Решение от 12.01.2023 по делу № 7У-12707/2022 [77-71/2023 - (77-4685/2022)] от 16.11.2022

№

КАССАЦИОННОЕ О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Москва 12 января 2023 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Костиной О.М.

судей: Акатова Д.А. и Дементьева А.А.

при секретаре Лысовой П.К.,

с участием прокурора Соколова С.И.,

осужденного Логинова Р.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу осуждённого Логинова Р.В. на приговор Октябрьского районного суда г. Владимира от 4 марта 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Владимирского областного суда от 20 июля 2022 г. в отношенииФИО43.

Заслушав доклад судьи Акатова Д.А., выступления осужденного Логинова Р.В., поддержавшего доводы кассационной жалобы, просившего об отмене судебных решений и направлении уголовного дела на новое судебное рассмотрение по территориальной подсудности в Ленинский районный суд г. Владимира либо их изменении и смягчении назначенного наказания, прокурора Соколова С.И., возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы, просившего приговор и апелляционное определение оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 4 марта 2022 г.

ФИО43, 1 июля 1973 года рождения, уроженец г. Владимира, несудимый,

осужден по:

- ч.4 ст. 159 УК РФ (за преступление в отношении квартиры № 5 дома № 4«а» по ул. Усти-на-Лабе г. Владимира) к 2 годам 6 месяцам лишения свободы;

- ч.4 ст. 159 УК РФ (за преступление в отношении квартиры № 3 дома №7«а» по ул. Тракторная г. Владимира) к 2 годам лишения свободы;

- ч.4 ст. 159 УК РФ (за преступление в отношении квартиры № 2 дома № 5 по ул. Первомайская с. Добрынское Суздальского района Владимирской области) к 3 годам лишения свободы;

- ч.3 ст.30, ч.4 ст. 159 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы.

В соответствии с ч.3 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний Логинову Р.В. назначено окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении изменена на заключение под стражу, Логинов Р.В. взят под стражу в зале суда.

Срок отбывания наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу с зачетом в срок лишения свободы времени нахождения Логинова Р.В. под домашним арестом с 5 января 2019 г. по 22 августа 2019 г. включительно из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, а также времени содержания Логинова Р.В. под стражей с 25 декабря 2018 г. по 4 января 2019 г. включительно и с 4 марта 2022 г. до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Гражданские иски потерпевших ФИО6, ФИО7 и ФИО8 оставлены без рассмотрения, за гражданскими истцами сохранено право предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства.

По этому же приговору осуждена ФИО41, в отношении которой судебные решения не обжалуются.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Владимирского областного суда от 20 июля 2022 г. приговор в отношении Логинова Р.В. изменен: время нахождения Логинова Р.В. под домашним арестом с 5 января 2019 г. по 22 августа 2019 г. включительно засчитано в срок лишения свободы из расчета один день домашнего ареста за один день лишения свободы.

В остальной части приговор оставлен без изменения

Логинов Р.В. признан виновным и осужден за: мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путём обмана, совершенное в особо крупном размере, повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение; мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана, совершенное в особо крупном размере; мошенничество, то есть приобретение права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение; покушение на мошенничество, то есть на приобретение права на чужое имущество путем обмана и злоупотребления доверием, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в особо крупном размере, повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение.

Преступления совершены им при обстоятельствах, изложенных в описательно-мотивировочной части приговора.

В кассационной жалобе осужденный Логинов Р.В. выражает несогласие с состоявшимися судебными решениями, считает их незаконными и необоснованными.

Утверждает, что положенные в основу приговора по эпизоду в отношении Березина показания свидетелей Митрофановой и Панкратовой являются недопустимыми доказательствами, поскольку они основаны на информации, полученной от лица, которое в связи со смертью не допрашивалось; по эпизоду в отношении муниципального образования г. Владимир указывает, что представитель потерпевшего Ермакова допущена к участию в деле с нарушением закона без соответствующего поручения муниципального образования, в материалах дела отсутствует доверенность и ходатайство о допуске представителя потерпевшего, Положение об управлении муниципальным имуществом г. Владимира, на которые ссылался суд, в нарушение ст. 240 УПК РФ не исследовалось; делает вывод о фактическом отсутствии потерпевшего по данному эпизоду и считает недопустимыми заявление Ермаковой о причинении ущерба муниципальному образованию.

По эпизодам потерпевших Акишина и Зориной считает недопустимым доказательством показания Басто, с которым было заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. В обоснование указывает, что Басто оговорил его (Логинова) в целях освобождения из-под стражи, после чего скрылся и в судебном заседании не допрашивался, очные ставки с ним на предварительном следствии фактически не проводились, что лишило ФИО42 возможности оспорить его показания, а выводы суда об обратном со ссылкой на п.5 ч.2 ст. 281 УПК РФ не основаны на материалах дела. Ссылается на то, что в ходе очной ставки Басто показаний не дал, а потому и оспорить их ФИО42 не мог.Обращает внимание на то, что Басто изобличал его (ФИО42) в совершении еще 4 преступлений, однако постановлением Октябрьского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГг. уголовное преследование в этой части было прекращено по реабилитирующим основаниям. Утверждает, что выводы суда содержат существенные противоречия относительно того, оглашались ли в судебном заседании показания Басто.

Указывает, что потерпевший Березин не принимал наследство в виде квартиры, ссылаясь на заявление Березина на принятие лишь 1/2 доли в праве на нее от 1998г. и отсутствие свидетельства о вступлении в права наследования, которое и является единственным документом, подтверждающим переход к наследнику права собственности. Делает вывод о том, что на момент совершения инкриминированного ему (ФИО42) деяния (март 2013г.) Березин правообладателем квартиры не являлся, а его право возникло не в силу закона, как указал суд, а на основании решения суда, которое вступило в законную силу только в 2015г., то есть через 2 года после совершения преступления, а до этого момента квартира находилась в статусе бесхозяйного имущества. Считает несостоятельной ссылку суда в обоснование выводов на постановление Пленума Верховного Суда РФ № от ДД.ММ.ГГГГг., которое не распространяется на правоотношения, возникшие до введения его в действие - в данном случае возникшие в 1998г. Отмечает, что споры о правах на недвижимое имущество рассматриваются в порядке гражданского судопроизводства.

Утверждает, что материалы дела не содержат доказательств того, что <адрес> является выморочным имуществом; считает, что по эпизоду с данной квартирой потерпевший фактически не установлен.

Указывает о нарушении судом принципов равноправия и состязательности сторон, обосновывая довод тем, что сторона защиты была лишена права представлять доказательства; считает необоснованным отказ суда в истребовании из ОВД протокола опознания трупа Меницкой по фотографии, на основании которого органом ЗАГСа было выдано свидетельство о ее смерти, о вызове в суд свидетеля, который мог подтвердить, что фотографий трупа Меницкой не существует, опознания он не проводил, и протокол не подписывал. Ссылается на показания свидетелей – родственников Меницкой о том, что ее труп они не опознавали, которые в приговоре не приведены и оценка им не дана.

Утверждает, что в судебном заседании обвинение было изменено, что ухудшило его (ФИО42) положение и нарушило его право на защиту, а именно: изменено место преступления с <адрес> проспект <адрес>, при этом по последнему адресу действий по регистрации права собственности на недвижимость, направленных на завладение ею, не производилось. Считает ссылку суда в обоснование своих выводов на справку регистрирующего органа несостоятельной, поскольку они опровергаются регистрационными делами Росреестра, согласно которым все регистрационные действия осуществлялись по адресу: <адрес>, а это <адрес>, а не Октябрьский, где рассматривалось уголовное дело. Считает, что суд апелляционной инстанции необоснованно отказал в приобщении к материалам дела выписок из ЕГРЮЛ, подтверждающие эти доводы стороны защиты. Автор жалобы делает вывод о нарушении правил территориальной подсудности уголовного дела.

Считает, что обвинительное заключение было составлено с существенными нарушениями закона. В обоснование ссылается на то, что действия по завладению правом на земельный участок и квартиру Акишина были квалифицированы как одно деяние, однако время, место, обстоятельства их совершения и объекты посягательства разные; в обвинительном заключении не были указаны пункт, часть, статья УК РФ, по которым он (ФИО42) обвинялся в незаконном приобретении права на земельный участок. Считает, что указанные обстоятельства и последовавший отказ от обвинения в этой части лишил его (ФИО42) права на реабилитацию. Указывает, что в постановлении о возбуждении уголовного дела и постановлении о привлечении в качестве обвиняемого объектом преступления указан жилой дом, а в обвинительном заключении – квартира.

Считает нарушенным его право на защиту, ссылаясь на то, что адвокат Крупцов ранее являлся следователем по настоящему уголовному делу; указывает наотсутствие в деле постановлений руководителя следственного органа о продлении срока предварительного расследования до 12 месяцев и свыше.

Утверждает о том, что он добровольно отказался от доведения до конца хищения квартиры Зориной, в связи с чем уголовное преследование в отношении него в соответствии со ст. 31 УК РФ подлежало прекращению. В обоснование отмечает, что его действия сотрудники полиции не пресекали, а судебное решение, вступившее в законную силу ДД.ММ.ГГГГг., он не обжаловал при наличии у него такой возможности. Считает основанным на предположениях вывод суда о способе изготовления предварительного договора купли-продажи.

Указывает, что в нарушение закона суд сослался в приговоре на фамилию Абдулова, который умер и в отношении которого уголовное дело не рассматривалось.

Считает нарушением закона то обстоятельство, что суд не указал, за какое преступление назначено наказание по ч.3 ст. 30, ч.4 ст. 159 УК РФ; отмечает, что направленные ему (ФИО42) копии судебных актов не содержат подписей судей. Утверждает, что в день оглашения приговора протокол судебного заседания не велся ввиду отсутствия секретаря судебного заседания.

Просит состоявшиеся судебные решения отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение по территориальной подсудности в Ленинский районный суд <адрес>.

В письменных возражениях на кассационную жалобу государственный обвинитель по делу ФИО9 выражает несогласие с приведенными в ней доводами, считает виновность ФИО42 в совершении преступлений, за которые он осужден, доказанной, назначенное ему наказание справедливым и соразмерным содеянному, просит состоявшиеся судебные решения оставить без изменения, кассационную жалобу – без удовлетворения.

Изучив доводы кассационной жалобы, письменных возражений на неё, материалы уголовного дела, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Таких нарушений, с учетом внесенных в приговор изменений судом апелляционной инстанции, по настоящему делу не допущено.

Вывод суда первой инстанции о виновности ФИО1 в совершении преступлений, за которые он осуждён, соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным в судебном заседании, и основан на исследованных судом доказательствах, приведенных в приговоре, проверенных и получивших надлежащую оценку в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ, а именно на: показаниях потерпевших ФИО32, ФИО6, ФИО10, представителя потерпевшего – администрации <адрес> ФИО31, свидетелей Николаевой (ФИО11), ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15, ФИО16, ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО40, ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО23, ФИО24, ФИО25, ФИО26, ФИО27, ФИО28, свидетеля под псевдонимом «ФИО29», показаниях ФИО30, ФИО41, данных ими в ходе предварительного расследования в качестве обвиняемых, оглашенных в судебном заседании; письменных источниках доказательств, в числе которых заявления потерпевших о совершенных преступлениях, протоколы осмотров предметов и документов, обыска, выемки, заключения экспертов, материалы регистрационных дел на квартиры, а также вещественные доказательства.

Оценив все доказательства с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а их совокупность – с точки зрения достаточности, с учетом позиции государственного обвинителя, уточнившего обвинение в соответствии с ч.8 ст. 246 УПК РФ, суд пришёл к обоснованному выводу о виновности ФИО1 в совершении 3 преступлений, предусмотренных ч.4 ст. 159 УК РФ, и преступления, предусмотренного ч.3 ст. 30, ч.4 ст. 159 УК РФ.

Описательно-мотивировочная часть приговора в полной мере отвечает требованиям ст. 307 УПК РФ. Она содержит, в том числе, описание преступных деяний ФИО1, признанных судом доказанными, с указанием места, времени, способа их совершения, формы вины ФИО1, мотива и цели преступлений, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства и признал несостоятельными доводы стороны защиты, в том числе и аналогичные тем, которые приведены ФИО1 в кассационной жалобе.

Вопреки доводам осужденного, в приговоре не приведено формулировок, свидетельствующих о виновности в совершении преступлений иных, помимо ФИО1 и ФИО41, лиц. Упоминание же фамилии Абдулова при изложении показаний свидетелей и их оценке не свидетельствует о нарушении требований ст. 252 УПК РФ.

Нижестоящими судебными инстанциями тщательно проверены и доводы стороны защиты, оспаривавшей допустимость представленных стороной обвинения доказательств. При этом нарушений уголовно-процессуального закона при сборе и закреплении доказательств судами нижестоящих инстанций не установлено и убедительные, мотивированные суждения на этот счет приведены в приговоре и апелляционном определении.

Показания ФИО30, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, данные им на предварительном следствии в ходе допросов в качестве обвиняемого, а также при проведении очной ставки с ФИО1, оглашены в судебном заседании в соответствии с взаимосвязанными положениями ст.281.1 и п. 5 ч. 1, ч. 2.1 ст. 281 УПК РФ, поскольку он объявлен в розыск и принятыми мерами установить его местонахождение не представилось возможным (т. 23 л.д. 108; т. 25 л.д. 9, 17, 83). При этом судебная коллегия отмечает несостоятельность утверждения ФИО1 об отсутствии у него возможности оспорить показания ФИО30, учитывая, что на предварительном следствии между ними проводилась очная ставка (т. 7 л.д. 113-124).

Показания ФИО30 оценивались судом в совокупности с другими доказательствами, как того и требуют правила ст. 87 УПК РФ, и при этом суд указал в приговоре, каким показаниям ФИО30 доверяет, считая их достоверными, а каким – нет. Тот факт, что в отношении ФИО1 принято решение о прекращении уголовного преследования по эпизодам в отношении ряда потерпевших по реабилитирующим основаниям ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения в соответствующей части, по которым в качестве доказательств сторона обвинения также приводила показания ФИО30, сам по себе не позволяет утверждать о недостоверности его показаний, положенных в основу обжалуемого приговора, и наличии у него оснований для оговора ФИО1, тем более, что вывод суда о виновности осужденного в совершении мошенничеств основан не исключительно и в решающей степени на показаниях ФИО30, а на совокупности и других доказательств, с которыми они сопоставлены в соответствии с требованиями ст. 87 УПК РФ.

Не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона и оценка как допустимых доказательств показаний Митрофановой и Панкратова, которые указали на источник своей осведомленности, показания давали, будучи предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ. Кроме того, показания каждого из свидетелей не имели для суда заранее установленной силы, а оценивались в совокупности с другими доказательствами и с учетом установленных фактических обстоятельств относительно поведения ФИО1, его целенаправленных, последовательных, обдуманных действий по приобретению права на чужие квартиры путем обмана и злоупотребления доверием.

Аргументы ФИО1 относительно неоформления прав на квартиры и о необоснованности решения о признании муниципального образования <адрес> потерпевшим и причинении ему хищением ущерба суд первой инстанции правильно признал несостоятельными.

Суд кассационной инстанции, не соглашаясь с аналогичными доводами кассационной жалобы осужденного, отмечает следующее.

Порядок наследования и учета выморочного имущества, переходящего в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации, а также порядок передачи его в собственность субъектов Российской Федерации или в собственность муниципальных образований, определяются законом (пункт 3 статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как наследники выморочного имущества публично-правовые образования наделяются Гражданским кодексом Российской Федерации особым статусом, отличающимся от положения других наследников по закону, поскольку для приобретения выморочного имущества принятие наследства не требуется (абзац второй пункта 1 статьи 1152), на них не распространяются правила о сроке принятия наследства (статья 1154), а также нормы, предусматривающие принятие наследства по истечении установленного срока (пункты 1 и 3 статьи 1155); при наследовании выморочного имущества отказ от наследства не допускается (абзац второй пункта 1 статьи 1157); при этом свидетельство о праве на наследство в отношении выморочного имущества выдается в общем порядке (абзац третий пункта 1 статьи 1162).

В силу того, что принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации (пункт 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации), выморочное имущество признается принадлежащим публично-правовому образованию со дня открытия наследства при наступлении указанных в пункте 1 статьи 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации обстоятельств независимо от осведомленности об этом публично-правового образования и совершения им действий, направленных на учет такого имущества и оформление своего права.

Также нельзя согласиться с тезисом ФИО1 о том, что ФИО31 необоснованно признана представителем потерпевшего. Эти доводы отвергнуты судами нижестоящих инстанций с приведением убедительных мотивов, с которыми суд кассационной инстанции соглашается. Вопреки суждениям ФИО1, «Положение об Управлении муниципальным имуществом <адрес>» по своей правовой природе доказательством в смысле ст. 74 УПК РФ не является и его исследования в судебном заседании во исполнение предписаний ст. 240 УПК РФ не требовалось.

Правильно оценены как несостоятельные и суждения стороны защиты о том, что ФИО32 в силу действовавшего законодательства на момент совершения инкриминированного ФИО1 преступления собственником <адрес> не являлся, а, значит, и потерпевшим признан незаконно. Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что ФИО32, являясь единственным наследником по завещаниям ФИО33 и ФИО34 указанной квартиры и подав ДД.ММ.ГГГГ нотариусу заявление о выдаче свидетельства о праве на наследство, в силу положений ст.ст.1152, 1153 ГК РФ тем самым фактически принял наследство, а потому располагал правами владения и управления наследственным имуществом, в том числе правом пользования квартирой, что и подтверждено решением Фрунзенского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ (т. 10 л.д. 65-72). Суд первой инстанции также правильно указал в приговоре, что наследник, принявший наследство, независимо от времени и способа его принятия считается собственником наследственного имущества, носителем имущественных прав и обязанностей со дня открытия наследства вне зависимости от факта государственной регистрации прав на наследственное имущество и ее момента, а получение свидетельства о праве на наследство является правом, а не обязанностью наследника.

С доводом ФИО1 о том, что суд, мотивируя свои выводы, необоснованно сослался на ст.ст. 1152, 1153 ГК РФ и постановление Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГг. № «О судебной практике по делам о наследовании», которые не распространяются на правоотношения, возникшие до введения их в действие – в данном случае возникшие в 1998 году – согласиться нельзя. Аналогичное правовое регулирование порядка и способов принятия наследства, юридических последствий совершения наследником соответствующих действий по принятию наследства содержалось и в статьях 546, 557 ГК РСФСР, положения которых по существу воспроизведены в статьях 1152, 1153 ГК РФ, а разъяснения по вопросам практики их применения, содержавшиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от ДД.ММ.ГГГГг. №, нашли отражение и в принятом ДД.ММ.ГГГГг. постановлении Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГг. № «О судебной практике по делам о наследовании».

Приводимые ФИО1 доводы о том, что потерпевший ФИО32 не принимал наследство в виде квартиры и на момент совершения преступления ее правообладателем не являлся, следует признать несостоятельными еще и потому, что в силу ст. 90 УПК РФ установленные вступившим в законную силу решением Фрунзенского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ обстоятельства хотя и не предрешали выводов суда первой инстанции о виновности ФИО1, однако в части прав ФИО32 на указанную квартиру с момента принятия им наследства в 1999 году имели преюдициальное значение по настоящему уголовному делу.

Кроме того, не соглашаясь с вышеприведенными доводами автора кассационной жалобы относительно процессуального статуса ФИО32 по уголовному делу и причиненного ему вреда, судебная коллегия отмечает, что для целей ч.4 ст. 159 УК РФ правом на жилое помещение признается принадлежащее гражданину на момент совершения преступления не только право собственности на жилое помещение, но и право пользования им, о чем разъяснено в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ № «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».

Учитывая изложенное, суд кассационной инстанции считает решение о признании потерпевшим ФИО32 обоснованным, а квалифицирующий признак мошенничества – «повлекшее лишение права гражданина на жилое помещение», – доказанным.

Нижестоящими судебными инстанциями также тщательно проверялось утверждение ФИО1 и о том, что место совершения преступлений, которое определено исходя из местонахождения органа, осуществляющего регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, установлено неверно. Регистрация права собственности на жилые помещения, расположенные по адресу: <адрес>; <адрес>; <адрес> была осуществлена по месту нахождения отдела регистрации прав на объекты жилого назначения Управления Росреестра по <адрес>, который на момент принятия вышеуказанных решений размещался по адресу: <адрес>, Октябрьский проспект, <адрес>.

В этой связи несостоятельным следует признать и довод ФИО1 о нарушении территориальной подсудности рассмотрения уголовного дела. Приложенные же к кассационной жалобе выписки из Единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ) со сведениями о юридическом лице – Управлении Росреестра по <адрес> и его адресе – <адрес>А, выводов судов нижестоящих инстанций не опровергает. Регистрация сделок с квартирами фактически производилась в одном из отделов Росреестра, расположенном по иному адресу – <адрес> проспект, <адрес>, о чем суду первой инстанции были представлены соответствующие сведения, оснований не доверять которым не имелось. При этом суд кассационной инстанции отмечает, что выемка регистрационных дел производилась следователем именно по адресу: <адрес> проспект, <адрес> (т. 10 л.д. 55).

Суд кассационной инстанции не ставит под сомнение сведения, содержащиеся в письме руководителя Управления Росреестра по <адрес> ФИО35 от ДД.ММ.ГГГГг., приобщенного к материалам дела по ходатайству прокурора в обоснование контраргументов на доводы кассационной жалобы ФИО1 Согласно письму в состав структуры Управления с 2013г. по 2016г. входили отдел регистрации прав на объекты недвижимости жилого назначения, ипотеки и договоров долевого участия в строительстве и отдел регистрации прав на объекты недвижимости жилого назначения и располагались они именно по адресу: <адрес>, Октябрьский проспект, <адрес>.

По мнению судебной коллегии, указанные сведения опровергают тезис ФИО1 о нарушении территориальной подсудности рассмотрения уголовного дела и они не противоречат информации, содержащейся в выписках из Единого государственного реестра юридических лиц, приложенных осужденным к кассационной жалобе, в которых указано место нахождения самого юридического лица – Управления Росреестра по <адрес>, а не его отделов. Согласно же подп. «в», «н» п. 1 ст. 5 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 129-ФЗ (ред. от ДД.ММ.ГГГГ) «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» в единый государственный реестр юридических лиц (ЕГРЮЛ) вносятся сведения об адресе юридического лица в пределах места нахождения юридического лица, а также сведения о его филиалах и представительствах. Необходимости внесения в ЕГРЮЛ сведений об адресе места нахождения иных структурных подразделений юридического лица, не являющихся филиалом либо представительством, законом не предусмотрено.

Уточнение государственным обвинителем фабулы обвинения в судебном заседании в части устранения технической ошибки при изложении адреса регистрации сделок с квартирами, равно как и наименования органа, осуществляющего регистрацию прав на недвижимое имущество и сделок с ним, суд первой инстанции обоснованно признал допустимым, поскольку фактические обстоятельства инкриминированных ФИО1 деяний в данном случае не изменились и право на защиту подсудимого этим нарушено не было.

С доводами ФИО1, изложенными им в суде кассационной инстанции, об исключении по эпизодам в отношении потерпевших Акишина и Зориной его осуждения за мошенничество, совершенное «путем злоупотребления доверием», а по эпизоду в отношении Акишина об исключении еще и квалифицирующего признака мошенничества «группой лиц по предварительному сговору» и с аргументами в их обоснование судебная коллегия согласиться не может.

При изменении государственным обвинителем обвинения, в том числе и в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГг., требования ч.8 ст. 246, 252 УПК РФ и право на защиту подсудимого не нарушены. Ошибка же государственного обвинителя при формулировании обвинения по эпизоду мошенничества в отношении Акишина в соответствии с диспозицией ст. 159 УК РФ в части неуказания на квалифицирующий признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» была устранена им же непосредственно в ходе выступления. При этом подсудимому предоставлялось время для подготовки к защите с учетом измененного обвинения. О техническом характере ошибки свидетельствует и тот факт, что при изложении фабулы обвинения государственный обвинитель указывал на совершение ФИО1 мошенничества в отношении Акишина именно группой лиц по предварительному сговору. Учитывая изложенное и принимая во внимание, что указанный квалифицирующий признак вменялся ФИО1 и в обвинительном заключении, следует констатировать, что в этой части право на защиту подсудимого не нарушено. Более того, государственный обвинитель фактически изменил обвинение по данному эпизоду в сторону смягчения (т. 25 л.д. 98-104).

Оснований для исключения из судебных решений осуждения ФИО1 за мошенничества в отношении Акишина и Зориной «путем злоупотребления доверием» ввиду недоказанности совершения преступлений именно этим способом, судебная коллегия не усматривает.

Для квалификации содеянного не имеет правового значения, был ли знаком ФИО1 с потерпевшими Акишиным и Зориной ранее. Вопреки аргументам ФИО1, злоупотребление доверием при мошенничестве заключается не только в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества, но и имеет место в случаях принятия на себя лицом обязательств при заведомом отсутствии у него намерения их выполнить с целью безвозмездного обращения в свою пользу или в пользу третьих лиц чужого имущества или приобретения права на него. Более того, указанные преступления были совершены ФИО1 группой лиц по предварительному сговору и установленные фактические обстоятельства, приведенные в приговоре, действия каждого из соучастников, направленные на достижение единой преступной цели, не ставят под сомнение обоснованность выводов суда первой инстанции о том, что мошенничества совершены путем обмана и злоупотребления доверием Акишина и Зориной.

Доводы кассационной жалобы о нарушении принципов равноправия и состязательности сторон являются несостоятельными. Как видно из протоколов судебных заседаний, суд первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечил полное равноправие сторон, принял все меры по реализации принципа состязательности, создал необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Ходатайства стороны защиты, в том числе и те, о которых упоминается в кассационной жалобе (об истребовании протокола опознания трупа Меницкой по фотографии, о вызове в судебное заседание для допроса в качестве свидетеля ФИО36 об обстоятельствах опознания трупа Меницкой и другие) разрешены судом в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке, в соответствии с требованиями ст. 271 УПК РФ и по ним приняты мотивированные решения, несогласие ФИО1 с которыми само по себе не свидетельствует о нарушении принципа равноправия и состязательности сторон, права на защиту осужденного.

Субъективная оценка ФИО1 установленных судом фактических обстоятельств и положенных в основу приговора доказательств является неубедительной и не свидетельствует о наличии оснований для отмены или изменения состоявшихся судебных решений в кассационном порядке.

При пересмотре судебных решений в порядке главы 47.1 УПКРФ суд кассационной инстанции не переоценивает фактические обстоятельства и какие-либо доказательства, а проверяет в процессе кассационного производства правильность толкования и применения нижестоящими судебными инстанциями норм материального и процессуального права.

Согласно ч. 1 ст. 88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела.

В соответствии с принципом свободы оценки доказательств, закрепленным в ст. 17 УПК РФ, судья оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью. Никакие доказательства не имеют заранее установленной силы.

Суд кассационной инстанции полагает, что вышеприведённые требования уголовно-процессуального закона судом первой инстанции при постановлении приговора в отношении ФИО1 выполнены в полной мере. Сомнений в доказанности виновности ФИО1 в совершении преступлений, за которые он осужден, не возникает, а доводы стороны защиты об обратном получили надлежащую оценку суда с приведением в приговоре мотивов, по которым они признаны несостоятельными, а затем аналогичные доводы были проверены и судом апелляционной инстанции, включая утверждения о нарушения уголовно-процессуального закона в ходе предварительного расследования и при рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции, суждения относительно процессуального статуса адвоката Крупцова, ранее занимавшего должность следователя, доводы о добровольном отказе ФИО1 от доведения преступления в отношении потерпевшей Зориной до конца, о реальном заключении в 2016г. сделки купли-продажи квартиры с Меницкой.

Оснований для иной юридической оценки содеянного ФИО1 судебная коллегия не усматривает.

Нарушений уголовного закона при назначении ФИО1 наказания также не допущено.

Суд первой инстанции учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, данные о личности осужденного, а также влияние наказания на его исправление и на условия жизни его семьи.

Обстоятельств, отягчающих наказание, по делу не установлено.

Обстоятельствами, смягчающими наказание ФИО1, суд признал наличие у него малолетнего и несовершеннолетнего детей, наличие у осужденного и его супруги заболеваний, а также осуществление ФИО1 ухода за супругой в связи с ее тяжелой травмой.

Таким образом, все предусмотренные ст. 60, 61 УК РФ обстоятельства, на которые обращает внимание ФИО1, судом при назначении наказания были учтены, а несогласие осужденного с их оценкой само по себе не свидетельствует о чрезмерной суровости постановленного приговора.

С учетом всей совокупности установленных обстоятельств суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о назначении наказания осужденному в виде лишения свободы в пределах санкции ч.4 ст. 159 УК РФ, а за неоконченное преступление с учетом правил ч.3 ст. 66 УК РФ, без применения положений ч.6 ст. 15, ст. 64, 73 УК РФ.

Обоснование ФИО1 тезиса о незаконности приговора тем, что суд не указал, за какое преступление назначено наказание по ч.3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ, является несостоятельным. Вопреки суждениям ФИО1, фактические обстоятельства уголовно наказуемого деяния приводятся в описательно-мотивировочной, а не в резолютивной, части приговора. Никаких сомнений и неясностей относительно вида и размера наказания, назначенного за каждое из совершенных преступлений, не возникает, резолютивная часть приговора в полной мере отвечает требованиям ст. 308 УПК РФ.

Также суд кассационной инстанции полагает, что назначенное ФИО1 окончательное наказание по совокупности преступлений является соразмерным содеянному и личности виновного, соответствует требованиям ст. 6, 43, 60 УК РФ и является справедливым.

Вид исправительного учреждения ФИО1 правильно назначен в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ – исправительная колония общего режима.

Суд апелляционной инстанции проверку законности, обоснованности и справедливости обжалуемого приговора провел в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, правильно устранил нарушения положений ст. 9, 10 УК РФ при разрешении судом первой инстанции вопроса о зачете в срок наказания времени содержания ФИО1 под домашним арестом и внес в приговор изменения в соответствующей части.

Довод ФИО1 о том, что во время оглашения приговора после 14 часов ДД.ММ.ГГГГг. протокол судебного заседания не велся, ввиду отсутствия секретаря судебного заседания, тщательно проверен судом апелляционной инстанции и своего подтверждения не нашел. Кроме того, замечания ФИО1 на протокол судебного заседания в этой части рассмотрены и отклонены с вынесением мотивированного постановления (т. 26 л.д. 25-26). Оснований не доверять результатам инициированной судом апелляционной инстанции служебной проверки у суда кассационной инстанции также не имеется. Представленные осужденным письменные объяснения, полученные его защитником от ФИО37, поддерживающего с ФИО1 приятельские отношения, и ФИО38, являющейся родной сестрой осужденного, объективность установленных в ходе служебной проверки обстоятельств не опровергают (т. 26 л.д. 195-200). Находя неубедительным указанный довод ФИО1, судебная коллегия отмечает, что ни во время провозглашения приговора, ни после окончания этого процессуального действия, подсудимый и его защитник замечаний об отсутствии в зале секретаря судебного заседания не высказывали. Не заявлял об этом и государственный обвинитель.

Судебная коллегия констатирует, что апелляционное определение Владимирского областного суда от ДД.ММ.ГГГГг. в полной мере соответствует требованиям ч.4 ст. 7, ст. 389.28 УПК РФ.

Таким образом, поскольку иных, помимо устраненных судом апелляционной инстанции, существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход дела, допущено не было, оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены или изменения состоявшихся судебных решений не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.13, 401.14 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а :

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░░░░░ ░░ 4 ░░░░░ 2022 ░. ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 20 ░░░░ 2022 ░. ░ ░░░░░░░░░░░░43 ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ – ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░: