Решение по делу № 22-711/2023 от 30.05.2023

Судья Смирнов Д.Л.	Дело № УК-22-711

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Калуга                             19 июня 2023 года

Судебная коллегия по уголовным делам Калужского областного суда в составе:

председательствующего судьи Семченко М.В.,

судей Георгиевской В.В. и Чурикова А.В.,

при помощнике судьи Исмагиловой Е.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению прокурора <адрес> Колодяжного С.А. на приговор Дзержинского районного суда Калужской области от 22 марта 2023 года, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, ранее судимый:

18.03.2021 г. по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 9 месяцам исправительных работ с удержанием в доход государства 10% заработка,

постановлением суда от 30.09.2021 г. неотбытая часть исправительных работ заменена лишением свободы на срок 2 месяца 28 дней,

29.04.2022 г. освобожденный по отбытии наказания,

оправдан по предъявленному ему обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ на основании п.п. 1 и 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ ввиду отсутствия события преступления.

За ФИО1 признано право на реабилитацию в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ.

Приговором решена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Георгиевской В.В., объяснения прокурора Морозовой Н.А., поддержавшей доводы апелляционного представления, оправданного ФИО1 и его защитника – адвоката Романова С.В., возражавших против доводов прокурора и полагавших оставить приговор без изменения, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Приговором от 22 марта 2023 года, основанном на вердикте коллегии присяжных заседателей, ФИО1 оправдан по предъявленному ему обвинению в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшей ФИО8

В судебном заседании ФИО1 виновным себя не признал.

В апелляционном представлении прокурор <адрес> Колодяжный С.А. просит приговор отменить в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции с подготовительной части судебного заседания в ином составе суда. Одновременно автор представления ставит вопрос об избрании в отношении ФИО1 меры пресечения в виде заключения под стражу.

Как указывает прокурор, сторона защиты в ходе судебного разбирательства и в прениях систематически допускала существенные нарушения требований уголовно-процессуального закона, в частности, ст. ст. 252, 335, 336 УПК РФ.

При произнесении вступительного слова защитник высказался об отсутствии в предъявленном ФИО1 обвинении указания, каким именно предметом тот ударил ФИО8, а также о том, что в обвинении не указано конкретное место в квартире, где произошло преступление. Об этом же в реплике заявил подсудимый ФИО1 Таким образом, сторона защиты с самого начала судебного следствия пыталась создать у присяжных заседателей мнение о неполноценности и неправильности предъявленного ФИО1 обвинения.

Сторона защиты неоднократно и необоснованно пыталась обратить внимание присяжных заседателей на имеющееся, по их мнению, ограничение их процессуальных прав, оказывая тем самым недопустимое эмоциональное воздействие на них, а также формирование негативного отношения к стороне обвинения и суду.

В начале судебного следствия защитником в присутствии присяжных заседателей было заявлено ходатайство о начале судебного следствия с допроса подсудимого, что относится к вопросам юридического характера, разрешаемым в отсутствии присяжных.

После того, как данное ходатайство было разрешено, и судом было отказано в его удовлетворении, после возращения в зал присяжных, защитником, несмотря на замечание председательствующего, снова было обращено внимание, что в его ходатайстве было отказано, тем самым создавая у присяжных необоснованное впечатление об ущемлении прав стороны защиты.

После допроса подсудимого судом было удовлетворено ходатайство стороны защиты об оглашении его показаний, согласованы пределы их оглашения, в том числе принято решение о недопустимости оглашения сведений, характеризующих личность потерпевшей ФИО8 Однако защитником показания ФИО1 были оглашены в полном объеме, в связи с чем председательствующий дважды делал ему замечания. В ответ на замечания защитник заявил о том, что «допрос построен таким образом, что тут много моментов, которые нужно пропускать», тем самым вновь создавая мнимое впечатление об ограничении стороны защиты в представлении доказательств.

Кроме этого, при оглашении показаний ФИО1 защитником допущены высказывания, которые могли повлиять на восприятие присяжными заседателями данного доказательства. Так, при оглашении фразы из протокола допроса «…когда ФИО8 пришла в себя, я налил ей стакан и принес в комнату», защитником после слова «стакан» была добавлена фраза «непонятно чего», которая в тексте протокола отсутствовала, тем самым исказив ее смысл.

Неоднократно в ходе судебного следствия допускались нарушения, связанные с доведением до присяжных заседателей сведений, характеризующих личность потерпевшей и подсудимого.

Подсудимый ФИО1 в ходе допроса пояснил, что он, в отличие от ФИО8, подрабатывал, а также то, что ФИО8 оскорбила его мать. Защитником подсудимому задавались вопросы, касающиеся обстоятельств трудоустройства ФИО1 и ФИО8

Свидетель ФИО9, являющаяся близким родственником подсудимого, оказала недопустимое эмоциональное воздействие на коллегию присяжных заседателей, которое могло повлиять на их объективность и беспристрастность при вынесении решения по делу, она в присутствии присяжных заседателей неоднократно допускала высказывания, порочащие потерпевшую, сообщила, что та угрожала ей, не только злоупотребляла спиртным, но и употребляла наркотики, была «гулящей женщиной», а также сообщила иные разнообразные негативные сведения и характеристики личности потерпевшей. Несмотря на многочисленные замечания председательствующего, свидетель ФИО9 продолжала доводить до присяжных порочащую ФИО8 информацию, оказывая тем самым, а также своим поведением недопустимое психологическое воздействие на присяжных заседателей. Несмотря на замечания председательствующего, она допускала высказывания о виновности в смерти ФИО8 сотрудников полиции, тем самым формируя у присяжных предвзятое отношение к сотрудникам правоохранительных органов, что также могло повлиять на негативное восприятие показаний допрошенного в качестве свидетеля участкового уполномоченного ФИО7, осуществлявшего выезд на место происшествия в день смерти потерпевшей.

По окончании допроса она, продолжая оказывать воздействие на присяжных, напрямую обратилась к ним с просьбой быть благосклонными и принять правильное решение, а также вступила в непроцессуальное общение с подсудимым.

В ходе судебных прений защитник в присутствии присяжных заседателей допускал высказывания, порочащие доказательства по делу. В частности, он довел до присяжных недостоверную информацию о том, что согласно выводам судебно-медицинской экспертизы трупа ФИО8, в нем отсутствует указание на наличие промежутка времени с момента получения ею травмы до наступления ее смерти, когда она могла совершать активные действия. Кроме этого, он необоснованно утверждал, что потерпевший ФИО6 не подтвердил в судебном заседании, что ему поступил звонок от дочери, в котором она сообщила, что ее убивают.

Кроме этого, на стадии отбора коллегии присяжных заседателей кандидат №, которая на протяжении всей процедуры отбора коллегии находилась рядом и беседовала с кандидатом №, вошедшей в состав коллегии и принимавшей участие в голосовании, в присутствии иных кандидатов высказала мнение о том, что, исходя из составленного ею психологического портрета подсудимого ею сделан вывод о том, что он не совершал преступление и невиновен.

В возражениях на апелляционное представление прокурора защитник оправданного ФИО1 – адвокат Романов С.В., цитируя положения Конституции Российской Федерации и уголовно-процессуального закона, а также ссылаясь на правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенные в постановлении № 23 от 22 ноября 2005 г. «О применении судами норм Уголовно-процессуального Кодекса РФ, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей», просит оставить его без удовлетворения, как не основанное на законе и противоречащее фактическим обстоятельствам уголовного дела, а приговор – без изменения, поскольку, по его мнению, существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые могут являться основанием для его отмены, не имеется.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционного представления, выслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к выводу о необходимости отмены оправдательного приговора в отношении ФИО1 по основанию, предусмотренному ч.1 ст. 389.17 УПК РФ, согласно которому основаниями отмены или изменения приговора судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных УПК РФ прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

В соответствии со ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, каковым он признается, если постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона. Данным требованиям процессуального закона настоящий приговор не отвечает.

Согласно ч.1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов. Такие нарушения при рассмотрении уголовного дела в отношении ФИО1 были допущены.

Согласно части 7 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

В соответствии с указанными положениями, сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, о нарушении уголовно-процессуального закона при получении доказательств, их истребовании, задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей доказательства, на недопустимые доказательства и иное.

В силу части 8 статьи 335 УПК РФ данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. С участием присяжных заседателей не исследуются данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей в отношении подсудимого.

При произнесении напутственного слова судья должен обратить внимание присяжных на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доведенной до них информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам уголовного дела, в том числе о применении незаконных методов следствия и т.д.

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со статьями 292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства, полномочий присяжных заседателей, содержания вопросов, которые ставятся перед ними, при этом недопустимо затрагивать вопросы допустимости доказательств. Поскольку обеспечение соблюдения процедуры прений сторон возложено на председательствующего, он должен руководствоваться требованиями закона о проведении прений лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, в случае нарушения участником прений требований процессуального закона, судья в соответствии с ч.3 ст. 336 УПК РФ останавливает такого участника процесса и разъясняет присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта. Такое же разъяснение председательствующий должен сделать и при произнесении напутственного слова, излагая позиции сторон.

Согласно протоколу судебного заседания председательствующий неоднократно доводил до участников процесса, в том числе и до стороны защиты требования закона о пределе судебного разбирательства и порядке исследования доказательств с участием присяжных заседателей.

Между тем, такие нарушения уголовно-процессуального закона, вопреки доводам стороны защиты, при производстве по уголовному делу в суде первой инстанции были допущены.

В ходе судебного разбирательства, прений сторон подсудимым и его защитником допускались нарушения требований ст. ст. 335, 336 УПК РФ.

При произнесении вступительного слова защитник высказался об отсутствии в предъявленном ФИО1 обвинении указания, каким именно предметом тот ударил ФИО8, а также о том, что в обвинении не указано конкретное место в квартире, где произошло преступление (<данные изъяты>). Об этом же в реплике заявил подсудимый ФИО1 (<данные изъяты>). Таким образом, сторона защиты с самого начала судебного следствия пыталась создать у присяжных заседателей мнение о неполноценности и неправильности предъявленного ФИО1 обвинения.

Сторона защиты неоднократно и необоснованно пыталась обратить внимание присяжных заседателей на имеющееся, по их мнению, ограничение их процессуальных прав, оказывая тем самым недопустимое эмоциональное воздействие на них, а также формирование негативного отношения к стороне обвинения и суду.

В начале судебного следствия защитником в присутствии присяжных заседателей было заявлено ходатайство о начале судебного следствия с допроса подсудимого, что относится к вопросам юридического характера, разрешаемым в отсутствии присяжных (<данные изъяты>).

После того, как данное ходатайство было разрешено, и судом было отказано в его удовлетворении, после возращения в зал присяжных, защитником, несмотря на замечание председательствующего, снова было обращено внимание, что в его ходатайстве было отказано, тем самым создавая у присяжных необоснованное впечатление об ущемлении прав стороны защиты (<данные изъяты>).

При предъявлении присяжным заседателям доказательств (<данные изъяты>) адвокат Романов С.В. допустил комментарии процессуального характера.

Подсудимый ФИО1 в присутствии присяжных заседателей в ходе допроса свидетеля ФИО9 допустил эмоциональный выпад в ее сторону, уличая ее в даче ложных показаний: «Тебя тогда не было вообще, я был один с бабушкой. Что ты городишь? Что ты такое делаешь? Ты меня специально хочешь посадить?» (<данные изъяты>).

В присутствии присяжных заседателей свидетели ФИО5 (<данные изъяты>), ФИО12 (<данные изъяты>), ФИО9 (<данные изъяты>) после исследования их показаний на предварительном следствии, заявили, что не подтверждают свои показания, соответственно: «не читала их», «Это «следак» так написал», «Ой, ну это вообще чушь. Я таких показаний не давала», подвергая таким образом критике доказательства, представленные коллегии присяжных. Свидетель ФИО5 в присутствии присяжных заявила, что «Я так думаю, что навряд ли он (ФИО1) это сделал (нанес тяжкий вред ФИО8)» (<данные изъяты>).

Подсудимый ФИО1 в реплике (<данные изъяты>), воздействуя на присяжных, заявил об отсутствии в деле ряда доказательств: «Почему говорят, что я два раза скорую вызывал? Я три раза вызывал, на второй раз сделали укол, я за него и расписался в карте. Должна эта карточка быть. Я смотрел, где одежда, там тампон есть, пятно от укола. Там все есть, я все это помню, я все это читал. Куда же сейчас оно делось? Эксперт даже не сказал, с какой силой должен быть удар, чем. Почему он этого не сказал? Он этого не установил».

Неоднократно в ходе судебного следствия допускались нарушения, связанные с доведением до присяжных заседателей сведений, характеризующих личность потерпевшей и подсудимого.

Свидетель ФИО12 (<данные изъяты>) в ходе своего допроса довел до сведения присяжных заседателей данные о длительности содержания подсудимого ФИО1 под стражей, свидетель ФИО10 об осуждении ФИО1 за неуплату алиментов (<данные изъяты>).

Подсудимый довел до присяжных заседателей свой медицинский диагноз «язва у меня» (<данные изъяты>).

Свидетель ФИО9, являющаяся близким родственником подсудимого, оказала недопустимое эмоциональное воздействие на коллегию присяжных заседателей, которое могло повлиять на их объективность и беспристрастность при вынесении решения по делу, она в присутствии присяжных заседателей неоднократно допускала высказывания, порочащие потерпевшую, сообщила, что та угрожала ей, не только злоупотребляла спиртным, но и употребляла наркотики, была «гулящей женщиной», а также сообщила иные разнообразные негативные сведения и характеристики личности потерпевшей. Несмотря на многочисленные замечания председательствующего, свидетель ФИО9 продолжала доводить до присяжных порочащую ФИО8 информацию, оказывая тем самым, а также своим поведением недопустимое психологическое воздействие на присяжных заседателей. Несмотря на замечания председательствующего, она допускала высказывания о виновности в смерти ФИО8 сотрудников полиции, тем самым формируя у присяжных предвзятое отношение к сотрудникам правоохранительных органов, что также могло повлиять на негативное восприятие показаний допрошенного в качестве свидетеля участкового уполномоченного ФИО7, осуществлявшего выезд на место происшествия в день смерти потерпевшей.

По окончании допроса она, продолжая оказывать воздействие на присяжных, напрямую обратилась к ним с просьбой быть благосклонными и принять правильное решение, а также вступила в непроцессуальное общение с подсудимым (<данные изъяты>).

Стороной защиты, вопреки требованиям закона, перед свидетелями ставились вопросы, вызывающие предубеждение у присяжных, целью вопросов было донести до присяжных заседателей образ жизни погибшей ФИО8 То есть допускались вопросы, направленные на выяснение обстоятельств, не относящихся к существу дела, имеющие цель оказать на присяжных заседателей незаконное воздействие, вызвать у них предубеждение к потерпевшей. Так, адвокат Романов С.В. задал вопрос ФИО9: «Я правильно понял, что ФИО8 любила употреблять спиртные напитки?», на который та ответила: «Это правда, и ни для кого не секрет. Когда ФИО1 ее отвозил в больницу перед этим, у нее были проблемы с легкими…. Когда я зашла к врачу спросить о ее состоянии, мы с ФИО14 разговорились, и он сказал, что беда в тот, что она не только выпивает. Я говорю: «Доктор, а что еще?» «Она еще и наркоманила». Значит, она когда-то там была» (<данные изъяты>).

Свидетелю ФИО10 адвокат задал вопросы: «Вы сейчас сказали, что повреждения (у ФИО8) могли образоваться как от удара, и что она спьяну «пропахивала». У нее были такие случаи, что она «пропахивала?» «И синяки после этого оставались?» Ответ свидетеля: «У нее были такие случаи. А как же. Во-первых, когда он (ФИО1) сидел за алименты три месяца ….» «Я просто хочу сказать, что она заболела очень сильно и при этом употребляла, к ней приходили друзья, и она падала. Я слышу, что она в комнате, мамка говорит: «Вот опять упала». Я открываю дверь, а она валяется (<данные изъяты>).

Свидетелю ФИО5 адвокат задал вопрос: «Они (ФИО8 и ФИО1) где-то работали?» Ответ свидетеля: «Нет. Мама и тетя (ФИО9 и ФИО1) за этой <данные изъяты> ухаживали не знаю как. Они думали, что они ее вылечат, и она будет работать, и он пойдет работать. Мне кажется, она вообще неисправимая была» (<данные изъяты>)

Несмотря на замечание председательствующего, адвокат продолжил задавать свидетелю ФИО5 вопросы, касающиеся личных данных потерпевшей: «То есть у нее болячка какая-то была?» Ответ свидетеля: «Да, у нее был вставлен клапан в легком и клапан. Эту трубку в нетрезвом состоянии она выдернула, а этот клапан остался, и она плохо себя чувствовала….» (<данные изъяты>)

После замечания председательствующего и обращения к присяжным с просьбой не учитывать при вынесении вердикта негативно характеризующие потерпевшую данные, адвокат Романов С.В. допустил реплику: «Мне кажется, что присяжные уже все выводы сделали» (<данные изъяты>).

Кроме этого, в ходе допроса подсудимого ФИО1 адвокат Романов С.В. иронизировал над замечаниями председательствующего (<данные изъяты>), воздействуя таким образом на присяжных заседателей с целью вызвать у них симпатию к стороне защиты.

При допросе подсудимого ФИО1 (<данные изъяты>) адвокат, обратился к нему с вопросом: «Изначально, когда мы с тобой обсуждали, ты говорил о том, что чуть ли не эпилепсия у нее (ФИО8) была».

После допроса подсудимого судом было удовлетворено ходатайство стороны защиты об оглашении его показаний, согласованы пределы их оглашения, в том числе принято решение о недопустимости оглашения сведений, характеризующих личность потерпевшей ФИО8 Однако защитником показания ФИО1 были оглашены в полном объеме, в связи с чем председательствующий дважды делал ему замечания. В ответ на замечания защитник заявил о том, что «допрос построен таким образом, что тут много моментов, которые нужно пропускать», тем самым вновь создавая мнимое впечатление об ограничении стороны защиты в представлении доказательств.

Кроме этого, при оглашении показаний ФИО1 защитником допущены высказывания, которые могли повлиять на восприятие присяжными заседателями данного доказательства. Так, при оглашении фразы из протокола допроса «…когда <данные изъяты> пришла в себя, я налил ей стакан и принес в комнату», защитником после слова «стакан» была добавлена фраза «непонятно чего», которая в тексте протокола отсутствовала, тем самым исказив ее смысл (<данные изъяты>).

В ходе судебных прений защитник в присутствии присяжных заседателей допускал высказывания, порочащие доказательства по делу. В частности, он довел до присяжных недостоверную информацию о том, что согласно выводам судебно-медицинской экспертизы трупа ФИО8, в нем отсутствует указание на наличие промежутка времени с момента получения ею травмы до наступления ее смерти, когда она могла совершать активные действия. Кроме этого, он необоснованно утверждал, что потерпевший ФИО6 не подтвердил в судебном заседании, что ему поступил звонок от дочери, в котором она сообщила, что ее убивают (<данные изъяты>).

Указанные выше нарушения уголовно-процессуального закона в силу их существенного характера, по мнению судебной коллегии, повлияли на то, что обстоятельства, выходящие за пределы компетенции присяжных заседателей, были доведены до них, и как следствие, отразились на ответах при вынесении вердикта.

С учетом того, что вышеприведенные нарушения закона допускались неоднократно, касались важных обстоятельств, имеющих существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, они являются существенными и в совокупности, безусловно, вызвали предубеждение присяжных заседателей, в том числе о недостоверности представленных стороной обвинения доказательств и повлияли на содержание ответов на поставленные перед ними вопросы.

При таких обстоятельствах ни сам вердикт, ни постановленный на его основе приговор не могут быть признаны отвечающими требованиям законности. Поэтому в соответствии с ч.1 ст. 389.17 УПК РФ приговор подлежит отмене в полном объеме, а уголовное дело – направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе.

В ходе нового судебного разбирательства необходимо соблюсти всеми участниками уголовного судопроизводства нормы уголовно-процессуального закона, в том числе положения главы 42 УПК РФ, регламентирующей особенности производства в суде с участием присяжных заседателей.

Вместе с тем, вопреки доводам апелляционного представления, в настоящее время предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для заключения обвиняемого ФИО1 под стражу судебная коллегия не находит.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

оправдательный приговор Дзержинского районного суда Калужской области от 22 марта 2023 года, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей в отношении ФИО1, отменить, уголовное дело передать на новое судебное разбирательство в тот же суд со стадии судебного разбирательства, но в ином составе суда.

Настоящее апелляционное определение вступает в законную силу с момента его провозглашения и может быть обжаловано в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Первого кассационного суда общей юрисдикции.

Председательствующий

Судьи: