Решение по делу № 8Г-9362/2023 [88-11658/2023] от 21.03.2023

I инстанция – Козлова Л.B.

II инстанция – Петухова М.Ю., Воркуева О.В., Селезнева А.С. (докладчик)

77RS0007-02-2020-005573-13

8Г-9362/2023 (88-11658/2023)

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

8 июня 2023 г. город Москва

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Васева А.В.,

судей Зуевой Н.В. и Горшунова Д.Н.

с участием прокурора Хомяченко Е.Л.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело с использованием системы видео-конференц связи по иску ФИО1 к ФИО2, областному бюджетному учреждению здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» о компенсации морального вреда (номер дела, присвоенный судом первой инстанции, 2-274/2021) по кассационным жалобам ФИО2, областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ивановского областного суда от 6 февраля 2023 г.

Заслушав доклад судьи Зуевой Н.В., пояснения ФИО1 и ее представителя ФИО9, возразивших против доводов кассационной жалобы и просивших апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ивановского областного суда от 6 февраля 2023 г. оставить без изменения, заключение прокурора, полагавшей апелляционное определение законным и обоснованным, а кассационные жалобы - не подлежащие удовлетворению,

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда в связи с ненадлежащим оказанием медицинских услуг, в котором просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 4 000 000 рублей, в обоснование которого указала, что по результатам осмотра врача женской консультации ФИО10 от ДД.ММ.ГГГГ и УЗИ Медицинского центра «Елена» от ДД.ММ.ГГГГ по результатам гинекологического обследования у истца была выявлена беременность сроком 6 недель и 3 дня, без особенностей и каких - либо патологий. ДД.ММ.ГГГГ истец обратилась в женскую консультацию к врачу гинекологу ФИО11, с целью прерывания беременности. На прерывание данной беременности истец имела показания, исходя из установленного ей ранее диагноза - хронический колит, неуточненный, левосторонний; привычный запор; опущение ободочной кишки. Кроме того, необходимость прерывания беременности была вызвана социально - бытовыми условиями, поскольку у истца уже имелось двое детей (младшей дочери на тот момент было 1 год и 3 месяца). Направление на прерывание беременности от врача ФИО11 истец получила только ДД.ММ.ГГГГ В гинекологическое отделение ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» истцом были предоставлены документы: направление, анализы и так же результат УЗИ из Медицинского центра «Елена», ДД.ММ.ГГГГ перед прерыванием беременности осмотр истца не проводился. Врачом-гинекологом ФИО2 истцу был произведен медицинский аборт, причем прерывание было выполнено не в «Малой операционной», а в соседнем кабинете «Перевязочная». После операции ее на каталке выставили в коридор и оставили. Когда истец немного пришла в себя, рядом находилась врач ФИО2 Истец поинтересовалась, почему ее не перевели в палату, на что врач ФИО2 ответила, что матка проткнута и что нужно подождать, так как ее будут «зашивать», об удалении данного органа речи не было. Далее истец потеряла сознание, и пришла в себя только в палате, где ее посетила врач ФИО2, и сообщила о том, что истцу была проведена операция по удалению матки. Также врач ФИО2 попросила подписать документы, что истец и сделала. ФИО1 считает, что в тот момент она находилась под воздействием наркоза, ее физическое состояние было тяжелым и она не понимала, что подписывала. После выписки и получения копий медицинских документов, истец выяснила, что ей была проведена субтотальная гистерэктомия без придатков, в процессе прерывания беременности истцу была проведена «манипуляция», в результате которой была проткнута стенка матки зондом, в результате чего последовало кровоизлияние в сосудистый пучок и удаление органа. В карте описаны заболевания, которыми истец ранее не страдала и не обращалась за помощью к специалистам. Также в операционном листе неверно указано, что «в послеродовом периоде у женщины имелись признаки коагулопатии (гематометра, потребовавшая кюретажа полости матки)». Сроки беременности в карте и направлении указаны неверно, так как на момент прерывания срок беременности составлял 9-10 недель, а в карте и направлении указан срок 8-9 недель. В судебно-медицинском акте № в пункте «сопутствующие» указаны заболевания: внутренний эндометриоз, интерстициальная лейомиома матки, подострый эндометрит. Диагнозы, спровоцированные проколом тела матки, могли лишить истца жизни. Так же в процессе этих 2 операций подряд истцу было введено большое количество наркоза. В результате халатного отношения, истец в 24 года осталась без органа, она никогда не сможет больше иметь детей и неизвестно к каким последствиям приведет потеря данного органа в таком раннем возрасте. ДД.ММ.ГГГГ истец обратилась с заявлением к руководителю СО по СУ СК по <адрес> с целью принять все необходимые меры по установлению виновных лиц и привлечению их к уголовной ответственности, в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи. В возбуждении уголовного дела было отказано. Между тем, из ответа Территориального органа Федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения по <адрес> следует, что в ходе внеплановой проверки были выявлены нарушения оказания медицинской помощи, а также административные правонарушения.

В рамках подготовки дела к судебному разбирательству к участию в деле в качестве соответчика привлечено ОБУЗ «Шуйская ЦРБ», в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора - Департамент здравоохранения <адрес>, Управление <адрес>, Управление Федерального казначейства по <адрес>, Министерство финансов РФ, ГУ Ивановское региональное отделение ФОСС, Территориальный орган Росздравнадзора по <адрес>, ФИО11

Решением Шуйского городского суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в удовлетворении исковых требований ФИО1 к ФИО2, областному бюджетному учреждению здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» о компенсации морального вреда отказано.

Апелляционным определением Ивановского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ решение Шуйского городского суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ оставлено без изменения, апелляционная жалоба ФИО1 - без удовлетворения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от ДД.ММ.ГГГГ апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ивановского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ было отменено, дело направлено на новое рассмотрение в судебную коллегию по гражданским делам Ивановского областного суда в ином составе.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Ивановского областного суда от 6 февраля 2023 г. постановлено:

решение Шуйского городского суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ отменить.

Принять отказ ФИО1 от заявленных исковых требований к ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда.

Производство по делу по иску ФИО1 в части заявленных исковых требований к ФИО2 о взыскании компенсации морального вреда прекратить.

Принять по делу новое решение.

Исковые требования ФИО1 к областному бюджетному учреждению здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» о компенсации морального вреда удовлетворить.

Взыскать с Областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйской центральной районной больницы» в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 рублей, расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 рублей.

Взыскать с Областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйской центральной районной больницы» в доход федерального бюджета 165 010 рублей.

В кассационных жалобах областное бюджетное учреждение здравоохранения «Шуйская центральная районная больница», ФИО2 просят отменить апелляционное определение в связи с нарушением норм материального и процессуального права и несоответствием выводов судов фактическим обстоятельствам дела.

В судебное заседание суда кассационной инстанции ФИО2, представители областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница», Департамента здравоохранения <адрес>, Управления Роспотребнадзора по <адрес>, Управление Федерального казначейства по <адрес>, Министерства финансов РФ, ГУ Ивановское региональное отделение ФОСС, территориального органа Росздравнадзора по <адрес>, ФИО13 не явились, извещены, что подтверждается отчетами об отслеживании почтовых отправлений. Дело рассмотрено в порядке статьи 167, части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в их отсутствие.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб, возражений на них, проверив по правилам статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобах, законность судебного постановления, принятого судом апелляционной инстанции, кассационный суд не находит оснований для удовлетворения жалобы.

Согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Оснований, предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, для отмены апелляционного определения по доводам кассационных жалоб областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница», ФИО2 в кассационном порядке не имеется.

Судом первой инстанции установлено и из материалов дела следует, что ФИО1 обратилась в женскую консультацию ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» ДД.ММ.ГГГГ с данными УЗИ от ДД.ММ.ГГГГ - беременность 6 недель 3 дня.

Согласно сведениям, отраженным в индивидуальной карте женской консультации ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» амбулаторного больного, ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ установлен диагноз: беременность 6-7 недель, хронический колит, опущение ободочной кишки. В плане консультация гастроэнтеролога ОКБ с целью возможности пролонгирования беременности и дальнейшей тактики ведения, назначена явка с заключением гастроэнтеролога.

По результатам консультирования ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ психологом выявлена устойчивая отрицательная установка на пролонгирование беременности.

После лечения выявленного у истца острого вагинита и взятия контрольного мазка ДД.ММ.ГГГГ врачом женской консультации ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» ФИО1 выдано направление на искусственное прерывание беременности, в котором указан срок беременности 8-9 недель.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 поступила в ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» для проведения медицинского аборта.

Согласно эпикризу пациентка ФИО1 поступила в гинекологическое отделение на проведение медицинского аборта. При проведении медицинского аборта произошла перфорация стенки матки, в связи с чем пациентка взята на оперативное лечение и оставлена для дальнейшего лечения в гинекологическом отделении с диагнозом: беременность 8-9 недель. Медицинский аборт от ДД.ММ.ГГГГ. Перфорация тела матки. Гематома в области параметрия справа. О АГА (отягощенный акушерско-гинекологический анамнез). Хронический ДВС - синдром, фаза гипокоагуляции. Коагулопатия. Хронический эндометрит. Хронический пиелонефрит, обострение.

Согласно записям в истории болезни в гинекологическом отделении ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» пациентке проводилась противовоспалительная и симптоматическая терапия с положительным эффектом. ФИО1 была выписана из ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» на седьмые сутки, ДД.ММ.ГГГГ в удовлетворительном состоянии.

Разрешая спор и отказывая ФИО1 в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащим оказанием медицинских услуг, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статьи 41 Конституции Российской Федерации, статей 2, 4, 19, 37, 64, 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», статей 150, 1064, 1068, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, исследовав представленные сторонами доказательства, а также заключение судебной медицинской экспертизы, исходил из того, что в материалах дела не имеется доказательств причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) работника ответчика и причинением тяжкого вреда здоровью истца ФИО1, в связи с чем пришел к выводу об отсутствии оснований для возложения на ответчиков обязанности по возмещению истице морального вреда.

Суд апелляционной инстанции при новом рассмотрении дела с указанными выводами суда первой инстанции обоснованно не согласился.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции от истца представлено заявление о об отказе от исковых требований к ФИО2 в полном объеме,

Ответчики в судебном заседании суда апелляционной инстанции не возражали против принятия судом отказа истца от иска в указанной части и прекращения производства по делу.

Принимая во внимание, что отказ от иска является диспозитивным правом истца, отказ от иска не противоречит закону и не нарушает права и законные интересы других лиц, суд апелляционной инстанции полагая, что имеются основания для принятия отказа истца от заявленных исковых требований к ФИО2 о компенсации морального вреда, а производство по настоящему гражданскому делу в данной части прекратил.

В целях проверки доводов апелляционной жалобы для установления юридически значимых обстоятельств по делу, а именно: наличия (отсутствия) дефектов при оказании медицинской помощи определением судебной коллегии по гражданским делами Ивановского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ была назначена комплексная судебно-медицинская экспертиза, производство которой было поручено Государственному учреждению здравоохранения <адрес> «Ярославское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Согласно выводам заключения Государственного учреждения здравоохранения <адрес> «Ярославское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» №п относительно наличия у ФИО1 противопоказаний для прерывания беременности, проведения медицинского аборта, заболеваний, которые увеличивали риски проведения прерывания беременности, снижали прочность матки, способствовали перфорации тела матки, если да, то какие и на каком этапе оказания медицинской помощи о них могло быть известно врачу ФИО2; возможно ли предусмотреть неблагоприятный исход медицинского хирургического аборта, травмирование тела матки, вплоть до ее удаления, комиссия пришла к выводу о том, что проведение медицинского вмешательства ФИО1 - искусственное прерывание беременности соответствует требованиям, установленным для данного вида медицинской помощи. Возникшее осложнение медицинского аборта в виде повреждения стенки матки обусловлено совокупностью факторов: техническими особенностями операции («слепую»), изменением структуры стенки матки, вызванным хроническим воспалительным процессом - хронический эндомиометрит, двумя родами, настоящей беременностью и не расценивается экспертной комиссией как дефект оказания медицинской помощи. Врач ФИО2 могла оценивать риск развития данного осложнения, вместе с тем, любая инвазивная манипуляция, включая искусственное прерывание беременности, сопровождается риском развития осложнений как ожидаемых, так и неожидаемых; у ФИО1 на ДД.ММ.ГГГГ не имелось противопоказаний для проведения ей медицинского аборта; медицинский аборт проводился по желанию беременной; согласно Информированного добровольного согласия на проведение искусственного прерывания беременности сама ФИО1 была предупреждена о риске развития возможных осложнений.

При ответе на вопрос относительно соответствия оказанной ОБУЗ «Шуйская ЦРБ» ФИО1 медицинской помощи стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям и другим установленным требованиям при проведении искусственного прерывания беременности, в соответствии с имеющимися у ФИО1 сроками беременности и ее состоянием здоровья, был ли обоснован проведенный ФИО1 метод аборта, комиссия указала, что оказанная медицинская помощь ФИО1 по проведению искусственного прерывания беременности соответствует установленным требования, с учетом срока беременности, состояния здоровья. Использован предпочтительный хирургический метод прерывания беременности при сроке до 12 недель беременности - вакуум аспирация.

Отвечая на третий вопрос относительно наличия нарушений, в том числе стандартов, порядка оказания медицинского помощи, клинических рекомендаций и других обязательных требований в период проведения медицинского аборта и в ходе последующей операции, в результате которой была удалена матка, эксперты указали, что по данным представленной медицинской документации, нарушений по проведению медицинского аборта не установлено; в Министерстве здравоохранения РФ не разработаны Стандарты, Клинические рекомендации по нозологической форме «Осложнения, вызванные абортом, внематочной или молярной беременностью. Повреждения тазовых органов и тканей, вызванные абортом, внематочной или молярной беременностью.» (код по МКБ X 008.6) к которым относится «Перфорация матки». В Порядке имеется перечень возможных медицинских мероприятий, а не алгоритм действий (Раздел «Осложнения родов и родоразрешения»). В соответствии со ст. 20 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство и на отказ от медицинского вмешательства оформлено с нарушениями: отсутствует наименование медицинского вмешательства, подчеркнуто, что «пациентка получила всю необходимую информацию о цели необходимых диагностических и лечебных процедур (предстоящей операции), при этом, Согласие подписано консилиумом - тремя врачами, без расшифровки подписей. Вместе с тем, в Предоперационном эпикризе имеется подпись пациента ФИО1 о том, что она предупреждена о предстоящей операции, объеме вмешательства и рисках; дописано, что выражает согласие перевязать маточные трубы. Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ не предусматривает согласие пациента на медицинское вмешательство в подобном виде - в предоперационном эпикризе. Кроме того, вызывает сомнение возможность адекватного восприятия пациентом информации через 25 минут после проведения анестезии с применением Кетамина и Фентанила (перед медицинским абортом);

Что касается причин образования перфорации матки и гематомы, а также местонахождения перфорации и гематомы относительно друг друга эксперты указали, что возникновение перфорации матки при выбранном методе искусственного прерывания беременности возможно на этапе зондирования для измерения длины полости матки, а также расширителем Гегара на начальном этапе расширения цервикального канала, когда диаметр расширителя не более около 5 мм.

По данным акта судебно-медицинского исследования № от ДД.ММ.ГГГГ локализация повреждения стенки матки - центральная часть передней стенки тела матки.

По данным протокола операции при осмотре органов малого таза выявлено: в малом тазу около 100 мл жидкой крови без сгустков, сквозное повреждение передней стенки матки в центре размером 0,3x0,5 см и «гематома в параметрии справа» (более точная локализация, уровень расположения не указаны) размером 4x5x1 см, которая в последующем увеличилась до размеров 6x7x2 см.

По имеющимся данным не представляется возможным установить причину образования гематомы в параметрии справа (повреждение какого сосуда привело к излитию крови - источник кровотечения), а также на каком этапе возникло повреждение, явившееся причиной образования гематомы. Вероятность образования гематомы в параметрии в ходе искусственного прерывания беременности сомнительна, так как при перфорации центральной части передней стенки тела матки зондом или расширителем Гегара, при однократном действии, технически невозможно выйти на пространство параметрия. Повреждение сосудов параметрия могло иметь место при инструментальном вмешательстве интраоперационно, например, при расширении раны перфорации.

Разрешая вопрос относительно наличия оснований для удаления матки, и возможности сохранения матки ФИО1 без угрозы для ее жизни и здоровья, эксперты пришли к выводу о том, что при подозрении на перфорацию матки, врачом было принято допустимое решение о проведении нижнесрединной лапаротомии с целью ревизии органов малого таза. Наряду с этим экспертами отмечено, что при возникновении подозрения на перфорацию матки и при полной уверенности в отсутствии повреждения органов брюшной полости, признаков кровотечения, возможна консервативная тактика, с последующим отсроченным принятием решения о необходимости хирургического лечения. При этом назначают холод на низ живота, сокращающие матку препараты, антибиотики, проводят динамическое наблюдение за пациенткой (включая мониторинг лабораторных показателей и ультразвуковое сканирование), а завершение аборта является обязательным. Тактика ведения пациентки зависит от клинической ситуации (величина перфорационного отверстия, его локализация, механизм перфорации, вероятность повреждения органов брюшной полости и др.) и определяется лечащим врачом.

Также эксперты указали, что в случае с ФИО1 принято решение о хирургической тактике лечения: проведена ревизия органов брюшной полости, органов малого таза, перфорационное отверстие было расширено до размеров 1x1 см и через него завершен аборт - полость матки опорожнена.

Согласно записям в протоколе операции наличие у женщины «инфекционного процесса в органах малого таза - хронический эндометрит смешанной этиологии, признаки иммунодефицита и трофических расстройств, что свидетельствует о наличии хронического ДВС синдрома в фазе гипокоагуляции в настоящее время, а также.. . признаки коагулопатии» явилось обоснованием для удаления матки - надвлагалищной ампутации матки.Исследуя основания удаления тела маки, эксперты указали, что хронический эндометрит (хроническое воспаление внутреннего слоя матки), который по данным гистологического исследования в рамках настоящей экспертизы имелся у ФИО1, не является показанием для удаления матки; наличие у пациентки иммунодефицита и трофических расстройств не подтверждено объективными клиническими и лабораторными данными (указанные состояния не могут являться показанием для удаления матки); установленный интраоперационно ФИО1 диагноз «Хронический ДВС в фазе гипокоагуляции», вынесенный в заключительный клинический диагноз, и заложенный в обоснование для удаления матки не подтвержден объективными клиническими, лабораторными данными.

Также не подтвержден диагноз «Коагулопатия», тоже фигурирующий в обосновании для удаления матки и вынесенный в заключительный клинический диагноз.

При этом экспертами отмечено, что коагулопатия - патологическое состояние организма, обусловленное нарушениями свертывания крови в сторону гипокоагуляции (врожденный/приобретенный дефицит тромбоцитов и/или факторов свертывания крови). Именно этот термин используется в настоящее время при массивной кровопотере и гипокоагуляции, связанной с потерей факторов свертывания крови и гемодилюцией без формирования в дальнейшем полиорганной недостаточности.

Диссеминированное внутрисосудистое свертывание крови (ДВС синдром) приобретённая, вторичная острая коагулопатия потребления сопутствующая критическому состоянию и при которых потребляются как компоненты свертывающей, так и противосвертывающей системы крови, приводя, с одной стороны, к коагулопатическому кровотечению, с другой - к диссеминированному внутрисосудистому микротромбозу и развитию полиорганной недостаточности. В настоящее время ДВС- синдром рассматривается только как острая патология, термин «Хронический ДВС синдром» не используется.

Основанием для установления ДВС синдрома, коагулопатии являются как минимум:

лабораторные данные (как минимум коагулограмма - ориентировочное исследование системы гемостаза и/или тромбоэластограмма) - у ФИО1 данные исследования, за исключением количества тромбоцитов не проводилось;

наличие кровопотери - у ФИО1 клинических данных за кровопотерю нет, описанный объем кровопотери: 100 мл жидкой крови, гематома, не являются критичными, что подтверждается данными гемодинамики (стабильная в пределах нормы), клиническим анализом крови в динамике, и соответствуют объему потери крови при операции надвлагалищная ампутация матки;

диффузная кровоточивость - у ФИО1 отсутствовала диффузная кровоточивость, профузное кровотечение.

Таким образом, экспертная комиссия пришла к выводу о том, что операция «надвлагалищная ампутация матки» выполнена ФИО1 необоснованно.

При наличии гематомы параметрия оперирующим хирургом не выполнена попытка поиска источника кровотечения, соответственно не установлен источник кровотечения. Органосохраняющее хирургическое лечение подразумевало вскрытие и эвакуацию содержимого гематомы и лигирование кровоточащих сосудов; в случае необходимости - ревизию забрюшинного пространства; ушивание перфорационного отверстия матки; дренирование брюшной полости.

Экспертная комиссия сочла необходимым отметить, что наличие гематомы в параметрии вызывает сомнение, так как в протоколе операции нет информации о каких-либо хирургических манипуляциях с гематомой, ревизия забрюшинного пространства не проведена, несмотря на «нельзя исключить кровотечение в забрюшинное пространство», а брюшная стенка зашита наглухо, без дренирования брюшной полости.

Также экспертами отмечено, что при затруднении выбора тактики ведения пациента было возможным осуществить консультацию через ГКУЗ <адрес> «Территориальный центр медицины катастроф <адрес>» или определить показания для перевода пациентки в другое профильное медицинское учреждение более высокого уровня.

Наряду с вышеизложенным, эксперты указали на дефекты оформления истории болезни №, а именно: наличие приписок и противоречивых данных; диагнозы сформулированы не в соответствии с требованиями по формулировке диагноза.

Отвечая на шестой вопрос относительно наличия причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи ФИО1 в ходе проведения медицинского аборта и последующей операции, в результате которой была удалена матка, и удалением тела матки, эксперты пришли к выводу о том, что по представленным данным медицинской документации, дефектов оказания медицинской помощи ФИО1 при проведении ей медицинского аборта, за исключением дефекта оформления Согласия на искусственное прерывание беременности, не установлено.

Однако эксперты пришли к выводу о том, что в медицинской документации отсутствуют объективные данные, являющиеся обоснованием/показанием для проведения ФИО1 хирургического лечения в объеме - надвлагалищная ампутация матки, что расценивается как дефект медицинской помощи. Между этим дефектом (необоснованное удаление матки) и потерей органа (матки) у ФИО1 имеется прямая причинно-следственная связь. В соответствии с п. 6.6.2 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных приказом М3 и СР РФ от ДД.ММ.ГГГГ №н (потеря производительной способности, выражающаяся в способности к зачатию, вынашиванию, деторождению), причиненный вред здоровью ФИО1 относится к тяжкому.

