Решение по делу № 8Г-9295/2023 [88-10940/2023] от 11.05.2023

    УИД: 86RS0011-01-2021-001077-35

    Дело № 88-10940/2023

мотивированное определение

                                         составлено 28 июня 2023 года

                                ОПРЕДЕЛЕНИЕ

        г. Челябинск                                                                   22 июня 2023 года

        Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

        председательствующего Давыдовой Т.И.,

        судей Руновой Т.Д., Карповой О.Н.,

        с участием прокурора Таскаевой А.А.

        рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело                   № 2-468/2021 по иску Фадеевой Людмилы Евгеньевны к бюджетному учреждению Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Белоярская районная больница» о компенсации морального вреда,

        по кассационной жалобе бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Белоярская районная больница» на решение Белоярского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 02 сентября 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 24 марта 2023 года.

        Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Руновой Т.Д. об обстоятельствах дела, о принятых по делу судебных постановлениях, доводах кассационной жалобы, заключение прокурора Таскаевой А.А., полагавшей кассационную жалобу необоснованной, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

                                    установила:

Фадеева Л.Е. обратилась в суд с иском к бюджетному учреждению Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Белоярская районная больница» (далее также Белоярская районная больница) о взыскании компенсации морального вреда в размере 10 000 000 руб.

В обоснование требований указала, что 02 октября 2020 года ее супруг <данные изъяты> поступил в Белоярскую районную больницу с диагнозом <данные изъяты>. 03 ноября 2020 года <данные изъяты> проведено КТ (компьютерная томография) органов грудной клетки, где указано, что имеется <данные изъяты>, что требует уточнения диагноза и дифференциальной диагностики между пневмонией и другими возможными заболеваниями <данные изъяты>. Однако <данные изъяты> был выписан 05 ноября 2020 года без уточнения диагноза и назначенного лечения в отношении заболевания <данные изъяты>). Повторно <данные изъяты> госпитализирован в Белоярскую районную больницу 11 ноября 2020 года с диагнозом <данные изъяты> Осложнения: <данные изъяты>, <данные изъяты> подтвержден 13 ноября 2020 года. При первичном осмотре врачом указано, что пациент предъявляет жалобы на повышение температуры до 37,4 С, выраженную слабость, одышку при нагрузке, а также, что заболел 03 ноября 2020 года, когда появилась температура до 37 С, слабость, одышка, кашель, насморк». 20 ноября 2020 года <данные изъяты> вновь обратился в Белоярскую районную больницу с жалобами на головную боль, головокружение, общую слабость, двоение в глазах, поперхивание, нарушение движений в правых конечностях. В этот же день был госпитализирован с клиническим диагнозом: <данные изъяты>. <данные изъяты> в 13 часов 30 минут <данные изъяты> скончался в больнице. Выставлена причина смерти: <данные изъяты>. Не согласившись с установленной ответчиком причиной смерти <данные изъяты> и правильностью оказываемой ему медицинской помощи, истец обратилась в ООО «Бюро судебных экспертиз» для оценки правильности и своевременности оказываемой медицинской помощи ответчиком <данные изъяты> В результате проведенной экспертизы установлено, что смерть <данные изъяты> наступила в результате неправильной и несвоевременной оказанной медицинской помощи ответчиком, приведшей к осложнению в виде <данные изъяты>, с последующей наступившей смертью.

Решением Белоярского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 02 сентября 2021 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 24 марта 2023 года, исковые требования Фадеевой Л.Е. удовлетворены частично.

С Белоярской районной больницы в пользу Фадеевой Л.Е. взыскана компенсация морального вреда в размере 2 000 000 руб., расходы на оплату услуг по проведению экспертизы в сумме 32 500 руб.

В удовлетворении остальной части исковых требований Фадеевой Л.Е. отказано.

В кассационной жалобе Белоярская районная больница ставит вопрос об отмене состоявшихся судебных актов, как незаконных.

