Решение от 28.09.2023 по делу № 33-2419/2023 от 06.09.2023

Судья Блиева Р.С. Дело № 33-2419/2023

дело № 2-403/2022

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

28 сентября 2023 года г. Нальчик

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Кабардино-Балкарской Республики в составе:

Председательствующего – Бейтуганова А.З.,

судей Бижоевой М.М. и Сохрокова Т.Х.,

при секретаре: Тлостанове Т.К.,

с участием: истца Б.Т.А., её представителя Р.И.Б., действующей по ордеру, с использованием системы видеоконференц-связи посредством Кировского городского суда Ленинградской области,

ответчика К.О.С. и его представителя К.А.Х., действующего на основании ордера № от ДД.ММ.ГГГГ,

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи Сохрокова Т.Х. гражданское дело по иску Б.Т.А. к М.М.Х., К.О.С. о признании недействительной ничтожной сделкой договор купли-продажи от 04 декабря 2009 г., заключенный между Б.Ю.С. и М.М.Х., в отношении нежилого помещения, и применении последствий недействительности,

по апелляционной жалобе К.О.С. на решение Нальчикского городского суда КБР от 23 августа 2022 года,

у с т а н о в и л а:

С 12 сентября 1987 г. Б.Т.А. состояла в браке с Б.Ю.С. (том 1, л.д. 24). 19 августа 1999 г. Б.Т.А. представила нотариусу г. Нальчика уведомление о своём согласии на приобретение Б.Ю.С. нежилого помещения, находящегося в <адрес> (том 1, л.д.78), и 01 октября 1999 г. Б.Ю.С. купил у ОАО «Домостроительный комбинат» часть помещения административно-бытового корпуса ОАО ДСК площадью № кв.м., расположенного по адресу: <адрес>, <адрес> (далее – Помещение). Договор купли-продажи прошёл государственную регистрацию 09 ноября 1999 г. (том 1, л.д. 72-73).

23 мая 2007 г. Б.Ю.С., проживавший в городе <адрес>, выдал своей сестре К.Л.С. доверенность, которой уполномочил К.Л.С. управлять и распоряжаться в полном объёме купленным 01 октября 1999 г. Помещением (том 1, л.д. 19). С этого времени К.Л.С. владела и пользовалась указанным помещением, используя его в качестве столовой.

14 февраля 2008 г. Б.Ю.С. составил завещание, которым всё своё имущество завещал жене Б.Т.А. (том 1, л.д. 15).

19 ноября 2009 г. Б.Ю.С. умер (том 1, л.д. 14). После его смерти, ДД.ММ.ГГГГ К.Л.С., действуя от имени Б.Ю.С. на основании имеющейся у неё доверенности, заключила с М.М.Х. договор купли-продажи недвижимости, в соответствии с которым М.М.Х. за <данные изъяты> руб. купил у Б.Ю.С. недвижимое имущество в виде Помещения. Договор купли-продажи был представлен на государственную регистрацию, но ввиду отсутствия документов, подтверждающих согласие супругов продавца и покупателя на совершение сделки, государственная регистрация договора была приостановлена, о чём уведомлением было сообщено М.М.Х. (том 1, л.д. 112-113). 27 января 2010 г. государственному регистратору М.М.Х. было представлено письменное нотариально удостоверенное согласие супруги на совершение сделки (том 1, л.д. 114, 117), а К.Л.С. было представлено заявление о том, что Б.Ю.С. в браке не состоит, что предмет сделки является его личной собственностью и не является совместным имуществом супругов (том 1, л.д. 116). 28 января 2010 г. была произведена государственная регистрация договора. По акту приёма-передачи недвижимое имущество было передано покупателю (том 1, л.д. 109).

Б.Т.А., являясь наследником Б.Ю.С. по завещанию, приняла открывшееся после его смерти наследство и 25 мая 2010 г. получила свидетельство о праве на наследство по завещанию на земельный участок, расположенный по адресу: <адрес>, <адрес>, <адрес>, участок №.

19 ноября 2014г. М.М.Х. продал Помещение, купленное им по договору купли-продажи недвижимости от 04 декабря 2009 г., К.С.И. за <данные изъяты> руб. Денежная сумма передана покупателем продавцу в день подписания договора. По акту приёма-передачи имущество было передано покупателю 19 ноября 2014 г.; государственная регистрация сделки произведена 02 декабря 2014 г. (том 1, л.д. 120-124).

23 декабря 2018 г. К.С.И. умер (том 1, л.д. 175). Открывшееся после его смерти наследство фактически было принято его женой – К.Л.С., которая, в свою очередь, умерла 30 сентября 2021 г. (том 3, л.д. 29). Открывшееся после её смерти наследство принято их сыном К.О.С., и ему 22 апреля 2022 г. выданы свидетельства о праве на наследство по закону, в том числе и на Помещение.

06 октября 2020 г. Б.Т.А. обратилась в Нальчикский городской суд КБР с иском (том 1, л.д. 32), в котором, с учётом последующих уточнений и изменений исковых требований, состава ответчиков, она, обращаясь к М.М.Х. и К.О.С., требовала признать недействительной ничтожной сделкой договор купли-продажи нежилого Помещения, заключенный 04 декабря 2009г. между Б.Ю.С. (умершим 19 ноября 2009 г.) и М.М.Х.; признать отсутствующим право собственности М.М.Х. в отношении нежилого Помещения; применить последствия недействительности ничтожной сделки в отношении договора купли-продажи объекта недвижимости – нежилого Помещения, путем погашения (аннулирования) записи о государственной регистрации права собственности за М.М.Х. в Едином государственном реестре недвижимости (далее – ЕГРН) на указанный объект, которое было зарегистрировано на основании ничтожного договора купли-продажи объекта недвижимости; признать недействительной ничтожной сделкой договор купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между М.М.Х. и К.С.И., умершим 23 декабря 2018 г., в отношении нежилого Помещения; признать отсутствующим право собственности К.С.И., умершего 23 декабря 2018 г. в отношении нежилого Помещения; применить последствия недействительности ничтожного договора купли-продажи объекта недвижимости от 19 ноября 2014 г. путем погашения (аннулирования) записи о государственной регистрации права собственности за К.С.И. в ЕГРН на указанный объект; признать недействительным свидетельство о праве на наследство по закону от 22 апреля 2022 г., выданное на имя К.О.С., удостоверенное Ч.Л.М., временно исполняющей обязанности нотариуса Нальчикского нотариального округа Кабардино-Балкарской Республики Г.З.К., зарегистрированное в реестре: №, и погасить (аннулировать) запись о государственной регистрации права собственности за К.О.С. в ЕГРН на объект недвижимости – нежилое Помещение; признать отсутствующим право собственности К.О.С. на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 22 апреля 2022 г. в отношении нежилого Помещения; включить в состав наследственного имущества, открывшегося после смерти Б.Ю.С., умершего 19 ноября 2009 г., нежилое Помещение; признать за Б.Т.А., 06 сентября 1950 года рождения, в порядке наследования по завещанию право собственности на нежилое Помещение; восстановить сроки исковой давности для предъявления искового заявления.

В обоснование заявленных требований Б.Т.А. указала, что она состояла в зарегистрированном браке с Б.Ю.С., который умер 19 ноября 2009 г.; ему на основании свидетельства о государственной регистрации права от 09 ноября 1999 г. на праве собственности принадлежало Помещение. 14 февраля 2008 г. он завещал все свое имущество Б.Т.А. Завещание удостоверено нотариусом Кировского нотариального округа <адрес> С.А.А. по реестру №. В установленный законом срок Б.Т.А. обратилась к нотариусу Кировского нотариального округа <адрес> С.А.А. с заявлением о принятии наследства. По её заявлению было открыто наследственное дело №. На часть наследственного имущества в виде земельного участка ей 25 мая 2010 г. было выдано свидетельство о праве на наследство по завещанию. Документы, подтверждающие право собственности Б.Ю.С. на Помещение обнаружились не сразу, в силу чего Б.Т.А. как наследник не имела возможности оформить у нотариуса свидетельство о праве на наследство по завещанию на это Помещение. После обнаружения документов, подтверждающих право собственности Б.Ю.С. на спорное помещение, Б.Т.А. начала подготовку документов для обращения к нотариусу. Ею была получена выписка из ЕГРН от ДД.ММ.ГГГГ на данный объект недвижимости, из которой ей стало известно, что 28 января 2010 г. право собственности на Помещение зарегистрировано за М.М.Х., а 06 декабря 2014 г. право собственности было зарегистрировано за К.С.И.

Переход права собственности от Б.Ю.С. к М.М.Х. произошел 28 января 2010 г. – после смерти ее супруга Б.Ю.С. При этом имеется копия доверенности от Б.Ю.С. от 23 мая 2007 г., которой он уполномочил К.Л.С. управлять и распоряжаться спорным Помещением, но переход права собственности от Б.Ю.С. к М.М.Х. имел место уже после смерти Б.Ю.С. Таким образом, сделка по отчуждению имущества, совершенная от имени ее супруга после его смерти, является ничтожной. Недействительность сделки по отчуждению Помещения М.М.Х., совершенной от имени Б.Ю.С., влечет недействительность последующих сделок, в связи с чем, по её мнению, должны быть применены следующие последствия недействительности ничтожной сделки: аннулирована государственная регистрация перехода права собственности от Б.Ю.С. к М.М.Х., и от М.М.Х. к К.С.И.; спорное недвижимое имущество подлежит включению в состав наследственной массы после смерти Б.Ю.С.

Сторона сделки К.С.И. умер 23 декабря 2018 г.; наследниками после его смерти являются его жена К.Л.С. и дети К.О.С. и Т.Э.С., в связи с чем, с согласия стороны истца по делу была произведена замена ответчика К.С.И. на его правопреемника К.О.С.

Б.Т.А. и её представители Т.В.Ю. и В.Е.М. заявленные требования поддержали и просили их удовлетворить. Они заявили, что К.Л.С., зная о смерти брата Б.Ю.С., понимая, что его единственным наследником по завещанию является жена – Б.Т.А., действуя на основании прекратившей со смертью Б.Ю.С. действие доверенности, представив в Управление Росреестра по КБР подложную справку об отсутствии у Б.Ю.С. жены, зарегистрировала переход права на Помещение к М.М.Х. Копии документов о приобретении Б.Ю.С. спорного имущества случайно были найдены на чердаке дома, который они продавали 20 сентября 2020 г., и только после того как они из выписки из ЕГРН узнали о том, что по ничтожному договору от 04 декабря 2009г., то есть после смерти Б.Ю.С., собственником Помещения стал М.М.Х.

Сторона истца утверждала, что срок обращения в суд истцом не пропущен, поскольку о принадлежности Помещения на день смерти Б.Ю.С. и о том, что после его смерти оно было неоднократно перепродано, она узнала только из выписки из ЕГРН от 24 сентября 2020 г. То, что Б.Т.А. давала согласие на приобретение данного имущества, не свидетельствует о том, что она знала, что имущество, на приобретение которого она давала согласие, было приобретено. Зная, что Б.Ю.С. на праве собственности принадлежало спорное имущество стоимостью в <данные изъяты> руб., Б.Т.А. приняла бы и это имущество и получила бы свидетельство о праве на него, но она этого не знала. В связи с этим, начало течения срока исковой давности просила исчислять с 24 сентября 2020 г.

Они указали и на то, что спорное имущество приобретено в период брака Б.Т.А. и Б.Ю.С., в связи с чем, является общим совместным имуществом супругов. Доля Б.Т.А. в нём составляет 1/2 и на эту долю исковая давность не распространяется.

Вместе с тем, 21 июля 2022 г. представителем истца в суд подано ходатайство о признании причин пропуска ею процессуального срока для оспаривания договоров купли-продажи уважительными, мотивированное тем, что Б.Т.А. не знала и не могла знать об этих сделках.

М.М.Х., надлежащим образом извещенный о времени и месте проведения судебного заседания, обратился в суд с заявлением о рассмотрении дела в его отсутствие. Его представитель адвокат Г.А.Б. исковые требования не признал, просил отказать в их удовлетворении за необоснованностью и за пропуском срока исковой давности; утверждал, что Б.Т.А. не могла не знать о том, что её муж приобрел спорную недвижимость, поскольку она давала письменное нотариально удостоверенное согласие на приобретение Помещения. При жизни мужа и после его смерти она неоднократно бывала в этом здании, однако о намерении получить его в собственность вплоть до предъявления иска не заявляла. С момента выдачи Б.Т.А. свидетельства о праве на наследство по завещанию прошло более 12 лет. Доводы о том, что Б.Т.А. не знала и не могла знать о наличии у Б.Ю.С. спорного имущества, о том, что она не знала и не могла знать о совершённых с имуществом сделках, что о принадлежности имущества Б.Ю.С. она узнала только летом 2020 года, никакими доказательствами на подтверждены.

Ответчик К.О.С. и его представитель адвокат К.А.Х. иска не признали и просили в удовлетворении иска Б.Т.А. отказать ввиду пропуска ею срока исковой давности и ввиду его необоснованности. Со ссылкой на статьи 188-189 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), утверждали, что в момент совершения сделки К.Л.С. не знала о смерти брата, поскольку брат умер в Ленинградской области и о его смерти Б.Т.А. не сообщила. Не знали о смерти Б.Ю.С. ни К.О.С., ни М.М.Х. Являясь наследником Б.Ю.С. по завещанию, Б.Т.А. в соответствии со статьями 188 и 189 ГК РФ была обязана отменить выданную Б.Ю.С. на имя К.Л.С. доверенность. Поскольку этого сделано не было, договор купли-продажи, заключенный по доверенности, выданной Б.Ю.С., который умер 19 ноября 2009 г., является законным, как и последующие сделки.

Управление Росреестра по Кабардино-Балкарской Республике, привлечённое к участию в деле в качестве третьего лица, просило рассмотреть дело в отсутствие его представителя.

05 июля 2021 г. по делу Нальчикским городским судом КБР было принято решение об отказе Б.Т.А. в иске за пропуском ею 10-летнего срока исковой давности. Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 14 октября 2021 г. решение отменено с направлением дела в суд первой инстанции для его рассмотрения и разрешения по существу.

Решением Нальчикского городского суда КБР от 23 августа 2022 г. исковые требования Б.Т.А. удовлетворены в полном объеме.

Считая решение суда незаконным и необоснованным, К.О.С. подал на него апелляционную жалобу, в которой просит названное решение суда отменить и принять по делу новое решение об отказе Б.Т.А. в удовлетворении исковых требований в связи с необоснованностью и пропуском сроков исковой давности.

В обоснование жалобы указано, что вопреки действующим нормам Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) судом неправильно определена дата начала течения срока исковой давности по оспариванию сделки купли-продажи спорного объекта недвижимости, в связи с чем, не применен подлежащий применению срок исковой давности к требованиям, заявленным истцом. Судом не было дано правовой оценки свидетельским показаниям, как доказательству по делу. Суд не только не указал в решении, в связи с чем им не приняты в качестве доказательств свидетельские показания, но даже не упомянул о них.

Автор жалобы считает, что судом первой инстанции сделаны выводы, не соответствующие действительным обстоятельствам дела, и неправильно применены нормы гражданско-процессуального права, подлежащего применению в части срока исковой давности.

Б.Т.А. с доводами апелляционной жалобы не согласилась, представила письменные возражения на апелляционную жалобу и дополнения к ней, в которых, не признавая доводов апелляционной жалобы, просит решение суда оставить без изменения, а апелляционную жалобу К.О.С. – без удовлетворения.

Определением Судебной коллегии по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 08 июня 2023 г. апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КБР от 25 января 2023 г. отменено с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

М.М.Х. и третьи лица по делу, извещённые о месте и времени судебного разбирательства, на заседание судебной коллегии не явились, о причинах своей неявки не сообщили и ходатайств об отложении судебного заседания не заявили, в связи с чем, дело рассмотрено в их отсутствие.

Изучив материалы дела, заслушав доклад судьи Сохрокова Т.Х., обсудив доводы апелляционной жалобы, поддержанной ответчиком К.О.С. и его представителем К.А.Х., выслушав возражения истца Б.Т.А. и её представителя Р.И.Б., судебная коллегия приходит к следующему.

В силу подпункта 5 пункта 1 статьи 188 ГК РФ действие доверенности прекращается вследствие смерти гражданина, выдавшего доверенность.

Как установлено судом и следует из материалов дела, договор купли-продажи между Б.Ю.С. и М.М.Х. был заключен 04.12.2009 (переход права собственности на Помещение зарегистрирован 28.01.2010), то есть, после смерти Б.Ю.С., в связи с чем, действие доверенности от 23.05.2007, на основании которой К.Л.С. заключила названную сделку от имени Б.Ю.С., было прекращено, следовательно, вывод суда о ничтожности указанной сделки следует признать обоснованным и подтвержденным, как и выводы о том, что последующие сделки также подлежат признанию незаконными как основанные на ничтожной сделке.

При этом, как следует из материалов дела, ответчики в суде первой инстанции заявили о применении срока исковой давности, ссылаясь на необходимость разумного и осмотрительного отношения к имуществу, в том числе нажитому супругом истца в период брака, не признавая доводы истца о её неосведомленности о принадлежности спорного нежилого Помещения её супругу на момент его смерти (19 ноября 2009 г.) и о его отчуждении доверенным лицом супруга после его смерти 04 декабря 2009 г. на основании доверенности, утратившей свое действие, а также утверждая, что основания для восстановления пропущенного срока отсутствуют.

В соответствии с п. 2 ст. 168 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Согласно п. 1 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности по требованиям о применении последствии недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (п. 3 ст. 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения.

В пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 г. №43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» разъяснено, что истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 ГК РФ). Если будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и не имеется уважительных причин для восстановления этого срока для истца - физического лица, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования только по этим мотивам, без исследования иных обстоятельств дела.

С иском в суд Б.Т.А. обратилась 06 октября 2020 г.

Исходя из приведенных норм срок исковой давности по заявленным Б.Т.А. требованиям о применении последствий ничтожности сделки составляет три года и начинает течь со дня, когда она узнала или должна была узнать о начале исполнения сделки.

При рассмотрении дела Б.Т.А. также ссылалась на то, что об оспариваемом договоре купли-продажи недвижимого имущества она до 2020г. не знала, нотариально удостоверенного согласия на совершение сделки в соответствии с пунктом 3 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации супругу не давала.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что срок исковой давности истцом не пропущен как в отношении доли спорного имущества, перешедшей к ней в порядке наследования после смерти супруга Б.Ю.С., так и в части её супружеской доли, поскольку спорное Помещение приобретено в период их брака.

При этом доводы апелляционной жалобы о том, что истцом не доказано, что она не знала об оспариваемой сделке ранее заявленной ею даты, основаны на неверном распределении бремени доказывания, поскольку отрицательные факты доказыванию не подлежат, а потому именно на ответчика в данной ситуации возложена обязанность доказать факт наличия осведомленности истца о совершенной сделке.

Между тем, доказательств, свидетельствующих о том, что истец достоверно знал или должен был знать о совершенной сделке ранее указанной ею даты, в материалах дела не имеется.

Стороной ответчика не представлено доказательств, опровергающих доводы Б.Т.А. и представленные ею доказательства о её неосведомленности о наличии у супруга спорного имущества, и о его отчуждении в нарушение её прав как супруги и наследницы Б.Ю.С., в том числе выписки о регистрации права собственности на спорное недвижимое имущество, полученные истицей только 24 сентября 2020 г.

Статья 168 ГК РФ предусматривает, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

С учетом положений пункта 3 статьи 35 Семейного кодекса Российской Федерации бремя доказывания наличия осведомленности истца о совершенной сделке, в данном случае подлежит возложению на ответчика.

Таким образом, для исчисления срока исковой давности, принимая во внимание доводы истца о её неосведомленности о правах умершего супруга на спорное имущество, которое было отчуждено после его смерти при отсутствии её нотариального согласия как супруги на совершение сделки, необходимо было исходить из даты, когда Б.Т.А. стало известно о совершении данной сделки, либо когда она должна была узнать о её совершении, а также оценить доводы истицы об уважительности пропуска срока исковой давности при оспаривании ею сделки по иным основаниям, на что прямо указано в определении Судебной коллегии по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 08 июня 2023 г. по делу.

С учетом установленных по делу доказательств судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что утверждения Б.Т.А. о том, что о принадлежности спорного имущества ей стало известно только в 2020 году при обнаружении на чердаке дома документов о приобретении этого имущества её супругом, представленными ответчиками доказательствами не опровергнуты, в связи с чем, суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о том, что срок исковой давности по заявленным требованиям истцом не пропущен, а доводы апелляционной жалобы ответчика К.О.С. не основаны на законе и представленных доказательствах.

Не может быть принят во внимание и довод автора жалобы о том, что судом первой инстанции не дано правовой оценки свидетельским показаниям как доказательствам по делу, поскольку из показаний допрошенных судом свидетелей не следует, что истцу Б.Т.А. было известно о спорных сделках ранее заявленной ею даты, как не установлено и иных значимых для разрешения спора обстоятельств.

Согласно ст. 327.1 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.

В целом доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, не могут служить основанием для отмены или изменения решения суда.

Суд с достаточной полнотой исследовал все обстоятельства дела, дал надлежащую оценку представленным доказательствам, выводы суда не противоречат материалам дела, юридически значимые обстоятельства по делу судом установлены правильно, нормы материального права судом применены верно. Оснований для отмены решения суда не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 328-330 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда КБР

о п р е д е л и л а:

решение Нальчикского городского суда КБР от 23 августа 2022 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу К.О.С. – без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 28 сентября 2023 года.

Председательствующий А.З. Бейтуганов

Судьи М.М. Бижоева

Т.Х. Сохроков