Судебный акт #1 (Решение) по делу № 2-75/2023 (2-1797/2022;) ~ М-1410/2022 от 21.04.2022

Дело №

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

<адрес>                                13 сентября 2023 года

Заместитель председателя Магасского районного суда Республики Ингушетия Панченко Ю.В., при секретаре Арчаковой Х.М., с участием истца Ведзижевой З.А., представителя истца Цороева И.В., представителя ответчика Джанхотовой Л.И., представителя Минфина РИ Котиевой Х.Р., представителя Минздрава РИ Эсмурзиева М.О., представителя ГБУЗ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» Баракиевой З.Т., помощника прокурора <адрес> Батыгова М.С.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Ведзижевой З. А. к ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А.О. Ахушкова» о взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Ведзижева З.А. обратилась в суд с настоящим иском, в котором просила взыскать с ГБУ ИРКБ в ее пользу компенсацию морального вреда в размере 7 000 000 рублей в связи с оказанием некачественной медицинской помощи ее супругу Оздоеву Б.Х. сотрудниками медицинских учреждений ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А.О. Ахушкова» и ГБУЗ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи», что стало причиной, по мнению истца, смерти Оздоева Б.Х.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечены Минздрав и Минфин РИ.

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ ГБУЗ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» привлечено к участию в деле в качестве соответчика.

В судебном заседании истец Ведзижева З.А. и ее представитель Цороев И.В. поддержали заявленные требования и просили удовлетворить их в полном объеме. Представители ответчиков Джанхотова Л.И. и Баракиева З.Т., представитель Минздрава РИ Эсмурзиев М.О. возражали против удовлетворения заявленных требований. Представитель Минфина РИ Котиева Х.Р. просила суд в случае удовлетворения исковых требований применить принципы разумности и справедливости.

Выслушав пояснения участников процесса, заключение помощника прокурора <адрес> Батыгова М.С., полагавшего требования истца подлежащими удовлетворению с оставлением размера присуждаемой суммы на усмотрение суда, исследовав письменные материалы дела, суд приходит к следующему.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5-7 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причинённый жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объёме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части второй и третьей статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Основания, порядок, объём и характер возмещения вреда, причинённого жизни или здоровью гражданина, а также круг лиц, имеющих право на такое возмещение, определены главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 1064-1101).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причинённый его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Установленная статьёй 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причинённого вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В объём возмещения вреда, причинённого жизни или здоровью гражданина, входит в том числе компенсация морального вреда (параграф 4 главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации).

На требования о компенсации морального вреда, вытекающие из нарушения личных неимущественных прав и других нематериальных благ, исковая давность не распространяется, кроме случаев, предусмотренных законом (абзац второй статьи 208 ГК РФ).

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №, под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье граждан. В случае причинения вреда жизни и здоровью гражданина требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) смертью этого лица.

Пунктом 48 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № предусмотрено, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Таким образом, гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинён не по его вине.

Как установлено судом и следует из материалов дела, истец являлась супругой Оздоева Б. Х., умершего ДД.ММ.ГГГГ при следующих обстоятельствах.

Из выписки из журнала регистрации вызовов ГБУЗ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» (далее - ГБУЗ «РЦМК и СМП») от 30.08.2021г. под № следует, что ДД.ММ.ГГГГ в 13 час. 48 мин. зарегистрирован вызов по адресу: <адрес>, Центр-Камаз, <адрес>, №, к больному Оздоеву Б. Х.1957 г.р., диагноз: Стенокардия покоя и напряжения. А/д-80/50.

Из копии карты вызова скорой медицинской помощи № от ДД.ММ.ГГГГ следует, что приём вызова имел место в 13:47, выезд на вызов был осуществлен в 13:49, прибытие на место вызова в 13:54, начало транспортировки больного в 14:15, прибытие в мед. организацию в 14:26, окончание вызова: 14:45. Со стороны больного имелись жалобы на незначительные боли в области грудиной клетки, боль имеет давящий, сжимающий характер, больной принимает вынужденное положение, выраженная потливость. По приезду бригады больной находился во дворе, состояние больного ухудшилось полчаса назад после физической нагрузки (ремонт). Оказанная помощь и её эффект: валидол 1 таб., Нитроглицерин 1 таб хЗ раза.; Р-р Кофеина - 10% 2,0 в/м; Р-р Кордиамина - 2,0 в/м; Р-р Кеторола - 1,0 в/м, р-р анальгина 5% 4,0, аспирин 1 таб. Госпитализация в приёмное отделение ИРКБ.. . Эффективность проведённых мероприятий: АД 100/60 мм рт. ст. ЧСС 76 в мин. Пульс 74 уд/мин. Т 36,6С. ЧД 38 в мин. Пульсоксиметрия 98%. Результат оказания медицинской помощи: без эффекта. Способ доставки больного в автомобиль СМП: на носилках. Результат вызова: доставлен в больницу ИРКБ, время приёма больного: 14:20.

Из ответа главного врача ГБУ «ИРКБ им. А. О. Ахушкова» Л.В. Кодзоеволй от ДД.ММ.ГГГГ следует, что предоставить медицинскую карту пациента Оздоева Б. Х. не представляется возможным, так как медицинская карта на Оздоева Б. X. не заводилась.

Из журнала терапевтического кабинета № приёмного отделения ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А. О. Ахушкова»: усматривается наличие следующей записи: Запись № от ДД.ММ.ГГГГ. Больной доставлен БСМП. Со слов фельдшера с Д/з: НРС. А/<адрес> мм рт. ст. На ЭКГ признаки инфаркта. У больного боли в грудной клетке. И с клиникой «кардиология» больной по cito переведён в реанимацию. Диагноз: Кардиогенный шок. Назначения: ЭКГ, кардиолог. Больной переведён в реанимацию по тяжести состояния. Назначено: Морфин 1% 1,0 в/в. 30.08.2021г. 14:35 Сделано: Морфин 1% 1,0 в/в. ДД.ММ.ГГГГ 15:35 сделано Sol. Morphini 1% - 1,0 в/в».

Из журнала регистрации больных ОРИТ ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А. О. Ахушкова» усматривается наличие записи №: Поступление ДД.ММ.ГГГГ в 14:50. Кардиогенный шок. ОКС с подъёмом ST. АД не определялось, дыхание 8-9 в мин., бледно-цианотичной окраски. В/в введено: адреналин, допамин. Переведён на ИВЛ. Произошла остановка сердечной деятельности. СЛP: непрямой массаж сердца, адреналин, Дефибрилляция 200x300x360 кДж. СЛР в течение 30 минут без эффекта. 15:20 смерть.

В целях проверки доводов истца о причинно-следственной связи между действиями ИРКБ и наступившей смертью ее супруга Оздоева Б. определением суда от ДД.ММ.ГГГГ по делу назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ГБУЗ <адрес> «Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения <адрес>» (115516, <адрес>).

Из поступившего в суд заключения экспертов № следует, что диагноз ИБС (ишемическая болезнь сердца): стенокардия, медицинскими работниками ГБУ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» был установлен Оздоеву Б.Х. в целом правильно, на основании жалоб (боли давящего характера в грудной клетке), анамнеза (ухудшение состояния после физической нагрузки), результатов инструментального исследования (подъем сегмента ST на ЭКГ).

Проводимое лечение оказывалось в соответствии с клиническими рекомендациями Министерства Здравоохранения РФ 2020 и было направлено на устранение симптомов заболевания и профилактику сердечнососудистых осложнений.

Согласно карте вызова скорой медицинской помощи № прибытие сотрудников скорой медицинской помощи на место вызова осуществлено в регламентированные сроки, проведены осмотр пациента, необходимые диагностические мероприятия и показанная медикаментозная терапия, транспортировка пациента на носилках, медицинская эвакуация в стационар. Таким образом, медицинская помощь Оздоеву Б.Х. медицинскими работниками ГБУ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» была оказана в соответствии с приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении порядка оказания скорой, в том числе специализированной, медицинской помощи».

Оценка соответствия оказанной медицинской помощи на догоспитальном этапе приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», принимая во внимание ограниченные диагностические (инструментальные и лабораторные) возможности, является не вполне корректным.

Однако в нарушение требований ч. 11 ст. 79 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ №-ф3 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», в соответствии с которой медицинская организация обязана вести медицинскую документацию в установленном порядке..., а также приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», в ГБУ ИРКБ отсутствует медицинская документация (карта стационарного больного), с заполнением всех предусмотренных разделов, что не позволяет объективно высказаться о дефектах и недостатках оказания медицинской помощи, допущенных в ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А. О. Ахушкова» при лечении Оздоева Б.Х.

В представленных на экспертизу журналах (терапевтического кабинета № приёмного отделения и регистрации больных ОРИТ) из ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А. О. Ахушкова» крайне скудно описана клиника, объем проведённых исследований, медицинских вмешательств, медикаментозной терапии и реанимационных мероприятий Оздоеву Б.Х., что в свою очередь затрудняет оценку оказанной медицинской помощи.

Однако, вместе с этим, необходимо отметить, что проводимая Оздоеву Б.Х. троекратная дефибрилляция при остановке сердечной деятельности (асистолии) не являлась показанной. Комиссия экспертов обращает внимание, что данное замечание, в рассматриваемом случае негативным образом не могло сказаться на здоровье Оздоева Б.Х., находившегося в тот момент в состоянии клинической смерти.

