Решение от 25.04.2019 по делу № 11-5376/2019 от 04.04.2019

Дело № 11-5376/2019                 Судья Загуменнова Е.А.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Скрябиной С.В.

судей              Шушкевич О.В., Козиной Н.М.

при секретаре          Уржумцевой С.Ю.

с участием прокурора Минкиной Л.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании 25 апреля 2019 года в г. Челябинске гражданское дело по апелляционной жалобе Кондрашева Сергея Константиновича на решение Советского районного суда г. Челябинска от 22 января 2019 года по иску Морозовой Марины Юрьевны к Кондрашеву Сергею Константиновичу о компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Шушкевич О.В. об обстоятельствах дела и доводах апелляционной жалобы, пояснения ответчика Кондрашева С.К. и его представителя Панова Д.Н., поддержавших доводы апелляционной жалобы, возражения истца Морозовой М.Ю. и ее представителя Колова Д.А. против доводов апелляционной жалобы, заключение прокурора Минкиной Л.В., полагавшей решение суда законным и обоснованным, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Морозова М.Ю. обратилась в суд с иском к Кондрашеву С.К. о взыскании компенсации морального вреда в размере 800 000 руб., расходов по оплате услуг представителя в размере 15 000 руб., расходов по оформлению нотариальной доверенности в размере 1 500 руб.

В обоснование исковых требований указала, что 19 марта 2018 года около 10 час. 00 мин. водитель Кондрашев С.К., управляя транспортным средством Тойота РАВ4, государственный регистрационный знак приказ №, двигаясь задним ходом, со скоростью 3-5 км/ч, при совершении маневра разворота на дворовой территории д. 21 по ул. Воровского в Советском районе г. Челябинска, нарушив требования п.п. 8.1, 10.1, 17.1, 17.4 Правил дорожного движения Российской Федерации, совершил на нее наезд. В результате данного дорожно-транспортного происшествия она получила <данные изъяты>, включающую в себя <данные изъяты>, квалифицированные как повреждение, причинившее тяжкий вред здоровью. Приговором Советского районного суда г. Челябинска от 26 сентября 2018 года Кондрашев С.К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч<данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации. В результате дорожно-транспортного происшествия ей были причинены физические и нравственные страдания, которые были выражены сильной физической болью, как в момент дорожно-транспортного происшествия, так и в течение длительного промежутка времени после дорожно-транспортного происшествия, <данные изъяты>, длительным периодом нетрудоспособности. Кроме того, после дорожно-транспортного происшествия у нее начались проблемы с <данные изъяты>, вызванные <данные изъяты>, являющимися последствиями полученной в результате ДТП травмы.

В судебном заседании истец Морозова М.Ю. и ее представитель Колов Д.А. исковые требования поддержали, сославшись на последствия полученных травм, в результате которых истец вынуждена постоянно принимать лекарственные препараты, в настоящее время у нее <данные изъяты>

Ответчик Кондрашев С.К. в судебном заседании исковые требования не признал, пояснил, что вину в дорожно-транспортном происшествии не оспаривает, заявленный истцом размер компенсации морального вреда считает завышенным, он старался помочь истцу, отвез ее в больницу, оплатил приобретение лекарственного препарата стоимостью около 5 000 руб., сейчас находится в затруднительном финансовом положении, официально не работает, заработок непостоянный, зависит от выполненной работы, проживает с супругой, воспитывает двоих несовершеннолетних детей, собственной квартиры на имеют.

Суд постановил решение, которым исковые требования удовлетворил частично. Взыскал с Кондрашева С.К. в пользу Морозовой М.Ю. компенсацию морального вреда в размере 270 000 руб., расходы на оплату услуг представителя в размере 7 000 руб. В удовлетворении остальной части иска отказал. Взыскал с Кондрашева С.К. в доход местного бюджета государственную пошлину в размере 300 руб.

