Решение по делу № 33-7506/2023 от 13.10.2023

86RS0004-01-2022-015067-65

судья Бурлуцкий И.В.                                                                         33-7506/2023

      (I инст. 2-1302/2023)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

07 ноября 2023 года                г. Ханты-Мансийск

Судебная коллегия по гражданским делам суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры в составе:

председательствующего     Кузнецова М.В.

судей                                   Баранцевой Н.В., Кармацкой Я.В.

при секретаре             Вторушиной К.П.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению Зиганшина Руслана Зуфаровича к БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1», БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, о взыскании расходов на погребение,

по апелляционным жалобам ответчиков БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1», БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» на решение Сургутского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 26 июня 2023 года, которым постановлено:

«Иск Зиганшина Руслана Зуфаровича к БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1», БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, о взыскании расходов на погребение удовлетворить частично.

Взыскать с бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» в пользу Зиганшина Руслана Зуфаровича компенсацию морального вреда в размере 600 000 рублей, расходы на погребение в размере 2 360 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 511 рублей 24 копейки, почтовые расходы в размере 274 рубля 40 копеек.

Взыскать с бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» в пользу Зиганшина Руслана Зуфаровича компенсацию морального вреда в размере 900 000 рублей, расходы на погребение в размере 3 540 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 766 рублей 86 копеек, почтовые расходы в размере 411 рублей 60 копеек.

Взыскать с бюджетного учреждения Ханты-Мансийского автономного округа-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1» в пользу Зиганшина Руслана Зуфаровича компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 рублей, расходы на погребение в размере 5 900 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 1 278 рублей 10 копеек, почтовые расходы в размере 686 рублей.

Заслушав доклад судьи Кузнецова М.В., пояснения представителя БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» Сайкиной О.П., пояснения представителей БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» Шевченко Т.С. и Бобтюнь О.С., настоявших на доводах апелляционных жалоб, выслушав заключение прокурора Лаптевой Е.В. указавшей на законность и обоснованность решения суда первой инстанции, судебная коллегия

установила:

Зиганшин Р.З. обратился в суд с исковым заявлением к ответчикам, предъявив требования о взыскании в его пользу компенсацию морального вреда в размере 9 000 000 рублей, по 3 000 000 рублей с каждого из ответчиков; так же истец просил взыскать с ответчиков солидарно понесенные расходы на погребение в размере 11 800 рублей, расходы по оплате государственной пошлины в размере 1 372 рубля, почтовые расходы в размере 2 556,20 рублей.

В обоснование требований Зиганшиным Р.З. указано, что он состоял в браке с Зиганшиной Э.М., 1997 года рождения. 07.06.2021 года его супруга обратилась за медицинской помощью в БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» с жалобами на боли в левой ноге. (дата) по результатам консультирования врачом неврологом данного лечебного учреждения ей был выставлен диагноз: «<данные изъяты>», назначено лечение.

В период с (дата) по (дата) Зиганшина Э.М. проходила амбулаторное лечение в БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» с диагнозами: <данные изъяты>.

(дата) Зиганшина Э.М. была доставлена сотрудниками скорой помощи с диагнозом: «<данные изъяты> в приемное инфекционное отделение БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», где в период с (дата) по (дата) находилась на стационарном лечении с основным клиническим диагнозом: <данные изъяты>.

(дата) Зиганшина Э.М. скончалась. Причина смерти: <данные изъяты>. Актом экспертизы качества медицинской помощи от (дата), выполненном экспертом ООО «АльфаСтрахование-ОМС», выявлены нарушения при оказании медицинской помощи, а именно: не выполнено <данные изъяты> – при этом оценки наличия <данные изъяты> у пациента с выраженной <данные изъяты>; не распознан <данные изъяты> в результате неполного объема диагностического процесса. Актами ведомственного контроля качества и безопасности медицинской деятельности, проведенного в учреждениях ответчиков, а также заключением судебно-медицинской экспертизы (номер)-к от (дата) установлено оказание ответчиками медицинской помощи ненадлежащего качества, в результате чего, как полагает истец, наступила смерть его супруги. Действиями ответчиков, повлекшими смерть Зиганшиной Э.М., истцу причинены глубокие нравственные страдания. На погребение Зиганшиной истец понес расходы в размере 11 800 рублей.

При рассмотрении спора судом первой инстанции Зиганшин Р.З. и его представитель - адвокат Аврамкин Д.А. на удовлетворении исковых требований настаивали в полном объеме.

Представитель БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» Бовтюнь О.С., возражала против удовлетворения исковых требований.

Представители БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1» Микулик О.В. и Мовчан В.А. в судебном заседании портив удовлетворения исковых требований возражали.

Представители ответчика БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» Жижикина Н.А., Добрынин Ю.В., Можанова Т.Е. против удовлетворения исковых требований возражали.

Представитель третьего лица ООО «АльфаСтрахование-ОМС» в судебное заседание не явился, уведомлялся надлежащим образом.

Представитель третьего лица Департамента здравоохранения ХМАО-Югры, третье лицо Куцирь И.В. в судебное заседание не явились, уведомлены надлежащим образом, с заявлениями о рассмотрении дела в их отсутствие не обращались.

Суд постановил вышеуказанное решение, которое в апелляционной жалобе ответчик БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника №1» просит отменить в части заявленных к ним требований в полном объеме. В жалобе указано, что в проведенной по назначению суда первой инстанции комиссионно-медицинской экспертизе (номер) от (дата) выводы экспертов не устанавливают наличие вины ответчика (ответ на вопрос (номер)), а также не устанавливают причинно-следственную связь между оказанием медицинской услуги истцу и наступившими негативно-правовыми последствиями (ответ на вопрос (номер)). Также указывают, что согласно заключения экспертизы (ответ на вопрос (номер)) современные возможности судебной медицины не позволяют установить возможные сроки формирования <данные изъяты>. Следовательно, полагают, что имеется факт противоречия между выявленным нарушением и заключением экспертов, необходимое лечение Зиганшиной Э.М. не проводилось, что отрицательно повлияло на течение патологии, при невозможности установления сроков формирования <данные изъяты>. Соответственно, существует и не исключается возможность образования <данные изъяты> у пациентки Зиганшиной Э.М. в период с (дата) по (дата), то есть за пределами периода наблюдения в БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)». Указывают, что судом также не учтены доводы ответчика о том, что ненадлежащее оформление медицинских документов не влияет на состояние пациента и не может рассматриваться как нарушение оказания медицинской помощи, так как ненадлежащее оформление медицинских документов при оказании медицинской помощи, является результатом проведения экспертизы качества оказания медицинской помощи, влияющим на оплату (неоплату) медицинского случая, применение штрафных санкций (п. 10 ст. 40 Федерального закона от (дата) № 326-ФЗ). Также указывают, что по обращениям Зиганшиной Э.М. от (дата) и (дата) экспертизой установлено, что лечение, назначаемое в анализируемый период, не было показано пациентке, но не оказало негативного воздействия на состояние ее здоровья. Также на основании жалоб, анамнеза, принимая во внимание данные осмотров специалистов стационара (врача-травматолога от (дата), врача-невролога от (дата)) БУ «Сургутская клиническая травматологическая больница» установлен диагноз: «<данные изъяты>. <данные изъяты> Учитывая установленный диагноз оказание медицинской помощи производились согласно приказа Министерства здравоохранения и социального развития РФ от (дата) (номер) «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным <данные изъяты>, <данные изъяты>». Полагают, что судом не принято во внимание, что согласно ст. 32 Федерального закона от (дата) № 323-ФЗ медицинская помощь оказывается медицинскими организациями и классифицируется по видам, условиям и форме оказания такой помощи, ответчик БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» оказывает исключительно первичную медико-санитарную помощь, а ответчик БУ «Сургутская клиническая травматологическая больница» первичную медико-санитарную помощь специализированную, в том числе высокотехнологичную, медицинскую помощь. Таким образом, считают, что у ответчика БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» не было оснований ставить под сомнение и изменять диагноз, установленный медицинской организацией более высокого уровня и до первичного обращения к ответчику. Так же указано, что при осмотре Зиганшиной Э.М. (дата) врач признал пациента трудоспособным, в соответствии с установленным диагнозом БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» проведено лечение, на фоне проводимой терапии достигнут положительной эффект (болевой синдром оккупирован на 70-80%, пациентка ходит самостоятельно, без опоры), рекомендации по дальнейшему лечению даны. Судом не учтен факт обращения Зиганшиной Э.М. (дата) (после закрытия листка нетрудоспособности (дата)) в БУ «Федоровская городская больница», медицинская карта (номер) посещение терапевта БУ «Федоровская городская больница» на момент осмотра жалоб нет, явилась на прививку, объективный осмотр: состояние удовлетворительное. Вакцинация против новой коронавирусной инфекции. Допуск к вакцинации не противопоказан. Таким образом, считают, что исходя из изложенного, подтверждается факт улучшения состояния пациентки на фоне назначенного лечения в соответствии с имеющимися жалобами и признаками заболевания в БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)», следовательно, необходимость в продлении листка нетрудоспособности и созыве консилиума врачей отсутствовала.

Не согласившись с решением суда, в апелляционной жалобе БУ «Сургутская клиническая травматологическая больница» просит решение суда первой инстанции отменить, указывая, что выводы экспертов по заключению (номер) от (дата) и заключению судебного эксперта от (дата) (номер) являются противоречивыми, требуют конкретизации и ясности. Указанные основания имеют существенное значение для рассмотрения дела, без их разрешения экспертное заключение не может быть принято в качестве допустимого доказательства по делу. Разрешить возникшие противоречия возможно было путем вызова экспертов в суд и опроса их в судебном заседании, о чем заявлял представитель ответчика, однако суд отказал в удовлетворении ходатайства о вызове экспертов Морозова К.М., Гивартовскую С.Б., Максимову Т.В. Ответчик обращает внимание, что заключение судебного эксперта от (дата) (номер) получено без медицинской документации клиники «Грааль» и выводы сделаны формально. В исследовательской части заключения отсутствуют сведения об изучении медицинской документации из клиники «Грааль». Обращают внимание на то, что согласно заключения эксперта (номер) от (дата) «экспертная комиссия считает, что возможными причинами, приведшими к <данные изъяты> осложнениям у Зиганшиной можно назвать прием гормональной терапии (Диане-35 и др.), возможные изменения <данные изъяты>, в том числе нельзя исключить после перенесенного ковид-19» Аналогично в экспертизе (номер) от (дата) указано, что Зиганшина сдала анализы и после был назначен гормональный препарат Диане-35, препарат принимался до (дата), в конце мая 2021 появилась боль в ноге. Медицинская документация медицинской организации «Грааль», где Зиганшина Э.М. была назначена гормональная терапия «Диане-25» не была истребована судом и не направлена для проведения судебно-медицинской экспертизы. На вопросы 7,8 Заключения (номер) эксперты объединили в один текст ответа и сделали необоснованный вывод. Оценка жалоб, анамнеза и описание характерных синдромов не имеют регламентированного характера, носят субъективный характер. Экспертами не приведено норм, которые нарушены в данном случае ответчиком. Судом не учтено, что в настоящее время не утвержден нормативный документ о правилах оформления медицинской карты пациента. Также указано, что показаний к госпитализации в стационарные отделения бюджетного учреждения пациента не было. Факт оказания специализированной медицинской помощи Зиганшиной Э.М. по профилю травматологии и ортопедии выполнен в соответствии с требованиями Приказа Минздрава России от (дата) (номер), что материалами дела не опровергается. Материалами дела подтверждается, что на каждом приеме Зиганшиной Э.М. давались рекомендации обратиться за лечением и дообследованием у терапевта по месту жительства, так как причинами болей в ногах могут служить различные заболевания. Травматолог-ортопед при неотложной помощи провел дифференциальную диагностику в полном объеме. Обращают внимание, что в заключении судебного эксперта от (дата) (номер) по вопросам 1-10 отсутствуют выводы о нарушении врачом-травматологом Приказа Министерства здравоохранения РФ от (дата) (номер)

В апелляционной жалобе БУ «Сургутская окружная клиническая больница» так же просит решение суда первой инстанции отменить. В жалобе указано, что заключение (номер) от (дата) вызывает сомнения относительно постановленных выводов, так как в списке нормативно-правовых актов и литературы, которая использовалась при проведении экспертизы имеются существенные недостатки и ошибки. Например ссылка на приказ МЗ РФ от (дата) (номер)н, однако согласно официальным данным приказа Министерства здравоохранения с такими реквизитами – номер и дата, не зарегистрировано; аналогичная ситуация с указанным в списке литературы Приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от (дата) (номер). Кроме того, в ответе на вопросы 15,22 (объединены экспертами) комиссия экспертов установила; 1. что не в полном объеме собраны жалобы и анамнеза заболевания, тогда как сбор жалоб и анамнеза осуществляется методом расспроса пациента, т.е. источником сведений является только сам пациент. Рассуждая о полноте сбора жалоб и анамнеза, эксперты не учитывают индивидуальное физическое и психоэмоциональное состояние пациентов, поступающих в экстренном порядке. Пациенты, в большинстве случаев, стремятся изложить свою историю как можно быстрее. Часто не могут последовательно рассказать о своих проблемах, они могут быть напуганы обстоятельствами, которые их заставили обратится к врачу. Вся информация, полученная от пациентки, была отражена в медицинской карте в том объеме, который она предоставила врачу. Иными источниками получения информации о пациентке врачи не располагали. 2. Назначено, но не выполнено лабораторное исследование показателей свертываемости крови. Считают, данный вывод эксперта не соответствует исследуемым материалам, т.к. в медицинской карте стационарного больного (номер), переданной СМЭ, есть данные, подтверждающие проведение этого исследования. 3. В дальнейшем не продолжен клинический поиск, не собран консилиум. Указывают, что у медицинского персонала были объективные причины предположить наличие у пациентки инфекционного заболевания, поскольку в период пандемии коронавирусной инфекции наблюдается затруднение дыхания, повышение температуры (зафиксировано врачом СМП -37.5C), наличие изменений на КТ ОГК (не исключалась пневмония вирусной этиологии). Наличие воспалительных изменений в ОАК ((дата)): <данные изъяты>. Таким образом, по этой причине пациентка была госпитализирована для дообследования с целью уточнения диагноза в диагностическую палату. Также указали, что совершенно отсутствовали клинические признаки глубокого флеботромбоза (возможность определения тромбоза как источника ТЭЛА отсутствовала из-за отсутствия соответствующих жалоб и местных изменений в области <данные изъяты>, <данные изъяты> не сопровождался видимыми изменениями). У пациентки не было изменений ЭКГ, отражающих <данные изъяты> (хотя эти изменения не являются специфичными для ТЭЛА, поскольку могут регистрироваться при других заболеваниях, сопровождающихся явлениями острой <данные изъяты>). Клиническая и R-логическая картина (КТ) при поступлении была сходна с симптомами <данные изъяты>. Указывают на то, что уже на следующий после госпитализации день результаты дообследования показали, что наличие вирусной пневмонии маловероятны, в связи с чем было решено продолжить дообследование пациентки, что отражено в медицинской карте стационарного больного (номер), однако врачи не успели этого сделать в виду остро развившейся <данные изъяты>. Обращают внимание на то, что согласно заключения эксперта (номер)-к от (дата) «экспертная комиссия считает, что возможными причинами, приведшими к <данные изъяты> у Зиганшиной можно назвать прием <данные изъяты> возможные изменения <данные изъяты>, в том числе нельзя исключить после перенесенного ковид-19». Таким образом, в материалах дела по данному вопросу имеются противоречащие выводы двух экспертиз. Указывают, что учитывая молниеносное и бессимптомное течение <данные изъяты>, который был установлен только при патологоанотомическом исследовании и невозвратный характер состояния пациентки (так как длительность лечения антикоагулянтами после эпизода ТГВ/ТЭЛА составляет не менее 3-х месяцев, в соответствии с «Российскими клиническими рекомендациями по диагностике, лечению и профилактике венозных <данные изъяты> на этапе оказания помощи в БУ «Сургутская окружная клиническая больница», суд пришел к неправильному выводу о том, что времени, имеющегося у сотрудников учреждения, было достаточно для восстановления здоровья Зиганшиной Э.М. и предотвращения летального исхода. Также считают размер возмещения морального вреда завышен и не соответствует действующей судебной практике и обстоятельствам дела, судом не учтен факт отсутствия причинно-следственной связи между действиями сотрудников БУ «Сургутская окружная клиническая больница» и смертью пациентки, а также объективные причины (органиченность времени для установления диагноза и лечения, поскольку пациентка провела в учреждении менее суток – внезапный <данные изъяты>), повлиявшие на исход заболевания и лечения.

В судебное заседание апелляционной инстанции истец, представитель БУ ХМАО – Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» (с надлежаще подтвержденными полномочиями), а так же третьи лица и их представители, будучи извещенными не явились. Руководствуясь статьями 327, 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия рассмотрела апелляционные жалобы в их отсутствие.

Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции в соответствии со статьей 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобах, выслушав представителей ответчиков и заключение прокурора. оценив имеющиеся в деле доказательства, судебная коллегия приходит к следующему.

Судом первой инстанции при принятии решения по спору установлено и объективно подтверждается материалами дела, что (дата) Зиганшина Э.М. обратилась в БУ «Сургутскую клиническую травматологическую больницу» с жалобами на <данные изъяты>, <данные изъяты>. Была осмотрена травматологом-ортопедом при неотложной помощи. Пояснила, что травмы не было, боли беспокоят с (дата). В медицинской карте отмечено: <данные изъяты>. Выставлен диагноз: <данные изъяты>? Рекомендовано: охранительный режим, Кетонал-крем местно при болях, Троксевазин местно при отеках, Найз по 1 таб. при болях после еды.

(дата) Зиганшина Э.М. обратилась без записи в БУ «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» с жалобами на <данные изъяты>, болевым синдромом, <данные изъяты> <данные изъяты>. Анамнез заболевания: жалобы беспокоят 5 дней, возникновение боли ни с чем не связывает; накануне вызывала бригаду СМП в связи с выраженным болевым синдромом; поставлена инъекция Кеторолака с положительным эффектом; со слов, рекомендовано обратиться к неврологу. По результатам приема Зиганшиной Э.М. выставлены диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) <данные изъяты>? <данные изъяты>? <данные изъяты> <данные изъяты> <данные изъяты>. Назначено лабораторное обследование Дополнительные назначения: консультация невролога СКТБ, консультация сосудистого хирурга в приемном отделении СОКБ с целью исключения острой сосудистой патологии. Выписан листок нетрудоспособности с 09 по (дата).

(дата) Зиганшина Э.М. явилась на консультацию к врачу-неврологу в БУ «СКТБ» с жалобами на боль в <данные изъяты>. Выставлены диагнозы: основной: <данные изъяты> Осложнение <данные изъяты> <данные изъяты>) Даны рекомендации: лечение и дообследование у терапевта по месту жительства; Рентген пкоп. КТ пкоп. в плановом порядке в поликлинике по месту жительства.

В тот же день, (дата) Зиганшина Э.М. явилась на прием к врачу-терапевту в БУ «СГКП №1». По результатам осмотра выставлены диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) (<данные изъяты> <данные изъяты> Сопутствующий: <данные изъяты>. <данные изъяты>. Лечение: согласно рекомендациям невролога.

(дата) Зиганшина явилась на повторный прием к врачу-терапевту в БУ «СГКП №1». Отмечено, что пациентка ходила по коридору, опираясь на руку мужа, жаловалась на тянущую боль в <данные изъяты>. Анамнез заболевания: боль беспокоит 7 дней. Выставлены диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) <данные изъяты>. <данные изъяты> <данные изъяты>. По результатам приема выдан листок нетрудоспособности с (дата) по (дата).

(дата) в 12:30 час. Зиганшина Э.М. на повторном приеме в БУ «СГКП №1» сообщила что боль в <данные изъяты> на 70-80 процентов, ходила самостоятельно (не опираясь на мужа). В медицинской документации отмечена значительно положительная динамика. Диагноз оставлен прежним.

(дата) Зиганшина Э.М. явилась на прием к врачу-терапевту без записи, зашла с другим пациентом, зашедшим по записи, попросила выдать медотвод от вакцинации от коронавирусной инфекции, так как планирует поехать в отпуск.

(дата) Зиганшина Э.М. была на приеме у терапевта БУ «Федоровская городская больница» в связи с прививкой от новой коронавирусной инфекции, противопоказания для прививки не было установлено.

(дата) в связи с плохим самочувствием Зиганшина Э.М. вызывала скорую помощь врачи которой установили ей предварительно диагноз: <данные изъяты>. Пациентке не была предложена госпитализация в стационар.

(дата) вновь имел место вызов бригады скорой помощи к Зиганшиной Э.М. Ей был выставлен предварительно диагноз основного заболевания: <данные изъяты>. Была госпитализирована в БУ «СОКБ».

В период с (дата) (07.56) до (дата) (11.30) находилась на стационарном лечении в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» с клиническим диагнозом, основным: <данные изъяты> <данные изъяты>. <данные изъяты>: <данные изъяты>. <данные изъяты> <данные изъяты>.

(дата) у пациентки появилось внезапное ухудшение состояния в виде <данные изъяты>. В 11:30 часов после реанимационных мероприятий у пациентки констатирована биологическая смерть.

Согласно протоколу паталогоанатомического вскрытия (номер) от (дата) причиной смерти явилась <данные изъяты>, <данные изъяты> (<данные изъяты>) <данные изъяты> <данные изъяты>. Врачом-паталогоанатомом сделан вывод о том, что основным заболеванием Зиганшиной Э.М. явился <данные изъяты>.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы (номер) от (дата), выполненному экспертами МЗ Пензенской области ГБУЗ «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» по постановлению следователя СО по г. Сургуту СУ СК РФ по ХМАО-Югре, при оказании первичной медико-санитарной помощи в БУ «СГКП (номер)» и при оказании специализированной помощи в стационаре БУ «СОКБ» были выявлены нарушения оказания медицинской помощи.

Так же судом первой инстанции при разрешении гражданского дела принято во внимание, постановление старшего следователя СО по г. Сургуту СУ СК РФ по ХМАО – Югре от (дата) о прекращении производства по уголовному делу, возбужденного по ч. 2 ст. 109 УК РФ по факту ненадлежащего исполнения медицинским персоналом БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)», БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» БУ ХМАО –Югры Сургутская городская клиническая станция скорой медицинской помощи Зиганшиной Э.М. в связи с отсутствием события преступления.

Органами предварительного следствия при расследовании указанного выше уголовного дела установлено, что допущенные медицинским персоналом указанных выше Бюджетных учреждений дефекты медицинской помощи при оказании ее Зиганшиной Э.М. в виде не проведения надлежащей диагностики сами по себе не явились причиной возникновения патологии, лечение назначенное пациентке не соответствовало имеющейся у человека проблеме, однако не явилось причиной ухудшения состояния пациентки либо ее смерти.

В ходе рассмотрения настоящего дела судом первой инстанции, определением от (дата) назначено проведение комплексной судебно-медицинской экспертизы, проведение которой поручено автономной некоммерческой организации «Центр медико-криминалистических исследований».

Согласно заключению (номер) от (дата), эксперты пришли к следующим выводам:

<данные изъяты>

(дата) пациентка консультирована неврологом (жалобы на боль в икроножной мышце левой голени), собран анамнез заболевания, осмотрена, установлен неверный диагноз: <данные изъяты>. (<данные изъяты> Осложнение основного: <данные изъяты> составлен план обследования и лечения. Рекомендовано дообследование, однако оно соответствовало неверно установленному диагнозу.

В данном случае необходимо было в полном объеме собрать анамнез жизни и болезни пациентки, оценить состояние <данные изъяты>, <данные изъяты> <данные изъяты>

Следовало выполнить следующее: при сборе <данные изъяты>

Не были назначены рутинные обследования для выявления возможных изменений в <данные изъяты>.

Назначенное Зигашиной Э.М. лечение не было ей показано, однако негативного влияния на течение и исход заболевания не оказало. При установке верного диагноза пациентке была показана госпитализация в профильное отделение стационара (напр., отделение сосудистой хирургии) для проведения показанного ей лечения, что в данном случае выполнено не было.

Установка неверного диагноза при обращении Зиганшиной Э.М. в БУ ХМАО - Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» и, как следствие, отсутствие необходимого обследования и лечения повлекло за собой отсрочку в госпитализации и ухудшение состояния ее здоровья.

(Вопрос 2) Зиганшина Э.М. нуждалась в госпитализации ((дата) и (дата)) с целью определения дальнейшей лечебной тактики, в том числе оперативной.

(Вопросы 3 и 4) экспертная комиссия ответила, что Зиганшина Э.М. нуждалась в госпитализации с целью определения дальнейшей лечебной тактики, в том числе, оперативной, для обеспечения ей необходимого лечения и для предупреждения летального исхода.

(Вопрос 5) экспертами указано, что между врачом-травматологом-ортопедом БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» Бовтюнь О.С. и 09.06.2021г. врачом-неврологом БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» Клюс Л.Г. соблюдена преемственность в оказании медицинской помощи пациентке Зиганшиной Э.М. Однако к иным специалистам, в консультации которых нуждалась Зиганшина Э.М. (врач ультразвуковой диагностики, врач сосудистый хирург), указанные врачи пациентку не направляли, соответственно, преемственность в оказании ей медицинской помощи не соблюдалась.

(Вопрос 6) в Российской Федерации порядок выявления и лечения тромбоэмболических состояний проводится на основании Национального стандарта РФ ГОСТ Р 56377-2015 "Клинические рекомендации (протоколы лечения). Профилактика тромбоэмболических синдромов". Оказание помощи таким пациентам регламентируется приказом Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от (дата) № 396 н об утверждении стандарта медицинской помощи больным флебитом и тромбофлебитом, Приказом Минздрава России от (дата) N 835н "Об утверждении стандарта специализированной медицинской помощи при остром тромбозе в системе верхней и нижней полых вен" (Зарегистрировано в Минюсте России (дата) N 26779).

Основные принципы профилактики и лечения <данные изъяты> изложены в Российских клинических рекомендациях по диагностике, лечению и профилактике <данные изъяты>, Российскими клиническими рекомендации по диагностике, лечению и профилактике <данные изъяты> 2015г.(Существенно никакой, только по мелочи, конкретизированы некоторые положения), в Клинических рекомендациях евразийской ассоциации кардиологов для практических врачей Диагностика и лечение <данные изъяты> (номер)

(вопросы 7 и 8) Согласно Национальному стандарту РФ (ФИО)28 56377-2015 "Клинические рекомендации (протоколы лечения). Профилактика <данные изъяты> синдромов" как фактор риска возникновения <данные изъяты> осложнений у Зиганшиной Э.М. имелся факт приема <данные изъяты> (глава 3.1... . - прием <данные изъяты>). Этот же риск указан в Российских клинических рекомендациях по диагностике, лечению и профилактике венозных <данные изъяты> осложнений (<данные изъяты>) 2015 («...Клинические ситуации, в которых у пациентов нехирургического профиля следует серьезно опасаться возникновения <данные изъяты>,...при возникновении <данные изъяты> во время приема <данные изъяты> <данные изъяты>, <данные изъяты>...»),

Согласно Национальному стандарту РФ ГОСТ Р 56377-2015 «Клинические рекомендации (протоколы лечения). Профилактика <данные изъяты>" глава 4.2.3 «Характеристики алгоритмов и особенностей выполнения немедикаментозной помощи» следовало выполнить следующее: при сборе анамнеза и жалоб выясняют наличие у пациента факторов риска, связанных с преморбидным состоянием: - онкологических заболеваний; - <данные изъяты> или у кровных родственников; - приема эстрогенов; - сахарного диабета; - иммобилизации более 4 дней перед операцией; - послеродового периода менее 6 недель; - курения. При визуальном исследовании и пальпации при сосудистой патологии акцентируют внимание на исключении следующих признаков: - <данные изъяты>; - <данные изъяты> или в <данные изъяты>; - <данные изъяты>; - <данные изъяты>; - учета частоты и затруднения дыхания, выявления <данные изъяты>; - <данные изъяты>; - <данные изъяты>.

В связи с тем, что анамнез не был собран, а осмотр проведен формально, не были выявлены все факторы риска, позволявшие заподозрить <данные изъяты>.

(Вопрос 9) эксперты ответили, что клиническая картина, имевшаяся у Зингашиной Э.М. на приеме 07.06.2021г. у врача-травматолога-ортопеда Бовтюнь О.С. не противоречила диагнозу «<данные изъяты>», однако в связи со скудностью записей в медкарте высказаться о том, что она была «более развернутой и очевидной, чем в последующие дни», оснований не имеется.

(Вопрос 10) эксперты ответили, что несвоевременная постановка диагноза способствовала ухудшению состояния Зиганшиной Э.М.

(Вопрос 11) эксперты ответили, что современные возможности судебной медицины не позволяют установить возможные сроки формирования <данные изъяты>.

(Вопросы 12 и 14) эксперты дали пришли к выводам, что при обращении Зиганшиной Э.М., в БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» (дата) на основании анамнеза и жалоб ей установлен диагноз основного заболевания (диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) <данные изъяты>? <данные изъяты>? <данные изъяты>. <данные изъяты> (<данные изъяты>) (сопутствующий, Хроническое заболевание, известное ранее, впервые в году) <данные изъяты> Таким образом, у нее заподозрен <данные изъяты>, для подтверждения или опровержения этого диагноза пациентка направлена на консультацию сосудистого хирурга в приемном отделении СОКБ. Недостатки, допущенные при сборе анамнеза (не выяснен факт приема <данные изъяты>) не помешали заподозрить сосудистую патологию и определить верную тактику. В представленной документации оформленного надлежащим образом направления к сосудистому хирургу, либо отказ от такового не имеется;

При обращении (дата) Зиганшиной Э.М. были установлены диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) <данные изъяты>, болевой синдром. <данные изъяты>. <данные изъяты> (сопутствующий, Острое заболевание, впервые в жизни) Миалгия левой икроножной мышцы. Данные диагнозы установлены предварительно, неверно. Диагностический поиск не продолжен.

При обращении (дата) установленные диагнозы: <данные изъяты> (основной предварительный) ПКОП. болевой синдром. <данные изъяты>. <данные изъяты>. Данные диагнозы установлены предварительно, неверно, при этом диагностический поиск не продолжен.

Лечение, назначаемое в анализируемый период, не было показано пациентке, но не оказало негативного воздействия на состояние ее здоровья.

При обращении Зиганшиной Э.М. (дата) не смотря на сохраняющиеся жалобы пациентка признана трудоспособной.

На данном этапе имеются следующие нарушения:

п. 9. Приложения (номер) к приказу Министерства здравоохранения и социального развития Российской Федерации от (дата) (номер)н «Об утверждении Положения об организации оказания первичной медико-санитарной помощи взрослому населению» (с последующими изменениями) - после оказания неотложной медицинской помощи больному и устранении либо уменьшении проявлений неотложного состояния участковому врачу передаются сведения о больном для осуществления посещения больного с целью наблюдения за его состоянием, течением заболевания своевременного назначения (коррекции) необходимого обследования и (или) лечение (активное посещение) в течение суток. Факта посещения участковым терапевтом в медицинской документации не имеется ни после первичного посещения (дата), ни после повторного посещения с теми же жалобами (дата).

Несмотря на неоднократные самостоятельные обращения пациентки, сохраняющиеся жалобы, несмотря на проводимое лечение, не собран консилиум, в том числе, с привлечением сосудистого хирурга, для уточнения диагноза и коррекции врачебной тактики. Это расценивается как отсутствие обоснования клинического диагноза, что является нарушением п. ж) п. 2.1 Приложения к приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации от (дата) (номер)н «Об утверждении критериев оценки качества медицинской помощи», в части отсутствия оформления обоснования клинического диагноза соответствующей записью в амбулаторной карте; проведение при затруднении установления клинического диагноза консилиума врачей с внесением соответствующей записи в амбулаторную карту с подписью заведующего амбулаторно-поликлиническим отделением медицинской организации;

не организован профилактический осмотр в соответствии с требованиями приказа от (дата) (номер) н «Об утверждении порядка проведения профилактического медицинского осмотра и диспансеризации определенных групп взрослого населения».

Зиганшиной Э.М. не выполнена рекомендация по обращению в приемное отделение БУ СОКБ для консультации сосудистого хирурга, что не позволило подтвердить или опровергнуть <данные изъяты>. Также ей не назначено и не проведено <данные изъяты> <данные изъяты>.

Неполный сбор анамнеза, отсутствие осмотра врача сосудистого хирурга, невыполнение <данные изъяты>, отсутствие диагностического поиска на фоне недостаточной обоснованности установленных неврологических диагнозов при отсутствии положительной динамики от проводимого лечения не позволили подтвердить <данные изъяты>. Соответственно, необходимое лечение Зиганшиной Э.М. не проводилось, что отрицательно повлияло на течение патологии.

Непроведение диспансеризации и активных врачебных визитов не оказали существенного влияния на течение и исход заболевания пациентки.

(Вопрос 13) «Повлияло ли бы рекомендованное стандартом, утвержденным приказом Министерства здравоохранения и социального развития РФ от (дата) (номер) «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным <данные изъяты>, болью <данные изъяты>, а именно рентгенография <данные изъяты>, на исход заболевания пациентки?», эксперты ответили, что данное обследование не было показано Зиганшиной Э.М., а его выполнение/невыполнение не повлияло на течение основного заболевания.

(Вопросы 15 и 22) (в части оказания медицинской помощи в условиях БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница»):

Зиганшина Э.М. поступила в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» 23.06.2021г. в 07:56 часов, при поступлении в приемном покое была осмотрена совместно врачом-кардиологом и врачом-неврологом.

Не в полном объеме собраны жалобы пациентки и анамнез заболевания. Не установлен факт болевого синдрома в <данные изъяты> незадолго до появления жалоб на нехватку <данные изъяты>.

При осмотре выявлена <данные изъяты>, <данные изъяты> <данные изъяты>. Выполнен клинический анализ крови, Р-графия и КТ органов грудной клетки. Заподозрена <данные изъяты>, <данные изъяты>. Назначена антибиотикотерапия, которая не была показана Зиганшиной Э.М., парацетамол при повышении температуры. Назначено, но не выполнено лабораторное исследование показателей свертывающей крови, что не позволило оценить ее состояние.

При осмотре в отделении 23.06.2021г. в 12:00 часов также не в полном объеме собран анамнез заболевания. Дополнительно назначена <данные изъяты> <данные изъяты> Данный препарат был показан Зиганшиной Э.М., однако его дозировка 400 анти-ХА 40мг п/к 1 р/сут. является профилактической и была недостаточна для лечения <данные изъяты> Больной была назначена профилактическая дозировка, т.к. <данные изъяты> не был диагностирован по причине недостаточного обследования. Лечебные дозы показанные при подтвержденном <данные изъяты> назначены не были в связи с отсутствием верного диагноза.

В дальнейшем, несмотря на отрицательный результат ПЦР-диагностики и сомнительные результаты рентгенографии органов грудной клетки, клинический поиск не продолжен, не собран консилиум для уточнения диагноза и определения дальнейшей врачебной тактики.

Указанные недостатки способствовали прогрессированию имевшейся у Зиганшиной Э.М. патологии и наступлению летального исхода, однако современное состояние науки не позволяет установить степень влияния каждого из них.

Реанимационные мероприятия проведены в достаточном объеме, без эффекта.

(Вопросы 16 и 17) эксперты ответили: Как следует из представленных материалов, Зиганшина Э.М. была госпитализирована с данным диагнозом (<данные изъяты>), неподтвержденным лабораторно и инструментально, по настоянию родственников. Соответственно, оценивать правильность оказания медицинской помощи по нему нецелесообразно. Верный диагноз пациентке установлен не был.

(Вопрос 18) эксперты ответили, что современная наука не подтверждает увеличение риска возникновения «<данные изъяты>» после вакцинации от коронавирусной инфекции.

(Вопрос 19) «Требуется ли выполнение <данные изъяты>, выполнение <данные изъяты> медицинской помощи взрослым больным при инфекционных заболеваниях?», эксперты дали ответ, согласно которому <данные изъяты>.

Проведение цветного дуплексного сканирования и/или ангиография пораженных сегментов артерий показано при подозрении на тромбэмболические осложнения, в том числе, на фоне инфекционных заболеваний. Отдельно взятое инфекционное заболевание не является основанием для проведения выше указанных обследований.

Выполнение измерения систолического артериального давления и расчета лодыжечно-плечевого индекса на обеих ногах в данной клинической ситуации диагностического значения не имеет, т.к. значения АД на верхних и нижних конечностях при патологии вен изменяться не будут.

(Вопрос 20) «Имелась ли возможность дифференциальной диагностики диагноза <данные изъяты> имеющихся в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» данных объективного статуса пациентки Зиганшиной Э.М., лабораторно-инструментальных методов исследований с учетом кратковременности пребывания в стационаре?», эксперты ответили:

Зиганшина Э.М. поступила в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» 23.06.2021 в 7:56 часов, умерла 24.06.2021 в 11:30 часов, т.е. находилась в стационаре больше суток. Этого времени достаточно для проведения обследования, постановки правильного диагноза и определения врачебной тактики.

Установив указанные выше обстоятельства, руководствуясь положениями ст. ст. 56, 86, 98 ГПК РФ, ст. ст. 150, 151, 1064, 1094, 1099, 1101 ГК РФ, ст. ст. 38 Конституции РФ, Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от (дата) (номер) «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», Федерального закона от (дата) № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Федерального закона от (дата) № 326-ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации», оценив имеющиеся в материалах дела доказательства, суд первой инстанции разрешая спор по существу пришел к выводу об обоснованности заявленных истцом по делу требований, при этом судом определена степень вины каждого из ответчиков и вынесено решение о частичном удовлетворении исковых требований.

При принятии решения суд первой инстанции пришел к убеждению, что при обращении Зиганшиной Э.М. впервые в БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» врачом был собран неполный анамнез заболевания, не установлен факт приема лекарственных препаратов на постоянной основе (<данные изъяты>), не были назначены рутинные обследования для выявления возможных изменений в свертывающей системы крови на фоне приема <данные изъяты>, и на основании полученных неполных данных ей был установлен предварительный неверный диагноз, который повторно также неверно был выставлен на приеме у врача невролога СКТБ от (дата) К иным специалистам, в консультации которых нуждалась Зиганшина Э.М. (врач ультразвуковой диагностики, врач сосудистый хирург), она не была направлена, доказательств обратного не представлено, в медицинской документации соответствующих направлений к этим врачам не имеется. Судом указано, что неполнота ведения медицинской документации в БУ «СКТБ» имела критически характер, поскольку установка неверного диагноза повлекла за собой отсрочку в госпитализации Зиганшиной Э.М. и ухудшение состояния ее здоровья, а в конечном итоге – ее смерть.

Несостоятельными признал суд доводы ответчиков о непродолжительности лечения пациента и неполноту ее жалоб, так ка кданное обстоятельство не освобождало врачей от необходимости эффективного обследования и как следствие постановки ей верного диагноза, а при невозможности сделать это исходя из профиля медицинского учреждения – обеспечить преемственность оказания пациентке медицинской помощи. При принятии решения суд так же учел, что установленный БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» диагноз фактически лег в основу дальнейшего оказания медицинской помощи Зиганшиной Э.М. в БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)», где ей также было назначено лечение неврологического заболевания, годе она наблюдалась наиболее длительный период и где у нее так же был собран неполный анамнез, и не назначено требуемое <данные изъяты>. Судом отмечено, что диагнозы: <данные изъяты> у Зиганшиной Э.М. были заподозрены, однако диагностический поиск не был продолжен, необходимые анализы, в том числе на свертываемость крови, не были назначены, при том что такая возможность в учреждении имелась.

Так же суд разрешая спор установил, что при поступлении Зиганшиной Э.М. в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» ей был выставлен неверный диагноз, и проводилось лечение, которое ей не было показано. При этом времени, которое Зиганшина Э.М. находилась в данном медицинском учреждении, было достаточно для проведения обследования, постановки правильного диагноза и определения врачебной тактики. Согласно медицинской документации и пояснениям представителей ответчика, диагноз <данные изъяты>, был у пациентки исключен, но клинический поиск не был продолжен, не собран консилиум врачей для уточнения диагноза и определения дальнейшей тактики. Указанные недостатки способствовали прогрессированию имевшейся у Зиганшиной Э.М. патологии и наступлению летального исхода. При этом судом так же учтен характер заболевания приведший к смерти и ограниченное время для восстановления здоровья Зиганшиной Э.М..

Разрешая вопрос о размере компенсации подлежащего возмещению морального вреда судом учтены указанные выше обстоятельства оказания Зиганшиной Э.М. медицинской помощи, характер и степень перенесенных истцом нравственных страданий, индивидуальные особенности истца, материальное положение ответчиков, являющихся бюджетными учреждениями, существо дефектов оказания медицинской помощи и постановлены вывод об определении размера компенсации в сумме 3 000 000 рублей, при этом указано, что ответственность не является солидарной, поскольку каждый из ответчиков действовал самостоятельно, и самостоятельно допустил некачественное оказание медицинской помощи. Степень вины ответчиков судом определена в долях: БУ ХМАО-Югры Сургутская клиническая травматологическая больница» - 20 %; БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)» - 50 %, БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» - 30 %.

Вопреки доводов апелляционных жалоб, судебная коллегия, изучив материалы дела, соглашается с решением суда первой инстанции, находит его законным, обоснованным и постановленным при верно установленных обстоятельствах по делу и при верно примененных положениях материального и процессуального права.

Так, судебная коллегия отмечает, что к числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от (дата) N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее также - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В статье 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, следует, что право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (далее также - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10) разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 ГК РФ, разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 ГК РФ.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Пункт 2 статьи 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10).

Как разъяснено в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" (далее также - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1), по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и четвертый пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1).

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по возмещению вреда, в том числе по компенсации морального вреда, являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием медицинские организации, а именно ответчики по делу - БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника (номер)», БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» должны доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда Зиганшину Р.З. в связи со смертью ее супруги Зиганшиной Э.М. медицинская помощь которой была оказана, как утверждает истец, ненадлежащим образом.

При рассмотрении спора по существу, совокупностью доказательств по делу установлено, что в БУ ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» был собран неполный анамнез заболевания, не установлен имеющий значение факт приема лекарственных препаратов на постоянной основе (<данные изъяты>), не были назначены необходимые обследования для выявления возможных изменений в свертывающей системы крови, на основании полученных неполных данных, был установлен предварительный неверный диагноз. К иным специалистам, в консультации которых нуждалась Зиганшина Э.М. (врач ультразвуковой диагностики, врач сосудистый хирург), последняя не была направлена. Неполнота ведения медицинской документации в БУ «СКТБ» имела критически характер, поскольку установка неверного диагноза повлекла за собой отсрочку в госпитализации Зиганшиной Э.М. и ухудшение состояния ее здоровья, а в конечном итоге – ее смерть. Установленный неверный диагноз в последующем лег в основу дальнейшего оказания медицинской помощи Зиганшиной Э.М. в БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1»,

Материалами дела подтверждено, что в БУ ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника 1», Зиганшиной Э.М. также было назначено неверное лечение неврологического заболевания, где у нее так же был собран неполный анамнез, и не назначено требуемое <данные изъяты>. Заподозрив диагнозы <данные изъяты>, врачамиданного учреждения диагностический поиск не был продолжен, необходимые анализы, в том числе на <данные изъяты>, не были назначены, при том что такая возможность в учреждении имелась.

Так же материалам дела подтверждено, что при поступлении Зиганшиной Э.М. в БУ ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница» ей был выставлен неверный диагноз, и проводилось лечение, которое ей не было показано. При этом времени, которое Зиганшина Э.М. находилась в данном медицинском учреждении, было достаточно для проведения обследования, постановки правильного диагноза и определения врачебной тактики. Согласно медицинской документации и пояснениям представителей ответчика, диагноз <данные изъяты>, был у пациентки исключен, но клинический поиск не был продолжен, не собран консилиум врачей для уточнения диагноза и определения дальнейшей тактики. Указанные недостатки способствовали прогрессированию имевшейся у Зиганшиной Э.М. патологии и наступлению летального исхода.

При наличии у граждан государственных гарантий обеспечения качества оказания медицинской помощи, в системной взаимосвязи с нормами гражданского права, регулирующими отношения по возмещению вреда, причиненного гражданину, и устанавливающими презумпцию вины причинителя вреда, ответчиками указанные выше, установленные судом и подтвержденные материалами дела факты ненадлежаще оказанной медицинской помощи не опровергнуты, доводы (СКТБ) о несогласии с заключениями экспертов основаны на субъективном отношении к сбору анамнеза и необоснованном наличии претензий к пациентам не сообщающим полную картину жалоб. Доводы (СГКП №1) жалобы по сути основаны на надуманном факте отсутствии вины учреждения в связи с поступлением пациента из авторитетного учреждения уже с диагнозом не требующего по мнению апеллянта дополнительной проверки. При этом вопреки данного довода указывает факт наличия в учреждении подозрений в диагнозе «<данные изъяты>» при отсутствии каких либо действенных мер к его проверке при отборе необходимых анализов. Доводы о непродолжительности лечения (СОКБ) обоснованно не приняты судом первой инстанции при доказанной достаточности времени. При непотверждении диагноза <данные изъяты> не был продолжен но клинический поиск, не собран консилиум врачей для уточнения диагноза и определения дальнейшей тактики.

По своей сути указанные выше и приведенные в апелляционных жалобах доводы являлись предметом рассмотрения в суде первой инстанции и получили надлежащую правовую оценку. Более того судебная коллегия отмечает, что указанные выше обстоятельства являлись предметом исследования комиссии экспертов и изложены в заключении судебной экспертизы, которое обоснованно принято во внимание судом первой инстанции как надлежащее доказательство.

Доводы жалобы о приеме умершего пациента гармональных препаратов, результатом которых могло явиться заболевание, приведшее к смерти по своей сути в рамках рассматриваемого спора не имеет прямого принципиального значения, так как в вину лечебным учреждением поставлены не причины заболевания, а отсутствие верно поставленного диагноза при ненадлежащем сборе анамнеза и бездействии при назначении анализов и межведомственном взаимодействии и как следствие назначение неправильного лечения.

Давая оценку представленному в материалы дела заключению судебной экспертизы суд апелляционной инстанции отмечает его полноту и отсутствие принципиальных противоречий с заключением эксперта изготовленного в рамках расследования уголовного дела. Ключевые, указанные выше факты оказания ответчиками ненадлежащей медицинской помощи нашли свое подтверждение как в судебной экспертизе, так и в экспертизе проведенной в рамках уголовного дела.

По своей сути доводы жалоб ответчиков основаны на несогласии с выводами проведенной судом комплексной судебно-медицинской экспертизы.

В силу принципа состязательности гражданского процесса (ст. ст. 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) задачей лиц, участвующих в деле, является сбор и предоставление в суд доказательств, подтверждающих их правовые позиции, сам суд самостоятельным субъектом собирания доказательств не является.

В соответствии с ч. ч. 1 - 5 ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Суд апелляционной инстанции отмечает, что оценив представленные в материалы дела доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об обоснованности заявленных истцом требований.

Несогласие лечебных учреждений с оценкой имеющихся в деле доказательств о ненадлежаще оказанной помощи, при фактическом отсутствии доказательств обратного не свидетельствует о том, что судом допущены нарушения процессуального закона не позволившие всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело.

Вопреки доводам апелляционной жалобы БУ СОКБ судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о размере взысканной компенсации морального вреда и применении при этом степени вины каждого ответчика.

При определении размера компенсации морального вреда суд в соответствии с указанными выше нормами права и разъяснениями по их применению учел все конкретные обстоятельства по делу в их совокупности, степень вины ответчиков, допустивших дефекты оказания медицинской помощи, характер и степень нравственных страданий супруга, требования разумности и справедливости.

Указанное соотносится с позицией Конституционного Суда Российской Федерации, неоднократно высказанной в Определениях от 20 ноября 2003 г. N 404-О, от 25 сентября 2014 г. N 1842-О, от 29 мая 2018 г. N 1248-О и др., из которых следует, что размер надлежащей компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, с учетом требования разумности и справедливости. Таким образом, гражданское законодательство, предусматривая в качестве способа защиты гражданских прав компенсацию морального вреда, устанавливает общие принципы для определения размера такой компенсации (статьи 151 и 1101 ГК Российской Федерации).

Применяя общее правовое предписание к конкретным обстоятельствам дела, суд принял решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что не может рассматриваться как нарушение чьих-либо прав.

Указание в жалобе на иную судебную практику при определении размеров компенсации является несостоятельным и не требует проверки суда апелляционной инстанции. По доводам апелляционных жалоб решение суда отмене либо изменению не подлежит, оснований для выхода за пределы доводов жалоб судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Сургутского городского суда от 26 июня 2023 года оставить без изменения, апелляционные жалобы ответчиков Бюджетного учреждения ХМАО-Югры «Сургутская городская клиническая поликлиника № 1», Бюджетного учреждения ХМАО-Югры «Сургутская окружная клиническая больница», Бюджетного учреждения ХМАО-Югры «Сургутская клиническая травматологическая больница» без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его вынесения и может быть обжаловано путем подачи кассационной жалобы в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции в течение трех месяцев через суд первой инстанции.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 10 ноября 2023 года.

Председательствующий                        Кузнецов М.В.

Судьи                                    Баранцева Н.В.

Кармацкая Я.В.