На кассационную жалобу поступили письменные возражения    Фадеевой Л.Е., в которых указано на обоснованность судебных постановлений.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом, ходатайств об отложении дела не поступало, в связи с чем, на основании статей 167, 3795 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции признала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Согласно части 1 статьи 3796 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, обсудив доводы кассационной жалобы и возражения на нее, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что отсутствуют основания для отмены или изменения оспариваемых судебных постановлений.

Судом установлено и следует из материалов дела, что 02 октября    2020 года <данные изъяты>, <данные изъяты>, поступил в Белоярскую районную больницу с диагнозом <данные изъяты>.

03 ноября 2020 года <данные изъяты> проведено КТ (компьютерная томография) органов грудной клетки, где указано, что имеется <данные изъяты>. КТ контроль в динамике.

05 ноября 2020 года <данные изъяты> выписан из хирургического отделения Белоярской районной больницы в связи с выздоровлением без уточнения диагноза и назначенного лечения в отношении заболевания <данные изъяты>).

11 ноября 2020 года <данные изъяты> госпитализирован в Белоярскую районную больницу с диагнозом <данные изъяты> Осложнения: <данные изъяты>, вирус подтвержден 13 ноября 2020 года. При первичном осмотре врачом указано, что пациент предъявляет жалобы на повышение температуры до 37,4 С, выраженную слабость, отдышку при нагрузке, а также, что заболел 03 ноября 2020 года, когда появилась температура до 37 С, слабость, отдышка, кашель, насморк».

В период с 11 ноября 2020 года по 20 ноября 2020 года <данные изъяты> находился на лечении в инфекционном отделении Белоярской районной больницы с вышеуказанным диагнозом.

20 ноября 2020 <данные изъяты> переведен в терапевтическое отделение Белоярской районной больницы в связи с жалобами на головную боль, головокружение, общую слабость, двоение в глазах, поперхивания, нарушение движений в правых конечностях. При поступлении в терапевтическое отделение ему выставлен клинический диагноз: <данные изъяты> от 20 ноября 2020 года. Сопутствующий: <данные изъяты>. Манипуляции: ИВЛ с 21 ноября 2020 года.

21 ноября 2020 года в 13 часов 30 минут <данные изъяты> скончался в Белоярской районной больнице. Выставлена причина смерти: <данные изъяты>

Согласно заключению эксперта ООО «Бюро судебных экспертиз»              № 29/07-21 от 05 июля 2021 года, смерть <данные изъяты> наступила в результате <данные изъяты>, осложненной <данные изъяты>. Лечение <данные изъяты>, вызванной <данные изъяты>, проводилось не в соответствии с имевшимися Временными методическим рекомендациям «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19)», версия 9 от 26 октября 2020 года, утвержденными заместителем Министра здравоохранения Российской Федерации, а именно: не проведена комбинированная антибиотикотерапия, а также антикоагулянтная терапия, что оказало негативное влияние на исход заболевания в виде тромбоза мозговых артерий с развитием ишемического инсульта. Неправильная и несвоевременная оказанная медицинская помощь <данные изъяты>, а именно: выписка из стационара 05 ноября 2020 года с внутрибольничной пневмонией без назначения необходимой терапии, а также лечение <данные изъяты> вне соответствия с Временными методическими рекомендациями по антикоагулянтной терапии (противосвертывающей) привели к осложнению в виде <данные изъяты>, с последующим летальным исходом.

Разрешая спор и удовлетворяя частично требование о взыскании компенсации морального вреда, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 151, 164, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьями 19, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», исходил из того, что факт причинения вреда здоровью и жизни <данные изъяты> доказан, ответчик не представил доказательств оказания его работниками своевременной медицинской помощи <данные изъяты> надлежащего качества, своевременного установления правильного диагноза, оказания правильного лечения и отсутствия их вины в причинении вреда здоровью пациента, выразившегося в несвоевременном установлении диагноза и назначении лечения <данные изъяты>, повлекших в результате смерть <данные изъяты> от возникших осложнений.

