Решение по делу № 8Г-8787/2024 [88-11244/2024] от 02.04.2024

УИД 03RS0010-01-2023-001290-04

ШЕСТОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

№ 88-11244/2024

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

кассационного суда общей юрисдикции

    16 мая 2024 года    г. Самара

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Кириченко А.Д.,

судей Туляковой О.А. и Петровой И.И.,

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Башкортостан «Ф. центральная районная клиническая больница»              на решение Белорецкого межрайонного суда Республики Башкортостан                      от 15 сентября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 27 декабря 2023 года по гражданскому делу № 2-1366/2023 по иску Н. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан «Ф. центральная районная клиническая больница» и Министерству здравоохранения Республики Башкортостан                        о компенсации морального вреда.

Заслушав доклад судьи Кириченко А.Д., заключение прокурора Генеральной прокуратуры РФ Сальникова А.А., проверив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Н. обратилась в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан «Ф. центральная районная клиническая больница» (далее – ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ) и Министерству здравоохранения Республики Башкортостан о компенсации морального вреда. В обоснование исковых требований указала, что в 2020 году она обратилась в ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ с жалобами на здоровье. По результатам ультразвукового исследования 29 апреля 2020 года выявлено образование в левой молочной железе (далее по тексту – ЛМЖ). Поставлен диагноз: «Фиброзно-кистозная мастопатия». 30 июня 2020 года в ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ истцу проведена операция – секторальная резекция ЛМЖ. 2 июля 2020 года в ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ истцу проведена операция – радикальная мастэктомия слева по Маддену в связи с обнаружением внутрипротокового неинфильтрирующего рака молочной железы. 20 августа 2020 года Государственным автономным учреждением здравоохранения Республиканский клинический онкологический диспансер Министерства здравоохранения Республики Башкортостан (далее по тексту – ГАУЗ РКОД Минздрава РБ) установлено отсутствие рака молочной железы          и установлен диагноз: «Фиброзно-кистозная пролиферирующая мастопатия          с формированием внутрипротоковых папиллом». На основании изложенного Н. считает, что при данном диагнозе радикальная мастэктомия      не была нужна, в связи с чем истцу оказана некачественная медицинская помощь. Просила суд взыскать с ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ и Минздрава РБ в солидарном порядке в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 рублей, штраф, расходы на оплату услуг юриста в размере 30 000 рублей.

Решением Белорецкого межрайонного суда Республики Башкортостан                      от 15 сентября 2023 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 27 декабря 2023 года, исковые требования Н. удовлетворены частично

Суд первой инстанции постановил взыскать с ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ в пользу Н. компенсацию морального вреда в размере 200 000 рублей, расходы на оплату услуг юриста в размере 30 000 рублей.           В удовлетворении остальной части исковых требований суд отказал.           Кроме того, суд первой инстанции постановил взыскать с ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ в пользу экспертной организации расходы по проведению судебной экспертизы, а в доход бюджета – государственную пошлину.

В кассационной жалобе ответчик ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ просит отменить решение и апелляционное определение как незаконные и необоснованные. В обоснование жалобы приводит довод о том, что судами первой и апелляционной инстанций не принято во внимание то обстоятельство, что ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ первоначально направило истца на консультацию в ГАУЗ РКОД Минздрава РБ. Ответчик выражает несогласие с выводами проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы и установленными        на основании данного экспертного исследования по делу обстоятельствами         о ненадлежащем оказании медицинской помощи. Указывает на то, что суды необоснованно отказали в удовлетворении ходатайства о назначении повторной судебно-медицинской экспертизы и допросе эксперта качества медицинской помощи филиала «Башкортостан» ООО «АльфаСтрахование-ОМС» М.

Представитель ответчика ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ в судебное заседание не явился, о дате, времени и месте судебного заседания ответчик извещен надлежащим образом. Ходатайство об участии представителя ответчика в судебном заседании путем использования систем видео-конференц-связи по рассмотрению кассационной жалобы, определением Шестого кассационного суда общей юрисдикции оставлено без удовлетворения.

Истец Н. в судебное заседание не явилась, о дате, времени и месте судебного заседания извещена надлежащим образом.

Представитель ответчика Минздрава РБ в судебное заседание не явился, о дате, времени и месте судебного заседания ответчик извещен надлежащим образом.

Третьи лица: Б. и Р. в судебное заседание       не явились, о дате, времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом. Представили отзывы в которых просили удовлетворить кассационную жалобу.

Прокурор Генеральной прокуратуры РФ Сальников А.А. в судебном заседании заключил, что обжалуемые судебные акты законны и обоснованы, жалоба не подлежит удовлетворению.

Другие лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились,                  о дате, времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом.

В силу части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации неявка лиц, участвующих в деле, в заседание суда кассационной инстанции не является препятствием в рассмотрении жалобы.

Выслушав заключение прокурора, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции находит кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такого характера нарушений судами первой и апелляционной инстанций не допущено.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 28 апреля 2020 года истец Н. обратилась в ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ к врачу-онкологу Х. с жалобами на здоровье. Истцу поставлен диагноз: «Образование в левой молочной железе», направлена на медицинские процедуры: маммографию, ультразвуковое исследование молочной железы слева и цитологическое исследование материала, что подтверждается амбулаторной картой №.

По результатам ультразвукового исследования 29 апреля 2020 года                    у Н. выявлено образование 10*8 мм левой молочной железы, фиброзно-кистозная мастопатия.

Для уточнения диагноза 12 мая 2020 года истец направлена ответчиком ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ в ГБУЗ РКОД МЗ РБ на основании путевки № (амбулаторная карта №).

20 мая 2020 года по итогам консультации у врача-онколога ГБУЗ РКОД МЗ РБ Т. истцу поставлен диагноз: «Узловая мастопатия слева» и рекомендована резекция молочной железы слева по месту жительства (амбулаторная карта №).

Согласно медицинской карты № Н. 30 июня 2020 года врачом ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ Д. под местно-инфильтрационной анестезией выполнена секторальная резекция левой молочной железы с опухолью.

В тот же день опухолевидное образование, жировые ткани направлены врачом Д. на патологическое исследование. По результатам исследования № от 30 июня 2020 года заведующим потолого-анатомического отделения ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ Р. и врачом-патологоанатомом Ч. поставлен диагноз: «Внутрипротоковый не инфильтрирующий рак».

2 июля 2020 года врачом ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ Д. истцу под наркозом проведена радикальная мастэктомия слева по Маддену.

15 июля 2020 года врачом ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ Д. истец направлена в ГБУЗ РКОД МЗ РБ, где проведена консультация стекол             и блоков опухоли на предмет морфологического исследования и определения ИГХ, по итогам которой диагноза «рак» не выявлено (амбулаторная карта №).

Согласно заключению № от 14 июля 2023 года, выполненному филиалом «Башкортостан» ООО «АльфаСтрахование-ОМС» следует, что за период с 15 мая 2020 года по 16 июля 2020 года обследование пациентки ГБУЗ РКОД МЗ РБ выполнено в соответствии с Порядком оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю онкология (Приказ Министерства здравоохранения РФ от 19 февраля 2021 года № 116н) и Клинических рекомендаций Минздрава РФ «Доброкачественная дисплазия молочной железы», 2020 года.

Согласно заключению № от 10 мая 2023 года, выполненного филиалом «Башкортостан» ООО «АльфаСтрахование-ОМС» по результатам экспертизы качества медицинской помощи, за период с 1 июня 2020 года по 31 августа 2020 года в ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ выявлены нарушения пунктов 3.11, 3.2.1, 3.2.2, 2.14 Приложения к Приказу Минздрава РФ от 19 марта 2021 года № 231н «Об утверждении порядка проведения контроля объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи по обязательному медицинскому страхованию застрахованным лицам, а также ее финансового обеспечения» при оказании медицинской помощи Н., по итогам которой истцу произведена выплата в размере 76 091,43 рублей.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции по ходатайству сторон назначена судебно-медицинская экспертиза на предмет определения точности поставленного истцу диагноза и правомерности проведенного лечения. Производство экспертизы было поручено АНО «Экспертно-правовой центр «Ц.».

Из выводов, изложенных в заключении экспертов Ш., З. и Ж. от 29 июня 2023 года №, следует, что по состоянию на 2 июля 2020 года у Н. имелось доброкачественное образование левой молочной железы – внутрипротоковая папилома с фокусами простой внутрипротоковой гиперплазии на фоне фиброзно-кистозных изменений, аденоз ткани молочной железы. Смешанная фиброаденома. Каких-либо атипичных структур в исследованных фрагментах молочной железы не установлено, в связи с чем, эксперты пришли к выводу, что у истца по состоянию на 2 июля 2020 года диагноза «Рак» левой молочной железы у Н. не имелось.

Руководствуясь клиническими рекомендациями «Доброкачественная дисплазия молочной железы, утвержденными в 2020 году ООО «Российское общество акушеров-гинекологов (РОАГ)», ООО «Российское общество специалистов по профилактике и лечению опухолей репродуктивной системы» (РОСОРС), ООО «Российская Ассоциация Маммологов», ООО «Российское общество онкомаммологов «РООМ)», учитывая наличие у Н. доброкачественного новообразования левой молочной железы комиссия экспертов пришла к выводам, что последняя нуждалась в оперативном вмешательстве в объеме секторальной резекции левой молочной железы, а также об отсутствии медицинских показаний для проведения радикальной мастэктомии левой молочной железы.

По результатам проведенного экспертом Ж. повторного судебно-гистологического исследования 12 фрагментов молочной железы Н., установлены морфологические признаки внутрипротоковой папиломы с фокусами простой внутрипротоковой гиперплазии на фоне фиброзно-кистозных изменений, аденоза ткани молочной железы. Смешанная фиброаденома. В исследованных фрагментах структуры лимфоидной ткани не выявлены. Атипичных структур во всех исследованных (12) фрагментах        не выявлено. Таким образом, в представленном биологическом материале Н., данных о наличии злокачественного новообразования              не установлено.

При повторном судебно-гистологическом исследовании также исследованы предметные стекла с маркировками: <данные изъяты>, во всех исследованных фрагментах имеется ткань молочной железы, структур лимфоидной ткани (лимфатических узлов) в предъявленном материале не выявлено. В этой связи, в представленном биологическом материале Н. данных о наличии метастазов в подмышечных лимфоузлах не имеется.

Принимая во внимание изложенное, комиссия экспертов пришла к выводу, что Н. в связи с имеющимся доброкачественным новообразованием левой молочной железы нуждалась в оперативном вмешательстве в объеме секторальной резекции левой молочной железы, проведенный объем оперативного вмешательства Н. – радикальная мастэктомия левой молочной железы по Маддену был определен неправильно.

Приняв во внимание заключение экспертов АНО «Экспертно-правовой центр «Ц.» Ш., З. и Ж. от 29 июня 2023 года № и признав его допустимым доказательством, соответствующим требованиям процессуального закона, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, пришел к выводу о наличии предусмотренных законом оснований для взыскания с ответчика ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ компенсации морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, повлекшим для истца Н. удаление левой молочной железы               с собственной фасцией.

При этом суд исходил из того, что доказательств, подтверждающих отсутствие своей вины ответчиком ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ не представлено.

С учетом фактических обстоятельств дела, характера и степени причиненных истцу страданий, ее индивидуальные особенности, длительный период лечения и восстановления, количества допущенных ответчиком нарушений и их последствия, требований разумности и справедливости, суд определил размер компенсации морального вреда в 200 000 рублей.

Отклоняя доводы апелляционной жалобы ответчика о недопустимости заключения экспертов АНО «Экспертно-правовой центр «Ц.» Ш., З. и Ж. от 29 июня 2023 года №, суд апелляционной инстанции указал, что оно выполнено компетентными лицами, в нем подробно отражены вопросы, поставленные перед комиссией экспертов; объекты исследований и материалы дела, представленные экспертам для производства судебной экспертизы; оценка результатов исследований; обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам. В заключении судебно-медицинской экспертизы подробно со ссылкой на медицинскую документацию Н. приведены и аргументированы допущенные ответчиком ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ недостатки при оказании истцу медицинской помощи.

Оснований не доверять указанному заключению экспертов или экспертному учреждению и экспертам не установлено, в связи с чем оно обосновано положено в основу для выводов о наличии оснований для удовлетворения исковых требований.

Также суд апелляционной инстанции отклонил доводы ответчика о том, что не были допрошены эксперты, указав, что предусмотренных статьями 86, 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для их допроса не имелось.

Судебная коллегия Шестого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что доводы кассационной жалобы подлежат отклонению, поскольку выводы судов первой и апелляционной инстанций соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела, нормы материального права, регулирующие спорные правоотношения применены верно, процессуальных нарушений, являющихся основанием к отмене обжалуемого судебного акта не допущено.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее по тексту – Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ здоровье – это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан – это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

В силу статьи 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ к основным принципам охраны здоровья граждан относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент – физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ определено, что качество медицинской помощи – это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В абзаце третьем пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 «Обязательства вследствие причинения вреда» (статьи 1064-1101) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Потерпевший – истец по делу о компенсации морального вреда должен доказать факт нарушения его личных неимущественных прав либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага, а также то, что ответчик является лицом, действия (бездействие) которого повлекли эти нарушения, или лицом, в силу закона обязанным возместить вред. Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями – страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции). Отсутствие заболевания или иного повреждения здоровья, находящегося в причинно-следственной связи с физическими или нравственными страданиями потерпевшего, само по себе не является основанием для отказа в иске о компенсации морального вреда (пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

В пункте 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» разъяснено, что моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность). Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает форму и степень вины причинителя вреда (статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из разъяснений, содержащихся в пункте 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» следует, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с противоправным посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае – право на охрану здоровья и медицинскую помощь), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий – если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В ходе рассмотрения данного дела суды первой и апелляционной инстанций установили, что у работников ответчика ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ, в случае надлежащего исполнения нормативных документов, регулирующих порядок оказания медицинской помощи, имелась возможность своевременного и правильного лечения истца.

Довод ответчика, изложенный в кассационной жалобе, о том, что судами не принято во внимание то обстоятельство, что ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ первоначально направило истца на консультацию в ГАУЗ РКОД Минздрава РБ, судебная коллегия кассационного суда отклоняет, поскольку назначение истцу оперативного лечения в виде радикальной мастэктомии левой молочной железы повлек ошибочно поставленный врачами ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ Н. последующий диагноз: «Рак» левой молочной железы,                  а не какие-либо данные ГАУЗ РКОД Минздрава РБ, решение о проведении подобного рода медицинского вмешательства принято ответчиком самостоятельно, по результатам также самостоятельно проведенного диагностического исследования.

При этом как следует из материалов дела и установлено судами возможность надлежащего оказания медицинской помощи истцу у ответчика имелось, доказательств, подтверждающих правомерность оказанной медицинской помощи, ответчиком не представлено.

Вывод суда, таким образом, об отсутствии в материалах дела доказательств, исключающих вину ГБУЗ РБ Ф. ЦРКБ в ненадлежащем оказании медицинской помощи при ее оказании, является обоснованным.

Исходя из приведенного правового регулирования установленные судом обстоятельства ненадлежащего оказания медицинской помощи, являются самостоятельным основанием для компенсации морального вреда.

Судом первой и апелляционной инстанции в обжалуемых судебных актах приведены подробные мотивы, по которым не приняты во внимание доводы ответчика о несогласии с выводами экспертов и об отсутствии процессуальных нарушений по делу при производстве экспертизы и рассмотрении дела судом.

Доводы кассационной жалобы о несогласии с выводами указанной судебной экспертизы, ее полноте и неправильности, судебной коллегией отклоняются, поскольку правом собственной оценки доказательств, суд кассационной инстанции не наделен, а ответчик не обладает специальными познаниями в области судебно-медицинских экспертиз. Предусмотренных статьей 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для назначения повторной экспертизы, у судов не имелось.

При этом следует отметить, что в соответствии с положениями части 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

Частью 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для рассмотрения дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению.

Из взаимосвязанных положений указанного процессуального закона следует право суда определять полноту и достаточность представленных в материалы дела доказательств в их совокупности для разрешения рассматриваемого спора, в связи с чем несогласие какой-либо стороны с представленными доказательствами, не является основанием для выводов о их отсутствии или недостаточности. По изложенным причинам не могут быть признаны обоснованными доводы жалобы об отклонении судами ходатайства о допросе экспертов.

Иные доводы кассационной жалобы на правомерность постановленных выводов суда апелляционной инстанции не влияют, поскольку их не опровергают и свидетельствуют о несогласии с тем как данный спор был разрешен судом по существу, однако они также не могут быть положены в основу для отмены обжалуемого судебного акта.

Доводы кассационной жалобы фактически повторяют правовую позицию заявителя, изложенную при рассмотрении дела в судах первой и апелляционной инстанций, по существу сводятся к несогласию с оспариваемым судебным постановлением и направлены на переоценку доказательств, не содержат фактов, которые не проверены и не учтены судом при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного постановления, либо опровергали оспариваемые выводы суда, в связи с чем, признаются несостоятельными, основанными на неправильном толковании норм материального права и собственной оценке фактических обстоятельств дела и имеющихся доказательств, и не могут служить основанием для отмены оспариваемого судебного постановления.

Оценка доказательств является задачей судов первой и апелляционной инстанций. Несогласие заявителя с оценкой доказательств и с установленными судом обстоятельствами дела, сами по себе не могут служить основанием для пересмотра в кассационном порядке вступивших в силу судебных постановлений, поскольку оценка доказательств и отражение ее результатов в судебных актах является проявлением дискреционных полномочий судов первой и апелляционной инстанции, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти.

Суд кассационной инстанции не вправе переоценивать доказательства и устанавливать иные обстоятельства, отличающиеся от установленных судами нижестоящих инстанций в нарушение своей компетенции, предусмотренной Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации.

Обжалуемые судебные акты отвечают требованиям части 4 статьи 198, статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации,            то есть включают в себя ссылки на нормы права, регулирующие спорное правоотношение, установленные судом обстоятельства и мотивы, по которым суд отдал предпочтение одним доказательствам перед другими.

Существенных нарушений норм материального и процессуального права, повлиявших на исход дела, указанные в жалобе доводы не подтверждают. Оснований, предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены вышеуказанных судебных постановлений в кассационном порядке не имеется.

Руководствуясь статьями 379.6, 379.7, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Белорецкого межрайонного суда Республики Башкортостан             от 15 сентября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии               по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан                            от 27 декабря 2023 года оставить без изменения, кассационную жалобу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Башкортостан «Ф. центральная районная клиническая больница» –         без удовлетворения.

Председательствующий                    А.Д. Кириченко

Судьи                                О.А. Тулякова

И.И. Петрова