Решение по делу № 33-267/2021 от 24.12.2020

33 – 267/2021 (2-156/2020) Судья Горбатенко Е.Ю.     УИД 62RS0004-01-2019-003461-30

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

10 февраля 2021 г.      г.Рязань

Судебная коллегия по гражданским делам Рязанского областного суда в составе:

председательствующего Жирухина А.Н.,

судей Соловова А.В., Воробьева А.А.,

при секретаре Русановой О.М.,

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по апелляционной жалобе Тазиной Татьяны Альбертовны и апелляционной жалобе представителя Арсентьевой Алены Юрьевны – Нагорова Сергея Павловича на решение Советского районного суда г. Рязани от 20 августа 2020 г., которым постановлено:

Исковые требования Арсентьева Дмитрия Борисовича к Арсентьевой Алене Юрьевне, Анофриной Людмиле Васильевне, Тазиной Татьяне Альбертовне о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок – удовлетворить.

Признать сделку от 26 ноября 2018 г. купли-продажи автомобиля <скрыто>, между Арсентьевой Аленой Юрьевной и Анофриной Людмилой Васильевной, недействительной.

Признать сделку от 21 декабря 2018 г. купли-продажи автомобиля <скрыто>, между Анофриной Людмилой Васильевной и Тазиной Татьяной Альбертовной, недействительной.

Применить последствия недействительности сделки, путем возврата автомобиля <скрыто>, в собственность Арсентьевой Алены Юрьевны.

Изучив материалы дела, объяснения представителя истца Арсентьева Д.Б. – Гамзатовой Л.А., возражения представителя ответчика Арсентьевой А.Ю. – Нагорова С.П., представителя ответчика Тазиной Т.А. – Сергиенко А.В., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Арсентьев Д.Б. обратился в суд с иском к Арсентьевой А.Ю., Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А. о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок, мотивируя заявленные требования тем, что с 5 августа 2006 г. до декабря 2018 г. они с Арсентьевой А.Ю. проживали совместно, вели общее хозяйство, находились в зарегистрированном браке, который до настоящего времени не расторгнут. В период брака ими совместно, на общие денежные средства приобретен автомобиль <скрыто>, собственником которого являлась Арсентьева А.Ю. В июне 2019 г. ему стало известно о том, что собственником данного АМТС является другой человек, при этом, согласия на продажу автомобиля он не давал, Арсентьева А.Ю. продолжает пользоваться автомобилем и он до мая 2019 г. пользовался спорным транспортным средством. В ходе рассмотрения иного гражданского дела по его иску о разделе совместно нажитого имущества ему стало известно, что Арсентьева А.Ю. продала Анофриной Л.В. спорный автомобиль по договору купли-продажи от 26 ноября 2018 г. В последующем, 21 декабря 2018 г. Анофрина Л.В. продала автомобиль Тазиной Т.А. Считает, что Арсентьева А.Ю. намерено скрыла от покупателя, что спорный автомобиль является совместной собственностью супругов и не представила согласия супруга на сделку. Исходя из хронологии сделок по купле-продаже, усматривается непродолжительное время пользования автомобилем Анофриной Л.В., из чего возможно предположить, что сделка является мнимой. Стоимость автомобиля, указанная в договорах, значительно занижена. Полагает, что Арсентьева А.Ю. умышленно пытается продать совместно нажитое имущество, злоупотребляя своим правом и нарушая его интересы, а Анофрина Л.В. и Тазина Т.А. не приняли мер для выяснения правомочий Арсентьевой А.Ю. на распоряжение автомобилем.

В этой связи истец просил суд признать сделку от 26 ноября 2018 г. купли-продажи автомобиля <скрыто>, между Арсентьевой А.Ю. и Анофриной Л.В. недействительной; признать сделку от 21 декабря 2018 г. купли-продажи автомобиля <скрыто>, между Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А. недействительной; применить последствия недействительности сделки, путем возврата указанного автомобиля в собственность Арсентьевой А.Ю.

Судом постановлено вышеуказанное решение об удовлетворении заявленных требований.

