Решение по делу № 55-448/2023 от 11.08.2023

Дело № 55-448/2023

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Санкт-Петербург                                                                  9 октября 2023 года

Судебная коллегия по уголовным делам Второго апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Головко А.Б.,

судей Кулябиной А.С. и Хизниченко М.Г.,

при ведении протокола помощником судьи Цыбиной Ю.И.,

с участием

прокурора Кулагиной Е.Н.,

осужденного Шевченко В.В. и его защитника Романовой Е.Г.,

осужденного Бойцова А.Н. и его защитника Крылова А.В.,

осужденного Шустрова Е.А. и его защитника Гончаровой Е.Н.,

осужденного Темирбулатова А.Х. и его защитника Пономарева В.В., осужденного Текеева А.А. и его защитника Меняйло Д.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Шевченко В.В., Бойцова А.Н., Шустрова Е.А., Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А., защитников          Харина И.И., Романовой Е.Г., Бузова А.Л., Крылова А.В. и Гончаровой Е.Н.

на приговор Санкт-Петербургского городского суда от 9 июня 2023 года, которым

Шевченко Виктор Владимирович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

- оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 209 УК РФ, в связи с отсутствием состава преступления;

- осужден по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ к 8 годам лишения свободы, по части 3 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) к 5 годам лишения свободы, по части 1 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) к 1 году лишения свободы, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 9 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Бойцов Александр Николаевич, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

- оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 209 УК РФ, в связи с отсутствием состава преступления;

- осужден по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ к 9 годам лишения свободы, по части 3 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) к 5 годам лишения свободы, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 10 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Шустров Евгений Антонович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый;

- оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 209 УК РФ, в связи с отсутствием состава преступления;

- осужден по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ к 8 годам лишения свободы, по части 3 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) к 5 годам лишения свободы, по пунктам «а, в, г, з» части 2 статьи 126 УК РФ - к 6 годам лишения свободы, по части 4 статьи 166 УК РФ – к 4 годам лишения свободы, по части 2 статьи 162 УК РФ – к 3 годам лишения свободы, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 12 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Темибулатов Аслан Хасанович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый;

- осужден по части 3 статьи 33 пунктам «а, з» части 2 статьи 126 УК РФ - к 5 годам лишения свободы, по пунктам «а, в» части 2 статьи 166 УК РФ – к 2 годам лишения свободы, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 6 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Текеев Альберт Абрекович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

- осужден по части 3 статьи 33 пунктам «а, з» части 2 статьи 126 УК РФ - к 6 годам лишения свободы, по пунктам «а, в» части 2 статьи 166 УК РФ – к 3 годам лишения свободы, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 7 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания каждого из осужденных исчислен со дня вступления приговора в законную силу, период содержания под стражей до этой даты зачтен в срок наказания по правилам, установленным пунктом «а» части 3.1 статьи 72 УК РФ, в отношении: Шевченко В.В. и Бойцова А.Н. - с 18 мая 2021 года, Шустрова Е.А. – с 17 марта 2021 года, Темирбулатова А.Х. – с 22 марта 2021 года, Текеева А.А. – с 26 мая 2021 года.

С осужденных Шевченко В.В., Бойцова А.Н., Шустрова Е.А. в пользу потерпевшего Потерпевший №1 в возмещение материального ущерба солидарно взысканы 247 986 рублей 90 копеек.

Этим же приговором осужден Пржесмицкий К.С., в отношении которого апелляционное представление или апелляционные жалобы не поданы.

Заслушав доклад судьи Головко А.Б. о существе приговора, содержании апелляционных жалоб с дополнениями и возражений на них, выступления осужденных и защитников, поддержавших доводы жалоб, позицию прокурора об отсутствии оснований для отмены или изменения приговора, судебная коллегия

установила:

оспариваемым приговором Шевченко В.В., Бойцов А.Н. и Шустров Е.А. признаны виновными в совершении в составе организованной группы разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия, и с незаконным проникновением в жилище в отношении Потерпевший №1 19 апреля 2019 года на территории Санкт-Петербурга, а также в незаконной передаче, хранении, перевозке и ношении огнестрельного оружия в рамках данной формы соучастия в преступлении;

Шустров Е.А. кроме того при организации и под руководством Текеева А.А. и Темирбулатова А.Х. с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, и предмета, используемого в качестве оружия, из корыстных побуждений совершил на территории Санкт-Петербурга 12 марта 2021 года похищение Потерпевший №2; данные трое осужденных в составе группы лиц по предварительному сговору в рамках похищения совершили путем угроз угон автомобиля данной потерпевшей, а Шустров Е.А. – и похитил имущество Потерпевший №2 в ходе разбоя с применением предметов, используемых в качестве оружия;

Шевченко В.В. также незаконно хранил огнестрельное оружие и боеприпасы 18 мая 2021 года на территории Санкт-Петербурга;

преступления совершены при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе осужденный Шевченко В.В. просит об отмене приговора и его оправдании о по части 4 статьи 162 УК РФ и части 3 статьи 222 УК РФ, поскольку его вина в совершении этих преступлений не доказана. Выводы суда строятся на показаниях свидетеля ФИО2, сотрудника полиции, и ФИО1, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве и не несущего ответственности за правдивость своих слов. Никто из допрошенных лиц не видел у него оружия или его передачу, в том числе и ФИО1 Данный участник процесса утверждает, что с 20-30 метров слышал о высказанном Бойцовым А.Н. сожалении из-за уничтоженного оружия и предстоящем недовольстве данным фактом со стороны мужчины по имени Виктор, а спустя год, после знакомства, сделал вывод, что он и есть Виктор. Хотя ни Бойцов А.Н, ни он сам подобного общения не подтверждают. С Шустровым Е.А. он познакомился уже после ареста, их общая фотография объясняется совместным пребыванием в группе на дне рождения Бойцова А.Н. ДД.ММ.ГГГГ. Предоставленные суду результаты оперативно-розыскной деятельности также не содержат сведений об их прежнем знакомстве. Утверждения суда о том, что он собирал сведения о финансовом положении Потерпевший №1, вообще ни на каких доказательствах не основаны, данных о том, что он был знаком с кем-либо из окружения потерпевшего также нет. Суд не дал оценку тому обстоятельству, что по утверждению обвинения, в нападении на потерпевшего участвовало четыре человека, на такое же количество частей было и поделено похищенное, то есть он какого-либо вознаграждения от этого не получил.

Защитник Харин И.И. в апелляционной жалобе обращает внимание на вывод суда о том, что показания заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве ФИО1 не являются единственным или исключительным доказательством, обосновывающим причастность подзащитного к преступлению, а составляют лишь часть их совокупности. В тоже время иные части этой совокупности в приговоре не приведены. Утверждения же ФИО1 о том, что в личности Шевченко В.В. как одного из организаторов нападения, он убедился спустя год после событий на основании аналогии поведения, основаны на обстоятельствах, оставшихся за пределами судебного разбирательства. И Бойцов А.Н., и Шустров Е.А. оспаривают факт упоминания иного соучастника в день событий, однако данные доказательства защиты судом оценены не были. Упрек суда в том, что Шевченко В.В. не детализирует в показаниях свой рассказ об обстоятельствах знакомства с Шустровым Е.А., является нарушением принципа уголовного процесса и неоправданном возложении на подзащитного обязанности доказать свою невиновность. Обстоятельства знакомства подзащитного с Шустровым Е.А. и ФИО1 после событий отношения к событию преступления не имеют. Таким образом, обвинительный приговор основан на предположениях.

Из апелляционной жалобы и дополнений к ней защитника     Романовой Е.Г. следует, что описание существа преступления в приговоре содержит лишь ссылку на то, что Шевченко В.В. вошел в состав созданной Бойцовым А.Н. группы и предоставил оружие, однако в подготовке самого преступления и выполнении его объективной стороны не участвовал. Выводы суда в приговоре относительно разбоя и бандитизма указывает на то, что ни вооруженность организованной группы, ни использование ее членами при нападении на Потерпевший №1 заряженного оружия доказаны не были. А значит передача кому-либо предмета, используемого в качестве оружия, состава части 3 статьи 222 УК РФ не образует. Выводы суда о наличии признаков организованной группы ничем не обоснованы и доказательствами не подтверждены. Ни длительность существования, ни неоднократность совершения преступлений не установлены, а описание преступления не отличается от описания его совершения группой лиц по предварительному сговору. Из показаний ФИО1 следует, что пистолеты нападавшим передал неизвестный мужчина, время и место передачи оружия этому мужчине от Шевченко В.В. не установлены и не описаны. Кроме того, в своих выводах суд не конкретизирует, был ли подзащитный осведомлен о неисправности оружия, о цели его дальнейшего применения, наличии вознаграждения за эти действия. Незаконное приобретение самим    Шевченко В.В. данного оружия не содержит установленных времени, места и способа данного поведения. Показания свидетеля ФИО2 о причастности подзащитного к преступлению не основаны на известных в ходе процесса источниках информации, ФИО1 же сделал аналогичный вывод, опираясь лишь на свои рассуждения и умозаключения. Изложение в приговоре показаний данного лица представляет собой компиляцию различных результатов его допроса, более того содержит информацию, которая свидетелем не произносилась. Очевидно, что ФИО1 имеет процессуальный интерес по делу, а поэтому не может быть объективным в своем рассказе. Даже если признать, что высказывания Бойцова А.Н. на месте происшествия имели место, их отнесение к личности Шевченко В.В. является безосновательным. Кроме того, в приговоре содержится вывод и том, что именно Бойцов А.Н. был источником информации о финансовом положении Потерпевший №1 Корыстная заинтересованность подзащитного также не следует из исследованных доказательств. Выводы суда относительно доверия к показаниям       ФИО1 об участии в преступлении Шевченко В.В. и     Пржесмицкого К.С. противоположны, а значит и противоречивы при том, что последний был знаком с другими лицами значительно больший, чем подзащитный срок.

В апелляционной жалобе осужденный Бойцов А.Н. указывает на то, что к преступлению он не причастен, да и само событие преступления достаточными доказательствами не подтверждено. В ходе судебного разбирательства его право на защиту было нарушено, адвокат Бузов А.Л. не оказывал ему должной юридической помощи, не представил в необходимом объеме доказательства защиты, сам при этом являясь лицом, склонным к противоправному поведению. Суд уклонился от исследования доказательств, могущих подтвердить конфликтные взаимоотношения Потерпевший №1 и других лиц, не являющихся участниками настоящего процесса, в том числе их присутствие на месте происшествия. Отсутствуют доказательства того, что потерпевшему был причинен ущерб в определенном размере и телесные повреждения. Кроме того, по итогам судебного следствия не установлено создание организованной группы, его роль как в руководстве данной группой, так и в конкретных действиях, якобы направленных на организацию и непосредственное нападение на потерпевшего. Описание поведения потерпевшего после преступления также вызывает сомнения в достоверности его слов. ФИО1, давший против него показания, действует под давлением сотрудников полиции, заинтересован в исходе, противоречив и непоследователен. В доме потерпевшего он никогда не был, во время событий 19 апреля 2019 года злоупотреблял спиртным и занимался своими делами.

Защитник Бузов А.Л. в апелляционной жалобе указывает на то, что результаты оперативно-розыскной деятельности – диск с записями видеокамер наблюдения, передан следователю в нарушение установленного порядка и поэтому является недопустимым доказательством. Содержание приговора относительно квалификации судом фактических обстоятельств дела, которые стороной защиты рассматриваются как недоказанные, противоречит положениям уголовного закона, ни показания потерпевшего Потерпевший №1, ни показания ФИО1, ни показания свидетеля    ФИО2 не указывают на то, что объединение соучастников носило устойчивый и организованный характер, имело иерархию и распределение ролей. При отсутствии признаков организованной группы юридическая оценка поведения подзащитного даже по неправильно установленным судом фактическим обстоятельствам не должна включать ответственность за оборот оружия, который со стороны Бойцова А.Н. установлен не был.

Из апелляционной жалобы и дополнений к ней защитника         Крылова А.В. следует, что представленные стороной обвинения доказательства не свидетельствуют о причастности подзащитного к преступлению. Никто из допрошенных лиц, кроме ФИО1 и Потерпевший №1, участником или очевидцем событий не назван, опознаний Бойцова А.Н. не проводилось. Указание Потерпевший №1 на голос подзащитного уже в судебном заседании было произведено с нарушением процедуры опознания. Представленные видеозаписи не позволяют идентифицировать содержание с личностями осужденных или оставленными ими следами, имеют разрывы во времени фиксации и несоответствия зафиксированной обстановки реальному положению объектов на местности. Показания Потерпевший №1 об объеме примененного к нему насилия и причиненном ущербе противоречат последствиям такового, как в виде телесных повреждений, так и следов, в том числе происхождения, хранения и стоимости имущества. Судом не дано оценки и заявлению Потерпевший №1, желавшему освобождения осужденных от ответственности. Сделав вывод об отсутствии у ФИО1 неприязни как мотиве для оговора, суд не учел, что данный участник процесса при даче показаний находился в условиях следственного изолятора под полным контролем сотрудников полиции, обвиненных к тому же в последующем в хоть и несвязанных с настоящим делом, но всё же противоправных действиях. Показания ФИО1 противоречивы и неубедительны, в том числе не подтверждаются исследованными видеозаписями. На месте происшествия никаких следов осужденных обнаружено не было, а возможная причастность к нападению других лиц, имевших с          Потерпевший №1 конфликт, проверена не была. Ни один из признаков совершения преступления в составе организованной группы и руководства ею со стороны Бойцова А.Н. доказательствами не подтвержден и судом не мотивирован. Изложение в приговоре показаний свидетелей        ФИО12, ФИО3, ФИО4, ФИО2, а также ФИО1 противоречит содержанию протокола судебного заседания. Самостоятельный запрос судом результатов оперативно-розыскной деятельности, с которыми к тому же не была ознакомлена сторона защиты, является нарушением права на защиту. Видеозаписи на диске содержат признаки их создания и изменения, отличные от времени их получения сотрудниками полиции. Оглашение показаний свидетеля ФИО5 произведено без достаточных к тому оснований.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный       Шустров Е.А. просит об отмене приговора. О предъявлении обвинения он не был уведомлен своевременно. Поскольку освобождение потерпевшей Потерпевший №2 по итогам инсценировки похищения предполагалось первоначальной договоренностью, носило добровольный характер, ответственность наступает только за причинение потерпевшей вреда здоровью. Якобы высказанная им при помощи неустановленного предмета угроза носила неопределенный характер и не свидетельствовала о намерении применить насилие, опасное для жизни и здоровья. Умысла на завладение имуществом Потерпевший №2 у него не было, всё взятое у потерпевшей было ей в последующем возвращено. Показания свидетеля ФИО6 о сбыте им похищенного кольца являются недостоверными в силу заинтересованности свидетеля в исходе дела, скрывающего свою незаконную предпринимательскую деятельность. Оценка стоимости похищенного должна производиться по закупочной, а не продажной цене. Судом не были установлены и описаны в приговоре обстоятельства его участия в сговоре на это преступление, не опровергнуты его показания об отсутствии умысла в его действиях. Показания ФИО1 о ноже в его руках не подтверждаются другими доказательства, а о причастности к хищению – являются предположением. Квалифицирующие признаки в похищении, разбое и угоне противоречат друг другу, их исключение у других соучастников и оставление у него демонстрирует предвзятый подход суда. К нападению на          Потерпевший №1 и незаконному обороту оружия он не причастен, прямых доказательств обратному не имеется. На имеющихся в деле видеозаписях невозможно установить личности зафиксированных ими людей. Показания свидетеля ФИО2 не содержат фактических обстоятельств, указывающих на его участие в преступлении, а представляют собой ничем не подтвержденные, тем более противоречивые, рассуждения и предположения. Потерпевший №1, описывая события, явно завышает объем примененного насилия, похищенного имущества и скрывает личности напавших лиц. Признавая его виновным в совершении деяния, предусмотренного частью 3 статьи 222 УК РФ, суд не учел, что согласно заключению эксперта штатным образом выстрел из обнаруженного пистолета произвести было невозможно, а подготовка на месте происшествия к такому выстрелу иным, отраженным экспертом в заключении, способом (путем удара деревянным молотком по курку) даже в показаниях Потерпевший №1 и ФИО1 не отражена. У кого в руках и какое конкретно оружие находилось, кроме ФИО1, доказательства сведений не содержат. Более того, остается невыясненным вообще, находился ли на месте происшествия тот самый пистолет, в отношении которого имеется заключение эксперта. ФИО1 нарушил условия досудебного соглашения о сотрудничестве, дал ложные показания о причастности осужденных к преступлению и не помог установить четвертое участвовавшее в нападении лицо. Отрицание судом достоверности показания свидетеля защиты ФИО7 безосновательно. Суд устранился от непосредственного исследования в судебном заседании доказательств, имеющихся в материалах дела и в то же время ставящих под сомнение обоснованность предъявленного обвинения. Исковые требования        Потерпевший №1 поданы с нарушением закона, оформлены в ненадлежащем виде и не подтверждены исследованными доказательствами. Оправдание по статье 209 УК РФ должно влечь за собой признание права на реабилитацию, чего судом сделано не было. При назначении наказания по совокупности преступлений судом были нарушены положения части 3 статьи 69 УК РФ, поскольку итоговое наказание больше чем наполовину превышает максимальный срок лишения свободы, назначенный за самое тяжкое преступление.

Защитник Гончарова Е.Н. в апелляционной жалобе и дополнениях к ней указывает, что судебное решение подлежит отмене. Основывая свои выводы преимущественно на показаниях ФИО1, суд не учел, что данное лицо заключило досудебное соглашение о сотрудничестве и поэтому заинтересовано в исходе дела; данные показания непоследовательны, противоречивы, во многом основаны на предположениях и не подтверждаются даже теми доказательствами обвинения, которые были представлены в судебном заседании, в том числе содержанием видеозаписи событий. При этом оправдывая Пржесмицкого К.С., чье обвинение также строилось на показаниях ФИО1, суд тем ни менее сохраняет доверие к показаниям данного лица, указывающего и на Шустрова Е.А. Опознание потерпевшим подзащитного в судебном заседании по голосу явно противоречит процедуре, установленной законом, сами показания потерпевшего об объеме насилия не соответствует объективным данным о последствиях такого насилия. Предоставление диска с видеозаписью событий проведено без соблюдения требований к получению такого источника доказательств. Исследование видеозаписей также показало, что зафиксированная на них обстановка явно противоречит реальности. Отраженный в обвинении и в последующем в приговоре незаконный оборот оружия не только не подтвержден доказательствами, но и не содержит описания того, кто именно из осужденных, при каких обстоятельствах и какие действия с данным оружием совершил. Поражающая способность пистолета, исследованного в ходе проведения экспертизы, вызывает обоснованные сомнения. Потерпевшая Потерпевший №2 в силу травмирующего характера совершенного в отношении нее поведения заблуждается о содержании и сути действий Шустрова Е.А., якобы угрожавшего потерпевшей ножом и похитившего ее имущество. Более того, показания Потерпевший №2 в данной части не подтверждаются другими доказательствами обвинения. Даже если предположить, что изъятие имущества действительно имело место, оно было для потерпевшей тайным. Обвинительный приговор в отношении подзащитного в части угона автомобиля потерпевшей также не основан на фактических обстоятельствах, установленных в судебном заседании, а квалифицирующие признаки состава преступления, предусмотренного статьей 166 УК РФ, в приговоре не мотивированы. Данные о личности Шустрова Е.А. не были в должном объеме учтены при назначении наказания. Подзащитный не судим, дал явку с повинной, активно способствовал расследованию преступлений, имел профессиональную занятость и полную социальную адаптацию, занимался общественной и спортивной деятельностью, содержал членов своей семьи. Несмотря на то, что      Шустров Е.А. не являлся организатором преступления в отношении Потерпевший №2, его наказание является наиболее суровым. Отказывая подзащитному в праве на применение положений части 6 статьи 15 УК РФ, суд не учел относящихся к его личности фактических обстоятельств и поведения в период предварительного следствия.

Из апелляционной жалобы и дополнений к ней осужденного Темирбулатова А.Х. следует, что приговор суда подлежит смягчению. Отказав в применении положений статьи 64 УК РФ и части 6 статьи 15 УК РФ, суд не учел, что личного участия в угоне автомобиля Потерпевший №2 он не принимал, а в ходе следствия вину признал полностью, активно способствовал изобличению соучастника, страдает хроническими заболеваниями, имеет престарелых и больных родителей. Его действия в отношении потерпевшей не носили корыстного характера, он лишь помогал брату произвести на Потерпевший №2 впечатление. Освобождение потерпевшей после этого было запланировано изначально, а значит он подлежит освобождению от уголовной ответственности на основании примечания к статье 126 УК РФ.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Текеев А.А. просит об изменении приговора и смягчении наказания путем применения положений статьи 64 УК РФ и части 6 статьи 15 УК РФ. К уголовной ответственности он привлекается впервые, после совершения преступления не скрывался, продолжил общение с Потерпевший №2, не пытался на нее воздействовать, а наоборот, неоднократно приносил ей свои извинения. Инсценировка похищения потерпевшей не имела целью причинить ей какой-либо вред, равно и получение каких-либо выгод, соответствовала чертам характера Потерпевший №2 и была направлена на восстановление их общения. Никакого планирования конкретных действий соучастниками не обсуждалось, все насилие, которое было применено, стало следствием самостоятельных действий исполнителей инсценировки. Суд, обосновывая его причастность к преступлению, основывается на показаниях        Шустрова Е.А. и Темирбулатова А.Х. в ходе следствия, не принимая во внимания их позицию в судебном заседании, равно как и показания свидетеля ФИО8 об отношениях с Потерпевший №2 Показания свидетеля ФИО9 отягощены неприязнью, причастность свидетеля к событиям должным образом не проверена. Первоначальные показания потерпевшей также не содержат указания на угрозы и насилия, применяемые к ней при перевозке на автомобиле и нахождении на даче. Содержание его телефона не было исследовано в судебном следствии, а те записи, которые содержались на нем, относились к событиям после преступления. Достаточных доказательств его причастности к угону не имеется, поэтому сомнения должны стать основанием для вынесения оправдательного приговора.

Изучив материалы уголовного дела и доводы апелляционных жалоб, выслушав стороны, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Настоящее уголовное дело было рассмотрено по существу без нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих невозможность вынесения итогового решения по делу. Фактические обстоятельства, положенные в основу обвинения, были исследованы в рамках состязательного процесса на основании представленных сторонами доказательств, каждое из которых прошло надлежащую проверку на предмет относимости и допустимости, а их совокупность получила оценку в приговоре.

Оснований полагать, что стороны были ограничены в возможности исследования в ходе судебного следствия действительно важных с точки зрения необходимости завершения уголовного преследования фактов и событий, не имеется. Определяя объем обстоятельств, допущенных к исследованию в судебном заседании, суд правильно исходил из того, что предметом рассмотрения является утверждение органов предварительного следствия о причастности подсудимых к конкретным преступлениям, выраженное в форме обвинения; судебное разбирательство не подменяет собой стадию предварительного следствия, в рамках которой изучаются различные версии событий и определяется круг лиц, сначала заподозренных, а затем и обвиненных в совершении преступления; целью судебного процесса является не продолжение поиска и изменения круга таких лиц, в том числе путем восполнения возможной неполноты предварительного следствия, а разрешение конкретного обвинения, когда судом в итоговом судебном решения даются ответы на вопросы об установлении изложенного в обвинении события преступления, причастности или непричастности к его совершению подсудимых, а также виновности и наказуемости их поведения. Проведенное судебное следствие позволяет считать данную цель достигнутой.

Материалы дела не свидетельствуют о том, что право на защиту кого-либо из осужденных было нарушено. Каждый из защитников на протяжении всего судебного разбирательства действовал в интересах представляемого им подсудимого, активно участвовал в формировании доказательственной базы по делу, исследовании доказательств в ходе судебного следствия, отстаивал позицию подзащитного, как выступая в судебных прениях, так и высказывая мнение по всем процессуальным вопросам, возникавшим по делу. Личность защитника Бузова А.Л. была определена осужденным Бойцовым А.Н. самостоятельно, на основании соглашения, не добровольность данного волеизъявления ничем не подтверждена. Признаков нарушения интересов подзащитного данным адвокатом ход процесса, отраженный в протоколе судебного заседания, не содержит. Объем правовой помощи вне рамок процесса, включая определение содержания тактики защиты и совершаемых в ее развитие процессуальных действий, не может стать предметом исследования и оценки суда, поскольку представляет собой тайну взаимоотношений адвоката и доверителя. Поведение защитника, не ограниченного в статусе адвоката, вне рамок участия в судебном разбирательстве и при не связанных с рассмотрением настоящего дела обстоятельствах не имеет какого-либо значения при оценке соблюдения права на защиту.

Результаты оперативно-розыскной деятельности, представленные в материалах дела и дополнительно проверенные судом как по своему содержанию, так и по соблюдению предусмотренных законом правил получения и передачи, правомерно были допущены к процедуре доказывания, поскольку происхождение полученной информации, ее особенности и детали, не порождали неустранимых сомнений в подлинности отраженных в ней сведений, которые, таким образом, могли быть оценены в совокупности с иными доказательствами.

К моменту завершения судебного следствия стороны и суд были ознакомлены путем непосредственного исследования со всеми доказательствами и имели реальную возможность оспорить их содержание, в том числе выступая в судебных прениях.

Способ исследования каждого из доказательств, включая оглашение показаний неявившихся свидетелей, был определен судом правильно, с учетом установленных относящихся к данному вопросу фактических обстоятельств и положений процессуального закона.

У судебной коллегии нет оснований полагать, что показания допрошенных в судебном заседании лиц недопустимы по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 2 статьи 75 УПК РФ. Заявленное потерпевшим при допросе узнавание им голосов части подсудимых, находившихся в масках на месте событий, не является опознанием в смысле и по доказательственной ценности, придаваемым результатам данного следственного действия, проводимого в порядке главы 26 УПК РФ, и не было воспринято в таком качестве судом. Однако упоминание об этом участником событий, имеющим к такому же право на осуществление доказывания версии обвинения, не может восприниматься как компрометация всех его показаний в целом маркером догадки или предположения. Аналогичным образом, не являются полученными с нарушениями закона показания свидетеля ФИО2, сотрудника полиции, осуществлявшего проведение оперативно-розыскных мероприятий и предоставившего следователю их результаты, поскольку не только сами результаты данных мероприятий, но и отраженные в показаниях последовательность и особенности их проведения и фиксации позволяют сопоставить данный вид доказательств с другими, входящими в совокупность исследования. Утверждения же свидетеля о причастности осужденных к преступлению как вывод по итогам своей профессиональной деятельности не имеют сами по себе какого-либо доказательственного значения как и, например, содержание выдвинутого и составленного следователем обвинения. Такой элемент показаний лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, ФИО1 как его умозаключения о сопоставлении фактов, очевидцем которых он являлся, также не свидетельствует об использовании при доказывании догадок, предположений и слухов, поскольку важность мнения данного лица по всей совокупности воспринятой им информации была продемонстрирована всеми участниками процесса при его допросе, а затем использована при обосновании своей позиции по делу.

Содержание приговора, вопреки доводам апелляционных жалоб, не свидетельствует о том, что судом были восприняты и приведены доказательства, не исследованные в судебном заседании, либо это было сделано в искаженном виде. Итоговое судебное решение не включает и не может включать в себя весь объем информации, прозвучавшей в ходе процесса, поскольку не подменяет собой протокол судебном заседания, а представляет собой краткое изложение наиболее существенных и значимых для разрешения дела обстоятельств, напрямую влияющих на разрешение вопросов, предусмотренных статьей 299 УПК РФ.

Оснований полагать, что судебный акт не содержит обязательных элементов или не отвечает на вопросы, требующие безусловной оценки и решения по ним, не имеется. Оправдание по статье 209 УК РФ осужденных, признанных виновными в совершении преступлений в составе организованной группы, не влечет за собой признания права на реабилитацию, поскольку такая разность в квалификации представляет собой иной подход суда к определению степени организованности объединения соучастников, но не является отказом в признании преступности того же поведения в целом.

Высказанное потерпевшим Потерпевший №1 в судебном заседании утверждение о том, что он не настаивает на наказании осужденных, с учетом его содержания и предъявленного обвинения не имело какого-либо правового значения, не предопределяло итоговое решение и не требовало от суда совершение юридически значимых действий.

Процедура рассмотрения гражданского иска данного потерпевшего нарушена не была, содержание исковых требований было понятно участникам процесса, которые имели возможность оспорить их обоснованность предусмотренными законом способами. Выводы суда по иску не противоречат решению в части разрешения предъявленного обвинения по существу, включая установление размера причиненного ущерба.

Не допустив нарушений процедуры рассмотрения уголовного дела по существу, включая соблюдение требований к оформлению итогового решения, суд создал все условия для установления в надлежащем объеме фактических обстоятельств, ставших основанием для уголовного преследования осужденных, и их юридической оценке.

Так, делая вывод об установлении события преступления в отношении Потерпевший №1, суд обоснованно принял во внимание показания данного потерпевшего об обстоятельствах нападения на его дом ночью 19 апреля 2019 года, когда четверо соучастников, используя сокрытие внешности (специальная одежда и маски) и личных данных во время общения (рации и неидентифицируемым посторонним позывные), средства блокировки возможности оказания сопротивления (пластиковые хомуты, скотч, пакеты), а также предметы, выглядящие как огнестрельное оружие, дубинки, преодолев запорные устройства, проникли в дом, избили его, угрожая насилием, требовали отдать деньги, после чего, похитив денежные средства, в том числе иностранные, на общую сумму 247 986 рублей, скрылись.

Обстоятельства данного нападения сразу после событий, как это следует из свидетельских показаний, стали сначала известны товарищам потерпевшего ФИО10 и ФИО11, а видимые последствия примененного насилия – сотрудникам «скорой помощи» ФИО12 и ФИО13

В ходе осмотра места происшествия обнаружены и зафиксированы следы проникновения в дом, нарушения обстановки, остатки пластиковых хомутов и скотча, а также следы крови, которые, как и генетические следы на стяжках, согласно заключению эксперта, принадлежат Потерпевший №1

Из показаний свидетеля ФИО2, сотрудника полиции, а также предоставленных в ходе следствия результатов оперативно-розыскной деятельности – запись камер видеонаблюдения, следует, что лицами, заподозренными в совершении данного нападения, использовались автомобили, включая ВАЗ 21099, а маршрут движения пролегал в том числе и по автодороге <адрес> Ленинградской области.

Менее чем через сутки на 6 км данной автодороги сотрудниками полиции обнаружен сгоревший автомобиль ВАЗ 21099, в котором изъяты предметы, являющиеся, согласно заключению эксперта и результатам осмотра вещественных доказательств, подвергшиеся воздействию огня частями огнестрельного оружия – двух пистолетов и одного пистолета-пулемета, огнестрельным оружием – самодельно переделанным из газового пистолета ИЖ-78, пригодным для производства отдельных выстрелов пистолетом, частями боеприпасов к данному оружию, а также элементами телескопических дубинок, радиостанций и фонарей.

Данная совокупность доказательств привела суд к обоснованному выводу о том, что событие преступления, его конкретные детали и юридически значимые обстоятельства нашли свое полное подтверждение. Каких-либо оснований полагать, что со стороны потерпевшего состоялась инсценировка событий, не имеется. Вопреки доводам апелляционных жалоб, рассказ Потерпевший №1 о случившемся, в том числе с учетом его эмоционального в силу совершенного нападения состояния, возможности воспринимать факты и давать им оценку как участнику событий, убедителен, не противоречив и последователен в сути описанного. Более того, доказательственная база по делу наполнена следами, возможность влиять на образование которых явно у потерпевшего отсутствовала. Утверждения осужденных о том, что характер насилия в показаниях Потерпевший №1 явно не соответствовал его последствиям, не подтвержденным к тому экспертной оценкой, не обоснованы. Нападавшие применили к потерпевшему ту меру насилия, которую посчитали достаточной для достижения своей преступной цели, вне зависимости от своих физических возможностей и нахождения Потерпевший №1 в их полной власти весь период нападения. Выводы суда относительно объема похищенного имущества, включая его изменение в сторону снижения по итогам судебного следствия, аргументированы и объективны; при этом данное решение, вопреки логике жалоб, не ставит под сомнение показания потерпевшего в целом.

Далее, из показаний лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, ФИО1 следует, что в нападении на Потерпевший №1 принимали участие он, Бойцов А.Н., Шустров Е.А. и мужчина по имени Владимир. Самому преступлению предшествовала подготовка, включавшая в себя совершенные различными соучастниками приискание автомобилей, включая автомобиль ВАЗ, предоставленный Пржесмицким, оружия, маскировочной одежды, средств связи и блокировки возможного сопротивления. В день нападения Владимир передал каждому из них пистолет, в процессе нападения они разделились, находясь возле связанного потерпевшего и перемещаясь по дому в поисках денежных средств, которые и намеревались взять изначально. После нападения по пути в город они сожгли автомобиль ВАЗ с оружием и другими предметы, разделились, проехали на метро и вновь встретились уже в квартире, откуда и отправлялись на преступление.

Упомянутые ранее видеозаписи камер наблюдения включают в себе элементы движения соучастников по маршруту от дома потерпевшего до станции метро, предшествовавшей описываемому в показаниях      ФИО1 жилищу. То обстоятельство, что сами записи носят прерывистый характер, не все из них включают в себя отображения внешности, достаточные для идентификации осужденных, не влияют на оценку степени значимости данного источника доказательств. Появление участников событий 19 апреля 2019 года в различных точках городской среды само по себе не является свидетельством совершенного ими преступления, поскольку такое поведение не имеет уникального характера, свойственного только причастным лицам (каким бы, например, обладала запись с места нападения). Однако отраженный пусть и вне рамок постоянно осуществляемого оперативного наблюдения, но проявляющийся фиксацией последовательного присутствия в различных точках описываемый ФИО1 маршрут передвижения, позволяет воспринять показания данного лица как достоверное изложение событий и в части поведения соучастников, которое доказательства, относящиеся непосредственно к событию преступления, не раскрывают.

Из показаний свидетелей ФИО14 и ФИО5, а также заключения эксперта следует, что сожжённый 19 апреля 2019 года автомобиль ВАЗ 21099 в марте 2019 года был приобретен          Пржесмицким К.С.

Результаты судебного следствия не давали суду оснований сомневаться в том, что указывая на причастность к преступлению помимо себя еще и Бойцова А.Н., Шустрова Е.А., а также неустановленного лица, ФИО1 достоверно описывает события, участником которых непосредственно он являлся. Правовой статус лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, и пребывающего при этом в силу совершенного в условиях изоляции свободы, не является поводом считать, что данные им показания представляют собой оговор из-за желания снизить уголовно-правовые последствия собственного обвинения. Присвоению данного статуса предшествует предусмотренная законом процедура, а его влияние на наказуемость поведения такого лица также прямо проистекает из закона и не являются усмотрением допрашивающих лиц. Более того, показания ФИО1 в отношении данных осужденных не были восприняты судом как безусловное доказательство их участия в преступлении, достоверность рассказа этого участника процесса была проверена и оценена судом в деталях, известных не только с его слов.

Совокупность приведенных доказательств обоснованно признана судом достаточной для вывода об установлении события преступления, причастности Бойцова А.Н. и Шустрова Е.А. к его совершению, а также виновности их поведения. При этом доказательства защиты, включая показания свидетеля ФИО7, получили свою надлежащую оценку в приговоре.

Квалификация действий этих осужденных, данная судом и не оспоренная стороной обвинения, наряду с фактическими обстоятельствами, установленными по итогам судебного следствия, предопределяет пределы апелляционной проверки и оценки. Поэтому выводы суда об отсутствии факта бандитизма при совершении разбоя не влияют на квалификацию самого нападения и связанного с ним незаконного оборота оружия.

Суд пришел к мотивированному и обоснованному выводу о том, что деяние совершено соучастниками в составе организованной группы. Несмотря на то, что предметом состоявшейся договоренности являлось только одно преступление, степень детальности проработки плана его совершения, разделение ролей в самом нападении, использование специально подобранных технических средств, элементов сокрытия внешности и конспирации, включая в себя обстоятельства сокрытия следов преступления и отступления с места событий, указывают на совершение разбоя устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения этого преступления. Признаки данной организованной группы, позволяющие отличить ее от группы лиц по предварительному сговору, в приговоре приведены и фактическим обстоятельствам дела соответствуют.

Вывод суда о том, что способом разбоя стала угроза насилием, опасным для жизни и здоровья, осуществляемая при помощи предметов, используемых в качестве оружия, аргументирован и противоречий не содержит, как и незаконное проникновение в жилище потерпевшего в процессе нападения.

Незаконный оборот огнестрельного оружия, совершенный членами организованной группы, также нашел свое полное подтверждение по итогам исследования и оценки всех относящихся к данному вопросу доказательств. Конкретные элементы объективной стороны данного оборота в приговоре приведены, относящиеся к ним фактические обстоятельства содержат необходимую информацию, позволяющую идентифицировать событие преступления, причастность осужденных и виновность их поведения. У судебной коллегии не вызывает сомнений тот факт, что предметом данного незаконного оборота являлось именно огнестрельное оружие, т.е. предмет, конструктивно предназначенный для механического поражения живой или иной цели на расстоянии метаемым снаряжением, получающим направленное движение за счет энергии порохового или иного заряда. Способ производства выстрела – нажатием на спусковую скобу (как у промышленных образцов) или ударом посторонним предметом по курку (как в данном самодельно изготовленном экземпляре), на квалификацию деяния не влияет, поскольку поражающую способность не устраняет и механизм самого поражения не изменяет. Еще один сформулированный экспертом при производстве исследования и даче показаний критерий – не разрушаемость (не одноразовость) оружия после производства выстрела, также в обстоятельствах дела подтвердился. Учитывая, что данное деяние, как и связанный с ним разбой, соучастниками совершены в составе организованной группы, обстоятельство того, кому из нападавших был передан являющийся (в отличие от повреждённых огнем) огнестрельным оружием пистолет и в руках кого из них он находился в процессе разбоя, значения для юридической оценки поведения не имеет, умыслом каждого из них подобные действия охватывались.

Постанавливая обвинительный приговор в отношении Шевченко В.В., суд указал, что причастность данного осужденного к событиям с участием Потерпевший №1 подтверждается совокупностью доказательств. В частности, показаниями ФИО1 установлено, что с момента его присоединения к организованной группе он знал о существовании еще одного ее участника по имени Виктор, который и предоставил оружие через соучастника по имени Владимир; после нападения, во время поджога автомобиля ВАЗ Бойцов А.Н. вновь упомянул Виктора, сказав, что спросит у последнего по поводу явно недостаточной суммы похищенных у потерпевшего денежных средств, а также о предстоящем недовольстве Виктора уничтожением вместе с автомобилем оружия и необходимости придерживаться версии о компрометации данных предметов следами преступления как причине поджога; познакомившись спустя полгода – год в компании Бойцова А.Н. и Шустрова Е.А. с Шевченко Виктором В., он понял, что именно этот осужденный и был упомянут ранее участниками группы.

Обоснованно воспринимая показания ФИО1 как надлежащий источник достоверных фактов, суд наделил таким же качеством и сделанные этим лицом выводы об обстоятельствах, прямым очевидцем которых      ФИО1 не был. Между тем, доказательственная ценность показаний участника событий, который в них описывает произошедшее и воспринятое им при помощи слуха, зрения, обоняния, осязания и сопутствующей этим рефлексам мозговой деятельности, не может быть тождественной рассказу такого лица, в котором он сопоставляет различные, пусть и произошедшие с его участием факты, и делает выводы, которые напрямую из каждого такого факта в отдельности не проистекают. В последнем случае процесс формирования вывода является неотъемлемой частью исследования для оценки доказательства, все элементы данного процесса и его логические взаимосвязи должны быть логичны, понятны и общеприняты.

Не лишая в том числе и ФИО1 в своем описании событий права на анализ и сопоставление полученной в разный период времени информации, следует признать, что процесс доказывания в таком случае должен содержать в качестве итога не только сам вывод, но и безусловные и непротиворечивые критерии, по которым ФИО1 сделал умозаключение, что соучастником с описанной Бойцовым А.Н. ролью реально был именно Шевченко В.В. В приговоре сам процесс и составляющие элементы такой идентификации не приведены. Протокол судебного заседания также убедительного обоснования этому не содержит. Отвечая на многочисленные вопросы по данному поводу, ФИО1 ссылался на свой вывод как общеизвестный факт, аргументируя кроме того, что единственным Виктором в известном ему окружении Бойцова А.Н. и Шустрова Е.А., поддерживающим с последними дружеские отношения, является     Шевченко В.В. При этом, по словам ФИО1, события 19 апреля 2019 года в дальнейшем общении, в том числе с участием Шевченко В.В., не упоминались, никто из осужденных, включая самого Шевченко В.В. после знакомства с последним, причастность последнего к данным событиям и не подтверждал.

Таким образом, не ставя под сомнение достоверность показаний ФИО1 по фактическим обстоятельствам, участником которых он являлся, включая информированность о члене организованной группы, не участвовавшем в нападении, но снабдившего нападавших оружием, следует признать, что его утверждения о личности данного соучастника не могут быть признаны убедительными.

Несмотря на содержащийся в приговоре вывод о том, что показания ФИО1 о причастности Шевченко В.В. к преступлению в отношении Потерпевший №1 не являются исключительным или единственным доказательством, подтверждения такового ни судебный акт, ни протокол судебного следствия не содержат.

Из показаний свидетеля ФИО2 следует, что после событий апреля 2019 года и до момента задержания поведение Шевченко В.В. контролировалось сотрудниками полиции по средствам проведения оперативно-розыскных мероприятий, которые однако информации о причастности данного осужденного к преступлению в отношении     Потерпевший №1 не дали. Результаты данных мероприятий, частично представленные в материалах дела, равно как и показания ФИО1 о поведении участников событий после 19 апреля 2019 года (кроме преступления в отношении Потерпевший №2) обоснованно отвергнуты судом как не относимые к предъявленному обвинению источник доказательств, основанный к тому же во многом на предположениях и умозаключениях.

Переписка между Шевченко В.В. и Бойцовым А.Н., содержащая информацию о задержании ФИО1, его явке с повинной и месте содержания в следственном изоляторе, могла выступать в качестве обоснования версии о причастности к событиям на первоначальном этапе расследования, однако ни сама по себе, ни в сравнении с выводом ФИО1 о личности соучастника организованной группы, не создает совокупность доказательств, достаточную для утверждения об участии Шевченко В.В. в преступлении.

К такому же выводу суд обоснованно пришел, оценивая обвинение Пржесмицкого К.С., при наличии, по сути, аналогичного объема доказательств, включавших в себя и не основанное на прямом восприятии фактов, но проистекающее из ничем не мотивированных умозаключений мнение ФИО1 о субъективной стороне поведения указанного подсудимого в преступлении.

Таким образом, обвинительный приговор в отношении Шевченко В.В. в части обвинения в совершении преступлений, предусмотренных пунктом «а» части 4 статьи 162 УК РФ и частью 3 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 370-ФЗ), подлежит отмене с прекращением уголовного преследования в связи с непричастностью (неустановленной причастностью) к совершению данных преступлений.

Данное решение влечет за собой необходимость исключения при назначении наказания этому осужденному положений части 3 статьи 69 УК РФ. С учетом обстоятельств совершения преступления, предусмотренного частью 1 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ), по которому событие преступления, причастность к нему Шевченко В.В. и виновность его поведения сторонами не оспариваются и сомнений у судебной коллегии не вызывают, а также данных о личности осужденного наказание за данное преступление подлежит отбыванию осужденным в исправительной колонии общего режима.

Кроме того, прекращение уголовного преследования в отношении Шевченко В.В. по обвинению в совершении преступления в отношении Потерпевший №1 влечет за собой необходимость отказа в иске потерпевшего к данному осужденному, а также изменение состава лиц, обязанных возместить Потерпевший №1 материальный ущерб в солидарном порядке.

Устанавливая фактические обстоятельства преступлений в отношении Потерпевший №2, суд признал достоверными ее показания о том, что 12 марта 2021 года она была похищена от дома ранее ей незнакомыми ФИО1 и Шустровым Е.А., при этом первый использовал электрошокер, а второй угрожал ей ножом. Для похищения нападавшие использовали ее же автомобиль, перевезя ее с пакетом на голове и связанными руками, в какой-то дом. Через некоторое время ее освободили знакомые Текеев А.А. и Темирбулатов А.Х., которые сообщили об убийстве похитителей. Во время преступления по требованию Шустрова Е.А. она сложили в рюкзак свои вещи, из принадлежащего ей были похищены золотое кольцо с бриллиантами и видеорегистратор.

Несмотря на то, что потерпевшая стала жертвой агрессивного и неожиданного для нее поведения, а часть похищения провела в условиях ограниченного восприятия, что, несомненно, оказало влияние на ее эмоциональное состояние, у суда, вопреки доводам апелляционных жалоб, не было оснований полагать, что Потерпевший №2 при рассказе искажает события, участником которых она являлась, или заблуждается в увиденном.

Из показаний свидетелей ФИО15, ФИО9 и ФИО16 следует, что 12 марта 2021 года пропала со связи направлявшаяся на семейный праздник Потерпевший №2, поиски которой завершились только вечером обнаружением автомобиля потерпевшей, после того, как включился ее телефон, на автодороге «<адрес>». В данном автомобиле также находился Текеев А.А., который сразу скрылся.     Потерпевший №2 же рассказала о похищении.

Согласно заключению эксперта у потерпевшей были обнаружены телесные повреждения, не расценивающийся как вред здоровью.

Обстоятельства нападения на Потерпевший №2, совершенного возле ее дома с участием Шустрова Е.А., отразились на видеозаписи камеры наблюдения, исследованной в судебном заседании.

В ходе осмотра места происшествия 14 марта 2021 года – дома, расположенного на участке <адрес> Ленинградской области, и прилегающей к нему территории, обнаружен след пальца руки, который, согласно заключению эксперта, принадлежит Шустрову Е.А.

Из показаний свидетелей ФИО17 и ФИО18, а также договора найма, следует, что данный дом был сдан в аренду в марте 2021 года Текееву А.А. и Темирбулатову А.Х.; после проведения первого осмотра сотрудниками полиции территория и дом осматривались и ими, в том числе при сдаче в последующие аренды.

Из показаний свидетеля ФИО6, осуществляющего скупку ювелирных изделий, протоколов опознания и результатов осмотра переписки на телефоне Шустрова Е.А. следует, что в период 14 – 17 марта 2021 года Шустров Е.А., предъявив свое водительское удостоверение, продал ФИО6 принадлежащее Потерпевший №2 золотое кольцо с бриллиантами. 29 марта 2021 года данное кольцо выкупила женщина, представившаяся адвокатом Шустрова Е.А.

При повторном осмотре 29 апреля 2021 года территории участка <адрес> Ленинградской области было изъято указанное золотое кольцо с бриллиантами.

Согласно заключениям товароведческих экспертиз общая стоимость похищенных предметов: золотого кольца и видеорегистратора, составила 47 370 рублей 26 копеек.

Из показаний свидетелей ФИО19, ФИО8, ФИО20, ФИО21, протоколов осмотра вещественных доказательств – средств связи участников событий, следует, что        Текеевым А.А. и Темирбулатовым А.Х. до событий 12 марта 2021 года было организовано наблюдение за Потерпевший №2 при помощи автомобиля ВАЗ 2114, а также после преступления потерпевшей возвращались вещи (за исключение кольца и видеорегистратора).

Перемещение осужденных в день преступления, в том числе на автомобиле потерпевшей, отражено в детализации совершенных ими телефонных соединений и результатах автоматической фиксации проезжающих транспортных средств по дороге в направлении <адрес>.

Из показаний ФИО1 следует, что похищение и угон автомобиля Потерпевший №2 он и Шустров Е.А. совершили по предложению Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А., обещавших денежное вознаграждение за это. При этом последние предоставили им информацию о личности Потерпевший №2, месте ее жительства, используемом автомобиле и распорядке дня, месте будущего содержания похищенной, дали электрошокер, пластиковые хомуты и ключи от припаркованного недалеко от места похищения автомобиля ВАЗ 2114, из которого предстояло вести наблюдение. В момент похищения он использовал электрошокер и управлял автомобилем потерпевшей, Шустров Е.А. удерживал Потерпевший №2 на заднем сиденье угнанного автомобиля. Похищенную потерпевшую они удерживали в дачном доме до 17 часов, затем приехавшие         Темирбулатов А.Х. и Текеев А.А. инсценировали их с Шустровым Е.А. убийство и освобождение Потерпевший №2 За участие в преступлении деньги передал ему только Шустров Е.А., получив их от продажи похищенного у потерпевшей кольца.

Свидетель ФИО22 угли дал показания о том, что еще в феврале 2021 года Темирбулатов А.Х. и Текеев А.А. обращались к нему с предложением совершить за деньги похищение девушки при аналогичных обстоятельствах, но он отказался.

Принимая во внимание как совокупность приведенных выше доказательств, так и показания осужденных Шустрова Е.А.,      Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А. об их роли и степени участия в совершенных преступлениях, суд пришел к обоснованному и мотивированному выводу о том, что событие преступлений, причастность данных осужденных к их совершению, а также виновность их поведения установлены. При этом суд правильно исходил из того, что, наряду с показаниями Потерпевший №2, другие исследованные доказательства, представленные стороной обвинения по этим событиям, не противоречивы, взаимно дополняют друг друга и при их последовательном восприятии позволяют в надлежащем объеме восстановить картину произошедшего. Оснований полагать, что какое-либо из указанных доказательств основано на оговоре и искажении фактов, у суда не имелось.

Действия Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А. правильно расценены судом как организация похищения, поскольку данные осужденные не только сформировали решимость совершить преступления у его непосредственных исполнителей, но создали для этого все необходимые условия, без чего деяние было бы невозможным. Тот факт, что Шустров Е.А. и ФИО1 действовали в силу желания получить денежные средства от организаторов, является достаточным для квалификации преступления как совершенного из корыстных побуждений, а наличие двух соисполнителей предопределяет и квалифицирующий признак соучастия. Судом приведены в приговоре и оценены обстоятельства того, почему неправомерное завладение автомобилем потерпевшей как средством ее принудительного изъятия и перемещения не носило внезапного для организаторов характера, охватывалось их умыслом и является частью преступного поведения Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А., оснований не согласиться с данными выводами у судебной коллегии не имеется. Исключение из квалификации деяния данных лиц по угону указания на такой наиболее тяжкий вид соучастия как организация преступления и отсутствие достаточного апелляционного повода для переоценки данного вывода определяет пределы апелляционного рассмотрения по этому вопросу. Угроза применения насилия, не опасного для жизни и здоровья, при агрессивном захвате в том числе и автомобиля лицами, в пользование которых предоставлен электрошокер, свидетельствует о данном способе совершения преступления.

Наряду с соисполнительством в похищении Потерпевший №2 и угоне ее автомобиля, действия Шустрова Е.А. в отношении данной потерпевшей, превысившие первоначальный сговор и осведомленность соучастников (в момент событий), а также совершаемые им самостоятельно получили должную оценку в приговоре. Представленные доказательства указывают на то, что, в отличие от других предметов, золотое кольцо и видеорегистратор были изъяты этим осужденным и обращены в свою пользу из корыстных побуждений. Размер ущерба установлен точно и по приемлемым критериям. Избранное осужденным орудие преступления – приставленный к потерпевшей в замкнутом пространстве нож, явно указывало на намерение применить данный предмет при сопротивлении, создав угрозу жизни и здоровью Потерпевший №2, что явилось способ совершения похищения, угона и разбоя.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, у суда не имелось каких-либо оснований для освобождения осужденных от уголовной ответственности по статье 126 УК РФ. Данное преступление совершалось для достижения охватываемой сговором цели, было растянуто во времени и завершилось лишь после того, что запланированный эффект был произведен. Таким образом, причин считать такое поведение непреступным в силу примечания к статье 126 УК РФ не имеется. Кроме того, озвученное осужденными пренебрежительное отношение к соблюдению свободы воли и права на личную неприкосновенность в зависимости от пола подвергаемого насилию лица не может рассматриваться в качестве имеющего отношение к соблюдению уголовного закона обстоятельства.

Приговором разрешены все вопросы, относящиеся к наказуемости деяний Бойцова А.Н., Шустрова Е.А., Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А., учтены подтвержденные доказательствами фактические обстоятельства, относящиеся к личности каждого из осужденных, смягчающие наказание, а также определяющие влияние наказания на исправление Бойцова А.Н., Шустрова Е.А., Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А., условия жизни их семей.

Вид и размер наказания каждому из осужденных судом определен справедливо, положения статей 60, 61, 62, 67, части 3 статьи 69 УК РФ соблюдены, а невозможность применения статей 64, 73 и части 6 статьи 15 УК РФ должным образом мотивирована.

Таким образом, постановленный в отношении Бойцова А.Н., Шустрова Е.А., Темирбулатова А.Х. и Текеева А.А. приговор является законным, обоснованным и справедливым, а поэтому отмене или изменению по доводам апелляционных жалоб осужденных и защитников не подлежит.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Санкт-Петербургского городского суда от 9 июня 2023 года в отношении Шевченко Виктора Владимировича в части осуждения по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ и по части 3 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) отменить и уголовное преследование по данному обвинению прекратить на основании пункта 1 части 1 статьи 27 УПК РФ в связи с непричастностью к совершению этих преступлений, признав право на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ.

Этот же приговор в отношении Шевченко Виктора Владимировича изменить, исключив указание на назначение наказания в соответствии с положениями части 3 статьи 69 УК РФ, назначив ему наказание по части 1 статьи 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 24 ноября 2014 года № 370-ФЗ) в виде 1 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима. Зачесть в срок отбывания данного наказания время содержания под стражей с 18 мая 2021 года по 9 октября 2023 года из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, освободить Шевченко В.В. от отбывания наказания в связи с поглощением временем нахождения под стражей по данному уголовному делу назначенного наказания.

Меру пресечения в виде заключения под стражу в отношении Шевченко Виктора Владимировича отменить, освободив его немедленно из-под стражи.

Исковые требования потерпевшего Потерпевший №1 удовлетворить частично, взыскать в пользу данного потерпевшего в возмещении материального ущерба 247 986 рублей 90 копий солидарно с Бойцова А.Н. и Шустрова Е.А., отказать в удовлетворении исковых требований о взыскании материального ущерба с Шевченко В. В.

В остальной части данный приговор в отношении Шевченко Виктора Владимировича, Бойцова Александра Николаевича, Шустрова Евгения Антоновича, Текеева Альберта Абрековича и Темибулатова Аслана Хасановича оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных и защитников – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня его вынесения, а каждым осужденным, содержащимся по стражей – в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, вступившего в законную силу. При этом каждый из осужденных вправе ходатайствовать об участии в суде кассационной инстанции, в том числе с помощью защитника.

Председательствующий

Судьи