В апелляционной жалобе Кондрашев С.К. просит решение суда изменить ввиду его незаконности в связи с недоказанностью установленных судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела, несоответствием выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела. Указывает на то, что заключение МРТ и заключение нейропсихологического обследования не содержат указаний на причинно-следственную связь выявленных заболеваний (нарушений) с дорожно-транспортным происшествием. Кроме того, медицинский психолог врачом не является. В отсутствие заключения судебно-медицинской экспертизы невозможно сделать вывод о наличии причинно-следственной связи между полученными в результате дорожно-транспортного происшествия травмами <данные изъяты> и выявленными в ходе обследований особенностями состояния здоровья истца (<данные изъяты>.). Вывод суда о <данные изъяты> Морозовой М.Ю. основан на ее поведении в судебном заседании и субъективных жалобах при посещении <данные изъяты>, медицинскими документами не подтвержден. При этом после судебного заседания истец говорила нормально, в выписках из истории болезни после стационарного лечения о <данные изъяты> не указано. Установленные судом обстоятельства наличия у истца последствий полученной в дорожно-транспортном происшествии травмы в виде <данные изъяты>, не соответствует записям в амбулаторной карте Морозовой М.Ю., согласно заключению врачебной комиссии от 02 июля 2018 года истцу выставлен диагноз: «<данные изъяты> <данные изъяты> <данные изъяты>)». Судом не принято во внимание, что 09 июля 2018 года лечащим врачом-<данные изъяты> установлено несоответствие жалоб истца ее неврологическому статусу. Указывая на то, что с 03 сентября 2018 года по 24 октября 2018 года истец неоднократно обращалась к врачам <данные изъяты>, <данные изъяты> с различными жалобами, суд не учел, что в материалах дела не имеется доказательств причинной связи указанных жалоб с травмой, полученной в дорожно-транспортном происшествии, а сами по себе обращения к врачам таким доказательством не являются. Вывод суда о снижении трудоспособности истца на момент рассмотрения дела в суде ничем не обоснован, стойкое снижение (утрата) общей трудоспособности не установлено. Поскольку судом необоснованно учтены в качестве обстоятельств, характеризующих физические и нравственные страдания потерпевшей, появление <данные изъяты>, <данные изъяты>, <данные изъяты> и <данные изъяты>, снижение трудоспособности, указанные обстоятельства подлежат исключению из обстоятельств, характеризующих физические и нравственные страдания истца, как недоказанные. С учетом вышеизложенного просит снизить размер компенсации морального вреда до 80 000 руб.

В возражениях на апелляционную жалобу прокурор Советского района г. Челябинска указывает на несостоятельность доводов ответчика, поскольку при определении размера компенсации морального вреда суд учел все обстоятельства дела, тяжесть вреда и его последствия. Просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

В соответствии с ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда первой инстанции.

В силу ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические и нравственные страдания) действиями, нарушающими его неимущественные права, либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага (жизнь, здоровье), суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Из материалов дела следует, что 19 марта 2018 года около 10 часов 00 минут Кондрашев С.К., управляя автомобилем Тойота РАВ4, государственный регистрационный знак приказ №, двигаясь задним ходом, со скоростью 3-5 км/ч при совершении маневра разворота по дворовой территории д. 21 по ул. Воровского в Советском районе г. Челябинска, нарушив требования п.п. 8.1, 10.1, 17.1, 17.4 Правил дорожного движения Российской Федерации, совершил наезд на пешехода Морозову М.Ю.

Согласно заключению эксперта № 2883 от 25 апреля 2017 года причиненные Морозовой М.Ю. в результате дорожно-транспортного происшествия телесные повреждения в виде <данные изъяты>, включившей в себя <данные изъяты>, квалифицируются как повреждение, причинившее тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни человека (п. 6.1.2 Медицинских критериев, утвержденных приказом Минздравсоцразвития Российской Федерации от 24 апреля 2008 года № 194н) (л.д. 10-12).

Приговором Советского районного суда г. Челябинска от 26 сентября 2018 года Кондрашев С.К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч<данные изъяты> Уголовного кодекса Российской Федерации, с назначением ему наказания в виде ограничения свободы сроком на 1 год. При этом уголовное дело рассмотрено в особом порядке судебного разбирательства, вину в совершении преступления Кондрашев С.К. признал в полном объеме (л.д. 7-9).

В период с 20 марта 2018 года по 02 апреля 2018 года Морозова М.Ю. находилась на стационарном лечении в <данные изъяты> отделении № 1 ГБУЗ ОКБ № 3 с диагнозом: «<данные изъяты>» (л.д. 13).

В период с 04 апреля 2018 года по 09 июля 2018 года Морозова М.Ю. находилась на амбулаторном лечении у врача-<данные изъяты> с диагнозом: «<данные изъяты>)» (л.д. 14-66).

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о наличии оснований для возложения ответственности за причиненный истцу вред на Кондрашева С.К., как на лицо, виновное в совершении дорожно-транспортного происшествия.

Указанный вывод суда первой инстанции соответствует фактическим обстоятельствам дела, основан на законе, поэтому является правильными.

В соответствии с ч. 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вступивший в законную силу приговор суда по уголовному делу обязателен для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого вынесен приговор суда, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

Установив, что непосредственным причинителем вреда здоровью истца является Кондрашев С.К., чьи действия по управлению транспортным средством, совершенные в нарушение п.п. 8.1, 10.1, 17.1, 17.4 Правил дорожного движения Российской Федерации, привели к наезду на пешехода Морозову М.Ю. и причинению тяжкого вреда ее здоровью, что, безусловно, повлекло физические и нравственные страдания истца, у суда первой инстанции не имелось оснований для отказа в удовлетворении исковых требований.

Согласно ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страдании, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий, размер компенсации не зависит от размера удовлетворенного иска о возмещении материального вреда, убытков и других материальных требований.

Определяя размер компенсации морального вреда в сумме 270 000 руб., суд первой инстанции учитывал обстоятельства причинения вреда здоровью истца, характер причиненных телесных повреждений, длительность периода лечения, пережитый стресс, отсутствие в действиях истца грубой неосторожности, вину ответчика, материальное и семейное положение ответчика, требования разумности и справедливости.

Также при определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции сослался на то, что после дорожно-транспортного происшествия в период с апреля по июль 2018 года истец неоднократно обращалась к врачам за медицинской помощью, необходимость которой была вызвана <данные изъяты>, снижением работоспособности, истцу был установлен диагноз: «<данные изъяты>»; с 10 июля 2018 года по 10 августа 2018 года истцу были установлены легкие условия труда во избежание чрезмерных умственных и физических нагрузок; в период с 03 сентября 2018 года по 24 октября 2018 года истец также неоднократно обращалась к врачам <данные изъяты> и <данные изъяты> с жалобами на <данные изъяты>, которые согласно пояснениям Морозовой М.Ю. имеют место на день рассмотрения дела в суде и негативно отражаются на привычном образе жизни.

Судом первой инстанции учтены результаты МРТ от 11 сентября 2018 года, согласно которым у Морозовой М.Ю. выявлены <данные изъяты>; а также данные нейропсихологического обследования от 18 декабря 2018 года, в результате которого у Морозовой М.Ю. выявлено <данные изъяты> (л.д. 65, 73-74).

Проанализировав медицинские документы истца, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что проявившиеся у Морозовой М.Ю. после травмы <данные изъяты> являются посттравматическими последствиями <данные изъяты>, т.е. следствием полученной в результате дорожно-транспортного происшествия травмы <данные изъяты>.

Между тем, как следует из разъяснений, данных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, к которым относится, в том числе жизнь и здоровье.

Таким образом, с учетом положений ст.ст. 151, 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации основанием для взыскания компенсации морального вреда служат физические и нравственные страдания, перенесенные пострадавшим в результате действий причинителя вреда, при этом причинно-следственная связь между действиями причинителя вреда и наступившими последствиями в виде вреда здоровью должна быть подтверждена исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости.

В этой связи причиненные Морозовой М.Ю. в результате дорожно-транспортного происшествия телесные повреждения в виде <данные изъяты>, включившей в себя <данные изъяты>, квалифицированное судебно-медицинской экспертизой, как повреждение, причинившее тяжкий вред здоровью, по поводу которых истец находилась на лечении в период с 20 марта 2018 года по 09 июля 2018 года, обоснованно учтены судом первой инстанции при определении размера компенсации морального вреда.

Тогда как, последующие обращения истца за медицинской помощью в связи с <данные изъяты>, установленный истцу диагноз: «<данные изъяты>», установление легких условий труда во избежание чрезмерных умственных и физических нагрузок, результаты МРТ-обследования от 11 сентября 2018 года и нейропсихологического обследования от 18 декабря 2018 года не могли быть учтены судом первой инстанции, поскольку относимых и допустимых доказательств того, что указанные жалобы, установленный истцу диагноз: «<данные изъяты>», результаты МРТ-обследования и нейропсихологического обследования являются следствием произошедшего 19 марта 2018 года дорожно-транспортного происшествия и находятся в причинно-следственной связи с действиями ответчика, в материалах дела не имеется.

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что проявившиеся у Морозовой М.Ю. после <данные изъяты> являются посттравматическими последствиями <данные изъяты>, т.е. следствием полученной в результате дорожно-транспортного происшествия <данные изъяты>, является необоснованным.

При таких обстоятельствах судебная коллегия соглашается с доводами апелляционной жалобы о том, что судом неправомерно учтены доводы истца о том, что вышеуказанные нарушения здоровья связаны непосредственно с дорожно-транспортным происшествием, произошедшим по вине ответчика.

Между тем, судебная коллегия не находит оснований для изменения определенного судом первой инстанции размера компенсации морального вреда и считает возможным согласиться с указанной суммой.

Как было указано выше, к нематериальным благам гражданина относятся его жизнь и здоровье. В Конституции Российской Федерации прямо указано на первостепенную государственную защиту этих безусловных ценностей, следовательно, взыскиваемая сумма компенсации морального вреда в связи с причинением вреда здоровью гражданина должна согласовываться с охраняемыми конституционными ценностями.

Из материалов дела следует, что в результате дорожно-транспортного происшествия здоровью истца был причинен тяжкий вред, при этом имевший место <данные изъяты> являются самыми опасными для жизни человека, требующими длительного лечения, что, безусловно, повлекло высокую степень физических и нравственных страданий истца, необходимость длительного лечения.

Учитывая обстоятельства получения истцом <данные изъяты>, вину ответчика в причинении вреда здоровью истца, возраст истца, тяжесть перенесенных физических и нравственных страданий, требования разумности и справедливости, судебная коллегия полагает, что определенный судом первой инстанции размер компенсации морального вреда 270 000 руб. снижению не подлежит.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст. ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░. ░░░░░░░░░░ ░░ 22 ░░░░░░ 2019 ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░

░░░░░