Решение по делу № 22-1882/2021 от 12.08.2021

Дело № 22-1882/2021                 Судья Смирнов А.А.

УИД 33RS 0001-01-2021-000404-29            

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

10 сентября 2021 г. г.Владимир

Владимирский областной суд в составе:

председательствующего Вершининой Т.В.,

при секретарях Рожкове П.Д., Гребневой А.Е.,

с участием:

прокурора Колотиловой И.В.,

осужденного Сильченко А.А.,

защитников – адвокатов Багрянского Ф.В., Овчинникова М.В.,

потерпевшей О. и ее представителей Р. и Р.

потерпевшей М. и ее представителя П.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе адвоката Багрянского Ф.В. в защиту осужденного Сильченко А.А. на приговор Ленинского районного суда г.Владимира от 9 июля 2021 г., которым

Сильченко А. А.ч, родившийся **** в **** ****, несудимый,

осужден по ч. 3 ст. 264 УК РФ к 3 годам лишения свободы с отбыванием в колонии – поселении, с лишением права заниматься деятельностью по управлению транспортными средствами на срок 2 года 6 месяцев.

    В порядке ч. 2 ст. 75.1 УИК РФ осужденному Сильченко А.А. решено следовать в колонию - поселение самостоятельно за счет государства.

    Мера пресечения Сильченко А.А. до вступления приговора в законную силу оставлена прежней – в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении.

    Срок отбывания наказания исчислен со дня прибытия осужденного в колонию – поселение. Время следования Сильченко А.А. к месту отбывания наказания в соответствии с предписанием зачтено в срок лишения свободы из расчета один день за один день.

С осужденного Сильченко А.А. взыскана компенсация морального вреда :

в пользу М. – в размере ****

в пользу О. – в размере ****

Исковые требования О. к осужденному о возмещении материального ущерба оставлены без рассмотрения.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Доложив кратко содержание обжалуемого приговора, существо апелляционной жалобы и дополнения к ней, возражений, заслушав выступления: осужденного Сильченко А.А. и в его защиту адвокатов Багрянского Ф.В. и Овчинникова М.В., поддержавших доводы апелляционной жалобы (с учетом дополнений), потерпевшей О., представителей потерпевших Р. и П., прокурора Колотиловой И.В., полагавших приговор суда оставить без изменения, суд апелляционной инстанции

УСТАНОВИЛ:

согласно приговору суда Сильченко А.А. признан виновным и осужден за совершение нарушения лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть человека, причинение тяжкого вреда здоровью человека.

Преступление совершено **** на проезжей части автодороги **** в районе **** ****.**** при обстоятельствах, подробно приведенных в приговоре.

В суде первой инстанции Сильченко вину в совершении преступления не признал.

Судом постановлен указанный приговор.

В апелляционной жалобе адвокат Багрянский Ф.В. в защиту осужденного ставит вопрос об отмене приговора как незаконного и необоснованного. Указывает, что заключения судебно-медицинских экспертиз **** и **** являются недопустимыми доказательствами. В заключении эксперта **** была использована медицинская карта стационарного больного ГБУЗ **** **** М.. В заключении эксперта **** экспертом использована медицинская карта стационарного больного той же больницы в отношении О. Следователь К. показал, что медицинские документы экспертам переданы врачами, он их не видел. В ходе производства по делу медицинские документы не изымались. Эксперт В. пояснила, что медицинская документация поступила в морг вместе с трупом М.. Эксперт Е. сообщила, что медицинские документы предоставлены с постановлением следователя. Эксперты не пояснили, кем были предоставлены медицинские карты и при каких обстоятельствах. Согласно постановлению о назначении экспертизы в отношении М. какая-либо медицинская документация в распоряжение эксперта не предоставлялась. Кем, когда, на каком основании переданы медицинские карты – не установлено. Считает, что эксперты получили их внепроцессуальным путем. Поэтому заключения экспертов получены с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства. Кроме этого, исследованные экспертами документы упакованы и опечатаны не были. Ознакомиться с их содержанием сторона защиты не имела возможности. Выводы же экспертов основаны исключительно и преимущественно на сведениях, указанных в этих документах. Предполагает, что они могли быть предоставлены в неполном или искаженном виде. Ходатайства об истребовании медицинских карт и о признании указанных заключений экспертов недопустимыми доказательствами оставлены без удовлетворения. Просит приговор отменить и вынести в отношении Сильченко оправдательный приговор.

В двух дополнительных апелляционных жалобах адвокатом Багрянским Ф.В. приведено, что в ходе произошедшего дорожно-транспортного происшествия (далее – ДТП) Сильченко получены телесные повреждения, причинившие вред здоровью средней тяжести, в результате **** он не помнит обстоятельств ДТП и не смог пояснить, кто управлял автомобилем. По мнению стороны защиты, автомобилем ВАЗ управляла О., матери которой принадлежал автомобиль. Факт управления автомобилем Сильченко - не доказан. Не установлены причины, по которым автомобиль ВАЗ выехал на полосу встречного движения, имелась ли у водителя техническая возможность избежать ДТП, происшествие могло произойти в результате технической неисправности автомобиля ВАЗ.

В подтверждение своей позиции адвокат ссылается, что согласно показаниям свидетеля К. непосредственно на месте происшествия установить, кто именно управлял автомобилем ВАЗ, не удалось; следователь не принял всех необходимых мер для этого непосредственно после происшедшего (не устанавливал наличие следов пальцев рук, микрочастиц, крови, не осмотрел салон автомобиля), поэтому объективно определить, кто управлял автомобилем ВАЗ, невозможно.

Не согласен с выводом суда об управлении автомобилем Сильченко, исходя из показаний потерпевшей О., свидетелей О., Ш., К. М., а также с оценкой, данной судом неточностям в их показаниях, и тому, что неточности были устранены.

В частности, считает показания потерпевшей О. недостоверными, поскольку она и ее мать заинтересованы в исходе дела, потерпевшая О. пытается избежать уголовной ответственности, ей был заявлен гражданский иск на значительную сумму, который частично удовлетворен, получено страховое возмещение, которое она не получила бы, в случае установления факта управления автомобилем ею. В результате происшествия был сильно поврежден автомобиль О. Потерпевшая и ее мать осознавали, что возместить вред можно только в случае признания Сильченко виновным в совершении преступления.

Указывает, что потерпевшая О. неоднократно сообщала ложные сведения. В суде пояснила, что непосредственно перед происшествием ей два раза по телефону звонила мать, первый раз - когда она (О.) с Сильченко находились в ****, а второй раз - когда они ехали из него в ****, и своей матери по телефону О. сказала о нахождении за рулем Сильченко. Мать потерпевшей дала аналогичные показания. Согласно справке с перечнем телефонных соединений О. за **** происшествию предшествуют два телефонных разговора (т.2, л.д. 67): первый – с 15 час. 03 мин. по 15 час. 04 мин., второй – с 16 час. 45 мин. до 16 час. 51 мин. Из видеозаписи с камер видеонаблюдения на территории **** О. и Сильченко получили заказанную на вынос еду и отошли от кассы в 16 час. 38 мин., покинули территорию **** в 16 час. 54 мин. (т.2, л.д. 129). Поэтому телефонный разговор между О. и ее матерью произошел, когда О. и Сильченко находились на территории **** Предполагает, что потерпевшая О. завершила разговор с матерью, села за руль машины и начала движение. Кроме этого, О. поясняла, что автомобиль ВАЗ перед происшествием попал в колею (т.3, л.д. 5 об.), однако согласно протоколу осмотра места происшествия и показаниям свидетелей колеи на месте происшествия не было (т.1, л.д. 23, т. 3, л.д. 12). Считает, что эти показания даны потерпевшей с целью придумать постфактум причины происшествия. Также О. показала, что во время происшествия был ливень, который помешал разглядеть ей находившихся в автомобиле **** людей (аудиозапись от **** ****), но достоверно установлено, что ливень к моменту столкновения уже закончился (т.3, л.д. 12,14об.). О. же пояснила в суде, что не помнит момент столкновения, что было после него, однако заявила, что Сильченко сломал ей ребра и даже чуть не сломал грудную клетку (аудиозапись от **** ****), перед столкновением ее ослепили фары автомобиля **** так сильно, что у нее испортилось зрение (аудиозапись от **** ****). Адвокат ссылается на наличие у потерпевшей О. телесных повреждений не только с правой, но и с левой стороны. У Сильченко же телесные повреждения имеются с правой стороны. Считает, что либо О. не помнит, кто управлял автомобилем ВАЗ, или помнит, что автомобилем управляла она, однако дает ложные показания.

Обращает внимание, что свидетель Ш. также заинтересован в исходе дела, поскольку являлся другом потерпевшего М., занимался вопросами возмещения вреда его семье, сам определял размер возмещения, в результате ДТП аналогично получил телесные повреждения, пытался обосновать себя потерпевшим в связи с причинением тяжкого вреда здоровью, хотел самостоятельно получить в больнице сведения о нахождении Сильченко в состоянии опьянения. Указывает, что свидетель Ш. неоднократно сообщал суду ложные сведения, его показания противоречивы. В частности, тот утверждал, что перед столкновением видел, что за рулем автомобиля ВАЗ находился мужчина с бородой, однако в ходе предварительного и судебного следствия по – разному описывал обстоятельства, при которых видел его на водительском месте: первоначально - что видел автомобиль ВАЗ на расстоянии, примерно, 30-50 м., затем - что увидел автомобиль ВАЗ, примерно, за полтора метра до столкновения (аудиозапись от **** ****), в ходе предварительного следствия называл это расстояние, примерно, за 5 метров (т.1, л.д. 160-162, т.3, л.д. 12). Принимая во внимание, что автомобиль ВАЗ двигался по направлению к автомобилю **** правым боком, увидеть водителя ВАЗ свидетелю было крайне затруднительно, его закрывал человек, находившийся на пассажирском сиденье, поэтому мужчину в автомобиле Ш. мог видеть, если тот находился на правом пассажирском сидении. Кроме этого, в суде свидетель заявил, что мужчина за рулем был в красной футболке (т.3, л.д. 9), однако в день происшествия Сильченко был одет в футболку черного цвета, что подтверждено видеозаписью из ****. В ходе предварительного следствия Ш. не показал, что видел в автомобиле женщину, пояснил, что о ней ему стало известно в настоящее время (т.1 л.д. 160-162, т.3, л.д. 12). В суде же стал утверждать, что видел в автомобиле и женщину (т.3, л.д. 11 об.) Показал, что врач, осматривавший Сильченко, пояснил, что последний выпил 2 литра пива, однако установлено, что Сильченко в момент происшествия в состоянии опьянения не находился. На момент допроса Ш. в деле отсутствовала фотография, по поводу которой свидетель пояснил, что ее показывал следователь. Впоследствии данная фотография была исследована в суде (т.2, л.д. 73, т.3, л.д. 29), и судом констатировано, что на ней не видно, кто управлял автомобилем (аудиозапись от **** ****). В суде Ш. утверждал, что скорость автомобиля была высокой – 200 км./ч (аудиозапись от **** ****), однако согласно фото с камеры фотофиксации скорость автомобиля ВАЗ перед аварией составляла 51 км./ч, она не отличалась от скорости других автомобилей, которые двигались в потоке. Ш. суду пояснил, что его несколько раз опрашивали, и он сообщал, что за рулем был Сильченко.

Отмечает, что **** следователем было вынесено постановление о назначении автотехнической экспертизы, в которой тот указал, что за рулем автомобиля ВАЗ в момент ДТП находилась О., однако суду пояснил, что заменил задним числом постановление о назначении экспертизы, в котором привел, что за рулем был Сильченко (т.3, л.д. 39-39об.). Первоначальное постановление следователя о назначении экспертизы было на 2 листах, а постановление, которым его следователь заменил, - на 1 листе. Адвокат полагает, что в первоначальном постановлении были еще сведения, которые следователь скрыл. Суд первой инстанции в истребовании первоначального постановления о назначении экспертизы отказал. Считает, что Ш. следователю о мужчине, управлявшем автомобилем ВАЗ, не сообщал, поскольку водителя не видел, показания свидетеля Ш. связаны с разрешением вопроса о возмещении вреда.

Указывает, что показания свидетелей К. и М. факт управления автомобилем Сильченко не подтверждают, существенно разнятся относительно месторасположения Сильченко и О. После столкновения автомобиль ВАЗ несколько раз перевернулся, приземлившись на бок, задняя часть автомобиля отделилась. Сильченко и О. не были пристегнуты ремнями безопасности. После столкновения они неизбежно должны были перемещаться по салону машины. Оба оказались в задней оторванной части автомобиля. По их расположению сделать вывод о том, кто управлял автомобилем, - невозможно. Свидетель М. пояснил, что ему было непонятно, кто находился за рулем (т.3, л.д.15-16). Свидетель К. дал ошибочные показания, как располагался автомобиль ВАЗ после происшествия, вопреки его показаниям задняя часть автомобиля лежала на правом боку, передняя часть автомобиля лежала не на боку, а колесами вверх.

Также адвокат утверждает, что судом не установлено, имелась ли у автомобиля ВАЗ техническая возможность избежать ДТП, причины, по которым он выехал на полосу встречного движения. Указывает, что автомобиль двигался в потоке других машин, его скорость перед происшествием составляла 51 км./ч, каких-либо маневров водитель не совершал, к торможению не прибегал, причиной ДТП была техническая неисправность автомобиля. Диагностическое исследование рулевого управления экспертом в соответствии с ГОСТ 33997-2016 «Колесные транспортные средства. Требования к безопасности в эксплуатации и методы проверки» не проводилось. Из показаний эксперта в суде следует, что выявленные им повреждения автомобиля, полученные в результате ДТП, могли скрыть неисправности рулевого управления, имевшиеся до происшествия. Возможность наличия неисправностей эксперт не отрицал. Согласно показаниям потерпевшей О. Сильченко до происшествия жаловался ей, что руль «клинит» (аудиозапись **** ****). В полной мере исправности тормозной системы, подвески и колес не исследованы. Нельзя исключать, что причиной выезда автомобиля на встречную полосу стало повреждение одного из колес.

Считает, что гражданские иски были удовлетворены незаконно и необоснованно. Сильченко не является причинителем вреда, ни он, ни потерпевшая О. владельцами автомобиля ВАЗ – источника повышенной опасности не являлись ни на праве аренды, ни по доверенности. Собственником автомобиля и его владельцем на момент ДТП была О. (мать потерпевшей). Она добровольно передала автомобиль в пользу третьего лица, определила цели его использования, поэтому не утратила право владения им. Кроме этого, она исполнила обязанность по страхованию риска своей гражданской ответственности, что подтверждается страховым полисом (т.1, л.д. 41). Потерпевшая О. воспользовалась правом на получение страхового возмещения. По мнению адвоката, надлежащим ответчиком по гражданским искам является О. Полагает, что определенная судом компенсация морального вреда не отвечает требованиям о разумности и справедливости, не в достаточной степени учтены обстоятельства дела. Первоначально потерпевшая О. оценила размер компенсации морального вреда в **** в дальнейшем увеличила размер – до **** произвольно, без указания каких-либо оснований. Судом не учтено, что О. не была пристегнута ремнем безопасности в нарушение п. 5.1 ПДД РФ, поэтому размер причиненного вреда подлежит уменьшению. По гражданскому иску М. не в полной мере учтены обстоятельства дела.

Кроме этого, указывает, что Сильченко назначено наказание, не соответствующее тяжести преступления и его личности, а по своему виду и размеру – явно несправедливое. Непонятно, какие обстоятельства преступления были приняты судом во внимание, какие данные о личности осужденного не позволили назначить ему наказание в виде принудительных работ. Негативных данных о личности осужденного в приговоре не приведено, отягчающих наказание обстоятельств не установлено, имеется смягчающее обстоятельство, возможно было применить и положения ст. 73 УК РФ.

Отмечает, что уголовное дело было направлено в суд апелляционной инстанции до того, как сторона защиты завершила ознакомление с протоколом судебного заседания, поэтому была лишена возможности подать на него замечания. В ряде случаев он (адвокат) ссылается не на протокол судебного заседания, а на его аудиозапись.

С учетом вышеизложенного, просит приговор отменить, вынести в отношении Сильченко оправдательный приговор.

    В возражениях на апелляционную жалобу государственный обвинитель В. с приведением доводов оснований для отмены либо изменения приговора не видит, просит оставить его без изменения.

    В возражениях (поименованы как отзыв) представитель потерпевшей О. – Р. считает приговор законным и обоснованным, отмечает, что в суде первой инстанции исследованы все вопросы, поставленные стороной защиты.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционной жалобы (с учетом дополнений) и возражения на нее, заслушав выступления участников процесса, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Уголовное дело в отношении Сильченко рассмотрено в общем порядке судебного разбирательства.

Суд первой инстанции принял все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела.

Приговор постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ, выводы суда о доказанности виновности Сильченко основаны на исследованных в судебном заседании доказательствах, надлежащим образом мотивированы.

В суде первой инстанции Сильченко вину в совершении преступления не признал, от дачи показаний отказался, воспользовавшись правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ.

Из оглашенных показаний обвиняемого Сильченко, данных в ходе предварительного следствия, следует, что по факту ДТП от **** в районе **** **** он ничего пояснить не может, т.к. не помнит, в салоне автомобиля ВАЗ -**** кроме него находилась О., кто был за рулем автомобиля в момент ДТП - не помнит.

Несмотря на указанную позицию осужденного, его вина в совершении преступления установлена совокупностью имеющихся в уголовном деле доказательств, которые судом проверены на основании ст. 87 УПК РФ и им дана правильная оценка:

- показаний потерпевшей М, согласно которым погибший М. приходился ей мужем, **** от брата мужа она узнала, что супруг попал в аварию, находится в реанимации; **** ей сообщили, что муж умер; в момент аварии в автомобиле с мужем находился его друг Ш.; в ходе расследования ей стало известно, что муж управлял автомобилем ****, не доезжая до **** на встречную полосу выехала автомашина ВАЗ, произошло лобовое столкновение, в автомашине ВАЗ находились мужчина и женщина, от Ш. ей известно, что за рулем автомобиля ВАЗ находился Сильченко;

- показаний потерпевшей О. о том, что **** она на автомашине ВАЗ под управлением Сильченко поехали в **** возле магазина «****» в ****, купили еды, поели, ей звонила мама, сказала, чтобы они ехали домой, они поехали в ****, она сидела на пассажирском сидении с правой стороны, в **** Сильченко вдруг закричал, автомобиль вынесло на полосу встречного движения, скорость была большая, она увидела светящиеся фары, очнулась только в больнице, перед ДТП их автомобиль никто не задевал, он был технически исправен, руль на автомашине «не клинило»;

- показаний свидетеля Ш., данных в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, согласно которым **** на автомобиле **** под управлением М. они ехали на работу со стороны **** в сторону **** он (Ш.) сидел на пассажирском сидении, следовали в крайней левой полосе со скоростью около 60 км/ч.; около 17 час. в районе **** **** на полосу их движения выехал автомобиль ВАЗ в неуправляемом состоянии, за рулем которого находился мужчина с бородой, в автомобиле ВАЗ находилась и девушка, в результате произошло столкновение с автомобилем ВАЗ, его и М. увезли в больницу, где М. скончался от полученных в ДТП травм;

- показаний свидетеля М. о том, что **** около 17 час. он ехал за рулем автомобиля ВАЗ – **** в сторону **** за автомобилем ****, на **** **** увидел автомашину ВАЗ – ****, которая боком ехала по встречной полосе, произошло столкновение данного автомобиля с автомобилем ****, от столкновения автомашина ВАЗ перелетела автомашину **** и вернулась на свою полосу, автомашину **** отбросило вправо, где она столкнулась с его автомобилем, автомашину ВАЗ разорвало на 2 части, в ней находились девушка и мужчина, они лежали в задней части автомашины, при просмотре сзади машины – мужчина слева, девушка – справа;

- показаний свидетеля О. о том, что автомобиль ВАЗ – **** принадлежит ей, на момент ДТП он был в технически исправном состоянии, **** она передала ключи от автомашины Сильченко, который поехал к ее дочери – О., дочь по телефону сообщала ей, что они в **** в ****, через некоторое время из звонка инспектора ГИБДД узнала, что дочь попала в аварию, она была в тяжелом состоянии, ****, продолжает лечиться, ей пояснила, что за рулем автомобиля был Сильченко;

- показаний свидетеля Щ. о том, что **** около 17-18 час. она видела ДТП, в котором столкнулись автомашины ВАЗ – **** и ****, при этом автомобиль **** двигался по своей полосе, а ВАЗ вылетел ему на встречу, автомашину ВАЗ разорвало на части;

- показаний свидетеля Щ., согласно которым в **** около 16-17 час., когда он с женой выезжали на трассу М-7 и пропускали поток машин, он видел, как со стороны **** в сторону **** «летела» автомашина ВАЗ – ****, упала на трассу и развалилась, рядом по направлению к **** стояли поврежденные автомобили **** и ВАЗ-****

- показаний свидетеля К. о том, что **** при выезде на место ДТП он видел, что автомашина ВАЗ-**** лежала большой частью на левом боку, мужчина находился снизу, девушка на нем, девушку сняли, она была без сознания, мужчина смог выбраться самостоятельно, был в сознании, удар пришелся в правую часть автомобиля ВАЗ – ****, девушка сидела справа, удар приняла на себя, в автомашину **** удар пришелся в лобовую часть;

- протокола осмотра места происшествия от **** участка проезжей части от **** до **** ****, которым зафиксировано, что проезжая часть ровная, без ям и выбоин, состояние покрытия - мокрый асфальт, дорожное покрытие имеет 2 полосы движения в каждом направлении, потоки противоположных направлений разделены горизонтальной разметкой 1.3, полосы каждого направления разделены горизонтальной разметкой 1.5, зафиксированы ширина проезжей части в сторону **** и в сторону ****, наличие 3 автомобилей – ВАЗ – **** государственный регистрационный знак ****, **** государственный регистрационный знак ****, ВАЗ – **** государственный регистрационный знак ****, которые имеют технические повреждения, взаимное расположение автомобилей, место столкновения автомобилей ВАЗ – **** и **** – на расстоянии 1, 8 м. от разделительной полосы на левой полосе движения в сторону г****

- схемы произошедшего ДТП от **** с указанием погодных условий, в т.ч. дождя, состояния дороги, естественного освещения, места столкновения автомобилей, аналогично протоколу осмотра места происшествия;

-указанных трех автомобилей как вещественными доказательствами по делу;

- заключения эксперта **** от **** в отношении М. о характере, количестве, локализации обнаруженных у него телесных повреждений, о том, что смерть его наступила **** в 10-15 в ГБУЗ **** **** от **** комплекс которых мог образоваться от воздействия тупого твердого предмета (предметов) или при ударе о таковые, возможно, о выступающие части салона автомобиля в условиях ДТП, которые по признаку опасности для жизни причинили тяжкий вред здоровью, имеют прямую причинную связь с наступлением смерти М.;

- заключения эксперта **** от **** в отношении О. о характере, количестве, локализации обнаруженных у нее телесных повреждений в виде ****, которые причинили тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, могли быть получены **** в результате тупой травмы, возможно, в условиях ДТП; указание в приговоре при приведении инициалов О. как **** является явной технической опиской, что следует из материалов дела, протокола судебного заседания, не влияет на правильность судебного акта;

- заключения эксперта **** от **** о характере, количестве, локализации обнаруженных у Сильченко телесных повреждений в виде ****, которые причинили вред здоровью средней тяжести, могли быть получены **** в условиях ДТП;

- заключения эксперта **** от ****, согласно которому у автомобиля ВАЗ – **** государственный регистрационный знак **** рулевое управление, рабочая тормозная система, передняя подвеска на момент осмотра находятся в технически неисправном состоянии, неисправности возникли в результате воздействия нагрузок, значительно превышающих эксплуатационные, которые могли иметь место в ДТП, в результате столкновения с автомобилем ****; проверенные элементы задней подвески автомобиля видимых повреждений не имеют; обнаружены внешние повреждения наружных элементов кузова; повреждения на правом переднем крыле и передней части правой двери автомобиля образованы в результате столкновения с автомобилем **** а также после столкновения с ним в результате контактирования элементов кузова с поверхностью проезжей части дороги в процессе перемещения задней части кузова автомобиля на правом боку; в ходе осмотра элементов рулевого управления каких-либо повреждений, которые могли возникнуть до ДТП, не обнаружено; левое переднее и задние колеса повреждений не имеют; отсутствие давления в заднем правом колесе могло быть вызвано длительной стоянкой и отсутствием эксплуатации ТС после ДТП; имеющиеся повреждения на переднем правом колесе автомобиля в виде разрезов шины и деформации диска – были образованы в результате воздействия нагрузок, значительно превышающих эксплуатационные, могли иметь место в ДТП, в результате столкновения с автомобилем ****, а также иных доказательств, приведенных в приговоре.

Все полученные по делу доказательства суд в соответствии с требованиями ст. ст. 17, 87 и 88 УПК РФ тщательно проверил, сопоставил между собой и дал им верную оценку с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела по существу и постановления обвинительного приговора в отношении Сильченко.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию согласно ст. 73 УПК РФ, установлены с достаточной полнотой.

Допустимость и достоверность доказательств, которые суд положил в основу приговора, сомнений не вызывает, доказательства исследованы объективно, с участием сторон, в условиях состязательного процесса, что позволило суду принять обоснованное и объективное решение по делу.

В соответствии с требованиями УПК РФ суд раскрыл в приговоре содержание каждого из доказательств, изложил существо показаний обвиняемого, потерпевших и свидетелей, протоколов следственных действий и иных доказательств.

Суд апелляционной инстанции считает, что все принятые судом решения по оценке доказательств основаны на законе и материалах дела.

Вопреки доводам апелляционной жалобы защитника и дополнений к ней суд обоснованно положил в основу приговора показания потерпевшей О., свидетеля Ш., которые являлись непосредственными участниками произошедшего ДТП, подробно описали событие произошедшего, прямо и последовательно (на что обоснованно обращено внимание в приговоре) указали, что за рулем автомобиля ВАЗ в момент ДТП находился Сильченко (О. указала на него, а Ш. пояснил о нем как о мужчине с бородой, при этом в автомобиле ВАЗ в момент ДТП находились только О. и Сильченко, что не оспаривается стороной защиты), их показания получены в установленном законом порядке, достаточно подробны, согласуются между собой и с иными доказательствами по делу, взаимно ими дополняются.

При этом нельзя согласиться с утверждением адвоката о недоказанности факта управления автомобилем осужденным. Доводы, которые приводит адвокат, выводы суда не опровергают. Судом в приговоре верно приведено - то, что Сильченко не помнит обстоятельств произошедшего ДТП ввиду полученной травмы, не подтверждает его алиби о том, что он не управлял автомобилем ВАЗ.

Тот факт, что свидетель К. пояснил, что непосредственно на месте происшествия установить, кто управлял автомобилем ВАЗ, не удалось, а также непринятие органом расследования тех мер, на которые сослался защитник, не исключают установление данного обстоятельства иными доказательствами, что и имело место в настоящем деле. Согласно требованиям закона, ни одно из доказательств не имеет заранее установленной силы. Также свидетель К. суду пояснил причины, по которым на месте ДТП невозможно было установить, кто был за рулем, - девушку увезли, юношу с бородой готовили – т. 3, л.д. 37об.

Кроме этого, для проверки доводов стороны защиты в ходе судебного разбирательства по делу была назначена дактилоскопическая судебная экспертиза, согласно заключению которой **** от **** на рулевом колесе, ручках входных дверей, рычаге переключения передач, рычаге ручного тормоза упомянутого автомобиля ВАЗ – **** папиллярных узоров рук не обнаружено.

Считать показания потерпевшей О. и свидетеля Ш. недостоверными лишь в силу обстоятельств, которые приводит защитник в жалобе, нельзя, поскольку объективно эти обстоятельства не подтверждены и являются лишь предположением защитника.

Полагать, что потерпевшая О. и свидетель Ш. неоднократно сообщали суду ложные сведения, не представляется возможным. Сообщение ложных сведений предполагает осознание этого обстоятельства и умысел, чего в показаниях данных лиц суд первой инстанции обоснованно не усмотрел, как и верно указал, что имеющиеся в показаниях свидетелей по делу неточности (и несущественные противоречия) обусловлены субъективным восприятием произошедшего допрошенных по делу лиц, физиологическими особенностями запоминания и не влияют на доказанность установленных судом обстоятельств преступления. При этом имеющие значение для правильного разрешения дела неточности (противоречия) были устранены судом путем оглашения показаний, данных в ходе предварительного следствия, выяснения значимых обстоятельств при допросе этих лиц, соотнесения доказательств между собой и их оценки в совокупности.

Сильченко признан виновным в совершении преступления **** около 17 час. Существенного разрыва во времени между телефонными звонками, которые зафиксированы в справке с перечнем телефонных соединений свидетеля О. и в показаниях ее дочери (потерпевшей по делу), не имеется. Суд в приговоре правильно указал, что представленная стороной защиты видеозапись нахождения Сильченко и О. в кафе **** и убытия после на автомашине ВАЗ – **** из кафе не подтверждает факт нахождения за рулем О.

Пояснение потерпевшей О. о том, что перед происшествием автомобиль ВАЗ попал в колею, хотя протоколом осмотра места происшествия и показаниями свидетелей установлено, что колеи на месте происшествия не было, объективно не подтверждено, являлось субъективным восприятием произошедшего потерпевшей, тем более она автомобилем не управляла.

Протоколом осмотра места происшествия от **** на дороге зафиксировано состояние покрытия – мокрый асфальт, из схемы ДТП следует, что температура +20 С, дождь, состояние дороги – асфальт, мокрое. Свидетель М. показал, что дорога была сырая. Свидетель К. пояснил, что дорожное покрытие было мокрое, т.к. прошел дождь. Свидетель Щ. показала, что в течение дня был дождь, погода была пасмурная. Свидетель Ш. пояснил, что асфальт был сырой, т.к. дождь был. Поэтому показания потерпевшей о дожде прямо и существенно материалам дела не противоречат.

Иные доводы защитника о противоречиях в показаниях потерпевшей не свидетельствуют об их ложности, также являлись следствием восприятия О. произошедшего ДТП в условиях получения травмы.

Показания свидетеля Ш. существенных противоречий по обстоятельствам произошедшего также не имеют. И в ходе предварительного следствия, и в судебном заседании свидетель все время пояснял, что в момент ДТП автомобилем ВАЗ управлял мужчина, который на лице имел бороду. По оглашенным его показаниям в ходе предварительного следствия объяснил, что о женщине в автомобиле ВАЗ ему было сразу известно. Те обстоятельства, которые приводит в жалобе адвокат, под сомнение правдивость показаний свидетеля не ставят. Относительно расстояния (на которое сослался защитник) - показания свидетеля связаны с описанием происходящего в развитии: 35-50 м., ориентировочно, - это расстояние, с которого обнаружили, что им навстречу выезжает автомобиль и создается угроза, за метр увидел Сильченко за рулем – т.3, л.д. 11, кроме этого, свидетель пояснил, что расстояние приведено ориентировочно – т.3, л.д. 12 об.

Фотография, о которой Ш. дал показания, исследована в судебном заседании.

Также свидетель подтвердил, что ям, колеи не было, нормальное покрытие дороги было с обеих сторон.

Доказательств, подтверждающих ссылки адвоката, что Ш. каким-либо образом влиял на определение размера возмещения семье М., пытался обосновать себя потерпевшим по уголовному делу в связи с причинением тяжкого вреда здоровью, предпринимал самостоятельные действия по получению доказательств по делу, материалы дела не содержат.

Следует отметить, что из показаний свидетеля О. прямо следует, что **** ключи от своего автомобиля ВАЗ она передала именно Сильченко, который поехал на нем к ее дочери (потерпевшей по делу), и данное обстоятельство стороной защиты не оспаривается.

Свидетель М. в момент происшедшего управлял автомобилем, который двигался за автомобилем **** под управлением М., поэтому являлся непосредственным очевидцем ДТП, он дал подробное и последовательное описание обстоятельств произошедшего (в том числе о причине и месте столкновения автомобилей ВАЗ и ****, что произошло в результате столкновения с транспортными средствами, о том, что автомашину ВАЗ разорвало на 2 части, он видел девушку и мужчину лежащими в задней части автомашины ВАЗ, сзади наблюдал, что мужчина лежал слева, а девушка справа – т.3, л.д. 15-16.

Его показания согласуются с иными доказательствами по делу - протоколом осмотра места происшествия и схемой ДТП, показаниями иных свидетелей, другими. Пояснение свидетеля о том, что непонятно, кто был за рулем, не ставит под сомнение достоверность его показаний, поскольку им даны показания относительно того, что он видел, а установление обстоятельства, кто находился за рулем автомобиля ВАЗ, в его полномочия не входит.

Кроме этого, судом обоснованно принято во внимание, что автомашина ВАЗ – **** имеет левостороннее рулевое управление.

Свидетель К. показал, что поскольку правая часть автомобиля ВАЗ была существенно помята, удар пришелся в правую часть автомашины ВАЗ – ****, девушка сидела справа и весь удар приняла на себя. Относительно расположения лиц в машине ВАЗ показал, что «мужчина был снизу, а девушка лежала частично на нем» - т.3, л.д. 53, поэтому утверждать, что показания свидетелей существенно разняться по месту расположения Сильченко и О., нельзя, как и об ошибочности показаний свидетеля К. относительно расположения автомобиля ВАЗ.

Его же показания объективно согласуются и с заключением эксперта **** от ****, которым у О. обнаружены, в частности, ****. Кроме этого, О. был причинен тяжкий вред здоровью, а Сильченко – вред здоровью средней тяжести, что также свидетельствует о силе принятого на себя удара участниками ДТП.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что выводы относительно лица, которое управляло автомобилем ВАЗ в момент ДТП, суд делал исходя из результата анализа и оценки всех представленных доказательств, оценив их в совокупности.

Доводы стороны защиты о том, что причиной ДТП была техническая неисправность автомобиля ВАЗ, тщательно проверены судом первой инстанции, опровергаются совокупностью имеющихся в деле доказательств. Суд пришел верному выводу, что водитель Сильченко не справился с управлением автомобиля на мокром дорожном покрытии, утратил контроль за движением ТС, в связи с чем допустил его неконтролируемый занос, пересек двойную сплошную линию горизонтальной разметки и выехал на полосу, предназначенную для встречного движения, чем создал опасность и угрозу причинения вреда другим участникам дорожного движения.

О том, что автомобиль ВАЗ на момент ДТП находился в технически – исправном состоянии подтвердила свидетель О., пояснив, что сама много раз ездила на нем за рулем, нареканий не было, технический осмотр машины был в декабре 2019 г. Потерпевшая О. показала, что до ДТП удара не было, автомобиль был технически исправен, руль «не клинил», отец следил за машиной. Заключением эксперта **** подтверждено, что рулевое управление, рабочая тормозная система, передняя подвеска на автомобиле ВАЗ на момент осмотра находятся в технически неисправном состоянии, неисправности возникли в результате воздействия нагрузок, значительно превышающих эксплуатационные, которые могли иметь место в ДТП, в результате столкновения с автомобилем ****; проверенные элементы задней подвески автомобиля видимых повреждений не имеют; отсутствие давления в заднем правом колесе могло быть вызвано длительной стоянкой и отсутствием эксплуатации ТС после ДТП; имеющиеся повреждения на переднем правом колесе автомобиля в виде разрезов шины и деформации диска – образованы в результате воздействия нагрузок, значительно превышающих эксплуатационные, могли иметь место в ДТП, в результате столкновения с автомобилем ****, по поводу этого колеса экспертом также приведено, что каких-либо следов, указывающих на контактирование с посторонними преметами, не обнаружено, следов проворачивания шины колеса относительно диска, а также следов, свидетельствующих о движении на разгерметизированном колесе, на поверхностях шины и диска колеса не обнаружено; при отсутствии умышленного воздействия водителем автомобиля на рулевое колесо с целью изменения траектории прямолинейного движения автомобиля и других факторов, влияющих на управляемость и устойчивость ТС, а также при условии, что рулевое управление и тормозная система ТС находится в технически исправном состоянии, выезд автомобиля ВАЗ на полосу, предназначенную для движения ТС во встречном направлении, исключен.

Относительно диагностического исследования рулевого управления экспертом в соответствии с требованием ГОСТ (на что ссылается адвокат) в упомянутом заключении эксперта прямо приведено, поскольку на момент осмотра оно находится в технически неисправном состоянии, что не позволяет произвести диагностическое исследование рулевого управления в соответствии с требованиями ГОСТ 33997-2016, вместе с тем, в ходе осмотра элементов рулевого управления каких-либо повреждений, которые могли возникнуть до ДТП, экспертом не обнаружено - т.2, л.д. 182.

Эксперт Я. в судебном заседании подтвердил свои выводы в заключении, показав, что все неисправности, которые были обнаружены, возникли в результате ДТП – т.3, л.д. 34об.

Каких-либо данных, которые могли бы объективно свидетельствовать о неисправности автомобиля ВАЗ в момент ДТП, стороной защиты не представлено. Ссылка адвоката на показания потерпевшей О. о том, что Сильченко до происшествия жаловался ей, что руль «клинит» (аудиозапись от **** ****), в полной мере не соответствует показаниям потерпевшей в суде. О. (согласно аудиозаписи) уверенно показала, что руль никогда не «клинило», А. (Сильченко) пару раз на большой скорости пытался повернуть, ему не удалось, он говорил, что руль «клинит», а руль не «клинило» вообще, Сильченко не входил на скорости в поворот.

Суд апелляционной инстанции полагает отметить, что заключение эксперта ****, о запросе постановления о назначении экспертизы по которому просила сторона защиты и ссылается, что в нем могли содержаться доказательства, имеющие значение для дела, в основу приговора не положено, на это заключение как на доказательство не ссылается и сторона защиты в обоснование жалобы. Считать, что в первоначальном постановлении находились сведения, которые следователь скрыл, оснований не имеется, поскольку основные положения содержания постановления следователя приведены в данном заключении эксперта, при кратком описании обстоятельств происшествия указано на неустановленного водителя автомобиля ВАЗ, эксперт Я. суду показал, что обстоятельства, описанные в постановлении следователя по вопросу, кто был за рулем, не влияют на выводы эксперта – т. 3, л.д. 36, следователь К. суду пояснил, что на момент вынесения им постановления о назначении экспертизы было неясно, кто был водителем, внес изменения по неопытности – т. 3, л.д. 39-39об.

Дополнительная автотехническая судебная экспертиза проведена судом по ходатайству стороны защиты, ее выводы согласуются с протоколом осмотра места происшествия, схемой ДТП, автомобилями как вещественными доказательствами, иными доказательствами по делу. Экспертное исследование проведено с достаточной полнотой, выводы эксперта научно обоснованы и мотивированы, в противовес им стороной защиты ничего не представлено.

Ставить под сомнение выводы проведенных и положенных в основу приговора судебных экспертиз, в том числе и судебно-медицинских, у суда первой инстанции не имелось, исследования проведены экспертами, обладающими специальными познаниями и достаточным опытом работы, предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ за дачу заведомо ложного заключения. Нарушений уголовно-процессуального закона и прав осужденного при назначении и производстве экспертиз не допущено. Заключения экспертиз соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ, являются непротиворечивыми, научно обоснованными, мотивированными. Не видит оснований сомневаться в них, а также считать заключения судебно-медицинских экспертиз недопустимыми доказательствами по делу и суд апелляционной инстанции.

В ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции судом рассматривалось ходатайство стороны защиты о недопустимости проведенных экспертиз в отношении потерпевших М. и О. Ходатайство было оставлено без удовлетворения, о чем решение суда убедительно мотивировано (т.2, л.д. 169- 170). Доводы, которые приводит адвокат в жалобе по поводу медицинских карт потерпевших, выводы суда о допустимости и достоверности этих доказательств не опровергают. Судом верно указано, что экспертизы проведены в соответствии со ст. 195 и 196 УПК РФ, обязательное приобщение к делу медицинских документов, на основании которых проводится исследование, уголовно-процессуальный закон не требует. Содержание медицинских карт М. и О., подробно изложено в заключениях. Сомнений в достоверности сведений не имеется. Относительно медицинской карты стационарного больного О. эксперт Е. (ею дано заключение эксперта **** в отношении О.) пояснила суду, что медицинские документы ей поступили вместе с постановлением следователя, лично она их не истребовала, при работе с медицинской картой у нее не возникло никаких сомнений, что внесены какие-то изменения, клиническая картина соответствовала данным проведенным диагностическим мероприятиям – т.3, л.д. 49, 50, 50об. Показания эксперта объективно подтверждаются тем, что в постановлении о назначении экспертизы прямо указано о предоставлении эксперту медицинской карты стационарного больного О.

Эксперт В. (ею дано заключение **** в отношении М.) пояснила, что медицинская карта последнего поступила в морг вместе с трупом потерпевшего и постановлением о назначении экспертизы, документы были доставлены из БСП на М., сомнений в достоверности они у нее не вызвали, она их самостоятельно не собирала – т.3, л.д. 45об. - 48об.

Оснований не доверять экспертам у суда первой инстанции не имелось. Содержание медицинских карт подробно описано в данных заключениях экспертиз. Утверждение адвоката о том, что выводы эксперта в отношении М. основаны исключительно и преимущественно на данных его медицинской карты, не соответствует содержанию заключения эксперта, из которого прямо следует, что выводы эксперта основаны на исследовании трупа, результатах дополнительных исследований, с учетом предварительных сведений об обстоятельствах смерти – т.1, л.д. 54.

Сомнения адвоката в том, что сведения могли быть предоставлены в неполном либо искаженном виде, объективно ничем не подкреплены.

С заключением экспертов полностью согласна сторона обвинения, потерпевшими они не оспариваются.

Более того, допрошенные в судебном заседании эксперты подтвердили, что сомнений в достоверности медицинские карты у них не вызывали, самостоятельно документы они не собирали.

Относительно упаковки документов, отсутствие в деле сведений о них само по себе под сомнение достоверность заключений экспертов не ставит и их недопустимость не влечет.

Требования, содержащиеся в пунктах 1 и 2 ст. 196 УПК РФ по делу исполнены. Причины смерти М., характер и степень вреда, причиненного здоровью потерпевших установлены на основании заключений экспертов, которые согласуются с иными имеющимися в деле доказательствами, в т.ч. показаниями потерпевших, свидетелей, протоколом осмотра места происшествия, иными.

На основании исследованных в судебном заседании доказательств суд пришел к правильному выводам о нарушении водителем Сильченко требований п.п. 1.4, 9.1.1, 10.1 Правил дорожного движения РФ, а также раздела 1 Приложения 2 к Правилам по линии разметки 1.1, 1.2, 1.3; о том, что между действиями водителя Сильченко при эксплуатации ТС и наступившими последствиями в виде причинения тяжкого вреда здоровью О., а также повлекших смерть М., имеется прямая причинно - следственная связь, при этом преступление осужденным совершено по неосторожности.

Правовая квалификация действий осужденного по ч. 3 ст. 264 УК РФ дана правильно.

Вопреки доводам стороны защиты, суд полно, всесторонне и объективно исследовал представленные сторонами обвинения и защиты доказательства, учел и оценил все обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда, дал объективную и надлежащую оценку этим доказательствам, указав в приговоре, по каким основаниям он принял одни доказательства и отверг другие, обоснованно признал совокупность собранных по делу доказательств достаточной для вынесения в отношении Сильченко обвинительного приговора.

Изложенные адвокатом в жалобе доводы сводятся к переоценке доказательств, которые оценены судом по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ.

Из протокола судебного заседания и его аудиозаписи следует, что судебное следствие проведено объективно, без обвинительного уклона, в соответствии со ст. ст. 273 - 291 УПК РФ, в пределах, предусмотренных положениями ст. 252 УПК РФ. Все заявленные в судебном заседании ходатайства судом рассмотрены, по результатам их рассмотрения приняты соответствующие решения, достаточно мотивированные, с которыми нет оснований не согласиться.

Какие-либо не устраненные судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в пользу осужденного, которые могли повлиять на выводы суда о доказанности вины, вопреки доводам жалобы, по делу отсутствуют.

То обстоятельство, что оценка доказательств судом не совпадает с позицией стороны защиты, не свидетельствует о нарушении требований уголовно-процессуального закона и о ее произвольности, не является основанием для отмены или изменения приговора.

Право на защиту осужденного, на справедливое судебное разбирательство по делу соблюдено.

Реальное ознакомление с протоколом судебного заседания и его аудиозаписью, возможность подать замечания на протокол стороне защиты было обеспечено.

Наказание осужденному назначено в соответствии со ст. ст. 6, 43 и 60 УК РФ, исходя из характера и степени общественной опасности совершенного преступления, отнесения его к категории средней тяжести, обстоятельств совершения, данных о личности виновного, смягчающего наказание обстоятельства, влияния назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи, в целях предупреждения совершения им новых преступлений, восстановления социальной справедливости и исправления Сильченко А.А.

Принято во внимание, что ранее Сильченко А.А. не судим, к административной ответственности не привлекался, по месту жительства и работы характеризуется положительно, старшей сестрой подворья монастыря **** характеризуется положительно, участковым уполномоченным полиции – удовлетворительно, на учетах в психоневрологическом и наркологическом диспансерах не состоит, а также семейное положение осужденного и трудоустройство.

Обстоятельством, смягчающим наказание, в соответствии с ч. 2 ст. 61 УК РФ признано ****.

Считать, что какие-либо данные о личности Сильченко А.А., его семейном положении, иные, а также смягчающее обстоятельство учтены в недостаточной степени или не полностью, оснований не имеется.

Отягчающих наказание обстоятельств не установлено.

Оценив все обстоятельства по уголовному делу в совокупности, суд пришел к правильному выводу о достижении целей наказания, предусмотренных ст.43 УК РФ, обеспечения принципа неотвратимости и ответственности за совершенное преступление при назначении Сильченко А.А. наказания в виде лишения свободы реально, с лишением права заниматься деятельностью по управлению ТС на определенный срок.

Принятое решение отвечает требованиям УК РФ, поскольку все известные суду на момент постановления приговора сведения были учтены, вид и размер наказания – соразмерны содеянному и личности виновного, поэтому наказание является справедливым.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступления, поведением Сильченко А.А. во время или после совершения преступления и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности содеянного им и свидетельствующих о возможности применения положений ст. 64 УК РФ, обоснованно не установлено.

Вопросы о возможности применения положений ч. 6 ст. 15, ст. 73 и ч. 1 ст. 53.1 УК РФ судом обсуждены. Оснований для изменения категории преступления на менее тяжкую, применения условного осуждения или принудительных работ в качестве альтернативы лишению свободы правомерно не усмотрено.

Назначенное наказание определено в пределах санкции ч. 3 ст. 264 УК РФ, не приближено к максимальному.

При таких данных нельзя согласиться с доводами стороны защиты о том, что наказание Сильченко назначено не соответствующее тяжести преступления, его личности, по своему виду и размеру явно несправедливо, немотивировано. Ссылки, приведенные в апелляционной жалобе, выводы суда не опровергают. Оснований для смягчения наказания суд апелляционной инстанции не видит.

Вид исправительного учреждения для отбывания лишения свободы определен правильно.

С учетом требований закона разрешены и вопросы по мере пресечения до вступления приговора в законную силу, порядок следования Сильченко А.А. в колонию - поселение, зачет времени следования в срок лишения свободы, судьба вещественных доказательств.

Оснований для отмены приговора и вынесения оправдательного приговора, изменения приговора со смягчением наказания суд апелляционной инстанции не усматривает. Однако считает приговор подлежащим отмене в части решения по гражданским искам о компенсации морального вреда потерпевших на основании п. 2 ст. 389.15 УПК РФ – вследствие существенного нарушения уголовно-процессуального закона, при этом исходит из следующего.

По смыслу положений п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный преступлением, подлежит возмещению в полном объеме лицом, виновным в его совершении, поэтому, по общему правилу, в качестве гражданского ответчика привлекается обвиняемый. Вместе с тем в случаях, когда законом обязанность возмещения вреда возлагается на лицо, не являющееся причинителем вреда, в качестве гражданского ответчика привлекается такое лицо. В частности, если при совершении преступления вред причинен источником повышенной опасности (например, по делам о преступлениях, предусмотренных 264 УК РФ), - владелец этого источника повышенной опасности (статья 1079 ГК РФ).

По смыслу закона не исключается привлечение к ответственности за вред причиненный источником повышенной опасности его законного владельца наряду с непосредственным причинителем вреда в долевом порядке при наличии вины.

Решение суда в приговоре об удовлетворении исковых требований потерпевших о компенсации морального вреда судом со ссылкой на ст. 151 ГК РФ мотивировано тем, что ответственность возлагается на нарушителя, причинителя вреда – Сильченко как на лицо, владеющее источником повышенной опасности в момент причинения вреда.

Вместе с этим без какой-либо судебной оценки осталось то, что из материалов уголовного дела следует, что собственником автомобиля ВАЗ – **** государственный регистрационный знак ****, управляя которым Сильченко совершено преступление, являлась О., которая суду показала, что автомобиль принадлежит ей, **** она передала ключи от него Сильченко, поехавшему на нем к ее дочери.

Согласно страховому полису обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств серии **** на данный автомобиль в качестве страхователя и собственника транспортного средства в нем указана О., в качестве лиц, допущенных к управлению транспортным средством, - она же и О. В суде апелляционной инстанции потерпевшая О. пояснила, что Сильченко в указанный страховой полис не внесен.

Эти обстоятельства (на что обоснованно обращено внимание в жалобе адвоката) и иные, связанные с передачей О. полномочий по владению источником повышенной опасности другому лицу, при разрешении гражданского иска о компенсации морального вреда судом не устанавливались и не оценивались, что могло повлиять на правильное разрешение исковых требований.

При таких обстоятельствах утверждать, что судом в полной мере были исполнены положения ч. 1 ст. 54 УПК РФ, не представляется возможным, поэтому приговор в части решения о взыскании с осужденного компенсации морального вреда в пользу потерпевших подлежит отмене, с передачей гражданских исков о компенсации морального вреда на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства в Ленинский районный суд г.Владимира в ином составе. С учетом этого не подлежат рассмотрению в настоящем процессе доводы жалобы адвоката относительно обоснованности исковых требований и размера компенсации морального вреда, поскольку эти вопросы могут быть предметом рассмотрения суда первой инстанции при принятии нового решения по гражданским искам.

Иных нарушений закона при вынесении обжалуемого приговора не установлено.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.15, 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

ПОСТАНОВИЛ:

приговор Ленинского районного суда г.Владимира от 9 июля 2021 г. в отношении Сильченко А. А.ча в части решения о взыскании с осужденного Сильченко А.А. компенсации морального вреда: в пользу М в размере ****., в пользу О. в размере ****. – отменить, гражданские иски потерпевших М и О. о компенсации морального вреда - передать на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства в Ленинский районный суд г.Владимира в ином составе.

В остальной части этот же приговор в отношении Сильченко А.А. – оставить без изменения, а апелляционную жалобу адвоката Багрянского Ф.В. – удовлетворить частично.

Апелляционное постановление может быть обжаловано во Второй кассационной инстанции общей юрисдикции в порядке гл.47.1 УПК РФ через Ленинский районный суд г.Владимира в течение 6 месяцев со дня его вынесения, осужденным, содержащимся под стражей, - в тот же срок со дня вручения копии апелляционного постановления; в случае пропуска указанного срока или отказа в его восстановлении кассационная жалоба подается непосредственно в суд кассационной инстанции; осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Председательствующий         Т.В. Вершинина