Решение по делу № 33-670/2022 от 21.01.2022

ВЕРХОВНЫЙ СУД УДМУРТСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

Судья Кротова Е.В. УИД 18RS0011-01-2021-002415-49

Апел. производство: №33-670/2022

1-я инстанция: №2-1376/2021

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

16 марта 2022 года г. Ижевск

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:

председательствующего судьи Копотева И.Л.,

судей Дубовцева Д.Н., Пашкиной О.А.,

с участием прокурора Савельевой А.О.,

при секретаре Шибановой С.С.,

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Просверниной О.Г., апелляционное представление прокурора Ярского района Удмуртской Республики на решение Глазовского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от 15 ноября 2021 года по гражданскому делу по исковому заявлению Просверниной О.Г. к Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Ярская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» о взыскании компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Удмуртской Республики Пашкиной О.А., пояснения прокурора прокуратуры Удмуртской Республики Савельевой А.О., поддержавшей доводы апелляционного представления, судебная коллегия

установила:

истец Просвернина Ольга Григорьевна (далее – истец, Просвернина О.Г.) обратилась в суд с иском к Бюджетному учреждению здравоохранения Удмуртской Республики «Ярская районная больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (далее – ответчик, БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР») о взыскании компенсации морального вреда, мотивируя тем, что ДД.ММ.ГГГГ умер ее сын П.А.М., смерть которого наступила вследствие ненадлежащего оказания медицинской помощи в БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР». 1 марта 2017 года П.А.М. стало плохо, в связи с чем была вызвана бригада скорой медицинской помощи БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР», которая не посчитала вызов экстренным. После отъезда бригады скорой помощи состояние здоровья Просвернина А.М. ухудшилось, в связи чем брат П.А.М. – П.Д.В. доставил его в отделение скорой медицинской помощи ответчика. Отсутствие контроля со стороны медицинских сотрудников привело к ненадлежащему оказанию П.А.М. медицинской помощи. Введенный ему лекарственный препарат имел ряд противопоказаний, в том числе, не мог быть назначен П.А.М. при наличии у последнего хронической сердечной недостаточности. Спустя некоторое время медицинские работники сообщили П.Д.В., что Просвернин А.М. умер. Истец считает, что имелись дефекты оказания медицинской помощи П.А.М., которые привели к летальному исходу. По факту смерти П.А.М. сотрудниками Глазовского МСО СУ СК России по Удмуртской Республике проведена проверка, в возбуждении уголовного дела отказано. Заключением судебно-медицинской экспертизы установлены дефекты оказания медицинской помощи П.А.М. По результатам ведомственной проверки медицинские работники БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» Камаев Е.В., Ушаков А.,А, Егорова И.Г., Ежова К.С., Пашкина Л.В. привлечены к дисциплинарной ответственности. Истец потеряла сына, в связи с чем понесла моральные страдания. Ссылаясь на ст.ст. 2, 17, 18, 38, 41 Конституции Российской Федерации, ст.ст. 2, 4, 37, 64, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации», ст.ст. 150, 151, 1064, 1068, 1099, 1100, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), истец просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда, причиненного в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи, в размере 2 000 000 руб., расходы на оплату услуг представителя в размере 25 000 руб.

Протокольным определением суда от 10 августа 2021 года к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены Ежова К.С., Пашкина Л.В., Цикина (Егорова) И.Г., Ушаков А.А. (том №1 л.д. 123).

Протокольным определением суда от 25 августа 2021 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен Просвернин Я.А. (том №1 л.д. 151).

Протокольным определением суда от 18 октября 2021 года к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен Камаев Е.В. (том №2 л.д. 12).

В судебном заседании суда первой инстанции представитель истца Просвернин П.М., действующий в соответствии с доверенностью, исковые требования поддержал по основаниям, изложенным в иске, просил удовлетворить исковые требования. Дополнительно пояснил, что истец является инвалидом II группы, нуждается в посторонней помощи, которую при жизни оказывал совместно проживающий с ней П.А.М. Дом, в котором проживает истец, признан аварийным. Истец постоянно испытывает переживания по поводу смерти сына, что явилось для нее неожиданностью.

В судебном заседании суда первой инстанции представитель ответчика БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» Трефилова Е.А., действующая в соответствии с доверенностью, исковые требования не признала, ссылаясь на надлежащее оказание медицинской помощи Просвернину А.М., смерть которого наступила в результате алкогольной кардиомиопатии.

В судебном заседании суда первой инстанции третье лицо Ежова К.С. с исковыми требованиями не согласилась.

Прокурор Шутов И.В. в заключении полагал, что исковые требования подлежат удовлетворению с учетом соразмерности.

В соответствии со статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее по тексту – ГПК РФ) дело судом первой инстанции рассмотрено в отсутствие истца Просверниной О.Г. и третьих лиц Пашкиной Л.В., Егоровой (Цикиной) И.Г., Ушакова А.А., Камаева Е.В., Просвернина Я.А., надлежащим образом извещенных о дате, времени и месте его рассмотрения.

Решением Глазовского районного суда Удмуртской Республики от 15 ноября 2021 года исковые требованияПросверниной О.Г. к БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи, удовлетворены частично.

Взысканы с БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» в пользу Просверниной О.Г. компенсация морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинской помощи, в размере 200 000 руб., расходы на оплату услуг представителя в размере 2 500 руб.

В апелляционной жалобе истец Просвернина О.Г. просит решение суда первой инстанции отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на то, что отсутствие в заключении судебно-медицинской экспертизы выводов о степени тяжести вреда, причиненного здоровью П.А.М. действием (бездействием) работника больницы, не свидетельствует об отсутствии прямой причинно-следственной связи между оказанной БУЗ УР «Ярская РБ М3 УР» П.А.М. медицинской помощью и наступившими последствиями в виде смерти последнего. Судом дана неправильная правовая оценка спорным правоотношениям. Так, судом не определено, какие права Просверниной О.Г. нарушены в результате установленных дефектов оказания медицинской помощи ее сыну П.А.М., не дана оценка тяжести перенесенных Просверниной О.Г. в этой связи переживаний. Выводы суда первой инстанции о том, что право на компенсацию морального вреда при установленных по делу обстоятельствах неразрывно связано с личностью П.А.М., не основаны на законе. Вследствие неправильного применения норм материального права судом первой инстанций не дана оценка доводам Просверниной О.Г., на которых она основывала свои исковые требования, в том числе о том, что в случае надлежащего оказания П.А.М. медицинской помощи, своевременного и полного проведения ему диагностических мероприятий и назначения соответствующего диагнозу лечения, можно было избежать стремительной смерти, улучшить общее состояние П.А.М. и продлить его жизнь. Кроме того, судом не установлено и не указано в решении, что между действиями БУЗ УР «Ярская РБ М3 УР» по ненадлежащему оказанию медицинской помощи и смертью П.А.М. имеется причинно-следственная связь. Ответчик доказательств, подтверждающих отсутствие его вины при оказании медицинской помощи П.А.М., не представил. Судом неправильно сделан вывод о том, что основанием для возмещения морального вреда является только прямая причинная связь между выявленными дефектами оказания медицинской помощи П.А.М. и его смертью. По мнению истца, возможность возмещения морального вреда не находится в зависимости от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом. В данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания медицинским персоналом ответчика медицинской помощи П.А.М. могли способствовать ухудшению состояния его здоровья и ограничить его право на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения. При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего (несвоевременного) оказания ему медицинской помощи причиняет страдания, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации такого вреда. Суд необоснованно при рассмотрении дела отклонил ходатайство истца о вызове в судебное заседание врача-кардиолога, не установив юридически значимые обстоятельства для разрешения дела. При разрешении требований истца и определении размера компенсации морального вреда суд не принял во внимание наличие близких родственных отношений между истцом и погибшим сыном П.А.М. В своем решении суд пришел к ошибочному выводу о наличии вины самого умершего П.А.М., что повлекло необоснованное уменьшение размера компенсации морального вреда.

В апелляционном представлении прокурор Ярского района Удмуртской Республики просит решение суда первой инстанции изменить, уменьшив размер компенсации морального вреда и увеличив размер расходов по оплате услуг представителя до 25 000 руб., ссылаясь на то, что при определении размера компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу истца, судом неверно учтены степень физических и нравственных страданий истца, принципы разумности и справедливости. Собранными по делу доказательствами не установлена причинно-следственная связь между действиями сотрудников БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» и смертью П.А.М., в связи с чем взысканная сумма компенсации ничем не обусловлена. Кроме того, судом сделан неверный вывод о том, что ответчиком не предприняты все необходимые и возможные меры по спасению пациента П.А.М. Согласно акту проверки ведомственного контроля качества оказания медицинской помощи П.А.М. от 4 апреля 2017 года допущенные сотрудниками районной больницы нарушения не могли повлиять на исход заболевания П.А.М. В соответствии с заключениями комиссионной судебно-медицинской экспертизы невыполнение лечебно-диагностических мероприятий не имеет причинно-следственной связи с развитием в дальнейшем неблагоприятного исхода в виде наступления смерти П.А.М., летальный исход был непредотвратимым. Таким образом, определенный судом размер компенсации морального вреда несоразмерен допущенным дефектам оказания медицинской помощи П.А.М., причиненным нравственным страданиям истца в связи с некачественным оказанием медицинской помощи, требованиям разумности и справедливости, а потому подлежит снижению. При взыскании с ответчика судебных расходов суд применил положения ст. 98 ГПК о пропорциональном распределении судебных расходов, что не соответствует нормам процессуального права.

В возражениях на апелляционную жалобу ответчик БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» просил решение суда первой инстанции изменить, снизив размер компенсации морального вреда, поскольку судом первой инстанции неверно учтены степень физических и нравственных страданий истца, а также разумность и справедливость. Собранными по делу доказательствами не установлена причинно-следственная связь между действиями сотрудников больницы и смертью П.А.М., а потому обусловленность взысканной суммы компенсации морального вреда смертью невозможна. Определенный судом размер компенсации морального вреда несоразмерен допущенным дефектам оказания медицинской помощи П.А.М., причиненным нравственным страданиям истца в связи с некачественным оказанием медицинской помощи, требованиям разумности и справедливости, в связи с чем подлежит снижению.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции прокурор прокуратуры Удмуртской Республики Савельева О.А. поддержала доводы апелляционного представления прокурора Ярского района Удмуртской Республики, просила решение суда первой инстанции изменить, снизив размер компенсации морального вреда и изменив сумму судебных расходов истца.

Истец Просвернина О.Г., представитель ответчика БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР», третьи лица Пашкина Л.В., Ежова К.С., Цикина (Егорова) И.Г., Ушаков А.А., Камаев Е.В., Просвернин Я.А., будучи надлежащим образом извещенными о времени и месте рассмотрения дела, в суд апелляционной инстанции не явились, в связи с чем по правилам статей 167, 327 ГПК РФ дело судебной коллегией рассмотрено в их отсутствие.

В соответствии с ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционной жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

Оснований для выхода за пределы доводов апелляционной жалобы, представления и возражений относительно жалобы в настоящем деле судебная коллегия не усматривает.

Выслушав прокурора, изучив и проанализировав материалы гражданского дела, проверив законность и обоснованность оспариваемого решения в соответствии с ч. 1 ст. 327.1 ГПК РФ в пределах доводов апелляционных жалобы, представления и возражений относительно жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Из установленных по делу обстоятельств следует, что согласно свидетельству о рождении серии №, выданного ДД.ММ.ГГГГ, Просвернина О.Г. является матерью П.А.М., ДД.ММ.ГГГГ (том №1 л.д. 18).

П.А.М. умер ДД.ММ.ГГГГ, что подтверждается свидетельством о смерти серии №, выданным ДД.ММ.ГГГГ (том №1 л.д. 17).

В соответствии с актом проверки от 4 апреля 2017 года по результатам ведомственного контроля качества оказания медицинской помощи П.А.М. в БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» Министерством здравоохранения Удмуртской Республики установлено, что непосредственной причиной смерти П.А.М. явилась сердечная недостаточность, развившаяся на фоне <данные изъяты>, в связи с чем летальный исход был непредотвратим. В ходе проверки выявлены нарушения, которые не могли повлиять на смертельный исход заболевания П.А.М. (том №1 л.д. 79-83).

Постановлением следователя по ОВД Глазовского МСО СУ СК России по Удмуртской Республике от 26 января 2021 года отказано в возбуждении уголовного дела по ч. 1 ст. 105, ч. 1 ст. 109, ч. 4 ст. 111 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) за отсутствием события указанных преступлений. Кроме того, отказано в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» Ушакова А.А., Ежовой К.С., Егоровой И.Г., Камаева Е.В., Пашкиной Л.В. по ч. 2 ст. 109, ч. 2 ст. 293 УК РФ в связи с отсутствием в их действиях состава указанных преступлений.

В рамках данной процессуальной проверки проведены комиссионная судебно-медицинская и дополнительная комиссионная судебно-медицинская экспертизы.

Согласно заключениям вышеуказанных экспертиз причиной смерти П.А.М. явилась <данные изъяты>, осложнившаяся развитием острой сердечной недостаточности. Медицинская помощь П.А.М. бригадой скорой медицинской помощи БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» была оказана в соответствии с приказом Минздрава России от 20 июня 2013 года №388н «Об утверждении порядка оказания скорой, в том числе скорой специализированной медицинской помощи». Дефекты медицинской помощи на данном этапе ее оказания отсутствуют. При оказании медицинской помощи П.А.М. в отделении скорой медицинской помощи БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» был допущен дефект – диагноз установлен неверно. Принимая во внимание выраженность установленной у Просвернина А.М. патологии сердца, а также время, прошедшее с его поступления в БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» до констатации остановки сердечной деятельности и наступления смерти, ухудшение состояния здоровья П.А.М. было обусловлено характером и тяжестью имеющегося у него заболевания (алкогольной кардиомиопатии), неблагоприятный (летальный) исход не предотвратим. Таким образом, установленный дефект оказания медицинской помощи П.А.М. в отделении скорой медицинской помощи БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» не вызвал ухудшения состояния его здоровья, не состоит в причинно-следственной связи с его смертью, и, следовательно, судебно-медицинской оценке в соответствии с п.п. 24, 25 приказа Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 года №194н «Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека» не подлежит. Применение в лечении патологического состояния П.А.М. анальгина, дротаверина, платифиллина и метоклопрамида было обусловлено жалобами и объективным клиническим состоянием пациента, соответственно, между их применением и наступлением смерти пациента причинно-следственной связи нет. Кроме того, отсутствует причинно-следственная связь между применением лекарственных препаратов 0,9% раствора хлорида натрия, Волемкора, Дексаметазона, Кордиамина при оказании помощи П.А.М. и наступлением его смерти.

Разрешая спор сторон по существу, суд первой инстанции руководствовался положениями статей 17, 18, 38, 41 Конституции Российской Федерации, статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статей 150, 151, 1064, 1083, 1096, 1099, 1101 ГК РФ, статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации, статей 2, 4, 5, 19, 37, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон №323-ФЗ), разъяснениями, содержащимися в пунктах 11, 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2020 года №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», пунктах 2, 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», пунктах 1, 10 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года №5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», и, оценив представленные доказательства в их совокупности и взаимной связи, исходил из признания установленным факта ненадлежащего оказания медицинской помощи сыну истца П.А.М. в отделении скорой медицинской помощи БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР», не состоящего в причинно-следственной связи с его смертью, а потому пришел к выводу о причинении Просверниной О.Г. морального вреда, выразившегося в переживаемых ею нравственных страданиях в связи с посягательством причинителя вреда на такое нематериальное благо как право на родственные и семейные связи. При определении размера компенсации морального вреда, причиненного истцу в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее сыну, районный суд принял во внимание степень вины ответчика, а также степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями Просверниной О.Г. и смертью близкого родственника, который с ней проживал и оказывал помощь, в связи с чем, учитывая непредотвратимость летального исхода П.А.М., обусловленного характером и тяжестью имеющегося у него заболевания, пришел к выводу о частичном удовлетворении исковых требований.

Приведенные выводы суда первой инстанции судебная коллегия полагает правильными, соответствующими, как фактическим обстоятельствам дела, так и нормам материального права, регулирующим спорные правоотношения, они подтверждены исследованными доказательствами, оценка которых произведена судом по правилам статей 56, 67 ГПК РФ.

Право на жизнь и охрану здоровья относится к числу общепризнанных, основных, неотчуждаемых прав и свобод человека, подлежащих государственной защите; Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь человека (статьи 2 и 7, часть 1 статьи 20, статья 41 Конституции Российской Федерации).

Статьей 19 Федерального закона №323-ФЗ предусмотрено, что каждый имеет право на медицинскую помощь (часть 1). Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (часть 2).

Статьей 98 названного Федерального закона установлено, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи (часть 2).

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (часть 3).

Выбор способа защиты нарушенного права из предусмотренных законодательством способов принадлежит истцу.

К способам защиты гражданских прав, предусмотренным статьей 12 ГК РФ, относится, в частности, компенсация морального вреда.

Согласно п.п. 1, 2 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК РФ жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

На основании п. 2 ст. 150 ГК РФ нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (пункт 4 названного постановления Пленума).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 ГК РФ следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, лично им в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

С учетом изложенного, в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В настоящем деле установлены обстоятельства причинения истцу Просверниной О.Г. нравственных страданий, вызванных ненадлежащим оказанием медицинской помощи ее сыну Просвернину А.М., что послужило основанием для возложения на ответчика обязанности по компенсации морального вреда.

Согласно ст. 1101 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и статьей 151 ГК РФ. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, приведенные положения закона устанавливают лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон.

С учетом установленных по делу фактических обстоятельств и представленных доказательств, требований разумности и справедливости, принимая во внимание характер и степень пережитых истцом нравственных страданий, судебная коллегия считает, что определенный судом первой инстанции размер компенсации морального вреда в сумме 200 000 руб. отвечает нормативным положениям, регулирующим вопросы компенсации морального вреда и определения ее размера, а также разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению. Указанная денежная сумма соразмерна последствиям перенесенных истцом нравственных страданий вследствие ненадлежащего оказания медицинской помощи ее сыну, отвечает признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесенные страдания, и ее взыскание не нарушает баланс интересов сторон.

Следовательно, разрешая требования истца, суд первой инстанции исследовал и проанализировал все обстоятельства дела, доказательства представленные сторонами, дал им соответствующую правовую оценку и на основе этого обоснованно сделал вывод о необходимости частичного удовлетворения иска о взыскании компенсации морального вреда в указанной сумме.

Претендуя на большую сумму компенсации морального вреда, истец необходимых доказательств в данной части не представил. Отклоняя доводы апеллянта Просверниной О.Г. о присуждении компенсации морального вреда в полном объеме, судебная коллегия учитывает, что определенная в такой сумме денежная компенсация не будет соответствовать принципам разумности и справедливости с учетом конкретных обстоятельств настоящего дела.

Вопреки доводам апелляционной жалобы, районный суд при определении размера компенсации морального вреда дал оценку характеру и степени причиненных Просверниной О.Г. нравственных страданий, а также их последствиям с учетом фактических обстоятельств причинения такого вреда и индивидуальных особенностей истца. При этом указанные фактические обстоятельства причинения морального вреда связаны с допущенным ответчиком дефектом оказания П.А.М. медицинской помощи, а не с его смертью, носящей непредотвратимый характер с учетом имеющегося заболевания и не находящейся в причинной связи с таким дефектом. Утверждения апеллянта о том, что смертельный исход заболевания П.А.М. при условии надлежащего оказания медицинской помощи в БУЗ УР «Ярская РБ МЗ УР» являлся предотвратимым, полностью опровергаются материалами дела, в том числе, актом проверки Министерства здравоохранения Удмуртской Республики по результатам ведомственного контроля и заключениями комиссионных судебно-медицинских экспертиз, правомерно принятых и оцененных судом первой инстанции в качестве относимых, достоверных и допустимых доказательств по настоящему делу.

Ходатайство представителя истца Просверниной О.Г. – Просвернина П.М. о допросе врача-кардиолога БУЗ УР «Глазовская межрайонная больница МЗ УР» обоснованно отклонено судом первой инстанции с указанием в протоколе судебного заседания мотивов принятого решения, и сам по себе факт оставления такого ходатайства без удовлетворения не свидетельствует о неустановлении судом юридически значимых обстоятельств по делу, поскольку экспертной комиссией по результатам дополнительной комиссионной судебно-медицинской экспертизы не установлена причинно-следственная связь между применением медицинскими работниками ответчика лекарственных препаратов при оказании медицинской помощи П.А.М. и наступлением его смерти. Доводы апеллянта об обратном отклоняются судебной коллегией.

Суждения Просверниной О.Г. о наличии в обжалуемом решении выводов о вине умершего П.А.М. в наступлении летального исхода противоречат содержанию данного судебного акта.

Фактические обстоятельства наступления смертельного исхода заболевания П.А.М. вопреки доводам апеллянта не могут повлечь увеличение размера компенсации морального вреда, поскольку не находятся в причинной связи с допущенным дефектом оказания медицинской помощи. Безусловно, истец испытала нравственные страдания по поводу потери близкого родственника, однако такие страдания не являются результатом действий (бездействия) ответчика, а потому не влекут его ответственность вследствие причинения вреда.

По вышеуказанным мотивам отсутствуют основания и для взыскания компенсации морального вреда в меньшем размере по доводам апелляционного представления прокурора. Приведенные прокурором доводы не опровергают выводы, сделанные судом первой инстанции, а свидетельствуют лишь о несогласии с оценкой, данной судом установленным обстоятельствам.

Выводы районного суда о том, что ответчиком не предпринято всех мер по спасению П.А.М., не повлияли на законность оспариваемого решения, поскольку при определении размера компенсации морального вреда судом правильно учтены обстоятельства непредотвратимости смертельного исхода заболевания указанного пациента, на которые ссылается прокурор.

Несогласие с размером взысканной компенсации морального вреда не влечет отмену либо изменение правильного по существу судебного постановления.

Согласно ч. 1 ст. 98 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 настоящего Кодекса.

Судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела (ч. 1 ст. 88 ГПК РФ).

В силу статьи 94 ГПК РФ к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся, в том числе, расходы на оплату услуг представителей.

В соответствии с ч. 1 ст. 100 ГПК РФ стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Согласно разъяснениям, приведенным в пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 98, 100 ГПК РФ, пришел к выводу о частичном взыскании с ответчика в пользу истца расходов на оплату услуг представителя по подготовке искового заявления в размере 2 500 руб. По мнению судебной коллегии, размер судебных расходов в указанной сумме соотносится с расходами, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги, и в полной мере соответствует, как объему оказанной представителем услуги, так и требованиям разумности, а потому соглашается с определенным в такой сумме размером судебных расходов истца.

С учетом правовой позиции, изложенной в пункте 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», положения процессуального законодательства о пропорциональном возмещении (распределении) судебных издержек (статьи 98, 102, 103 ГПК РФ, статья 111 КАС РФ, статья 110 АПК РФ) не подлежат применению при разрешении иска неимущественного характера, в том числе имеющего денежную оценку требования, направленного на защиту личных неимущественных прав (например, о компенсации морального вреда).

Обосновывая выводы по настоящему делу, суд первой инстанции неверно принял во внимание правило о пропорциональном распределении судебных расходов, поскольку исковые требования Просверниной О.Г. носили неимущественный характер, а потому с учетом вышеприведенных разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации установленное частью 1 статьи 98 ГПК РФ положение о пропорциональном распределении судебных расходов между сторонами в настоящем деле применению не подлежало. Доводы апелляционного представления прокурора в указанной части являются обоснованными, однако не влекут изменение судебного постановления, поскольку размер расходов истца на оплату услуг представителя с учетом объема оказанной услуги по подготовке иска признан судебной коллегией разумным.

Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции с достаточной полнотой исследовал приведенные обстоятельства дела и дал надлежащую оценку представленным сторонами доказательствам, выводы суда не противоречат материалам дела, юридически значимые обстоятельства по делу судом установлены правильно.

Таким образом, доводы апелляционной жалобы истца не ставят под сомнение выводы суда первой инстанции, были предметом его исследования и оценки, не содержат обстоятельств, нуждающихся в дополнительной проверке, и не могут повлечь отмену судебного постановления, поскольку основаны на неправильном применении и толковании действующего законодательства, а также полностью опровергаются материалами дела.

Иных доводов, заслуживающих внимания судебной коллегии и влияющих на содержание принятого судом первой инстанции решения, апелляционные жалоба и представление не содержат, а потому удовлетворению не подлежат.

При рассмотрении дела судом первой инстанции не допущено нарушения или неправильного применения норм материального или процессуального права, повлекших вынесение незаконного решения, оснований для отмены или изменения решения суда по доводам апелляционных жалобы и представления не имеется.

Процессуальных нарушений, предусмотренных частью 4 статьи 330 ГПК РФ, являющихся основанием для отмены решения суда первой инстанции в любом случае, судом первой инстанции не допущено.

Как следует из разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенных в пункте 30 постановления от 21 января 2016 года №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела», лицо, подавшее апелляционную жалобу, имеет право на возмещение судебных издержек, понесенных в связи с рассмотрением жалобы, в случае, если по результатам рассмотрения дела принят итоговый судебный акт в его пользу.

Поскольку апелляционная жалоба истца удовлетворению не подлежит, постольку оснований для возмещения расходов Просверниной О.Г. на оплату услуг представителя по подготовке апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст. 328 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Глазовского районного суда Удмуртской Республики от 15 ноября 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу истца Просверниной О.Г., апелляционное представление прокурора Ярского района Удмуртской Республики – без удовлетворения.

Апелляционное определение в окончательной форме изготовлено 23 марта 2022 года.

Председательствующий судья И.Л. Копотев

Судьи Д.Н. Дубовцев

О.А. Пашкина

Копия верна:

Председательствующий судья И.Л. Копотев