Решение от 23.06.2023 по делу № 2-26/2023 (2-2761/2022;) от 15.03.2022

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

дело № 53RS0022-01-2022-002685-28 производство № 2-26/2023

г. Великий Новгород 23 июня 2023 года

Новгородский районный суд Новгородской области в составе председательствующего судьи Ионова И.А.,

при участии в качестве:

секретаря судебного заседания – Федоровой А.А.,

истца – Гусева Т.В. (посредством видео-конференц-связи),

представителя истца Гусева Т.В. – Гусева В.В.,

представителей ответчика – Российской Федерации в лице ФСИН России, третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, – УФСИН России по Новгородской области – Тарасовой Д.М., Тюлюлюсова А.Г.,

представителя ответчика – ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России – Чурсиновой Н.М.,

представителя ответчика – ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области – Масленниковой Е.А.,

прокурора – Меркушевой А.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по исковым заявлениям Гусева Т.В. к Российской Федерации в лице ФСИН России, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России о возмещении вреда, взыскании компенсации за ненадлежащие условия содержания под стражей,

у с т а н о в и л :

В Новгородский районный суд Новгородской области (далее также – суд) обратился Гусев Т.В. с административным исковым заявлением к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России, Российской Федерации в лице ФСИН России об оспаривании действий (бездействия), присуждении компенсации за нарушение условий содержания под стражей, возмещении вреда здоровью.

В обоснование иска указано, что на основании постановления суда от ДД.ММ.ГГГГ Гусеву Т.В. была избрана мера пресечения в виде содержания под стражей. В ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области Гусев Т.В. содержался в периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в общей сложности в течение <данные изъяты> дней.

По мнению истца, за указанные периоды содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области в отношении него были допущены следующие нарушения установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, в том числе предусмотренных приказом Минстроя России от 15 апреля 2016 года № 245/пр «Об утверждении свода правил «Следственные изоляторы уголовно-исполнительной системы. Правила проектирования» (далее – приказ):

расстояния от окна камеры № 108, в которой истец содержался основной период времени, до противопобегового ограждения, от здания СИЗО до здания торгового центра «Русь» составляют менее 30 м; вблизи окон камеры расположена псарня; близлежащие парковка и псарня являются источниками постоянного шума (пункты 7.1, 7.6, 7.7, 8.38 приказа);

недостаточное освещение камер: на потолке установлена только одна светодиодная лампа при площади камеры 23,6 кв. м (пункт 19.30 приказа);

превышение количества спальных мест в камере: 12 вместо положенных 5; в отдельные периоды в камере содержались семь человек (пункт 9.8 приказа, примечание к таблице 6 приказа);

наличие в камерах оборудования с множеством острых металлических и деревянных углов и ребристых поверхностей, задевание которых наносит незначительные травмы (пункт 10.3 приказа);

отсутствие в камерах вентиляции, высокая влажность и температура воздуха (пункты 19.13, 19.14 приказа);

отсутствие в камерах горячей воды (пункты 19.1, 19.2, 19.5 приказа);

отсутствие в режимном корпусе комнаты для мытья и хранения посуды площадью не менее 15 кв. м (пункт 7 таблицы 6 приказа);

отсутствие постирочной и сушилки личного белья, оборудованных стиральными машинами и раковинами для стирки (пункт 19.6 приказа, пункты 26, 27 таблицы 6 приказа);

отсутствие в каждом камерном секторе душевой (бани, постирочной); расположение душевой (бани, постирочной) требует прохождение к ней через улицу; количество душевых леек меньше установленной нормы (пункт 25 таблицы 6 приказа);

количество и площадь прогулочных двориков со спортивным оборудованием не соответствует установленным нормам; отсутствие тренажеров в прогулочных двориках; скамейки установлены посередине прогулочных двориков; над всей площадью прогулочных двориков сделан навес из полупрозрачного пластика (пункты 10.10, 10.11 приказа, пункт 30 таблицы 6 приказа);

передаваемые родственниками продукты питания, предметы первой необходимости, сигареты досматривают, ломают, режут, нарушают упаковки не выборочно, а в полном объеме (пункт 68 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Минюста России от 14 октября 2005 года № 189);

наличие на всей территории режимного корпуса, в том числе в помещениях камер, грызунов (мышей, крыс).

Кроме того, как указывает истец, за время содержания под стражей на фоне нервного потрясения и содержания в несоответствующих условиях у него начала развиваться и прогрессировать <данные изъяты>-инфекция, появилось хроническое глазное заболевание, которого ранее не было. В ДД.ММ.ГГГГ истец начал испытывать сильные головные боли и боль в левом глазу. Назначенное истцу лечение не помогало, его неоднократные просьбы вызвать скорую медицинскую помощь остались без удовлетворения. ДД.ММ.ГГГГ истцу врачом-дерматологом назначено лечение, однако выписанный препарат («<данные изъяты>») предоставлен истцу не был (препарат был доставлен истцу его матерью через несколько дней). По прибытии в ДД.ММ.ГГГГ в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области истец был осмотрен врачами, после чего госпитализирован в офтальмологическое отделение филиала «Больница № 1» ФКУЗ МСЧ-78 ФСИН России, где ему было оказано необходимое лечение.

Таким образом, по мнению истца, глазное заболевание, в связи с которым он обращался за медицинской помощью, игнорировалось сотрудниками ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России в течение более четырех месяцев, что привело к появлению осложнений: <данные изъяты>, что потребовало хирургического вмешательства и привело к безвозвратной потере зрения левого глаза.

В связи с этим Гусев Т.В. просит суд:

признать действия (бездействие) ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, выразившиеся в нарушении условий содержания истца в данном учреждении с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, незаконными;

признать действия (бездействие) медицинской части № 4 ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России, выразившиеся в неоказании должной медицинской помощи истцу, незаконными;

взыскать с Российской Федерации в лице ФСИН России в пользу истца 4 856 000 руб., из которых 4 000 000 руб. за нанесение вреда здоровью, 856 000 руб. за нарушение установленных законодательством и международными договорами Российской Федерации условий содержания в указанном учреждении.

Указанное административное исковое заявление подано Гусевым Т.В. в порядке, предусмотренным Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации. К административному иску приложено также ходатайство Гусева Т.В. о рассмотрении его требования о возмещении вреда здоровью в порядке гражданского судопроизводства.

Согласно части 6 статьи 2271 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации если в административном исковом заявлении содержится требование о возмещении вреда, причиненного нарушением условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении имуществу и (или) здоровью административного истца, суд принимает решение о переходе к рассмотрению этого требования по правилам гражданского судопроизводства в соответствии со статьей 161 данного Кодекса.

Поскольку в административном исковом заявлении Гусева Т.В. содержится требование о возмещении вреда, причиненного здоровью истца в результате некачественно оказанной ему медицинскими работниками ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России медицинской помощи, данный иск принят судом и рассматривается в порядке гражданского судопроизводства (определение судьи от ДД.ММ.ГГГГ).

Определением суда от ДД.ММ.ГГГГ к данному гражданскому делу присоединено гражданское дело № 53RS0022-01-2022-006315-02 (производство № 2-4462/2022) по иску Гусева Т.В. к ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, Российской Федерации в лице ФСИН России о признании действий и бездействия незаконными, взыскании компенсации за нарушение условий содержания ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области в периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, в котором истец просит суд:

признать действия (бездействие) ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, выразившиеся в нарушении условий содержания истца в данном учреждении, незаконными;

взыскать с Российской Федерации в лице ФСИН России в пользу истца 732 000 руб. за нарушение установленных законодательством и международными договорами Российской Федерации условий содержания в указанном учреждении.

В последующем (протокольным определением суда от ДД.ММ.ГГГГ) к производству суда принято дополнительное исковое требование Гусева Т.В. о взыскании с Российской Федерации в лице ФСИН России в пользу истца компенсации 122 000 руб. за нарушение тех же установленных законодательством и международными договорами Российской Федерации условий содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области, но за период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (в размере 2 000 руб. за каждый день, проведенный в указанном учреждении).

Судом к участию в деле привлечены в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, УФСИН России по Новгородской области, врачи Акимченко Е.Г., Дудник О.П., Мосягин И.Е., а также для дачи заключения в порядке части 3 статьи 45 ГПК Российской Федерации – прокурор города Великого Новгорода Новгородской области.

В судебном заседании истец и его представитель поддержали исковые заявления по указанным в них основаниям. Представители ответчиков иск не признали по основаниям, указанным в письменном отзыве.

Третьи лица в судебное заседание не явились, извещались о месте и времени его проведения надлежащим образом, об уважительных причинах неявки суду не сообщили, об отложении заседания не ходатайствовали.

Руководствуясь статьями 113, 117, 118, 167 ГПК Российской Федерации, статьей 1651 ГК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктами 67, 68 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», суд рассмотрел дело в отсутствие неявившихся лиц.

Выслушав участников процесса, а также заключение прокурора, полагавшего иск подлежащим частичному удовлетворению, исследовав письменные материалы дела, суд приходит к следующим выводам.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью; признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства (статья 2); в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (статья 17); достоинство личности охраняется государством; ничто не может быть основанием для его умаления; никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (статья 21).

Федеральным законом от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» ратифицирована Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года с изменениями, внесенными протоколами к ней № 3 от 6 мая 1963 года, № 5 от 20 января 1966 года и № 8 от 19 марта 1985 года, и дополнениями, содержащимися в протоколе № 2 от 6 мая 1963 года, и протоколы к ней № 1 от 20 марта 1952 года, № 4 от 16 сентября 1963 года, № 7 от 22 ноября 1984 года, № 9 от 6 ноября 1990 года, № 10 от 25 марта 1992 года и № 11 от 11 мая 1994 года, подписанные от имени Российской Федерации в городе Страсбурге 28 февраля 1996 года, с оговоркой и заявлениями в том числе следующего содержания:

«Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации».

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 года № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и протоколов к ней» даны следующие разъяснения:

Конвенция и протоколы к ней являются международными договорами Российской Федерации, и при их применении судам общей юрисдикции необходимо учитывать разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», а также в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» (пункт 1);

как следует из положений статьи 46 Конвенции, статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней», правовые позиции Европейского Суда по правам человека, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов; с целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского Суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств – участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов Европейского Суда (пункт 2);

в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, положениями статей 1, 34 Конвенции в толковании Европейского Суда с целью восстановления нарушенных прав и свобод человека суду необходимо установить наличие факта нарушения этих прав и свобод, отразив указанное обстоятельство в судебном акте. Причиненные таким нарушением материальный ущерб и (или) моральный вред подлежат возмещению в установленном законом порядке; при определении размера денежной компенсации морального вреда суды могут принимать во внимание размер справедливой компенсации в части взыскания морального вреда, присуждаемой Европейским Судом за аналогичное нарушение (пункт 9);

обратить внимание судов на то, что решения, действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, должностных лиц, в том числе дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, государственного или муниципального служащего, должны соответствовать не только законодательству Российской Федерации, но и общепризнанным принципам и нормам международного права, международным договорам Российской Федерации, включая Конвенцию и Протоколы к ней в толковании Европейского Суда (пункт 11).

Федеральным законом от 28 февраля 2023 года № 43-ФЗ «О прекращении действия в отношении Российской Федерации международных договоров Совета Европы» установлено, что в связи с прекращением членства Российской Федерации в Совете Европы считать с 16 марта 2022 года прекратившими действие в отношении Российской Федерации в том числе Конвенцию о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и протоколы к ней.

При этом согласно статье 58 данной Конвенции Высокая Договаривающаяся Сторона может денонсировать настоящую Конвенцию только по истечении шести месяцев после направления уведомления Генеральному секретарю Совета Европы, который информирует об этом другие Высокие Договаривающиеся Стороны (пункт 1); денонсация не освобождает соответствующую Высокую Договаривающуюся Сторону от ее обязательств по настоящей Конвенции в отношении любого действия, которое могло явиться нарушением таких обязательств и могло быть совершено ею до даты вступления денонсации в силу (пункт 2).

Принимая во внимание данное положение Конвенции, Европейский Суд по правам человека в резолюции от 22 марта 2022 года определил, что Российская Федерация перестает являться Высокой Договаривающейся Стороной Конвенции 16 сентября 2022 года.

В соответствии со статьей 54 Венской Конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (вступила в силу для СССР 29 мая 1986 года) прекращение договора или выход из него участника могут иметь место: a) в соответствии с положениями договора; или b) в любое время с согласия всех участников по консультации с прочими договаривающимися государствами.

В силу статьи 70 Венской Конвенции если договором не предусматривается иное или если участники не согласились об ином, прекращение договора в соответствии с его положениями или в соответствии с настоящей Конвенцией: a) освобождает участников договора от всякого обязательства выполнять договор в дальнейшем; b) не влияет на права, обязательства или юридическое положение участников, возникшие в результате выполнения договора до его прекращения (пункт 1); если государство денонсирует многосторонний договор или выходит из него, пункт 1 применяется в отношениях между этим государством и каждым из остальных участников договора со дня вступления в силу такой денонсации или выхода из договора (пункт 2).

Как установлено Конституцией Российской Федерации в качестве одной из основ конституционного строя Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы; если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора (часть 4 статьи 15).

Данное положение (принцип) является незыблемым и может быть изменено (отменено) только путем принятия новой Конституции (статья 135 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, учитывая, что любое правовое государство соблюдает общепризнанный правовой принцип «рacta sunt servanda» (каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться) и что Российская Федерация официально уведомила Совет Европы о выходе из Совета Европы 15 марта 2022 года, при этом Российская Федерация остается участником Венской Конвенции о праве международных договоров, – положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод должны применяться на территории Российской Федерации и соблюдаться Российской Федерацией вплоть до 15 сентября 2022 года включительно.

Следовательно, при разрешении настоящего административного дела, предметом которого являются условия содержания гражданина Гусева Т.В. под стражей в периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, суд обязан применять, помимо национального законодательства, также и в первую очередь положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в том числе в истолковании Европейского Суда по правам человека.

Иное означало бы, что федеральный закон о выходе Российской Федерации из Конвенции о защите прав человека и основных свобод имеет обратную силу, о чем не было заявлено Российской Федерацией при принятии данного закона.

Согласно статье 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

В силу статьи 15 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в местах содержания под стражей устанавливается режим, обеспечивающий соблюдение прав подозреваемых и обвиняемых, исполнение ими своих обязанностей, их изоляцию, а также выполнение задач, предусмотренных УПК Российской Федерации; обеспечение режима возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

27 января 2020 года вступил в силу Федеральный закон от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», который дополнил Федеральный закон «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» статьей 171 «Право на компенсацию за нарушение условий содержания под стражей» следующего содержания:

«Подозреваемый, обвиняемый в случае нарушения предусмотренных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий их содержания под стражей имеют право обратиться в порядке, установленном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации, в суд с административным исковым заявлением к Российской Федерации о присуждении за счет казны Российской Федерации компенсации за такое нарушение.

Компенсация за нарушение условий содержания под стражей присуждается исходя из требований заявителя с учетом фактических обстоятельств допущенных нарушений, их продолжительности и последствий и не зависит от наличия либо отсутствия вины органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих.

Присуждение компенсации за нарушение условий содержания под стражей не препятствует возмещению вреда в соответствии со статьями 1069 и 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации. Присуждение компенсации за нарушение условий содержания под стражей лишает заинтересованное лицо права на компенсацию морального вреда за нарушение условий содержания под стражей».

Согласно части 1 статьи 2211 Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации лицо, полагающее, что нарушены условия его содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, одновременно с предъявлением требования об оспаривании связанных с условиями содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении решения, действия (бездействия) органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих в порядке, предусмотренном настоящей главой, может заявить требование о присуждении компенсации за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении.

Разрешая административные исковые требования <данные изъяты> по существу, суд отмечает, что в пунктах 3 – 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 года № 47 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания» разъяснено следующее:

меры принуждения, ограничивающие свободу и личную неприкосновенность, применяемые в связи с необходимостью изоляции лица от общества, пребывания в ограниченном пространстве, предусмотрены законодательством об административных правонарушениях, уголовным, уголовно-процессуальным, уголовно-исполнительным законодательством, иными федеральными законами и представляют собой в том числе доставление, привод, конвоирование, перевод (направление) осужденного в иное исправительное учреждение, другое перемещение, например, к местам проведения следственных действий или судебных заседаний либо в медицинские организации, а также административное задержание, административный арест, дисциплинарный арест, помещение в специальное учреждение иностранного гражданина (лица без гражданства), подлежащего административному выдворению за пределы Российской Федерации, депортации или реадмиссии, помещение несовершеннолетнего в центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей органа внутренних дел либо в специальное учебно-воспитательное учреждение закрытого типа, задержание, заключение под стражу и содержание под стражей, арест, лишение свободы;

данные меры осуществляются посредством принудительного помещения физических лиц, как правило, в предназначенные (отведенные) для этого учреждения, помещения органов государственной власти, их территориальных органов, структурных подразделений, иные места, исключающие возможность их самовольного оставления в результате распоряжения (действия) уполномоченных лиц (далее - места принудительного содержания), принудительного перемещения физических лиц в транспортных средствах;

несмотря на различия оснований и порядка применения указанных выше мер, помещение в места принудительного содержания и перемещение физических лиц в транспортных средствах должны осуществляться без нарушения условий содержания лиц, подвергнутых таким мерам (далее - лишенные свободы лица), которые обеспечиваются Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации (в частности, Международным пактом о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года, ратифицированным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 сентября 1973 года № 4812-VIII, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, ратифицированной Федеральным законом от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ, Конвенцией против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 года, ратифицированной Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 января 1987 года № 6416-XI), федеральными законами (например, Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, Федеральным законом от 26 апреля 2013 года № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста», Федеральным законом от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», Уголовно-исполнительным кодексом Российской Федерации и иными нормативными правовыми актами;

при оспаривании порядка реализации мер принуждения, ограничивающих свободу и личную неприкосновенность, могут приниматься во внимание, в частности, документы Организации Объединенных Наций и Совета Европы, действующие в сфере организации содержания лишенных свободы лиц (в частности, Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, Минимальные стандартные правила ООН в отношении обращения с заключенными (Правила Нельсона Манделы), утвержденные резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 2015 года № 70/175, Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права, принятые резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 2005 года № 60/147, Руководство по эффективному расследованию и документированию пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания (Стамбульский протокол), Принципы медицинской этики, относящиеся к роли работников здравоохранения, в особенности врачей, в защите заключенных или задержанных лиц от пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания, принятые резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1982 года № 37/194, Кодекс поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка, принятый резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 1979 года № 34/169, Рекомендация Rec(2006)2 Комитета министров Совета Европы государствам-членам о правилах содержания заключенных в Европе от 11 января 2006 года, Рекомендация Rec(2006)13 Комитета министров Совета Европы государствам-членам об использовании оставления под стражей, об условиях, в которых оно имеет место, и о предоставлении гарантий защиты от жестокого обращения от 27 сентября 2006 года, Общие доклады Европейского Комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания);

под условиями содержания лишенных свободы лиц следует понимать условия, в которых с учетом установленной законом совокупности требований и ограничений (далее - режим мест принудительного содержания) реализуются закрепленные Конституцией Российской Федерации, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации права и обязанности указанных лиц, в том числе:

право на личную безопасность и охрану здоровья (в частности, статьи 20, 21, 41 Конституции Российской Федерации, пункты 2, 8 части 1 статьи 7, статьи 9, 14 Федерального закона от 26 апреля 2013 года № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста», пункты 2, 9 статьи 17, статьи 19, 24 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», части 3, 6, 6.1 статьи 12, статьи 13, 101 УИК Российской Федерации, часть 2 статьи 351 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», подпункт 1 пункта 9 статьи 15 Федерального закона от 24 июня 1999 года № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних»);

право на материально-бытовое обеспечение, обеспечение жилищно-бытовых, санитарных условий и питанием, прогулки (в частности, части 1, 2 статьи 27.6 КоАП Российской Федерации, статьи 7, 13 Федерального закона от 26 апреля 2013 года № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста», статьи 17, 22, 23, 30, 31 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», статьи 93, 99, 100 УИК Российской Федерации, пункт 2 статьи 8 Федерального закона от 24 июня 1999 года № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», часть 5 статьи 35.1 Федерального закона от 25 июля 2002 года № 115-ФЗ «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации», статья 2 Федерального закона от 30 марта 1999 года № 52-ФЗ «О санитарно-эпидемиологическом благополучии населения»);

принудительное содержание лишенных свободы лиц в предназначенных для этого местах, их перемещение в транспортных средствах должно осуществляться в соответствии с принципами законности, справедливости, равенства всех перед законом, гуманизма, защиты от дискриминации, личной безопасности, охраны здоровья граждан, что исключает пытки, другое жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение и, соответственно, не допускает незаконное - как физическое, так и психическое - воздействие на человека (далее - запрещенные виды обращения). Иное является нарушением условий содержания лишенных свободы лиц.

В пунктах 14 и 18 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации отмечается:

условия содержания лишенных свободы лиц должны соответствовать требованиям, установленным законом, с учетом режима места принудительного содержания, поэтому существенные отклонения от таких требований могут рассматриваться в качестве нарушений указанных условий;

так, судам необходимо учитывать, что о наличии нарушений условий содержания лишенных свободы лиц могут свидетельствовать, например, переполненность камер (помещений), невозможность свободного перемещения между предметами мебели, отсутствие индивидуального спального места, естественного освещения либо искусственного освещения, достаточного для чтения, отсутствие либо недостаточность вентиляции, отопления, отсутствие либо непредоставление возможности пребывания на открытом воздухе, затрудненный доступ к местам общего пользования, соответствующим режиму мест принудительного содержания, в том числе к санитарным помещениям, отсутствие достаточной приватности таких мест, не обусловленное целями безопасности, невозможность поддержания удовлетворительной степени личной гигиены, нарушение требований к микроклимату помещений, качеству воздуха, еды, питьевой воды, защиты лишенных свободы лиц от шума и вибрации (например, статья 7 Федерального закона от 26 апреля 2013 года № 67-ФЗ «О порядке отбывания административного ареста», статьи 16, 17, 19, 23 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», статья 99 УИК Российской Федерации);

в то же время при разрешении административных дел суды могут принимать во внимание обстоятельства, соразмерно восполняющие допущенные нарушения и улучшающие положение лишенных свобод лиц (например, незначительное отклонение от установленной законом площади помещения в расчете на одного человека может быть восполнено созданием условий для полезной деятельности вне помещений, в частности для образования, спорта и досуга, труда, профессиональной деятельности);

при оспаривании условий перевозки лишенных свободы лиц судам необходимо иметь в виду, что она всегда должна осуществляться гуманным и безопасным способом. В связи с этим при оценке того, являются ли условия перевозки надлежащими, необходимо учитывать в том числе соблюдение требований по обеспечению безопасности перевозок соответствующим видом транспорта, пассажировместимость транспортного средства, длительность срока нахождения указанных лиц в транспортном средстве, площадь, приходящуюся на одного человека, высоту транспортного средства, его достаточные освещенность и проветриваемость, температуру воздуха, обеспеченность питьевой водой и горячим питанием при длительных перевозках, предоставление возможности перевозить с собой документы, необходимые для реализации установленных законом процессуальных прав и обязанностей, наличие возможности обращения к сопровождающим лицам, соответствие условий перевозки состоянию здоровья транспортируемого лица;

выводы суда о том, была ли перевозка гуманной и безопасной, должны быть сделаны на основании исследования всей совокупности указанных выше обстоятельств (часть 1 статьи 20, статья 21 Конституции Российской Федерации, статья 20 Федерального закона от 10 декабря 1995 года № 196-ФЗ «О безопасности дорожного движения»).

Относительно доказывания обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела, в пункте 13 указанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации разъяснено следующее:

в силу частей 2 и 3 статьи 62 КАС Российской Федерации обязанность доказывания соблюдения надлежащих условий содержания лишенных свободы лиц возлагается на административного ответчика - соответствующие орган или учреждение, должностное лицо, которым следует подтверждать факты, обосновывающие их возражения;

вместе с тем административному истцу, прокурору, а также иным лицам, обратившимся в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц или неопределенного круга лиц, надлежит в административном исковом заявлении, а также при рассмотрении дела представлять (сообщать) суду сведения о том, какие права, свободы и законные интересы лица, обратившегося в суд, или лица, в интересах которого подано административное исковое заявление, нарушены, либо о причинах, которые могут повлечь их нарушение, излагать доводы, обосновывающие заявленные требования, прилагать имеющиеся соответствующие документы (в частности, описания условий содержания, медицинские заключения, обращения в органы государственной власти и учреждения, ответы на такие обращения, документы, содержащие сведения о лицах, осуществлявших общественный контроль, а также о лишенных свободы лицах, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей, если таковые имеются) (статьи 62, 125, 126 КАС Российской Федерации);

учитывая объективные трудности собирания доказательств нарушения условий содержания лишенных свободы лиц, суд оказывает административному истцу содействие в реализации его прав и принимает предусмотренные КАС Российской Федерации меры, в том числе для выявления и истребования доказательств по собственной инициативе (например, истребует имеющиеся материалы по итогам осуществления общественными наблюдательными комиссиями общественного контроля, а также материалы проверок, проведенных в рамках осуществления прокурорского надзора или ведомственного контроля);

в целях реализации задач административного судопроизводства суд вправе, в частности, возложить на административного ответчика обязанность произвести видео-, фотосъемку и (или) представить в суд видеозаписи, фотографии помещений мест принудительного содержания (с указанием того, когда, кем и в каких условиях осуществлялась соответствующая съемка), сведения о точных размерах помещений, данных о температуре воздуха и освещенности в них, иные письменные и вещественные доказательства, которые приобщаются к материалам административного дела (статьи 70, 72, часть 1 статьи 76 КАС Российской Федерации);

кроме того, суд вправе назначить санитарно-эпидемиологическую или иную экспертизу условий содержания в месте принудительного содержания;

обстоятельства, свидетельствующие о ненадлежащих условиях содержания, в случае их признания административным ответчиком или достигнутого сторонами соглашения по соответствующим обстоятельствам, могут быть приняты судом в качестве фактов, не требующих дальнейшего доказывания (статья 65 КАС Российской Федерации).

В § 113 решения ЕСПЧ от 17 марта 2020 года так же отмечается, что рассмотрение таких административных исков основано на переносе бремени доказывания обратного на администрацию.

Положениями Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» предусмотрено, что содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, и не должно сопровождаться действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым в совершении преступлений, содержащимся под стражей (статья 4); подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности; подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место; подозреваемым и обвиняемым бесплатно выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы, туалетная бумага, а также по их просьбе в случае отсутствия на их лицевых счетах необходимых средств индивидуальные средства гигиены (как минимум мыло, зубная щетка, зубная паста (зубной порошок), одноразовая бритва (для мужчин), средства личной гигиены (для женщин); все камеры обеспечиваются средствами радиовещания, а по возможности телевизорами, холодильниками и вентиляционным оборудованием; по заявлению подозреваемых и обвиняемых радиовещание в камере может быть приостановлено либо установлен график прослушивания радиопередач; в камеры выдаются литература и издания периодической печати из библиотеки места содержания под стражей либо приобретенные через администрацию места содержания под стражей в торговой сети, а также настольные игры; норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров (статья 23).

Согласно пункту 1 части второй статьи 33 данного Федерального закона при размещении подозреваемых и обвиняемых, а также осужденных в камерах раздельно содержатся лица, впервые привлекаемые к уголовной ответственности, и лица, ранее содержавшиеся в местах лишения свободы.

В постановлении от 10 января 2012 года по делу «Ананьев и другие (Ananyev and others) против Российской Федерации» (жалоба № 42525/07, 60800/08) Европейский суд по правам человека пришел к следующим выводам:

статья 3 Конвенции закрепляет одну из основополагающих ценностей демократического общества. Она в абсолютных выражениях запрещает пытки или бесчеловечное или унижающее достоинство обращение, или наказание, независимо от обстоятельств или поведения жертвы (см., в частности, Постановление Большой Палаты по делу «Лабита против Италии» (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, Reports 2000-IV). Для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции жестокое обращение должно достигнуть минимального уровня суровости. Оценка указанного минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, таких как длительность обращения, его физические и психологические последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (§ 139);

жестокое обращение, которое достигает такого минимального уровня суровости, обычно включает в себя реальные телесные повреждения или интенсивные физические и нравственные страдания. Тем не менее, даже в отсутствие этого, если обращение унижает или оскорбляет лицо, свидетельствуя о неуважении или умалении человеческого достоинства, или вызывает чувства страха, тоски или неполноценности, способные повредить моральному или физическому сопротивлению лица, оно может характеризоваться как унижающее человеческое достоинство и подпадать под действие статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Притти против Соединенного Королевства» (Pretty v. United Kingdom), жалоба N 2346/02, § 52, ECHR 2002-III, с дополнительными отсылками) (§ 140);

в контексте лишения свободы Европейский Суд последовательно подчеркивал, что для отнесения к сфере действия статьи 3 Конвенции испытываемые страдания и унижения в любом случае должны выходить за пределы неизбежного элемента страдания или унижения, связанного с содержанием под стражей. Государство должно обеспечить содержание лица под стражей в условиях, которые совместимы с уважением его человеческого достоинства, и способ, и метод исполнения этой меры не должны подвергать его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и с учетом практических требований заключения его здоровье и благополучие должны быть адекватно защищены (см. Постановление Большой Палаты по делу «Кудла против Польши», § 92 - 94, и Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу «Попов против Российской Федерации» (Popov v. Russia), жалоба № 26853/04, § 208, и др.) (§ 141);

при оценке условий содержания под стражей следует учитывать совокупное влияние этих условий, а также конкретные утверждения заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу «Дугоз против Греции» (Dougoz v. Greece), жалоба № 40907/98, § 46, ECHR 2001-II). Длительность содержания под стражей в данных условиях также должна учитываться (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 8 ноября 2005 г. по делу «Альвер против Эстонии» (Alver v. Estonia), жалоба № 64812/01) (§ 142);

чрезвычайный недостаток пространства в тюремных камерах является особенно значимым для разрешения вопроса о том, были ли оспариваемые условия содержания «унижающими достоинство» с точки зрения статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу «Каралевичюс против Литвы» (Karalevicius v. Lithuania), жалоба № 53254/99, § 36) (§ 143);

Европейский Суд отмечает, что общие доклады Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (далее - ЕКПП) не содержат четких указаний на то, какой размер личного пространства на заключенного должен быть минимальным стандартом для многоместных тюремных камер. Однако из докладов ЕКПП по отдельным странам и рекомендаций к этим докладам следует, что желательным стандартом для национальных властей и целью, которой они должны достичь, являются 4 кв. м жилого пространства на человека в следственных изоляторах (см., в частности, следующие доклады ЕКПП: CPT/Inf (2006) 24 (Albania), § 93, CPT/Inf (2004) 36 (Azerbaijan), § 87, CPT/Inf (2008) 11 (Bulgaria), § 55, 77, CPT/Inf (2008) 29 (Croatia), § 56, 71, CPT/Inf (2007) 42 (Georgia), § 42, 51, 61, 74, CPT/Inf (2009) 22 (Lithuania), § 35, CPT/Inf (2006) 11 (Poland), § 87, 101, 111, CPT/Inf (2009) 1 (Serbia), § 49, и CPT/Inf (2008) 22 (FYRO Macedonia), § 38) (§ 144);

в то время как положение о 4 кв. м остается желательным стандартом для совместного содержания заключенных, Европейский Суд установил, что, если заявители располагают менее чем 3 кв. м личного пространства, перенаселенность должна рассматриваться настолько серьезной, чтобы являться самой по себе нарушением статьи 3 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда по делу «Трепашкин против Российской Федерации (№ 2)», § 113, Постановление Европейского Суда по делу «Кожокар против Российской Федерации», § 96, Постановление Европейского Суда от 2 декабря 2010 г. по делу «Светлана Казмина против Российской Федерации» (Svetlana Kazmina v. Russia), жалоба № 8609/04, § 70, и др.) (§ 145);

если камеры вмещали не такое большое число человек, но были довольно маленькими по размеру, Европейский Суд отмечал, что за вычетом места, занимаемого кроватями, столом и перегородкой, за которой находится туалет, остается слишком мало пространства даже для того, чтобы передвигаться по камере (см. Постановление Европейского Суда от 27 января 2011 г. по делу «Евгений Алексеенко против Российской Федерации» (Yevgeniy Alekseyenko v. Russia), жалоба № 41833/04, § 87, Постановление Европейского Суда от 20 января 2011 г. по делу «Петренко против Российской Федерации» (Petrenko v. Russia), жалоба № 30112/04, § 39, и др.) (§ 147);

отсюда следует, что при принятии решения о том, имело ли место нарушение статьи 3 Конвенции относительно недостатка личного пространства, Европейский Суд должен учитывать следующие три элемента: (a) каждый заключенный должен иметь личное спальное место в камере; (b) каждый заключенный должен обладать как минимум 4 кв. м личного пространства; (c) общее пространство камеры должно позволять заключенным свободно передвигаться между предметами мебели. Отсутствие одного из этих элементов создает высокую презумпцию того, что условия содержания под стражей составляют жестокое обращение и нарушают положения статьи 3 Конвенции (§ 148);

в случаях, когда заключенные имели в своем распоряжении достаточное личное пространство, Европейский Суд принимал к сведению другие аспекты физических условий содержания под стражей как имеющие значение для оценки соблюдения этого положения. Данные аспекты включали, в частности, возможность использования туалета в уединении, наличие естественного освещения и доступ воздуха, достаточность отопления и соблюдение санитарных требований. Таким образом, даже в тех делах, в которых фигурируют камеры больших размеров - от 3 до 4 кв. м на одного заключенного - Европейский Суд устанавливал нарушение статьи 3 Конвенции, поскольку фактор пространства усугублялся выявленными недостатками вентиляции и освещения (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу «Власов против Российской Федерации» (Vlasov v. Russia), жалоба № 78146/01, § 84, Постановление Европейского Суда по делу «Бабушкин против Российской Федерации», § 44, и Постановление Европейского Суда от 19 июля 2007 г. по делу «Трепашкин против Российской Федерации» (Trepashkin v. Russia), жалоба № 36898/03, § 94, и др.) (§ 149);

среди других элементов, значимых для оценки условий содержания под стражей, особое внимание следует уделить возможности и длительности прогулок и условиям, в которых заключенные их совершают. Стандарты тюремного заключения, выработанные ЕКПП, особое внимание уделяют прогулкам и рассматривают как основу сохранения благополучия заключенных предоставление всем им без исключения часовой прогулки в день на открытом воздухе, и при этом желательно, чтобы она была частью более широкой программы досуга заключенных вне камер. Стандарты подчеркивают, что места для прогулок должны быть достаточно просторными и по возможности предполагать укрытие от неблагоприятных погодных условий (см. § 48 2-го Общего доклада, приведенного в § 56 настоящего Постановления) (§ 150);

Европейский Суд часто указывал, что небольшая длительность прогулок, ограниченная одним часом в день, являлась фактором осложнения ситуации заявителя, находившегося в камере все остальное время без какой-либо свободы передвижения (см. в числе последних Постановление Европейского Суда по делу «Евгений Алексеенко против Российской Федерации», § 88, Постановление Европейского Суда по делу «Гладкий против Российской Федерации», § 69, и Постановление Европейского Суда по делу «Скачков против Российской Федерации», § 54) (§ 151);

физические характеристики мест для прогулок также занимают важное место в анализе Европейского Суда. В деле «Моисеев против Российской Федерации» (Moiseyev v. Russia) прогулочные дворики в московском изоляторе едва ли могли дать возможность для полноценной прогулки, поскольку имели площадь всего на два квадратных метра больше площади камеры. Они были окружены трехметровыми стенами, вид на небо был ограничен металлической решеткой и частой сеткой. Очевидно, что ограниченное пространство в совокупности с недостатком открытых мест уменьшало возможность прогулочных двориков для восстановления сил и здоровья (см. Постановление Европейского Суда от 9 октября 2008 г. по делу «Моисеев против Российской Федерации» (Moiseyev v. Russia), жалоба № 62936/00, § 125) (§ 152);

Европейский Суд последовательно указывал на важность предоставления заключенным неограниченного и достаточного доступа к естественному освещению и свежему воздуху внутри камер. До начала 2000-х годов в российских следственных изоляторах устанавливались металлические ставни или наклонные плиты на окнах, которые, очевидно, были предназначены для предотвращения обмена информацией между лицами, содержащимися под стражей. Как отметил ЕКПП, эти меры предосторожности не только лишали содержащихся под стражей доступа естественного освещения и свежего воздуха в помещения, но и создавали благоприятные условия для распространения болезней и, в частности, туберкулеза (см. § 30 11-го Общего доклада, приведенного в § 56 настоящего Постановления) (§ 153);

по мнению Европейского Суда, ограничения доступа естественного освещения и воздуха вследствие установки металлических ставней серьезно ухудшали ситуацию заключенных в уже переполненных камерах и свидетельствовали в пользу нарушения статьи 3 Конвенции (§ 154);

Европейский Суд, как и ЕКПП, полагает, что доступ к надлежащему туалетному оборудованию и поддержание удовлетворительных стандартов гигиены имеют первостепенное значение для поддержания у заключенных чувства собственного достоинства (см. § 49 2-го Общего Доклада, приведенного в § 56 настоящего Постановления). Гигиена и чистота не только являются неотъемлемой частью уважительного отношения к себе и своим соседям, с которыми лица делят помещения в течение долгого времени, но и создают условие необходимости сохранения здоровья. Действительно, гуманная среда невозможна без легкого доступа к туалету или возможности поддерживать свое тело в чистоте (см. § 15 Стандартных минимальных правил обращения с заключенными, Европейские пенитенциарные правила, приведенных в § 55 и 58 настоящего Постановления соответственно) (§ 156);

что касается доступа к туалету, Европейский Суд во многих случаях отмечал, что в российских следственных изоляторах унитаз находится в углу камеры и либо вообще не отделен от жилой зоны, либо имеет одну перегородку приблизительно от 1 до 1,5 м высотой. Такое тесное соседство было не только неприемлемо с санитарно-гигиенической точки зрения, но и лишало заключенных, пользующихся туалетом, какого-либо уединения, поскольку они вынуждены были находиться на виду у сокамерников, сидевших на кроватях, и надзирателей, наблюдавших в дверной глазок (см., в частности, Постановление Европейского Суда по делу «Александр Макаров против Российской Федерации», § 97, Постановление Европейского Суда по делу «Трепашкин против Российской Федерации», § 94, и др.) (§ 157);

Европейский Суд часто отмечал, что время принятия душа, которое обычно предоставляется содержащимся в российских следственных изоляторах, ограничено 15 - 20 минутами в неделю и явно недостаточно для поддержания надлежащей гигиены тела. Порядок доступа к душу не обеспечивает заключенным элементарной уединенности, поскольку они принимают душ группами, одна камера после другой, а количество функционирующих душевых кабин является слишком малым, чтобы вместить их всех (см. Постановление Европейского Суда по делу «Горощеня против Российской Федерации», § 71, Постановление Европейского Суда по делу «Шильбергс против Российской Федерации», § 97, и др.) (§ 158);

В постановлении от 24 ноября 2016 года по делу «Колеватов и другие (Kolevatov and Others) против Российской Федерации» (жалобы № 47696/10, 62151/10, 17790/11, 35535/12, 44590/12, 29586/13, 33709/13, 50624/13 и 2959/15) Европейский Суд установил в том числе следующие нарушения, подпадающие под действие статьи 3 Конвенции:

по жалобе Ковалетова А.В.: накопительная камера в следственном изоляторе: на заявителя приходились 0,45 кв. личного пространства; заявитель (некурящий) находился в одной камере с курящими заключенными;

по жалобе Кистерного О.И.: переполненность, отсутствие достаточного электрического освещения, пассивное курение;

по жалобе Семинихина А.С.: низкая перегородка между туалетом и жилой зоной, туалет находился на расстоянии одного метра от обеденного стола;

по жалобе Быкова А.П.: отсутствие вентиляции, сигаретный дым, отсутствие естественного освещения, недостаточное отопление.

В постановлении от 6 октября 2016 года по делу «Музыченко и другие (Muzychenko and Others) против Российской Федерации» (жалобы № 54675/12, 76168/12, 56974/13, 10613/14, 18259/14, 36650/14, 12127/15 и 22190/15) Европейский Суд установил в том числе следующие нарушения, подпадающие под действие статьи 3 Конвенции:

по жалобе Лаврентьева Д.В.: отсутствие вентиляции и горячей воды, пассивное курение, туалетная зона не была отделена от жилой зоны, круглосуточное освещение;

по жалобе Сорокина Е.С.: туалет находился около стола, душ можно было принимать один раз в неделю; содержание в камере без горячей воды;

по жалобе Сафонова И.П.: отсутствие вентиляции, пассивное курение;

по жалобе Шаталова А.М.: отсутствие вентиляции, сильная влажность, слабое освещение, отсутствие питьевой воды, отсутствие перегородки между туалетом и жилой зоной, ежедневная прогулка в течение 50 минут.

В постановлении от 6 марта 2014 года по делу «Горбуля (Gorbulya) против Российской Федерации» (жалоба № 31535/09) Европейский Суд указал следующее:

что касается естественного освещения камер, заявитель утверждал, что в каждой камере имелось небольшое окно, закрытое тремя рядами металлических прутьев и плотной металлической сеткой, отделяющей окно от жилой зоны. Заявитель утверждал, что это оборудование препятствовало естественному освещению и поступлению свежего воздуха. Власти Российской Федерации не комментировали и этот пункт. Что касается искусственного освещения, как утверждают стороны, камеры в течение дня освещались 60-ваттной лампой, а ночью 40-ваттной (§ 70);

заявитель утверждал, что прогулки были ограничены часом в день, а в некоторые дни они были невозможны вообще (см. § 9 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не высказались по вопросу о том, действительно ли заявитель лишался прогулок в дни судебного разбирательства или в других случаях (§ 71);

с учетом вышеизложенного Европейский Суд отмечает, что с 10 декабря 2008 г. по 8 октября 2010 г. заявитель должен был проводить значительную часть дня в стесненных условиях камеры с неадекватным спальным оборудованием, недостаточным дневным освещением и крайне неудовлетворительным искусственным освещением (§ 72);

соответственно, Европейский Суд находит, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя в изоляторе № ИЗ-47/1 с 10 декабря 2008 г. по 8 октября 2010 г. (§ 73).

В постановлении от 6 октября 2015 года по делу «Сергеев (Sergeyev) против Российской Федерации» (жалоба № 41090/05) Европейский Суд признал обоснованными доводы заявителя о нарушении статьи 3 Конвенции в том числе в связи с тем, что в изоляторе временного содержания стекла на окнах были закрашены краской, из-за чего в камеру не поступал солнечный и дневной свет.

В соответствии с пунктом 18.2 Рекомендаций Rec(2006)2 Комитета министров Совета Европы государствам-членам о правилах содержания заключенных в Европе от 11 января 2006 года во всех зданиях, где заключенные должны жить, работать или собираться:

a) окна должны быть достаточно большими, чтобы заключенные могли читать или трудиться при естественном освещении в нормальных условиях, и обеспечивался приток свежего воздуха, кроме тех случаев, когда имеется соответствующая система кондиционирования воздуха;

b) искусственное освещение должно соответствовать общепринятым техническим нормам; и

c) должна быть предусмотрена система сигнализации, позволяющая заключенным незамедлительно устанавливать контакт с персоналом.

Относительно вопроса проведения личных обысков с полным раздеванием Европейский Суд в постановлении от 12 июня 2007 года по делу «Фреро (Frerot) против Франции» (жалоба № 70204/01) указал следующее:

в целом Европейский Суд находит, что цель личных обысков, установленная процедура и ограничения, предусмотренные циркуляром 1986 года и Уголовно-процессуальным кодексом, являются допустимыми. На этот вывод не влияет даже принуждение заключенного «при особых обстоятельствах поиска запрещенных предметов или вещества» «наклоняться и кашлять», что обеспечивает возможность осмотра ануса, при условии, что такая мера допускается лишь в случае абсолютной необходимости, с учетом особых обстоятельств и при наличии серьезных оснований подозревать, что заключенный скрывает предмет или вещество в этой части своего тела. Заявитель не утверждает, что личные обыски с раздеванием не отвечали установленной процедуре или что их цель или цель других обысков заключалась в унижении заключенного, а также что персонал не проявлял к нему уважения или вел себя по отношению к нему так, что можно было подозревать наличие такого намерения;

вместе с тем следует учитывать все обстоятельства дела. Заявитель часто подвергался обыскам с раздеванием. Обыски проводились в связи с событиями, которые, очевидно, делали их необходимыми в целях безопасности или предотвращения преступлений: перед водворением в дисциплинарную камеру с целью удостовериться, что он не скрывает на теле орудий, с помощью которых может причинить себе вред, или после контактов с внешним миром или другими заключенными, которые могли передать ему запрещенные предметы или вещества, причем обыски не всегда включали систематический осмотр анального отверстия;

однако недоумение Европейского Суда вызывает тот факт, что степень вмешательства при обыске в различных тюрьмах была неодинаковой. На протяжении более чем трех лет заключенный подвергался частым личным обыскам, во время которых его принуждали открыть рот или «наклониться и покашлять». Он подвергался осмотрам анального отверстия только в одном учреждении из девяти, в которых он содержался. Государство-ответчик не утверждает, что каждая из этих процедур была обусловлена серьезными подозрениями, что заявитель в своем анусе «скрывает запрещенные предметы или вещества» или что изменения в поведении заявителя вызвали серьезные подозрения такого рода. В указанной тюрьме заключенные обыскивались всякий раз, когда они выходили из комнаты свиданий, и систематически принуждались «наклониться и покашлять». Презюмировалось, что каждый заключенный, выходящий из комнаты свиданий, прячет предметы или вещества в самых интимных частях своего тела. Осмотр анального отверстия при таких условиях не был основан, как можно было ожидать, на «настоятельных требованиях безопасности» или необходимости предотвращения беспорядков или преступлений;

это дает основания полагать, что заявитель мог ощущать себя жертвой произвольных мер, особенно с учетом того, что процедура обыска предусматривалась административным циркуляром, и каждому начальнику тюрьмы была предоставлена значительная свобода усмотрения. Ощущение произвола, неполноценности и беспокойства, часто связанного с этим, а также серьезного нарушения достоинства, несомненно, сопутствующего обязанности раздеться и подвергнуться осмотру анального отверстия, в сочетании с избыточными интимными мерами, сопровождающими обыски с раздеванием, вызывало превышение степени унижения, неизбежно присущей личным обыскам заключенных. Кроме того, унижение, которое претерпевал заявитель, усиливалось тем фактом, что в ряде случаев за отказ подвергнуться таким мерам его помещали в дисциплинарную камеру. Соответственно, обыски с раздеванием, которым подвергался заявитель при заключении в тюрьме Френ с сентября 1994 по декабрь 1996 года, представляли собой унижающее достоинство обращение.

Из материалов дела судом установлено, что Гусев Т.В. содержался в различных камерах ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области в периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ.

В свете приведенных правовых норм и позиций суд, рассматривая настоящее административное дело, приходит к выводу о допущенный в отношении Гусева Т.В. нарушений условий содержания, предусмотренных международными договорами и законодательством Российской Федерации.

Так, при содержании Гусева Т.В. в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области в отношении него допускались нарушения: отсутствие должного освещения и вентиляции в камерах; личное пространство осужденного, не считая мебели и иных предметов, в камерах составляла менее установленной нормы площади; отсутствие допуска к питьевой воде и горячей воде; наличие в камерах мышей и насекомых; прогулочные дворики не соответствуют нормам площади и не оборудованы необходимым инвентарем; отсутствие в режимном корпусе комнаты для мытья и хранения посуды установленной площадью; отсутствие постирочной и сушилки личного белья, оборудованных стиральными машинами и раковинами для стирки; передаваемые родственниками продукты питания, предметы первой необходимости, сигареты досматривают, ломают, режут, нарушают упаковки не выборочно, а в полном объеме.

Указанные выводы подтверждаются объяснениями Гусева Т.В., а также содержащимися в деле документами.

При этом допустимых и достаточных доказательств того, что условия содержания Гусева Т.В. в указанном учреждении соответствуют установленным требованиям, ответчики не представили.

Ответчики не опровергли ни убедительными доводами, ни соответствующими доказательствами утверждения истца о приведенных нарушениях.

Представленные суду справки должностных лиц исправительного учреждения об условиях содержания Гусева Т.В. не содержат ссылок на оригинальную документацию учреждения и основываются больше на личной оценке, чем на каких-либо объективных данных, и по этой причине имеют невысокую доказательную ценность (§ 125 постановления ЕСПЧ от 10 января 2012 года по делу «Ананьев и другие (Ananyev and others) против Российской Федерации»).

Следовательно с точки зрения бремени доказывания суд считает установленными факты и нарушения, изложенные в исках Гусева Т.В. в этой части.

Между тем суд полагает не установленными иные нарушения прав Гусева Т.В., на которые ссылается истец в своих исках, в том числе: малое расстояние от здания СИЗО до здания торгового центра «Русь»; расположение вблизи окон камеры псарни; наличие постоянного шума от близлежащих парковки и псарни; наличие в камерах оборудования с множеством острых металлических и деревянных углов и ребристых поверхностей, задевание которых наносит незначительные травмы; отсутствие в каждом камерном секторе душевой (бани, постирочной); расположение душевой (бани, постирочной).

Соответственно, в удовлетворении исковых требований Гусева Т.В. в указанной части надлежит отказать.

Рассматривая требования Гусева Т.В. о возмещении вреда здоровью, суд исходит из следующего.

Статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

В соответствии со статьей 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»:

медицинская помощь – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг;

медицинская услуга – это медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение;

диагностика – комплекс медицинских вмешательств, направленных на распознавание состояний или установление факта наличия либо отсутствия заболеваний, осуществляемых посредством сбора и анализа жалоб пациента, данных его анамнеза и осмотра, проведения лабораторных, инструментальных, патолого-анатомических и иных исследований в целях определения диагноза, выбора мероприятий по лечению пациента и (или) контроля за осуществлением этих мероприятий;

качество медицинской помощи – совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Согласно статье 10 названного Федерального закона доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются, в частности, применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи; предоставлением медицинской организацией гарантированного объема медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи.

Статьей 35 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено следующее:

скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь оказывается гражданам при заболеваниях, несчастных случаях, травмах, отравлениях и других состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства. Скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь медицинскими организациями государственной и муниципальной систем здравоохранения оказывается гражданам бесплатно (часть 1);

скорая, в том числе скорая специализированная, медицинская помощь оказывается в экстренной или неотложной форме вне медицинской организации, а также в амбулаторных и стационарных условиях (часть 2);

на территории Российской Федерации в целях оказания скорой медицинской помощи функционирует система единого номера вызова скорой медицинской помощи в порядке, установленном Правительством Российской Федерации (часть 3);

при оказании скорой медицинской помощи в случае необходимости осуществляется медицинская эвакуация, представляющая собой транспортировку граждан в целях спасения жизни и сохранения здоровья (в том числе лиц, находящихся на лечении в медицинских организациях, в которых отсутствует возможность оказания необходимой медицинской помощи при угрожающих жизни состояниях, женщин в период беременности, родов, послеродовой период и новорожденных, лиц, пострадавших в результате чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий) (часть 4).

В силу части 1 статьи 37 названного Федерального закона медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.

Из части 2 статьи 98 указанного Федерального закона следует, что медицинские организации, медицинские работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

К основным принципам охраны здоровья относится доступность и качество медицинской помощи (пункт 6 статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 24 Федерального закона от 15 июля 1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» установлено, в частности, следующее:

оказание медицинской помощи и обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия в местах содержания под стражей организуются в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья. Администрация указанных мест обязана выполнять санитарно-гигиенические требования, обеспечивающие охрану здоровья подозреваемых и обвиняемых;

порядок оказания медицинской, в том числе психиатрической, помощи подозреваемым и обвиняемым, а также порядок их содержания в медицинских организациях и привлечения к их обслуживанию медицинских работников этих организаций определяются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения, федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, федеральным органом исполнительной власти в области обеспечения безопасности и федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере внутренних дел;

в случае получения подозреваемым или обвиняемым телесных повреждений его медицинское освидетельствование проводится безотлагательно медицинскими работниками медицинских организаций, оказывающих медицинскую помощь в месте содержания под стражей. Результаты медицинского освидетельствования фиксируются в установленном порядке и сообщаются подозреваемому или обвиняемому. По просьбе подозреваемых или обвиняемых либо их защитников им выдается копия заключения о медицинском освидетельствовании. По решению начальника места содержания под стражей либо лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, или по ходатайству подозреваемого или обвиняемого либо его защитника медицинское освидетельствование проводится медицинскими работниками иных медицинских организаций. Отказ в проведении такого освидетельствования может быть обжалован прокурору либо в суд;

при ухудшении состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого сотрудники мест содержания под стражей безотлагательно принимают меры для организации оказания подозреваемому или обвиняемому медицинской помощи.

Согласно статье 1064 ГК Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Исходя из приведенных правовых норм и объяснений сторон по настоящему делу, обстоятельствами, подлежащими доказыванию истцом, являются: причинение вреда при определенных обстоятельствах и конкретным лицом (ответчиком); степень физических и нравственных страданий, претерпеваемых истцом, и в чем они выражаются; причинно-следственная связь между причинением вреда и наступившими физическими и нравственными страданиями; размер компенсации вреда.

На ответчике лежит бремя доказывания отсутствия вины в причинении вреда истцу.

В соответствии с частью 1 статьи 79 ГПК Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу.

В силу части 3 статьи 86 данного Кодекса заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 указанного кодекса.

В пункте 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Таким образом, из приведенных выше норм процессуального права и разъяснений Верховного Суда Российской Федерации следует, что заключение эксперта не обязательно для суда и должно оцениваться им в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами.

В рамках настоящего гражданского дела Автономной некоммерческой организацией «<данные изъяты>» проведена судебно-медицинская экспертиза, по результатам которой вынесено заключение эксперта от ДД.ММ.ГГГГ №, согласно которому:

в период содержания Гусева Т.В. в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ диагностические мероприятия при обращении Гусева Т.В. за медицинской помощью по поводу <данные изъяты> выполнены в полном объеме, своевременно и надлежащего качества. Диагнозы <данные изъяты> без биохимической активности установлены своевременно и верно;

диагноз «<данные изъяты>» установлен не в полном объеме и несвоевременно, не учтены глазные проявления, поэтому несвоевременно назначалось обследование офтальмолога. Не проводилась лабораторная диагностика для определения возбудителя патологического процесса;

при обращении Гусева Т.В. за медицинской помощью в период его содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ имелись показания к его госпитализации, лечении, дальнейшей диагностике, требовалось дообследование в условиях офтальмологического стационара, наблюдение и лечение офтальмологом;

при обращении Гусева Т.В. за медицинской помощью в период его содержания в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Новгородской области с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ медицинская помощь оказана не в полном объеме и несвоевременно. Отсутствие своевременной и надлежащей помощи могло стать причиной развития осложнений – ДД.ММ.ГГГГ <данные изъяты>, по поводу чего в последующем потребовалось оперативное лечение;

при своевременном лечении глазных проявлений течение офтальмогерпеса могло быть более благоприятным – без формирования перфорации роговицы и понижения зрения.

Суд в соответствии со статьями 67, 86 ГПК Российской Федерации полагает возможным обосновать свое решение по настоящему гражданскому делу выводами, содержащимися в данном заключении экспертов, поскольку экспертиза специально проведена в рамках гражданского дела, экспертное заключение соответствует требованиям Федерального закона от 31 мая 2001 года № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», эксперты до начала производства экспертизы были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации, имеют необходимые для производства подобного рода экспертиз образование, квалификацию, специальности, стаж работы.

Указанное экспертное заключение проверено и принимается судом во внимание в качестве надлежащего доказательства, поскольку оно является полным и мотивированным. Заключение не противоречит пояснениям сторон в части фактических обстоятельств спора, согласуется с представленными письменными доказательствами по делу.

Таким образом, доказательства того, что медицинская помощь была оказана Гусева Т.В. со стороны ФКУЗ МСЧ-53 ФСИН России надлежащего качества, суду не представлены.

В силу статьи 150 ГК Российской Федерации здоровье гражданина является нематериальным благом, принадлежащим гражданину от рождения. Нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения.

В соответствии со статье 151 ГК Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно статье 1101 ГК Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Европейский Суд по правам человека в решении от 17 марта 2020 года по делу «Евгений Михайлович Шмелев и другие (Yevgeniy Mikhaylovich Shmelev and Others) против Российской Федерации» (жалоба № 41743/17 и 16 других жалоб) отметил следующее:

что касается размера присуждаемой финансовой компенсации, Европейский Суд неоднократно отмечал, что в соответствии с принципом субсидиарности власти государств-ответчиков следует наделить более широкими пределами усмотрения в отношении исполнения пилотного постановления и в оценке размера подлежащей выплате компенсации. Данная оценка должна проводиться в порядке, предусмотренном их правовой системой и традициями, и учитывать уровень жизни в соответствующей стране, даже если это приводит к выплате меньших сумм, чем те, что присуждает Европейский Суд в аналогичных случаях (§ 91);

Европейский Суд пришел к заключению в решении по делу «Стелла и другие против Италии»... в котором размер компенсации, доступной на внутригосударственном уровне, составлял 8 евро за один день содержания под стражей в условиях, несовместимых с положениями статьи 3 Конвенции. Принимая во внимание экономические реалии, как они описаны властями Венгрии... Европейский Суд приходит к тому же выводу в отношении размера компенсации от 4 до 5,3 евро за один день содержания под стражей в ненадлежащих условиях в Венгрии (§ 92);

в качестве еще одного примера можно привести законодательство Республики Молдова, которое не устанавливает минимального размера компенсации, а только ее максимальный размер (5,10 евро за один день содержания под стражей в ненадлежащих условиях). В решении по делу «Драничеру против Республики Молдова» Европейский Суд напомнил, что размер компенсации, присуждаемый на внутригосударственном уровне, является важным фактором для оценки эффективности средства правовой защиты (§ 94);

напротив, Европейский Суд отказывался признавать, что заявителям была предоставлена достаточная компенсация в случаях, когда суммы компенсации, присужденные на внутригосударственном уровне, были «несоизмеримо малы» и даже «приблизительно не достигали сумм, обычно присуждаемых Европейским Судом в сопоставимых обстоятельствах» (см. Постановление Европейского Суда по делу «Мироновас и другие против Литвы» (Mironovas and Others v. Lithuania) от 8 декабря 2015 г., жалобы № 40828/12 и шесть других жалоб, § 99). В случаях, когда компенсация ущерба, присуждаемая судами государств-ответчиков, является необоснованной по сравнению с размером компенсации, присуждаемой Европейским Судом в сопоставимых делах, такого возмещения ущерба будет недостаточно для того, чтобы лишить заявителя статуса жертвы в соответствии со статьей 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу «Никитин и другие против Эстонии» (Nikitin and Others v. Estonia) от 29 января 2019 г., жалоба № 23226/16 и шесть других жалоб, §§ 199 - 200) (§ 95);

Федеральный закон от 27 декабря 2019 года № 494-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (Закон о компенсации) не определяет размер компенсации, которую суды могут присудить при установлении нарушения условий содержания под стражей. Он соотносит размер компенсации с признаками установленных нарушений, в частности, с их характером, продолжительностью, последствиями и вредом, причиненном здоровью заявителя, при его наличии (см. выше § 61). В то же время согласно пояснительной записке, прилагаемой к Закону о компенсации, для расчета его финансовых последствий и в бюджетных целях в качестве среднего размера компенсации предполагается сумма в размере 3 000 евро (см. выше § 64). Европейский Суд также отмечает, что в декабре 2018 и 2019 годов Верховный Суд Российской Федерации опубликовал обширные обзоры постановлений, вынесенных Европейским Судом против Российской Федерации, в которых были установлены нарушения различных аспектов условий содержания под стражей. Указанные обзоры содержат сотни недавно вынесенных постановлений по делам, затрагивающим различные вопросы, связанные с условиями содержания под стражей, которые представлены в обобщенном виде для сведения судей Российской Федерации (§ 116);

принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд убежден в том, что органы государственной власти и суды Российской Федерации были в достаточной степени информированы о критериях, которые необходимо учитывать при определении размера компенсации, и о прецедентной практике Европейского Суда. Европейский Суд не усматривает непосредственного риска того, что суды Российской Федерации будут присуждать «несоизмеримо малую» компенсацию, которая даже «приблизительно не достигает сумм, обычно присуждаемых Европейским Судом в сопоставимых обстоятельствах» (§ 117).

Гусев Т.В. в судебном заседании просил взыскать с ответчиков компенсацию в размере 3,5 млн. руб. (меньше, чем указано в его исковых заявлениях).

Учитывая многочисленность, многоаспектность, систематичность, длительность (с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ), характер установленных нарушений условий содержания Гусева Т.В., причинение ему вреда здоровью, отсутствие обоснованных возражений ответчиков, суд в свете приведенных позиций Европейского Суда полагает заявленный административным истцом размер компенсации завышенным и считает разумной и справедливой компенсацией 400 000 руб.

Указанная сумма компенсации подлежит распределению между главными распорядителями средств федерального бюджета в соответствии с ведомственной принадлежностью органа (учреждения), обеспечивающего условия содержания под стражей, исходя из характера и продолжительности нарушений, допущенных каждым соответствующим органом, учреждением.

Таким образом, исковые заявления Гусева Т.В. подлежат удовлетворению частично.

Оснований для удовлетворения ходатайства Гусева Т.В. о вынесении в отношении УМВД России по Новгородской области частного определения в целях возбуждения уголовного дела суд в соответствии со статьей 226 ГПК Российской Федерации не усматривает. Это не исключает право самого истца обратиться в установленном уголовно-процессуальном законодательством порядке в правоохранительные органы с заявлением о преступлении.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 194 – 198, 209, 321 ГПК Российской Федерации, Новгородский районный суд Новгородской области

р е ш и л :

░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ (░░░ №) ░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. (░░░ №) ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░ 400 000 ░░░.

░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░.

░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░, ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░░ – ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░.░. ░░░░░

░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ 25 ░░░░░░░ 2023 ░░░░.