Решение по делу № 22-605/2024 от 08.04.2024

Председательствующий Сапунов В.В. Дело № 22-605/2024

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Курган 11 июня 2024 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Курганского областного суда в составе: председательствующего Шаронова П.Н.,

судей Володина В.Н. и Толмачева О.Л.

при секретаре Шайда М.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Зырянова С.В., апелляционным жалобам осужденных Бородиной Н.М., Дергуновой О.А., Томиловой Е.М., защитников – адвокатов Попова О.В., Толстиковой М.А., дополнениям к апелляционной жалобе осужденной Бородиной Н.М., Томиловой Е.М., защитника Нестерова А.С. и защитника наряду с адвокатом Токарева В.В. на приговор Курганского городского суда Курганской области от 7 сентября 2021 г., по которому

Дергунова Ольга Алексеевна, родившаяся <...> в <адрес>, несудимая,

осуждена по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ к 6 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Бородина Наталья Михайловна, родившаяся <...> в <адрес>, несудимая,

осуждена по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ к 5 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Антонова (ранее Бедерина) Любовь Сергеевна, родившаяся <...> в <адрес>, несудимая,

осуждена по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ 3 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Томилова (ранее Жмура) Евгения Михайловна, родившаяся <...> в <адрес>, несудимая,

осуждена по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ 4 годам 6 месяцам лишения свободы, по ч. 3 ст. 159.2УК РФ к 4 годам лишения свободы.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено 7 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Гражданские иски представителей потерпевшего - ГУ Отделение ПФР по <адрес>, ГУ Отделение ПФР по <адрес> и ГУ Отделение ПФР <адрес> о возмещении ущерба оставлены без рассмотрения, с признанием за гражданскими истцами права на удовлетворение гражданских исков в порядке гражданского судопроизводства.

Отменен арест на автомобили осужденных Дергуновой и Томиловой.

Заслушав доклад судьи Шаронова П.Н., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание приговора, доводы апелляционных представления и жалоб, а также дополнений к ним, выступления прокурора Достовалова Е.В., поддержавшего доводы апелляционного представления, осужденных Дергуновой О.А., Бородиной Н.М., Томиловой Е.М. и их защитников Толстиковой М.А., Усольцева С.Ю., Нестерова А.С., а также защитника наряду с адвокатом Токарева В.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, защитника осужденной Антоновой Л.С. - Ефимова И.А., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

по приговору суда Дергунова, Бородина, Томилова и Антонова признаны виновными в хищении денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенном организованной группой, в особо крупном размере.

Томилова также признана виновной в хищении денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Преступления совершены в период с <...> в <адрес>, при обстоятельствах подробно изложенных в приговоре.

Предъявленное Дергуновой обвинение в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, исключено судом как излишне вмененное.

В судебном заседании Дергунова, Бородина, Томилова и Антонова виновными себя не признали.

В связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве по выделенным в отдельное производство уголовным делам осуждены:

- приговором от 16 марта 2020 г. Ш.., за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159.2 УК РФ, в составе организованной группы и группы лиц по предварительному сговору;

- приговором от 20 мая 2020 г. П.., за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159.2 УК РФ, в составе организованной группы.

В апелляционном представлении государственный обвинитель просит приговор изменить, признать Дергунову виновной в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, за которое назначить наказание в виде лишения свободы со штрафом, в части разрешения исковых требований представителей потерпевших и разрешения вопроса о снятия ареста с автомобилей Дергуновой и Томиловой приговор отменить. Указывает, что Дергунова в результате совершенного преступления получала наличные денежные средства, часть из которых вносила на счет <...>» (далее <...>») в качестве беспроцентных займов, что подтверждается выпиской по лицевому счету, показаниями Ш. и свидетеля Б.. Тем самым Дергунова придала правомерный вид владению, пользованию и распоряжению похищенными денежными средствами, в результате чего в последующем она воспользовалась ими по своему усмотрению. Полагает, что препятствий для рассмотрения гражданских исков не имелось.

В апелляционных жалобах и дополнениях к ним осужденная Бородина и защитник Попов просят приговор отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство либо возвратить прокурору.

Бородина указывает, что в организованной преступной группе не состояла, находилась в должности заместителя директора <...>» с 2011 года и оформление документов входило в ее обязанности, что подтверждается показаниями Б., Н., П., Л.. Иных, кроме заработной платы, денежных средств не получала. Никто из свидетелей не указал на противоправность ее действий. Она никого не обманывала и умысла на это не имела. Оформлением договоров займа, залога земельного участка занимались и другие сотрудники <...>, что подтверждается показаниями свидетелей П, Щ. Проведение операций с денежными средствами связано с осуществлением ею обязанностей кассира <...>. Показания Антоновой, Томиловой и Дергуновой ее причастность к преступлениям также не подтверждают.

Ссылается на недопустимость использования в качестве доказательств, показаний свидетелей со «специальным статусом» Ш. и П., поскольку они заинтересованы в исходе дела. Так, показания П. о том, что Бородина и З сами расписывались за владельцев средств материнского (семейного) капитала (далее - М(С)К) противоречат выводам почерковедческой экспертизы. Показания Ш. о выдаче Бородиной разрешений на строительство не подтверждаются результатами выемки из Росреестра, согласно которым доверенности на Бородину не оформлялись.

Судом не дано оценки нотариальным обязательствам, представленным владельцами М(С)К и тому, что фиктивное оформление земельного участка могло быть произведено исключительно владельцами сертификатов, а не сотрудником агентства недвижимости. Действия владелиц сертификатов по исполнению ими нотариальных обязательств она не обязана контролировать, контроль за использованием М(С)К лежит на сотрудниках Пенсионного фонда. Судом не принято во внимание, что нотариальные обязательства возможно исполнить в течение десяти лет. В качестве доказательства виновности заключения фиктивных договоров со стороны владелиц М(С)К приводит показания свидетеля П, которая признала свои действия по обналичиванию денежных средств с материнского капитала мошенническими.

Указывает на отсутствие в приговоре оценки показаний свидетелей, доводов осужденных, отрицавших свою вину, других представленных суду доказательств. В ходе предварительного расследования владельцы сертификатов пояснили, что рассчитывали «обналичить» материнский капитал, в судебном заседании показали, что желали приобрести земельный участок, однако, несмотря на явные противоречия, суд нашел данные показания согласующимися между собой. Судом и органом предварительного расследования в качестве доказательств использованы только удобные для них доказательства, что свидетельствует о нарушении принципа состязательности сторон. Так, свидетель О в суде не подтвердила свои показания, данные в ходе расследования, в части замены сотрудниками <...>» первых листов договора займа на Попову, пояснив, что такого не говорила, показания подписала под влиянием следователя. Несмотря на то, что свидетели не сообщали об оформлении Бородиной доверенностей на ее имя, суд учел их показания в качестве доказательств ее виновности.

Выражает несогласие с выводом суда о получении денежных средств владелиц сертификатов ею и Дергуновой, поскольку свидетели показали о передаче денег Ш.. В ходе оперативно-розыскного мероприятия «Наблюдение» факта передачи денежных средств Бородиной зафиксировано не было.

Полагает, что в соответствии со ст. 61 УПК РФ председательствующий судья не мог рассматривать данное уголовное дело, поскольку ранее рассматривал вопрос о мере пресечения в отношении Бородиной, при этом дал оценку доказательствам и высказал свое мнение о наличии события преступления.

При назначении наказания суд формально сослался на данные о личности осужденных, указав лишь об их удовлетворительной характеристике без приведения конкретных данных, чем нарушил принцип индивидуализации наказания.

Защитник Попов обращает внимание, что материнский (семейный) капитал – это средства федерального бюджета, передаваемые в бюджет Пенсионного фонда Российской Федерации на реализацию дополнительных мер государственной поддержки, установленных федеральным законом. На Пенсионный фонд возложены обязанности банковского операциониста, проверяющего основания и реквизиты платежей, но не распорядителя средствами М(С)К, которыми могут являться только те, кому они предназначены. Сертификат на материнский (семейный) капитал это именной документ, подтверждающий право на дополнительные меры государственной поддержки. Судом это учтено не было. Из показаний владелиц М(С)К следует, что они сами хотели обналичить средства и искали способ для этого, понимая, что нарушают порядок распоряжения указанными средствам. Их действия не были обусловлены обманом или принуждением со стороны осужденной. Реализация ими своих полномочий в нарушение ст. 7 Федерального закона № 256-ФЗ от 29 декабря 2006 г., свидетельствует о наличии в их действиях признаков преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ.

Действия Бородиной не отвечают критериям обмана как способа мошенничества, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», поскольку Бородина не предоставляла в Пенсионный Фонд недостоверные сведения ни об одном владельце сертификата в силу отсутствия у нее таких полномочий.

Считает заключения фоноскопических экспертиз недопустимыми доказательствами, так как акты о предоставлении образцов голосов не содержат сведений о том, при каких обстоятельствах они получены, а также подтверждения принадлежности образцов голоса именно Бородиной и другим лицам.

При описании преступного деяния, инкриминируемого Дергуновой, Бородиной, Томиловой и Антоновой, суд указал на хищение в составе организованной группы совместно с Ш. и П., фактически признав вину последних, несмотря на то, что они обвиняемыми по данному делу не являлись. Ш. и П. были допрошены в качестве свидетелей, судом исследованы их показания на досудебной стадии производства по уголовному делу и использованы в качестве доказательств виновности Бородиной. Однако показания обвиняемых по уголовному делу, выделенному в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, по своему процессуальному статусу не являются свидетельскими по основному уголовному делу и в силу этого показания Ш. и П. не являются допустимыми доказательствами, так как свидетельствуют об обвинительном уклоне. Указанные лица в судебном заседании дали поверхностные, не раскрывающие всех подробностей показания.

В апелляционных жалобах и дополнениях к ним осужденная Дергунова и защитник Толстикова просят приговор отменить ввиду его незаконности необоснованности, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

Дергунова, ссылаясь на успешность и законность деятельности созданного ею агентства <...>», указывает, что необходимости в совместной работе с Ш. и П. с привлечением риелторов не имелось. Выводы суда о создании ею организованной преступной группы подтверждения не нашли. До возбуждения уголовного дела она с Томиловой и Антоновой знакома не была. Ш. обращалась к ней только для выдачи займов своим клиентам. В ежедневнике ш. она не упоминается. На просмотренных видеофайлах из офиса Ш. видно, что при разделе денежных средств владелиц М(С)К ни она, ни Бородина не присутствуют, и их имена не упоминаются. Доверенности на снятие денежных средств владелиц М(С)К оформлялись на риелторов агентства Ш., они же снимали денежные средства и приносили их Ш.. Считает, что Л и П. оговорили ее с целью избежать наказания. Суд не принял во внимание документы по уплате процентов в кассу агентства <...> потому что они являются односторонними документами, но в то же время учел расписки Ш. о том, что она, якобы, брала у нее (Дергуновой) взаймы крупные суммы денег. Когда и с какой целью были написаны эти расписки, не выяснялось, ее подписей на них нет. В ее распоряжении таких крупных сумм не было, она постоянно брала кредиты, чему в суд были представлены доказательства.

Указывает также на отсутствие в приговоре доказательств, подтверждающих ее виновность. Никто из владелиц М(С)К с ней знаком не был, данных о том, что она каким-либо образом вводила их в заблуждение, в показаниях владелиц М(С)К не имеется.

Сотрудники <...>», риелторы «<...>» (далее <...>») А, Б, У, Г и другие дали показания об их трудовой деятельности, нотариусы пояснили, что выдавали доверенности на Л, Ш., Д, К, П. Таким образом, показания указанных свидетелей не подтвердили наличие у нее умысла на совершение преступления.

Ссылаясь на постановление Конституционного Суда Российской Федерации № 17 от 20 июля 2017 г., указывает, что показания Ш. и А, обвиняемых по уголовному делу, выделенному в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, не могут учитываться по основному уголовному делу. Упоминание данных лиц в предъявленном ей обвинении не основано на законе.

Почерковедческие экспертизы, выемки в отделе Росреестра, у Ч и В, расписки, договоры займа и другие документы также не указывают на признаки преступления. Займы выдавались на законных основаниях при представлении владелицами материнского капитала актов осмотра земельных участков и нотариальных обязательств. Полномочиями представления сведений в ПФР обладают владелицы М(С)К, либо их доверенные лица, в связи с чем считает, что объективную сторону преступления могли совершить только указанные лица.

Несмотря на дачу в судебном заседании подробных показаний по делу, в приговоре они изложены кратко, их содержание не раскрыто, психологическая экспертиза по уголовному делу не проводилась, поэтому вывод суда о наличии у нее лидерских качеств считает необоснованным.

В приговоре не указаны время, место, способ совершения преступления каждой из осужденных, входивших в организованную группу, в связи с чем данный квалифицирующий признак подлежит исключению.

Защитник Толстикова полагает, что судом нарушены требования ст. 73 и ч. 1 ст. 88 УПК РФ, поскольку не установлены конкретные условия образования организованной преступной группы, доказательств виновности Дергуновой по ее созданию, не представлено. Выводы суда основаны исключительно на показаниях Ш. и П..

Показания Дергуновой о том, что займы под средства М(С)К ее агентство выдавало на законных основаниях подтверждаются судебными решениями о признании потерпевшим ООО «ГЦЖ», в связи с чем деятельность агентства не противоречит действующему законодательству. Воспроизводя положения ст. 159.2 УК РФ и п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30 ноября 2017 г. № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», а также ссылаясь на ст. 8 Федерального закона № 256-ФЗ, перечисляет основания отказа в удовлетворении заявления о распоряжении средствами М(С)К.

Обвинением не указано, какие из сведений применительно к диспозиции ст. 159.2 УК РФ являлись ложными или недостоверными. Дергунова не выполняла объективную сторону мошенничества и никому не поручала и не давала указаний о ее выполнении. Полагает, что объективную сторону мошенничества выполняли владелицы М(С)К как лично, так и через своих представителей, поскольку каждая из них имела умысел на обналичивание средств материнского капитала, для чего ими изготавливались нотариальные обязательства о постройке дома на земельном участке, с изложением нотариусу не соответствующей истинным намерениям воли. Кроме того, каждые из владелиц М(С)К частично в сумме от <...> до <...> руб. получали денежные средства от Ш., П. и ее риелторов, и не предоставили сведений о том, что потратили их на нужды, предусмотренные Федеральным законом № 256-ФЗ.

В судебном заседании показания Дергуновой изложены не полностью, не приведены показания свидетеля Бакина при повторном допросе в суде, оценка им не дана.

Ходатайство о признании недопустимыми доказательствами 38 дисков (т. 4), хранящихся в одном пакете без возможности их идентификации, в связи с отсутствием постановления о признании дисков с аудиофайлами вещественными доказательствами, судом необоснованно отклонено. Материалы дела не содержат сведений об осмотре содержимого пакета с дисками, отсутствуют сведения передачи дисков следователю. На указанных дисках отсутствует ряд файлов, указанных в обвинительном заключении в качестве доказательств. В судебном заседании эти диски не прослушивались.

Суд в приговоре указал на наличие в телефонных переговорах Дергуновой, Ш., П., Томиловой и Антоновой обсуждения обстоятельств сделок и поступления денежных средств за счет М(С)К из Пенсионного фонда, используя выдержки из заключения фоноскопической экспертизы, что является недопустимым, поскольку эксперт за достоверность изложения содержания переговоров об уголовной ответственности не предупреждался.

Выражает несогласие с отказом суда признать в качестве доказательств представленные стороной защиты квитанции о приеме денежных средств в кассу <...>», на том основании, что в них отсутствуют подписи лиц, вносящих денежные средства и печати организации. Форма приходного кассового документа соответствует Указанию Банка России от 11 марта 2014 г. № 3210-У «О порядке ведения кассовых операций юридическими лицами и упрощенном порядке ведения кассовых операций индивидуальными предпринимателями и субъектами малого предпринимательства». При этом судом признаны допустимыми доказательствами приобщенные к уголовному делу расписки, подлинность которых проверить невозможно. Данные расписки выполнены Ш. или П., из их содержания следует, что они получали денежные средства в заем у Дергуновой на указанных в расписке условиях, при этом Дергунова отрицала подлинность расписок. Кроме того, в указанные в расписках даты Дергунова находилась под домашним арестом и ни с кем не встречалась. Совпадение дат расписок с датами передачи денежных средств владелицам М(С)К доказательственного значения не имеют, поскольку выполнены Ш. или П.. Ссылку суда на протокол осмотра расписок, отсутствующих в материалах дела, считает необоснованной.

Указывает, что владелицы сертификатов М(С)К знали, что не являются собственниками денежных средств, а только их распорядителями при соблюдении определенных в законе условий, однако осознанно приняли решение об их обналичивании. И именно у владелиц сертификатов М(С)К возникает обязанность по возврату их в бюджет в связи с нецелевым использованием.

Суд неверно определил размер ущерба, поскольку свидетель К действительно хотела приобрести земельный участок для строительства дома, а свидетель П показала, что приобрела земельный участок на собственные средства, деньги за земельный участок передала И. То есть Т и О распорядились своими сертификатами в соответствии с законом. Исследованные судом копии договоров купли-продажи земельных участков, в которых установленная в них цена соответствовала местоположению участков, наличию инфраструктуры, и выдача разрешения на строительство свидетельствуют о целевом использовании земель и их нахождении в границах населенного пункта.

Суд нашел доказанным совершение мошенничества в отношении средств, права на которые имели П, О, Л, Б, А, С, К, В, П, Б, Л, Ш, З, Х, В, У, К, А, С, Ч, Ф, Т, А, О, Л, Е, К и Н, допрос которых счел необязательным, сославшись на письменные материалы дела. При этом судом не учтено, что умысел на обналичивание средств государственной поддержки семей, имеющих детей, мог возникнуть только у лица, имеющего право ими распоряжаться. Наличие только их заявлений не является доказательством вины осужденных.

В апелляционных жалобах и в дополнениях к ней осужденная Томилова, защитник Нестеров и защитник наряду с адвокатом Токарев просят приговор отменить, Томилову оправдать либо возвратить уголовное дело на новое рассмотрение.

Осужденная Томилова указывает на нарушение уголовно-процессуального законодательства при предъявлении ей обвинения. Ссылаясь на Конституцию Российской Федерации, приводит содержание и свое толкование правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и Верховного Суда Российской Федерации, норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Указывает на существенные нарушения уголовно-процессуального закона, нарушение процедуры судопроизводства, несоблюдение судом принципов состязательности и равноправия сторон, ограничение ее процессуальных прав, фальсификацию доказательств в ходе предварительного расследования путем предъявления ее фотографии свидетелям. Цитирует содержание процессуальных документов и приговор суда. Выражает несогласие с приведенной в приговоре оценкой доказательств, считая ее предвзятой. Указывает на нарушение ее права на защиту, так как надлежащая юридическая помощь защитниками по назначению Зарубиным и Масловой ей не оказывалась. Данные адвокаты высказали позицию, отличную от позиции ее защитника по соглашению Нестерова, чем нарушили адвокатскую этику, а также не обжаловали приговор.

Защитник Нестеровуказывает об отсутствии признаков мошенничества в действиях Томиловой и доказательств ведения ею переписки в социальных сетях о законности обналичивания сертификатов М(С)К. Факты предоставления Томиловой недостоверной информации в отделения Пенсионного фонда не установлены. От Пенсионного фонда заявлений о возбуждении уголовного дела в отношении Томиловой не поступало. Доступа к лицевым счетам, на которые поступали бюджетные средства из Пенсионного фонда, Томилова не имела.

Полагает, что в действиях свидетелей Г, Д, Э, Т, И, М, С, Ч, Я, В и других усматривается состав преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159.2 УК РФ, поскольку они сообщали о наличии в их действиях корыстного умысла, направленного на незаконное обналичивание сертификатов М(С)К. Оценки показаниям данных свидетелей дано не было, что привело к неверной квалификации действий Томиловой. Считает, что совершенное деяние следует отнести к сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Суд не назначил предварительное слушание, хотя об этом ходатайствовала Томилова, что также свидетельствует об обвинительном уклоне при рассмотрении уголовного дела. Аудиофайлы судебного заседания содержат неполную информацию. Томилова была ограничена в ознакомлении с материалами уголовного дела.

Защитник наряду с адвокатом Токарев просит приговор в отношении Томиловой отменить, уголовное дело направить на новое рассмотрение в ином составе суда либо прекратить. Считает, что во время нахождения в совещательной комнате при постановлении обжалуемого приговора в период с 19 июля по 7 сентября 2021 г. председательствующий судья участвовал в рассмотрении других уголовных дел и материалов, чем нарушил положения ст. 298 УПК РФ. В подтверждение приводит список полученных с официального сайта Курганского городского суда Курганской области уголовных дел, находящихся на рассмотрении у председательствующего судьи в период с 20 июля по 2 сентября 2021 г., и копии состоявшихся по ним приговоров и постановлений.

Осужденной Антоновой и ее защитником – адвокатом Артюховой на приговор Курганского городского суда Курганской области от 7 сентября 2021 г. также приносилась апелляционная жалоба, которая до рассмотрения уголовного дела судом апелляционной инстанции отозвана в порядке ч. 3 ст. 389.8 УПК РФ.

В возражениях защитник Толстикова выражает несогласие с доводами апелляционного представления, просит их оставить без удовлетворения.

Проверив доводы апелляционного представления, апелляционных жалоб и дополнений к ним, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Как видно из материалов дела, в процессе расследования и в ходе судебного разбирательства нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих в соответствии со ст. 389.17 УПК РФ отмену приговора, не допущено.

Вопреки доводам осужденных и защитников расследование уголовного дела проведено в соответствии с требованиями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации с соблюдением прав участников уголовного судопроизводства.

Осужденной Томиловой и ее защитником не приведено каких-либо объективных обоснований, свидетельствующих о фальсификации доказательств.

Несогласие Томиловой с проведенными органами предварительного следствия процессуальными действиями, направленными на установление всех обстоятельств уголовного дела, подлежащих доказыванию в силу положений ст. 73 УПК РФ, и собственное представление, как о деятельности следственных органов и ее результатах, так и о процедуре рассмотрения уголовного дела в суде, не свидетельствует о незаконности расследования уголовного дела и судебного разбирательства, а равно о нарушении ее права на защиту.

Доводы осужденной Томиловой о ненадлежащем оказании ей юридической помощи адвокатами Масловой и Зарубиным материалами уголовного дела не подтверждены.

Предусмотренных ч. 2 ст. 229 УПК РФ оснований для проведения предварительного слушания по делу не имелось, Томиловой и ее защитником при выполнении требований ст. 217 УПК РФ таковых не приведено.

Судом был предоставлен Томиловой достаточный срок для дополнительного ознакомления с уголовным делом.

Отвод председательствующему рассмотрен судом в соответствии с требованиями ст. 61, 65 УПК РФ. Обстоятельств, дающих основание полагать, что судья лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе уголовного дела, не установлено. Утверждения Томиловой об обвинительном уклоне при рассмотрении уголовного дела лишь на том основании, что ходатайства стороны защиты оставлены без удовлетворения, об этом не свидетельствуют и основаны на неправильном понимании уголовно-процессуального закона.

При вынесении на досудебной стадии производства по уголовному делу постановления об оставлении без удовлетворения ходатайства следователя об избрании Бородиной меры пресечения в виде домашнего ареста, судья не предопределил содержание итогового решения по вопросу виновности осужденной. Сделав вывод о наличии события преступления, связанного с хищением М(С)К, судья не предрешилвопросы, ставшие впоследствии предметом судебного разбирательства с егоучастием по существу уголовного дела, о чем прямо указал в постановлении, доказательства на предмет их допустимости и достоверности не оценивал (т. 21, л.д. 86).

Данное постановление не дает оснований для утверждения предвзятости и заинтересованности судьи в исходе дела.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 2 июля 1998 г. № 20-П, а также в последующих определениях, в частности от 24 мая 2005 г. № 216-0, от 15 ноября 2007 г. № 804-О-О, от 24 декабря 2021 г. № 2319-0, от 17 февраля 2015 г. № 295-0, не может расцениваться как свидетельство необъективности или предвзятости судьи, рассматривающего уголовное дело, то обстоятельство, что ранее данным судьей по этому же делу принималось решение по вопросу применения меры пресечения.

Судебное разбирательство проведено судом объективно и всесторонне с соблюдением требований УПК РФ о состязательности и равноправии сторон, с выяснением всех обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а сторонам были созданы необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Все представленные суду доказательства исследованы, заявленные ходатайства, в том числе, об исключении доказательств и приобщении документов, рассмотрены в установленном законом порядке с вынесением мотивированных решений.

В соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона обязательным является ведение протокола в письменной форме, который по настоящему уголовному делу имеется. Отсутствие по техническим причинам аудиопротоколов отдельных частей судебного заседания, вопреки доводам Томиловой и ее защитника, не является нарушением, влекущим отмену приговора.

Из материалов дела видно, что осужденные и их защитники реализовали свое право на ознакомление с протоколом судебного заседания и материалами уголовного дела, при этом правом принесения замечаний не воспользовались.

При постановлении приговора судом тайна совещательной комнаты не нарушена. Как следует из информации, представленной заместителем председателя Курганского городского суда Курганской области, судья Сапунов В.В. в указанный в жалобе Токарева период времени, находясь в совещательной комнате, иные уголовные дела и судебные материалы не рассматривал, совещательную комнату не покидал. Судебные заседания по уголовным делам и материалам, проведение которых планировалось в указанный период, были проведены в другие даты и время. Ссылка в жалобе на информацию с сайта суда о списке дел, подлежащих рассмотрению судьей, и приложенные копии решений по ним, не свидетельствуют о нарушении тайны совещательной комнаты (ст. 298 УПК РФ).

При этом осуществление судом своих процессуальных полномочий по другим делам, находящимся в его производстве, само по себе не свидетельствует о нарушении тайны совещательной комнаты (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 октября 2018 г. № 2741-О, от 6 декабря 2018 г. № 3105-О и от 12 марта 2019 г. № № 581-О, от 21 июля 2022 № 2031-О).

Приговор соответствует требованиям ст. 299, 304, 307, 308 УПК РФ.

Изложение судом показаний Дергуновой в той форме, в какой они приведены в приговоре, вопреки доводам защитника их сути не искажает. Положения ч. 2 ст. 307 УПК РФ не требуют дословного изложения существа исследованных доказательств.

Суд первой инстанции правильно установил фактические обстоятельства дела и сделал обоснованный вывод о доказанной виновности Дергуновой, Бородиной, Антоновой и Томиловой в совершении в составе организованной группы хищения в особо крупном размере денежных средств, а Томиловой, кроме этого, в совершении в составе группы лиц по предварительному сговору хищения в крупном размере денежных средств, выделенных из федерального бюджета на реализацию дополнительных мер государственной поддержки в виде социальных выплат, путем предоставления заведомо ложных сведений и создания формальных условий реализации государственного сертификата на материнский (семейный) капитал в нарушение требований Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ «О дополнительных мерах государственной поддержки семей, имеющих детей» на основе объективной оценки исследованных в судебном разбирательстве дела убедительных и достаточных доказательств, допустимость и достоверность которых сомнений не вызывают, их содержание и анализ приведены в приговоре.

Исследованные доказательства оценены судом в соответствии с требованиями ст. 17, 87 и 88 УПК РФ.

Достоверными обоснованно признаны те из них, которые соответствуют фактическим обстоятельствам дела и подтверждаются другими доказательствами.

В качестве доказательств виновности осужденных суд обоснованно сослался на показания представителей О, А, П, Р, лиц, в отношении которых уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, - Ш. и Л, Д, Ж, Ц, У, К, Е, Н, Г, О, Г, Л, О, П, Р, А, В, К, В, А, П, Р, О, Л, Д, Ж, Я, Ч, С, М, И, Т, Б, Ю, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, З, Х, Ф, В, А, П, Р, О, выписки из банков о движении денежных средств по лицевым счетам и расчетному счету <...>», заключения эксперта, протоколы опознания, осмотра земельных участков, выемки и осмотра предметов, а также другие документы, содержание и доказательственное значение которых приведены в приговоре.

Оснований для оговора осужденных свидетелями, а также Антоновой, Ш. и Л, а равно какой-либо их заинтересованности в неблагоприятном для осужденных исходе дела, в суде первой инстанции не установлено, не усматривает таковых и судебная коллегия, в связи с чем оснований не доверять их показаниям не находит.

При этом Д и П. давали подробные и последовательные показания, как о собственном участии в совершении преступлений, так и о преступных действиях Антоновой, Бородиной, Дергуновой и Томиловой. Факт заключения досудебного соглашения о сотрудничестве сам по себе не может свидетельствовать о том, что указанные лица имели основания оговаривать других осужденных, поскольку заключение досудебного соглашения о сотрудничестве предполагает содействие лица в изобличении соучастников преступления, а не искажение действительных обстоятельств дела.

Из материалов уголовного дела следует, что показания Ш. и П. об обстоятельствах преступной деятельности Дергуновой, Бородиной, Антоновой и Томиловой полностью согласовывались с иными доказательствами по делу, приведенными в приговоре.

Сторона защиты имела возможность оспаривать показания Ш. и П. в условиях состязательности. Из протокола судебного заседания следовало, что как осужденные, так и их защитники задавали им вопросы по обстоятельствам дела и содержанию данных ими показаний, а в прениях сторон дали им свою оценку, которую суд по итогам судебного разбирательства признал несостоятельной.

Существенных противоречий, касающихся значимых для дела обстоятельств и ставящих под сомнение вывод суда о доказанной виновности осужденных доказательства, положенные судом в основу приговора, не содержат.

Суд в приговоре привел мотивы, по каким основаниям отвергнуты одни доказательства и признаны достоверными другие.

Представленные стороной защиты доказательства получили мотивированную оценку в приговоре в совокупности с другими исследованными доказательствами. Несогласие с ней осужденных не является основанием к отмене приговора.

Суд первой инстанции обоснованно отверг показания Дергуновой и Бородиной о законности их деятельности по заключению договоров займа и иных документов с владелицами сертификатов М(С)К, а также утверждения Дергуновой, Бородиной и Томиловой о непричастности к представлению в отделения Пенсионного фонда заведомо ложных и недостоверных сведений и хищению средств федерального бюджета.

Исследованные судом первой инстанции доказательства указывают на то, что Дергунова и участники созданной ею организованной группы - Бородина, Антонова и Томилова, преследуя единую цель хищения денежных средств при получении социальных выплат, установленных Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ, имеющих целевой характер, путем создания фиктивных задолженностей перед <...>» посредством заключения фиктивных гражданско-правовых сделок с владелицами сертификатов М(С)К, направляли заведомо ложные и недостоверные сведения об этих сделках в региональные отделения Пенсионного фонда и получали соответствующие стоимости конкретного сертификата М(С)К денежные выплаты.

В ходе судебного разбирательства тщательно и всесторонне исследованы все существенные обстоятельства дела, связанные с созданным осужденными механизмом хищения бюджетных средств государственной поддержки семей, имеющих детей, в том числе касающиеся состава субъектов преступной деятельности, их взаимоотношений и конкретных ролей при совершении объединенных единым умыслом противоправных деяний, что позволило суду прийти к правильному выводу о совершении инкриминируемого им преступления организованной группой.

Как видно из материалов дела, преступную деятельность осужденных отличали тщательное планирование и последовательная подготовка преступных посягательств с распределением ролей соучастников, использование в ней финансовых средств, которыми располагало <...>», возглавляемое Дергуновой, а также методов для маскировки своих действий и достижения преступного результата.

Также обоснованным является вывод суда о совершении Томиловой преступления в группе лиц по предварительному сговору с Ш., поскольку на основе исследованных обстоятельств дела установлено, что Томилова, вступив в предварительный сговор с Ш., непосредственно участвовала в совершении ряда тождественных преступных действий в отношении средств государственной поддержки семей, на которые имели Ж, используя те же методы для маскировки своих действий и достижения преступного результата, что и в составе организованной группы.

Согласно ч. 3 ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ (в действовавшей в период инкриминируемого преступления редакции) лица, получившие сертификат, могут распоряжаться средствами материнского (семейного) капитала в полном объеме либо по частям для улучшения жилищных условий, получения образования ребенком (детьми), формирование накопительной пенсии для женщин (в определенных Законом случаях) и приобретения товаров и услуг, предназначенных для социальной адаптации и интеграции в общество детей инвалидов.

О целевом назначении средств М(С)К показали представители Э, Я, Ч, С.

Между тем из показаний свидетелей, владелиц сертификатов М(С)К, М, И, Т, Ю, Б, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, З, Х, Ф, В, А, П, Р, О, Л, Д, Ж, Э и Я, что, обращаясь по объявлениям, размещенным членами организованной группы, а Томиловой, кроме этого, и в группе лиц по предварительному сговору, они не намеревались использовать средства М(С)К по их целевому назначению. Никто из них, кроме Ч и С, не собирался приобретать земельный участок и осуществлять на нем строительство, о чем было известно всем осужденным.

Вопреки доводам жалобы защитника Толстиковой судебная коллегия не усматривает оснований для изменения обвинения в связи с показаниями свидетелей М и И. Из показаний Т не следует, что она преследовала цели, предусмотренные ст. 7 Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 256-ФЗ, что было очевидным для членов организованной группы. Судом установлено, что ни Б, ни Ю не получали денежных займов, а договоры об этом с <...>» подписали под условием обмана. Оснований полагать, что они распорядились своими сертификатами в соответствии с вышеназванным Федеральным законом не имеется, не свидетельствует об этом и выдача разрешения на строительство.

Осужденные убеждали владелиц сертификатов в том, что обналичивание средств М(С)К не противоречит закону. Из показаний вышеназванных свидетелей следует, что Антонова и Томилова сообщали им заведомо недостоверные сведения, заверяя их в том, что средства М(С)К будут им переданы после заключения ряда гражданско-правовых сделок и совершения иных юридически значимых действий. Именно в силу этих, явно не соответствующих действительности сведений, сообщенных им Антоновой, Томиловой, они подписали представленные им Дергуновой и Бородиной документы. При этом Томилова предпринимала меры к сокрытию своих истинных данных о личности, представляясь «Анной», «Еленой», «Натальей Орловой», «Марией Лукомской».

Из показаний этих свидетелей также видно, что каждая из них, после подписания документов в тот же день получала от Антоновой, Томиловой и неустановленных лиц денежные средства в суммах <...> руб. <...> руб., а П и Р Томилова лишь пообещала передать деньги после принятия решения Пенсионным фондом.

Судом исследованы протоколы, согласно которым О, Л, Д, Я, Ч опознали Томилову, которая убедила их в законности обналичивания средств материнского капитала. Сведений о нарушении уголовно-процессуального закона при проведении опознания исследованные доказательства не содержат. При этом, вопреки утверждению Томиловой, суд не проводил опознания применительно к положениям ст. 193 УПК РФ, а убедился в достоверности показаний лиц, сообщивших об участии осужденных в преступлении, конкретизируя роль каждого из них.

Доводы осужденной Томиловой и ее защитника об отсутствии доказательств ведения ею переписки в социальных сетях с владелицами сертификата М(С)К являются необоснованными.

При осмотре сообщений в социальных сетях «Вконтакте» и «Друг Вокруг», изъятых в ходе предварительного расследования, обнаружена переписка Томиловой под именем «Наталья Орлова», «Мария Лукомская», в которой она сообщает владелицам сертификата о законности обналичивания средств М(С)К и порядке получения наличных денег, одним из условий которого является прибытие в г. Курган, где они получат часть денежных средств сразу, а остальные после одобрения Пенсионным фондом (т. 22, л.д. 97-104).

Несмотря на то, что часть свидетелей из числа владелиц сертификатов М(С)К не были допрошены в судебном заседании, а их показания, данные при расследовании уголовного дела, не исследовались, суд обоснованно не уменьшил объем инкриминируемых осужденным действий, правильно указав о наличии достаточной совокупности представленных стороной обвинения доказательств для вывода о том, что денежные средства, выделенные из федерального бюджета на реализацию дополнительных мер государственной поддержки в виде социальных выплат по реализации сертификатов материнского (семейного) капитала С, М, И, Т, В, А, П, Р, О, Л, Д, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, З, Ф, В, А, П, Р, О, Л и Д,также похищены участниками организованной группы.

К такому выводу суд обоснованно пришел на основании заявлений перечисленных свидетелей о противоправных действиях виновных лиц, показаний Ш. и П., сведений о движении денежных средств <...>», согласно которым денежные средства в виде займа были перечислены на расчетный счет этих лиц после их убытия из г. Кургана и в тот же день сняты непричастными к преступлениям свидетелями по указанию Ш., которой денежные средства переданы Бородиной и Дергуновой.

Результаты оперативно-розыскной деятельности обоснованно использованы судом в доказывании по уголовному делу, поскольку оперативно-розыскные мероприятия проведены в соответствии с требованиями Федерального закона от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности». Результаты оперативно-розыскной деятельности переданы следователю на основании соответствующих постановлений и в установленном законом порядке. Полученные в ходе оперативно-розыскного мероприятия видеофайлы осмотрены следователем, о чем составлен протокол (т.19 л.д.56-86).

При осмотре результатов оперативно-розыскного мероприятия «Наблюдение», зафиксированного на дисках с видеофайлами установлено, что Ш., П., Томилова и Антонова заполняют совместно с владелицами сертификатов бланки расписок о получении ими всей суммы средств М(С)К, однако передают денежные средства владелицам сертификата, в том числе и тем, показания которых не были исследованы судом, в суммах от <...>.<...> руб., убеждая их в законности своей деятельности и необходимости написания расписки на всю стоимость сертификата М(С)К, обещая получение ими остальной суммы через несколько месяцев (т. 19, л.д. 56-86).

Ссылка Дергуновой на то, что на видеозаписи она и Бородина не видны и их имена не упоминаются, не ставит под сомнение доказательственное значение сведений, зафиксированных на видеофайлах, которые свидетельствуют о совершении осужденными преступлений в соответствии с отведенной каждому из них ролью.

Доводы об оспаривании доказательственного значения расписок, изъятых у Ш., о получении в заем денежных средств от Дергуновой являются необоснованными. Факт написания расписок подтвердили Ш. и П., из показаний которых следует, что Дергунова выдавала под расписку наличные денежные средства на расходы: для расчета с владелицами сертификатов, на выплату вознаграждения риелторам. После снятия со счета владелиц М(С)К денежных средств, перечисленных по фиктивному договору займа, соответствующего стоимости сертификата, и передачи денежных средств Дергуновой та возвращала расписку.

Доводы жалобы защитника о том, что Дергунова в дни написания расписок находилась под домашним арестом, не соответствуют исследованным доказательствам.

При этом довод Дергуновой об отсутствии в ее распоряжении крупных сумм, опровергается и показаниями свидетеля Бакина.

О масштабности преступного замысла, планировании и подготовке его реализации, распределении ролей соучастников, и способах его финансирования свидетельствуют показания Ш. и П. как в ходе судебного разбирательства, так и в период расследования уголовного дела.

Изложение показаний данных лиц, с указанием фамилий при описании преступного деяния, не противоречит положениям уголовно-процессуального закона, поскольку приговоры в отношении них вступили в законную силу ко времени вынесения обжалуемого приговора.

Так, из показаний Ш. следует, что в 2016 г. Дергунова предложила ей оформлять на владельцев сертификатов М(С)К земельные участки, якобы под строительство индивидуальных жилых домов, затем передавать владелице М(С)К оговоренную сумму от общей стоимости ее сертификата, а остальную сумму делить, то есть осуществлять обналичивание средств материнского капитала. Она (Ш.) приняла указанное предложение, осознавая преступный характер этой деятельности. Дергунова познакомила ее с Бородиной, представив ее своей «правой рукой», которая будет заниматься всеми техническими делами. Бородина готовила документы. Тогда же она привлекла к этой деятельности П.. Каждый в этой схеме выполнял свою роль, которая была определена ею (Ш.) и Дергуновой. От Дергуновой ей стало известно, что в день обращения владелице М(С)К выдаются наличные деньги за минусом стоимости участка, который будет предоставлен также Дергуновой и за минусом процентов по займу. Ею же оценивалась и стоимость участков. Если стоимость сертификата <...> 000руб., то Дергунова выдавала ей под <...> 000руб. для расчета с владелицей М(С)К и посредниками Антоновой и Томиловой, которые размещали рекламу в интернете, расклеивали объявления. Подыскав женщин, имеющих сертификат и желающих получить по нему деньги, Антонова и Томилова вели с ними переговоры, разъясняли, что они должны делать и какие документы представить. После того, как владельцы М(С)К оказывались в <адрес>, она (Ш.) созванивалась с Бородиной, выясняя наличие денег в <...>», после получения подтверждения от Бородиной она сообщала посреднику о месте и времени встречи. Она же или П. у Бородиной получали под расписку оговоренную сумму для расчета с владелицами М(С)К и посредником. Владелицы сертификатов земельные участки не осматривали, строительство домов не планировали. По ее указанию риелтор и владелец М(С)К в МФЦ уточняли сумму средств материнского капитала, у нотариуса оформляли доверенность на имя риелторов, так как денежный заем оформлялся под строительство жилого дома, на земельном участке, продаваемом <...>». Сумму материнского капитала и займа «подгоняли», чтобы взять расписку и платежное поручение для Пенсионного фонда. Этот же риелтор оформлял разрешение на строительство на земельном участке, а также обязательство о выделении долей детям в доме. После посещения нотариуса владелица сертификата М(С)К вместе с риелтором <...>» приезжали в офис <...>» для оформления договоров займа, купли-продажи, залога и другого. После подписания указанных документов владелице сертификата выдавалась определенная сумма денег (в зависимости от стоимости сертификата) и она на имя риелтора писала расписку о якобы полученной всей денежной сумме, соразмерной сумме сертификата. В действительности данную сумму владелицы М(С)К не получали. Разъясняла им, что расписка пишется для Пенсионного фонда, иначе деньги не перечислят. Желая ввести их в заблуждение, говорила им о том, что после перечисления Пенсионным фондом денежных средств на их счет, надо будет вновь приехать в <адрес> и получить оставшуюся сумму. На самом деле в дальнейшем Пенсионный фонд перечислял деньги на счет <...>», то есть Дергуновой, которая распоряжалась ими по своему усмотрению. Никакой оставшейся суммы передавать владелицам сертификата М(С)К не планировалось, после написания расписки они уезжали. В договор займа <...>» вносились изменения - менялся номер расчетного счета, открываемый не в день приезда владелицы сертификата М(С)К, а договор займа предусматривал наличие данного счета. После внесения изменений данный договор подписывали от имени владельца М(С)К сотрудники <...>». Также договор денежного займа и залога подписывала Бородина от имени Дергуновой с ее ведома. По доверенности на имя владелицы М(С)К открывался счет, на который перечислялись деньги в сумме, равной стоимости сертификата. Это было нужно для получения выписки и платежного поручения, требуемых Пенсионным фондом. Ранее написанные ими с П. расписки Бородина возвращала после того, как риелтор открывал счет в банке на имя владелицы сертификата М(С)К, снимал деньги, перечисленные <...>» на этот счет, и отдавал их ей. Во всех случаях денежные средства передавала Бородина, но действовала с согласия и по указанию Дергуновой. Далее оформлялось разрешение на строительство.

Ш. в период расследования уголовного дела также показала, что, как правило, земельные участки приобретались дешево в отдаленных районах Курганской области, они находились либо в поле, либо в заболоченной местности, жилых построек рядом с ними не было, то есть осуществлять на данных участках строительство было нецелесообразно.

При предъявлении соответствующих документов Ш. дала подробные показания о роли соучастников и непосвященных в преступные планы лиц, привлеченных к формированию пакета документов, в последующем направленных в Пенсионный фонд для погашения фиктивно созданных задолженностей перед <...>»Ж, Э, Я, Ч, С, М, И, Т, Б, Ю, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, З, Х, Ф, В, А, П, Р, О, Л, Д, Ж, Я, С, М, И, Т, Б, Ю, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, З, Х, Ф, Ы, В, А (т. 25, л.д. 100-107, 138-151, т. 41, л.д. 1-7).

Также Ш. сообщила и о преступлении, совершенном совместно с Томиловой. Согласно ее показаниям в октябре 2017 г., имея достаточные денежные средства, она решила обналичивать средства материнского капитала без привлечения <...>». В этом ей оказывала помощь Томилова, которая приискала двух владелиц сертификата М(С)К и уговорила их обналичить эти средства. Схема хищения была аналогична схеме хищения с участием <...>» (т. 41, л.д. 129-130).

Согласно ежедневнику Ш. и находящимся в нем распискам, и расписке, изъятой у П, следует что, Р и П. получали от Дергуновой денежные средства в дни приезда владелиц сертификатов М(С)К в г. Курган. В ежедневнике Ш. содержатся указания о том, что владелиц сертификатов М(С)К доставляли Томилова и Антонова, которых она обозначала соответственно буквами «Ж» и «Л» или именем «Люба» (т. 19, л.д. 87-107, т. 25, л.д. 155-156).

Пронотова дала аналогичные по содержанию показания, а также сообщила, что от Томиловой ей известно, что в социальных сетях она создавала страницы под разными именами, где размещала объявления о возможности обналичить средства материнского капитала, путем уговоров и убеждений склоняла владелицу М(С)К приехать в г. Курган, пообещав передать какую-то денежную сумму, Томилова «заманивала» клиента на подписание нужных для обналичивания материнского капитала документов, она передавала владелице сертификата часть денег в сумме от <...> руб. до <...> руб., полученных от нее (Пронотовой) либо от Ш.. Антонова действовала таким же образом. Их гонорар зависел от того, на сколько денег они «раскрутят» владелицу М(С)К (т. 25, л.д. 18-23, 44-45, 46-49, 57-60).

Обоснованно суд сослался в приговоре и на показания осужденной Антоновой и ее заявление о явке с повинной, достоверность которой она подтвердила в суде апелляционной инстанции.

Согласно заявлению Антоновой о явке с повинной она сотрудничала с Ш. по обналичиванию материнского капитала. Она подыскивала женщин и приводила их в <...>» (далее <...>»), получала за этоот <...> руб. до <...> руб. Клиенты просили денег, строительство на земельных участках не планировали. Деньги ей выдавала Ш., клиентам она выдавала от <...> руб. до <...> руб. и сообщала им, что остальную часть денег они получат через агентство. О том, что женщины, обратившиеся в ООО «КЖК» и «ГЦЖ», не получали всю сумму М(С)К было известно всем участникам (т. 21, л.д. 139-140).

Из показаний осужденной Антоновой в период расследования уголовного дела следует, что в начале 2017 г. она договорилась с Ш., что совместно с ней будет заниматься обналичиванием средств М(С)К. Она должна была подыскивать владельцев сертификатов, сообщать о возможности обналичивания этих средств и привозить их в г. Курган. Для этого она размещала объявления в социальных сетях, нанимала людей для расклеивания объявлений. Об обращениях она сообщала Ш., которая указывала, в какой день привозить клиента, которого забирали риелторы, оформляли все документы, а через некоторое время Ш. по телефону просила приехать. По приезду она или П. оплачивала ее услуги и передавала деньги, которые надо было отдать клиенту, иногда Ш. делала это сама. Деньги передавались клиентам суммами <...> руб. <...> руб., она отбирала у них расписки. Ш. брала деньги у Дергуновой, которая получала с каждого сертификата определенную денежную сумму. Оформлением всех необходимых документов занимались риелторы Ш. -О, Л, Д и другие. Она встречала женщину, владелицу М(С)К, знакомила с риелтором <...>» после чего риелтор вез женщину в МФЦ, к нотариусу, подписывать договоры займа, залога, оформлять расписку и договор купли-продажи земельного участка. Ей известно, что земельные участки, которые оформлялись в собственность женщин, нужны были только для соблюдения требований Пенсионного фонда и реально на этих участках никто строить жилые дома не собирался. В дальнейшем Пенсионный фонд возмещал <...>», Ж» полную сумму материнского сертификата, указанную в договоре займа, несмотря на то, что женщина деньги в полном размере не получала.

О деятельности участников преступной группы и лиц, неосведомленных о их преступных планах и вовлеченных в незаконную деятельность в силу трудовых отношений с <...>» и <...>», показала и Э, которая, работая в <...>», занималась сопровождением сделок, связанных с предоставлением денежного займа под средства М(С)К, предоставляемого <...>». После того, как в их агентство приезжала владелица сертификата, Ш. давала указания на оформление документов. Совместно с клиентом посещала МФЦ, где на портале государственных услуг проверяла сумму средств материнского капитала. Полученные сведения передавала Ш.. Затем у нотариуса оформлялась доверенность на имя двух риелторов <...>» и <...> отправляла Бородиной или Ш. данные клиента. В <...>» их встречала Бородина, предоставляя документы: договор денежного займа, договор залога земельного участка, договор купли-продажи земельного участка, акт об осмотре земельного участка (на самом деле земельные участки никто не осматривал). После подписания документов она по указанию Ш. брала с владелицы М(С)К расписку о получении денег в размере стоимости сертификата. После отъезда женщин она на основании доверенности открывала счет в банке, на который в день его открытия <...>» переводило денежные средства в сумме займа. Эти деньги она снимала со счета и передавала Ш. либо Я. В последующем риелторы оформляли земельные участки в собственность владелицы сертификата и разрешение на строительство. По готовности документов Бородина звонила и просила их забрать для сдачи в Пенсионный фонд через МФЦ. В случае, если Пенсионный фонд принимал решение об отказе в предоставлении денежных средств, на ее имя приходило уведомление, о чем она сообщала Ш.. В случае, если причина отказа была связана с неверным заполнением документов, они переделывались Бородиной или Ш., при этом денежные средства «прогонялись» по новой (т. 21, л.д. 149-153).

Аналогичные показания дали свидетели Ч и С.

Из показаний свидетеляБрязгинаследует, что работая водителем в <...>», возглавляемом Ш., встречал на вокзале <адрес> владелиц сертификата М(С)К и привозил в офис ООО, также выезжал вТюменскуюиОренбургскуюобласти с М.

Из показаний И, Т и Б, что каждый из них занимался оформлением документов, связанных с заключением договоров купли-продажи земельных участков, оформлением доверенностей, договоров займа на индивидуальное жилищное строительство, открытием счетов в банке, участвовал в подписании указанных документов, отбирал у владелиц сертификатов расписки, согласно которым они получили деньги в сумме стоимости сертификата, действуя по указанию Ш.. После отъезда владелицы сертификата, которая никаких денег за земельный участок не платила, по ранее выданной доверенности оформляли документы для подачи в Пенсионный фонд. Владелиц сертификатов М(С)К в <...>» привозили Антонова и Томилова.

Свидетели Ю, Ж и Д показали, что действуя на основании выданных на их имя доверенностей, по указанию Дергуновой занимались межеванием, оформлением земельных участков в собственность доверителей, которых никогда не видели, подписывали от их имени договоры купли-продажи. В последующем по указанию Дергуновой оформляли разрешение на строительство на указанных участках. С участиемБеньковскойпроданы Л, О, Р, П, А.

Из показаний В, что через агентство Дергуновой он продавал принадлежащие ему участки земли. Участоки вд. <адрес> размежеваны и Ф, Х, З и Щ <...>. за каждый. После регистрации купли-продажи участков по доверенности оформлял разрешения на строительство.

Из показаний Ш, что по указанию руководства <...>» на ее имя оформлялись земельные участки вд. <адрес>,проданный в Г, вд. <адрес> района шесть участков, Н, Е, К, У, Ц и Ц, с которыми <...>» оформило договоры займа на индивидуальное жилищное строительство под средства сертификатов М(С)К.

Из показаний У, К и Е, что они от имени и в присутствии женщин, имеющих сертификаты М(С)К, выдавали доверенности Ш.,Н, Г,Ш, Ф, ФИО2 и В осуществление сделок с недвижимостью.

Согласно изъятым и осмотренным в ходе предварительного следствия правоустанавливающим документам земельные участки приобретались на имя владелиц сертификатов М(С)К представителями по доверенности, в том числе ФИО2, в <адрес> (микрорайон Зайково), в <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес>, <адрес> и <адрес>.

Осмотром указанных участков установлено, что территория не огорожена, построек и коммуникаций не имеет.

По показаниям А, П и Р, что земельные участки в д.<адрес> были свободны от застройки. Запросы на установку электростолбов отсутствовали. Участки не огорожены, подъездные пути к ним отсутствуют. <адрес>, отсутствует инфраструктура. <адрес>, <адрес>, <адрес> и <адрес> газифицированы, школы, детские сады, магазины в них отсутствуют. В населенных <адрес> и <адрес> <адрес> выделенные земельные участки размежевывались и делились. Строительство на них не осуществляется. В <адрес> осуществляется только на двух участках из шестидесяти. В <адрес> инженерные сети (газо - и водоснабжение), работа, детские учреждения. Указанные земли используют те, кто занимается сельским хозяйством, держит скот, пасеку.

Из изъятых в региональных отделениях Пенсионного фонда Российской Федерации дел лиц, имеющих право на дополнительные меры государственной поддержки, и доверенностей видно, что каждая владелица сертификата М(С)К в день заключения договоров с <...> и «ГЦЖ» выдавала доверенности на совершение сделок от ее имени, связанных с приобретением и оформлением в собственность любых объектов недвижимости, открытием счетов в кредитных организациях, подачей заявлений о распоряжении средствами М(С)К (т. 18, л.д. 1-250, т. 19, л.д. 1-55, т. 7, л.д. 50-54, т. 10, л.д. 242-246, т. 11, л.д. 135-138, т. 14, л.д. 8-27, 39-43, т. 15, л.д. 167-181, т. 16, л.д. 14-17, 32-49, т. 22, л.д. 225-227, 231-233).

При осмотре дел лиц, имеющих право на дополнительные меры государственной поддержки, установлено, что в них содержатся: договоры денежных займов, залогов земельных участков О, Л, Д, Ж, Э, Я, Ч, С, М, И, Т, Б, Ю, У, К, Е, Н, Г, Ш, Щ, З, Х, Ф, В, А, П, Р, О, Л, Д, Ж, Э, Ц, У, К, Е, Н, Г, Ш, Щ, З, Х, В, А, П, Р, О, Л, Ж, Д, Э Я одной стороны и <...>» в лице Дергуновой с другой, договоры, на основании которых перечисленные лица приобрели земельные участки, разрешения на строительство жилого дома. Указанные документы подписаны в дни, соответствующие датам подписания осмотренных документов, и соответствуют датам выдачи нотариальных доверенностей. В делах содержатся уведомления о приеме заявления по распоряжению сертификатом М(С)К от представителей по доверенностям для направления средств М(С)К в <...>» и решения об удовлетворении заявлений.

Аналогичные результаты получены при осмотре дел с документами на имяБалинойиВоробьевой, подписанные с <...>»в лице Ш.. Ч денежный заем под залог земельного участка вд. <адрес>, С- под залог земельного участка вг. <адрес>.

В правоустанавливающих делах, изъятых в отделах Росреестра Управления по <адрес>, содержатся документы о приобретении земельных участков в <адрес> владелицами М(С)К через представителей по доверенности.

Вышеприведенные доказательства подтверждаются подробно изложенными в приговоре сведениями ПАО «Сбербанк» о движении денежных средств по лицевым счетам владелиц сертификатов М(С)К и расчетному счету <...>» (т. 2, л.д. 265-266, т. 23, л.д. 163). Согласно указанным сведениям в день открытия счета на имя владелицы сертификата М(С)К со счета <...>» переводились денежные средства в сумме, равной стоимости сертификата, в счет погашения фиктивно созданных задолженностей лиц, указанных в приговоре.

Аналогичные сведения содержатся в выписке о движении денежных средств М и И, на счет которых деньги поступили из <...>», возглавляемого Ш., которые в тот же день были сняты сотрудником указанного ООО, причем на имяВоробьевойсчет открывался дважды с последующим зачислением и снятием с него денег представителем <...>».

Суд пришел к обоснованному выводу о том, что сведения в расписках, написанных владелицами сертификатов М(С)К, о якобы полученных денежных средствах в размере стоимости их сертификатов, не соответствуют действительности. Указанные расписки в ходе предварительного расследования были осмотрены и признаны вещественными доказательствами (т. 5, л.д. 36, т. 6, л.д. 188, 189-190, т. 7, л.д. 27-29, 30, 181-183, 184, т. 9, л.д. 164-166, т. 10, л.д. 27, 118, т. 15, л.д. 105-107, 231-233, т. 16, л.д. 27-29, т.19, л.д.87-107, т.22,л.д.147).

По каждому заявлению владелиц сертификата М(С)К, указанных в приговоре, кроме Т, Пенсионным фондом принято решение об удовлетворении заявления о распоряжении этими средствами на улучшение жилищных условий и на счет <...>» перечислены средства М(С)К на погашение основного долга и уплату процентов по договору займа.

Вопреки доводам жалоб сведения в представленных стороной защиты квитанциях о приеме денежных средств от имени владелиц сертификатов без подписей лиц о якобы уплаченных процентах за пользование денежными займами, не соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела, поскольку суд первой инстанции пришел к бесспорному выводу о том, что владелицы сертификатов М(С)К фактически заем в ООО «ГЦЖ» не получали и выплату процентов за пользование денежными средствами не вносили.

При этом свидетель Б, бухгалтер <...>», не подтвердил доводы стороны защиты об уплате владелицами сертификатов процентов по договору займа, поскольку из его показаний следует, что наличные денежные средства по процентам ему передавала Бородина, а не заемщики.

В этой связи неприведение в приговоре показаний свидетеляБакинав части начисления процентов за пользование денежными займами, оформленными на владелиц сертификата М(С)К нельзя отнести к нарушениям уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на законность и обоснованность судебного решения.

Показания Ш., П. и Антоновой подтверждаются экспертными исследованиями, согласно которым подписи в договорах займа от имени владелиц М(С)К поддельные (т. 27, л.д. 11-36, 58-105, 180-273).

Экспертами установлена принадлежность голоса и речи Ш. и П. в ходе телефонных переговоров (тт. 28-37, т. 38, л.д. 1-168).

Так, согласно стенограмме переговоров Ш. обсуждает с собеседником, которого называет «ФИО1», конкретные ситуации, возникающие в связи с заключением договоров займа с владелицами сертификатов М(С)К, в том числе, связанные с отзывом ранее выданных доверенностей владелицами сертификатов, готовность дел к сдаче в Пенсионный фонд, поступление денег из Пенсионного Фонда за счет средств М(С)ЮФ, В, А, обсуждает контроль получаемых за указанную деятельность денег, а также размер вознаграждений Антоновой, оформление сделок с земельными участками, выплаты денежных средств владелицам сертификатов М(С)К. С собеседником, которого Ш. называет «П», она обсуждает поступление денег.

Отсутствие осмотра и прослушивания следователем полученных на основании судебных решений в ходе оперативно-розыскного мероприятия «Прослушивание телефонных переговоров» аудиофайлов, зафиксированных на лазерных дисках, которые в последующем были предметом исследования экспертов, не влечет признание недопустимым доказательством как сведений, зафиксированных на указанных дисках, так и результатов фоноскопических исследований.

Как следует из заключений фоноскопических экспертиз, указанные диски и содержащиеся на них аудиофайлы осмотрены экспертами с воспроизведением дословного содержания аудиофайлов и установлением на них голосов и звучащей речи, принадлежащих Ш. и П., образцы речи которых получены следователем в соответствие с требованиями ст. 202 УПК РФ.

Все исследованные судом заключения экспертов в достаточной степени аргументированы, не вызывают неясности или двоякого толкования, основаны на результатах объективных экспертных исследований, проведенных в соответствии с правилами и методиками проведения экспертиз соответствующего вида. Оснований сомневаться в компетенции экспертов судом не установлено, поскольку они имеют необходимое образование и опыт работы в соответствующей области. До производства указанных экспертиз эксперты были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, о чем они указали в своих заключениях.

Несвоевременное ознакомление осужденных и их защитников с постановлениями о назначении экспертиз само по себе также не является основанием для признания данных экспертных заключений недопустимыми доказательствами, поскольку при последующем ознакомлении с постановлениями о назначении экспертиз обвиняемым разъяснены права, предусмотренные ст. 198 УПК РФ, которыми они не воспользовались.

Вместе с тем судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для исключения из числа допустимых доказательств заключений фоноскопических экспертиз, исключает из приговора ссылки на них в части принадлежности голосов Дергуновой, Бородиной и Томиловой на представленных фонограммах, как доказательство их виновности, что в целом не ставит под сомнение выводы суда об их виновности в содеянном, которая подтверждена совокупностью вышеприведенных доказательств.

Осужденные Дергунова, Бородина и Томилова отказались предоставить следователю образцы своего голоса в порядке ст. 202 УПК РФ, в связи с чем образцы на основании поручения следователя получены в ходе оперативно-розыскного мероприятия. Признавая допустимыми доказательствами заключения фоноскопических экспертиз в части определения принадлежности им голосов на представленных экспертам аудиофайлах, суд первой инстанции не учел положений ст. 87 УПК РФ, согласно которым проверка доказательств производится путем сопоставления их с другими доказательствами, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Дергунова, Бородина и Томилова принадлежность им голосов на фонограммах отвергли, Ш. и П., указывая на свои голоса, не допрашивались на предмет того, кто являлся их собеседником в ходе телефонных переговоров, содержание которых записано при производстве оперативно-розыскных мероприятий, сами аудиофайлы им не предъявлялись. Содержание актов оперативно-розыскного мероприятия «сбор образцов для сравнительного исследования» не позволяет определить когда, где и у кого указанные в акте образцы получены.

Судом первой инстанции правильно установлен размер ущерба, причиненный Пенсионному фонду участниками организованной группы в сумме <...> руб., который в соответствии с п. 3 примечаний к статье 158 УК РФ является особо крупным, а ущерб, причиненный Томиловой группой лиц по предварительному сговору с Шестиловской в сумме <...> руб. в соответствии с п. 2 примечаний к статье 158 УК РФ - крупным.

При исчислении размера ущерба, причиненного участниками организованной группы, суд правильно исходил из того, что согласно сведениям ПАО «Сбербанк России» отделением Пенсионного фонда Российской Федерации по Курганской области на счет <...>» по договорам займа на имя Р и О перечислено не по <...> руб., как указано в предъявленном обвинении, а <...> руб. и <...> руб. соответственно, а по договору займа на имя Л денежные средства не были перечислены и, соответственно ущерб федеральному бюджету не причинен.

То обстоятельство, Д отменила действие доверенности, уведомив об этом отделение Пенсионного фонда поТюменскойобласти, которое отказало в перечислении денежных средств <...>» по договору денежного займа сКазаковой, на квалификацию действий осужденных не влияет.

Действия Дергуновой, Бородиной, Антоновой и Томиловой правильно квалифицированы судом по ч. 4 ст. 159.2 УК РФ – мошенничество при получении выплат, то есть хищение денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенное организованной группой, в особо крупном размере.

Доводы апелляционных жалоб о неверной квалификации действий осужденных, которые лично не предоставляли ложных сведений в государственные органы, проверялись судом первой инстанции и обоснованно отвергнуты. Каждая из участников организованной группы выполняла отведенную ей роль, а их совместные действия были направлены на достижение единого результата, возможного лишь при предоставлении ложных сведений в отделения Пенсионного фонда, уполномоченные принимать решения о получении социальных выплат, т.е. являющихся их распорядителями.

Также правильно квалифицированы судом и действия Томиловой, совершенные в соучастии с Ш. (средства материнского (семейного) Ж) по ч. 3 ст. 159.2 УК РФ - как мошенничество при получении выплат, то есть хищение денежных средств при получении иных социальных выплат, установленных законом и иными нормативными правовыми актами, путем предоставления заведомо ложных и недостоверных сведений, совершенное группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере.

Выводы суда о правовой оценке действий осужденных надлежаще мотивированы, их правильность у судебной коллегии сомнений не вызывает.

Оснований для отнесения преступлений к сфере предпринимательской или иной экономической деятельности, как об этом поставлен вопрос осужденной Томиловой и ее защитником, не имеется.

В соответствии с требованиями ст. 252 УПК РФ судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному обвинению, в связи с чем у суда отсутствовали основания для юридической оценки действий владелиц средств М(С)К на что указано в жалобах, что не влияет на вывод суда о доказанной виновности осужденных в совершении инкриминируемого им преступления.

Судом учтены все обстоятельства, подлежащие учету при назначении наказания, в том числе, смягчающие наказание: Антоновой – активное способствование расследованию преступления и явка с повинной; Дергуновой – неудовлетворительное состояние здоровья и наличие несовершеннолетнего ребенка; Томиловой – наличие несовершеннолетнего ребенка; а также характер и степень общественной опасности преступлений, все данные о личности виновных.

По своему виду и размеру назначенное Антоновой, Бородиной, Дергуновой и Томиловой наказание при отсутствии оснований для применения положений ст. 53.1, 64, 73 УК РФ, а также изменения категории преступления на менее тяжкую, является справедливым и соразмерным содеянному.

Сведений о наличии не учтенных судом обстоятельств, влекущих изменение приговора в сторону смягчения назначенного наказания, не имеется.

Вид исправительного учреждения осужденным назначен в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Иные доводы апелляционных жалоб, в том числе направленные на переоценку исследованных судом доказательств, не являются основаниями к отмене либо изменению приговора.

Доводы апелляционного представления об отмене приговора в части оставления гражданских исков без рассмотрения, а также необходимости осуждения Дергуновой по п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ обсуждению судебной коллегией не подлежат, поскольку кассационные жалобы, явившиеся предметом проверки суда кассационной инстанции <...> и послужившие основанием для отмены апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от <...>, таковых просьб не содержали, законность постановления приговора в данной части под сомнение сторонами не ставилась.

При этом судебная коллегия учитывает, что гражданские иски о возмещении ущерба в защиту интересов Российской Федерации предъявлены не прокурором в порядке ч. 3 ст. 44 УПК РФ, а региональными отделениями Пенсионного фонда Российской Федерации, которые собственниками похищенных денежных средств не являются, т.е. ненадлежащими истцами. В этой связи оснований для сохранения ареста, наложенного на автомобили Дергуновой и Томиловой, не имеется.

Кроме того, как следует из апелляционного определения от 15 марта 2023 г., исследованные в суде первой инстанции доказательства не подтверждают виновность Дергуновой в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, а именно то, что денежные средства, внесенные в период с 1 января 2017 г. по 26 июня 2018 г. на счет <...>» в качестве займа и которыми она распоряжалась по своему усмотрению были получены врезультате хищения средств М(С)К.

В данной части судом апелляционной инстанции было вынесено решение о прекращении уголовного дела в связи с отсутствием в деянии Дергуновой состава преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, с признанием за ней права на реабилитацию в порядке главы 18 УПК РФ.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.20, 389.21, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Курганского городского суда Курганской области от 7 сентября 2021 г. в отношении Дергуновой Ольги Алексеевны, Антоновой Любови Сергеевны, Бородиной Натальи Михайловны и Томиловой Евгении Михайловны изменить.

Исключить указание об исключении как излишне вмененного Дергуновой Ольге Алексеевне обвинения в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ. Уголовное дело в этой части прекратить в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

Признать за Дергуновой О.А. право на реабилитацию и возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием в части обвинения в совершении преступления, предусмотренного п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ, в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ.

Исключить ссылку на заключения фоноскопических экспертиз №№ 52-283-1Э/18, 52-323-1Э/18, 52-118-1Э/19в части идентификации голосов Дергуновой О.А., Бородиной Н.М. и Томиловой Е.М. на представленных фонограммах как доказательство их виновности.

В остальном приговор оставить без изменения, апелляционные представление и жалобы - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке по правилам главы 47.1 УПК РФ в судебную коллегию по уголовным делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции с подачей кассационных жалобы, представления через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а осужденными, содержащимися под стражей, – в тот же срок со дня вручения копии апелляционного определения, а по истечении этого срока – непосредственно в суд кассационной инстанции.

Осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи

<...>

<...>