Решение по делу № 33-6209/2021 от 20.10.2021

    Председательствующий: Мальцева И. А.                                       Дело № 33-6209/2021

        номер дела, присвоенный судом первой инстанции № 2-477/2021

    55RS0034-01-2021-000639-32

            АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Омск                                    22 ноября 2021 года

Судебная коллегия по гражданским делам Омского областного суда в составе:

председательствующего Щукина А. Г.,

судей Григорец Т. К., Павловой Е. В.,

при секретарях Никитиной А. Ю., Говорун А. С.,

рассмотрела в открытом судебном заседании дело по иску Зуевской В.М. к Скиллеру В.А., Сердюкову Е.А. о взыскании компенсации морального вреда, материального ущерба, причинённых преступлением

по апелляционной жалобе Скиллера В. А., подписанной его представителем по доверенности Кайзер Ю. В., на решение Тарского городского суда Омской области от 18 августа 2021 года.

Заслушав доклад судьи Щукина А. Г. судебная коллегия

        установила:

Зуевская В. М. обратилась в суд к Скиллеру В. А, Сердюкову Е. А. с иском о взыскании компенсации морального вреда и материального ущерба, причинённых преступлением, указав что 17 февраля 2020 года приговором Седельниковского районного суда Омской области Скиллер В. А. и Сердюков Е. А. признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации. В результате пожара, произошедшего по вине ответчиков, жилой дом № <...> по ул. <...> в с. Седельниково и находящееся в нём имущество были полностью уничтожены, здоровью истца был причинён тяжкий вред, погибли Ш.А.Р., <...> года рождения, Ш.В.Р., <...> года рождения, Ш.К.Р., <...> года рождения, Т.И.О., <...> года рождения, К.Е.А., <...> года рождения, которые воспитывались в её приёмной семье. Просила суд взыскать со Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А. солидарно компенсацию морального вреда в размере 8 000 000 рублей, возмещение имущественного вреда в размере 1 818 629 рублей, расходы по оплате услуг представителя в размере 30 000 рублей.

Истец Зуевская В. М. и её представитель адвокат Звездин Д. Д., выступающий на основании доверенности, в судебном заседании заявленные требования поддержали по основаниям, изложенным в иске.

Ответчик Скиллер В. А., его представители Скиллер Т. А., Кайзер Ю. В., выступающие на основании доверенности, адвокат Белозеров В. М., выступающий на основании ордера, в судебном заседании возражали против удовлетворения иска.

Ответчик Сердюков Е. А. и его представители по доверенности Тарасов В. В., Сердюков А. П. просили отказать в удовлетворении иска.

Третьи лица Трофимов И. О. и Шеков А. Р. в судебном заседании участия не принимали.

Помощник Тарского прокурора Киница Л. И. в судебном заседании полагал, что иск в части компенсации морального вреда подлежит частичному удовлетворению, просил снизить размер взыскания до 3 000 000 рублей и компенсировать причинённый имущественный ущерб.

Определением Тарского городского суда Омской области от 18 августа 2021 года иск Зуевской В. М. к Сердюкову Е. А. оставлен без рассмотрения.

Решением Тарского городского суда Омской области от 18 августа 2021 года иск Зуевской В. М. удовлетворён частично. Со Скиллера В. А. в пользу Зуевской В. М. взысканы компенсация морального вреда в связи с причинением тяжкого вреда её здоровью в размере 500 000 рублей; компенсация морального вреда, связанного с гибелью Ш.К.Р., Ш.В.Р., Ш.А.Р., Т.И.О. и К.Е.А. в размере 5 000 000 рублей, по 1 000 000 рублей за каждого из погибших; возмещение материального ущерба в размере 993 394 рубля 50 копеек; судебные расходы в размере 20 000 рублей.

Со Скиллера В. А. в доход бюджета Тарского муниципального района Омской области взыскана государственная пошлина в размере 13 434 рубля.

В апелляционной жалобе Скиллера В. А., подписанной его представителем Кайзер Ю. В., ставится вопрос об отмене решения суда со ссылкой на его незаконность и необоснованность. Указывается на отсутствие причинно-следственной связи между действиями Скиллера В. А. и последствиями в виде уничтожения имущества, причинения вреда здоровью Зуевской В. М., а также гибели лиц. Отмечается, что причинение вреда возникло вследствие грубой неосторожности З.В.П., который в нарушение установленных правил поместил газовый баллон в жилом доме и Зуевской В. М., которая знала об этом, но никаких мер не предприняла. Выражается несогласие со взысканием в пользу Зуевской В. М. стоимости уничтоженного имущества, поскольку требовать возмещения стоимости может только собственник. В то время как Зуевская В. М. собственником жилого дома не являлась. Обращается внимание на то, что Зуевской В. М. был предоставлен другой жилой дом для проживания. Собраны денежные средства, предоставлена субсидия, таким образом она на безвозмездной основе получила как жилой дом для проживания, так и необходимое имущество. Оспаривается вывод суда о том, что срок исковой давности по имущественным требованиям не пропущен. Выражается несогласие с решением в части удовлетворения иска о компенсации морального вреда в связи с причинением вреда её здоровью, поскольку не доказано, что имеющиеся у неё повреждения здоровья были вызваны именно пожаром. Размер компенсации морального вреда не обоснован. Истцу были оказаны медицинские услуги за счёт средств бюджета, доказательств приобретения лекарственных средств за собственные денежные средства не представлено. Указывается на отсутствие оснований для удовлетворения иска о компенсации морального вреда в связи со смертью, так как Зуевская В. М. являлась опекуном погибших детей, родственных отношений между ними не имелось. Отмечается, что при определении размера компенсации не учтено, что погибшие дети были приняты в приёмную семью в разное время, а у Т.И.О. имеются родственники, которые в настоящее время готовят исковое заявление о компенсации морального вреда. Определённый размер компенсации морального вреда не основан на принципах справедливости и разумности, не обеспечивает в равной степени интересы участников спорного правоотношения. Указывается на необходимость учёта имущественного положения Скиллера В. А. и отсутствия у него умысла на совершение преступления. Также выражается несогласие с размером расходов по оплате услуг представителя.

В возражениях относительно доводов апелляционной жалобы представитель истца Зуевской В. М. – адвокат Звездин Д. Д. просит оставить решение суда без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

В возражениях относительно доводов апелляционной жалобы помощник Тарского прокурора Киница Л. И. просит оставить решение суда без изменения, апелляционную жалобу без удовлетворения.

Дело рассмотрено судом апелляционной инстанции в отсутствие истца Зуевской В. М., ответчиков Скиллера В. А., Сердюкова Е. А., третьих лиц Трофимова И. О., Шекова А. Р., надлежащим образом извещённых о месте и времени судебного заседания.

Проверив материалы дела в соответствии с требованиями части 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы, заслушав объяснения представителей ответчика Скиллера В. А. адвоката Белозерова В. М., выступающего на основании ордера, Кайзер Ю. В., выступающей на основании доверенности, поддержавших доводы апелляционной жалобы, представителя истца Зуевской В. М. адвоката Звездина Д. Д., выступающего на основании доверенности, возражавшего относительно доводов апелляционной жалобы, заключение прокурора Никульшиной Е. В., полагавшей решение суда законным и обоснованным, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Омского областного суда находит решение подлежащим изменению в части исходя из следующего.

В соответствии с пунктами 3 и 4 части 1 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения решения суда в апелляционном порядке являются несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела, нарушение или неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения были допущены судом первой инстанции.

Судом установлено и следует из материалов дела, что приговором Седельниковского районного суда Омской области от 17 февраля 2020 года Скиллер В. А. и Сердюков Е. А. признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации за оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, группой лиц по предварительному сговору, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека и смерть более двух лиц (том 1 л.д. <...>).

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 2 июля 2020 года указанный приговор был изменён в части установления сопряжённости умышленных действий Сердюкова Е. А. по оказанию услуг по наполнению бытового газового баллона СУГ, принесённого З.В.П., не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, находящихся в прямой причинно-следственной связи с наступлением тяжких последствий в виде причинения по неосторожности смерти пяти детей и причинения одному лицу тяжкого вреда здоровью и одному лицу – лёгкого вреда здоровью, а также с усилением наказания Скиллеру В. А. до 5 лет лишения свободы, исключив из приговора указание о назначении ему условного наказания (том 1 л.д. <...>).

Определением судебной коллегии по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 26 октября 2020 года приговор Седельниковского районного суда Омской области от 17 февраля 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Омского областного суда от 2 июля 2020 года в отношении Скиллера В. А. оставлены без изменения, кассационные жалобы осуждённого и защитника – без удовлетворения (том 1 л.д. <...>).

Приговором установлено, что в результате преступных действий Скиллера    В. А., Сердюкова Е. А. 22 января 2018 года в жилом доме по адресу: Омская область, <...> произошёл взрыв газового баллона из-за которого возник пожар, в результате которого дом был полностью уничтожен огнём до состояния невозможности проживания в нём, погибло 5 человек: Трофимова <...>; Зуевской В. М. были причинены телесные повреждения в виде термических ожогов кожных покровов лица, волосистой части головы, спины, верхних конечностей и ягодичных областей 1-2-3 степени площадью 35%, термического ожога слизистой оболочки верхних дыхательных путей 1-2 степени, которые по заключению эксперта № <...> от 14 июня 2018 года квалифицируются как причинившие тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

Постановлением старшего следователя СУ СК РФ по Омской области прекращено уголовное дело в отношении З.В.П. по части 1 статьи 118 (причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности), части 3 статьи 109 (причинение смерти по неосторожности двум или более лицам) Уголовного кодекса Российской Федерации на основании части 1 статьи 28 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации – в связи с деятельным раскаянием (том 2 л.д. <...>).

Противоправные действия З.В.П. выразились в том, что он в нарушение пунктов 91, 92 Правил противопожарного режима в Российской Федерации, утверждённых постановлением Правительства Российской Федерации от <...> № <...> поместил газовый баллон в помещении кочегарки, расположенной в жилом доме.

Постановлением Главы Седельниковского муниципального района Омской области от 15 августа 2007 года № 46 создана приёмная семья Зуевской В. М. и З.В.П. (том 1 л.д. <...>).

Зуевская В. М. и З.В.П. назначены приёмными родителями И.Ю.Н., <...> года рождения, В.А.А., <...> года рождения, Т.И.О., <...> года рождения, К. П. В., <...> года рождения, К.Е.А., <...> года рождения.

Основанием для назначения опеки над Т.И.О. являлось решение Кировского районного суда г. Омска от <...> (том 1 л.д. <...>) и приказ управления образования администрации г. Омска от 20 февраля 2002 года (том 1 л.д. <...>).

В связи с достижением Т.И.О. совершеннолетия, З.В.П. и Зуевская В. М. 13 декабря 2017 года были освобождены от исполнения обязанностей приёмных родителей (том 1 л.д. <...>)

Основаниями для назначения опеки над Ш.В.Р., Ш.А.Р., Ш.К.Р., Ш.А.Р. являлись решение Седельниковского районного суда от 4 февраля 2013 года, приказ комитета по образованию администрации Седельниковского муниципального района от 15 февраля 2013 года, договор о приёмной семье от 8 апреля 2013 года (том 1 л.д. <...>).

Основанием для назначения опеки над К.Е.А. являлось решение Седельниковского районного суда от 12 сентября 2007 года распоряжение главы администрации Седельниковского муниципального района от 25 июля 2006 года, договор о приёмной семье от 15 августа 2007 года (том 1 л.д. <...>).

В соответствии с выпиской из Единого государственного реестра недвижимости от 8 февраля 2018 года жилой дом по адресу: Омская область. <...> принадлежал на праве собственности З.В.П. (том 1, л.д.<...>).

Актом обследования от 10 мая 2018 года, заключением от 10 мая 2021 года, справкой о пожаре от 26 января 2018 года установлен факт полного уничтожения жилого дома по указанному адресу (том 1 л.д. <...>).

Распоряжением Главы Седельниковского сельского поселения от 19 октября 2018 года № 122 аннулирован адрес <...> в с. Седельниково в связи с прекращением существования объекта и снятием с кадастрового учёта (том 1 л.д.<...>).

По заключению эксперта № <...> размер ущерба, причинённого в результате уничтожения дома № <...> по ул. <...> в с. Седельниково составил 1 468 000 рублей, размер ущерба в результате уничтожения вещей, находящихся в доме, составил 350 629 рублей. Общий размер ущерба – 1 818 629 рублей (том 1 л.д.<...>).

Определением суда от 21 июня 2021 года по ходатайству стороны ответчиков назначена экспертиза по определению стоимости утраченного при пожаре имущества.

Согласно заключению эксперта № <...> стоимость жилого дома, расположенного по адресу: Омская область, <...> по состоянию на момент пожара составляет 1 120 019 рублей. Рыночная стоимость утраченного при пожаре имущества составляет 299 116 рублей (том 5 л.д. <...>).

Разрешая спор и частично удовлетворяя иск Зуевской В. М., суд исходил из того, что вина Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А. в уничтожении имущества, причинении смерти Т.И.О., Ш.К.Р., Ш.В.Р., Ш.А.Р.., К.Е.А. и тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М. установлена вступившим в законную силу приговором Седельниковского района Омской области; Сердюков Е. А. являлся работником Скиллера В. А., а последний является владельцем автомобильной газозаправочной станции, в результате эксплуатации которой был причинён вред. В этой связи суд пришёл к выводу о том, что надлежащим ответчиком является Скиллер В. А.

Определяя размер причинённого материального ущерба, подлежащего возмещению, суд первой инстанции исходил из результатов судебной оценочной экспертизы. Также суд учёл, что возникновению вреда способствовала грубая неосторожность собственника жилого дома – З.В.П. Определив степень вины З.В.П. в причинении ущерба в 30 процентов, суд взыскал с ответчика Скиллера В. А. в пользу Зуевской В. М. 993 394 рубля 50 копеек в счёт возмещения причинённого ущерба.

При определении размера компенсации морального вреда в связи с причинением тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М. в сумме 500 000 рублей, суд учёл обстоятельства дела, степень тяжести причинённых истцу телесных повреждений, требования разумности и справедливости.

Определяя размер компенсации морального вреда в связи со смертью членов семьи Зуевской В. М. в сумме 5 000 000 рублей, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федеральным законом от 24 апреля 2008 года № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве», разъяснениями постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», исходил из того, что между истцом и погибшими установились тесные родственные связи, истец считала погибших своими детьми, поскольку воспитывала их, дети проживали вместе с ней по одному адресу, составляли единую семью, в связи с чем в результате гибели пятерых детей истец безусловно испытала сильные нравственные страдания.

Отклоняя довод стороны ответчика о пропуске срока исковой давности, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 196, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, сослался на то, что в данном случае срок исковой давности подлежит исчислению со дня вступления в законную силу приговора по уголовному делу от 17 февраля 2020 года, которым установлена виновность ответчиков в причинении вреда, а потому трёхлетний срок исковой давности не истёк.

Выводы суда о том, что срок исковой давности не истёк, надлежащим ответчиком является Скиллер В. А. и о его обязанности возместить материальный вред в размере 993 394 рубля 50 копеек, компенсировать моральный вред, причинённый гибелью членов семьи в размере 5 000 000 рублей, судебная коллегия признаёт верными, соответствующими установленным по делу фактическим обстоятельствам, представленным в дело доказательствам и применённым нормам права.

В соответствии с пунктом 1 статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причинённых ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Согласно пункту 1 статьи 1064 данного кодекса вред, причинённый личности или имуществу гражданина, а также вред, причинённый имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объёме лицом, причинившим вред.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинён не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (пункт 2).

В силу пункта 1 статьи 1079 этого же кодекса юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (использование транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.; осуществление строительной и иной, связанной с нею деятельности и др.), обязаны возместить вред, причинённый источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. Владелец источника повышенной опасности может быть освобождён судом от ответственности полностью или частично также по основаниям, предусмотренным пунктами 2 и 3 статьи 1083 данного кодекса.

Пунктом 1 статьи 1068 поименованного кодекса предусмотрено, что юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причинённый его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Как указано выше, вступившими в законную силу приговором суда Скиллер В. А. и Сердюков Е. А. признаны виновными в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Объективная сторона совершённого ответчиками преступления предусматривает ответственность за выполнение работ либо оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, повлекшее по неосторожности смерть двух и более лиц.

Таким образом, последствия в виде причинения тяжкого вреда здоровью, наступления смерти, в данном случае влияют на квалификацию содеянного и в силу пункта 4 статьи 73 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации относятся к обстоятельствам, подлежащим доказыванию при производстве по уголовному делу.

Часть 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

В соответствии с частью 1 статьи 71 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации приговор суда отнесён к числу письменных доказательств по гражданскому делу, и обстоятельства, установленные приговором, имеют значение для рассмотрения и разрешения настоящего дела.

Факты, установленные вступившим в законную силу приговором суда, имеющие значение для разрешения вопроса о возмещении вреда, причинённого преступлением, впредь до их опровержения должны приниматься судом, рассматривающим этот вопрос в порядке гражданского судопроизводства (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июля 2017 года № 1442-О).

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 11 февраля 2020 года № 297-О, часть 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, по своему смыслу в системе действующего правового регулирования, не может служить основанием для переоценки того размера вреда, причинённого преступлением, который установлен вступившим в законную силу приговором в качестве компонента криминального деяния (для переоценки фактов, установленных вступившим в законную силу приговором суда и имеющих значение для разрешения вопроса о возмещении вреда, причинённого преступлением).

Приговором установлено, что владельцем АГЗС № 5 и газонаполнительного пункта, в результате эксплуатации которого причинён вред, является Скиллер В. А.

По трудовому договору от 1 июня 2015 года Сердюков Е. А. являлся работником ИП Скиллера В. А., состоял в должности оператора АГЗС № 5 (том 4 л.д. <...>).

В этой связи, применительно к положениям статей 1064, 1068, 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, Скиллер В. А. должен возместить вред, причинённый как им самим, так и его работником Сердюковым Е. А., который правомерно признан судом ненадлежащим ответчиком.

С учётом изложенного судебная коллегия соглашается с выводами суда о том, что смерть Т.И.О., Ш.К.Р., Ш.В.Р., Ш.А.Р., К.Е.А., причинение тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М. находятся в прямой причинной связи с деяниями Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А., поскольку наступление таких последствий и причинная связь между деянием и последствиями являлся квалифицирующим признаком преступления, то есть влияет на квалификацию содеянного.

В этой связи доводы апелляционной жалобы об отсутствии причинно-следственной связи между деяниями Скиллера В. А. и наступившими последствиями в виде причинения тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М. и смерти пяти лиц, являются несостоятельными.

Поскольку в результате этих же действий ответчиков был уничтожен жилой дом и находящееся в нём имущество, указанные последствия также находятся в причинно-следственной связи с действиями ответчиков.

Доводы апелляционной жалобы о необходимости уменьшения размера возмещения вреда, с учётом имущественного положения Скиллера В. А. на основании пункта 3 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации судебной коллегией отклоняются.

Судом первой инстанции исследовался вопрос об имущественном положении Скиллера В. А. и с учётом установленных обстоятельств, наличия в собственности ответчика движимого и недвижимого имущества, сделан обоснованный вывод об отсутствии оснований, дающих право для применения положений пункта 3 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Доводы апелляционной жалобы о том, что грубая неосторожность самой Зуевской В. М. способствовала возникновению и увеличению вреда, судебная коллегия полагает несостоятельными. Каких-либо противоправных действий истец не совершала, а размещение З.В.П. газового баллона в жилом доме повлекло учёт степени его вины при определении размера возмещения.

Вопреки доводам апелляционной жалобы судом первой инстанции исследовались материалы уголовного дела: приговор, протокол судебного заседания, заключения экспертов. Указанным материалам дана оценка в решении суда.

При определении размера материального ущерба, причинённого истцу, суд первой инстанции исходил из заключения эксперта № <...>, составленного на основании определения суда, согласно которому стоимость уничтоженного жилого дома по состоянию на момент пожара составляла 1 120 019 рублей, рыночная стоимость утраченного имущества составила 299 116 рублей (том 5 л.д. <...>).

Заключение эксперта дано на основании полного исследования представленных материалов и документов. В нём содержится подробное описание проведённого исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Оснований сомневаться в достоверности заключения эксперта у судебной коллегии не имеется.

Проанализировав представленные доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд установил перечень уничтоженного имущества, являющегося предметами обычной домашней обстановки, и его стоимость с разумной степенью достоверности.

Оснований не согласиться с выводами суда в данной части, не имеется.

Определяя размер подлежащей взысканию в счёт возмещения имущественного вреда суммы, применительно к пункту 2 статьи 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации, суд учёл, что возникновению вреда способствовала грубая неосторожность З.В.П., которая находится в причинной связи с разрывом газового баллона и возникновением пожара.

Правильно определив с учётом характера совершённых З.В.П. действий степень его вины в 30 процентов, суд уменьшил в указанной части размер взыскания до 993 394 рубля 50 копеек (1 419 135 – (1 419 135*30%).

Отклоняя доводы апелляционной жалобы ответчика Скиллера В. А. об отсутствии оснований для взыскания в пользу Зуевской В. М. материального ущерба, судебная коллегия соглашается с выводами суда о том, что Зуевская В. М. является наследником после смерти З.В.П.

Согласно выписке из Единого государственного реестра недвижимости, право собственности на жилой дом по адресу: Омская область, <...> было оформлено на З.В.П.

В соответствии с пунктом 1 статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации имущество, нажитое супругами во время брака, является их совместной собственностью.

Пунктом 2 указанной статьи установлено, что общим имуществом супругов являются приобретённые за счёт общих доходов супругов движимые и недвижимые вещи, ценные бумаги, паи, вклады, доли в капитале, внесенные в кредитные учреждения или в иные коммерческие организации, и любое другое нажитое супругами в период брака имущество независимо от того, на имя кого из супругов оно приобретено либо на имя кого или кем из супругов внесены денежные средства.

Жилой дом был приобретён в браке.

З.В.П. умер <...>. Единственным наследником, принявшим наследство после его смерти, является Зуевская В. М.

В силу статьи 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации наследство открывается со смертью гражданина.

Статья 1112 этого же кодекса, определяя состав наследственного имущества, предусматривает, что в него входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности (часть 1).

Не входят в состав наследства права и обязанности, неразрывно связанные с личностью наследодателя, в частности право на алименты, право на возмещение вреда, причинённого жизни или здоровью гражданина, а также права и обязанности, переход которых в порядке наследования не допускается названным Кодексом или другими законами (часть 2).

Как разъяснено в пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 мая 2012 года № 9 «О судебной практике по делам о наследовании», в состав наследства входит принадлежавшее наследодателю на день открытия наследства имущество, в частности: вещи, включая деньги и ценные бумаги (статья 128 Гражданского кодекса Российской Федерации); имущественные права (в том числе права, вытекающие из договоров, заключённых наследодателем, если иное не предусмотрено законом или договором; исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности или на средства индивидуализации; права на получение присужденных наследодателю, но не полученных им денежных сумм); имущественные обязанности, в том числе долги в пределах стоимости перешедшего к наследникам наследственного имущества (пункт 1 статьи 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 15 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации даны разъяснения о том, что имущественные права и обязанности не входят в состав наследства, если они неразрывно связаны с личностью наследодателя, а также если их переход в порядке наследования не допускается Гражданским кодексом Российской Федерации или другими федеральными законами (статья 418, часть 2 статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации). В частности, в состав наследства не входят: право на алименты и алиментные обязательства (раздел V Семейного кодекса Российской Федерации), права и обязанности, возникшие из договоров безвозмездного пользования (статья 701 Гражданского кодекса Российской Федерации), поручения (пункт 1 статьи 977 Гражданского кодекса Российской Федерации), комиссии (часть 1 статьи 1002 Гражданского кодекса Российской Федерации), агентского договора (статья 1010 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Исходя из приведённых нормативных положений Гражданского кодекса Российской Федерации и акта их толкования, у З.В.П. в связи с уничтожением его имущества в результате преступных действий ответчиков возникло на основании статьи 15 Гражданского кодекса Российской Федерации имущественное право на возмещение в полном объёме причинённых ему убытков. Данное имущественное право, не реализованное З.В.П. при жизни, нельзя считать неразрывно связанным с его личностью, и, соответственно, не входящим в состав наследства после его смерти.

Согласно пункту 4 статьи 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации принятое наследство признаётся принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия.

В силу статьи 1153 указанного кодекса принятие наследства осуществляется подачей по месту открытия наследства нотариусу или уполномоченному в соответствии с законом выдавать свидетельства о праве на наследство должностному лицу заявления наследника о принятии наследства либо заявления наследника о выдаче свидетельства о праве на наследство (пункт 1).

Из материалов наследственного дела следует, что после смерти З.В.П.., истец обратилась к нотариусу с заявлением о выдаче свидетельства о праве на наследство. Иные наследники к нотариусу не обращались.

В этой связи к истцу в порядке наследования перешли все имущественные права З.В.П., в том числе и право требования возмещения вреда, причинённого уничтожением имущества.

Доводы апелляционной жалобы о пропуске срока исковой давности по имущественным требованиям не могут быть приняты во внимание.

В пункте 1 статьи 196 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что общий срок исковой давности составляет три года со дня, определяемого в соответствии со статьёй 200 данного кодекса.

Пунктом 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрен, что, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Приговор Седельниковского районного суда Омской области в отношении Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А. вступил в законную силу 2 июля 2020 года.

С настоящим иском Зуевская В. М. обратилась в суд 26 апреля 2021 года (том 1 л.д. <...>).

В этой связи суд первой инстанции, руководствуясь статьями 196, 200 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришёл к правомерному выводу о том, что срок исковой давности не пропущен, поскольку он начал течь со дня вступления приговора суда в законную силу, так как именно с указанного времени была установлена вина ответчиков в совершении преступления, то есть установлено, что материальный ущерб и моральный вред, причинён истцу противоправными действиями Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А. Именно с этого момента Зуевская В. М. узнала, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите её нарушенного права.

Возможность заявить гражданский иск в уголовном деле не свидетельствует о том, что до вступления приговора в законную силу Зуевская В. М. знала, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите её права.

Мнение автора апелляционной жалобы о том, что срок исковой давности начинает течь с иного времени является ошибочным, основано на неправильном толковании норм материального права.

Доводы апелляционной жалобы о том, что Зуевской В. М. был оказана помощь на приобретение жилого дома и имущества не может повлиять на законность принятого решения, поскольку оказание благотворительной помощи со стороны третьих лиц не относится к обстоятельствам, с которыми закон связывает прекращение обязательства вследствие причинения вреда, либо переход права требования к другим лицам.

В соответствии с пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь, здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинён моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (пункт 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причинённых нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

Исходя из приведённых нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред – это нравственные или физические страдания, причинённые действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьёй всех её членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Над детьми, оставшимися без попечения родителей, в целях их содержания, воспитания и образования, а также для защиты их прав и интересов в соответствии с главой 20 Семейного кодекса Российской Федерации и Федеральным законом от 24 апреля 2008 года № 48-ФЗ «Об опеке и попечительстве» может устанавливаться опека или попечительство.

В силу абзаца первого пункта 6 статьи 148.1 Семейного кодекса Российской Федерации опекун или попечитель ребенка имеет право и обязан воспитывать ребёнка, находящегося под их опекой или попечительством, заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии ребенка.

Таким образом, принимая под опеку ребёнка, опекун фактически принимает на себя функции родителя, несёт за ребенка ответственность, обязан его воспитывать, заботиться о его физическом, психическом здоровье, духовном и нравственном развитии, то есть ребенок фактически становится членом семьи опекуна.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 года № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации», под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (пункт 1).

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учётом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 10 названного постановления).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

В Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу «К. и Т. против Финляндии» (K. and T. v. Finland) было указано, что наличие или отсутствие «семейной жизни» в целях статьи 8 Конвенции по сути является вопросом факта, который зависит от действительного наличия тесных личных связей.

Европейский Суд в рассмотренных им делах приходил к выводу о том, что отношения между приёмной семьёй и приёмным ребёнком, которые прожили вместе в течение многих месяцев, составляли семейную жизнь по смыслу пункта 1 статьи 8 Конвенции, несмотря на отсутствие биологических связей между ними. Европейский Суд принял во внимание тот факт, что между приёмной семьёй и ребёнком сформировалась тесная эмоциональная связь, аналогичная связи между родителями и детьми, и что приёмная семья во всех отношениях вела себя так же, как родители ребенка (Постановление Европейского Суда по делу «Моретти и Бенедетти против Италии», §§ 49 - 50, а также Постановление Европейского Суда по делу «Копф и Либерда против Австрии»).

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положений статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина, требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены не только родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из фактически сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) в связи с причинением вреда здоровья их близкому родственнику, другому лицу, являющемуся членом семьи по иным основаниям (в частности, опека, попечительство).

Из установленных судом обстоятельств следует, что погибшие на протяжении длительного времени проживали в приёмной семье <...>. В приёмной семье сформировалась тесная эмоциональная связь, аналогичная связи между родителями и детьми, фактически сложились семейные связи, и приёмная семья вела себя во всех отношениях также как родители и дети.

С учётом изложенного, вопреки доводам апелляционной жалобы, суд пришёл к правомерному выводу о возможности взыскания в рассматриваемом случае компенсации морального вреда, причинённого смертью Т.И.О., Ш.К.Р., Ш.В.Р., Ш.А.Р., К.Е.А.

Несмотря на то, что к моменту смерти Т.О.И. достигла совершеннолетия и опека была прекращена, она фактически оставалась членом семьи <...>, о чём свидетельствует в том числе и её приезд в семью на каникулы.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию в пользу истца, суд первой инстанции пришёл к выводу о том, что в результате смерти Т.И.О., Ш.К.Р., Ш.В.Р., Ш.А.Р., К.Е.А., истцу Зуевской В. М. причинены нравственные страдания, поскольку к погибшим она относилась как к родным детям, на протяжении длительного времени поддерживала с ними тесные семейные связи.

Так же судебная коллегия отмечает, что размер компенсации морального вреда учитывает и обстоятельства, при которых погибли дети (сгорели в огне на глазах у приёмной матери), что не могло не причинить ей глубокие нравственные страдания.

Сложившиеся близкие отношения между истцом и погибшими детьми учтены при определении размера компенсации морального вреда в совокупности с другими представленными доказательствами, свидетельствующими о перенесённых страданиях, тяжёлых эмоциональных переживаниях. При этом разная продолжительность нахождения детей в приёмной семье не может иметь решающего значения при определении размера компенсации морального вреда, поскольку каждый ребёнок находился в семье продолжительное время, достаточное для формирования устойчивых семейных связей.

Руководствуясь вышеприведёнными нормами права, установив обстоятельства причинения морального вреда, учитывая характер и объём причинённых истцу нравственных страданий, принимая во внимание степень вины ответчиков, руководствуясь принципом соразмерности и справедливости, суд пришёл к обоснованному выводу о взыскании компенсации морального вреда с ответчика в пользу истца в размере 5 000 000 рублей.

С учётом размера заявленной истцом компенсации (7 500 000 рублей), взысканная сумма учитывает и то обстоятельство, что возникновению вреда способствовали в том числе действия З.В.П., степень вины которого определена в 30 процентов.

Наличие у погибших иных родственников, которые могут обратиться с иском о компенсации морального вреда, не опровергает выводов суда относительно суммы взысканной компенсации, так как она определена исходя из характера и объёма нравственных страданий, причинённых непосредственно истцу.

Судебная коллегия отмечает, что указанная сумма компенсирует моральный вред, причинённый Скиллером В. А. и Сердюковым Е. А.

Отклоняя возражения ответчиков о том, что телесные повреждения были причинены Зуевской В. М. не в результате преступных действий ответчиков, суд правомерно указал, что это обстоятельство установлено вступившим в законную силу приговором суда.

В этой связи оснований для назначения судебно-медицинской экспертизы не имелось.

Определяя размер компенсации морального вреда, причинённого в связи с повреждением здоровья Зуевской В. М., суд обоснованно учёл фактические обстоятельства причинения вреда здоровью, характер причинённых повреждений (термические ожоги покровов лица, волосистой части головы, спины, верхних конечностей и ягодичных областей 1-2-3 степени, слизистой оболочки верхних дыхательных путей 1-2 степени). Получив тяжёлые травмы, истец в течение двух месяцев находилась на стационарном лечении, перенесла восемь болезненных операций, в том числе по трансплантации кожи. После выписки из стационара Зуевская В. М. обращалась к хирургу с жалобами на длительно не заживающие раны в области нижних конечностей, ей был поставлен диагноз «Инфицированные раны голеней».

При таких обстоятельствах судебная коллегия соглашается с выводом районного суда о том, что заявленная истцом сумма в 500 000 рублей является достаточной компенсацией причинённых Зуевской В. М. физических и нравственных страданий в связи с причинением тяжкого вреда её здоровью.

В то же время, взыскивая указанную сумму полностью со Скиллера В. А., суд не учёл, что получение Зуевской В. М. указанных телесных повреждений находится в причинной связи не только с преступными действиями Скиллера В. А. и Сердюкова Е. А., но и с виновными действиями З.В.П., степень вины которого сам суд определил в 30 процентов.

Поскольку вред здоровью Зуевской В. М. не был причинён совместно З.В.П., Скиллером В. А. и Сердюковым Е. А., З.В.П. мог быть привлечён к долевой ответственности (абзац первый статьи 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Следовательно, размер компенсации морального вреда подлежит уменьшению на 30 процентов до 350 000 рублей (500 000-500 000*30%).

В этой связи решение суда в части определения размера компенсации морального вреда за причинение тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М. подлежит изменению.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционной жалобы ответчика о завышенном размере судебных расходов, взысканных в пользу истца.

В соответствии с частью 1 статьи 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

На основании абзаца пятого статьи 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к издержкам, связанным с рассмотрением дела, относятся расходы на оплату услуг представителей.

Согласно части 1 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесённые по делу судебные расходы, за исключением случаев, предусмотренных частью второй статьи 96 настоящего Кодекса. В случае, если иск удовлетворён частично, указанные в настоящей статье судебные расходы присуждаются истцу пропорционально размеру удовлетворённых судом исковых требований, а ответчику пропорционально той части исковых требований, в которой истцу отказано.

Согласно части 1 статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по её письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

В суде первой инстанции интересы Зуевской В. М. представлял Звездин Д. Д. на основании доверенности от 25 января 2021 года (том 1 л.д. <...>).

Согласно квитанции истцом оплачены юридические услуги на сумму 30 000 рублей (том 1 л.д. <...>).

Определяя размер подлежащих взысканию судебных расходов на оплату услуг представителя, суд первой инстанции исходил из сложности дела, длительности его рассмотрения, объёма фактически оказанных стороне юридических услуг, процессуального результата по делу, учитывая ходатайство ответчика о завышенном размере расходов, определил к взысканию расходы по оплате услуг представителя в размере 20 000 рублей.

Отклоняя доводы апелляционной жалобы ответчика о завышенном размере расходов, определённых судом ко взысканию, судебная коллегия отмечает следующее.

Как следует из разъяснений, данных в пунктах 12, 13 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года №1 «О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела» разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объём заявленных требований, цена иска, сложность дела, объём оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства.

Соотнося взысканную судом сумму расходов на оплату услуг представителя с объёмом защищённого права, учитывая характер рассмотренной категории спора и его сложность, объём выполненной представителем работы и количество затраченного на это времени, результат рассмотрения дела, суд апелляционной инстанции полагает взысканные районным судом с ответчика Скиллера В. А. по делу судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 20 000 рублей соответствующими принципам пропорциональности, разумности и справедливости и исходя из соблюдения баланса интересов сторон не находит оснований для его ещё большего уменьшения.

    Руководствуясь статьями 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

    определила:

решение Тарского городского суда Омской области от 18 августа 2021 года изменить в части определения размера компенсации морального вреда за причинение тяжкого вреда здоровью Зуевской В. М.

Взыскать со Скиллера В.А. в пользу Зуевской В.М. в качестве компенсации морального вреда за причинение ей тяжкого вреда здоровью 350 000 рублей.

В остальной части решение Тарского городского суда Омской области от 18 августа 2021 года оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

    Председательствующий:

    Судьи:

    Определение изготовлено в окончательной форме 26 ноября 2021 года

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>

<...>