Решение по делу № 2-570/2018 от 20.02.2018

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

19 июня 2018 годаг. Тула

Советский районный суд г. Тулы в составе

председательствующего Бездетновой А.С.,

при секретаре Макаровой М.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-570/2018 по иску Клементьевой С.В., Берниковой Ю.В. к Бобреневой А.М., Алексееву В.Н. о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности ничтожных сделок,

у с т а н о в и л :

Клементьева С.В. и Берникова Ю.В. обратились в суд с иском к Бобреневой А.М. и Алексееву В.Н. о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности ничтожных сделок, мотивируя свои требования тем, что ДД.ММ.ГГГГ умер их отец, ФИО1, наследниками по закону которого они являются. В установленный срок они приняли наследство, подав заявление нотариусу г. Тулы Токаревой И.П. Отцу принадлежала квартира, расположенная по адресу: <адрес>, жилой дом и земельный участок по адресу: <адрес> <адрес>, гараж в гаражном кооперативе в г. Туле по направлению <адрес>, а также автомобиль Hyundai Getz черного учета. Данное имущество им было приобретено в браке с Бобреневой А.М. Вместе с тем, нотариусом было сообщено, что никакого имущества за ФИО1 не числится, а имеются долги перед ПАО «Сбербанк России» по договору, заключенному наследодателем с данным банком ДД.ММ.ГГГГ Им стало известно, что право собственности на принадлежащее ФИО1 имущество – квартиру, было зарегистрировано за Бобреневой А.М. ДД.ММ.ГГГГ, на жилой дом и земельный участок – за Алексеевым В.Н. ДД.ММ.ГГГГ Полагают, что совершенные их отцом сделки по распоряжению этим имуществом являются недействительными, поскольку в момент их совершения ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, а также представления заявления ФИО1 имел тяжелое заболевание – рак слепой кишки 4 степени с множественными метастазами, в связи с которым ДД.ММ.ГГГГ ему была проведена хирургическая операция, проводилась инфузионная терапия, он получал трамадол. После выписки из больницы ДД.ММ.ГГГГ он получал специализированное лечение, не давшее положительного результата, и вновь поступил в больницу ДД.ММ.ГГГГ, находился в больнице до ДД.ММ.ГГГГ, а умер ДД.ММ.ГГГГ Полагают, что на момент совершения оспариваемых сделок в последние дни жизни, когда он находился в крайне тяжелом состоянии, их отец не мог полностью отдавать отчет своим действиям и руководить ими. Просили в первоначальном и уточненном исковом заявлении от 28.03.2018 г. признать недействительными брачный договор от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный ФИО1 и Бобреневой А.М. и удостоверенный нотариусом Дубенского нотариального округа Тульской области Стрижаковой Е.К. ДД.ММ.ГГГГ, реестровый №, на основании которого зарегистрирован переход права собственности на квартиру по адресу: <адрес>, к Бобреневой А.М., применить последствия недействительности ничтожной сделки, прекратить право собственности Бобреневой А.М. на 1/2 долю в праве общей собственности на квартиру, включить эту долю в наследственную массу, признать недействительным договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ, совершенный ФИО1 в пользу Алексеева В.Н., земельного участка и жилого дома по адресу: <адрес>, применить последствия недействительности ничтожных сделок, прекратив право собственности Алексеева В.Н. на это имущество, включить жилой дом и земельный участок в наследственную массу.

В судебном заседании истцы Клементьева С.В., Берникова Ю.В. и их представитель по доверенности Трунов С.С. заявленные требования поддержали и просили их удовлетворить по основаниям, изложенным в исковом заявлении.

Ответчики Бобренева А.М. и Алексеев В.Н. в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещались в установленном порядке.

Представитель ответчиков Бобреневой А.М. и Алексеева В.Н. по доверенности Ефремова М.А. в судебном заседании заявленные истцами требования не признала, просила в их удовлетворении отказать, ссылаясь на то, что сделки с имуществом были совершены наследодателем ФИО1, полностью понимавшим значение своих действий и руководившим ими, на основании его волеизъявления, и оснований для признания сделок недействительными не имеется.

Третьи лица нотариус Дубенского нотариального округа Стрижакова Е.К., нотариус г. Тулы Токарева И.П., представители Управления Росреестра по Тульской области, ПАО «Сбербанк России» в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещались в установленном порядке.

Выслушав участников процесса, исследовав представленные доказательства, суд приходит к следующему.

Как следует из материалов дела и установлено судом, истцы Клементьева С.В. и Берникова Ю.В. являются дочерями ФИО1, умершего ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается свидетельствами о рождении, заключении брака и свидетельством о смерти ФИО1 II-БО № от ДД.ММ.ГГГГ.

Из копии наследственного дела №, находящегося в производстве нотариуса г. Тулы ФИО12 следует, что наследниками, принявшими наследство после смерти ФИО3, подавшими заявление о вступлении в наследство, являются его дочери Клементьева С.В. и Берникова Ю.В., а также ПАО «Сбербанк» предъявил претензии к наследникам как кредитор наследодателя.

Также из копии наследственного дела и выписок из ЕГРП следует, что на дату смерти наследодателя ФИО1 в его собственности недвижимого имущества не имелось.

Из представленных копий регистрационных дел на объекты недвижимости с кадастровыми номерами № и № следует, что на основании представленного брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ, совершенного между супругами ФИО1 и Бобреневой А.М. и удостоверенного нотариусом Дубенского нотариального округа Стрижаковой Е.К., зарегистрировано право собственности на квартиру с кадастровым номером №, расположенную по адресу: <адрес>, нажитую супругами в период брака, за ФИО2, а право собственности на жилой дом (кадастровый номер №) и земельные участки (кадастровые номера №, №), расположенные по адресу: <адрес>, подаренные ФИО1 по договору дарения от ДД.ММ.ГГГГ Алексееву В.Н., зарегистрированы за последним.

Обращаясь в суд с иском, наследники Клементьева С.В. и Берникова Ю.В. полагали, что данные сделки были совершены их отцом наследодателем ФИО1 в состоянии, когда он находился в таком состоянии, что не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, а также полагают, что данные сделки были совершены с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности.

В соответствии с пунктом 2 статьи 218 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае смерти гражданина право собственности на принадлежавшее ему имущество переходит по наследству к другим лицам в соответствии с завещанием или законом.

Статья 1112 ГК РФ устанавливает, что в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Согласно руководящим разъяснениям, изложенным в пункте 21 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года N 9 "О судебной практике по делам о наследовании": сделки, направленные на установление, изменение или прекращение прав и обязанностей при наследовании (в частности, завещание, отказ от наследства, отказ от завещательного отказа), могут быть признаны судом недействительными в соответствии с общими положениями о недействительности сделок (§ 2 главы 9 ГК РФ) и специальными правилами раздела V ГК РФ.

В силу разъяснений, данных в п. 73 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 г. N 9, наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьями 177, 178 и 179 ГК РФ, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

На основании ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в настоящем Кодексе.

Наследниками Клементьевой С.В. и Берниковой Ю.В. оспаривается заключенный их отцом, умершим ДД.ММ.ГГГГ, брачный договор от ДД.ММ.ГГГГ и договор дарения от ДД.ММ.ГГГГ по мотивам совершениях их с целью, заведомо противной основам правопорядка и нравственности.

Согласно статье 169 ГК РФ сделка, совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности, ничтожна.

Как разъяснено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К названным сделкам могут быть отнесены, в частности, сделки, направленные на производство и отчуждение объектов, ограниченных в гражданском обороте (соответствующие виды оружия, боеприпасов, наркотических средств, другой продукции, обладающей свойствами, опасными для жизни и здоровья граждан, и т.п.); сделки, направленные на изготовление, распространение литературы и иной продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг; сделки, нарушающие основы отношений между родителями и детьми. Нарушение стороной сделки закона или иного правового акта, в частности уклонение от уплаты налога, само по себе не означает, что сделка совершена с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности.

Для применения статьи 169 ГК РФ необходимо установить, что цель сделки, а также права и обязанности, которые стороны стремились установить при ее совершении, либо желаемое изменение или прекращение существующих прав и обязанностей заведомо противоречили основам правопорядка или нравственности, и хотя бы одна из сторон сделки действовала умышленно.

Ни на одно из указанных обстоятельств истцы не ссылаются.

Вместе с тем, из материалов регистрационного дела о правах на объекты недвижимости - квартиру с кадастровым номером №, расположенную по адресу: <адрес>, нажитую супругами в период брака, за Бобреневой А.М., жилой дом (кадастровый номер №) и земельные участки (кадастровые номера №, №), расположенные по адресу: <адрес>, следует, что переход права собственности на квартиру от наследодателя ФИО1 к его супруге Бобреневой А.М. по брачному договору, а также на жилой дом и земельные участки по договору дарения от наследодателя ФИО1 к сыну супруги Алексееву В.Н. не являются сделками в отношении вещей, изъятых из оборота либо заключение сделки со стороны ее участника противоречит основам правопорядка или нравственности.

Распоряжение ФИО1 своим имуществом, в том числе, будучи осведомленным о наличии у него тяжелого неизлечимого заболевания, в пользу своей жены и ее сына в противоречие наследственным интересам его родных детей действующим законодательством не запрещено и является реализацией принципа свободы договора, закрепленного в ст. 421 ГК РФ, и само по себе не может свидетельствовать о противоречии цели сделки основам правопорядка или нравственности.

В связи с этим требования истцов о признании недействительными сделок по основаниям ст. 169 ГК РФ, совершенных наследодателем ФИО1 при жизни по распоряжению принадлежащим ему недвижимым имуществом, удовлетворению не подлежат.

Давая оценку заявленным истцами требованиям о признании недействительным брачного договора, заключенного наследодателем ФИО1, умершим ДД.ММ.ГГГГ, с супругой Бобреневой А.М. ДД.ММ.ГГГГ, а также о признании недействительным договора дарения жилого дома и земельных участков от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного наследодателем в пользу Алексеева В.Н. по тем мотивам, что в момент его совершения этих сделок в связи с тяжелым неизлечимым онкологическим заболеванием в поздней стадии наследодатель не мог сознавать значение своих действий, суд также признает их не подлежащими удовлетворению в силу следующего.

Из представленных доказательств следует, что ФИО1 и Бобренева А.М. с ДД.ММ.ГГГГ состояли в зарегистрированном браке, проживали в принадлежащей им на праве собственности квартире <адрес>, приобретенной по договору купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГ между ФИО1 и Бобреневой А.М. был заключен брачный договор, который удостоверен нотариусом Дубенского нотариального округа Тульской области Стрижаковой Е.К. и зарегистрирован в реестре №.

Из копии регистрационной книги том 1 Реестра регистрации нотариальных действий в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, а также из копии регистрационного дела и пояснений в ходе судебного разбирательства нотариуса Стрижаковой Е.К., свидетелей ФИО2, ФИО3, ФИО4 следует, что ДД.ММ.ГГГГ брачный договор был заключен между ФИО1 и Бобреневой А.М. лично, а также лично ФИО1 обратился в отделение МФЦ с заявлением о его регистрации.

Договор дарения земельных участков и жилого дома от ДД.ММ.ГГГГ заключен ФИО1 в пользу Алексеева В.Н. в простой письменной форме. Нотариусом Дубенского нотариального округа Стрижаковой Е.К. удостоверено согласие супруги Бобреневой А.М. на распоряжение этим имуществом ее мужем. Из копии регистрационного дела и пояснений в ходе судебного разбирательства нотариуса Стрижаковой Е.К., свидетелей ФИО2 ФИО3 ФИО4 следует, что ДД.ММ.ГГГГ лично ФИО1 обратился в отделение МФЦ с заявлением о регистрации указанного договора дарения.

В соответствии с положениями статей 42, 44 СК РФ брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (статья 34 настоящего Кодекса), установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов. Брачный договор может быть заключен как в отношении имеющегося, так и в отношении будущего имущества супругов. Супруги вправе определить в брачном договоре свои права и обязанности по взаимному содержанию, способы участия в доходах друг друга, порядок несения каждым из них семейных расходов; определить имущество, которое будет передано каждому из супругов в случае расторжения брака, а также включить в брачный договор любые иные положения, касающиеся имущественных отношений супругов.

Брачный договор не может ограничивать правоспособность или дееспособность супругов, их право на обращение в суд за защитой своих прав; регулировать личные неимущественные отношения между супругами, права и обязанности супругов в отношении детей; предусматривать положения, ограничивающие право нетрудоспособного нуждающегося супруга на получение содержания; содержать другие условия, которые ставят одного из супругов в крайне неблагоприятное положение или противоречат основным началам семейного законодательства (ч. 3 ст. 42 СК РФ).

Брачный договор может быть признан судом недействительным полностью или частично по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации для недействительности сделок.

Суд может также признать брачный договор недействительным полностью или частично по требованию одного из супругов, если условия договора ставят этого супруга в крайне неблагоприятное положение. Условия брачного договора, нарушающие другие требования пункта 3 статьи 42 настоящего Кодекса, ничтожны.

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу, либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

В соответствии с п. 1 ст. 177 ГК РФ, сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

С учетом изложенного неспособность наследодателя в момент совершения сделок понимать значение своих действий или руководить ими является основанием для признания их недействительным.

Юридически значимыми обстоятельствами в таком случае являются наличие или отсутствие психического расстройства у наследодателя в момент совершения сделок, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.

В обоснование доводов истца о нахождении наследодателя ФИО1 в таком состоянии, когда он не могла полностью осознавать фактический характер своих действий, не понимал смысл совершенных ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, суду были предоставлены медицинские документы, из которых следует, что наследодатель инвалидом не являлся.

Из представленной медицинской документации следует, что ФИО1 что с 1998 г. ему был установлен диагноз: ИВС. Пароксизм мерцательной аритмии, находился на стационарном лечении в 1999 г. с диагнозом: ОНМК по типу ишемического инсульта в ВББ на фоне атеросклероза сосудов головного мозга, артериальной гипертензии с выраженным атаксическим синдромом, умеренно выраженным правосторонним гемипарезом, нарушении функций ходьбы. Впоследствии неоднократно находился на стационарном лечении по поводу данного заболевания, которое у наследодателя развивалось. При госпитализации с 27.02.2016 г. по 10.03.2016 г. в кардиологическое отделение ГУЗ Отделенческая больница на ст. г. Тула ОАО РЖД, установлен диагноз ИБС. Атеросклеротический кардиосеклероз, Гипертоническая болезнь 2 ст. 3 ст. риск 4, ухудшение. Осложнение: ХСН-1. ФК 2, дополнительная хорда ЛЖ. Хр. Тиреоидит. ЖКБ. Хр. Калькулезный холецистит вне обострения. Хр. Стеатогепатит ср. степени активности. Синдром холестаза. МКБ. Камень правой почки. Кисты обеих почек. ХБП 2 ст. о/х поясничного отдела позвоночника вне обострения. Хр. Ишемия головного мозга 2 ст. Дислипидемия 2 типа. Болен раком с августа 2016 г. 19.09.2016 г. проведена РКТ легких и средостения. С 25.11.2016 г. по 12.12.2016 г. находился на лечении в терапевтическом отделении Отделенческой больницы на ст. г. Тула, установлен диагноз: C-r слепой кишки. T4N0M1 4 стадия с mts в печень, легкие, канцероматоз брюшины. Анемия средней тяжести. Кордорониндуцированный гипотиреоз, медикаментозная субкомпенсация. С 09.01.2017 г. по 27.01.2017 г. находился на лечении в хирургическом отделении Тульского областного онкологического диспансера. 11.01.17 г. проведена операция: пробная лапаротомия. Наложение обходногоилеотрансверзоанастомоза. Диагноз: С 18.0 Рак слепой кишки. Кл.отеч 4; рТ4 pNxpMl. Прорастание опухоли в забрюшинное пространство. Канцеромароз. Асцит. Метастазы в печень, легкие. Проведено лечение: оперативное, инфузионная терапия, анальгетики. Заключение: в процессе лечения состояние постепенно улучшилось. В средне-тяжелом состоянии выписан для симптоматического лечения в поликлинику по месту жительства под наблюдение терапевта. Из медицинской карты амбулаторного больного 8993-16: запись от 06.02.17 г.: жалобы на сухость во рту, слабость, недомогание, снижение аппетита. Отмечено состояние средней тяжести. Диагноз: с-r слепой кишки, р T4,NxMl IV, асцит, мтс в печень, легкие, канцероматоз. Рекомендован 1 курс капецитабина. Из медицинской карты амбулаторного больного: 09.02.17 г. осмотрен терапевтом. Отмечены жалобы на сухость во рту. Объективно отмечено: «среднетяжелое состояние, кахексичен». Диагноз: Сг слепой кишки. T4NxMl IV ст. мтс в печень, легкие. Канцеромароз. Анемия 2 ст. рекомендовано: мальтофер, фолиевая кислота, метилурацил. Из медицинской карты амбулаторного больного: 22.02.2017 г. осмотрен терапевтом. Жалобы на отек стоп, слабость, боли в поясничном отделе позвоночника с иррадиацией в правую нижнюю конечность. Объективно отмечено: состояние относительно удовлетворительное. Кожные покровы чистые, бледные. Питание пониженное. В легких дыхание везикулярное, хрипов нет. ЧДД 16 в мин. Тоны сердца аритмичны, приглушены. АД 126\80 мм.рт.ст. ЧСС 70 уд. в мин. Диагноз: люмбалгия с выраженным болевым синдромом. Сг слепой кишки. T4N3Mx IV ст. мтс в печень, легкие, канцероматоз. Анемия 2 степени. ИБС НК. ГБ 2 ст. ХСН 1. Из медицинской карты амбулаторного больного 8993-16: 27.02.17 г. отмечены жалобы на слабость, недомогание, головокружение, снижение АД. Отмечено состояние средней тяжести. Диагноз: С-r слепой кишки, р T4,NxMl IV, асцит, мтс в печень, легкие, 1 курс ПХТ. Осл.: интоксикация, анемия, С 27.02.2017 г. по 06.03.2017 г. находился на лечении в онкологическом отделении НУЗ Отделенческая больница на ст. Тула ОАО «РЖД». Доставлен КСП. При поступлении жаловался на периодическую несильную боль в животе, общую слабость, тошноту, плохой аппетит, неустойчивый стул. В «statuspraesens» отмечено: общее состояние средней тяжести. Телосложение правильное, кахексичен. Масса тела 65 кг, рост 170 см. Передвигается самостоятельно в полном объеме. Сознание ясное, ориентирован во времени и личности. Получал лечение: инфузионная терапия, дексаметазон, кеторол, гептрал, вит В1, В6, сорбифер, фолиевая кислота, гемотрансфузия эрмассы 2 дозы. В дневниковых записях отмечено: 01.03^,17 г.: жалобы на общую слабость, недомогание, плохой сон и аппетит, периодические боли в животе. Состояние ближе к средней тяжести. Кахексичен. Перелито 2 дозы эрмассы. Гемотрансфузию перенес удовлетворительно. 02.03.17 г.: жалобы на общую слабость, недомогание, плохой сон и аппетит, периодические боли в животе сохраняются, боли в теле при неподвижном положении. Отмечено состояние стабильное, средней степени тяжести. Т тела 36,2 С. ЧДД 16 в мин, АД 120X80 мм.рт.ст., ЧСС 70 в мин. 03.03.17 г.: жалобы на слабость, общее недомогание, отсутствие аппетита. Общее состояние средней степени тяжести. Соматический статус в пределах возрастной нормы. ЧДД 16 в мин. АД 110Y75 мм.рт.ст., ЧСС 72 в мин. 04.03.17 г.: жалобы на слабость, общее недомогание, отсутствие аппетита. Общее состояние средней степени тяжести. Соматический статус в пределах возрастной нормы. 05-06.03.17 г.: жалобы на общую слабость, недомогание, плохой сон и аппетит, умеренные боли в животе, сухость во рту. Отмечено состояние средней степени тяжести. 06.03.17 г. по просьбе ФИО1 он был выписан в стабильном состоянии.

На учете у нарколога и психиатра не состоял. Сведений об изменении диагноза по ранее выявленным заболеваниям в юридически значимые период в амбулаторной карте не имеется.

Из письменных объяснений и пояснений в ходе судебного разбирательства нотариуса Стрижаковой Е.К. следует, что ДД.ММ.ГГГГ к ней в нотариальную контору обратились гр. ФИО1 и Бобренева A.M. ФИО1 пояснил, что имеет желание передать своей супруге, Бобреневой А-М., в собственность принадлежащую ему 1\2 долю в праве на спорную квартиру. Ею по просьбе ФИО1 был подготовлен проект брачного договора, с содержанием которого ФИО1 и Бобренева A.M. были ознакомлены. Указала, что ФИО1 неоднократно обращался в нотариальную контору за совершением различного рода нотариальных действий и во все визиты показал себя адекватным человеком. В процессе беседы с ФИО1 им неоднократно было изложено волеизъявление передать принадлежащую ему долю в праве на спорную квартиру супруге, Бобреневой A.M. в юридически значимый период внешне воздействия лекарств или иного воздействия она не заметила. Он все понимал, на все вопросы отвечал. ФИО1 пришел к ней с просьбой, выразил свое пожелание передать БобреневойА.М. свое имущество. Ей было предложено составление брачного договора, он согласился. ФИО1 был абсолютно нормальным, он нормально передвигался, нормально на все реагировал, никаких сомнений в дееспособности ФИО1 у нее не возникло, визуально под воздействием лекарств он не находился. Он нормально себя вел, говорил «хочу всё отдать Тоне». Ею были разъяснены правовые последствия совершаемых сделок, и это супругов устроило.

Данные пояснения нотариуса полностью согласуются с показаниями свидетелей ФИО2., ФИО3, ФИО5 ФИО4, а также объяснений ответчика Бобреневой А.М., данных ею в ходе судебного разбирательства.

Так, из показаний свидетеля ФИО2 в ходе судебного разбирательства следует, что он знал ФИО1 поскольку за ним ухаживал, возил продукты. Он проживал и в настоящее время проживает в квартире у ФИО1 более 20 лет, видел ФИО1 каждый день. Пояснил, что состояние ФИО1 было нормальным, он сам ходил до последнего дня. ФИО1 сам ходил в туалет, сам прогуливался около дома. 6 марта он приехал, чтобы забрать его из больницы, ФИО1 его узнавал. ФИО1 никогда не жаловался ни на какие боли, он даже общался возле дома с бабушками. ФИО1 на дочерей обижался, что они с ним не общаются. 6 марта ФИО1 навещал его брат и дочери. ФИО1 у них у всех просил прощения. Но в тот день он не наблюдал за ФИО1 никаких неадекватных действий. 3 марта он и сын жены Алексеев В.Н. забрали ФИО1 из больницы в Дубну, чтобы оформить документы. Возил его Алексеев, ФИО1 передвигался сам. Кто был инициатором оформления документов, не знает, при нем разговоры не велись, но он видел, что пригласили риэлтора. Из Дубны они снова отвезли его в больницу.

Свидетель ФИО3 в ходе судебного заседания пояснила, что знает Бобреневых около 30 или 35 лет. У Бобреневой A.M. и ФИО1 были очень хорошие отношения. Пояснила, что она сопровождала сделки, которые совершал ФИО1 6 марта они вместе ели щи, да и вообще они часто общались. Психическое состояние ФИО1 не изменилось, он только очень сильно похудел. Сделка осуществлялась в Дубне в МФЦ, заявление на регистрацию ФИО1 писал собственноручно. В МФЦ присутствовали сам ФИО1., Бобренева A.M. и ее сын.

Свидетель ФИО5 пояснила, что с Бобреневыми она была знакома много лет, регулярно помогала им с оформлением недвижимости. ФИО1 попросил оформить договор по гаражу, они встретились в помещении МФЦ 18 февраля. Она поприсутствовала, чтобы просто помочь. ФИО1 выглядел нормальным. Она видела, что он похудел, но по разуму он был нормальным, адекватно общался, спрашивал по поводу нотариуса.

Свидетель ФИО4 врач-онколог, зав. отделением, пояснила, что ФИО1 находился у нее на стационарном лечении. При госпитализации у него было состояние средней тяжести, он не мог долго ходить, все больше лежал, его подташнивало. На фоне онкологического заболевания у него было подавленное состояние. Он адекватно отвечал на вопросы, получал симптоматическую терапию, инфузионную терапию, обезболивание. У него была небольшая анемия. Состояние слабости не отражалось на восприятии им окружающего мира. Ему давали анальгетические препараты не наркотического ряда. На фоне терапии он чувствовал себя лучше, и они переводили его на дневной стационар. 3 марта, когда отпрашивался ФИО1 он был в здравом уме, отпросился, сказал, что ему нужно домой. 6 марта ФИО1 был выписан, т.к. не хотел приходить на лечение, его состояние стабилизировалось. Когда они его лечили, ему давали анальгетики ненаркотического ряда. 3 марта 2017 г. утром была капельница, гептрал и, возможно, обезболивающее, если ему потребовалось – анальгин. Он все осознавал, раковая интоксикация не предполагает нарушения сознания. В эпикризе написано, что он был выписан без изменений, так как от рака его не вылечили.

Свидетель ФИО6 врач-онколог ГУЗ «Тульский областной онкологический диспансер» пояснил, что ФИО1 был его пациентом, лично он его не помнит, но он его оперировал. Если бы имелись существенные отклонения в психике пациента, то это нашло бы отражение в медицинской документации, поскольку являлось бы частью диагноза. Принимаемый им препарат «Капецитабин» - это химиотерапевтический препарат, обладает умеренным действием, легче переносится пациентом, не влияет на психику и на способность восприятия окружающего мира. Раковая интоксикация и кахексия неизбежно способствует опухолевому процессу, но это не влияет на психику.

Судом также проверялись сведения о поведении наследодателя в юридически значимый период в быту.

Ответчик Бобренева A.M. пояснила в ходе судебного разбирательства, что она с ФИО1 прожила более 40 лет. Они проживали без регистрации брака, потом зарегистрировали брак и обвенчались. ФИО24 скрывал свою болезнь, до последнего дня он боролся и не думал, что умрет, до ДД.ММ.ГГГГ сам ездил в онкодиспансер на машине. ФИО3 часто говорил ей, чтобы оформить все на нее.

Свидетель ФИО7 пояснила, что являлась соседкой ФИО1 Перед смертью ФИО1 в марте, она была у них дома, ФИО1 угощал ее чаем. Он только говорил, что у него болят ноги, он ей особо не рассказывал о своей болезни, она только видела, что он очень похудел.

Свидетель ФИО* пояснила, что она являлась соседкой подэкспертного. Пояснила, что она видела, как с января по март БобреневВ.И. ездил на машине, до последних дней жизни он выходил гулять с собакой. Он постоянно был на улице. В указанный период она его видела, они здоровались, ФИО1 ее узнавал. Она спрашивала у него, как он себя чувствует, ФИО1 не жаловался. ФИО1 любил быть на улице, в марте он еще сам гулял на улице. По день смерти ФИО1 сам ходил и гулял, но про онкологию он никогда ничего не говорил, они ничего об этом не знали.

Свидетель ФИО( брат наследодателя, пояснил, что 6 марта он виделся с ФИО1 Тот лежал и не вставал, у него были закрыты глаза. Примерно в январе-феврале ФИО1 уже не контролировал себя. ФИО1 сам себя не обслуживал, даже не выходил из дома. ФИО121 ему не рассказывал о том, что собирается составлять брачный контракт, он надеялся жить. В марте у него было очень плохое состояние. Он потихоньку передвигался. Его ФИО1 узнавал, но ФИО1 не понимал, что он говорит, часто забывал, что раньше говорил. ФИО1 мог повторять одно и то же несколько раз. В последнее время аппетит у него пропал. ФИО1 всегда был «под каблуком». Разговоров относительно имущества не было. ФИО1 даже не жаловался, просто говорил, что у него слабость. С февраля по день смерти они встречались один раз в неделю. Он не мог самостоятельно передвигаться.

Истцы по делу, Клементьева С.В. и Берникова Ю.В. поясняли, что до болезни она общалась с отцом примерно один раз в месяц - созванивались, но жена не разрешала ФИО1 с ними общаться. Пояснила, что она два раза была у отца в декабре 2016 г. и два раза в январе 2017 года. ФИО1 лежал и почти не открывал глаза. В конце февраля она разговаривала с ним по телефону. Приехала к отцу 6 марта в 15 часов, после приехал дядя. ФИО1 их узнал.

Истец Берникова Ю.В. пояснила, что 20 февраля она была с братом у отца, пришли его проведать. Отец вышел к ним, он еле ходил, был замотан в бандаже, и они не знали, что у него рак. Отец был выписан без улучшений, и у него была общая слабость. ФИО1 посмотрел на них, немного сжал руку, судя по разговору, ему было тяжело. 20 февраля он даже не ел. Она спрашивала у отца, что он ел, ФИО1 сказал: «Ничего не хочу».

Оценивая данные показания опрошенных по делу сторон и свидетелей, суд приходит к выводу о том, что, описывая состояние наследодателя в юридически значимые периоды составления договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ, подачи заявления о его регистрации, оформления брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ никаких сведений относительно нарушения волеизъявления со стороны ФИО1 не сообщалось, представленные описания его состояния со стороны окружающих лиц: родственников, друзей, риэлтора, согласуются между собой и отражают описания состояние здоровья наследодателя, данные его лечащим врачом ФИО4 и поведение, описанное нотариусом Стрижаковой Е.К.

Судом была проведена посмертная комиссионная комплексная судебно-психиатрическая экспертиза для разрешения вопросов о наличии у наследодателя в период совершения оспариваемых сделок, в том числе, психических, которые могли оказать влияние на его способность понимать значение своих действий и руководить ими, а также о том, способен ли он был при их совершении понимать фактический характер своих действий и руководить ими, не находился ли он в период совершения этих сделок в состоянии повышенной внушаемости.

Согласно выводам заключения комиссии экспертов ГУЗ «Тульская областная клиническая психиатрическая больница № 1 имени Н.П. Каменева» за № 61 от 27.04.2018 г., ФИО1 в период подписания договора дарения ДД.ММ.ГГГГ, брачного договора ДД.ММ.ГГГГ обнаруживал органическое расстройство в связи со смешанными заболеваниями (сосудистое заболевание головного мозга, раковая интоксикация) (по МКБ-10 шифр F 06.68). На это указывают данные о многолетнем страдании атеросклерозом сосудов головного мозга и сердца, ишемической болезнью сердца, артериальной гипертонией, о перенесенном остром нарушении мозгового кровообращения в 1999 году с формированием психоорганического астенического синдрома (головные боли, шум в голове, некоторое когнитивное снижение), о присоединении примерно с августа 2016 года и прогрессирующем течении онкологического заболевания, раковой интоксикации с усугублением астенической симптоматики (слабость, нарушения сна и аппетита). В то же время, как следует из материалов дела, медицинской документации, в юридически значимые периоды ФИО1 не обнаруживал признаков помрачнения сознания, дезориентировки в окружающем, собственной личности, ситуации, не обнаруживал психотической симптоматики (бред, галлюцинации, патологические аффективные нарушения), дезорганизации поведения, а также выраженных нарушений памяти, интеллекта, эмоционально-волевой сферы, критических и прогностических способностей. Таким образом, ФИО1 мог понимать значение своих действий и руководить ими в период подписания договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ и в период подписания брачного договора ДД.ММ.ГГГГ Данных за то, что ФИО1 в момент совершения договора дарения ДД.ММ.ГГГГ и в период совершения брачного договора ДД.ММ.ГГГГ находился в таком эмоциональном состоянии, которое могло оказать существенное влияние на его поведение на момент совершения данных сделок, а также склонности к повышенной внушаемости, у него не отмечено (на тот период у него не отмечалось расстройств сознания, подчиняемости, нарушений произвольности психических процессов для осуществления прогнозирования, контроля своих действий, «он все понимал, на все вопросы отвечал, пришел к нотариусу с просьбой, выразил свое пожелание передать Бобреневой А.М. свое имущество, нотариусом было предложено составление брачного договора, он согласился. ФИО1 был абсолютно нормальным, нормально передвигался, нормально на все реагировал», «он похудел, но по разуму он был нормальным, сам спрашивал нотариуса», «был достаточно адекватен на период с января по март 2017 г.».

Давая оценку указанному экспертному заключению, суд находит его достоверным, поскольку оно находятся в системной связи с собранными по делу доказательствами, подробно мотивировано в заключении и основано на анализе собранных по делу доказательств, в том числе, с учетом пояснений всех допрошенных по делу свидетелей и сторон, а также на основании представленной медицинской документации.

Экспертами ГУЗ «Тульская областная клиническая психиатрическая больница № 1 им. Н.П. Каменева» указаны применяемые методики клинико-психопатологического анализа материалов гражданского дела и медицинской документации, выводы экспертов исчерпывающие, непротиворечивые, отвечают на поставленные судом вопросы в полной мере, ответы экспертов полные и ясные, различного толкования не допускают. Сомневаться в компетенции экспертов ГУЗ «Тульская областная клиническая психиатрическая больница № 1 им. Н.П. Каменева» у суда также оснований не имеется, поскольку члены комиссии экспертов имеют специальное образование, стаж работы по специальности от 23 до 35 лет.

Ссылка представителя истцов на несогласованность и двойственность вывода психолога является несостоятельной, а допущенная в тексте заключения опечатка в виде предлога «не» в суждении о том, что ФИО1 «находился в таком эмоциональном состоянии, которое могло оказать существенное влияние на его поведение в момент совершения данных сделок» является очевидной.

Таким образом, отсутствуют основания для признания оспариваемых договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ и брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ недействительными по ч. 1 ст. 177 ГК РФ, так как достоверных доказательств, свидетельствующих о том, что ФИО1 в момент их подписания не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, его волеизъявление не соответствовало действительным намерениям, истцами Клементьевой С.В. и Берниковой Ю.В. суду не представлено.

Из содержания договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ следует, что стороны подтвердили, что по состоянию здоровья они могут самостоятельно осуществлять свои права и исполнять обязанности, не страдают заболеваниями, препятствующими осознавать суть подписываемого договора и обязательства его заключения, и у них отсутствуют обстоятельства, вынуждающих совершать данную сделку на крайне невыгодных для себя условиях.

Аналогичные по сути положения содержатся в тексте брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ, удостоверенного нотариусом в присутствии сторон, которая убедилась, что содержание договора соответствует волеизъявлению участников, личности участников установлены, их дееспособность проверена.

При таких данных, оценив представленные доказательства по правилам статьи 67 ГПК РФ, суд приходит выводу об отсутствии оснований к удовлетворению заявленных требований о признании договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ и брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ недействительными по тем основаниям, что в момент их совершения ФИО141 не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, его волеизъявление не соответствовало действительным намерениям, поскольку истцами, в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ, не доказана вся совокупность обстоятельств, при наличии которых оспариваемые сделки могли быть квалифицированы как сделки, совершенные лицом не способным понимать значение своих действий или руководить ими.

В связи с изложенным заявленные истцами Клементьевой С.В. и Берниковой Ю.В. исковые требования о признании договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ и брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ, недействительными, удовлетворению не подлежат.

Поскольку спорное имущество было при жизни отчуждено его предыдущим собственником, выступающим наследодателем истцоа, то оно не может быть включено в состав наследуемого после смерти ФИО1, в этой связи предусмотренных законом оснований для признания за истцами права собственности на доли земельных участков и жилого дома, а также квартиры, не имеется.

Руководствуясь положениями ст. ст. 194-199 ГПК РФ, суд

р е ш и л :

░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░░░░░ ░.░, ░ ░░░░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░. ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░. ░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░░.