При этом суд принял во внимание представленное истом заключение эксперта ООО «Бюро судебных экспертиз» № 29/07-21 от 5 июля 2021 года, проведенное экспертом <данные изъяты>

Отвергая представленное ответчиком экспертное заключение качества медицинской помощи № 3283 от 21 апреля 2021 года, суд первой инстанции указал на то, что оно не является судебной экспертизой, а лишь отражает оценку страховой компанией качества медицинской помощи при летальном исходе.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции с учетом конкретных обстоятельств дела, степени вины ответчика, характера, объема и степени причиненных Фадеевой Л.Е. нравственных страданий, того обстоятельства, что в результате некачественной медицинской помощи, оказанной <данные изъяты>, наступили тяжкие последствия для его здоровья, повлекшие смерть последнего, пришел к выводу, что размер денежной суммы в возмещение причиненного      Фадеевой Л.Е. морального вреда должен составлять 2 000 000 руб.

Установив, что истцом понесены расходы по оплате экспертных услуг, суд первой инстанции пришел к выводу о взыскании с ответчика бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Белоярская районная больница» в пользу истца расходов на оплату экспертных услуг в размере 32 500 руб.

Проверяя решение суда в апелляционном порядке, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что эксперт ООО «Бюро судебных экспертиз» Вахонина Е.С. не отвечает требованиям части 7 статьи 40 Федерального закона от 29 ноября 2010 года № 326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», и, соответственно, заключение эксперта ООО «Бюро судебных экспертиз» № 29/07- 21 от 5 июля 2021 года не может быть положено в основу судебного решения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 01 февраля 2022 года по делу была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, производство которой поручено Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы», с разрешением включить в состав экспертной комиссии врачей, не являющихся штатными сотрудниками ГБУЗ ТО «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы», по усмотрению учреждения.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 42, проведенной Государственным бюджетным учреждением здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» в период с 9 февраля 2022 года по 28 февраля 2023 года, основной причиной смерти <данные изъяты>, является комбинированное заболевание - <данные изъяты>

При оказании медицинской помощи <данные изъяты> в Белоярской районной больнице в период 02 октября 2020 года - 05 ноября 2020 года были допущены дефекты диагностических мероприятий: общий и биохимический анализы крови выполнены позднее 1 часа (в 10:54 и 10:53 соответственно) от момента поступления в стационар (08:00), при анализе биохимических показателей не исследован уровень щелочной фосфатазы; не назначены и не выполнены консультация врачом-неврологом и исследование уровня гликированного гемоглобина в крови, рекомендованные врачом-терапевтом при консультировании пациента 08 октября 2020 года и 21 октября 2020 года; не выполнены консультации врачом-терапевтом и врачом- эндокринологом, указанные в этапном эпикризе за период с 02 октября 2020 года по 30 октября 2020 года; при наличии на компьютерной томограмме органов грудной клетки патологических изменений (<данные изъяты>) не взят мазок на COVID-19.

Допущены дефекты ведения медицинской документации: в заключительном клиническом диагнозе в сопутствующих заболеваниях перечислены диагнозы взаимоисключающие друг друга: <данные изъяты>. <данные изъяты>; не имеется обоснования (неясны показания) проведения компьютерной томографии органов грудной клетки; в рекомендациях, приведенных в выписном эпикризе из медицинской карты № 2660 стационарного больного, не указано повторное проведение компьютерной томографии после выписки из стационара. Также, в листах врачебных назначений количество отметок о выполнении «+» не соответствует указанной кратности введения лекарственных препаратов. В разделе проведенное лечение, указанном в выписном эпикризе из карты стационарного больного № 2660, и в листах врачебных назначений приведены различные данные в части даты начала, длительности приема и непосредственно назначенных лекарственных препаратов. При наличии у <данные изъяты> заболевания <данные изъяты>, в листах назначений и выписном эпикризе не указаны препараты для лечения данного заболевания. По имеющимся данным установить относятся к дефектам лечебных мероприятий или ведения медицинской документации несоответствие кратности введения лекарственных препаратов и различия данных в выписном эпикризе и листах врачебных назначений не представляется возможным. Ввиду установленных противоречий в части даты начала, длительности приема и непосредственно    назначенных препаратов, а также неустановленной кратности приема достоверно оценить проведенную лекарственную терапию <данные изъяты> в Белоярской районной больнице в период 02 октября 2020 года-05 ноября 2020 года <данные изъяты> не представляется возможным. В медицинской карте № 2660 стационарного больного не имеется обоснования (неясны показания) к проведению компьютерной томографии органов грудной клетки. Каких-либо жалоб, объективных данных характерных для <данные изъяты> (симптомы интоксикации, кашель, одышка, боли в грудной клетке, хрипы, бронхиальное дыхание, укорочение перкуторного звука) при осмотре перед выпиской 05 ноября 2020 года в 08:05 у <данные изъяты> не выявлено.

На амбулаторное лечение <данные изъяты> был выписан обоснованно. Выявленные изменения в легких и отсутствие лабораторных исследований биологического материала на наличие РНК SARS-CoV-2 не препятствуют выписке пациента из стационара на амбулаторное лечение. Объективное состояние и лабораторные данные <данные изъяты> на момент выписки              05 ноября 2020 года соответствовали критериям, перечисленным во временных методических рекомендациях профилактики, диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 9 (26 октября 2020 года), соблюдение которых необходимо для выписки пациента на амбулаторное лечение без результатов лабораторных исследований биологического материала на наличие РНК SARS-CoV-2.

При взятии мазка на COVID-19 в период 03-05 ноября 2020 года возможное выявление РНК SARS-CoV-2 в анализах не исключается. В случае положительного результата анализа было возможно до выписки из стационара установить наличие у <данные изъяты> заболевания COVID-19.

Выявленные дефекты диагностических мероприятий и ведения медицинской документации к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели, в прямой причинно-следственной связи с ней не состоят.

При оказании медицинской помощи <данные изъяты> в Белоярской районной больнице на амбулаторном этапе в период с 05 ноября 2020 года -10 ноября 2020 года были допущены дефекты диагностических мероприятий: врачом-эндокринологом на приеме 09 ноября 2020 года не назначен анализ мочи для определения уровня кетонов, при жалобах пациента на повышение уровня глюкозы в крови выше 15 ммоль/л; при обращениях за медицинской помощью 05 ноября 2020 года и 10 ноября 2020 года не взят мазок из ротоглотки и носоглотки для диагностики COVID-19; бактериальная природа пневмонии, указанная в диагнозе «Внебольничная двусторонняя полисегментарная бактериальная пневмония КТ № 1-15 %, неосложненная легкой степени тяжести Л5.9», при обращениях в поликлинику 05 ноября 2020 года и 10 ноября 2020 года не подтверждена объективными данными - анализы для выявления возбудителя не назначались.

Допущены дефекты лечебных мероприятий: назначенные <данные изъяты> при обращениях в поликлинику 05 ноября 2020 года и 10 ноября 2020 года препараты не соответствуют рекомендованным схемам лечения в амбулаторных условиях <данные изъяты>. Клинических данных, удовлетворяющих критериям госпитализации в стационар для лечения <данные изъяты>, у         <данные изъяты> при обращениях на прием 05 ноября 2020 года и 10 ноября 2020 года не имелось.

При взятии мазка на COVID-19 на осмотрах 05 ноября 2020 года и       10 ноября 2020 года возможное выявление РНК SARS-CoV-2 в анализах не исключается. В случае положительного результата анализа было возможно до поступления 11 ноября 2020 года в стационар установить наличие у <данные изъяты> заболевания COVID-19 и назначить соответствующую терапию.

В аннотации к препарату Дексаметазон при парентеральном (внутримышечном) введении в противопоказаниях перечислены заболевания, имевшие место у <данные изъяты> - <данные изъяты>. Однако назначение данных препаратов в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти <данные изъяты> не состоит.

Выявленные дефекты диагностических и лечебных мероприятий к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели, в прямой причинно-следственной связи с ней не состоят.

При оказании медицинской помощи <данные изъяты> в БУ «Белоярская районная больница» в период 11 ноября 2020 года-20 ноября 2020 года были допущены дефекты диагностических мероприятий: в лабораторных анализах крови за весь период госпитализации не исследованы: ферритин, прокальцитонин, мозговой натрий-уретический пептид, D- димер, тропонин, электролиты крови; кратность выполнения общего и биохимического анализов крови реже, чем раз в 2-3 дня (за весь период госпитализации исследованы 11 ноября 2020 года и 18 ноября 2020 года); при наличии у пациента заболевания <данные изъяты> за все время госпитализации не назначена и не проведена консультация врачом-эндокринологом; не проводился контроль гликемии каждые 4 часа.

Допущены дефекты ведения медицинской документации: наличие опечаток в тексте медицинской карты стационарного больного (при указании даты анализа, цифр артериального давления); некорректно заполнен раздел экспертизы временной нетрудоспособности в выписном эпикризе из медицинской карты стационарного больного № 519, вклеенном в медицинскую карту пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях № 9472 - <данные изъяты> выписан в труд с 21 ноября 2020 года, хотя фактический переведен на неврологическую койку терапевтического отделения; указаны различные рекомендации лечащего врача в выписных эпикризах из медицинской карты стационарного больного № 519 - расположенного непосредственно в карте и вклеенного в медицинскую карту пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях № 9472; в анамнезе жизни не указано наличие у пациента заболевания <данные изъяты>; в заключительном диагнозе не указаны сопутствующие заболевания - <данные изъяты>; указана некорректная дата (22 ноября 2020 года) заполнения добровольного информированного согласия и разрешения на передачу информации с учетом периода госпитализации 11 ноября 2020 года -             20 ноября 2020 года; в добровольном информированном согласии не имеется подписи пациента.

Также, в листах врачебных назначений количество отметок о выполнении «+» не соответствует указанной кратности введения лекарственных препаратов. В разделе проведенное лечение, указанном в выписных эпикризах из медицинской карты стационарного больного № 519, расположенного непосредственно в карте и вклеенного в медицинскую карту пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях       № 9472, листах врачебных назначений приведены различные данные в части кратности, длительности приема и непосредственно назначенных лекарственных препаратов. Также имеются разночтения в назначенной диете: в выписном эпикризе указан стол № 15, в листах назначений рукописным текстом указан стол № 9. Согласно листам назначений, выписным эпикризам, препараты, указанные в схемах лечений во временных методических рекомендациях профилактики, диагностики и лечения новой коронавирусной инфекции (COVID-19), версия 9 (26 октября 2020 года), <данные изъяты> для лечения заболевания <данные изъяты> не назначены. При наличии у <данные изъяты> заболевания <данные изъяты>, в листах назначений, выписных эпикризах не указаны препараты для лечения данного заболевания. По имеющимся данным установить относятся к дефектам лечебных мероприятий или ведения медицинской документации несоответствие кратности введения лекарственных препаратов и различия данных в выписных эпикризах между собой и листами врачебных назначений не представляется возможным. Ввиду установленных противоречий в части кратности, длительности приема и непосредственно назначенных лекарственных    препаратов, а также неустановленной кратности приема достоверно оценить проведенную лекарственную терапию в БУ «Белоярская районная больница» в период 11 ноября 2020 года - 20 ноября 2020 года <данные изъяты> не представляется возможным.

Выявленные дефекты диагностических мероприятий и ведения медицинской документации к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели, в прямой причинно-следственной связи с ней не состоят.

При оказании медицинской помощи <данные изъяты> в Белоярской районной больнице в период 20 ноября 2020 года - 21 ноября 2020 года были допущены дефекты диагностических мероприятий: не выполнена ультразвуковая допплерография вен нижних конечностей, назначенная при первичном осмотре 20 ноября 2020 года; не проведена оценка нарушений мышечного тонуса и двигательных функций пациента с учетом данных шкал MRC и Ашфорт; результаты анализов крови предоставлены позже положенных 20 минут (первичный осмотр пациента выполнен в 08:20, общий анализ крови получен в 08:46, биохимический анализ крови в 08:56), не исследованы уровни тромбоцитов, С-реактивного белка, гомоцистеина; не назначены и не проведены контрастная МР-ангиография/КТ-ангиография для визуализации каротидной системы и интракраниального отдела позвоночных и основных артерий; ЭКГ-исследование, холтеровское мониторирование ЭКГ с учетом наличия в анамнезе нарушений ритма сердца; транскраниальная допплерография с эмболодетекцией, не выполнена оценка степени нарушения сознания и комы по шкале Глазго в течение 3 часов от момента поступления.

Допущены дефекты лечебных мероприятий: тромболитическая терапия была противопоказана <данные изъяты>, так как в анамнезе (июнь/июль 2020 года) имеется <данные изъяты>, указания в медицинской документации на прием пациентом препарата Дабигатран; в медицинской карте № 3153 стационарного больного не отражен вид остановки кровообращения, расширенная реанимация включала методы, используемые как при брадикардии и асистолии (атропин, адреналин), так и при желудочковой тахикардии и фибрилляции желудочков (адреналин, кордарон, электрическая дефибрилляция).

Дефекты ведения медицинской документации: наличие опечаток в тексте медицинской карты стационарного больного (при указании даты дневниковой записи), в карту не вклеены протоколы исследований: ЭХОКГ, КТ головного мозга, ультразвуковой допплерографии сосудов шеи от            20 ноября 2020 года; результат анализа крови - коагулограмма не имеет маркировки даты и времени выполнения; в картах интенсивного наблюдения не указана кратность введения препаратов; в медицинской карте не содержится сведений об объеме, результатах проведенной консультации с врачом регионального сосудистого центра г. Ханты- Мансийска.

Проведение тромболитической терапии <данные изъяты> было сопряжено с высоким риском кровотечения (предшествующий <данные изъяты> в течение 3 месяцев является противопоказанием к проведению тромболитической терапии), вследствие перенесенного в июне/июле 2020 года <данные изъяты> и приема препарата Дабигатран. Тем не менее, выполненный <данные изъяты> тромболизис к неблагоприятным последствиям - кровотечению, не привел.

Лечение <данные изъяты>, за исключением тромболитической терапии, было назначено верно, в соответствии с диагнозом.

Выявленные дефекты диагностических, лечебных мероприятий и ведения медицинской документации к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели, в прямой причинно-следственной связи с ней не состоят.

Смерть <данные изъяты> вызвана заболеванием - <данные изъяты>, протекавшей на фоне имевшихся у него хронических заболеваний - <данные изъяты>

Дав оценку заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы № 42, проведенной Государственным бюджетным учреждением здравоохранения Тюменской области «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы», суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда и его размере, указав, что при оказании медицинской помощи <данные изъяты> в Белоярской районной больнице были допущены дефекты диагностических и лечебных мероприятий, ведения медицинской документации, которые к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели, в прямой причинно-следственной связи с ней не состоят. Однако возможность взыскания компенсации морального вреда не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом. Допущенные сотрудниками ответчика дефекты (недостатки) оказания медицинской помощи <данные изъяты> указывают на наличие косвенной (опосредованной) причинной связи между их действиями и наступившими последствиями, которые могли способствовать ухудшению состояния здоровья <данные изъяты> и привести к неблагоприятному для него исходу, то есть к смерти. Ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (несвоевременно и неправильно установленный диагноз, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Изучение материалов дела показало, что выводы судов о наличии правовых оснований для взыскания компенсации морального вреда и его размере являются правильными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судами, и приведённому в судебных актах правовому регулированию.

Доводы кассационной жалобы о том, что отсутствует прямая причинно-следственная связь между действиями сотрудников ответчика и причинением вреда здоровью <данные изъяты>; факты, приведшие к смерти <данные изъяты> по вине ответчика в связи с событиями, произошедшими в период с 02 октября 2020 года по 21 ноября 2020 года, следует считать неустановленным; действия ответчика (в соответствии с экспертизой, назначенной судом апелляционной инстанции) к неблагоприятному исходу в виде смерти <данные изъяты> не привели; смертью послужили сопутствующие, и довольно долго длящиеся заболевания на фоне <данные изъяты>; вина ответчика своими действиями по отношению к истцу не доказана; в законе не указано о возможности взыскания морального вреда в связи с некачественным оказанием медицинской помощи, не являющейся причиной смерти, являются необоснованными.

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 части 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение (пункт 4 части 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно части 1 статьи 37 указанного закона, медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; на основе клинических рекомендаций; с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата (пункт 21 статьи 2 указанного закона).

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от           21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от             26 января 2010 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина»).

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь. Ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий,), причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Судами на основании оценки собранных по делу доказательств достоверно установлено, что в действиях работников Белоярской районной больницы при оказании медицинской помощи <данные изъяты> имели место дефекты оказания медицинской помощи.

Выводы суда апелляционной инстанции о том, что допущенные сотрудниками ответчика дефекты оказания медицинской помощи        <данные изъяты> указывают на наличие косвенной (опосредованной) причинной связи между их действиями и наступившими последствиями, которые могли способствовать ухудшению состояния здоровья <данные изъяты> и привести к неблагоприятному для него исходу, то есть к смерти, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, установленным судами.

Суды, вопреки доводам кассационной жалобы, приходя к выводу о взыскании компенсации морального вреда в пользу супруги <данные изъяты> правомерно исходили из того, что истец испытала нравственные страдания, выразившиеся в переживании за состояние здоровья <данные изъяты>, которому в результате действий работников больницы была оказана ненадлежащая медицинская помощь, выразившаяся в виде дефектов лечения и диагностики.

Довод кассационной жалобы о том, что экспертиза ООО «Бюро судебных экспертиз» № 29/07-21 от 05 июля 2021 года, принятая в основу судом первой инстанции, была отвергнута апелляционным судом как не отвечающая требованиям, при этом решение суда в части возмещения судебных расходов на оплату услуг по проведению экспертизы размере        32 500 руб. истцу оставлено без изменения, не является основанием для отмены или изменения судебных постановлений.

Вопреки доводам жалобы, тот факт, что заключение ООО «Бюро судебных экспертиз» № 29/07-21 от 05 июля 2021 года, представленное в суд с исковым заявлением, отклонен судом апелляционной инстанции, а предпочтение отдано заключению судебной экспертизы, не лишает истца права на возмещение судебных издержек, поскольку несение расходов было обусловлено необходимостью обращения истца в суд для защиты своего нарушенного права, что соответствует правовой позиции, изложенной в абзаце 2 пункта 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 1 от 21 января 2016 года «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела».

Довод кассационной жалобы о том, что суд апелляционной инстанции вышел за пределы полномочий, является несостоятельным.

Вопреки доводам кассационной жалобы, при разрешении дела судами не допущено неправильного применения или нарушения норм материального права, являющихся основанием для отмены судебных постановлений.

С учетом изложенного, оснований для отмены или изменения оспариваемых судебных постановлений в соответствии со статьей 3797 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации по доводам кассационной жалобы заявителя не имеется.

Руководствуясь статьями 3795, 390, 3901 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

                               определила:

решение Белоярского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 02 сентября 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа – Югры от 24 марта 2023 года оставить без изменения, кассационную жалобу бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа – Югры «Белоярская районная больница» – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи