Решение по делу № 33-14556/2016 от 22.07.2016

Судья Пичугова О.В. дело № 33-13/2017 учёт № 154г А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

09 января 2017 года г. Казань

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан в составе

председательствующего судьи Нурмиева М.М.,

судей Фахрутдиновой Р.А., Шакировой З.И.,

при секретаре судебного заседания Вдовиной Н.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи
Фахрутдиновой Р.А. гражданское дело по апелляционной жалобе
Чиглеевой М.И. на решение Советского районного суда г. Казани от 31 мая 2016 года, которым постановлено:

В удовлетворении иска Чиглеевой М.И. к Лодвиговой А.Р. о признании договора дарения доли в праве собственности на квартиру недействительным и признании зарегистрированного права на долю отсутствующим отказать.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

Чиглеева М.И. обратилась к Лодвиговой А.Р. с иском о признании недействительным договора дарения 1/2 доли в праве общей долевой собственности на квартиру <адрес> от 12 марта 2014 года, признании зарегистрированного за Лодвиговой А.Р. права на вышеуказанную квартиру отсутствующим.

В обоснование иска указано, что <дата> умер сын истицы – ФИО1, покончивший жизнь самоубийством. Полагая, что после смерти сына открылось наследство, истица с целью обращения к нотариусу с заявлением об его принятии получила выписку о зарегистрированных правах умершего на недвижимое имущество. Из выписки Чиглеевой М.И. стало известно, что принадлежавшую сыну 1/2 доли в праве собственности на квартиру <адрес> он подарил
Лодвиговой А.Р.

Ранее истица свою долю подарила другому сыну, и в результате заключенного ФИО1 при жизни договора дарения осталась без жилья.

Истица считает, что в момент совершения сделки даритель находился в таком состоянии, которое препятствовало ему отдавать отчет своим действиям и руководить ими, так как ФИО1 учился во вспомогательной школе, употреблял наркотические средства и алкоголь, совершил три попытки суицида.

В суде первой инстанции Чиглеева М.И., её представитель иск подержали.

Представитель Лодвиговой А.Р. иск не признал.

Представитель третьего лица – Управления Росреестра по Республике Татарстан в судебное заседание не явился, извещен надлежащим образом, в суд поступило ходатайство о рассмотрении дела в его отсутствие.

Судом принято решение об отказе в удовлетворении иска.

В апелляционной жалобе Чиглеева М.И. просит об отмене решения суда как незаконного и необоснованно. Выражает несогласие с выводами экспертов, изложенных в заключениях посмертных комплексных судебных психолого-психиатрических экспертиз, проведенных экспертами ГУЗ «РКПБ имени академика В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан» (далее по тексту – «РКПБ им. ак. В.М. Бехтерева»). Указывает, что при проведении повторной экспертизы эксперты повторили своё предыдущее заключение, не обратив внимания на разночтения в документах, на которые указали как на допустимые доказательства. Отмечает, что в заключениях экспертов отсутствует подробное исследование попыток ФИО1 трижды покончить жизнь самоубийством.

Стороны, представитель третьего лица в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, надлежащим образом извещены. Поскольку каких-либо сведений о наличии существенных препятствий для участия указанных лиц в судебном заседании не имеется, судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Судебная коллегия считает, что решение суда подлежит оставлению без изменения.

В силу статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе.

Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия.

На основании пунктов 1, 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии с пунктом 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Согласно пункту 1 статьи 572 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Из материалов дела следует, что <дата> умер сын истицы ФИО1.

ФИО1 приходился сожителем ответчице.

ФИО1 на основании договора на передачу жилого помещения в собственность граждан от 20 июля 2010 года принадлежала 1/2 доли в праве собственности на квартиру <адрес>, другая 1/2 в праве собственности на квартиру принадлежала истице, которая впоследствии подарила её второму сыну.

12 марта 2014 года ФИО1 подарил принадлежавшую ему долю в праве собственности на жилое помещение Лодвиговой А.Р., заключив соответствующий договор. Переход права зарегистрирован в установленном порядке в Управлении Росреестра по Республике Татарстан.

Обращаясь с настоящими требованиями, Чиглеева М.И. полагала, что её сын совершил договор дарения, находясь в состоянии, которое препятствовало ему осознавать характер своих действий и отдавать им отчет, поскольку он обучался во вспомогательной школе, был неуравновешенным, склонным к девиантному поведению и суициду, употреблял наркотические вещества и алкоголь.

В связи с указанными обстоятельствами, по ходатайству истицы судом дважды назначалась судебная посмертная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза, производство которых было поручено экспертам ГУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени
акад. В.М.Бехтерева».

Согласно заключению экспертов № .... от 02 февраля 2016 года
ФИО1 страдал психическими и поведенческими расстройствами вследствие сочетанного употребления средств бытовой химии и алкоголя, находился в стадии ремиссии. В связи с употреблением средств бытовой химии был поставлен на учет к наркологу. Все это сопровождалось развитием личностных особенностей (вспыльчивости, конфликтности, склонности ко лжи, воровству) и привело к совершению противоправных действий с привлечением к уголовной ответственности. Однако в материалах гражданского дела и медицинской документации, представленной на исследование, отсутствуют сведения о последующей отрицательной динамике указанного заболевания у ФИО1, при неоднократных осмотрах врачами-наркологами, включая и юридически значимый период, не отмечено выраженных нарушений интеллектуально-мнестической и эмоционально-волевой сфер, критических способностей, поэтому в период заключения договора дарения квартиры от 12 марта 2014 года ФИО1 обнаруживал то же психическое расстройство, мог понимать значение своих действий и руководить ими.

Заключением судебных психолого-психиатрических экспертов № .... от 13 мая 2016 года также установлено, что ФИО1 в период заключения договора дарения квартиры от 12 марта 2014 года мог понимать значение своих действий и руководить ими. При этом эксперты исходили из того, что в представленной на исследование медицинской документации нет данных об употреблении ФИО1 наркотических средств (употреблял в молодости эпизодически средства бытовой химии без формирования синдрома зависимости); нет подтверждающих медицинских документов о склонности к суициду и об обучении в школе для детей с отсталым развитием, о возникновении какого-либо психического расстройства за период отбывания наказания в воспитательно-трудовой колонии, следовательно, указанные факты не могли оказать влияния на способность к полноценной волевой регуляции у ФИО1 в момент составления договора дарения 12 марта 2014 года.

ФИО1 по своим индивидуально-психологическим особенностям отличался эмоциональной неустойчивостью, преобладанием возбудимых черт, конфликтностью, агрессивностью, склонностью к девиантному поведению. Сведения о наличии у ФИО1 внушаемости и подчиняемости в материалах дела отсутствуют. Имеющиеся у него индивидуально-психологические особенности не ограничивали способность в полной мере свободно и осознанно принимать решения и осуществлять полноценное руководство своими действиями, а также иметь полноценное правильное представление о существенных элементах совершаемых им действий при составлении договора дарения 12 марта 2014 года. В материалах дела отсутствуют сведения о наличии у ФИО1 в юридически значимый период психического напряжения, которое могло оказать существенное влияние на его способность в полной мере осознавать фактическое значение своих действий и в полной мере сознательно управлять ими.

Поскольку объективные доказательства, которые с достоверностью свидетельствовали бы о том, что ФИО1 заключил договор купли-продажи в состоянии не способном понимать значение своих действий, стороной истца не были представлены, суд первой инстанции пришел к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения иска Чиглеевой М.И.

Определением суда апелляционной инстанции от 01 сентября 2016 года по ходатайству Чиглеевой М.И. назначена повторная посмертная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, производство которой поручено экспертам ФГБУ «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Министерства здравоохранения Российской Федерации.

Из заключения комиссии экспертов № .... от 27 октября 2016 года следует, что в представленной медицинской документации и материалах гражданского дела не содержится объективных данных о наличии у
ФИО1 в юридически значимый период каких-либо выраженных психических расстройств, в том числе грубого интеллектуально-мнестического снижения, нарушения критических и прогностических способностей, психической симптоматики, признаков нарушенного сознания, которые могли бы лишать его способности понимать значение своих действий и руководить ими в период заключения договора дарения от 12 мая 2014 года. Отмечавшиеся у ФИО1 в подростковом периоде наряду с пагубным употреблением нескольких психоактивных веществ психопатоподобные расстройства с деликвентным поведением в последующем с течением времени редуцировались и не отразились на его психическом состоянии в юридически значимый период – заключения договора дарения 12 марта 2014 года. С учётом индивидуально-психологических особенной ФИО1 мог в полной мере свободно и осознанно принимать решения и осуществлять полноценное правильное представление о существенных элементах совершаемых им действий при составлении договора дарения доли в праве общедолевой собственности от 12 марта 2014 года на имя Лодвиговой А.Р.

Оснований не доверять заключению экспертов у судебной коллегии не имеется, поскольку эксперты предупреждены об уголовной ответственности по статье 307 Уголовного кодекса Российской Федерации за дачу заведомо ложного заключения. Заключение выполнено в рамках рассмотрения настоящего гражданского дела экспертами, имеющими достаточный стаж в указанной области, соответствует требованиям, предъявляемым к указанным документам действующим законодательством. Сторонами не представлено доказательств, ставящих под сомнение выводы экспертизы.

В силу указанных обстоятельств, доводы апелляционной жалобы Чиглеевой М.И. судебной коллегией отклоняются в виду их необоснованности, поскольку в ходе судебного разбирательства стороной истца не представлено доказательств, что по психическому состоянию здоровья ФИО1 не был способен понимать значение своих действий и руководить ими в момент заключения оспариваемого договора.

Судебная коллегия приходит к выводу, что при принятии решения судом правильно установлены юридически значимые для дела обстоятельства, произведена полная и всесторонняя оценка исследованных в судебном заседании доказательств по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, применены нормы материального права, подлежащие применению к возникшим спорным правоотношениям, и постановлено законное и обоснованное решение в соответствии с требованиями гражданского процессуального законодательства.

С учетом изложенного решение суда следует признать законным и обоснованным, оснований для его отмены по доводам апелляционной жалобы судебная коллегия не находит.

Руководствуясь статьей 199, пунктом 1 статьи 328, статьей 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

решение Советского районного суда г. Казани от 31 мая 2016 года по данному делу оставить без изменения, апелляционную жалобу
Чиглеевой М.И. – без удовлетворения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в шестимесячный срок в кассационном порядке.

Председательствующий

Судьи