Решение по делу № 22-3229/2020 от 01.12.2020

Председательствующий

по делу Герасимова Н.А.                                                   дело № 22-3229-2020

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е    П О С Т А Н О В Л Е Н И Е

г.Чита                                                   21 декабря 2020 года

Забайкальский краевой суд в составе председательствующего судьи Бушуева А.В.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Зарубиной И.З.,

с участием прокурора Куйдиной Т.А.,

осужденного Емельянова С.Н., адвоката Сулиной В.А., представившей удостоверение и ордер, представителя гражданского ответчика ЯП, представителя <данные изъяты> Е, представителей потерпевших - адвокатов М, Х, представивших удостоверения и ордера,

рассмотрел в судебном заседании апелляционные жалобы осужденного Емельянова С.Н., адвоката Сулиной В.А., представителя гражданского ответчика ЯП на приговор Центрального районного суда г.Читы от 2 октября 2020 года, которым

Емельянов С. Н., <данные изъяты>, судимый:

- 27.12.2016 г. мировым судьей судебного участка №33 Читинского района Забайкальского края по ч.1 ст.112 УК РФ к 1 году 6 месяцам ограничения свободы. Наказание отбыто 17.07.2018 года,

осужден по: ч.2 ст.167 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, ч.1 ст.222 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы.

На основании ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначено 3 года лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении.

Срок наказания исчислен со дня прибытия осужденного в колонию-поселение, время следования постановлено засчитать в срок лишения свободы из расчета один день за один день. Время содержания под стражей Емельянова С.Н. с 14 мая 2019 года по 16 мая 2019 года зачтено в срок лишения свободы из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении.

С осужденного Емельянова С.Н. в возмещение причиненного материального ущерба в пользу Д взыскано 570 000 рублей, в пользу <данные изъяты> - 3 325 247 рублей, выплаты в порядке регресса – 2 214 099 рублей 28 копеек, всего 5 539 346 рублей 28 копеек.

Заслушав доклад судьи Бушуева А.В., осужденного Емельянова С.Н., адвоката Сулину В.А., представителя гражданского ответчика ЯП, поддержавших доводы апелляционных жалоб об отмене приговора, представителя потерпевшей адвоката М, возражавшего против удовлетворения апелляционных жалоб, представителя <данные изъяты> Е, представителя потерпевшего адвоката Х, возражавших против удовлетворения жалоб, но не возражавших против смягчения осужденному наказания с применением ст.73 УК РФ, в связи с тем, что Емельянов С.Н. частично возместил ущерб <данные изъяты>, полностью возместил ущерб потерпевшему Д, прокурора Куйдину Т.А. об оставлении жалоб, поданных на приговор без удовлетворения, но снижении наказания осужденному в связи с полным и частичным возмещением причиненного потерпевшим ущерба, суд апелляционной инстанции,

у с т а н о в и л :

Емельянов С.Н. признан виновным в умышленном уничтожении, повреждении чужого имущества, с причинением значительного ущерба, путем поджога, а также незаконное хранение огнестрельного оружия и боеприпасов.

Данные преступления Емельяновым С.Н. были совершены 28 ноября 2018 года и 30 апреля 2019 года в <адрес> и <адрес>, при обстоятельствах, указанных в приговоре суда.

В суде первой инстанции Емельянов С.Н. вину по предъявленному обвинению не признал, показал, что автомобиль Б не поджигал, оружие и боеприпасы не приобретал, не хранил.

В апелляционных жалобах: - осужденный Емельянов С.Н., выражая несогласие с приговором, считает его незаконным, необоснованным. Указывает, что суд пришел к выводу, что он, испытывая неприязненные отношения к Щ, который создал ему конкуренцию при осуществлении <данные изъяты> по направлению в <адрес>, совершил поджег автобуса Б <данные изъяты> по <адрес> в <адрес> 28.11.2018 г. Данные выводы считает необоснованными, так как в тот период в <адрес> осуществляли пассажирские перевозки предприниматели: ЯЯЦ, ЯЯЦ, Емельянов, ЯУ, ЯК, ЯН, ЯО, ЯР и другие, все перевозчики, так или иначе, конкурировали между собой. Данный факт в ходе следствия и в суде не проверялся, но в приговоре указано, что именно ЯО создал ему конкуренцию. Он знал, что автобус ЯО находится в лизинге и застрахован от ущерба по системе КАСКО в страховой компании, ему было известно, что автобус находился в плохом состоянии с пробегом более 300000 км., его стоимость на тот момент составляла не более 1300000 руб., а ЯО получила от страховой компании 1833156 руб. В связи с этим у него не было умысла и мотива уничтожать транспорт ЯО и других владельцев, которых он не знал и не испытывал к ним неприязненных отношений. В ночь на 28.11.2018 г. он не мог совершить преступление, поскольку 26 или 27.11.2018 г., находясь в тренажерном зале <данные изъяты>, получил травму спины, что подтвердил ЯФ. Перед допросом он с ним встречался, попросил дать показания по этому поводу, он сказал, что не помнит точной даты, он ответил, что сам точной даты не помнит, но это произошло 26 или 27 ноября. В суде ЯФ пояснил, что следователь ЯГ отговаривал его давать показания по факту получения им травмы, но ЯФ в протоколе допроса и в суде рассказал о событиях, которые происходили на самом деле, не создавал ему ложного алиби. Суд необоснованно отнесся к этим показаниям критически. Также ЯТ и ЯЬ подтвердили в суде, что в ночь на 28.11.18г. он находился дома по адресу <адрес>, накануне в тренажерном зале он получил травму спины, с трудом передвигался по квартире, испытывая боль в пояснице, к ним приезжала медсестра ЯЮ, ставила ему уколы. Свидетель ЯЮ при допросе пояснила, что по просьбе ЯТ действительно 26 и 27 ноября 2018 года приезжала к ним, ставила ему уколы, он не мог встать и едва мог перевернуться, но суд также отнесся к ним критически, указав, что они неконкретные. В суд были предоставлены документы из поликлиники <данные изъяты> о наличии у него <данные изъяты>, но оценка этому не дана. При допросе в качестве подозреваемого он пояснял, что в ночь на 28.11.2018 г. находился у себя дома либо в <адрес> вместе с женой, но от давности события мог ошибаться, позже вспомнил о получении травмы спины в ноябре 2018 г., однако суд указал, что его показания нестабильные. Далее указывает, что в ночь на 30.04.2018 г., когда он дома употреблял спиртные напитки, около 8 часов, в квартиру ворвались сотрудники <данные изъяты> и <данные изъяты>, привезли его в <адрес>, где у него имеется дом по <адрес>, стали проводить обыск. В ходе обыска на 1 этаже дома некоторые сотрудники неоднократно выходили во двор, ходили на 2 этаже дома, поскольку он слышал их топот. В ходе обыска был обнаружен пистолет и патроны в подсобке 2 этажа, в которую имеется свободный доступ снаружи и изнутри. В ходе обыска он сказал, что оружие и патроны ему не принадлежат, были подброшены, а также то, что он пьян, но следователь не внес это в протокол обыска. Понятая Ю в суде подтвердила, что он во время обыска был пьян, сотрудники неоднократно выходили из дома в момент проведения обыска на 1 этаже, ходили по второму этажу, а перед обнаружением пистолета и патронов на 2 минуты исчезали из поля зрения понятых, однако к данным показаниям суд отнесся критически. Также свидетель Р подтвердил в суде, что он во время обыска был в состоянии опьянения, но судья Герасимова, учитывая, что он заикался, не давала свидетелю достаточно времени ответить на вопросы, указала в приговоре, что он путается в показаниях. Далее указывает, что обыск проводился в рамках уголовного дела возбужденного по ч.2 ст.167 УК РФ, сотрудники полиции располагали видео материалами, изъятыми в ходе осмотра на <адрес>, где видны силуэты двух людей, другими уликами, добытыми при расследовании дела. Однако при проведении обыска их не интересовала его одежда, обувь, пластиковые бутылки, канистры, легко воспламеняющие жидкости, зажигалки и прочее, что являлось бы доказательствами по делу. Перед обыском ему было предложено выдать незаконное оружие, наркотики, которые отношения к делу не имели. Считает, что пистолет и патроны могли подбросить во время проведения обыска или заранее, поскольку в доме он постоянно не проживал, появлялся там два раза в неделю, за домом по вечерам присматривал Р. Далее указывает, что после обыска, он был задержан в порядке ст.91 УПК РФ, затем его допросили в присутствии адвоката Н, где он отрицал свою причастность к преступлениям. Когда он содержался в ИВС к нему приходил о/у С, требовал, что бы он сознался в поджоге, в противном случае они привлекут к ответственности его сына, сломают ему карьеру, он <данные изъяты>, так как на пистолете или патронах обнаружены его отпечатки. Также С сказал, если он признается в преступлении, следователь не будет ходатайствовать об аресте в суде. До начала судебного заседания у него не было возможности посоветоваться с адвокатом для обсуждения данных условий. На тот момент общая сумма лизинговых обязательств составляла около 8 млн. руб., плата в месяц 330000 руб. 16 мая 2019 г. его вывезли в суд на арест по ст.222 УК РФ. До начала судебного заседания он по просьбе следователя И в обмен на то, что его не арестуют, написал явку с повинной, оговорив себя. Следователь оформил явку с повинной (<данные изъяты>) и протокол допроса (<данные изъяты>) без адвоката, без разъяснения положений ст.51 Конституции РФ, чем нарушил право на защиту. Адвокат Н опоздал в суд, он подписал явку с повинной и протокол дополнительного допроса, не ознакомившись с ними. Он не знал подробностей произошедшего 28.11.2018 г. так как не был на месте пожара, поэтому в явке с повинной и протоколе допроса изложил то, что знал из показаний Ц на очной ставке в ИВС 14 мая 2019г., и из предъявленных обвинений. Несмотря на указанные нарушения, суд в приговоре взял в основу данные доказательства, указав, что перед допросом ему разъяснялось положение ст. 51 Конституции РФ. Указывает, что Ц на следствии и в суде давал противоречивые показания, в ходе допросов Ц по-разному описывает верхнюю одежду, в которой он (Емельянов) был в ночь на 28 ноября 2018г., указывает, что то он был то в спортивном пуховике, то в темной куртке, то в куртке темно синего или синего цвета, то не помнит в чем он был одет. Ни в одном допросе Ц не говорит что он (Емельянов) был одет в камуфлированную куртку серого цвета. Этим противоречиям суд в приговоре оценки не дал. Также из показаний Ц следует, что вечером 27 ноября он позвонил ему и попросил в 3 часа ночи съездить в <адрес> посмотреть автобус ЯО. Далее, приводя показания Ц об обстоятельствах якобы совершенного им преступления, указывает, что сотрудники полиции не приняли мер к отысканию указанных Ц канистры и пластиковой бутылки. Если Ц не является соучастником преступления, если не был осведомлен о его планах, то почему он не сообщил о преступлении сразу, так же возникает вопрос, почему он уничтожил верхнюю одежду, в которой приезжал в <данные изъяты>. Позже в СУ СК Ц дал показания, что оговорил его в совершении поджога, так как сотрудники полиции ввели его в заблуждение, продемонстрировав видео с телефона, как его в наручниках ведут по территории ИВС, в связи с чем он, опасаясь уголовной ответственности, дал ложные показания. Через некоторое время Ц меняет показания, однако суд в приговоре указал, что его показания стабильные и последовательные, а противоречивость объяснил как стирание памяти в связи с истечением длительного периода времени с момента происшествия. Однако по поводу показаний данных свидетелями и им суд таких снисхождений не сделал, что указывает на необъективность суда. Далее, приводя показания свидетеля ЯЫ, сторожа подземной автостоянки на <адрес>, который не видел его выходящим с автостоянки в ночь на 28.11.2018 года, указывает на описание одежды данной свидетелем, что противоречит показаниям Ц в этой части, но суд в приговоре эти противоречия не учел. В ходе проведенных ОРМ о/у Т не добыто подтверждающих сведений, что в ночь на 28.11.2018г. он покидал свою квартиру по <адрес>, выходил из подземной автостоянки дома. В деле имеются показания засекреченного свидетеля Ч, из показаний которого следует, что накануне он (Емельянов) приезжал на автостоянку по <адрес>, интересовался наличием видеонаблюдения, режимом работы сторожей. С целью подтверждения показаний Ч следствием и судом не было принято мер для их подтверждения, не были допрошены представители руководства <данные изъяты>, сотрудники охраны, сторожа и другие работники автостоянки, в связи с чем показания Ч являются голословными и ничем не подтверждены. В ходе расследования уголовного дела не были устранены следующие недостатки и противоречия: пожар на автостоянке был локализован в 6 часов, первые осмотры места происшествия начаты спустя 5 часов после локализации, когда владельцы автотранспорта выехали со стоянки. Не принято мер по сохранению первоначальной обстановки в <данные изъяты>, не указано какой осмотр основной, а какой дополнительный, не понятно какой ОМП верный, так как в каждом протоколе ОМП указаны разные размеры <данные изъяты> и количество въездных ворот (в одном ОМП 5, в другом ОМП 3). Осматривался только поврежденный транспорт, нет схем места происшествия, не выяснялся вопрос о наличии обогревательных приборов. Следователем не допрошены сотрудники пожарной охраны, первыми прибывшими на место происшествия с целью установления первоначальной картины и обстоятельств пожара, зная всех владельцев автотранспорта не принято мер по воссозданию первоначальной обстановки в <данные изъяты> на момент локализации пожара. Установлено что сигнал о пожаре поступил в 4.10, а пожарные прибыли на место пожара в 4.05 противоречия не устранены. На видеозаписи не видно светоотражающих элементов, которые есть на предоставленной им верхней одежде, в которой он ходил в то время. С места происшествия были изъяты образцы грунта, в которых обнаружены следы дизельного топлива, моторных, трансмиссионных и гидравлических масел, однако следов бензина нет, все это противоречит показаниям Ц, суд в приговоре на это не обратил внимание. Ни истцы, ни следователь не приглашали его на оценку поврежденного имущества и установление ущерба. Эксперт О проводил экспертизу в кабинете, не исследовал представленные ему фрагменты с места пожара, не осматривал автотранспорт и <данные изъяты>, брал во внимание только протоколы осмотра, проведенные с нарушением и постановление следователя И, в котором указано, что он совершил поджог. Считает выводы эксперта сомнительными. Указывает, что согласно выводам эксперта возгорание произошло в результате воспламенения неустановленной жидкости неустановленным источником открытого огня, очаг возгорания находится на автобусе <данные изъяты> или на автобусе <данные изъяты>, вероятнее всего на двери салона <данные изъяты>. В приговоре суд противоречит выводам эксперта, исключает факт вероятности, указанный в экспертизе на достоверно доказанный факт обливания и поджога салонной двери <данные изъяты>. Ходатайство о проведении независимой экспертизы и допросе эксперта О и сотрудника <данные изъяты> У были отклонены, суд сослался на достаточное количество исследованных материалов и доказательств, что является незаконно, так как суд должен в полном объеме исследовать обстоятельства. В рапорте У указано, что поджог произошел по неосторожности. Далее указывает, что Ц, который работал у него водителем и ЯО с целью открыть свои перевозки в <адрес> могли спланировать преступление и совершить с целью его оговора и отстранения от дел. Считает, что Ц не тот, за кого выдает себя на протяжении расследования уголовного дела, однако следствие и суд не приняли мер по проверке Ц по учетам УМВД, ОНД, ПНД, не приняло мер по изобличению его преступного умысла. По имеющимся материалам уголовного дела Ц является прямым соучастником преступления и гражданским ответчиком. Считает, что следствие незаконно освободило Ц от уголовной и гражданской ответственности, заключив с ним «сделку», дав ему возможность открыть свой <данные изъяты>. Считает, что суд незаконно признал за доказательство его причастности к преступлению и взял за основу приговора протокол дополнительного допроса и явку с повинной от 16 мая 2019 г., оформленные с нарушением УПК РФ; протокол осмотра <данные изъяты> по <адрес>, проведенные с нарушением ст.177 УПК РФ, которые не могут являться доказательствами по уголовному делу; показания ЯЮ, ЯЫ, ЯФ, Ю, его жены и сына являются доказательствами его непричастности к совершению преступления. Поскольку в ходе следствия и в суде не было добыто достоверных сведений и доказательств его причастности к инкриминируемым ему преступлениям просит приговор отменить, его оправдать, дело направить прокурору для дополнительного расследования;

- адвокат Сулина В.А., выражая несогласие с приговором, в интересах осужденного Емельянова С.Н. указывает, что приговор постановлен на недопустимых доказательствах, является незаконным, несправедливым, поскольку доказательств, причастности Емельянова к инкриминируемым ему деяниям не добыто. В материалах уголовного дела отсутствуют неопровержимые доказательства, указывающие на то, что Емельянов совершил поджог автомашины, принадлежащей ЯО, что имел умысел на уничтожение и повреждение имущества других водителей. Далее, приводя показания свидетеля Ц, данные при допросах в качестве свидетеля и при проверке показаний на месте, указывает, что все имеющиеся в уголовном деле допросы не свидетельствуют о преступных намерениях Емельянова на поджог автомашины ЯО. Допрошенный неоднократно в ходе предварительного следствия Емельянов дал стабильные показания в части того, что он не причастен к поджогу автомашины ЯО, мотива и оснований для уничтожения или повреждения ее у него не было. Он знал, что машина <данные изъяты> была взята Б в кредит, застрахована в КАСКО, в случае уничтожения или повреждения машины Б получила бы страховую выплату за нее и на эти деньги могла бы приобрести новую аналогичную машину, поэтому, уничтожение этой машины для ее подзащитного было невыгодно, поскольку на <данные изъяты> была бы поставлена новая машина, что затем и произошло. Б получила страховую выплату по договору КАСКО в размере 1833156,25 рублей от страховой компании <данные изъяты> и приобрела новый автомобиль, поставив ее на тот же <данные изъяты>. Выгодно ли уничтожение этой машины самим владельцам этой машины следствие не выясняло. В ходе следствия Емельянов пояснял, что по комплекции он с ЯО одинаковые, что не исключает, что на видеозаписи не Емельянов, а ЯО с Ц заходили на стоянку автомобилей, органы следствия данную версию не рассматривали. Емельянов, будучи вызван в кабинет к следователю И по повестке 14.05.2019 г., был допрошен в качестве подозреваемого, в своих показаниях указывал о своей непричастности к данным преступлениям, что отношения к поджогу не имеет, оружие не приобретал и не хранил у себя, полагал, что оружие мог оставить его знакомый. После дачи этих показаний ее подзащитный был задержан в порядке ст.91 УПК РФ и помещен в ИВС, куда к нему с разрешения следователя И приходили оперативные работники С и Т, объясняли, что в случае непризнания вины он будет арестован, у его сына на работе будут неприятности, он обанкротится. 16 мая 2019 года перед рассмотрением ходатайства следователя об избрании Емельянову меры пресечения в виде содержания под стражей, в суде, назначенном на 11 часов, в 10.30 час. в уголовном деле появляется явка с повинной от Емельянова о совершенном им вместе с Ц поджоге машины Щ в <данные изъяты> по <адрес>., подробных фактов или сведений о совершенном преступлении, Емельянов не изложил ни в явке с повинной, ни в ходе допроса. Только пояснял, что поджог автомашину ЯО, но как, чем, каким способом, для чего, с какой целью не указал, при этом пояснял, что не хотел повредить ее полностью, а только частично. Не хотел, чтобы были повреждены другие машины. В 10.35 час. в зале судебных заседаний <данные изъяты> районного суда г.Читы следователь И проводит дополнительный допрос Емельянова без ходатайства о дополнительном допросе, в котором тот признал себя виновным, что вместе с Ц поджег автомашину ЯО. Считает, что судом необоснованно взяты за доказательство вины Емельянова данные показания, поскольку заявления о дополнительном допросе от Емельянова следователю не поступало, что является нарушением требований ч.4 ст.173 УПК РФ, поскольку повторный допрос обвиняемого по тому же обвинению может проводиться только по его просьбе. В незаконном хранении оружия виновным себя не признал. Суд, анализируя показания Емельянова, в приговоре указал, что оснований оговаривать себя у Емельянова не было. Давая признательные показания, он указывал только ему известные обстоятельства и свои действия. С данным выводом суда нельзя согласиться, поскольку сведений о своих действиях Емельянов следователю не пояснял и не сообщал. Им было указано только то, что стало ему известно из показаний Ц, данных на очной ставке о поджоге автомашины ЯО. В протоколе дополнительного допроса обвиняемого Емельянова от 16.05.2019 года, отсутствуют разъяснения о праве воспользоваться ст.51 Конституции РФ. Именно в этом допросе Емельянов свидетельствует против себя, не имея возможности согласовать данную позицию с защитником, но суд не признал данное доказательство недопустимым и принял его в качестве допустимого доказательства вины Емельянова с чем сторона защиты не согласна. Данный протокол допроса следует признать недопустимым доказательством. Также адвокат при допросе Емельянова не присутствовал, поскольку собирал документы об имуществе подзащитного, характеризующий материал. Фактически адвокат подписал протокол допроса, не читая его. Также у Емельянова не было возможности сообщить адвокату о поданной им явке с повинной и согласовать позицию. Судом явка с повинной признана недопустимым доказательством, поскольку получена с нарушением норм УПК РФ, что не свидетельствует, по мнению суда, «о порочности совокупности всех доказательств по делу, в том числе и протокола допроса Емельянова от 16.05.2019 г.», однако, приведенные доводы о нарушении права Емельянова на защиту при проведении дополнительного допроса 16.05.2019 г. говорят об обратном. В ходе предварительного следствия и в суде, Емельянов пояснял, что примерно 27-28 ноября 2018 года он повредил спину на тренировке, в течение нескольких дней находился дома. Свидетель Ц дает показания, что он с Емельяновым ездил 28.11.2018 года в период с 3 до 4 часов на <данные изъяты> на <адрес>. В ходе следствия и в суде были допрошены свидетели, подтверждающие алиби Емельянова, что он не мог куда-либо выходить из дома в указанное время. В этот период времени ему ЯЮ делала обезболивающие уколы, приходя к нему домой. Ездить он в это время не мог. Сторож подземной стоянки, где Емельянов ставит машину, утверждал, что Емельянов никогда в ночное время не заходил и не выходил из нее, машину всегда ставил вечером и больше не заходил. Супруга и сын подзащитного также подтвердили, что Емельянов 26-27 ноября 2018 г. находился дома, так как повредил спину. Свидетель ЯЮ подтвердила, что 26-27 ноября 2018 г. она делала Емельянову уколы у него дома, так как он повредил спину. Свидетель ЯФ подтвердил, что Емельянов занимаясь в спортзале в 2018 году, действительно повредил спину. Из этих показаний следует, что Емельянов не мог находиться ночью 28 ноября 2018 года по <адрес>, следствием и судом не добыто объективных фактов и доказательств, кроме показаний Ц, что Емельянов причастен к пожару на автостоянке по <адрес>, алиби Емельянова не опровергнуто. Свидетелями ЯТ и ЯЬ в ходе следствия и в суде даны стабильные показания, однако суд оценил их показания критически ввиду семейных отношений, но с ЯТ осужденный в брачных отношениях не состоит, проживает отдельно. Данные свидетели предупреждались за дачу ложных показаний, оснований не доверять их показаниям не имеется. Также, по мнению суда, показания свидетеля ЯЮ не являются конкретными и не опровергают виновность подсудимого в совершенном преступлении, так как она не являлась очевидцем преступления, но данный свидетель конкретно указывает время, когда она ставила Емельянову уколы, сопоставляя его с числами семейных мероприятий. В уголовном деле нет свидетелей и очевидцев преступления, даже Ц, на показаниях которого постановлен обвинительный приговор, не был свидетелем поджога или возникшего пожара. Считает, что его показания являются неправдивыми, противоречат показаниям ряда свидетелей и не подтверждаются материалами уголовного дела, являются нестабильными. Так Ц пояснил, что Емельянов предложил ему посмотреть, где стоит машина ЯО, а если встретится сторож, они спросят про водителя, который якобы «забухал» и потерялся. В данных показаниях отсутствует доказательство вины Емельянова на уничтожение или повреждение имущества, а также то, что они, приехав в <данные изъяты>, опасались чего-то. Оценивая показания Емельянова, о непричастности к поджогу автомашины Щ как способ защиты избежать ответственности за содеянное, суд в приговоре признает допустимым доказательством противоречивые, не правдивые, меняющиеся при каждом допросе показания Ц с чем нельзя согласиться по следующим основаниям. Через несколько месяцев после пожара, на стоянке на <адрес>, в УУР УМВД РФ по <адрес> поступает оперативная информация о том, что Ц причастен к умышленному повреждению автомобиля Б, либо осведомлен о лице, совершившем данное преступление, т.е. была оперативная информация, что Ц причастен к преступлению. Ц опасается привлечения к уголовной ответственности, о чем высказывает опасение в ходе беседы с о/у Т. После получения видеозаписи с камер видеонаблюдения на стоянке по <адрес>, стало известно, что два человека входили на территорию <данные изъяты>. Возникает версия о причастности Емельянова к поджогу. Оперативные сотрудники в рамках ОРМ «Наблюдение с использованием негласной аудио и видеозаписи» указывают Ц о его действиях и действиях Емельянова. Из этого разговора следует, какие показания надлежит давать Ц при допросе у следователя, что он и делает. Однако каждый раз его показания дополняются новыми сведениями, что указывает на нестабильность его показаний. Он не мог пояснить, в какой одежде находился Емельянов. На видеозаписи не видно объемной куртки, которая была бы похожа на куртку, изъятую в ходе следствия у Емельянова. Из прослушанной в суде аудиозаписи разговора между о/у Т и свидетелем Ц видно, что первый оказывает давление и подсказки, какие показания необходимо давать Ц. Также при первом допросе Ц 14 мая 2019 года присутствует о/у Т, с какой целью он там находился, непонятно. При этом допросе производилась видеосъемка, которая им не предоставлялась для ознакомления при выполнении требований ст.217 УПК РФ. В суде она также не была исследована, поскольку к материалам уголовного дела не была приобщена, в связи с чем данное доказательство является недопустимым.

Указывает, что показания Ц противоречат показаниям сторожа Ш, который показал, что он находился в сторожке и спал. Ц же утверждает, что сторожа в сторожке не было. Свидетель ЯЫ пояснил в суде, что работает сторожем подземной стоянки на <адрес>, где ставит свою машину Емельянов, в ночное время Емельянов никогда не появлялся на подземной стоянке. Без сторожа из <данные изъяты> выйти невозможно, поскольку он открывает двери изнутри. Ц же пояснял, что Емельянов выходил в ночное время из подземной стоянки своего дома. Суд данные показания свидетеля во внимание не принял, поскольку они противоречат показаниям Ц, что является необоснованным.

Далее адвокат приводит пояснения Ц, данные в ходе процессуальной проверки, согласно которым, тот дал показания в отношении Емельянова о том, что тот сжег <данные изъяты>, по просьбе оперативных сотрудников С и Т, которые ему сообщили, что Емельянов дал против него показания, и если он не даст показания против Емельянова, то будет тоже задержан. Поздно вечером 14 мая 2019 года была проведена очная ставка между Ц и Емельяновым, в ходе которой дал показания против Емельянова, так как испугался, что его привлекут в качестве соучастника.

Затем Ц, при допросе его следователем И, сообщил, что сотрудники полиции просили его дать правдивые показания в отношении Емельянова, при этом, никакого давления на него не оказывалось, но при допросе присутствовал о/у Т

Суд в приговоре, в нарушение норм УПК РФ, постановления Пленума ВС РФ от 29.11.2016 г. №55 «О судебном приговоре» принял за основу незаконные доказательства, ряд которых получены с нарушением норм УПК РФ, а также противоречивые показания Ц, который единственный из всех свидетелей говорил о том, что он с Емельяновым ездили на <данные изъяты> по <адрес>, где Емельянов заходил в <данные изъяты>. Однако при этом, свидетель не утверждает, что Емельянов что-то поджигал, так как огня, гари, дыма он не видел и не ощущал. Сторож Ш проснулся через полчаса после ухода неустановленных лиц с территории базы, в <данные изъяты> было темно и задымлено, ни огня, ни вспышек пламени не было, он вызвал пожарных, так как в <данные изъяты> стояло много машин, опасался возгорания машин, т.е. на момент вызова пожарных огня в <данные изъяты> не было, пожара не было. Из видеозаписи камер наружного видеонаблюдения видно, что сторож выезжает на своей машине из <данные изъяты>, при этом огня нет, пожара нет.

Не соответствует вывод суда, о том, что сторож Ш обнаружил пожар в 3.50 ч., поскольку огня не было, а была задымленность.

Не нашел своего подтверждения в суде вывод, изложенный в приговоре о неприязни, которую якобы Емельянов испытывал к Б, которая пояснила в суде, что неприязни между нею и Емельяновым не было. Свидетели Щ, Э пояснили, что ЯО создал конкуренцию Емельянову, но кроме них, еще шесть человек осуществляли в тот период <данные изъяты> на <данные изъяты>.

В рапорте об обнаружении признаков преступления, дознаватель <данные изъяты> У указывает на наличие признаков уничтожения или повреждения имущества по неосторожности ( т.1 л.д. 44).

В протоколе ОМП отсутствуют сведения о том, в каком состоянии находится <данные изъяты>, указано об уничтожении огнем нескольких автомашин, но не указано о каких-либо значительных повреждениях <данные изъяты>. В деле отсутствует протокол осмотра <данные изъяты> на наличие повреждений в результате пожара. На основании каких данных проведена экспертиза повреждений здания <данные изъяты> в деле сведений не имеется, в связи с чем не установлен размер ущерба, который был причинен пожаром <данные изъяты>. В материалах уголовного дела имеется исковое заявление директора <данные изъяты> З от 09.09.2019г., из которого следует, что Емельянов осуществил поджог, что указывает на то, что органы следствия, не имея достаточных доказательств причастности Емельянова, сообщили, что именно он совершил поджог, что указывает на нарушение следователем тайны предварительного расследования.

Осмотр помещений <данные изъяты> был проведен через год после пожара, 14.08.2019 года, из которого следует, какие требуется провести демонтажные работы, каких перекрытий и покрытий, но в уголовном деле отсутствуют сведения, в каком состоянии находился <данные изъяты> после пожара. Также нет бухгалтерских документов о балансовой стоимости поврежденного пожаром <данные изъяты>. В связи с этим исковое заявление <данные изъяты> не могло быть принято судом к рассмотрению, поскольку нарушены требования ст.73 УПК РФ.

Также следствием не выяснялось, почему прерывалась видеозапись камер видеонаблюдения, на видеозаписи не видно, кто именно заходит и выходит из помещения. По данной видеозаписи нельзя утверждать, что именно Ц и Емельянов изображены на ней, экспертным путем это тоже не устанавливалось. На видеозаписи отсутствуют вспышки пламени или наличие пожара, который, по версии следствия, должен был возникнуть в <данные изъяты>.

В ходе следствия защитой заявлялось ходатайство о проведении криминалистической экспертизы для установления лиц, запечатленных на видеозаписи, поскольку фигуры и рост у ЯО и Емельянова практически одинаковые, но следователем необоснованно было отказано в этом. Опознание Ц себя и Емельянова на видеозаписи нельзя признать допустимым, поскольку кроме изображения двух силуэтов невозможно установить, кто изображен на видео.

В приговоре отсутствуют данные, в какой куртке Емельянов находился 28.11.2018 г. на <адрес>. Емельянов в ходе следствия выдал куртку следователю, как одну из курток, в которой он ходил в 2018- 2019 году. Ц данная куртка на опознание не представлялась, он ее не опознавал. Ц показывал, что Емельянов был в спортивном пуховике. Выданная Емельяновым куртка не похожа на спортивный пуховик. В ходе обыска, проведенного 30.04.2019 г., следователь одежду, в которой Емельянов якобы совершил преступление, не искал, обнаружение в ходе следствия в кармане данной куртки куска светоотражающей ленты не свидетельствует о том, что Емельянов именно в этой куртке мог ходить в указанный период. Доводы суда, о том, что лента к куртке пришита нефабричным способом необоснованны, поскольку трасологическая экспертиза по куртке не проводилась.

Выемка и приобщение данной куртки в качестве вещественного доказательства к материалам уголовного дела не свидетельствуют о том, что Емельянов находился в этой куртке 28.11.2018 г. В приговоре суд ссылается на показания Ц, что на изъятой куртке, ранее не было светоотражающих полос. С этим доводом нельзя согласиться, поскольку ранее Ц не допрашивали по поводу одежды, в которой он находился, пояснял, что Емельянов был в спортивном пуховике. Каким образом Ц дал пояснения по изъятой куртке из материалов уголовного дела не известно, вероятно, следователем была предъявлена куртка Ц без оформления ее опознания процессуальным образом, в связи с чем данные показания подлежат признанию, как недопустимое доказательство.

Ни следствием, ни судом процессуального решения по действиям Ц не было принято. Если он причастен к поджогу автомашин на автостоянке, то он так же должен быть привлечен к уголовной ответственности за данное преступление по ч.2 ст.167 УК РФ. Не принятие следствием процессуальных мер в отношении Ц указывает на нарушение требований ст.140 УПК РФ.

Следователем не были приняты меры по изобличению лица, виновного в совершении преступления, т.е. Ц сообщает о совместных с Емельяновым действиях по поджогу машины в <данные изъяты>. Емельянов привлекается к уголовной ответственности, но какого-либо процессуального решения в отношении Ц следователем не принимается. Также следствие не пыталось установить, был ли это поджог или произошло короткое замыкание.

В протоколах осмотров места происшествия указаны разные размеры <данные изъяты>. В каждом протоколе указано разное расстояние от входа до места нахождения поврежденных автомашин от 50 до 80 м. Согласно показаниям сторожа Ш, освещения в <данные изъяты> в ночное время не было. Следственным путем не установлено, как можно, не зная на каком месте стоит автомашина ЯО, за 3-4 минут найти ее, поджечь неустановленным способом и выбежать из <данные изъяты>.

Версия защиты такова, что даже если Емельянов и мог находиться в вышеуказанном месте, за 4 минуты найти в темном <данные изъяты> место стоянки автомашины ЯО, неустановленным способом ее поджечь и выйти из <данные изъяты>, маловероятно. Именно с той целью, установить, кто же конкретно входил в <данные изъяты> и мог поджечь автомашину ЯО, ее подзащитный и защита ходатайствовали перед следствием о проведении экспертизы для установления изображенных на видео людей. Место стоянки своего автомобиля мог знать только ЯО, которому было выгодно уничтожение старого автомобиля. Только ЯО получила страховку по КАСКО в <данные изъяты> за поврежденный автомобиль в течение нескольких месяцев.

Поскольку в ходе следствия и в судебном заседании, по мнению защиты, не было добыто достоверных доказательств причастности Емельянова к пожару, который был 28 ноября 2018 года в <данные изъяты> по <адрес> в <адрес>, просит суд в этой части приговор в отношении Емельянова С.Н. отменить, направить материалы уголовного дела прокурору для проведения дополнительного следствия, направленного на установление лиц, причастных к преступлению. Емельянова по ч.2 ст.167 УПК РФ оправдать за недоказанностью его причастности к инкриминируемому преступлению.

По факту незаконного хранения огнестрельного оружия и боеприпасов обыск в доме у Емельянова по <адрес> в <адрес> проведен с нарушением норм уголовно-процессуального закона. Так, в соответствии со ст.39 УПК РФ руководитель следственного органа уполномочен поручать производство предварительного следствия следователю либо нескольким следователям, а также изымать уголовное дело у следователя и передавать его другому следователю, создавать следственную группу, изменять ее состав либо принимать уголовное дело к своему производству. Однако в данном уголовном деле все происходит не по правилам ст.39 УПК РФ.

В <данные изъяты> следователь И 28.04.2019 г. поручает начальнику следственного органа ЯВ провести обыск в квартире у Емельянова. В <данные изъяты> аналогичное поручение следователя И начальнику следственного органа ЯВ от 28.04.2019 г. о проведении обыска в доме в <адрес> у Емельянова, в <данные изъяты>- И дает поручение начальнику следственного органа ЯВ допросить Емельянова С.Н. На <данные изъяты> И поручает начальнику УУР проведение отдельных следственных действий. Этим нарушениям ст.39 УПК РФ судом в приговоре оценка не дана.

В ходе обыска, проведенного в <адрес> по месту жительства Емельянова, он находился в состоянии алкогольного опьянения, но следователя ЯМ этот факт не останавливает от проведения следственного действия. Являясь свидетелем Емельянов, в ходе обыска находится в наручниках, хотя никакой угрозы он не представлял. Во время обыска в доме, сотрудники неоднократно выходили из комнат, где проводился обыск, куда они выходили, для чего не известно. Допрошенная в качестве свидетеля в суде понятая Ю подтвердила, что Емельянов находился в состоянии алкогольного опьянения, когда проводился обыск, на нем были надеты наручники. В ходе обыска на первом этаже в доме, были слышны шаги людей, поднимавшиеся на 2-й этаж с улицы. Кроме Емельянова, ее и сына в качестве понятых и сотрудников, проводивших обыск, в доме никого больше не было. Сотрудники могли подниматься на 2-й этаж, где на чердаке дома были обнаружены пистолет и коробка с патронами. Емельянов был удивлен обнаруженным предметам, пояснил, что это не его предметы, что он ничего не прятал на чердаке, пытался взять пистолет, чтобы посмотреть, но сотрудники отобрали пистолет, по ее мнению, он дотрагивался до пистолета.

Состояние опьянения Емельянова подтверждает свидетель Р, у которого Емельянов брал ключи, чтобы открыть входную дверь. Проводя обыск в жилище Емельянова, следователь ЯМ просил Емельянова выдать запрещенные к хранению предметы: оружие, наркотики, но ни одежда, ни обувь, ни канистры не были предметами отыскания и изъятия, хотя уже было возбуждено уголовное дело по ч.2 ст.167 УК РФ. Поскольку, при производстве обыска были нарушены требования ст.182 УПК РФ данное следственное действие является недопустимым доказательством, однако этому нарушению в приговоре судом оценка не дана.

Следствием не установлена субъективная сторона данного преступления, которая характеризуется только умышленной виной, умысел может быть только прямым. Из составленного протокола следует, что Емельянов впервые увидел обнаруженные и изъятые у него оружие и боеприпасы. В дальнейшем, этот момент не исследовался. В соответствии со ст.73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию, как событие преступления, так и виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Однако данные обстоятельства, доказывающие вину Емельянова в приобретении и хранении оружия, следствием и судом не установлены. Емельянов пояснял, что он не приобретал пистолет, ему в этом не было необходимости, не прятал ни пистолет, ни патроны. Если бы ему нужно было спрятать оружие, то уж никак не в доме. Полагает, что эти предметы были ему подброшены.

После задержания Емельянова и доставления его в ИВС УВД, один из оперативных сотрудников производил видеозапись Емельянова в наручниках, впоследствии эта запись была предъявлена Ц для устрашения, об этом он сам говорил в своих показаниях.

В ходе следствия, за исключением допроса от 16.05.2019 г. и явки с повинной от этого же числа, Емельянов дает стабильные, одинаковые показания, о том, что у него не было ни умысла, ни цели, ни оснований для уничтожения машины ЯО. Кроме того, в тот период времени у него была травмирована спина, он не выходил ни в тот день, ни накануне на улицу, приобретать оружие ему не было необходимости, оно ему нужно не было, оружие в доме он не прятал.

Также в ходе следствия следователь И направляет 30.04.2019 г. поручение начальнику УУР изъять образцы буккального эпителия у Ц и Емельянова. Оперативные сотрудники, Т и ЯШ, не являясь сотрудниками экспертного учреждения, в нарушение ч.4 ст.202 УПК РФ берут на ватные палочки образцы клеток буккального эпителия, которые впоследствии направляются на биологическую экспертизу.

Поскольку по делу проводилась судебно-биологическая экспертиза, отобрание данных объектов для исследования должны были проводить специалисты. Данное обстоятельство указывает на недопустимость отобрания клеток буккального эпителия у Емельянова и Ц оперативными сотрудниками, что является нарушением ст.202 УПК РФ.

Данным нарушениям закона судом в приговоре не дана оценка. Суд в приговоре доказательства, добытые с нарушением норм УПК РФ, признает допустимыми, а к показаниям свидетелей Ю и Р относится критически, что является незаконным и необоснованным.

Считает, что органами предварительного следствия с первых следственных действий, была нарушена ч.2 ст.14 УПК РФ - презумпция невиновности, в соответствии с которой «подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность». Емельянову С.Н. на протяжении всего следствия и в суде приходилось именно доказывать свою непричастность к инкриминируемым преступлениям.

Просит приговор в отношении Емельянова С.Н. по ч.1 ст.222 УК РФ отменить, в связи с нарушением норм уголовно-процессуального закона при проведении обыска в жилище Емельянова С.Н.;

- представитель гражданского ответчика ЯП, выражая несогласие с приговором, просит его отменить. Указывает, что в нарушение требований п.11 ст.299 УПК РФ, который регламентирует, как поступать с имуществом, на которое наложен арест в приговоре таких сведений не содержится. Арест наложен на имущество, не принадлежащее осужденному. При наложении ареста на имущество Емельянова С.Н. следователем в нарушении требований ст.115 УПК РФ в суд представлен перечень имущества не принадлежащего ему. Он заявлял ходатайство о признании недопустимыми доказательствами протоколы осмотра места происшествия от 28.11.2018 г., составленными следователем К, и протокол осмотра места происшествия от 28.11.2018 г., составленный капитаном в\с У, протоколы осмотра пожара <данные изъяты> в <адрес> от 28.11.2018 г. по следующим основаниям: на место происшествия, тушение пожара по адресу <адрес> оперативно-следственная группа не выезжала. Прибывшие на место происшествия пожарные локализовали пожар с 4 ч. до 6 часов утра. После этого сохранность и охрана места происшествия обеспечена не была, осмотр места происшествия был проведен спустя 5 часов, когда все транспортные средства (кроме сгоревших) разъехались, поэтому место происшествия полностью изменилось. Первый осмотр проведен следователем К в 10 часов, который длился 58 минут, при этом схема не составлялась, замеры не проводились. Во время проведения осмотра места происшествия в 10.40 к осмотру приступил капитан в/с У, прибывший после получения сообщения о пожаре от диспетчера, им схема не составлялась. Поэтому в уголовном деле существуют два протокола осмотра места происшествия, которые противоречат друг другу, а так же дополнительные протоколы осмотра обгоревших машин. Суд в нарушение требований ст.176,180 УПК РФ не разграничил протокол осмотра места происшествия, направленный на обнаружение и документирование следов преступления, от дополнительных протоколов осмотра, которые свидетельствуют о наличии ущерба от пожара. Кроме того, суд не дал оценки тому, что место происшествия, в связи с вышеуказанными нарушениями, перестало существовать, поскольку за 5 часов до начала осмотра, находящиеся на платной стоянке автомашины разъехались, уничтожив следы преступления. В приговоре суд ссылается на протокол осмотра места происшествия, как на доказательства вины Емельянова, не указывая, какой именно протокол, составленный следователем К или капитаном в\с У, какие предметы, следы обнаружены в результате осмотра, свидетельствующие о причастности подсудимого к совершению преступления. Выводы суда о законности производства дополнительных осмотров сгоревших транспортных средств обоснованы и соответствует действительности, однако, <данные изъяты> после локализации пожара, не осматривался, поэтому осмотреть, то чего нет не возможно. Картину места происшествия можно было восстановить следственным путем, на основании имеющихся квитанций и записей, установив, сколько было транспортных средств, их принадлежность, марка, место стоянки в <данные изъяты>, однако это сделано не было. Считает, что отсутствие следователя или дознавателя в составе пожарной команды, осмотр места происшествия через 5 часов является нарушением ст.177 УПК РФ, однако суд признает данное следственное действие законным, обоснованным. Считает, что телефонограмма о пожаре, рапорт о пожаре и заявление Б не содержат доказательств о причастности Емельянова к совершению преступления, а носят лишь информационный характер, данные документы необоснованно отнесены судом к доказательствам вины осужденного. В период следствия и в судебном разбирательстве вред причиненный пожаром <данные изъяты> не проверялся, не устанавливался. Согласно приговору подсудимый обязан возместить <данные изъяты> 3 325 247 руб. за восстановительный ремонт здания после пожара, однако при расчёте за основу взяты расценки ремонта квартиры после затопления, кроме того, что в экспертном заключении указан адрес квартиры по месту нахождения <данные изъяты>, <адрес>, что суд посчитал опечаткой, но это опечаткой быть не может. В нарушение ст.73 УПК РФ, следствием и судом не истребованы и не приобщены бухгалтерские документы <данные изъяты> о балансовой и остаточной стоимости поврежденного пожаром строения. Далее, ссылаясь на ст.54 УПК РФ, считает, что следователю при принятии исковых заявлений надо было руководствоваться ст.ст. 131-136 ГПК РФ. Считает, что в ходе предварительного следствия следователем от потерпевших, признанными гражданскими истцами, <данные изъяты>, Б, Д, исковые заявления приняты с нарушением требований ст.ст.131,132 ГПК РФ, без приложения документов, копий исковых заявлений по количеству ответчиков, расчёта суммы иска. Исковое заявление Д вообще на 1 листе без приложений, откуда взялась цена иска не известно. В соответствии с требованиями ГПК РФ такие заявления не подлежат принятию и рассмотрению. Также в ходе расследования и при ознакомлении с материалами уголовного дела следователь не вручил ему, а так же Емельянову копии исковых заявлений, чем нарушил право гражданского ответчика Емельянова, предоставленное ему ст.54 УПК РФ представлять возражения, ходатайства по заявленным исковым требованиям. В период расследования уголовного дела и в ходе судебного разбирательства истцами, следствием и судом, доказательств, причинения вреда ответчиком, не представлено. Обвинение осужденного было построено только на показаниях Ц, которые не соответствуют действительности и противоречат материалам дела. Несмотря на то, что Ц показал о том, что Емельянов, перелив из маленькой канистры в 1,5 л. пластиковую бутылку бензин, запах которого он почувствовал, совершил поджог автомашин, однако воспламенения не видел. Данное обстоятельство противоречит показаниям, данным в суде экспертом Л, который, пояснил, что при поджоге бензина в таком количестве произойдет яркое воспламенение, которое в ночное время не возможно не увидеть. Также воспламенение не видел сторож Ш. Однако суд при таких обстоятельствах и противоречиях указал в приговоре, что Емельянов совершил поджог неустановленным способом и неустановленной жидкостью. Также необоснованны выводы суда о том, что на изъятой у Емельянова куртке пришиты светоотражающие полосы (лента) и данное доказательство является допустимым, отвечающим требованиям УПК РФ. В нарушение ст.ст.73,74,195,196 УПК РФ следователь без назначения и проведения трасологической экспертизы, осмотрев куртку, сам сделал вывод о том, кто и когда пришил полосы, а суд принял эти выводы за доказательство. Однако в соответствии со ст.74 УПК РФ показания и выводы следователя к доказательствам не относятся. Следственные действия с участием Ц, выезд на место пожара и другие не свидетельствуют о том, что подсудимый совершил поджог. Считает, что следствием и судом Ц незаконно освобожден от уголовной ответственности, квалификация преступления не соответствует совершённому деянию. Исходя из содержания приговора следует, что Емельянов неустановленным способом, неустановленной легковоспламеняющейся жидкостью совершил, поджог, т.е. следствие и суд не установил данный факт. Суд установил, что преступление Емельяновым было совершено группой лиц, однако подсудимый один, в отношении второго участника процессуального решения о прекращении уголовного преследования нет, поэтому квалификация преступления, по которому постановлен приговор, не соответствует содеянному осужденным, ущерб причинённый преступлением не установлен, отсутствие дознавателя на месте происшествия повлекло утрату места происшествия и следов преступления. Просит приговор отменить уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции, со стадии подготовки к судебному заседанию.

В возражениях на апелляционные жалобы осужденного его защитника и представителя гражданского ответчика - адвокат М, представляющий интересы потерпевшей Б, опровергая их доводы, просит оставить их без удовлетворения, приговор суда без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Выводы суда о виновности Емельянова в совершенных преступлениях основаны на тщательном анализе допустимых доказательств, фактические обстоятельства совершенных им преступлений установлены судом правильно.

Доводы осужденного, его защитника, а также представителя гражданского ответчика о непричастности Емельянова к совершению указанных в жалобах преступлений, суд апелляционной инстанции находит необоснованными, не соответствующими материалам уголовного дела.

Суд обоснованно взял в основу приговора показания свидетеля Ц, из которых следует, что поджог автомобиля ЯО Емельянов планировал заранее, для чего приезжал на автостоянку, расположенную по <адрес> для того, чтобы установить место парковки машины потерпевшего Емельянов хотел проникнуть в <данные изъяты> незаметно от сторожа, для чего он ему заранее сказал, что если их заметит сторож нужно будет сказать, что они ищут водителя, который напился и потерялся. Он и Емельянов 28 ноября 2018 года в ночной время по предложению осужденного приезжали на автостоянку, расположенную по адресу <адрес>, где последний зашел в <данные изъяты>, где находилась автомашина ЯО, при этом у Емельянова была с собой бутылка с бензином. Через непродолжительное время он вернулся, с пустой пластиковой бутылкой, сказал, что нужно бежать. Также, перед тем, как они подъехали к автостоянке, он по требованию Емельянова снял с автомашины, на которой они приехали, государственные номера. По дороге обратно Емельянов сказал, что покалечил автомобиль ЯО и нужно все искоренять на корню, так как ЯО «перешел» ему дорогу, создал конкуренцию. На следующий день Емельянов сказал ему, что если, кто узнает, что они там были, то они могут «туда» попасть. Также Емельянов перед поездкой к автостоянке просил не брать свой сотовый телефон. Ц описал одежду, в которой был Емельянов, опознал ее, добавив, что на пуховике светоотражающих полос не было.

Также вопреки доводам жалоб, из показаний Ц было установлено, что у Емельянова имелся мотив к совершению поджога автомашины ЯО из-за неприязненных отношений сложившихся вследствие возникшей между ними конкуренции при осуществлении <данные изъяты> по <данные изъяты> <адрес>.

Свои показания Ц подтвердил в ходе очной ставки с осужденным, а также при проверке его показаний на месте.

Также в ходе судебного заседания суда первой инстанции при просмотре видеозаписи было установлено, как силуэты двух человек движутся с левой стороны в сторону автостоянки, заходят в помещение, через некоторое время бегут в обратную сторону. Свидетель Ц при просмотре видеозаписи в ходе следствия показал, что на видеозаписи запечатлены он и Емельянов.

Доводы защиты о незаконности протокола допроса Ц на том основании, что видеозапись протокола допроса им не была предоставлена, а также то, что данная видеозапись не направлялась в суд, является необоснованным. Согласно протоколу судебного заседания данный протокол допроса оглашался в судебном заседании, аудиозапись допроса приложена к протоколу, находится в материалах уголовного дела, которое было направлено в суд. После окончания следствия все материалы уголовного дела были предоставлены осужденному и его защитнику для ознакомления, с которым они ознакомились в полном объеме. В суде ходатайств о просмотре данной записи никем не заявлялось.

Оснований не доверять показаниям свидетеля Ц, данных в ходе предварительного следствия, взятых судом в основу приговора и в судебном заседании, у суда не имелось, причин, по которым он мог оговорить осужденного, судом обоснованно не установлено.

Суд первой инстанции обоснованно оценил критически доводы стороны защиты о том, что свидетель Ц дал показания под давлением сотрудников полиции и следователя, а также с целью избежать уголовную ответственность за совершенный с неизвестным лицом поджог автомобиля ЯО, указав при этом, что нарушений уголовно-процессуального закона при его допросах допущено не было, суд апелляционной инстанции соглашается с данными выводами суда первой инстанции.

Доводы адвоката о том, что на аудиозаписи ОРМ «Наблюдение с использованием негласной аудиозаписи» слышно, как оперативные сотрудники указывают Ц, что и как надо говорить о его и Емельянова, действиях являются необоснованными, поскольку из содержания аудиозаписи разговора оперативного работника со свидетелем Ц не следует, что на Ц оказывается давление и его инструктируют о том, какие именно показания ему надлежит дать, наоборот Ц дает пояснения оперативному работнику об обстоятельствах совершенного Емельяновым преступления, отвечает на его вопросы.

Кроме того, доводы об оказании давления на свидетеля Ц в ходе предварительного следствия проверялись в ходе процессуальной проверки, по результатам которой в действиях сотрудников полиции С и Т не было усмотрено составов преступлений, предусмотренных ч.1 ст.286 и ч.1 ст.302 УПК РФ, данное постановление не обжаловано и не отменено.

Показания Ц об имевшемся у Емельянова мотиве совершения преступления подтвердил свидетель ЯО, который показал, что осужденный Емельянов, из-за имевшейся конкуренции при осуществлении <данные изъяты>, угрожал ему, считает, что к повреждению его автомобиля в <адрес> и к поджогу автомашины в <данные изъяты> по <адрес> в <адрес> причастен Емельянов, также на лонжероне автомашины при осмотре обнаружили пулю, которую изъяли сотрудники полиции.

Потерпевшая ЯО также подтвердила в суде, что со стороны Емельянова поступали угрозы, показала, что поджог автомашины мог совершить только осужденный, подтвердила сумму причиненного ей ущерба в сумме 3000000 рублей.

Свидетель Э показал, что у Емельянова имелся мотив на совершение поджога машины ЯО из-за неприязни, поскольку они стали осуществлять <данные изъяты> между <адрес> и <адрес>, чем создал тому конкуренцию. Емельянов угрожал ему и ЯО, говорил, что они будут ходить пешком, угрожал уничтожить их автомашины, на которых они возили <данные изъяты>. На своей машине он видел пулевое отверстие в бампере, считает, что к этому причастен Емельянов.

Потерпевший Д подтвердил в суде причиненный ему ущерб, пояснил, что у Емельянова имелся мотив к совершению поджога автомобиля ЯО, знал о том, что Емельянов звонил ЯО, угрожал ему, требовал ухода с <данные изъяты>.

Из показаний свидетеля Ч, чья личность была засекречена, данных на следствии и в суде, следует, что Емельянов угрожал ЯО уничтожить его автомобиль. Емельянов наводил справки о месте стоянки автомашины ЯО в <адрес> и в <адрес>, ему было известно о том, что автомашина <данные изъяты> потерпевшего находится на автостоянке по <адрес> в <адрес>. Емельянов приезжал в ноябре 2018 года на автостоянку по <адрес> под предлогом поиска своей автомашины, интересовался у работника работой камер видеонаблюдения, запирается ли <данные изъяты>, в какое время разрешен въезд и выезд со стоянки. Через несколько дней после этого произошел пожар машин в <данные изъяты>. Также в <адрес> был поврежден другой автомобиль ЯО, в это время Емельянов посещал <адрес>, однако просил <данные изъяты> <данные изъяты> не говорить о том, что он выезжал из <адрес>.

Вопреки доводам осужденного о том, что 28 ноября 2018 года он не мог выйти из дома, поскольку он сорвал спину в тренажерном зале накануне, допрошенный в суде свидетель ЯФ показал, что Емельянов обращался к нему с просьбой подтвердить на допросе у следователя то, что он растянул спину, просил назвать его конкретное число, но он отказался. Действительно поздней, осенью 2018 года, Емельянов потянул спину, но когда точно это было, не помнит, Емельянов спрашивал, есть ли у него мазь <данные изъяты>, так как у него болела спина.

Свидетель ЯЛ показал, что знал Емельянова более 10 лет, занимался с ним в тренажерном зале, когда с ним, когда раздельно, Емельянов при нем травм в спортзале не получал и ему об этом не говорил.

Из показаний свидетеля Ш следует, что 28 ноября 2018 года он работал сторожем <данные изъяты> <данные изъяты>, <данные изъяты> на замок не закрывается, проснулся около 3 часов 50 минут обратил внимание, что в <данные изъяты> нет освещения, открыв двери <данные изъяты>, обнаружил задымление, вызвал пожарных.

Потерпевшие В, А, Г и представитель потерпевшего <данные изъяты> Е подтвердили причиненный им преступлением материальный ущерб.

Свидетель ЯЫ показал в суде, что в ночь на 28 ноября 2018 года Емельянов со стоянки, где ставит свой автомобиль, не выходил, однако из оглашенных показаний, данных на следствии, ЯЫ показал, что не помнит, приходил ли Емельянов в ночное время на автостоянку или нет. Суд первой инстанции дал надлежащую оценку данным показаниям.

Кроме того, несмотря на отрицание своей вины в поджоге автомобиля ЯО, в ходе предварительного следствия 16 мая 2019 года, при дополнительном допросе в качестве обвиняемого, в присутствии адвоката, вину в совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст.167 УК РФ признал, показав, что он действительно поджог автомобиль ЯО на стоянке, однако не хотел его уничтожать, хотел частично повредить, не хотел, чтобы другие автомобили на стоянке были повреждены, они были повреждены случайно, находившийся с ним Ц знал о предстоящем поджоге.

Доводы осужденного и его защиты о том, что признательные показания были даны под давлением сотрудников полиции и следователя проверялись и не нашли своего подтверждения, показания Емельяновым вопреки доводам жалоб были даны в присутствии адвоката, удостоверившего содержание протокола допроса, с соблюдением ст.47 УПК РФ, в обстановке, в которой исключалась какая-либо возможность давления на него со стороны сотрудников полиции или следователя. После допроса Емельянов и его защитник, ознакомившись с показаниями, замечаний по его содержанию не сделали.

Суд апелляционной инстанции считает, что дополнительный допрос Емельянова от 16 мая 2019 года произведен без нарушений УПК РФ, ч.4 ст.173 УПК РФ предусматривает в качестве условия дополнительного допроса обвиняемого наличие об этом ходатайства обвиняемого только в случае, если обвиняемый ранее отказался от дачи показаний, а не в любом случае, как указывают осужденный и защита. Поскольку Емельянов ранее не отказывался от дачи показаний, ходатайства от него не требовалось. Кроме того, Емельянов имел возможность отказаться от дачи показаний, но не сделал этого, дал показания осознанно, о чем сам указал в своей апелляционной жалобе. Доводы стороны защиты о том, что протокол дополнительного допроса Емельянова от 16 мая 2019 года является недопустимым доказательством потому, что в протоколе отсутствует отметка о разъяснении Емельянову положений ст.51 Конституции РФ, является необоснованным, поскольку уголовно-процессуальный закон не требует указанного разъяснения перед каждым допросом, ранее Емельянов несколько раз допрашивался, ему разъяснялись положения ст.51 Конституции РФ, Емельянов знал свои права в полном объеме. Доводы осужденного и его защитника о том, что допрос 16.05.2019 года был проведен в отсутствие защитника, являются необоснованными. Протокол допроса содержит подпись адвоката Н, что свидетельствует о том, что допрос проведен с участием защитника, каких-либо замечаний в протоколе допроса и жалоб от Емельянова на адвоката в связи с ненадлежащим исполнением им своих обязанностей не поступало. Оснований для признания протокола дополнительного допроса от 16.05.2019 года Емельянова недопустимым доказательством оснований не имеется.

Кроме того, осужденный Емельянов, приводя свои доводы о несогласии с обвинением, в ходе предварительного следствия и в судебном заседании представлял недостоверные доказательства, которые были опровергнуты исследованными в ходе судебного заседания доказательствами. Так, Емельяновым в качестве доказательства того, что это не он зафиксирован на видеозаписи, в ходе следствия была представлена куртка с пришитыми новыми нитками светоотражающими полосами, однако свидетель Ц показывал, что на куртке не было ранее полос. При ее осмотре в кармане куртки были обнаружены остатки новой светоотражающий ленты, что указывает на то, что светоотражающие полосы были пришиты незадолго до выдачи куртки следователю, поскольку нити на строчке отличались от нитей поверхностей куртки. При таких обстоятельствах суд обоснованно сделал выводы, что куртка была поношенной, а пришитые светоотражающие полосы новые, также нити на куртке и полосах отличались по цвету. Для установления и оценки этих обстоятельств, вопреки доводам жалоб, не требуется наличие специальных познаний, в связи с чем оснований для назначения экспертизы не имелось.

Также доводы осужденного Емельянова о том, что в ночь пожара он находился у себя дома по <данные изъяты>, о чем в своих показаниях указали его супруга и сын, опровергаются сведениями оператора сотовой связи, согласно которым между телефоном осужденного и телефоном его сына в ночь совершения преступления были телефонные соединения, причем телефон сына находился в районе пожара. При этом осужденный Емельянов и его сын настаивали в суде, что оба находились дома в одной квартире. Данные обстоятельства указывают о правдивости показаний свидетеля Ц о том, что Емельяновым предпринимались меры конспирации в виде того, чтобы не брать свои телефоны в ту ночь, а также указания осужденного Ц о снятии государственных номеров с машины, на которой они приехали к <данные изъяты>.

Суд обоснованно оценил показания осужденного Емельянова, его супруги, сына критически и дал им в приговоре надлежащую оценку. Кроме того, суд правильно пришел к выводу о том, что показания свидетеля ЯЮ не содержат сведений о том, что Емельянов не мог передвигаться в ночь на 28 ноября 2018 года.

Также вина осужденного подтвердилась в суде протоколами осмотров места происшествия, заключением эксперта согласно выводам, которой очаг пожара находился в зоне расположения автомашины <данные изъяты> наиболее вероятно на двери салона данного автомобиля. Причиной пожара явилось воспламенение горючих материалов от источника открытого огня, протоколами осмотра предметов изъятых на месте происшествия, протоколами выемок и осмотров поврежденных автомобилей.

Оснований не доверять заключению пожарно-технической экспертизы у суда не имелось, поскольку выводы экспертом научно обоснованны и полно мотивированны.

Вопреки доводам жалоб стороны защиты, допрошенный в суде эксперт О показал, что при проведении исследования ему было предоставлено достаточно данных позволивших ему сделать выводы и дать ответы на поставленные вопросы, при этом эксперт исключил причинно-следственную связь между коротким замыканием и возникновением пожара, отметив, что наиболее вероятным очаг пожара был на двери салона автомобиля <данные изъяты>, а именно на двери пассажирского салона, а также о том, что факт поджога, указанный в постановлении, не принимался во внимание при производстве пожарно-технической экспертизы, так как термин «поджог» является юридическим и указывает на наличие умысла у какого-либо лица на возникновение горения, что опровергает доводы осужденного в этой части.

Доводы жалоб осужденного, адвоката и представителя гражданского ответчика о нарушениях норм уголовно-процессуального закона при осмотрах места происшествия и автомобилей суд апелляционной инстанции находит несостоятельными, поскольку осмотры места происшествия и автомобилей вопреки доводам жалоб проведены в строгом соответствии с нормами УПК РФ, регламентирующими осмотр места происшествия и порядок составления процессуальных документов.

Доводы жалоб о том, что поскольку осмотр места происшествия был проведен через несколько часов с момента пожара, а также при условиях, когда владельцы, чьи автомобили не были повреждены забрали свои автомобили в связи с чем место происшествия было утрачено, суд апелляционной инстанции находит необоснованными, не основанными на законе, осмотр места происшествия был проведен по факту пожара происшедшего в <данные изъяты> <данные изъяты> с применением технических средств, составлением фототаблиц, при этом осмотром было установлено непосредственное место происшествия, количество поврежденных автомобилей, установлены повреждения, причиненные пожаром <данные изъяты>.

Вина Емельянова в незаконном хранении огнестрельного оружия и боеприпасов вопреки доводам осужденного и его защиты подтверждается: протоколами обыска от 30 апреля 2019 года, в ходе, которого в доме в <адрес> были изъяты самодельное огнестрельное оружие переделанное из пистолета <данные изъяты>, по заключению эксперта пригодное для производства выстрелов и боеприпасы - патроны в количестве 14 штук калибра <данные изъяты>. к пистолету <данные изъяты>; заключениями эксперта №.№ и № от <Дата>, согласно которым изъятый в ходе обыска пистолет является самодельным огнестрельным оружием, 14 предметов являются патронами калибра <данные изъяты> боеприпасами к ручному боевому огнестрельному оружию; заключением эксперта № от <Дата>, согласно которому на рукоятке пистолета изъятого в доме осужденного в ходе обыска обнаружены следы пота трех или более лиц, одним из которых мог быть Емельянов С.Н., вероятность случайного совпадения генетических признаков выявленных на рукоятке самодельного пистолета и в образце Емельянова составляют от 2,53 на 10, что означает, что теоретически одно лицо из 395,3 миллионов обладает генетическими признаками совпадающих с генетическими признаками выявленных на рукоятке.

Доводы защиты о том, действия следователя по производству обысков в квартире и доме Емельянова, где был обнаружен пистолет с патронами, не соответствуют требованиям ст.39 УПК РФ являются необоснованными. Обыски в квартире и доме осужденного Емельянова были проведены на основании удовлетворенных судом ходатайств следователя.

В соответствии с ч.2 ст.38 УПК РФ следователь является должностным лицом, уполномоченным в пределах компетенции, предусмотренной УПК РФ, осуществлять предварительное следствие по уголовному делу. Обыски в квартире и доме Емельянова, а также допрос осужденного проведены в соответствии с поручениями следователя.

Довод жалобы адвоката, ставящего под сомнение изъятие образцов буккального эпителия Емельянова и Ц, следует признать несостоятельным, данные объекты были взята у осужденного и свидетеля с учетом требований ч.ч.1,2 ст.202 УПК РФ на основании поручения следователя.

В протоколе обыска каких-либо замечаний Емельяновым не указано. Суд, анализируя показания осужденного и допрошенных по данному преступлению лиц, указал, что сначала осужденный дал показания, что пистолет оставил у него дома его знакомый Ж, что указывает о необоснованности доводов жалоб, о том, что оружие было подброшено сотрудниками полиции. Однако после того как, допрошенная в качестве свидетеля ЯИ, вдова Ж, показала, что ее муж никакого оружия в доме не хранил, сильно болел, с сентября 2018 года постоянно находился в больницах до 20 января 2019 года, после чего 29 января 2019 года умер, Емельянов, узнав про наличие на пистолете своих биологических следов, изменил показания, стал утверждать, что в процессе обыска он прикоснулся к пистолету, поэтому след и остался. При этом, сторона защиты указывает, что осужденный был в сильном алкогольном опьянении, на его руках были наручники, он перед этим был жестко задержан. Данные доводы суд апелляционной инстанции также находит надуманными и необоснованными.

Обстоятельства, при которых Емельянов дотронулся до пистолета он и понятая Ю описывают по-разному. Так Ю показала, что в ее присутствии сотрудники полиции показали пистолет Емельянову, который потянулся к нему, но не знает, прикоснулся он или нет к пистолету. Емельянов показал, что пистолет лежал на полу, он резко нагнулся, схватил его и сразу бросил, сказав, что пистолет не его. Свидетель ЯБ, чьи показания согласно протоколу судебного заседания были оглашены, который участвовал в качестве второго понятого при обыске дома осужденного, в своих показания о попытке Емельянова прикоснуться к пистолету не указывал. Также из показаний свидетеля ЯБ следует, что пистолет был обнаружен сотрудниками полиции при нем, что опровергает показания Ю и осужденного Емельянова о том, что понятые не видели момент обнаружения пистолета и патронов.

Также, показаниями допрошенных в ходе судебного заседания свидетелей Я, ЯЯ об обстоятельствах обнаружения и изъятия огнестрельного оружия и патронов, опровергнуты доводы осужденного и его защитника о том, что он в ходе обыска прикасался к обнаруженному и изъятому оружию. Кроме того, свидетели Я, ЯЯ, ЯЧ, ЯС и ЯМ опровергли показания осужденного о том, что он находился в состоянии алкогольного опьянения, показали, что Емельянов до проведения обыска в момент его проведения сведений о невозможности проведения следственного действия ввиду его опьянения, либо состояния здоровья не высказывал.

Суд первой инстанции, проанализировав исследованные в суде материалы уголовного дела, показания допрошенных по делу лиц обоснованно пришел к выводу о том, что каких-либо объективных данных о том, что при производстве обыска осужденный Емельянов находился в состоянии алкогольного опьянения, либо в другом болезненном состоянии исключающим возможности участия в данном следственном действии суду предоставлено не было и судом не установлено. Ни осужденный, ни понятые не заявляли об алкогольном состоянии Емельянова, в протоколе обыска замечаний по процедуре проведения обыска не делали.

При таких обстоятельствах оснований для отмены приговора суд апелляционной инстанции не находит, суд обоснованно пришел к выводу о виновности Емельянова С.Н. по предъявленному ему обвинению и правильно квалифицировал его действия по ч.2 ст.167 и ч.1 ст.222 УК РФ.

Доводы представителя гражданского ответчика о том, что в ходе предварительного следствия и в судебном заседании не был установлен причиненный <данные изъяты> пожаром вред, суд апелляционной инстанции находит необоснованными. Так, характер повреждений и сумма причиненного пожаром ущерба подтверждены экспертным заключением №, которое было предоставлено в суд представителем гражданского истца, согласно которому сумма восстановительного ремонта составила 3 325 247 рублей, указание в заключении о стоимости восстановительного ремонта квартиры суд первой инстанции обоснованно расценил как описку.

Вопреки доводам представителя гражданского ответчика в материалах уголовного дела, имеется исковое заявление гражданского истца - <данные изъяты> с приложенными к нему заключением эксперта №, бухгалтерской справки, копий решений <данные изъяты> районного суда г.Читы по искам потерпевших и другие документы, которые позволили суду в ходе судебного заседания разрешить вопрос по данному иску. Кроме того, суд признал за гражданским истцом право на удовлетворение иска в части взыскания упущенной выгоды с передачей для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства. Также не вызывает сомнение поданное потерпевшим Д исковое заявление о причинении ему преступлением ущерба в сумме 570 000 рублей, который был подтвержден как на следствии, так и в судебном заседании. С исковыми заявлениями Емельянов и его защита были ознакомлены, они не были лишены права приносить возражения по заявленным к Емельянову исковым требованиям, что они и сделали согласно материалов уголовного дела. Также, согласно приговору иск потерпевшей ЯО судом по существу разрешен не был, а был передан для разрешения в порядке гражданского судопроизводства.

Нарушений уголовно-процессуального закона влекущих отмену приговора допущено не было.

При назначении наказания Емельянову С.Н. судом учтены обстоятельства, смягчающие его наказания, указанные в приговоре, отсутствие обстоятельств, отягчающих наказание, в связи с чем осужденному назначено наказание с отбыванием в колонии-поселении. Выводы суда первой инстанции о невозможности назначении более мягкого наказания, чем лишение свободы, отсутствии оснований для применения положений ст.73 УК РФ в приговоре мотивированы, суд апелляционной инстанции соглашается с ними несмотря на мнение представителя потерпевшего адвоката Х и представителя <данные изъяты> Е, оснований для назначения условного осуждения не находит.

Вместе с тем в судебном заседании суду апелляционной инстанции были предоставлены документы, подтверждающие добровольное возмещение осужденным Емельяновым С.Н. причиненного потерпевшему Д ущерба в полном размере 570 000 рублей и частичном возмещении <данные изъяты> ущерба в размере 1300000 рублей, в связи с чем в соответствии с п.«к» ч.1 ст.61 УК РФ добровольное полное и частичное возмещение имущественного ущерба причиненного потерпевшим подлежит признанию в качестве обстоятельства, смягчающего наказание осужденного Емельянова С.Н. за преступление, предусмотренное ч.2 ст.167 УК РФ, назначенное наказание в виде лишения свободы смягчению.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции,

п о с т а н о в и л:

Приговор Центрального районного суда г.Читы от 2 октября 2020 года в отношении Емельянова С. Н. изменить.

В соответствии с п.«к» ч.1 ст.61 УК РФ признать в качестве обстоятельства, смягчающего наказание добровольное полное возмещение имущественного ущерба потерпевшему Д, частичное возмещение имущественного ущерба <данные изъяты>.

Наказание, назначенное Емельянову С.Н. за преступление, предусмотренное ч.2 ст.167 УК РФ снизить до 2 лет 3 месяцев лишения свободы.

На основании ч.2 ст.69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, назначенных по ч.2 ст.167 и ч.1 ст.222 УК РФ назначить 2 года 9 месяцев лишения свободы с отбыванием в колонии-поселении.

В остальной части приговор оставить без изменения.

Апелляционные жалобы осужденного Емельянова С.Н., адвоката Сулиной В.А., представителя гражданского ответчика ЯП оставить без удовлетворения.

Председательствующий                                                         судья А.В.Бушуев