Решение по делу № 8Г-17651/2022 [88-17846/2022] от 16.08.2022

    ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

                                                                                                    № 88-17846/2022

    О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово                                                                                25 октября 2022 г.

    Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В.

судей Кожевниковой Л.П., Раужина Е.Н.

с участием прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Коган А.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 22RS0013-01-2021-001619-97 (2-1619/2021) по иску Ф.Е.В. к Федеральному казенному учреждению «Следственный изолятор № 2» Управление Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации, Управлению Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю, Федеральному казенному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 22 Федеральной службы исполнения наказаний» о взыскании компенсации морального вреда

по кассационной жалобе Федерального казенного учреждения Следственный изолятор № 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю на решение Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г.

по кассационной жалобе Ф.Е.В. на решение Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г.

        Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П., объяснения представителя Федерального казенного учреждения Следственный изолятор № 2 Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю – П.М.Л., поддержавшей доводы кассационной жалобы учреждения, возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы Ф.Е.В., объяснения Ф.Е.В., поддержавшего доводы своей кассационной жалобы и возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы учреждения, принимавших участие в судебном заседании посредством видеконференц-связи, прокурора Коган А.Г., возражавшей против удовлетворения кассационных жалоб, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

установила:

Ф.Е.В. обратился в суд с иском к Федеральному казенному учреждению «Следственный изолятор № 2» Управления Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю (далее- ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю), Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации (далее- ФСИН России), Управлению Федеральной службы исполнения наказаний России по Алтайскому краю (далее – УФСИН России), Федеральному казенному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 22 Федеральной службы исполнения наказаний» (далее - ФКУЗ «Медико-санитарная часть № 22 ФСИН» о взыскании компенсации морального вреда.

В обосновании исковых требований указал, что в период с 2 июня 1995 г. по 26 апреля 1996 г. и с 26 декабря 1996 г. по 10 декабря 2000 г. содержался в ФКУ СИЗО №2 УФСИН России по Алтайскому краю.

Решением Бийского городского суда от 18 июня 2020 г. по делу № 2а-1879/2020 условия содержания в данном учреждении признаны ненадлежащими. Из-за ненадлежащих условий содержания в период нахождения в указанном учреждении он неоднократно болел <данные изъяты> (1995, 1997 годы). В марте 1997 года у него был обнаружен экссудативный плеврит, проводилась пункция <данные изъяты>. Перенесенные заболевания повлекли развитие у него в дальнейшем <данные изъяты>, которое было выявлено в 2003 году.

Отсутствовала надлежащая медицинская помощь по лечению зубов. Стоматолог отказывался лечить зубы осужденным к смертной казни и пожизненному лишению свободы. В связи с чем, при наступлении невыносимой боли, истец соглашался на их удаление.

Ненадлежащими условиями содержания был причинен вред психическому здоровью, появилось раздражение, нервозность.

    В отношении него не проводились регулярные медицинские осмотры и обследования, не осуществлялся забор анализов, нерегулярно проводилась флюорография.

В ФКУ СИЗО №2 УФСИН России по Алтайскому краю он поступил с диагнозом <данные изъяты> и эта болезнь за период его нахождения в данном учреждении неоднократно обострялась, но никакого лечения ему не назначали. В связи с чем, болезнь перешла в хроническую стадию, что было отмечено по прибытии его в ИК-6 г. Соль-Илецка.

Также в отношении истца были незаконно применены спецсредства, а именно служебная собака. В медицинской карте Ф.Е.В. отражено, что он обращался в медицинскую часть после того, как был укушен служебной собакой, которую слишком близко подпустил к нему кинолог во время передвижения за пределами камеры. Администрацией ФКУ СИ №2 УФСИН России по Алтайскому краю по данному факту не было проведено проверки. В связи с чем, действия сотрудника ответчика должны быть признаны незаконными.

Незаконное применение спецсредств причинило вред его здоровью, как физическому, так и психическому, поскольку указанные события повлекли страх в отношении служебных собак.

Просил суд с учетом уточненных исковых требований признать незаконными действия сотрудников ФКУ СИЗО №2 УФСИН России по Алтайскому краю, выразившиеся в несоблюдении законодательства Российской Федерации и международных договоров Российской Федерации, в части применения в отношении него спецсредств - служебной собаки и сокрытии сведений об укусе; признать незаконным бездействие сотрудников ФСИН России, УФСИН России по Алтайскому краю в части неосуществления контроля действий сотрудников ФКУ СИЗО №2 УФСИН России но Алтайскому краю; признать незаконными действия (бездействия) сотрудников ФКУЗ МСЧ-22, выразившиеся в неоказании ему адекватного медицинского осмотра, а также последующих медицинских осмотров, что причинило вред здоровью; взыскать денежную компенсацию в связи с нарушением условий содержания в части применения спецсредств - служебной собаки и вред, причиненный здоровью условиями содержания под стражей в названном учреждении и взыскать компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., с учетом определения об исправлении описки от 27 декабря 2021 г., исковые требования удовлетворены частично. Суд взыскал с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет средств казны Российской Федерации в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 20 000 руб., в удовлетворении остальной части требований, в том числе к ответчикам ФКУ СИЗО №2 УФСИН России по Алтайскому краю, ФСИН России, УФСИН России по Алтайскому краю, ФКУЗ МСЧ №22 ФСИН суд отказал.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г. решение Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, представителем ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю ставится вопрос об отмене решения Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г. как незаконных, принятых с нарушением норм материального права.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции Ф.Е.В. ставится вопрос от отмене решения Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г., поскольку определенная судом сумма компенсации морального вреда, по мнению кассатора, не соответствует требованиям разумности, справедливости, не компенсирует причиненные ему физические и нравственные страдания, просит принять решение об удовлетворении его требований в полном объеме.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее- ГПК РФ) основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 ГПК РФ предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, заслушав истца, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, возражений прокуратуры считает, что оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

Как установлено судами и следует из материалов дела, 24 апреля 1995 г. Ф.Е.В. арестован прокуратурой г. Бийска Алтайского края. 22 мая 1995 г. прокурором - криминалистом прокуратуры Алтайского края составлен протокол задержания истца в связи с подозрением в умышленном убийстве. На основании постановления следователя прокуратуры г. Бийска Алтайского края от 25 мая 1995 г. к истцу применена мера пресечения в виде заключения под стражу.

Приговором Алтайского краевого суда от 29 марта 1996 г., вступившим в законную силу 30 июля 1996 г., истец признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 126, п.п. «б, з, н, е, и» ст. 102 Уголовного кодекса РСФСР, ему назначено наказание - смертная казнь.

На основании Указа Президента Российской Федерации от 25 мая 1999 г. № Ф.Е.В. помилован, смертная казнь заменена пожизненным лишением свободы.

В период с 24 апреля 1995 г. по 2 июня 1995 г. истец находился под стражей в изоляторе временного содержания МУ МВД России «Бийское», с 2 июня 1995г. по 26 апреля 1996 г., с 26 декабря 1996 г. по 10 декабря 2000 г. - в ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по Алтайскому краю.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 18 июня 2020 г. административной иск Ф.Е.В. был удовлетворен. Суд признал незаконным бездействие должностных лиц ФКУ СИЗО-2 УФСИН России по АК, выразившееся в необеспечении надлежащих условий содержания истца под стражей, в исправительном учреждении, установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами, в период с 2 июня 1995 г. по 26 апреля 1996г., с 26 декабря 1996г. по 10 декабря 2000г. С Российской Федерации в лице ФСИН за счет средств федерального бюджета в пользу Ф.Е.В. взыскана компенсация в размере 170 000 руб.

В целях выяснения вопросов о качестве оказанных медицинский услуг, определением Бийского городского суда Алтайского края от 28 июня 2021 г. по делу назначена судебная медицинская экспертиза, производство которой поручено экспертам КГУЗ «Алтайское краевое бюро судебно - медицинской экспертизы».

Согласно заключению экспертов от 20 августа 2021г. №, исходя из представленной медицинской карты пациента, впервые диагноз «<данные изъяты> был установлен осужденному Ф.Е.В. при обследовании его 12 мая 2003 г., после чего ему правильно, в полном объеме проведено противотуберкулезное лечение специфическими лекарственными препаратами (<данные изъяты>) в рекомендуемых разовых и курсовых дозах.

В дальнейшем, в ходе противотуберкулезного лечения, истцу. систематически проводился рентгенологический контроль, отражающий положительную динамику болезненного процесса, и при очередном рентгенологическом обследовании, 24 декабря 2004 г., у него обнаружены «<данные изъяты>».

12 апреля 2005 г. при врачебном осмотре Ф.Е.В. установлен диагноз «<данные изъяты>».

Таким образом, судебно-медицинская экспертная комиссия пришла к выводу о том, что лечение <данные изъяты> у истца на всех этапах оказания ему специализированной медицинской помощи было правильным и эффективным.

9 октября 1995 г., задолго (8 лет) до появления у истца первых признаков <данные изъяты>, у него при флюорографическом исследовании органов грудной клетки выявлена «<данные изъяты>», в связи с чем, начато антибактериальное, противовоспалительное лечение.

При флюорографическом исследовании легких 14 ноября 1995 г. (через один месяц) отмечено отсутствие <данные изъяты>, расширение корней легких и утолщение междолевой плевры и установлен диагноз «<данные изъяты>».

В дальнейшем, при проведении флюорографического исследования, 14 января 1997 г. у Ф.Е.В. каких-либо болезненных изменений легких не обнаружено.

Однако, 1 февраля 1997 г., в связи с появлением жалоб на <данные изъяты>, истец был осмотрен врачом, который выявил при аускультации легких ослабление дыхания, установлен диагноз «<данные изъяты>» и назначил комплексное противовоспалительное лечение и обезболивающие лекарственные препараты.

В ходе лечения, при проведении 20 февраля 1997 г. флюорографического исследования у Ф.Е.В. дополнительно были обнаружены явления «<данные изъяты>, что после осмотра врачом-хирургом, потребовало выполнения <данные изъяты>, с целью эвакуации <данные изъяты>, и, далее, при контрольной флюорографии, 11 марта 1997 г., отмечена положительная динамика.

Судебно-медицинская экспертная комиссия в экспертном заключении указала, что «<данные изъяты>» - это хроническое инфекционное заболевание, вызываемое <данные изъяты>, с возможными периодами обострений (рецидивами) и ремиссией (отсутствие клинических проявлений).

Обычно инфицирование происходит аэрогенным путем (воздушно-капельным), но возможно и алиментарным (с пищей) и реже контактный (через <данные изъяты>).

Заражение обычно происходит при вдыхании вместе с воздухом мельчайших капелек мокроты, в которой содержатся <данные изъяты>, выделяемые больным.

Пневмония (воспаление легких) является острым инфекционным заболеванием, которое вызывается различными микроорганизмами, способными передвигаться от человека к человеку воздушно-капельным или контактно-бытовым путем.

Экссудативный плеврит — это поражение плевры, протекающее с образованием и <данные изъяты>.

Чаще всего, экссудативный плеврит в клинической практике развивается как следствие инфекционных заболеваний легких (<данные изъяты>) и в этих случаях является осложнением воспаления легких, лечение которого производится антибактериальными средствами с удалением <данные изъяты> (как это было у Ф.Е.В.).

Каким путем и где произошло заражение туберкулезом истца и заболевание его пневмонией с экссудативным плевритом по предоставленным материалам дела и медицинским документам установить невозможно.

Способствующими условиями заражения этими заболеваниями легких (туберкулезом и пневмонией) являются факторы, снижающие иммунитет е инфекции, а именно; <данные изъяты>; постоянное неполноценное питание, длительные чрезмерные физические нагрузки без достаточного отдыха, частые переохлаждения, неудовлетворительные бытовые условия и т.д.

Однако причиной заражения и развития этих заболеваний вышеприведенные факторы быть не могут.

Установление фактов несоответствия условий содержания истца под стражей положительным санитарно-гигиеническим и противоэпидемиологическим нормативам не входит в компетенцию судебно-медицинской экспертизы.

Исходя из данных медицинской карты пациента, в период с марта 2000 года по июль 2020 года, истцу неоднократно оказывалась стоматологическая помощь по поводу заболевания зубов. Так, в заявленный истцом период ему оказывалась медицинская помощь 17 марта 2000 г., в связи с «хроническим периодонтитом 6-го зуба справа и 8-го зуба слева на нижней челюсти», врачом-стоматологом под местной анестезией проведено удаление этих зубов.

В дальнейшем 13 февраля 2004 г. истцу установлен диагноз «<данные изъяты> и проведено его лечение. При обращении 2 марта 2006 г. от предложенного удаления зуба истец отказался.

6 апреля 2006 г. истцу с диагнозом «<данные изъяты> проведено препарирование кариозной полости и медицинская обработка больного зуба.

10,12,21 и 27 апреля 2006 г. истцу осуществлялось лечение (<данные изъяты>) «<данные изъяты>».

В 2011 году истцу четырежды зубным врачом оказывалось стоматологическое лечение по поводу «<данные изъяты> (26 июля); 1.5 зуба (09 августа); 4.6 зуба (23 ноября и 06 декабря).

2 ноября 2017 г. истцу зубным врачом установлен диагноз «<данные изъяты>» и предложено удаление его, от которого он отказался.

28 июля 2020 г. истцу установлен диагноз «<данные изъяты>», проведено удаление пломбы, препарирование полости зуба, медобработка с последующим пломбированием.

Таким образом, исходя из данных медицинской карты, стоматологическая помощь истцу (как терапевтическая, так и хирургическая) оказывалась в соответствии с диагнозами и общепринятыми в стоматологии методами лечения.

Согласно п.п. 24, 25 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», утвержденных Приказом Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. № 194н, ухудшения состояния здоровья человека, вызванное не дефектами оказания медицинской помощи, а характером и тяжестью заболевания (в данном случае <данные изъяты>), не рассматривается как причинение вреда здоровью.

Исходя из данных медицинской карты пациента, об обращении истца по поводу полученной 7 октября 1995 г. травмы левой кисти, следует, что «...<данные изъяты>...».

Эти поверхностные повреждения кожных покровов образовались незадолго до обращения Ф.Е.В. за медицинской помощью, возникли от воздействия твердых предметов, обладающих ограниченной травмирующей поверхностью, не повлекли кратковременного расстройства здоровья и, следовательно, не причинили вреда здоровью.

Из-за не описания в медицинской карте количества и размеров повреждений, расположения их относительно друг друга, более точно установить механизм возникновения имевшихся у истца телесных повреждений в данном случае не представляет возможным.

Из медицинской карты на имя Ф.Е.В. следует, что 29 февраля 2001 г. по прибытии осужденного в учреждение ЮК 25/6 г. Соль-Илецка этапом из г.Бийска, составлен этапный эпикриз.

Жалобы на наличие геморроя. Неоднократно болел <данные изъяты>, в течение 1993-1995 годов. В детстве - операция <данные изъяты>. ЧМТ в детстве. В 1992 г. суицид, наблюдался психиатром. В 1996, 1997 г.г. - <данные изъяты>

Согласно медицинской карте, первое обращение истца с жалобами на геморрой зафиксировано 12 апреля 2005 г., то есть за пределами рассматриваемого периода.

Суд первой инстанции, частично удовлетворяя исковые требования, установив обстоятельства причинения телесных повреждений истцу служебной собакой, пришел к выводу о взыскании компенсации морального вреда в размере 20 000 руб. Отказывая в удовлетворении требований, заявленных истцом по иным основаниям, суд установил отсутствие нарушений прав истца на медицинское обслуживание в указанный им период.

Суд апелляционной инстанции, согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, дополнительно указав, что с учетом выводов проведенной по делу судебной медицинской экспертизы, показаний эксперта Б.В.А., данных в судебном заседании суда первой инстанции, является правильным вывод суда первой инстанции об отсутствии причинно-следственной связи между незаконным бездействием должностных лиц ФКУ СИЗО №2, выражающимся в непроведении первичного медицинского осмотра при поступлении истца в ФКУ СИЗО №2 2 июня 1995 г., и возникновением у истца заболевания <данные изъяты>, поскольку данный диагноз установлен истцу при проведении флюорографического обследования в октябре 1995 года при этом данных о наличии у истца проблем со здоровьем, жалоб на состояние здоровья, до указанного времени, в материалах дела не имеется. Суждение истца о возможном наличии на момент поступления его в ФКУ СИЗО №2 пневмонии является предположением, не подтвержденным достоверными и относимыми доказательствами.

При этом судом установлено, что в рассматриваемый период истцу оказывалась надлежащая медицинская помощь, в том числе неотложная, при всех зафиксированных от него обращениях, производилось полное и адекватное лечение.

Ссылка на непроведение профилактических медицинских осмотров в дальнейшем, в период содержания истца в ФКУ СИЗО №2, по мнению суда апелляционной инстанции, не влечет нарушений прав истца па охрану здоровья, поскольку из медицинской карты Ф.Е.В. усматривается о его осмотре различными специалистами в спорный период в связи с его жалобами на здоровье и проведением по результатам указанных осмотров соответствующего лечения.

Согласно пояснениям эксперта Б.В.А., никакие условия содержания истца по стражей не являются первопричиной пневмонии, поскольку заражением указанным заболеванием вызвано действием микроорганизмов, в связи с чем, доводы жалобы истца в указанной части судом апелляционной инстанции были отклонены. Надлежащее оказание медицинской стоматологической помощи подтверждено выводами проведенной по делу судебной    медицинской экспертизы, которая принята судом первой инстанции в качестве надлежащего доказательства по делу.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судами нормы материального права применены правильно.

В силу ст. ст. 17 и 21 Конституции Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Достоинство личности охраняется государством. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию.

Согласно ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и требованиями, содержащимися в Постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания обвиняемых под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

В соответствии со ст. 15 Конституции Российской Федерации общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы.

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Пунктом 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» разъяснено, что в соответствии со ст. 3 Конвенции и требованиями, содержащимися в постановлениях Европейского Суда по правам человека, условия содержания под стражей должны быть совместимы с уважением к человеческому достоинству (абзац 4). Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности (абзац 5). При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания (абзац 6). Оценка указанного уровня осуществляется в зависимости от конкретных обстоятельств, в частности от продолжительности неправомерного обращения с человеком, характера физических и психических последствий такого обращения. В некоторых случаях принимаются во внимание пол, возраст и состояние здоровья лица, которое подверглось бесчеловечному или унижающему достоинство обращению (абзац 7).

Из приведенных конституционных и правовых норм, а также из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации и Европейского Суда следует, что содержание обвиняемого (подозреваемого) в ИВС в условиях, которые несовместимы с уважением его человеческого достоинства, и не соответствуют установленным законом нормам, влечет нарушение его неимущественных прав, гарантированных законом.

Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, или нарушающими его личные неимущественные права. Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с временным ограничением или лишением каких-либо прав и др. (п. 2). Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда объектом неправомерных посягательств являются по общему правилу любые нематериальные блага (права на них) вне зависимости от того, поименованы ли они в законе и упоминается ли соответствующий способ их защиты (п. 4).

В соответствии со ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также г других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушите; обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда считает необходимым отметить, что процесс содержания лица под стражей или отбывания им наказания законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов и соответствующих актов Министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Сотрудники уголовно-исполнительной системы имеют право на применение специальных средств в случаях, предусмотренных ст. 30 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993г. № 5473-1 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы».

В соответствии с ч. 1 ст. 30 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993г. № 5473-14 «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» сотрудник уголовно-исполнительной системы имеет право лично или в составе подразделения (группы) применять специальные средства в случаях:

    для отражения нападения на работников уголовно-исполнительной системы, осужденных, лиц, заключенных под стражу, и иных лиц;

    для пресечения преступлений;

    для пресечения физического сопротивления, оказываемого осужденным или лицом, заключенным под стражу, сотруднику уголовно-исполнительной системы;

    для пресечения неповиновения или противодействия законным требованиям сотрудника уголовно-исполнительной системы, связанных с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья;

    для пресечения массовых беспорядков в учреждении, исполняющем наказания, следственном изоляторе, на объектах, находящихся под охраной и надзором сотрудников уголовно-исполнительной системы;

       6) для пресечения групповых нарушений, дезорганизующих деятельность учреждения, исполняющего наказания, следственного изолятора;

    для освобождения насильственно удерживаемых лиц, захваченных зданий, сооружений, помещений и транспортных средств;

    при конвоировании, охране или сопровождении осужденных и лиц, заключенных под стражу, осуществлении надзора за осужденными, отбывающими наказание в колониях-поселениях, если они своим поведением дают основание полагать, что намерены совершить побег либо причинить вред окружающим или себе;

    при попытке насильственного освобождения осужденных и лиц, заключенных под стражу, из-под охраны при конвоировании;

    для задержания осужденных, лиц, заключенных под стражу, и иных лиц при наличии достаточных оснований полагать, что они могут оказать вооруженное сопротивление;

11) для задержания осужденных и лиц, заключенных под стражу, совершивших побег из-под стражи или из учреждения, исполняющего наказания, а также для пресечения побега;

12) для защиты охраняемых объектов уголовно-исполнительной системы, блокирования движения групп граждан, совершающих противоправные действия па территориях учреждений, исполняющих наказания, следственных изоляторов, прилегающих к ним территориях, на которых установлены режимные требования.

Установив обстоятельства дела по доводам иска, применив нормы материального права, регулирующие спорные отношения, суды пришли к правильному выводу о частичном удовлетворении иска.

Доводы кассационной жалобы учреждения о том, что доказательств вины учреждения в причинение вреда здоровью укусом служебной собаки не представлено, вина учреждения судом не установлена, по результатам экспертизы поверхностные повреждения кожных покровов не причинила вреда здоровью истца, действия сотрудников учреждения, связанные с применением спецсредств незаконными не признавались, суд не учел длительный период необращения истца с требованиями о компенсации морального вреда, были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который установил, что согласно исковому заявлению, а также пояснениям истца, данным в судебном заседании суда первой инстанции, во время сопровождения его на прогулку, кинолог допустил нарушение порядка применения служебной собаки в отношении осужденного, допустив ее близкое приближение к истцу, в связи с чем, собака укусила его за левую руку, которую он держал за спиной. В результате укуса собаки ему был причинен вред здоровью, физические и нравственные страдания. Суд апелляционной инстанции проанализировал содержание записей в медицинской карта истца, в которой указано «при выводе на прогулку повел себя неправильно, махал руками, в результате собака вскользь задела за левую руку (со слов выводного кинолога), установил, что сведений о проведении служебной проверки по данному факту не имеется. Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что с учетом установленной законодательством обязанности учреждений уголовно - исполнительной системы обеспечивать охрану прав осужденных и их личную безопасность наравне с другими гражданами, установление факта контакта служебной собаки с рукой истца, а, следовательно, нахождение служебной собаки па расстоянии, не достаточном для предотвращения причинения истцу телесных повреждений, является правовым основанием для частичного удовлетворения заявленных требований истца и компенсации морального вреда.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что доводы кассационной жалобы истца о заниженном размере компенсации морального вреда основаны на субъективной оценке, не влекут удовлетворение кассационной жалобы, размер компенсации морального вреда определен судами с учетом всех установленных законом критериев, фактических обстоятельств дела, характера допущенных нарушений, отсутствия вреда здоровью истца, критериев разумности и справедливости.

Несогласие истца с выводами судов об отсутствии нарушений при оказании ему учреждением медицинской помощи не могут повлечь удовлетворение кассационной жалобы, поскольку направлены на переоценку доказательств по делу, установления обстоятельств по делу, что не относится к компетенции суда кассационной инстанции, так как в силу ст.ст. 67, 327.1 ГПК РФ оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Вопреки доводам кассационных жалоб, материальный закон при рассмотрении настоящего дела применен судами верно, указаний на нарушения норм процессуального права, которые могли бы явиться основанием к отмене судебных актов в обжалуемой части, кассационная жалоба не содержит. Правом давать иную оценку собранным по делу доказательствам, а также обстоятельствам, на которые заявитель ссылается в своей кассационной жалобе в обоснование позиции, суд кассационной инстанции не наделен в силу императивного запрета, содержащегося в ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы кассационных жалоб о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

При изложенных обстоятельствах, оснований для отмены обжалуемых судебных актов по доводам кассационных жалоб судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не усматривает.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Бийского городского суда Алтайского края от 20 декабря 2021 г., апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 5 июля 2022 г. оставить без изменения, кассационные жалобы Федерального казенного учреждения Следственный изолятор № 2 Управление Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации по Алтайскому краю, Ф.Е.В. – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи