определил вид экспертизы.

Ссылка апеллянта о предвзятом к ней отношении со стороны суда, выражающемся в отклонении всех ее ходатайств, своего подтверждения не нашли, поскольку, судом удовлетворены ходатайства истца, которые имели отношение к подтверждению юридически значимых для дела обстоятельств о назначении судебной экспертизы, а также о назначении дополнительной экспертизы.

При этом, в силу ч. 2 ст. 12, ч. 2 ст. 156 ГПК РФ председательствующий руководит судебным заседанием, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств и обстоятельств дела, и устраняет из судебного разбирательства все, что не имеет отношения к рассматриваемому делу.

Таким образом, заявление стороной ходатайства не влечет безусловной обязанности суда удовлетворить его. Председательствующий вправе отказать в удовлетворении ходатайства стороны, когда оно не имеет отношения к гражданскому делу, по которому ведется разбирательство, либо не отвечает требованиям относимости и допустимости.

Разрешая настоящий спор, суд исходил из положений статей 56, 59, 60, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, представленных сторонами доказательств, учитывая, что истребование, принятие и оценка доказательств относится к исключительной компетенции суда первой инстанции. Все заявленные лицами, участвующими в деле, ходатайства разрешены судом в соответствии с положениями статьи 166 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, после заслушивания мнения участников процесса, в связи с чем, несогласие с результатами рассмотрения судом заявленных ходатайств, само по себе, применительно к обстоятельствам данного дела, не свидетельствует о нарушении норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и не является основанием для отмены обжалуемого судебного акта.

Доводы апеллянта о необоснованном отклонении судом в качестве доказательства акта экспертного исследования подписи и почерка умершего, судебной коллегией отклоняются, поскольку данное доказательство было оценено судом, и как обоснованно указал суд первой инстанции, данный акт не опровергает выводов двух заключений врачебной психиатрической комиссии судебных экспертов <данные изъяты>» и ФБГУ «НМИЦ психиатрии и наркологии им ФИО16».

Представленный истцом Акт экспертного исследования № составлен специалистом в области проведения почерковедческих экспертиз, а не экспертом психиатром, в силу чего не содержит выводов для определения юридически значимых для дела обстоятельств: возможности ФИО1 понимать значение своих действий и руководить ими в момент составления завещания.

Выводы специалиста Моториной о том, что завещание подписано ФИО1 сторонами не оспаривается, в связи с чем данное обстоятельство доказыванию не подлежит.

При указанных обстоятельствах суд обоснованно отказал в допросе данного специалиста в судебном заседании, поскольку ни выполненное им исследование, ни его показания не входят в круг юридически значимых.

Отказ суда первой инстанции в приобщении рецензии на первую судебную экспертизу, является необоснованным, поскольку стороны вправе представлять доказательства в обоснование своих требований и возражений. Рецензия на заключение судебной экспертизы является одним из доказательств, представленных истцом в опровержение заключения судебной экспертизы, а потому подлежала принятию и оценке судом первой инстанции наряду с иными доказательствами.

Вместе с тем, отказ суда первой инстанции в приобщении рецензии не влечет отмену решения суда, поскольку судом была назначена дополнительная судебная экспертиза, подтвердившая выводы первой экспертизы с учетом дополнительно представленных на исследование доказательств.

Кроме того, данная рецензия принята судом апелляционной инстанции и ей дана правовая оценка.

Доводы заявителя апелляционной жалобы о том, что имевшиеся у ФИО1 заболевания исключали возможность адекватного восприятия обстоятельств, отклоняются как несостоятельные, поскольку, вопреки доводам Андреевой Е.А., наличие заболеваний само по себе не свидетельствует о пороке воли завещателя. Доказательств, с достоверностью подтверждающих наличие такого порока, истцом не представлено.

Доводы апелляционной жалобы о допущенных судом процессуальных нарушениях, заключающихся в допросе эксперта ФИО12 и свидетеля ФИО13 судьей ФИО14 при отсутствии на то процессуальных полномочий, поскольку дело находилось в производстве судьи ФИО7, чем нарушен принцип непосредственности, отмену решения суда не влекут.

Действительно, в силу ч. 1 ст. 157 ГПК РФ суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу, в том числе, заслушать показания свидетелей, экспертов.

Эксперт ФИО12 и свидетель ФИО13 были допрошены судьей ФИО14, которая дело к своему производству не принимала. Впоследствии судья ФИО7 эксперта и свидетеля не передопросила, однако учла их показания, данные по делу в ходе их допроса судьей ФИО14

Вместе с тем, допущенное судом процессуальное нарушение по принятию показаний эксперта и свидетеля с нарушением принципа непосредственности, не повлияли на существо принятого решения, поскольку результаты допроса свидетеля ФИО13 были учтены впоследствии экспертами, имеющими специальное образование, для оценки состояния здоровья наследодателя на момент составления завещания, и именно результаты такой оценки, изложенной в заключении дополнительной судебной экспертизы были приняты судом первой инстанции в качестве надлежащего доказательства, подтверждающего юридически значимые для дела обстоятельства. Следовательно, правильное по существу решение суда первой инстанции не может быть отменено по одним только формальным соображениям, следовательно, в силу ч. 6 ст. 330 ГПК РФ, данное обстоятельство не может являться основанием отмены решения суда.

Ссылка истца о том, что её и её представителя не извещали о слушании дела, опровергается материалами дела, из которых следует, что истцу судебные извещения направлялись, представитель истца извещался о слушании дела под подпись после отложений судебных заседаний, сторона истца присутствовала в судебных заседаниях.

Довод истца о её ненадлежащем извещении о слушании дела на ДД.ММ.ГГГГ, когда дело рассмотрено по существу, отклоняются её же доводами о том, что повестку она получила ДД.ММ.ГГГГ, т.е. заблаговременно.

То обстоятельство, что ДД.ММ.ГГГГ являлось выходным днем, а ДД.ММ.ГГГГ она находилась в командировке за пределами <адрес>, не свидетельствует об отсутствии у нее возможности направить в суд ходатайство об отложении судебного заседании, при наличии у нее намерения личного участия в судебном заседании. Такое ходатайство могло быть направлено и представителем истца, однако также направлено не было.

Кроме того, из материалов дела следует, что о поступлении в суд заключения дополнительной судебной экспертизы представитель истца была уведомлена ДД.ММ.ГГГГ с одновременным уведомление о дате судебного заседания, что подтверждается телефонограммой (л.д. 212 т. 3), а следовательно, сторона истца заблаговременно была извещена о поступлении заключения, и действуя добросовестно, имела достаточно времени для ознакомления с заключением эксперта и при необходимости подготовки на него рецензии и участия в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, однако своим правом не воспользовалась, действуя своей волей и в своем интересе.

Доводы апелляционной жалобы повторяют позицию истца при рассмотрении дела судом первой инстанции, каждому из которых судом дана надлежащая правовая оценка, и направлены на их переоценку.

При указанных обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что суд первой инстанции с достаточной полнотой исследовал все обстоятельства дела и в соответствии с положениями ст. 67 ГПК РФ дал надлежащую оценку представленным доказательствам, выводы суда не противоречат материалам дела, юридически значимые обстоятельства по делу судом установлены правильно, нормы материального права судом первой инстанции применены верно, оснований не согласиться с оценкой представленных доказательств, произведенной судом первой инстанции, судебная коллегия не усматривает.

Нарушение или неправильное применение норм материального и процессуального права судом первой инстанции не допущено, обжалуемое решение, постановленное в соответствии с установленными в суде обстоятельствами и требованиями закона, подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба, которая не содержит предусмотренных статьей 330 ГПК РФ оснований для отмены решения суда первой инстанции, оставлению без удовлетворения.

Руководствуясь статьями 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

В удовлетворении ходатайства о назначении повторной судебной экспертизы отказать.

Решение Автозаводского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ оставить без изменения, а апелляционную жалобу Андреевой Е.А. - без удовлетворения.

Определение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в Шестой кассационный суд общей юрисдикции в течение трех месяцев через суд первой инстанции.

Председательствующий

Судьи