В апелляционной жалобе представитель Арсентьевой А.Ю. – Нагоров С.П. просит решение суда отменить, как незаконное и необоснованное, вынести новое решение, которым в удовлетворении исковых требований отказать. Апеллятор ссылается на несоответствие выводов суда о недействительности сделки по мотиву отсутствия согласия истца на отчуждение имущества установленным по делу обстоятельствам, отсутствие в решении суда ссылок на доказательства, на которых основан вывод о продаже спорного автомобиля помимо воли истца с целью выведения АМТС из состава общего имущества. Указывает, что сделка от 26 ноября 2018 г. была совершена Арсентьевой А.Ю. в период брака и согласие на нее супруга предполагается. В свою очередь, истцом доказательств отсутствия такого согласия и того, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о его несогласии на совершение этой сделки, представлено не было. Считает, что, исходя из установленных фактических обстоятельств, истец не мог не знать о совершенных сделках по продаже имущества. Кроме того, полагает, что судом ошибочно определены рассматриваемые сделки, как мнимые, данный вывод противоречит установленным по делу обстоятельствам, отраженным в обжалуемом судебном акте о том, что сделки по купле-продаже автомобиля были исполнены в полном объеме, то есть правовые последствия, предусмотренные договорами купли-продажи, наступили. К тому же, к мнимым сделкам не может быть применена реституция. Полагает, что не основан на нормах закона и вывод суда о том, что сделка, заключенная 21 декабря 2018 г. между Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А., является недействительной из-за мнимости сделки от 26 ноября 2018 г., заключенной между Арсентьевой А.Ю. и Анофриной Л.В.

В апелляционной жалобе ответчик Тазина Т.А. также просит об отмене постановленного решения, как незаконного и необоснованного, ввиду нарушения норм материального и процессуального права. В обоснование доводов жалобы апеллятор ссылается на отсутствие в обжалуемом решении ссылок на положения закона, в соответствии с которыми недействительность одной сделки влечет за собой недействительность последующей. Требования о признании мнимой сделки от 21 декабря 2018 г., заключенной между Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А., истец не заявлял, а его согласия на совершение указанными лицами этой сделки не требовалось. Доказательств, подтверждающих обстоятельства, предусмотренные статьей 35 Семейного кодекса Российской Федерации, стороной истца представлено не было. Вопреки выводам суда, в материалах дела отсутствуют доказательства того, что продажная стоимость автомобиля несоразмерна его рыночной стоимости, ссылок на такие доказательства в решении суда не имеется, как и не имеется в обжалуемом судебном акте и обоснования выводов о недействительности сделки купли-продажи автомобиля от 21 декабря 2018 г., заключенной между Тазиной Т.А. и Анофриной Л.В., в том числе, учитывая вывод суда о том, что сделка была исполнена в полном объеме и правовые последствия, предусмотренные этой сделкой наступили. Истцом избран ненадлежащий способ защиты нарушенного права, в рамках которого, применительно к предмету заявленного спора, не может быть применена реституция. Кроме того, применяя последствия недействительности сделок в виде возврата автомобиля в собственность Арсентьевой А.Ю., судом не разрешен вопрос о возврате Тазиной Т.А. оплаченных по договору денежных средств, чем существенно нарушены права апеллятора.

В письменных возражениях на апелляционные жалобы представитель Арсентьева Д.Б. – Гамзатова Л.А. просит в удовлетворении апелляционных жалоб отказать, полагая доводы, изложенные в них несостоятельными, а постановленный судебный акт законным и обоснованным.

В судебном заседании представитель ответчика Арсентьевой А.Ю. - Нагоров С.П. апелляционную жалобу поддержал по тем же доводам, согласился с апелляционной жалобой ответчика Тазиной Т.А.

Представитель ответчика Тазиной Т.А. - Сергиенко А.В. жалобу поддержал по тем же основаниям, одновременно согласившись с апелляционной жалобой Арсентьевой А.Ю.

Представитель истца Гамзатова Л.А. с апелляционными жалобами не согласилась, полагая, что законные основания для отмены постановленного решения отсутствуют.

Стороны, третье лицо УГИБДД УМВД России по Рязанской области в судебное заседание не явились без уважительных причин, сведениями о причинах неявки в назначенное время судебная коллегия не располагает.

Судебная коллегия, руководствуясь положениями пунктов 3-4 статьи 167, пункта 1 статьи 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, полагает возможным рассмотреть апелляционную жалобу в отсутствие не явившихся участников процесса при состоявшейся явке.

Заслушав доводы представителей сторон, исследовав и проанализировав материалы гражданского дела в пределах доводов жалоб, судебная коллегия приходит к следующему.

Судебной коллегией установлено и из материалов дела следует, что с 5 августа 2006 г. Арсентьев Д.Б. и Арсентьева А.Ю. состояли в браке, от брака имеют дочь Арсентьеву А.Д., 4 марта 2009 года рождения.

Брак расторгнут 10 января 2020 г.

В период брака супругами совместно приобретён автомобиль Nissan-Qashqai, гос.рег.знак В 593 СЕ 62, 2013 года выпуска.

Данный автомобиль был зарегистрирован в органах ГИБДД за Арсентьевой А.Ю.

По договору купли-продажи транспортного средства от 26 ноября 2018 г. Арсентьева А.Ю. продала автомобиль Анофриной Л.В. за 600 000 руб.

В свою очередь по договору купли-продажи транспортного средства от 21 декабря 2018 г. Анофрина Л.В. продала автомобиль Тазиной Т.А. за 600 000 руб.

Данные обстоятельства сторонами не оспаривались и объективно подтверждаются имеющимися в деле письменными доказательствами, в частности свидетельствами ЗАГС о заключении и расторжении брака, о рождении ребенка, договорами купли-продажи АМТС, сведениями ГИБДД.

Разрешая заявленные требования и удовлетворяя их, суд первой инстанции, исходя из положений статей 2, 35 Семейного кодекса Российской Федерации, статей 166, 167, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснений постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", пришел к выводам о заключении сделки купли-продажи автомобиля от 26 ноября 2018 г. между Арсентьевой А.Ю. и Анофриной Л.В. помимо воли истца с целью выведения автомобиля из состава общего имущества супругов лишь для вида, без намерения прекратить права владения, пользования и распоряжения этим автомобилем со стороны Арсентьевой А.Ю., что свидетельствует о мнимости данной сделки.

С учетом признания первой сделки недействительной, суд одновременно заключил и о недействительности сделки, совершенной по договору купли-продажи автомобиля от 21 декабря 2018 г. между Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А., применив в качестве последствий недействительности последней сделки возврат автомобиля Nissan-Qashqai, гос. рег. знак В593СЕ62, 2013 года выпуска, в собственность Арсентьевой А.Ю.

С указанными выводами районного суда судебная коллегия согласиться не может, поскольку они основаны на ошибочном применении норм материального права, регулирующих спорные правоотношения, и опровергаются совокупностью представленных в дело доказательств, оценка которых произведена судом первой инстанции с нарушением правил, предусмотренных статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Так, обращаясь с настоящим иском в суд, Арсентьев Д.Б. в обоснование заявленных требований одновременно указывал на несоответствие заключенной сделки между

Арсентьевой А.Ю. и Анофриной Л.В. требованиям семейного и гражданского законодательства (отсутствие согласие супруга на отчуждение спорного имущества, злоупотребление правом, выразившееся в намерении вывести совместно нажитое имущества), а также мнимость данной сделки (заключение сделки в отсутствие намерения создать предусмотренные для нее правовые последствия), то есть основания, предусмотренные статьями 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По смыслу положений статей 12, 156 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации именно на суд возложена обязанность установления фактических обстоятельств дела исходя из изложенных в описательной части иска оснований заявленных требований и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", статьей 12 ГК РФ предусмотрен перечень способов защиты гражданских прав. Иные способы защиты гражданских прав могут быть установлены законом. По смыслу части 1 статьи 196 ГПК РФ суд определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам. Суд также указывает мотивы, по которым он не применил нормы права, на которые ссылались лица, участвующие в деле. В связи с этим ссылка истца в исковом заявлении на не подлежащие применению в данном деле нормы права сама по себе не является основанием для отказа в удовлетворении заявленного требования.

Пунктом 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской от 24 июня 2008 г. N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству" разъяснено, что при определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.

В силу указанных выше норм материального и процессуального права и актов их толкования суду первой инстанции следовало проверить оспариваемые сделки на предмет соответствия их всем озвученным в иске основаниям, поставить на обсуждение сторон имеющие правовое значение для дела обстоятельства, поименованные указанные нормами материального закона в качестве оснований для признания сделок недействительными и правильно распределить бремя доказывания.

Однако, этого судом выполнено не было, что повлекло за собой вынесение незаконного решения.

В силу части 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо. Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной (ч. 3 ст. 166 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 2 статьи 168 того же кодекса сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии с пунктом 1 статьи 454 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

В силу пунктов 1, 2 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью. Общим имуществом супругов являются, в том числе, приобретенные за счет общих доходов супругов движимые вещи, независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

Пунктом 1 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации установлено, что владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по обоюдному согласию супругов.

При совершении одним из супругов сделки по распоряжению общим имуществом супругов предполагается, что он действует с согласия другого супруга. Сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана судом недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки (п. 2 ст. 35 СК РФ).

Согласно пункту 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака", учитывая, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов должно осуществляться по их обоюдному согласию, в случае когда при рассмотрении требования о разделе совместной собственности супругов будет установлено, что один из них произвел отчуждение общего имущества или израсходовал его по своему усмотрению вопреки воле другого супруга и не в интересах семьи либо скрыл имущество, то при разделе учитывается это имущество или его стоимость.

Из указанных выше положений Семейного кодекса Российской Федерации и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что владение, пользование и распоряжение общим имуществом по взаимному согласию супругов предполагаются.

Таким образом, действующее семейное законодательство устанавливает презумпцию согласия супруга при совершении сделки по отчуждению общего совместного имущества другим супругом. То есть, предполагается, что супруг, производящий отчуждение общего имущества, действует с согласия и одобрения другого супруга.

При этом возможность признания сделки по отчуждению общего совместного имущества недействительной сделкой связывается законом с доказанностью одновременной совокупности следующих юридически значимых фактов: отсутствие согласия супруга на отчуждение имущества и информированность приобретателя имущества по сделке о несогласии второго супруга на отчуждение имущества. Бремя доказывания указанных юридически значимых фактов законом возлагается на супруга, оспаривающего сделку.

Так, исходя из положений статей 67, 71, 195 - 198, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости (статья 59, 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). В противном случае нарушаются задачи и смысл судопроизводства, установленные статьей 2 названного кодекса.

Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлениями дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

Из материалов дела усматривается, что автомобиль был продан в период брака и денежные средства от его продажи одним из супругов Арсентьевой А.Ю. получены также в период брака, в связи с чем именно на Арсентьева Д.Б., заявившего реституционные требования, законом должна быть возложена обязанность доказать, что его супруга распорядилась совместным имуществом в отсутствие его согласия и денежные средства потрачены ею не в интересах семьи.

Между тем, требования приведенных выше правовых норм судом не были учтены, обстоятельства применительно к данным нормам судом не установлены, и судом первой инстанции не возложено на Арсентьева Д.Б. бремя доказывания указанных обстоятельств, что является следствием неправильного толкования и применения судом положений пункта 2 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации к отношениям сторон.

В этой связи судебной коллегией в порядке пункта 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пункта 29 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 июня 2012 г. N 13 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регламентирующих производство в суде апелляционной инстанции" юридические значимые обстоятельства уточнены, а истцу передоложены представить доказательства искомого юридически значимого факта.

Между тем, таковые доказательства суду апелляционной инстанции в порядке статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации также представлены не были.

Ссылка истцовой стороны на факты периодического пользования спорным автомобилем после его отчуждения Арсентьевой А.Ю. в адрес Анофриной Л.В. (в последующем – Анофриной Л.В. Тазиной Т.А.) о наличии таковых обстоятельств не свидетельствует.

Представители сторон в судебном заседании не оспаривали, что супруги Арсентьевы к моменту совершения оспариваемых сделок имели непогашенные кредитные обязательства в различных кредитных учреждениях, отчуждение автомобиля было произведено в адрес знакомых бывших супругов, что также подтверждается представленной суду апелляционной инстанции справкой Банка ВТБ (ПАО), согласно которой общая задолженность по кредитному договору № от 19 ноября 2010 г. (заемщик Арсентьев Д.Б.) по состоянию на 25 июня 2019 г. составила 863 940,76 руб.

Как пояснили суду представители ответчиков, Тазина Т.А., хорошо зная как истца, так и ответчика Арсентьеву А.Ю., часто проводили время вместе, Тазина Т.А. несколько раз предоставляла автомобиль в пользование супругам для поездок на дачу на период, пока личный автомобиль истца Арсентьева Д.Б. «Шевроле» находился в ремонте.

Первый покупатель машины Анофрина Л.В. считала, что супруг продавца осведомлен о продаже машины, сомнений в юридической чистоте совершенной сделки у сторон не возникло, денежные средства по договору были уплачены в полном объеме. Арсентьеву Д.Б. о совершении сделки было известно.

Представители сторон не оспаривали, что ни Арсентьев Д.Б., ни Арсентьева А.Ю. бремя по содержанию спорного автомобиля после его отчуждения в ноябре 2018 г. не несли, напротив, представители ответчиков поясняли, что указанные обязанности несли новые собственники, оплачивая страховку, административные штрафы, ГСМ и пр.

Изложенное выше, по мнению судебной коллегии, само по себе не свидетельствует об отсутствии у сторон намерения создать какие-либо правовые последствия для данной сделки, равно как и не свидетельствует об отсутствии осведомлённости и согласия истца о переходе права собственности на спорное транспортное средство к иными лицам, более того, напротив, подтверждают такое одобрение истцом действий бывшей супруги.

Указанные в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 12 июня 2019 г. по факту повреждения 9 июня 2019 г. Арсентьевым Д.Б. автомобиля Nissan-Qashqai, гос. рег. знак В593СЕ62, выводы участкового уполномоченного о том, что Арсентьева А.Ю. без ведома Арсентьева Д.Б. оформила автомобиль на свою знакомую, сделаны исходя лишь из собственных объяснений самого Арсентьева Д.Б., полученных сотрудниками полиции, и объективно ничем иным не подтверждены.

Такая позиция Арсентьева Д.Б. представляется судебной коллегией надуманной и защитительной, направленной на избежание деликтной ответственности за повреждения фактически чужого (якобы, по убеждению истца, – своего совместного нажитого) транспортного средства.

Названная версия была озвучена им лишь при проверке сообщения о совершенном в отношении спорного автомобиля преступления и, по мнению судебной коллегии, не может быть признана достоверной.

Нельзя и не учитывать, что при неоднократном использовании автомобиля с согласия нового собственника Тазиной Т.А., Арсентьеву Д.Б. были переданы в порядке пункта 2.1.1 Правил дорожного движения для предъявления сотрудниками полиции и допуска к эксплуатации свидетельство о регистрации АМТС и страховой полис, содержащие сведения о новом собственнике, что также опровергает его голословную позицию об отсутствии его согласия на отчуждение спорного автомобиля.

Объяснения же истцовой стороны о том, что такого согласия он не давал, подлежали критической оценке судом, ввиду их явного противоречия совокупности иных представленных в дело доказательств.

По мнению судебной коллегии, в данном случае характер семейных правоотношений сторон объективно явствовал из их поведения и подтверждал наличие презюмируемого согласия супругов на распоряжение общим имуществом.

Названные выше письменные доказательства в совокупности с объяснениями всех ответчиков (их представителей), логичны, последовательны, согласуются между собой и дополняют друг друга, а соответственно и опровергают выводы районного суда об отсутствии согласия (одобрения) истца Арсентьева Д.Б. на отчуждение спорного имущества, а, следовательно, и осведомленности покупателя об отсутствии такого согласия, ввиду чего необходимая в силу прямого указания закона совокупность обстоятельств для признания данной сделки недействительной (п. 2 ст. 35 СК РФ, ст. 168 ГК РФ) не доказана истцовой стороной.

В силу выше изложенного не имеется у судебной коллегии и оснований для удовлетворения исковых требований истца на основании статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации,

В силу части 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Исходя из смысла вышеуказанной нормы материального права, стороны мнимой сделки при ее заключении не имеют намерения устанавливать, изменять либо прекращать права и обязанности, правоотношения между сторонами в рамках такой сделки фактически не возникают.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении требования о признании той или иной сделки мнимой, является установление того, имелось ли у каждой стороны сделки намерение заключить соответствующую сделку с целью создать желаемые правовые последствия и реально исполнить эти намерения.

Из материалов дела следует, что ответчик Тазина Т.А. поставила автомобиль на регистрационный учет на свое имя, сведения о смене собственника отражены в паспорте транспортного средства.

Как следует, из ответа РСА № от 25 декабря 2019 г. после заключения договоров купли-продажи от 26 ноября 2018 г., от 21 декабря 2018 г., ответчики Анофрина Л.В. и Тазина Т.А. застраховали свою гражданскую ответственность как владельцы автомобиля <скрыто>, в страховой компании "Игносстрах" по полису №, «ВСК» - по полису № соответственно.

После приобретения транспортного средства Тазина Т.А. была неоднократно привлечена к административной ответственности при управлении автомобилем по части 2 статьи 12.9 части 2 статьи 12.16 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, в том числе 20 июня 2019 г., 24 сентября 2019 г., 17 октября 2019 г., ею же лично оплачивались административные штрафы.

Таким образом, признавая необоснованными доводы истца, судебная коллегия учитывает, что подтверждением реальности сделки является не только фактическое исполнение условий договоров о передаче автомобиля покупателю и его оплате, но и последующие действия сторон сделки, связанные с регистрацией смены собственника транспортного средства и реализацией новым собственником своих полномочий, несли бремя содержания спорного имущества.

Что же касается доводов истца о заниженной цене договора, факте постоянного использования автомашиной бывшей супругой, то они не нашли своего объективного подтверждения в ходе рассмотрения дела.

Как указывалось, выше материалами дела подтверждается использование автомобиля бывшими супругами лишь несколько раз с согласия их знакомой Тазиной Т.А., что само по себе не свидетельствует о мнимости состоявшихся сделок.

Из имеющихся в деле договоров купли-продажи от 26 ноября 2018 г. и от 21 декабря 2018 г. следует, что автомобиль по каждой из сделок отчужден возмездно, за сумму, равную, 600 000 руб., которые уплачены до передачи автомобиля покупателю, транспортное средство передано продавцом покупателю совместно с документами и ключами к нему.

Сведениями о реальной рыночной цене отчуждаемого автомобиля, значительной отличающейся от цены оспариваемых сделок, судебной коллегией истцовой стороной не представлено.

Непродолжительность времени владения автомобилем ответчиком Анофриной Л.В. сама по себе не свидетельствует о мнимости данного договора.

В этой связи утверждения истца о мнимости договора купли-продажи автомобиля от 26 ноября 2018 г.. с которым согласился суд первой инстанции, с учетом пояснений представителей сторон и установленных по делу обстоятельств, правомерно не могут быть принимаются судебной коллегией, поскольку, как указано выше, сторонами данный договор заключался не для вида, а с целью его последующего исполнения при направленности волеизъявления на приобретение автомобиля.

Обратное истцовой стороной не доказано и доказательства тому в материалы дела не представлены.

Более того, в обжалуемом решении суд указал на фактическое исполнение спорных договоров купли-продажи сторонами, достижение правовых последствий, предусмотренных для договоров купли-продажи, что в контексте части 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации противоречит выводам того же суда о мнимости заключенной сделки купли-продажи от 26 ноября 2018 г., а, следовательно, и последующей сделки от 21 декабря 2018 г.

Изложенное выше с учетом требований, предъявляемых процессуальным законом к описательной и мотивировочной частям постановленного решения (ч. 4 ст. 198 ГПК РФ, п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении»), не свидетельствует о законности постановленного решения, поскольку по сути судом допущены противоречия в выводах, повлиявших на правильность разрешения заявленного спора.

Факт наступления правовых последствий, предусмотренных для сделки купли-продажи, подтвержден в суде апелляционной инстанции и представителем истца Гамзатовой Л.А., пояснившей, что с выводами суда в указанной части она согласна, что само по себе исключает возможность применения в рассматриваемом случае положений части 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации

Давая правовую оценку доводам истца о злоупотреблении правом Арсентьевой А.Ю., намерении причинить вред супругу, вывести спорное имущество из общей массы, подлежащей разделу, судебная коллегия не находит правовых оснований с ними согласиться.

По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Как разъяснено в пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", положения Гражданского кодекса Российской Федерации, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 ГК РФ), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Изложенные выше обстоятельства, установленные судебной коллегией, бесспорно свидетельствуют о намерении сторон оспариваемых сделок вступить в правоотношения в сфере купли-продажи, о чем не мог не знать Арсентьев Д.Б., являющийся участником общей совместной собственности на спорное имущество, достичь предусмотренные для данного договора последствия в виде перехода права собственности на него к иным лицам.

И, поскольку, как следует из материалов дела и объяснений сторон, указанные действия совершены ответчиком Арсентьевой А.Ю. в период брака, когда в силу статей 34, 35 Семейного кодекса Российской Федерации презюмируется наличие согласия второго супруга на совершение таких сделок и направление денежных средств, полученных по данным сделкам на нужды семьи, учитывая, что после совершения сделок стороны проживали совместно, вели общее хозяйство, а бракоразводные претензии были инициированы лишь в июле 2019 г., то утверждать о злоупотреблении правом со стороны ответчиков безосновательно.

Нельзя не согласиться и с доводами апелляционной жалобы ответчика Тазиной Т.А. о ненадлежащем способе защиты нарушенного права, избранном истцом Арсентьевым Д.Б.

В соответствии со статьей 301 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Согласно разъяснениями пункта 35 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", если имущество приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, собственник вправе обратиться с иском об истребовании имущества из незаконного владения приобретателя (статьи 301, 302 ГК РФ). Когда в такой ситуации предъявлен иск о признании недействительными сделок по отчуждению имущества, суду при рассмотрении дела следует иметь в виду правила, установленные статьями 301, 302 ГК РФ.

Аналогичные правовые позиции изложены в Постановлении Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-П, который указал, что, поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 ГК Российской Федерации возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация). Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК Российской Федерации основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.). Иное истолкование положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК Российской Федерации означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, т.е. требовать возврата полученного в натуре не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции Российской Федерации установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.

Формально сославшись на названные акты толкования норм материального права, суд первой инстанции в нарушение требований статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и разъяснений пункта 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 "О судебном решении", не применил их при разрешении заявленного спора, следствием чего явилось применение ненадлежащего способа защиты нарушенного права – реституции (ч. 2 ст. 167 ГК РФ).

В данном случае судом не учтено, что применительно к спорным правоотношениям надлежащим способом защиты нарушенного права являлись требования о недействительности лишь первого договора купли-продажи автомобиля от 26 ноября 2018 г. в целях проверки законности отчуждения предмета совместной собственности супругов, что, в случае их удовлетворения, в силу указанных выше разъяснений пункта 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 5 ноября 1998 г. N 15 "О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака" позволяло бы учитывать в последующем стоимость отчужденного имущества при разрешении спора о его разделе как совместно нажитого, который в настоящее время рассматривается иным судом, либо предоставляло истцу права заявить требование о виндикации спорного имущества.

Резюмируя выше изложенное, судебная коллегия отмечает, что при таких условиях исключалась возможность удовлетворения требований о признании недействительным второго договора купли-продажи от 21 декабря 2018 г. и применения реституции по нему путем возврата спорного автомобиля в собственность продавца по первой сделке - Арсентьевой А.Ю.

Однако, названные позиции не были учтены судом первой инстанции при разрешении заявленного спора.

В соответствии с пунктом 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации суд осуществляет защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав.

Аналогичные положения содержатся и в пункте 1 статьи 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.

Защита гражданских прав осуществляется способами, перечисленными в статье 12 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также иными способами, предусмотренными в законе.

Истец свободен в выборе способа защиты своего нарушенного права, однако избранный им способ защиты должен соответствовать содержанию нарушенного права и спорного правоотношения, характеру нарушения. В тех случаях, когда закон предусматривает для конкретного правоотношения определенный способ защиты, то лицо, обращающееся в суд, вправе воспользоваться именно этим способом защиты.

При этом в результате применения соответствующего способа судебной защиты нарушенное право должно быть восстановлено, то есть избираемый способ защиты в случае удовлетворения требований истца должен привести к восстановлению его нарушенных или оспариваемых прав. В противном случае право на заявленный иск в рамках данного конкретного дела у истца отсутствует.

При таких условиях, судебная коллегия дополнительно отмечает, что в любом случае не подлежали удовлетворению исковые требования о признании недействительной второй сделки купли-продажи автомобиля от 21 декабря 2018 г. между Анофриной Л.В. и Тазиной Т.А. и применении ее последствий в виде возврата сторон в первоначальное положение, ввиду избрания истцом ненадлежащего способа защиты нарушенного права в указанной части.

В этой связи основания для удовлетворения заявленного иска у суда первой инстанции отсутствовали.

Таким образом, поскольку судебной коллегией установлено несоответствие выводов суда первой инстанции установленным обстоятельствам дела, нарушение правил оценки представленных сторонами доказательств и неправильное применение норм материального права, постановленное решение на основании пунктов 3-4 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации подлежит отмене с вынесением нового - об отказе в удовлетворении заявленного иска Арсентьева Д.Б. к Арсентьевой А.Ю., Анофриной Л.В., Тазиной Т.А. о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок.

На основании изложенного и, руководствуясь статьями 328-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Советского районного суда г.Рязани от 20 августа 2020 г. - отменить.

Постановить новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Арсентьева Дмитрия Борисовича к Арсентьевой Алене Юрьевне, Анофриной Людмиле Васильевне, Тазиной Татьяне Альбертовне о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности сделок – отказать.

Председательствующий:

Судьи: