Решение по делу № 1-41/2013 (1-584/2012;) от 30.05.2012

Дело № 1 – 41/13 «13» марта 2013 года

ПРИГОВОР

Именем Российской Федерации

(извлечение для размещения на Интернет-сайте суда)

Судья Калининского районного суда Санкт – Петербурга Купрюшина И.В.

с участием государственного обвинителя Зимницкой В.В.

защитника Ковалева А.В.

подсудимого Данилова И.В.

при секретаре Рыбаковой Е.Т.

рассмотрев в открытом судебном заседании 13 марта 2013 года в Санкт-Петербурге уголовное дело в отношении

Данилова И.В., ранее не судимого

обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч.1 УК РФ

УСТАНОВИЛ:

Данилов И.В. совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, а именно:

он (Данилов И.В.) в период времени с 00 часов 00 минут до 02 часов 50 минут 11.02.2012, будучи в состоянии алкогольного опьянения, находясь в квартире Х, в ходе ссоры с Х., на почве возникших личных неприязненных отношений, имея умысел на убийство последней, нанес Х. неустановленным твердым тупым предметом с ограниченной следообразующей поверхностью не менее одного удара в область левой половины лица и не менее одного удара в область головы потерпевшей, причинив своими действиями последней: кровоподтек и ссадину в области внутреннего угла левого глаза, кровоподтек лба, которые не являются повреждениями, причинившими вред здоровью; после чего, с умыслом на убийство последней, действуя осознанно, и желая наступления смерти Х., полужестким предметом в виде петли стал затягивать шею Х., спереди назад и слева направо, удерживая в затянутом положении, сдавив шею Х., лишив потерпевшую возможности дышать, причинив своими действиями потерпевшей следующие телесные повреждения: практически горизонтальную незамкнутую странгуляционную борозду, расположенную в верхней трети шеи, очаговое кровоизлияние в ткани щитовидного хряща, повреждения хрящей гортани в виде надлома левого верхнего рога, двух трещин левой пластинки щитовидного хряща, четырех трещин дуги перстневидного хряща; кровоизлияния в мягких тканях шеи, кровоизлияния в лимфатических узлах шеи, в слизистой оболочке и мышцах корня языка, точечные и мелкоочаговые кровоизлияния в мягких покровах головы, кровоизлияния в небных миндалинах, в долях щитовидной железы; что в результате вызвало развитие угрожающего жизни состояния – механическую асфиксию, которая по признаку опасности для жизни, оценивается как тяжкий вред здоровью; в результате указанных действий Данилова И.В. на месте происшествия по вышеуказанному адресу последовала смерть потерпевшей Х. от механической асфиксии вследствие сдавления шеи полужестким предметом в виде петли, и между установленными повреждениями и наступлением смерти имеется прямая причинная связь.

Подсудимый Данилов И.В. свою вину в совершении указанного преступления не признал и показал, что 10.02.12 в вечернее время он совместно с Х., а также Г. и Т., которые около полугода снимали у него в квартире комнату, употребляли спиртные напитки, разговор носил спокойный характер. Затем Х. легла отдохнуть, а он (Данилов) около 21 часа совместно с Г. и Т. пошли прогуляться, зашли в магазин, купили 2 бутылки водки, мороженное, сигарет. Вернувшись домой, в комнате Г. и Т. они продолжили употребление спиртных напитков; Х., выпив незначительное количество, ушла в комнату, где он (Данилов) с ней проживал. Через некоторое время к нему (Данилову) в гости пришли И. и К. И. по его (Данилова) просьбе говорил Т. о необходимости покинуть его (Данилова) квартиру; и после разговора с Т. И. сообщил, что предоставил Г. и Т. 10 дней для того, чтобы покинуть его (Данилова) квартиру. Затем они (Данилов, И., К. и Х.) поговорили приблизительно около часа, и около 23 часов И. и К. ушли. Он (Данилов) и Х. пошли в свою комнату. Х. не спокойный человек, она нервная. Х. все время кричала, говорила о том, что Г. и Т. не платят денег, берут продукты из холодильника, а он (Данилов) с ними употребляет спиртные напитки и ничего не делает. Он (Данилов) хотел ее как-то успокоить, хотел, чтобы она пришла в себя. Т.к. Х. «орала» и ее надо было успокоить, он (Данилов), находясь в комнате, где они с Х. проживали, схватил рукой за воротник одежды Х., закрутил ворот, зафиксировал, потянул ее за ворот к себе, чтобы она успокоилась, требовал от Х. прекратить кричать. (При этом Данилов демонстрировал, как он схватил сжатой в кулак рукой за ворот одежды Х., затем повернув запястье.) Затем у него возникло впечатление, что она успокоилась, она ничего не говорила, он говорил ей, а она молчала. Когда он отпустил ворот ее одежды, она сначала сидела, а потом легла, успокоилась, перестала «орать»; он ей объяснил, что ему надо поговорить с Г. и Т. Он (Данилов И.В.) поговорил с Х., полежал с ней некоторое время, после чего пришли Г. и Т., сказали, что им надо с ним (Даниловым) поговорить. Они все время пытались, чтобы он (Данилов) вышел из комнаты, и он (Данилов) пошел в комнату к Г. и Т.

Когда он (Данилов) пришел в комнату к Г. и Т., они говорили, что теперь обязательно будут платить за квартиру, просили их не выгонять. Х., услышав через открытую дверь этот разговор, стала разговаривать нецензурной бранью, поэтому они закрыли дверь. Через некоторое время Г. вышла из комнаты, потом она позвала Т., минут 20-30 они отсутствовали, куда именно они ушли, они не сказали. Затем Т. вернулся и грубо его (Данилова) выгнал из комнаты. Он (Данилов) вернулся в свою комнату, посмотрел, что Х. лежит, перелез через нее и лег спать. Утром, когда он проснулся, он вновь перелез через Х., не нашел сигарет, пытался разбудить Х., заметил, что она неестественно лежит, позвал Т. и Г. Они осмотрели Х., Т. сообщил, что Х. мертва, также Т. сообщил, что нет ни сигарет, ни водки, он (Данилов) сообщил, что сходит в магазин и вышел из квартиры, зашел к соседу, потом вернулся в квартиру, позвонил 02, попросил Т. сообщить о произошедшем. Вновь пошел за сигаретами, у парадной встретил сотрудников полиции и вернулся с ними в квартиру.

Отношения с Х. у него были нормальные, иногда они ссорились, ссоры были не серьезные, физическую силу в ходе ссор не применяли, последние 2 года они жили почти без ссор, только Х. один раз кинула в него гантелей. Полагает, что Х. убили Г. и Т., возможно потому, что Х. кого-то из них обидела, возможно потому, что их выгонять стали. Кроме них в квартире никого не было. В квартиру больше никто не приходил.

Несмотря на непризнание Даниловым И.В. своей вины, вина подсудимого Данилова И.В. в совершении указанного преступления подтверждается следующими доказательствами, которыми являются:

-рапорта об обнаружении признаков преступления от 11.02.2012, согласно которым 11.02.2012 по адресу: Х был обнаружен труп Х., с признаками насильственной смерти – асфиксии.(т.1, л.д. 16, 17);

-показания потерпевшей Г., из которых следует, чтоХ. являлась ее дочерью. Ее дочь проживала с Даниловым в трехкомнатной квартире, одну из комнат он сдавал молодым людям с Х. Х. употребляла спиртные напитки. Дочь приходила к ней домой и проживала у нее (Г.) после того, как ее побьет Данилов. Ссорились они (Х. и Данилов) по бытовым причинам. Дочь говорила, что бывало такое, что Данилов ее побьет, после чего не помнит этого. Про побои от других лиц дочь не рассказывала; про конфликты с квартирантами дочь не рассказывала. Она (Г.) делала замечания Данилову в связи с тем, что он применял насилие к Х., Данилов просил прощения, говорил, что больше не будет этого делать. Дочь каждый месяц приходила к ней домой жить, потом Данилов приходил за ней или звонил ей, и она возвращалась, она любила его. Последний раз дочь от нее ушла в феврале 2012 года, она около полугода была дома.

-показания свидетеля Г. от 11.02.2012, из которых следует, что она проживала по адресу: Х совместно с Т. В данной квартире последние 5 месяцев они снимали комнату у хозяина квартиры Данилова И.В., который проживает в этой же квартире со своей сожительницей по имени Н. И. с Н. часто употребляли спиртные напитки. В состоянии опьянения И. часто ссорился с Н., основной причиной их ссор было то, что Н. забирала у И. практически все деньги, сигареты, спиртное и продукты. Когда они ссорились, то между ними часто случались драки. И. поднимал руку на Н. только тогда, когда она очень сильно выводила его из себя, провоцировала ссоры и драки всегда только она.

Последнее время, 03-04 февраля 2012 года, они опять стали выпивать, постоянно находились в состоянии алкогольного опьянения, ссорились и дрались. 10.02.2012 после 16 часов 00 минут она и Т. были у себя в комнате, И. и Н. были у себя, они снова начали ругаться, кричать друг на друга, оскорбляли друг друга нецензурной бранью. С. позвал И. к ним в комнату, И. зашел и сказал, что Н. его «очень сильно достала». Затем они втроем: она, И., и Т., купив в магазине спиртные напитки и продукты, в ее и Т. комнате стали употреблять спиртные напитки, затем И. позвал Н., она посидела с ними немного, и ушла к себе в комнату, И. остался, они с С. еще выпили. Затем Н. вернулась к ним в комнату и стала ругаться на И. за то, что он сидит с ним и не уделяет ей внимания. Они вместе ушли к себе, опять стали ругаться между собой. Через 15 минут И. вернулся, зашел в ее и Т. комнату, Н. из своей комнаты выкрикивала в адрес И. какие-то претензии и оскорбления, И. опять ушел к ней. Так И. еще пару раз заходил в ее и Т. комнату, они с С. выпивали, И. снова уходил в комнату к Н. Так как И. и Н. выпивали еще до того, как они их позвали к себе, И. с Н. были в состоянии сильного опьянения. После того, как Н. в очередной раз позвала И. к себе, он ушел. У себя в комнате они опять стали ругаться. Они пошумели еще около 10-15 минут, потом успокоились, это было около 00 часов 11.02.2012. Больше ночью шума не было, ночью из квартиры никто не выходил и никто не заходил. Утром около 06-07 часов И. зашел к ней и Т., разбудил и сообщил, что Н. умерла. Когда она с С. зашла в комнату, она видела, что Н. лежала на диване на спине, в одежде, в какой именно, она не помнит, на шее у Н. была вдавленная борозда красного цвета, также были старые синяки и ссадины. Когда она видела Н. вечером, у нее не было никаких телесных повреждений на шее, не было этой борозды. И. по поводу произошедшего ничего пояснить не мог. Они вызвали полицию. И. ушел в магазин за водкой. Сразу после этого приехали сотрудник полиции. Возможность того, что в квартиру могли зайти посторонние люди исключена. (т.1 л.д. 189-192);

-показания свидетеля Т. от 11.02.2012 аналогичные показаниям Г., из которых в том числе следует, что 8 числа каждого месяца И. получал пенсию, после получения пенсии И. с Н. употребляли спиртные напитки 2 дня подряд, потом - один день перерыв и снова продолжали; когда И. был сильно пьян, то его била Н., если он был более трезвый, то он применял физическую силу к Н. Когда они дрались, Н. била И. всем, что попадалось под руку, в том числе палкой, гантелей. 10.02.12 весь день И. с Н. ругались. Он с И. выпили по 300 гр водки, И. и Н. вечером находились в состоянии сильного опьянения, Н. в состоянии более сильного опьянения. Когда И. в очередной раз ушел к Н. в комнату, они ругались, он слышал звуки ударов, или какие-то стуки, они шумели около 10-15 минут, потом стало тихо. Когда утром, после того, как их разбудил И., он зашел с Т. к ним в комнату, то увидел, что Н. лежала на разложенном диване, головой на подушке, в естественной позе, как будто спала, она была в светлых домашних штанах и домашней кофте темного цвета. И. был в неадекватном состоянии, бубнил что-то невнятное. (т.1 л.д. 202-205);

-показания свидетеля С., из которых следует, что она проживает по адресу: Х, над квартирой подсудимого. Она знает подсудимого с детства, отношения приятельские, в последнее время общались мало. Из его квартиры часто доносился шум, неоднократно были слышны визги с требованиями, такие крики были часто. Женщина в квартире подсудимого проживала около 2-3 лет. Подсудимый добродушный человек. Он злоупотреблял спиртными напитками, были запои, периодически были скандалы. Этим он доставлял неудобства, но они с ним не ругались. 10.02.2012 года после 21-22 часов, около 00 часов, она слышала шум и мужской голос: «Отойди от меня» и женские крики – истерично с требованием чего-то. После оглашения в ходе судебного разбирательства ее показаний данных в ходе предварительного следствия, свидетель С. пояснила, что речь была невнятная, но она слышала слова: «отойди от меня», и истерические женские крики с кряхтением и визжанием. Данные голоса она сопоставляла с голосом подсудимого и женщины, с которой он проживал. Подтвердила показания данные в ходе предварительного следствия, которые по сути аналогичны ее показаниям, данным в судебном заседании. Из показаний данных в ходе следствия, в том числе следует, что из квартиры Данилова регулярно были слышны крики и ругань, в том числе, и в ночное время; он проживал со своей сожительницей Н., с которой он постоянно и ругался.

-протокол осмотра места происшествия с фототаблица к нему от 11.02.2012, согласно которому в квартире Х был обнаружен труп Х., с телесными повреждениями. Труп Х. находится в комнате №Х, в положении лежа на задней поверхности тела на разобранном диване, теменная область головы направлена в сторону правой от входа двери, руки приведены к туловищу, правая рука согнута в локтевом суставе, левая рука вытянута, ноги вытянуты, сведены, подошвенные поверхности стоп направлены в сторону левой от входа стены, левая боковая поверхности туловища направлена в сторону стены с входной дверью в комнату. Расположение одежды на трупе обычное, глаза закрыты, на правой боковой поверхности шеи в нижней трети косогоризонтальная странгуляционная борозда в виде незамкнутой полосовидной ссадины, дно странгуляционной борозды темно-красное. В ходе осмотра места происшествия были изъяты, в том числе светлая дактопленка с микрочастицами с борозды на шее трупа Х.; (т.1, л.д. 27-41);

-протокол осмотра предметов и документов от 13.02.2012, согласно которому были осмотрены предметы, изъятые 11.02.2012 в ходе осмотра места происшествия по адресу: Х, в том числе: светлая дактопленка с микрочастицами с борозды на шее трупа Х.; а также были осмотрены предметы изъятые 11.02.2012 в ходе выемки одежды Данилова И.В. в помещении отдела полиции, по адресу: Х, а именно: джемпер из трикотажа темно-синего цвета с рисунком в виде полос. (т.1, л.д. 72-75);

-вещественные доказательства, исследованные в судебном заседании: светлая дактопленка с микрочастицами, джемпер из трикотажа темно-синего цвета с рисунком в виде полос;

-заключение судебной медицинской экспертизы трупа Х. № Х от 22.03.2012, согласно которому при судебно-медицинской экспертизе трупа были установлены следующие повреждения: практически горизонтальная незамкнутая странгуляционная борозда, расположенная в верхней трети шеи, надлом верхнего левого рога щитовидного хряща, 2 трещины левой пластинки щитовидного хряща, 4 трещины дуги перстневидного хряща; кровоизлияния в мягких тканях шеи, кровоизлияния в лимфатических узлах шеи, в слизистой оболочке и мышцах корня языка, точечные и мелкоочаговые кровоизлияния в мягких покровах головы, гистологические выявленные кровоизлияния в небных миндалинах, в долях щитовидной железы; интенсивная синюшность кожи лица и ушных раковин. Кроме того, выявлены признаки общеасфиктической смерти: отек легких и головного мозга, полнокровие внутренних органов, жидкое состояние крови. Еще установлены кровоподтек и ссадина в области внутреннего угла левого глаза, кровоподтек лба. При дополнительном исследовании органокомплекса гортани установлено: очаговые кровоизлияние в ткани щитовидного хряща, повреждения хрящевой гортани в виде надлома левого верхнего рога, двух трещин левой пластинки щитовидного хряща, четырех трещин дуги перстневидного хряща.

Странгуляционная борозда на шее трупа имеет достаточно четкие края, небольшую глубину, борозда охватывает шею примерно на 3/4 окружности шеи, что позволяет сделать вывод об образовании борозды на шее трупа от действия тупого полужесткого предмета. Большая выраженность странгуляционной борозды на шее трупа слева спереди, а также характер повреждения органокомплекса шеи указывают на то, что повреждения образовались от действия полужесткого предмета в переднюю область шеи на уровне гортани по механизму давления, преимущественно в направлении спереди назад и слева направо.

Сочетание описанных повреждений шеи с обнаруженными асфиктичными признаками (интенсивная синюшность кожи лица и ушных раковин, небных миндалин в слизистой оболочке глотки, в слизистой оболочке корня языка, слюнных железах, точечные и очаговые кровоизлияния в мягких покровах головы, эмфизема и отек легких, отек головного мозга, полнокровие внутренних органов, жидкое состояние крови), свидетельствует о том, что сдавление шеи сопровождалось развитием механической асфиксии.

Кровоподтек и ссадина в области внутреннего угла левого глаза, кровоподтек лба образовались от 2 ударов твердыми тупыми предметами (предметом) с ограниченной следообразующей поверхностью, на что указывают размеры и кровоподтеков и ссадины, их локализация.

Данные повреждения образовались незадолго до смерти, на что указывает характер дна ссадины и цвет кровоподтека и ссадины.

На теле потерпевшей имеются 1 странгуляционная борозда, возникшая от действия петли, а также кровоподтеки и ссадины, свидетельствующие о 2 точках приложения силы, возникших непосредственно перед смертью.

Смерть Х. последовала от механической асфиксии вследствие сдавления шеи при удавлении петлей. То есть, между установленными повреждениями и наступлением смерти имеется прямая причинная связь. Механическая асфиксия, по признаку опасности для жизни оценивается как тяжкий вред здоровью.

Кровоподтеки и ссадины не являются повреждениями, причинившими вред здоровью. При судебно-химическом исследовании крови и мочи от трупа обнаружен этиловый спирт в концентрации 2,9%о в крови и 5,1%о в моче, что у живых лиц может быть расценено, как сильная степень алкогольного опьянения.

Степень выраженности трупных явлений, зафиксированных 11.02.2012 года в 14 часов 50 минут, может соответствовать давности смерти около 12-14 часов.(т.1 л.д. 80-105);

-заключение криминалистической судебной (по микрочастицам) экспертизы № Х от 23.03.2012, согласно которому на дактопленке с шеи трупа Х. имеется 4 полиакрилонитрильных волокна (ПАН) синего цвета общей групповой принадлежности с одной из четырех разновидностей волокон, входящих в состав трикотажа джемпера Данилова И.В.(т.1 л.д. 129-132)

-показания Данилова И.В. в качестве обвиняемого от 17.02.2012, из которых следует, что вину в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ, он признает частично; также из его показаний следует, что 10.02.2012 он (Данилов) совместно с Х., Т. и Г. употребляли спиртные напитки, потом Х. ушла спать, а он с Г. и Т. купили еще спиртных напитков и продолжили их употреблять. В это время проснулась Х. и стала его ругать по поводу употребления им спиртных напитков и нахождения в квартире Г. и Т. Он (Данилов) стал ругаться с Х., но продолжал употреблять спиртные напитки. Х. «орала» на него на протяжении всего вечера. Около 00 часов 00 минут, Х. удалилась в их общую комнату, откуда она продолжала «орать» на него. Ему это надоело, и он стал ей говорить, чтобы она «заткнулась», но она продолжала кричать. Он решил ее успокоить и подошел к лежавшей на диване Х., склонился над ней и схватил рукой за воротник ее футболки, стал трясти Н. за воротник, приподнял ее шею к себе и стал закручивать воротник в кулаке. Это он делал, чтобы она перестала орать, он устал от нее. Закрутив ворот футболки Х., он (Данилов) зафиксировал свою руку и стал говорить Н., что бы она успокоилась. Н. перестала кричать и он подумал, что Н. успокоилась и отпустил свою руку. После этого он пошел к С. и Т. Затем, вернувшись обратно, он увидел Н., подумал, что она спит, у нее были закрыты глаза и ее поза была такой же, какой он ее оставил до этого, он лег рядом с нею и уснул. Утром около 08 часов 00 минут 11.02.2012 он проснулся и обратил внимание, что Н. не подает признаков жизни. После этого он разбудил С. с Т. и показал им Н. Т., потрогав Н. и проверив пульс, сообщила, что она мертва. Убивать Х. он не хотел, он хотел ее успокоить, т.к. она орала, он был в состоянии алкогольного опьянения и не давал себе отчета, в содеянном раскаивается. (т.1 л.д. 241-249).

В судебном заседании стороной защиты представлено заключение специалиста в области судебно-медицинской экспертизы некоммерческого партнерства «Х» автономной некоммерческой организации «Х», из которого следует, что заключение эксперта № Х нормативно-правовым актам в области судебной экспертной деятельности и судебной экспертизы не соответствует. Н., составившим данное заключение, представлены следующие документы: свидетельство о повышении квалификации по избранным вопросам судебной медицины, 300 часов, 2004 год; свидетельство о повышении квалификации по судебно-медицинской экспертизе 144 часа, 2004 год; свидетельство о повышении квалификации по судебно-медицинской экспертизе 144 часа, 2009 год; диплом об окончании медицинского института по специальности лечебное дело, 1986 год; удостоверение судебно-медицинского эксперта 1987 года; удостоверение о том, что ему присвоена квалификация судебно-медицинского эксперта высшей категории, которое действительно до 2010 года, сведения о продлении данного удостоверения отсутствуют; сертификат о присвоении специальности врача судебно-медицинского эксперта 1998 года, подтвержденный до 2014 года.

Также в ходе судебного разбирательства была допрошена эксперт С., которая пояснила, что ею составлялось заключение эксперта № Х на основании поручения заведующего отделением, которому начальником СПб ГБУЗ Х выписана доверенность. Судебно-гистологическое, судебно-химическое, судебно-медицинское исследования проводились экспертами соответствующих отделений. Ею был осуществлен забор образцов, которые ею направлены на исследование, после чего результаты направлены ей; собрав все вместе, ею было составлено заключение. Проведение лабораторных исследований не входит в ее компетенцию, она не обладала познаниями для проведения таких исследований, но обладает познаниями для оценки результатов проведенных исследований, она может оценить полученные результаты и сделать экспертные выводы. Другие эксперты проводили лабораторные исследования, а экспертиза проводилась ею. На основании проведенных исследований ею выполнено заключение по поставленным следователем вопросам. Заключение проведенной экспертизы она подтверждает в полном объеме. В заключении указаны применяемые ею методы, проведены исследования, необходимые для ответов по поставленным следователем вопросам в постановлении о назначении экспертизы, результаты проведенных исследований: гистология, химические исследования обобщены, внесены в заключение и сделаны единые выводы по поставленным следователем вопросам. При выполнении заключения она руководствовалась принципом разумной достаточности при ответах на конкретные поставленные следователем вопросы.

Допрошенный в качестве свидетеля заведующий отделом судебно-медицинской экспертизы трупов С., пояснил, что он на основании доверенности начальника Х распределяет работу между экспертами. С. – эксперт высшей квалификационной категории, комиссия утвердила, что она знает правила и методики, которые подлежат применению при исследовании каждого вида смерти. Она обладает специальными познаниями в области судебно-химического, судебно-медицинского, судебно-гистологического исследования в части вопросов, касающихся вынесения заключения эксперта, она проводит оценку полученных этими экспертами данных. Права и обязанности ей разъяснялись, об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения она предупреждалась.

Согласно представленной доверенности от 01.01.2012 года начальник СПб ГБУЗ «Х» Л., действующий на основании Устава, возлагает обязанности по организации производства судебно-медицинских экспертиз и назначения конкретного эксперта во всех видах процесса по отделу судебно-медицинских экспертиз трупов на заведующего отделом С. Доверенность выдана на срок по 31 декабря 2012 года.

Согласно Уставу СПБ ГБУЗ «Х» руководитель, в том числе: осуществляет оперативное руководство деятельностью учреждения и наделяет полномочиями в соответствии с законодательством, Уставом и трудовым договором и действует на основе единоначалия. Руководитель осуществляет действия от имени Учреждения в порядке, предусмотренном законодательством, Уставом и трудовым договором, в том числе выдает доверенности, издает приказы, и дает указания, обязательные для всех работников Учреждения, утверждает должностные инструкции и положения о подразделениях. Руководитель имеет право передавать часть своих полномочий заместителям, а также руководителям обособленных подразделений.

Согласно должностной инструкции заведующего –врача судебно-медицинского эксперта отделом судебно –медицинских экспертиз трупов СПБ ГБУЗ «Х» С. подчиняется начальнику Х, и проводит работу под его руководством, организует работу и руководит подчиненными ему экспертами, руководствуется в том числе указаниями начальника Х; вызов эксперта, назначение и производство судебной экспертизы осуществляется в порядке, установленном ст.ст. 195-207, 269, 282, 283 УПК РФ; заведующий –врач судебно-медицинский эксперт отделом судебно –медицинских экспертиз трупов СПБ ГБУЗ «Х» С. обязан поручать производство судебно-медицинских экспертиз специалистам отдела, если постановление о назначении экспертизы вынесено в адрес Х без персонального указания эксперта, и обеспечивать постоянный контроль за своевременностью и качеством их выполнения.

Также в ходе судебного разбирательства была допрошена свидетель Н., из показаний которой следует, что она утром была приглашена в квартиру Х. Зайдя в квартиру, в первой комнате она видела труп Х., которая лежала на кровати, в свитере и джинсах, была одета во что-то темное. Х. была сожительницей Данилова, они вместе употребляли спиртные напитки, жили они недружно, Х. Данилова оскорбляла, била, они всегда ссорились в состоянии алкогольного опьянения. Данилов просил ее (Н.) прогнать Х. из квартиры, у Данилова добрый, мягкий характер.

Когда она была на кухне квартиры, она (Н.) видела Т. и Г., потом ей (Н.) стало плохо. Т. и Г. сказали, что убил Х. Данилов, и убежал. Потом ей (Н.) предложили вернуться домой, но домой она пошла не сразу, сначала она была на кухне, где Г. и Т. сказали ей о том, что убил И. и убежал. Когда она (Н.) вернулась домой, ей было плохо. Дочь посоветовала ей (Н.) вернуться назад, и она (Н.) вернулась. Когда она вернулась, то она видела Данилова, у которого спросила: А может ты убил? Он не ответил. Затем она ушла. Около 16 часов 30 минут позвали ее (Н.) и Ф. Находясь в квартире, мужчина обращал их внимание на труп, приглашал подойти, она (Н.) видела труп в комнате. Она расписывалась на маленьких конвертиках из белой бумаги, объясняли ли ей за что она расписывалась, она не расслышала, т.к. у нее арахноидит. Там было 4 упаковки, на них чернилами что-то написано. После предъявления протокола осмотра места происшествия и трупа свидетель Н. пояснила, что на л.д. 27, 28, 29, 30, 31, 33 имеются принадлежащие ей подписи и на л.д.33 расшифровка ее подписи, на л.д.32 подпись не ее. Она (Н.) расписывалась первая, а потом Ф. Права следователь ей не разъяснял, но она знает, что понятой должен присутствовать. Она (Н.) не помнит, что ей что-то говорили. Утром она (Н.) ничего не подписывала, одновременно предполагает, что после того, как она посмотрела на труп Х. и зашла на кухню - в этот момент расписывалась, указывает, что она не помнит; также она не помнит, чтобы ей говорили о том, за что она расписывается. Н. поясняла, что после подписания конвертов, она (Н.) расписывалась в протоколе, Ф. ждала, когда она (Н.) распишется, Ф. говорила, что очень много листов. Полностью протокол она (Н.) не читала, а Ф. читала протокол. Одновременно Н. указывала, что Ф. первая расписывалась. Н. поясняла, что у нее (Н.) посттравматический церебральный поликистозный арахноидит, поэтому она может напутать, она что-то помнит, что-то не помнит. Она (Н.) была в шоке, могла забыть, что ей не разъясняли права, у нее бывают провалы в памяти, она допускает, что права ей разъясняли, но она могла забыть.

Повторно допрошенная свидетель Н.пояснила, чтоона не присутствовала на всем протяжении осмотра места происшествия и трупа; одновременно указала что, она видела труп, была в шоке, ее трясло, она не помнит сразу пошла на кухню или нет. Поясняла, что уходила домой, и повторно вернулась в квартиру ближе к вечеру, около 16 часов, и была уже с Ф.; она (Н.) полагает, что если бы она была в квартире целый день, то сотрудник полиции не позвал бы Ф. Н. поясняет, что она пошла вместе с Ф. быть понятыми: их привели на кухню, открыли журнал, Ф. сказала: «32 страницы, очень много». Ф. расписалась и ушла, потом она (Н.) расписывалась. Одновременно Н. указывает, что у нее (Н.) склероз и, возможно, Ф. ждала, пока она (Н.) распишется. Поясняет, что на конвертиках они также расписывались, конвертики были заклеены, сверху были надписи. Права, как понятой ей (Н.) не разъяснялись, она не видела, как фотографировали труп, как измеряли температуру тела; одновременно Н. указывает, что она все плохо переносит, все теряет. Н. указывает, что в квартиру она заходила три раза, третий раз она находилась в квартире примерно минут 40, до 16 часов 30 минут. В это время она видела труп Х., поперек горла у Х. неровная линия крови, не тоненькая, а расплывчатая, широкая. При предъявлении вещественных доказательств – конвертов Н. пояснила, что внешне это не такие конверты, как те, на которых она ставила свои подписи при осмотре места происшествия; конверты, которые она подписывала, выглядели иначе. Н. пояснила, что при осмотре места происшествия, когда она подписывала конверты понятая Ф. присутствовала, на конвертах сначала Ф. ставила свои подписи, она (Н.) это видела, а затем она (Н.) подписывала.

Также свидетель Н. пояснила, что Данилов очень спокойный, вежливый, не замкнутый. Соседи все его положительно характеризуют, он сдержанный, доброжелательный. Когда Н. стала с Даниловым жить, то были крики из квартиры Данилова, ссоры; соседи жаловались; И. кричал, чтобы Н. уходила; по ночам кричал: «уходи, уходи.» Н. употребляла спиртные напитки и ссорилась, она оскорбляла Данилова, унижала. Она (Н.) дважды помогала по просьбе И. выпроваживать Н. из квартиры.

Также в ходе судебного разбирательства была допрошена свидетель Ф., которая пояснила, чтоона участвовала в качестве понятой в кв.Х 11.02.2012 года. Быть понятой ее попросили оперативные сотрудники, которые ей все рассказали, пояснили, что необходимо смотреть, подписывать протокол, она согласилась. Это было днем, до обеда. В квартире Х она (Ф.) видела, что лежит девушка на диване, у которой была отметина на шее, девушка была мертвая. Затем, на кухне, она (Ф.) подписала документ, у нее (Ф.) спрашивали ее данные о личности, писали двое: молодой человек и девушка, она (Ф.) разговаривала с девушкой. Она (Ф.) подписала составленный документ, девушка спрашивала ее, видела ли она происходившее, женщину, полосу на шее, она (Ф.) отвечала утвердительно; содержание документа она (Ф.) видела, читала она его или нет - не помнит. Права и обязанности понятой ей (Ф.) не разъясняли, предполагает, что право делать замечания ей также не разъясняли. Одновременно Ф. указывает, что осмотр трупа для нее был шоком, она ни на чем внимания не заостряла, указывает, что возможно она (Ф.) не помнит, что ей разъяснялись права, ситуация была не рядовая. С ней также была вторая понятая – соседка. При осмотре места происшествия и трупа ей (Ф.) предлагали смотреть, но она ничего смотреть не хотела, при осмотре присутствовали еще какие-то работники. После того, как она подписала протокол, она (Ф.) ушла.

Находясь в квартире, мужчина приглашал ее (Ф.) пройти в комнату. Она (Ф.) видела на диване девушку, ее (Ф.) внимание обращали на след на шее, это была красная полоса, возможно, еще на что-то обращали внимание, ей еще что-то показывали. Потом на кухне она (Ф.) расписалась в протоколе осмотра места происшествия, в котором были записи. В квартире она находилась около 30 минут. После оглашения и предъявления свидетелю Ф. протокола осмотра места происшествия и трупа свидетель Ф. пояснила, что на всех листах протокола осмотра места происшествия и трупа имеются подписи, принадлежащие ей. Она (Ф.) видела мебель, разобранный диван, на диване лежал труп так, как указано в протоколе, сотрудники стояли в комнате, пытались поднимать труп, как брали микрочастицы с трупа, она не смотрела; расположение трупа, обстановка в комнате, описанные в протоколе осмотра места происшествия и трупа, соответствует действительности. Где она подписывала протокол осмотра места происшествия и трупа и кем он составлялся - она не помнит. В квартире была около 13 часов 30 минут, до обеда.

Подсудимого Ф. охарактеризовала, как пьющего, с ним проживала девушка, которая все время с ним скандалила, она (Ф.) слышала, как они ругались, они могли и рано утром кричать и ночью.

Будучи повторно допрошенной свидетель Ф. пояснила, что на лестничной площадке в присутствии Ч. и К. ей права подробно не разъясняли. Она вошла в квартиру, затем в комнату, которая находится справа, там на диване или кровати лежала девушка, у нее на шее был кровоподтек в виде борозды справа, стали что-то делать, переворачивать. Затем она (Ф.) пошла на кухню, расписалась и ушла. В другие помещения в квартире она не заходила. Она (Ф.) думает, что протокол она не читала, девушка, когда писала - озвучивала, что писала. Также она (Ф.) пояснила, что понимала, что погибла девушка, ведется расследование, что ее (Ф.) позвали, чтобы она (Ф.) подтвердила то, что она видела. Она (Ф.) видела труп девушки с телесными повреждениями на шее. Также она (Ф.) поясняла, что первый раз видела такую ситуацию, растерялась, когда увидела мертвое тело, хотела побыстрее уйти, т.к. для нее вид трупа – это крайне неприятно. Ф. указывала, что сотрудники описывали кухню справа налево, описывали помещения, описывали комнату - это она видела, и расписалась, что видела, как они описывают. Сотрудников было много, они были на кухне, и в комнате, где осматривали тело. Она (Ф.) подписывала протокол осмотра места происшествия и трупа, т.к. помещения она (Ф.) видела, труп она видела. После предъявления регистрационной карты трупных изменений Ф. пояснила, что подпись под №Х принадлежат ей в данной карте. После предъявления вещественных доказательств – конвертов свидетель Ф. пояснила, что на каждом из них имеются принадлежащие ей подписи. Также Ф. пояснила, что все документы, на которых имеются ее подписи, она подписывала одновременно. После ее участия в предыдущем заседании она (Ф.) вспоминала, и ей кажется, что при осмотре места происшествия она находилась во второй половине дня, не с утра, после 15-16 часов, но точно сказать не может; точно может сказать, что при осмотре места происшествия она присутствовала не раньше 12-13 часов и не позже 18 часов.

При предъявлении фототаблицы свидетель Ф. пояснила, что обстановка на кухне соответствует действительности, при предъявлении фрагмента обстановки комнаты № Х свидетель Ф. указала место, откуда она смотрела на труп; в другие комнаты она не заходила. Изображение на фототаблице: положение трупа, снимок трупа по пояс, снимок трупа по грудь, странгуляционная борозда соответствуют тому, что она видела, ей сказали обратить внимание, и она это видела.

Также в ходе судебного разбирательства был допрошен свидетель Ш., из показаний, которого следует, что им был проведен осмотр места происшествия и трупа, составлен протокол осмотра места происшествия и трупа; обстоятельства, изложенные в данном документе, он подтверждает. Осмотр места происшествия происходил с участием понятых, судебно-медицинского эксперта, эксперта - криминалиста; понятых приглашали сотрудники полиции; перед началом осмотра понятым права разъяснялись, понятые присутствовали при осмотре места происшествия и трупа, наблюдали за происходящим. Все производимые во время осмотра действия указаны в протоколе. По окончании осмотра понятые расписались в протоколе осмотра, эксперт –криминалист и судебно-медицинский эксперт также расписывались в протоколе осмотра места происшествия и трупа; понятым было разъяснено, что они вправе делать замечания и вносить их в соответствующую графу в протоколе. Понятые уходили по окончании следственного действия.

Допрошенный в ходе судебного разбирательства свидетель М. пояснил, что в феврале 2012 года он осуществлял дежурство; по заявке дежурного он прибыл на ул. Х; в квартире находился труп женщины с телесными повреждениями; находясь в квартире, он видел, что при осмотре места происшествия присутствовали понятые; после производства следственного действия и подписания протокола, они ушли; одной из понятых была пожилая женщина; также были эксперты; осмотр начался около 13 часов; с протоколом осмотра понятые знакомились по окончании осмотра, замечаний не было. Находясь в квартире, он видел Данилова, который находился в состоянии опьянения. По обстоятельствам произошедшего Данилов ничего не пояснил. Также из показаний М. усматривается, что находившиеся в квартире Т. и Г. поясняли о том, что накануне подсудимый и потерпевшая употребляли спиртные напитки, у них возник конфликт, был шум, драка в комнате, что именно было они не видели, вмешиваться не хотели; после осмотра места происшествия в отделе полиции он (М.) брал объяснения у данных лиц. Из материалов дела следует, что свидетелем М. были получены объяснения Г. и Т.

Допрошенная в ходе судебного разбирательства свидетель К. пояснила, что она работает в дежурном отделении СПб ГБУЗ «Х», в ее обязанности входит выезд на место происшествия в качестве специалиста, осмотр трупа, фиксирование степени выраженности трупных явлений, изъятие биоматериала. Она, прибыв по заявке дежурного, осматривала труп женщины: труп лежал на диване, на шее трупа были повреждения, установлены признаки асфиксии, также были кровоподтеки, на лице –ссадины; в момент осмотра в квартире присутствовали: следователь, эксперт –криминалист, сотрудники уголовного розыска, понятые. При осмотре трупа она (К.) все диктует следователю в протокол. Перед началом осмотра следователь записал понятых, ее, эксперта –криминалиста, разъяснил права, дал подписать первый лист, что они предупреждены об ответственности, ей и понятым были разъяснены права до начала осмотра места происшествия и трупа. Эксперт –криминалист фотографировал, они перемещались. Она (К.) фиксировала позу трупа, расстояния, осматривала труп, после окончания осмотра трупа она заполняла регистрационную карту, понятые присутствовали, они расписались в карте, также в карте расписывались следователь и эксперт-криминалист, потом подписывался протокол осмотра места происшествия и трупа, все стояли рядом расписывались по очереди: понятые, она, криминалист. Когда закончился осмотр, понятые расписывались на каждом листе, а они подписывали протокол последними. Понятые стояли с ними, расписывались на всех листах протокола, они ожидали, это было в их присутствии, а потом, в конце, они расписывались. После оглашения и предъявления свидетелю регистрационной карты и протокола осмотра места происшествия и трупа свидетель К. пояснила, что регистрационная карта составлена и подписана ею, в протоколе осмотра места происшествия и трупа на л.д.27 и на л.д.33 имеются подписи, принадлежащие ей, в ее части в протоколе осмотра места происшествия и трупа все указано правильно, все соответствует действительности, она диктует следователям, читает, когда диктует, контролирует, как они пишут. Обстановка, указанная по протоколу и отраженная на фотографиях – все соответствует. Микрочастицы ею брались с верхних кожных покровов шеи в месте, где расположены повреждения – странгуляционная борозда, все изъятое было упаковано, подписано понятыми и следователем. При осмотре трупа она измеряла температуру на ложе трупа и ректально для установления давности смерти, эти данные были внесены в карту трупных изменений, это целесообразно делать при обнаружении трупа, поскольку впоследствии транспортировка, хранение и гнилостные процессы изменяют температуру трупа. Все действия, указанные в регистрационной карте ею производились. При осмотре трупа понятым в комнате не хватило места, они были в коридоре; они рассказали понятым о том, что они в настоящее время намерены сделать на доступном для них языке, что будут измерять температуру, фиксировать трупные изменения, в общих чертах; она допускает, что они не смотрели, т.к. это не приятно, но они присутствовали.

Допрошенная в ходе судебного разбирательства свидетель Ч. пояснила, что 11.02.12 года она выезжала на место происшествия по адресу: Х, по прибытии в адрес следователь разъяснил права и обязанности, и они начали осмотр; понятые при осмотре места происшествия присутствовали; лично ей и понятым права разъяснялись; понятыми были две женщины, они были без верхней одежды, соседи; в квартире она сфотографировала всю обстановку, она проводила дактилоскопирование, были изъяты липкие ленты, понятые постоянно находились в квартире; вместе с судебно-медицинским экспертом они осматривали труп; следователем был составлен протокол осмотра места происшествия и трупа; по окончании осмотра она продиктовала все, что было изъято; прочитала протокол, подписала. Понятые присутствовали от начала и до окончания осмотра. Осмотр она запомнила хорошо, т.к. это был для нее первый выезд на криминальный труп. После предъявления протокола осмотра места происшествия и трупа она пояснила, что на л.д.27 и на л.д.33 имеются принадлежащие ей подписи, время, указанное в протоколе осмотра места происшествия и трупа указано правильно.

Из показаний свидетеля М. следует, что он предъявлял обвинение Данилову, который был ознакомлен с правами, никаких замечаний с его стороны и со стороны его защитника не поступало; с протоколом он был ознакомлен; допрос происходил в форме рассказа об обстоятельствах; если были бы замечания, они были бы внесены в протокол; давление на Данилова не оказывалось.

В ходе судебного разбирательства также были исследованы полученные по запросу суда сведения о зарегистрированных следующих материалах о происшествиях по адресу: Х: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела от 19.10.11, и материал КУСП, из которых следует, что в отделе полиции УМВД России по Калининскому району за № Х от 11.10.11 года был зарегистрирован рапорт об обнаружении признаков преступления из содержания, которого усматривается, что 11.10.11 в отдел полиции поступило сообщение по службе 02 о том, что по адресу: Х «избил сожитель», по данному факту было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, из имеющихся в материалах дела объяснениях Данилова И.В. следует, что в указанный день у него с сожительницей из-за внезапно возникших личных неприязненных отношений произошел скандал. Из материала КУСП № Х следует, что 30.05.2011 года вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела; в материале имеется рапорт № Х от 24.05.2011 года по факту поступившего по 02 сообщения о том, что по адресу: Х: «драка в квартире. Заявитель Х.» Согласно рапорта № Х, зарегистрированного 18.09.2011 года, в дежурную часть отдела полиции поступило сообщение: по адресу: Х: «избивает сожитель». Согласно рапорта № Х, зарегистрированного 11.01.2012 года, в дежурную часть отдела полиции поступило сообщение: по адресу: Х: «скандал в семье», из объяснений Х. следует, что у нее произошел скандал со знакомым, имя которого она назвать отказалась.

Из показаний И. следует, что Данилов мягкий доверчивый человек; Данилов ему жаловался на Т. и Г., что они не платят за квартиру, недостойно себя ведут, просил о помощи. 10.02.2012 он с К. заезжал к Данилову; разговаривал с Г. и Т., установил им срок до 02.03.2012 года, чтобы покинуть квартиру; Т. пообещал освободить квартиру. Уехали они (И. и К.) из квартиры Данилова около 22 часов 30 минут, когда они ехали домой, звонила Х., говорила, что необходимо вернуться, что что-то произойдет. Данилов ему жаловался, что Х., когда выпьет, она неадекватная.

К. дала аналогичные показания, указав, что она на кухне общалась с Х., которая находилась почти в трезвом состоянии.

Допрошенный в судебном заседании С. положительно охарактеризовал Данилов, пояснил, что Х. была способна к необдуманным действиям.

Свидетель Б. также положительно охарактеризовал Данилова, Х. охарактеризовал, как непредсказуемого человека.

Согласно заключению комиссионной судебно-психиатрической экспертизы № Х от 11.05.2012, Данилов И.В. <…..>. (т. 1, л.д. 168-172)

Суд оценивает указанные выше и исследованные в судебном заседании по делу показания свидетелей Г. и Т., как относимые, поскольку обстоятельства, которые они устанавливают, относятся к предмету доказывания по данному уголовному делу, как допустимые, поскольку указанные доказательства получены в соответствии с требованиями УПК РФ, достоверные, поскольку, у суда не имеется оснований не доверять показаниям данных свидетелей.

Так, свидетели Г. и Т. были допрошены в ходе предварительного следствия в соответствии со ст. 187-190 УПК РФ, предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307-308 УК РФ, нарушений норм уголовно-процессуального законодательства при допросе указанных свидетелей допущено не было; в ходе судебного разбирательства установлено, что свидетели Г. и Т. являются иностранными гражданами – гражданами Х, по вызову суда явиться в судебное заседание отказались, поэтому в установленном законом порядке показания данных свидетелей оглашены на основании ст. 281 ч.2 п.3 УПК РФ, оснований для признания их показаний недопустимым доказательством не имеется.

Суд оценивает как достоверные доказательства показания Г. и Т. Их показания подробны, носят последовательный, взаимодополняющий, объективный характер, существенных противоречий не содержат. Согласно представленным в судебное заседание сведениям Г. от своих ранее данных показаний не отказывается, Т. подтверждает ранее данные им показания. Бесспорных объективных данных о наличии неприязненных отношений с подсудимым, оснований для его оговора, заинтересованности в исходе настоящего дела не имеется. Их показания о том, что Данилов и Х. злоупотребляли спиртными напитками и между ними возникали ссоры и скандалы подтверждаются: показаниями свидетелей С., Г., Н., которые поясняли о наличии между Х. и Даниловым неоднократных скандалов, в один из которых Х. поджигала дверь квартиры Данилова; согласуются со сведениями, представленными из отдела полиции УМВД по Калининскому району, из которых усматривается, что в отдел полиции неоднократно поступали сведения от Х. о наличии скандалов по месту ее жительства в квартире Данилова. Показания Г. и Т. о применении насилия Даниловым к Х. подтверждаются показаниями Г., из которых следует, что Х. неоднократно сообщала ей о том, что Данилов применял к ней физическую силу. Показания Г. о применении Х. к Данилову физического воздействия подтверждаются показаниями Н., которая поясняла, что Х. утюгом наносила удары Данилову; полностью согласуются с показаниями Данилова о том, что Х. пыталась ударить его гантелей. Кроме того, показания Г. и Т. о злоупотреблении Даниловым и об употреблении Даниловым и Х. 10.02.2012 спиртных напитков подтверждаются, как заключением комиссии судебно-психиатрических экспертов о наличии у Данилова признаков синдрома зависимости от употребления алкоголя, и заключением судебно-медицинской экспертизы трупа Х., согласно которому у трупа Х. в крови и моче обнаружен этиловый спирт в концентрации, соответствующей у живых лиц сильной степени алкогольного опьянения, так и показаниями Данилова, пояснившего, что 10.02.2012 года, накануне произошедшего, как он, так и Х. употребляли спиртные напитки. Показания Г. и Т. о том, что 11.02.2012 года в ночное время около 00 часов Данилов и Х. шумели и ругались, согласуются с показаниями С., которая слышала из данной квартиры крики: голос мужчины и «истеричное визжание» женщины, а также согласуются с показаниями подсудимого, который пояснял, что 10.02.2012 года в ночное время, после 22 часов, Х. громко кричала. Также из показаний Г., Т. и С. усматривается, что после 00 часов в квартире стало тихо, что соответствует времени наступления смерти Х. Показания Г. и Т. о том, что в квартире отсутствовали посторонние, согласуются с показаниями подсудимого, который также пояснял, что кроме него, Х., Г. и Т. в квартире в ночь с 10.02.2012 на 11.02.12 года более никого не было. Показания Г. и Т. о локализации повреждений на трупе Х. и одежде, в которой она была одета, которые они видели, когда утром зашли в комнату Данилова, подтверждаются протоколом осмотра места происшествия, заключением судебной экспертизы трупа в указанной части. Кроме того, Г. и Т. непосредственно после установления, что Х. мертва, квартиру Данилова не покинули, остались ожидать сотрудников полиции, сразу пояснили об известных им обстоятельствах, что подтверждается показаниями свидетеля М. и Н.; и сообщенные Г. и Т. указанным свидетелям сведения в части обстоятельств, подлежащих установлению по делу, не противоречат данным ими в установленном законом порядке показаниям, и согласуются с показаниями подсудимого, данными им в ходе предварительного следствия. Доводы стороны защиты о наличии противоречий в показаниях и объяснениях Г. и Т., касающихся событий, произошедших после обнаружения трупа Х., и, связанных с приобретением спиртных напитков, к обстоятельствам, предусмотренным ст. 73 УПК РФ, подлежащим доказыванию по делу не относятся, и на достоверность показаний Г. и Т. в части рассматриваемых событий не влияют.

Доводы стороны защиты о недостоверности показаний свидетелей Г. и Т. по настоящему уголовному делу, поскольку они не работали, по месту регистрации не проживали, были привлечены к административной ответственности, а также предположение о том, что они вселились в квартиру Данилова обманным путем, с учетом изложенных выше обстоятельств, учитывая, что они были допрошены в ходе предварительного следствия в установленном законом порядке, их показания подтверждаются совокупностью исследованных доказательств, в которых изложены и удостоверены обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, не могут быть признаны судом основанием для признания их показаний необъективными.

По доводам стороны защиты о наличии у Г. и Т. оснований для оговора подсудимого в связи с их возможной причастностью к совершению данного преступления суд также не усматривает оснований сомневаться в достоверности показаний свидетелей Т. и Г., поскольку конкретных фактических объективных данных о наличии неприязненных отношений между ними и подсудимым не имеется; напротив из материалов уголовного дела следует, что накануне рассматриваемых событий подсудимый совместно с Т. и Г. проводили совместно время: ходили в магазин, употребляли спиртные напитки; о необходимости покинуть квартиру до 02.03.2012 года Т. было сообщено И., после чего Данилов продолжил общение с Т. и Г. Показания подсудимого о возможной причастности Г. и Т. к совершению данного преступления являются предположением, с учетом положений ст. 252 УПК РФ, не могут быть использованы судом для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по настоящему уголовному делу, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, и, учитывая изложенное выше не могут неопровержимо свидетельствовать о наличии у Г. и Т. оснований для оговора подсудимого и недостоверности данных ими показаний. Конфликтов между данными свидетелями и подсудимым, которые могли бы свидетельствовать об оговоре со стороны свидетелей подсудимого, и объективных сведений о возможной заинтересованности данных свидетелей в исходе дела не установлено; каких-либо существенных противоречий в показаниях указанных лиц, которые могли бы повлиять на доказанность вины подсудимого, не усматривается, поэтому оснований сомневаться в достоверности показаний вышеуказанных свидетелей не имеется.

Показания потерпевшей Г., и свидетелей С. относимы, получены без нарушений требований уголовно-процессуального законодательства, оснований сомневаться в объективности их показаний суд не усматривает, они неприязненных отношений и оснований для оговора подсудимого не имеют, их показания подробны, логичны, последовательны; о злоупотреблении Даниловым и Х. спиртными напитками и о наличии в состоянии алкогольного опьянения конфликтных отношений между ними согласуются между собой и с показаниями свидетелей Г., Т., Н., со сведениями, представленными отделом полиции УМВД по Калининскому району; показания потерпевшей Г. о применении Даниловым насилия к Х. и показания С. об известных ей обстоятельствах также согласуются с показаниями свидетелей Г. и Т. То обстоятельство, что свидетель С. в настоящее время не может утверждать, что мужской голос, который она слышала, принадлежит Данилову, а женский – Х., поскольку после произошедшего ей стало известно о том, что в квартире проживали квартиранты, не свидетельствует о наличии в квартире Данилова не проживающих в ней лиц, поскольку из показаний свидетелей Г. и Т. следует, что в ночное время с 10.02.12 на 11.02.2012 ругалась именно Х. с Даниловым, что подтверждается также и показаниями Данилова, который неоднократно, как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного разбирательства сообщал о том, что Х. «орала».

Суд оценивает, как относимые, допустимые и достоверные показания свидетелей Н. и М. в части данных им 11.02.2012, когда они находились в квартире подсудимого, пояснений Г. и Т. о причастности Данилова к совершению указанного в приговоре преступления, т.к. показания свидетелей Н. и М. в данной части являются взаимодополняющими, непротиворечивыми, оснований для оговора подсудимого они не имеют, их показания подтверждаются совокупностью исследованных и указанных выше доказательств по делу.

Показания свидетеля Н. в части того, что Данилов и Х. употребляли спиртные напитки, в состоянии алкогольного опьянения между ними возникали конфликты, что Данилов предъявлял жалобы на Х., также, как подтвержденные иными собранными доказательствами по делу, суд оценивает, как достоверные.

Оснований сомневаться в достоверности показаний свидетелей И., К., Б., С. положительно характеризующих Данилова, у суда оснований не имеется, поскольку их показания подробны, последовательны, существенных противоречий не содержат. Вместе с тем показания указанных выше лиц: Н., И., К., Б., С., не являющихся очевидцами рассматриваемых событий, о непричастности Данилова к совершению инкриминируемого ему преступления являются их субъективным мнением, указанных в приговоре доказательств не опровергают, о невиновности Данилова не свидетельствуют.

В ходе предварительного следствия подсудимый Данилов, будучи допрошен в качестве обвиняемого, указывал о его причастности к совершению указанного преступления, в ходе судебного разбирательства Данилов свои показания изменил, указав, что он данного преступления не совершал, что данное преступление было совершено Г. и Т.

Оценивая в соответствии со ст. 87, 88 УПК РФ показания Данилова, данные им в ходе предварительного следствия, суд приходит к выводу, что данные показания о его причастности к совершению данного преступления являются допустимыми и достоверными. При допросе в качестве обвиняемого Данилов допрошен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, с участием защитника, ему было разъяснено, что данные им показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу и при последующем отказе от них, о чем свидетельствует его подпись в протоколе допроса, с протоколом он был ознакомлен, замечаний не имел, правильность данных показаний удостоверена подписью подсудимого и его защитника.

Допрошенный в ходе судебного разбирательства свидетель М., пояснил, что права Данилову были разъяснены; при допросе участвовал адвокат, с которым Данилов общался до проведения допроса; Данилов находился в адекватном состоянии, жалоб на состояние здоровья не предъявлял; показания давал добровольно, самостоятельно, имеющиеся в протоколе показания записаны с его слов; при проведении допроса ни он (М.), ни адвокат никуда не торопились; с содержанием протокола Данилов был ознакомлен, после чего подписал его; замечаний, дополнений не предъявил; при допросе Данилов вел себя адекватно, суть предъявленного обвинения Данилову была разъяснена и понятна.

Свидетель М. ранее с подсудимым знаком не был, оснований для оговора не имеет, был предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Данные следователем показания объективно подтверждаются имеющимся в материалах дела протоколом допроса Данилова, в том числе, сведениями, содержащимися в нем, согласно которым Данилов рассказывал: об обстоятельствах произошедшего, о его отношении к произошедшим событиям, о его отношении к Х., после чего давал подробные показания о своей личности: в настоящее время, а также о том, когда пошел в школу, как учился, о том, где учился после школы, о службе в армии, о работе после армии, о родителях. Учитывая изложенное выше оснований не доверять показаниям свидетеля М. не имеется, а доводы стороны защиты о неполноте и всесторонности расследования настоящего уголовного дела, в том числе и следователем М., о допущенных им нарушениях при производстве иных следственных действий не могут являться бесспорным основанием для признания показаний свидетеля М. недостоверным доказательством.

Таким образом, показания Данилова о том, что следователь во время допроса в ходе предварительного следствия торопился, права ему не разъяснял, с протоколом допроса не знакомил, записывал показания не с его (Данилова) слов, и не так, как он говорил, что он (Данилов) плохо чувствовал себя во время допроса, полностью опровергаются указанными выше доказательствами. Поэтому достаточных оснований, предусмотренных ст. 75 УПК РФ, для признания протокола допроса обвиняемого Данилова недопустимым доказательством, а сведений, изложенных в нем о причастности Данилова к совершению указанного преступления - недостоверными, не имеется.

Обстоятельства, изложенные подсудимым при его допросе в качестве обвиняемого о его причастности к совершению данного преступления, объективно подтверждаются приведенными в приговоре доказательствами, которые являются допустимыми и достоверными, в том числе: показаниями свидетелей Г. и Т. о наличии 10-11.02.12 конфликта между Даниловым и Х., о том, что, находясь вдвоем в комнате, в которой они проживали, Данилов и Х. ругались, после чего стало тихо, а утром там был обнаружен труп Х.; заключением экспертизы о причине наступления смерти Х. – путем удушения. Кроме того, показания данные Даниловым в ходе предварительного следствия не противоречат его личностным особенностям, установленным при проведении экспертизы – эмоциональной огрубленности, недефференцированности, попустительского отношения к своему образу жизни, расторможенности, неуравновешенности эмоций и поведения в состоянии алкогольного опьянения.

Сведения, сообщаемые Даниловым о лицах, причастных к совершению данного преступления являются противоречивыми: так первоначально сообщенные Даниловым сведения свидетельствуют о его причастности к совершению данного преступления; в ходе судебного разбирательства Данилов сообщил о причастности к совершению данного преступления Г. и Т. в том момент, когда он находился в их комнате; одновременно в ходе судебного разбирательства Данилов сообщал, что предполагает, что Х. убили Г. и Т., но точно не знает. Кроме того, при производстве амбулаторной экспертизы Данилов сообщал, что в тот день они «пили-пили», он в очередной раз «побежал за водкой, а когда вернулся, то Т. сказала, что Н. умерла», при производстве стационарной экспертизы Данилов сообщил, что когда в очередной раз он вернулся из магазина, сожительница спала, квартиранты сказали, «что она уснула», только утром обнаружил, что она мертва, предполагает, что потерпевшую убили жильцы, пока его не было в квартире. Также из заключения стационарной экспертизы следует, что Данилов не отрицает злоупотребление спиртными напитками, но старается занизить объем и интенсивность алкоголизации; полностью не откровенен, отрицает конфликты с сожительницей.

Таким образом, показания подсудимого Данилова непоследовательны, противоречивы; о причине совершения данного преступления Г. и Т. основаны на предположениях о ревности Г. к Х., о том, что Г. и Т. были недовольны, что им от И. в присутствии Данилова поступило требование о необходимости покинуть квартиру, которую они снимали у Данилова; его показания о причастности к совершению данного преступления Г. и Т. опровергаются совокупностью приведенных в приговоре и исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств.

Поэтому, исходя из изложенного выше, показания подсудимого Данилова о том, что он данного преступления не совершал, суд оценивает, как недостоверные, данные подсудимым с целью избежать ответственности за содеянное, неточное указание Даниловым предмета, используемого им при причинении смерти потерпевшей, не влияет на доказанность его вины и правовую квалификацию его действий.

Кроме того, показания подсудимого Данилова, данные им в ходе судебного разбирательства, не могут неопровержимо свидетельствовать о неправдивости показаний свидетелей Г., Т., Г., и не свидетельствуют о недопустимости и недостоверности сведений, сообщенных им в ходе предварительного следствия о его причастности к совершению указанного преступления, которые проверены и подтверждены иными объективными доказательствами.

Объективность выводов проведенных по делу судебных экспертиз сомнений у суда не вызывает, поскольку экспертами сделаны конкретные, категоричные и мотивированные выводы на основе проведенных исследований, с соблюдением требований гл. 27 УПК РФ, которые соответствуют совокупности собранных по делу доказательств.

Оснований не доверять выводам проведенной по делу судебно- медицинской экспертизы трупа у суда не имеется; выводы данной экспертизы сделаны на основании проведенных исследований в установленном законом порядке; перед проведением экспертизы эксперт предупреждена об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения; заключение данной экспертизы полностью соответствует требованиям ст. 204 УПК РФ; согласуется с иными исследованными по делу доказательствами; показания допрошенных в ходе судебного разбирательства экспертов С. и С. выводам проведенных экспертиз не противоречат, с подсудимым они ранее знакомы не были, заинтересованности в исходе дела не имеют, оснований не доверять их показаниям не имеется.

Так, проведение судебной экспертизы эксперту С. поручено надлежащим лицом – заведующим отделом судебно –медицинских экспертиз трупов СПБ ГБУЗ «Х» С. на основании выданной руководителем СПБ ГБУЗ «Х» доверенности, что полностью соответствует Уставу СПБ ГБУЗ «Х» и должностной инструкции заведующего отделом судебно –медицинских экспертиз трупов СПБ ГБУЗ «Х» С. То обстоятельство, что в представленной доверенности отсутствует ее номер, при указанных выше обстоятельствах с учетом исследованных документов и показаний заведующего отделом судебно –медицинских экспертиз трупов СПБ ГБУЗ «Х» С. не свидетельствует о допущенных существенных нарушениях требований действующего законодательства, влекущих необходимость признания заключения судебно-медицинской экспертизы трупа недопустимым доказательством.

Из п. 39 Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 года № 346н «Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях РФ» следует, что производство экспертизы трупа предусматривает, в том числе следующие действия эксперта: проведение наружного исследования трупа и его частей; проведение внутреннего исследования трупа и его частей; изъятие объектов для дополнительного инструментального и (или) лабораторного исследования; направление на инструментальное и (или) лабораторное исследование изъятых из трупа и его частей объектов; приобщение к материалам экспертизы результатов дополнительных инструментальных и (или) лабораторных исследований биологических объектов, а также поступивших дополнительных материалов; из п. 41 данного Приказа следует, что после ознакомления с представленными материалами, руководствуясь поставленными вопросами, эксперт определяет: порядок и объем проведения наружного и внутреннего исследования трупа и его частей; объекты, подлежащие изъятию из трупа и его частей для дополнительных инструментальных и (или) лабораторных исследований. Согласно п. 50 данного приказа Перечень и количество биологических объектов, виды инструментальных и (или) лабораторных исследований определяет эксперт, руководствуясь выявленными повреждениями, патологическими изменениями, имеющимися у него сведениями об обстоятельствах дела и поставленными вопросами.

Из заключения эксперта следует, что экспертиза проведена государственным судебно-медицинским экспертом С. – врачом судебно-медицинским экспертом отдела судебно медицинской экспертизы трупов СПБ ГУЗ Х, имеющей высшее медицинское образование, высшую квалификационную категорию по специальности Х, стаж работы по специальности 18 лет.

Из показаний эксперта С. в судебном заседании следует, что ею при проведении экспертизы были изъяты необходимые для ответов по поставленным следователем вопросам объекты, и направлены для проведения исследований; несмотря на то, что проведение данных исследований не относится к ее компетенции, она обладала достаточными специальными познаниями для оценки полученных результатов, что и было ею выполнено при даче заключения; полученные при проведенных исследованиях сведения отражены ею в своем заключении. Таким образом, учитывая, положения п. 39 Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 года № 346н, предусматривающего, в том числе направление экспертом на инструментальное и (или) лабораторное исследование изъятых из трупа и его частей объектов, исследованное в ходе судебного разбирательства заключение эксперта, содержащее сведения о ее образовании, специальности, занимаемой должности, стаже работы, и показания эксперта С. о наличии у нее специальных необходимых для проведения экспертизы познаний, и принимая во внимание, что направление на лабораторное исследование изъятых ею объектов было осуществлено ею в соответствии с действующими нормами права, нарушений уголовно-процессуального законодательства экспертом С. при проведении экспертизы допущено не было.

Согласно п. 29 Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 года № 346н выводы должны содержать оптимально краткие, четкие, недвусмысленно трактуемые и обоснованные ответы на все поставленные перед экспертом вопросы и установленные в порядке его личной инициативы значимые для дела результаты экспертизы. При формулировке выводов допускается объединение близких по смыслу вопросов и изменение их последовательности без изменения первоначальной формулировки вопроса.

Из заключения, проведенного экспертом С., следует, что оно составлено в соответствии с требованиями ст. 204 УПК РФ, в том числе, п.п. 9 и 10 указанной нормы и Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 года № 346н, в том числе п. 29 указанного Приказа: в заключении указаны вопросы, поставленные перед экспертом, материалы и объекты, предоставленные на исследование, методы, применяемые при исследовании, наружное исследование, внутренне исследование, результаты лабораторных исследований, судебно-медицинский диагноз, выводы, которые соответствуют совокупности собранных доказательств, в том числе: показаниям подсудимого о причине наступления смерти потерпевшей – путем удушения, показаниям свидетелей и подсудимого о времени конфликта и причинения смерти потерпевшей в комнате подсудимого – около 00 часов; неточное указание подсудимым предмета, использование которого им повлекло смерть потерпевшей не влечет признание недостоверными выводов проведенной экспертизы на основании исследованных результатов, полученных при исследовании трупа потерпевшей.

Из показаний эксперта С. следует, в том числе, что при выполнении заключения она руководствовалась принципом разумной достаточности при ответах на конкретные поставленные следователем вопросы.

При указанных выше обстоятельствах в их совокупности, и принимая во внимание, что экспертиза была проведена экспертом, обладающим специальными познаниями, имеющим соответствующее образование, специальность и значительный стаж работы, назначенным в порядке, установленном УПК РФ, перед проведением экспертизы была предупреждена об уголовной ответственности, с учетом положений ст. 73 УПК РФ, суд полагает, что доводы стороны защиты с учетом представленного заключения специалиста в области судебно-медицинской экспертизы некоммерческого партнерства «Х» автономной некоммерческой организации «Х», которое по сути является рецензией на заключение эксперта С., и из которого следует, что заключение эксперта (экспертиза трупа) № Х нормативно-правовым актам в области судебной экспертной деятельности и судебной экспертизы не соответствует, основанием для признания заключения эксперта (экспертиза трупа) № Х недопустимым доказательством не являются, поскольку существенных фундаментальных нарушений требований действующего законодательства, предусмотренных ст. 75 УПК РФ, влекущих необходимость признания данного заключения эксперта недопустимым доказательством при производстве экспертизы и составлении заключения не допущено, и в заключении специалиста в области судебно-медицинской экспертизы некоммерческого партнерства «Х» автономной некоммерческой организации «Х» таких нарушений не приведено.

Как следует из представленных материалов протокол осмотра места происшествия и трупа составлен в соответствии со ст.ст.177, 178 УПК РФ. Осмотр места происшествия и трупа 11.02.2012 года проведен надлежащим должностным лицом в период его дежурства, с участием понятых, эксперта- криминалиста, специалиста в области судебной медицины, в месте, соответствующем протоколу, в указанное время, с указанием на объект осмотра- трупа Х. Из протокола следует, что перед началом осмотра участвующим лицам были разъяснены их права, ответственность, а также порядок производства осмотра места происшествия, в том числе понятым до начала осмотра разъяснены права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст.60 УПК РФ, о чем свидетельствуют их подписи в протоколе, в ходе осмотра проводилась фотосъемка, изъятые в ходе осмотра объекты упакованы и опечатаны, скреплены подписями понятых, следователя. Перед началом, в ходе, либо по окончании осмотра от участвующих лиц заявлений не поступало; также в протоколе имеются отметки, что протокол предъявлен для ознакомления всем лицам, участвующим в следственном действии; с протоколом участвующие лица ознакомились, замечаний о его дополнении и уточнении сделано не было; протокол содержит подписи участвующих лиц, удостоверивших правильность составления данного документа, и лица, составившего данный протокол, к протоколу приложена фототаблица, отражающая сведения, указанные в протоколе.

Допрошенные в ходе судебного следствия свидетели Ш., Ч., К., М., подтвердили изложенные в протоколе осмотра сведения, понятые Н. и Ф. также подтвердили факт обнаружения трупа, его положение, надетую на нем одежду, имеющиеся телесные повреждения, которые соответствуют протоколу. В соответствии с положениями ст.60 УПК РФ свидетели Н. и Ф. подтвердили факт производства осмотра трупа, его место обнаружения, свое участие в следственном действии, внешний вид трупа, с последующим отражением этого факта в составленном протоколе, и, ознакомившись с приложенной к протоколу фототаблицей свидетель Ф. пояснила, что в указанной части зафиксированные в фототаблице сведения соответствуют действительности. Вышеуказанные обстоятельства также подтвердили допрошенные в ходе судебного разбирательства свидетели Ш., Ч., К., М., при этом из показаний указанных лиц также следует, что протокол был составлен на месте производства данного следственного действия; при осмотре места происшествия и трупа понятые участвовали; при предъявлении данного протокола свидетелям Н., Ф., Ш., Ч., К., данные лица подтвердили, что подписи в указанном протоколе принадлежат им. То обстоятельство, что свидетель Н. пояснила, что на предпоследнем листе протокола осмотра места происшествия имеющаяся подпись ей не принадлежит, не свидетельствует о недопустимости данного протокола, поскольку после составления протокол в соответствии со ст.166 ч.7 УПК РФ подписан всеми участвующими в нем лицами; подписи на иных семи листах протокола принадлежат свидетелю Н., о чем она поясняла в ходе судебного разбирательства; свидетель Ф. в судебном заседании указала, что на каждом листе протокола имеются принадлежащие ей подписи. Кроме того, свидетель Н. указывала о подписании ею изъятых при осмотре места происшествиях объектах – конвертах и о подписании их после свидетеля Ф.; однако при предъявлении в судебном заседании свидетелю Н. данных объектов-конвертов она пояснила, что данные конверты имеют внешние отличия о тех, которые она подписывала, и имеющиеся на них подписи ей не принадлежат, в то время, как свидетелю Ф. при обозрении данных конвертов указала о наличии на них принадлежащих ей подписей. При таких обстоятельствах, принимая во внимание показания свидетеля Н. о ее запамятовании некоторых событий, показания свидетеля Н. о неподписании ею протокола осмотра места происшествия и трупа на л.д.32, и представленное стороной защиты заключение специалиста, проведенное по электрографической копии страницы протокола осмотра места происшествия, в отсутствии достаточных документов, подтверждающих право специалиста на проведение данного исследования, в частности сертификата либо удостоверения, подтверждающего право специалиста на производство данных исследований в настоящее время, не могут являться бесспорным основанием для признания протокола осмотра места происшествия и трупа недопустимым доказательством.

Свидетель Ш. проводил осмотр места происшествия и трупа, свидетели К., Ч., подтвердили свое участие в проведение осмотра места происшествия и трупа, свидетель М. присутствовал при проведении осмотра места происшествия и трупа. Данные лица ранее с подсудимым знакомы не были, были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307-308 УПК РФ, их показания носят последовательный, взаимодополняющий характер, не содержат существенных противоречий, подтверждаются сведениями, содержащимися в протоколе осмотра места происшествия и трупа, не имеется данных о том, что данные лица прямо или косвенно заинтересованы в исходе настоящего дела, поэтому у суда не имеется оснований не доверять показаниям указанных выше свидетелей, которые в совокупности с иными доказательствами устанавливают обстоятельства проведения осмотра места происшествия и трупа.

То обстоятельство, что в ходе судебного разбирательства свидетели Н. и Ф. пояснили, что права понятых им не разъяснялись и они не участвовали в осмотре места происшествия и трупа от его начала и до окончания не ставит под сомнение сам факт проведения осмотра места происшествия и трупа и его содержание, зафиксированное в том числе и на фототаблице, т.к. в протоколе осмотра места происшествия и трупа имеются подписи указанных лиц о разъяснении им прав, сведения о времени начала осмотра и его окончания, замечания и заявления участвующих в осмотре лиц отсутствуют, свидетели Ш., К., Ч., М. подтвердили участие понятых при осмотре места происшествия и трупа и разъяснением им их прав.

Указанные выше показания свидетелей Н. и Ф., суд оценивает как недостоверные, вызванные добросовестным заблуждением, т.к. они ссылались на запамятование обстоятельств осмотра места происшествия и трупа, а также на крайнее неприятие вида мертвого человеческого тела; кроме того, будучи допрошенной в судебном заседании свидетель Н. допускала непоследовательность показаний, поэтому суд доверяет их показаниям и оценивает их как достоверные в части, подтвержденной иными собранными доказательствами.

Свидетель Н. поясняла, что у нее имеется заболевание посттравматический церебральный поликистозный арахноидит, поэтому она может напутать, она что-то помнит, что-то не помнит. Она была в шоке, могла забыть, что ей не разъясняли права, у нее бывают провалы в памяти. Допускает, что права разъясняли, но она могла забыть. Свидетель Ф. поясняла, что возможно она не помнит, что ей разъяснялись права, ситуация была не рядовая, также из ее показаний усматривается, что вид мертвого тела ей крайне не приятен и она не хотела смотреть на то, что ей показывали. Кроме того, будучи первоначально допрошенной свидетель Ф. указала, что она пришла в квартиру утром, не позднее 13.30, свидетель Н. указала, что она трижды заходила в квартиру, и около 16 часов видела в квартире Ф., затем свидетель Ф. свои показания изменила, указав, что была в квартире около 16 часов, после чего сообщила, что точно может назвать только период времени от 13 до 18 часов.

Показания свидетелей Н. и Ф. об обстоятельствах обнаружения трупа в квартире Х, о месте и обстановке его нахождения, об имеющихся на трупе повреждениях, о проводимом осмотре, подтвержденные протоколом осмотра места происшествия и трупа, показаниями допрошенных свидетелей Ш., К., Ч., являющимися достоверными, имеющийся в материалах дела протокол осмотра места происшествия и трупа в совокупности с иными собранными по делу доказательствами, в том числе и фототаблицей, не ставит под сомнение факт обнаружения трупа Х., ход и результаты его осмотра и места его обнаружения с участием указанных в протоколе осмотра места происшествия и трупа лиц, в том числе понятых. Свидетель К. пояснила об обстоятельствах проведенного ею осмотра трупа в присутствии понятых, данный факт был отражен в протоколе; и исходя из изложенного достоверность данных сведений, изложенных в протоколе, сомнений не вызывает.

Доводы Н. и Ф. о том, что они с протоколом не знакомились, а лишь подписали, учитывая, что они также ссылались на запамятование данного обстоятельства, а также показания свидетелей, участвующих в осмотре места происшествия и трупа, а также, что протокол был полностью заполнен на момент, когда они его подписывали, не свидетельствуют о недопустимости протокола осмотра места происшествия и трупа; их показания в части неразъяснения им прав и обязанностей противоречат тексту протокола осмотра места происшествия и трупа, в соответствии с которым понятым были разъяснены права, стоят их подписи; кроме того свидетели Ш., Ч., К. поясняли о разъяснении понятым их прав при производстве осмотра места происшествия.

При таких обстоятельства, исходя из изложенного выше в совокупности, оценивая показания Н. и Ф. путем сопоставления с иными собранными по делу доказательствами суд приходит к выводу, что нарушений, являющихся в соответствии со ст. 75 УПК РФ, основанием для признания протокола осмотра места происшествия и трупа недопустимым доказательством, при составлении протокола осмотра места происшествия и трупа, не допущено; поэтому протокол осмотра места происшествия и трупа не может быть признан недопустимым доказательством..

Из материалов дела следует, что Данилов, свидетели Т. и М. присутствующие в квартире при проведении осмотра места происшествия участниками данного следственного действия не были; сведения о том, что они привлекались для участия при проведении осмотра места происшествия и трупа в показаниях свидетеля Ш., проводившего осмотр места происшествия и трупа отсутствуют; Данилов и Т. находились в данной квартире, как проживающие в ней лица; М. прибыл на место происшествия, как дежурный оперативный сотрудник по заявке дежурного, поэтому бесспорных оснований для указания данных лиц, как участников осмотра места происшествия и трупа в протоколе, и разъяснении им прав, не имелось, и их не указание в протоколе осмотре места происшествия и трупа не свидетельствует о недопустимости данного протокола осмотра места происшествия и трупа.

Не проведение следователями по делу иных оперативно-розыскных и следственных действий не свидетельствует о недоказанности причастности Данилова к совершению указанного преступления; не опровергают достоверности сведений, установленных собранными доказательствами в части причинения Даниловым смерти Х.; не меняют существа показаний допрошенных по делу лиц и исследованных доказательств; и не свидетельствуют о недостоверности доказательств, объективно подтверждающих причастность именно Данилова к совершению указанного преступления.

Также в ходе судебно разбирательства были исследованы:

-заключение дактилоскопической судебной экспертизы № Х от 04.03.2012, согласно которой след № 1 ногтевой фаланги пальца руки, перекопированный с поверхности дверной коробки в комнату № 1 оставлен Даниловым И.В.. (т.1 л.д. 136-148);

-заключение биологической судебной экспертизы № Х от 30.03.2012, согласно которой результаты по определению групповой принадлежности слюны на 13 окурках сигарет, изъятых из пепельницы в кухне и комнате «№1», а на одном окурке сигареты – и ее половой принадлежности (мужчине), позволяют не исключить происхождение слюны от Данилова И.В.(т.1 л.д. 116-125);

-постановление о признании и приобщении вещественных доказательств и вещественные доказательства: семь липких лент со следами рук, светлая дактопленка со следом обуви, 27 окурков сигарет, бутылка из под водки, срезы ногтевых пластин трупа Х., три дактилоскопические карты на имя Х., Данилова И.В. и Т., брюки из плащевой ткани черного цвета, футболка из трикотажа темно-синего цвета. (т.1 л.д. 76-77);

-протокол осмотра предметов и документов от 13.02.2012,изъятых 11.02.2012 в ходе осмотра места происшествия по адресу: Х, в части осмотра: семи липких лент со следами рук, светлой дактопленка со следами обуви с поверхности двери в комнату №1; 12 окурков; бутылки из под водки; срезы ногтевых пластин трупа Х., три дактилоскопические карты на имя Х., Данилова И.В. и Т.; одежды Данилова И.В.: брюк из плащевой ткани черного цвета, футболки из трикотажа темно-синего цвета. (т.1, л.д. 72-75);

Заключения вышеуказанных экспертиз, протокол осмотра вещественных доказательств в указанной части, указанные выше вещественные доказательства, т.е. доказательства в части изъятия бутылки, окурков, отпечатков пальцев, дактокарт, протектора обуви, указанной выше одежды Данилова, учитывая, что вышеуказанные объекты изъяты в месте, в котором длительное время проживали Данилов, Т., Г., и, принимая во внимание, что время образования данных объектов не установлено, с учетом положений ст. 73 УПК РФ, являются не относимыми к существу данного уголовного дела.

Из материалов дела следует, что микрочастицы с шеи трупа Х. были изъяты при осмотре места происшествия, затем в установленном законом порядке были осмотрены. Протокол осмотра данных микрочастиц и джемпера Данилова является допустимым, относимым и достоверным, целостность упаковки нарушена не была; также указанные вещественные доказательства были осмотрены в ходе судебного следствия, следователем было вынесено постановление о назначении криминалистической судебной экспертизы, что явилось основанием в соответствии с требованием закона для проведения экспертизы. Из заключения эксперта следует, что 02.03.2012 года из СУ по Калининскому району ГСУ СК РФ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области при постановлении следователя М. от 13.02.2012 года для производства криминалистической экспертизы поступили: «предметы одежды Данилова, дактопленка шеи». Также из заключения экспертизы следует, что вещественные доказательства в ФБУ СЗРЦСЭ доставлены следователем, при этом одежда Данилова упакована в полиэтиленовый мешок, заклеенный липкой лентой с сопроводительной надписью, дактопленка с шеи упакована в заклеенную бумажную упаковку, упаковка снабжена сопроводительной надписью. Целостность упаковок не нарушена. Согласно внешнему осмотру в заключении указано, что в бумажной упаковке с сопроводительной надписью: «11.02.2012 года КУСП-Х по о/п от 11.02.2012 г. труп гр. Х. СУСК: Ш. (подпись) ЭКЦ: Ч. Изъято: 1 св. д/пленка с микрочастицами с шеи трупа в месте имеющихся повреждений. Понятые 1. 2. (две подписи), подпись» находилась одна светлая дактопленка размером 6,8х10.11 см. Из изложенного следует, что для производства экспертизы следователем при постановлении была представлена, в том числе дактопленка с шеи трупа Х., изъятая при осмотре места происшествия. Целостность упаковки не нарушена. Именно по данной пленке экспертом С. проводилось исследование, дано заключение на основании постановления следователя и по представленным ей материалам. При таких обстоятельствах суд полагает, что оснований для признания заключения эксперта (по факту обнаружения трупа Х.). № Х от 23.03.2012 года недопустимым доказательством не имеется.

Объективность выводов проведенной по уголовному делу судебной экспертизы сомнений у суда не вызывает, поскольку экспертом сделаны конкретные и мотивированные выводы на основе проведенных исследований и экспертиза проведена с соблюдением требований главы 27 УПК РФ.

Таким образом, оценивая показания подсудимого Данилова о непричинении им телесных повреждений и смерти Х., путем сопоставления с иными собранными доказательствами по делу, суд приходит к выводу, что данные показания подсудимого являются недостоверными, поскольку они опровергаются совокупностью указанных в приговоре доказательств, признанных судом относимыми, допустимыми, достоверными; указанные доказательства в своей совокупности суд признает достаточными для рассмотрения настоящего уголовного дела, и полагает вину Данилова в совершении инкриминируемого ему преступления установленной и доказанной.

Как в ходе предварительного, так и в ходе судебного следствия объективно установлено, что 10-11.02.2012 года около 00 часов в кв. Х в одной из комнат Данилов и Х. находились один на один, между ними был конфликт, в ходе которого Х. громко ругалась, после чего Х. были причинены повреждения, повлекшие ее смерть; до указанного времени Х. была здорова. При исследовании трупа Х. установлено, что причиной ее смерти является механическая асфиксия вследствие сдавления шеи петлей, механическая асфиксия по признаку опасности для жизни, оценивается как тяжкий вред здоровью. Своими действиями Данилов в результате давления, производимого на область шеи, причинил потерпевшей следующие телесные повреждения: практически горизонтальную незамкнутую странгуляционную борозду, расположенную в верхней трети шеи, очаговое кровоизлияние в ткани щитовидного хряща, повреждения хрящей гортани в виде надлома левого верхнего рога, двух трещин левой пластинки щитовидного хряща, четырех трещин дуги перстневидного хряща; кровоизлияния в мягких тканях шеи, кровоизлияния в лимфатических узлах шеи, в слизистой оболочке и мышцах корня языка, точечные и мелкоочаговые кровоизлияния в мягких покровах головы, кровоизлияния в небных миндалинах, в долях щитовидной железы, что вызвало развитие угрожающего жизни состояния – механическую асфиксию, приведшую к смерти потерпевшей. Описанные повреждения свидетельствуют о насильственном характере смерти потерпевшей. Непосредственных свидетелей рассматриваемых событий не имеется. Показания Данилова о месте получения Х. повреждений и его причастности к совершению указанного преступления согласуются с показаниями свидетелей Г. и Т., с протоколом осмотра места происшествия; показания Данилова о примененном им физическом воздействии – давлении в области шеи Х. согласуются с выводом судебной экспертизы, согласно которым смерть Х. наступила вследствие сдавления шеи от механической асфиксии; показания Данилова о том, что в квартире кроме него, Г. и Т. никто не находился в ночь, когда он совершил преступление, согласуются с показаниями свидетелей Г. и Т.; кроме того, Данилов указывал, что Х. на него сильно кричала, он с ней ругался, она продолжала кричать, ему это надоело и в ходе данного конфликта он применил к ней насилие, указывав локализацию примененного им физического воздействия, которая согласуется со сведениями о локализации повреждений, изложенными в судебно-медицинской экспертизе.

Таким образом, суд считает вину Данилова в причинении смерти Х. объективно установленной показаниями допрошенных свидетелей, фактическими обстоятельствами по делу, протоколами следственных действий, заключениями проведенных экспертиз, в том числе: показаниями подсудимого, данными им в ходе предварительного следствия о его причастности к совершению данного преступления и причине его совершения; показаниями свидетелей Г. и Т. о наличии между Даниловым и Х. в ночное время в отсутствии посторонних лиц в комнате, где они проживали, конфликта, после которого в указанной комнате утром был обнаружен труп Х.; показаниями потерпевшей Г., С., Н., из которых следует, что в состоянии алкогольного опьянения между Даниловым и Х. возникали конфликты; протоколом осмотра места происшествия, согласно которому труп Х. обнаружен в комнате, которой в своих показаниях указывали Данилов, Г. и Т.; заключением проведенной экспертизы о причине смерти Х., а также иными, изложенными выше доказательствами, которые опровергают доводы Данилова о его непричастности к совершению данного преступления; неточное указание Даниловым предмета, использование которого повлекло смерть потерпевшей на доказанность его вины и квалификацию его действий не влияет. Из фактических обстоятельств и собранных доказательств установлено, что у Данилова был конфликт с Х., в результате которого Даниловым потерпевшей были причинены телесные повреждения, от которых наступила ее смерть, время совершения им данного преступления совокупности собранных доказательств не противоречит. Причастность к причинению Х. телесных повреждений, повлекших ее смерть, другими лицами не установлена.

Во время причинения Даниловым смерти Х. обстоятельства, угрожающие Данилову отсутствовали, посягательства со стороны Х. в отношении Данилова не существовало, поэтому действия Данилова при причинении им смерти Х. не были направлены на защиту своей жизни и здоровья, и его действия не могут считаться совершенными ни при превышении необходимой обороны, ни в состоянии необходимой обороны.

Доводы Данилова о том, что он «не отдавал себе отчета», полностью опровергается исследованными материалами дела, в том числе заключением проведенной по делу судебной психолого – психиатрической экспертизы, объективность выводов которых сомнений у суда не вызывает, поскольку экспертами сделаны конкретные, категоричные и мотивированные выводы на основании проведенных исследований, и соответствуют совокупности собранных по делу доказательств, а также фактическим обстоятельствам по делу.

Согласно выводам данной экспертизы в период, относящийся по времени к инкриминируемым ему действиям, Данилов И.В. <…..>.

Учитывая в совокупности исследованные доказательства, заключение экспертизы, показания допрошенных по делу лиц, с учетом исследованных личностных особенностей Данилова, в том числе имеющейся у него недостаточной глубине эмоций, суд приходит к выводу, что поведение потерпевшей не могли служить для Данилова обстоятельством, вызвавшим сильное душевное волнение, и Данилов в период совершения указанного в приговоре преступления не находился в состоянии аффекта. С учетом выводов проведенной экспертизы, показаний допрошенных лиц, характеризующих Данилова, в которых отсутствуют сведения о наличии у Данилова каких-либо психических расстройств, а также того, что Данилов Х, Х, суд признает его вменяемым.

Учитывая изложенные выше обстоятельства, установлено, что Данилов действовал умышленно, его действия носили последовательный и целенаправленный характер в типичной для его взаимоотношений с потерпевшей конфликтной ситуации. Указанные в приговоре доказательства, подтверждающие совершение Даниловым убийства исследованы в ходе судебного следствия, относятся к существу дела, являются допустимыми, достоверными, а в своей совокупности достаточными для разрешения настоящего уголовного дела. Поэтому, суд считает вину Данилова в совершении указанного в приговоре преступления установленной и доказанной, а не признание им своей вины в совершении указанного преступления и изменение им показаний суд расценивает, как стремление последнего избежать ответственности за содеянное.

Суд квалифицирует действия Данилова по ст. 105 ч. 1 УК РФ, т.к. он совершил убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку, о чем свидетельствует направленность его умысла и характер действий при совершении преступления. Об умысле Данилова на совершение преступления свидетельствует характер его действий: Данилов на почве личных неприязненных отношений в ходе конфликта при указанных выше обстоятельствах действовал умышленно, со значительной силой сдавил шею потерпевшей, о чем свидетельствует наличие следующих повреждений: практически горизонтальной незамкнутой странгуляционной борозды в верхней трети шеи, очаговое кровоизлияние в ткани щитовидного хряща, повреждения хрящей гортани в виде надлома левого верхнего рога, двух трещин левой пластинки щитовидного хряща, четырех трещин дуги перстневидного хряща; кровоизлияния в мягких тканях шеи, кровоизлияния в лимфатических узлах шеи, в слизистой оболочке и мышцах корня языка, точечные и мелкоочаговые кровоизлияния в мягких покровах головы, кровоизлияния в небных миндалинах, в долях щитовидной железы, и от указанных действий Данилова, вызвавших развитие угрожающего жизни потерпевшей состояния – механическую асфиксию, которая по признаку опасности для жизни оценивается, как тяжкий вред здоровью, наступила смерть Х. и между действиями Данилова и наступившими последствиями имеется прямая причинная связь.

При назначении наказания суд учитывает характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности, обстоятельства, смягчающие его ответственность: Данилов совершил умышленное особо тяжкое преступление против личности, уголовно-правовой охране подлежит жизнь любого человека независимо от его возраста, физических и моральных качеств, поэтому, учитывая, в том числе обстоятельства совершенного преступления, суд считает, что Данилову должно быть назначено наказание, связанное с лишением свободы. Вместе с тем, суд учитывает, что Данилов впервые привлекается к уголовной ответственности, в ходе предварительного следствия способствовал раскрытию и расследованию преступления, указав на совершение им преступления, положительно характеризуется, кроме того, суд принимает во внимание состояние здоровья подсудимого Данилова, в том числе наличие тяжких заболеваний и инвалидности 2 группы, поэтому, признавая данные обстоятельства смягчающими, и, учитывая смягчающие наказание обстоятельства, указанные выше, при отсутствии обстоятельств, отягчающих наказание Данилова, а также принимая во внимание положения ст. 62 УК РФ, суд считает возможным назначить Данилову наказание не на максимальный срок, предусмотренный санкцией ст. 105 ч.1 УК РФ, без дополнительного наказания, оснований для применения ст. ст. 64, 73 УК РФ суд не усматривает.

Потерпевшей Г. заявлен гражданский иск на возмещение морального вреда на сумму 500000 рублей и материального ущерба в сумме 50000 рублей. Суд полагает, что потерпевшей Г. в связи со смертью Х. были причинены моральные и нравственные страдания, и исходя из требований разумности и справедливости, с учетом конкретных обстоятельств по делу и, принимая во внимание, что Г. является близким родственником Х., а также учитывая и то, что она проживала отдельно, суд полагает, что заявленный потерпевшей Г. моральный вред на сумму 500000 рублей не является явно завышенным и подлежит удовлетворения в полном размере, а потому в соответствии со ст. 151, 1099, 1101 ГК РФ с Данилова подлежит взысканию в пользу потерпевшей Г. в возмещение морального вреда денежные средства в сумме 500000 рублей. Поскольку Г. не представлены документы в подтверждение причиненного ей материального ущерба суд полагает необходимым признать за потерпевшей Г. право на удовлетворение материального ущерба в порядке гражданского судопроизводства.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 307, 308 и 309 УПК РФ, суд

П Р И Г О В О Р И Л:

Признать Данилова И.В. виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 105 ч. 1 УК РФ и назначить ему наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, без дополнительного наказания в виде ограничения свободы.

Срок отбытия наказания Данилову И.В. исчислять с 13 марта 2013 года.

В соответствии со ст. 72 ч.3 УК РФ зачесть Данилову И.В. в срок отбытия наказания время содержания под стражей до судебного разбирательства по настоящему уголовному делу в период с 11.02.2012 года по 12.03. 2013 года включительно.

Меру пресечения Данилову И.В. в виде заключения под стражу – оставить без изменения до вступления приговора в законную силу.

Вещественные доказательства по вступлении приговора в законную силу – уничтожить, при наличии ходатайства Данилова И.В. принадлежащие ему личные вещи: джемпер, брюки, футболку - вернуть, как законному владельцу.

Гражданский иск потерпевшей Г. о возмещении морального вреда удовлетворить. Взыскать с подсудимого Данилова И.В. в пользу потерпевшей Г. сумму в размере 500 000 рублей. Признать за потерпевшей Г. право на удовлетворение материального ущерба в порядке гражданского судопроизводства.

Приговор может быть обжалован в Санкт-Петербургский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным в тот же срок со дня вручения ему копии приговора.

В случае подачи апелляционной жалобы или представления осужденный Данилов И.В. вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции и поручать осуществление своей защиты избранному им защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника.

Судья:

Приговор вступил в законную силу