Приказ Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении порядка оказания скорой, в том числе специализированной, медицинской помощи» устанавливает правила оказания скорой, в том числе скорой специализированной, медицинской помощи на территории Российской Федерации. Применение данного порядка для оценки медицинской помощи, оказанной Оздоеву Б.Х. в ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А.О. Ахушкова», является не корректным.

Экспертами также отмечено, что проведение аутопсии является обязательным условием для установления причины смерти, учитывая нахождения пациента в медицинском стационаре менее одних суток.

Однако согласно материалам дела, исследование трупа Оздоева Б.Х. не проводилось, в этой связи достоверно высказаться о причине смерти и как следствие о причинных связях с ней любых событий, не представляется возможным.

Экспертами отмечено, что состояние «кардиогенного шока», описанное в журналах (терапевтического кабинета № приёмного отделения и регистрации больных ОРИТ) ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А. О. Ахушкова» занимает лидирующее место в структуре смертности, больничная смертность при котором составляет 76%.

Вопрос о возможности благоприятного исхода является гипотетическим, что исключает возможность ответа на него с доступной экспертному опыту точностью.

Установленные проверкой Министерства здравоохранения Республики Ингушетия и Территориального органа Росздравнадзора по <адрес> нарушения при оказании медицинской помощи Оздоеву Б.Х. описывают, по сути, организационные недостатки и дефекты ведения медицинской документации.

В соответствии с частью 1 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы (часть 2 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (часть 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими (часть 4 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Указанное заключение судебной экспертизы суд принимает в качестве допустимого и достоверного доказательства по делу, поскольку оно подготовлено экспертами, предупрежденным об уголовной ответственности, имеющими соответствующее образование и квалификацию, в полной мере отвечает требованиям статей 74-79 ГПК РФ, и содержит подробное описание проведенного исследования, а также сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Таким образом, из заключения экспертов усматривается отсутствие каких-либо виновных действий работников ГБУ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» в оказании медицинско     помощи Оздоеву Б.Х., указано на ее оказание в соответствии с приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ №н «Об утверждении порядка оказания скорой, в том числе специализированной, медицинской помощи».

Относительно оказания медицинской помощи Оздоеву Б.Х. в ГБУ ИРКБ, ввиду не проведения исследования трупа и скудности медицинской документации, прямая причинно-следственная связь между действиями сотрудников ГБУ ИРКБ и наступившей смертью Оздоева Б.Х. экспертами не установлена. Так, при соблюдении ГБУЗ «РЦМК и СМП») времени выезда на вызов и транспортировки пациента и при поступлении Оздоева Б.Х. к ГБУ ИРКБ в 14:50, экспертами в заключении указано, что уже на этот момент Оздоев Б.Х. находился в состоянии клинической смерти.

Однако согласно позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определении №-КГ21-11-К1 от ДД.ММ.ГГГГ, закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь.

Согласно части 11 статьи 79 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинская организация обязана вести медицинскую документацию в установленном порядке и представлять отчетность по видам, формам, в сроки и в объеме, которые установлены уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Статьей 67 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплена процедура проведения патолого-анатомических вскрытий.

В частности, пп.3 п. 3 указанной статьи установлена обязательная, вне зависимости от наличия письменного заявления близких родственников умершего о не проведении вскрытия по религиозным мотивам, необходимость проведения патолого-анатомического вскрытия при условии оказания умершему пациенту медицинской организацией медицинской помощи в стационарных условиях менее одних суток.

При таких обстоятельствах, несмотря на отсутствие прямой причинно-следственной связи между действиями ГБУ ИРКБ и наступившей смертью супруга истца Оздоева Б.Х., суд устанавливает наличие косвенной связи между действиями ответчика по оказанию медицинской помощи Оздоеву Б.Х. и его скоропостижной смертью, ввиду нарушения стандартов оказания медицинской помощи в виде отсутствия медицинской карты больного, на что указано как самими экспертами в поступившем в суд заключении, так и руководителем Территориального органа Росздравнадзора по <адрес> в письме от ДД.ММ.ГГГГ, и по причине не проведения исследования трупа, несмотря на наступление смерти пациента в стационарных условиях менее одних суток после поступления в лечебное учреждение, что в совокупности привело к невозможности надлежащей оценке экспертами объема оказанной Оздоеву Б.Х. медицинской помощи ввиду крайне скудного описания объема проведённых исследований, медицинских вмешательств, медикаментозной терапии и реанимационных мероприятий и невозможности достоверного установления причин его смерти.

В связи с изложенным, по причине отсутствия прямой причинно-следственной связи между действиями сотрудников ИРБК и смертью Оздоева Б.Х., отмечая, тем не менее, косвенный характер причинно-следственной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом по причине не проведения медицинским учреждением обязательного паталого-анатомического вскрытия и не заведения медицинкой карты больного, что повлекло невозможность надлежащей оценки объема оказанной медицинской помощи, ввиду причинения тем самым истцу нравственных страданий в связи с утратой ее супруга, суд полагает заявленные истцом требования обоснованными, однако принимая во внимание требования разумности и справедливости и характер причинно-следственной связи полагает необходимым снизить размер заявленной компенсации до 300 000 (трехсот тысяч) рублей.

Относительно исполнения решения суда, поскольку ГБУ ИРКБ является бюджетным учреждением, суд, руководствуясь положениями Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № от ДД.ММ.ГГГГ «О некоторых вопросах применения судами норм Бюджетного кодекса Российской Федерации, связанных с исполнением судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации», поясняет, что исполнение судебных актов по обращению взыскания на средства бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, осуществляется путем предъявления исполнительных документов к исполнению в орган, исполняющий судебные акты в порядке, определенном главой 24 БК РФ: в финансовые органы (Министерство финансов субъекта) и органы Федерального казначейства, где у должника открыт лицевой счет, при этом должником в подобных случаях выступает именно казенное учреждение (п.18, абзац 4 п. 20 Постановления Пленума).

Указанное согласуется с положениями абзаца третьего пункта 13 Постановления Пленума № от ДД.ММ.ГГГГ, согласно которому имущественные требования подлежат удовлетворению с выступающих самостоятельно в суде в качестве ответчиков казенных учреждений, осуществляющих свою деятельность за счет средств соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации и обеспечивающих исполнение денежных обязательств (пункты 2, 8, 9 статьи 161 Кодекса),

Исходя из содержания пункта 20 Постановления Пленума № от ДД.ММ.ГГГГ, взыскание компенсации морального вреда за счет главного распорядителя бюджетных средств (определяемого по ведомственной принадлежности казенного учреждения, как указано в Постановлении Пленума№ от ДД.ММ.ГГГГ), которым в данном случае по отношению к ИРКБ выступает, соответственно, не Минфин РИ, а Министерство здравоохранения РИ, возможно лишь при недостаточности лимитов бюджетных обязательств, доведенных казенному учреждению для исполнения его денежных обязательств.

Между тем, фактических доказательств недостаточности лимитов бюджетных обязательств ответчиком – ИРКБ – в суд первой инстанции не представлено, равно как и доказательств уважительности невозможности их предоставления в суд первой инстанции.

При этом, как далее указано в абзаце третьем пункта 20 Постановления Пленума № от ДД.ММ.ГГГГ, основанием для привлечения главного распорядителя бюджетных средств (в данном случае – Министерства здравоохранения РИ) к предусмотренной бюджетным законодательством ответственности является наличие неисполненного судебного акта по предъявленному кредитором в суд иску к основному должнику – казенному учреждению (пункт 10 статьи 2423, пункт 9 статьи 2424, пункт 9 статьи 2425 БК РФ) – то есть указанные обстоятельства устанавливаются в рамках иного судебного спора, и в рамках настоящего дела суд не вправе указывать не необходимости взыскания компенсации морального вреда за счет Министерства здравоохранения РИ.

Согласно ст. 94 и ч. 3 ст. 95 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, также относятся суммы, подлежащие выплате экспертам, специалистам.

В связи с проведенной по настоящему делу экспертизой и не получением оплаты за ее проведение от Управления Судебного департамента в <адрес>, на которого определением суда от ДД.ММ.ГГГГ возложены соответствующие расходы, экспертное учреждение направило в адрес суда заявление об оплате экспертных услуг в размере 238 356 рублей. Поскольку по состоянию на дату вынесения решения указанную оплата не произведена (доказательств обратного суду не представлено), суд, исходя из ч. 1 ст. 98 ГПК РФ считает необходимым взыскать указанную сумму в размере 238 356 рублей в пользу экспертного учреждения с Управления Судебного департамента в <адрес>.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 194-199 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковое заявление Ведзижевой З. А. к ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А.О. Ахушкова» и ГБУЗ «Республиканский центр медицины катастроф и скорой медицинской помощи» о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с ГБУ «Ингушская республиканская клиническая больница им. А.О. Ахушкова» в пользу Ведзижевой З. А. компенсацию морального вреда в размере 300 000 (триста тысяч) рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с Управления Судебного департамента в <адрес> в пользу ГБУЗ <адрес> «Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения <адрес>» расходы на проведение судебно-медицинской экспертизы в размере 238 356 (двести тридцать восемь тысяч триста пятьдесят шесть) рублей.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Верховный Суд Республики Ингушетия в течение месяца со дня его изготовления в окончательной форме.

В окончательной форме решение суда изготовлено ДД.ММ.ГГГГ.

Председательствующий:                            Ю.В. Панченко

    Копия верна:

Заместитель председателя

Магасского районного суда РИ                            Ю.В. Панченко