Суд апелляционной инстанции, руководствуясь ст. ст. 150, 151, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст. ст. 2, 19, 56, 64, 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», разъяснениями, данными в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», оценив доказательства по делу по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к правильному выводу о том, что результатами актов проверок, а также судебной экспертизы подтверждается довод истца о том, что медицинская помощь была оказана с дефектами (не выполнены: общее физикальное обследование органов дыхания, кровообращения, пищеварения, мочевыводящей системы, молочных желез; антропометрия (измерение роста, массы тела, определение индекса массы тела); измерение размеров таза; кольпоскопия; УЗИ гениталий; УЗИ органов малого таза; УЗИ молочных желез; анализ крови развернутый; биохимический анализ крови (исследование уровня общего белка крови, креатинина, АЛТ, ACT, мочевины, общего билирубина, прямого билирубина, глюкозы крови, холестерина, натрия, калия крови); коагулограмма, анализ мочи, определение антител к бледной трепонеме (Treponema pallidum) в крови, ВИЧ, HBsAg, НСУ; рентгенологическое исследование органов грудной клетки (флюорография); ЭКГ; исследования уровня бета-ХГ в крови; в нарушение требований п. 102 раздела IX «Порядок оказания медицинской помощи женщинам при искусственном прерывании беременности», Приказа №н информированное добровольного согласие на проведение искусственного прерывания беременности по желанию женщины должным образом не оформлено: не указан метод искусственного прерывания беременности; не отмечено время для обдумывания и принятия окончательного решения, надвлагалищная ампутация матки проведена необоснованно, что расценивается как дефект оказания медицинской помощи.

При этом суд апелляционной инстанции правомерно исходил из того, что между необоснованным удалением матки и потерей органа (матки) у ФИО1 имеется прямая причинно-следственная связь с оказанной медицинской помощью, причинённый истцу вред в соответствии с п. 6.6.2 Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных приказом М3 и СР РФ от ДД.ММ.ГГГГ № н (потеря производительной способности, выражающаяся в способности к зачатию, вынашиванию, деторождению) относится к тяжкому, пришел к обоснованному выводу о том, что ОБУЗ «Шуйской ЦРБ» оказаны медицинские услуги ненадлежащего качества, вследствие чего истцу причинен тяжкий вред здоровью. При таких обстоятельствах вывод суда первой инстанции об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами, допущенными больницей при оказании медицинской помощи истцу и наступившими последствиями в виде потери органа и причинением тем самым морального вреда, судом апелляционной инстанции обоснованно признан неправильным, так как он сделан без установления всех юридически значимых обстоятельств по делу.

Учитывая форму вины причинителя вреда, объем и характер дефектов при оказании медицинской помощи истцу, специфику и сложность оказанной истцу медицинской помощи, физические страдания и моральные переживания ФИО1 из-за потери органа и невозможности восстановления значимых для полноценной жизни функций организма в молодом возрасте, которые в том числе привели к утрате ФИО1 вследствие потери органа возможности к деторождению, ее семейное положение, в том числе наличие двух детей, возраст истца, с учетом требований разумности и справедливости, суд апелляционной инстанции счел необходимым взыскать с ОБУЗ «Шуйской ЦРБ» компенсацию морального вреда в размере 1 500 000 рублей, посчитав указанную сумму разумной и справедливой, обеспечивающей баланс прав и законных интересов сторон.

Таким образом, решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО1 о взыскании компенсации морального вреда, было судом апелляционной инстанции отменено с принятием нового решения о взыскании компенсации морального вреда в размере 1 500 000 рублей.

Стороной истца размер компенсации морального вреда, присужденный судом, не оспаривается.

В силу ст. ст. 94, 98, 103 ГПК РФ, с учетом возложения бремени доказывания оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи на ответчика, заявления ходатайства о назначении судебной экспертизы в суде первой инстанции стороной ответчика, в суде апелляционной инстанции - стороной истца, освобожденной судом от несения расходов в связи с ее материальным положением, издержки, понесенные на оплату судебных экспертиз, в размере 165 010 рублей полежат взысканию с ответчика в доход федерального бюджета.

Уплаченная истцом государственная пошлина в размере 300 рублей взыскана с ответчика в пользу истца.

Данные выводы суда апелляционной инстанции о наличии оснований для компенсации морального вреда не опровергаются доводами кассационных жалоб областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница», ФИО2, которые повторяют позиции ответчиков при рассмотрении дела и признаются судом кассационной инстанции несостоятельными, поскольку были проверены и учтены судом апелляционной инстанции при новом рассмотрении дела, и не свидетельствуют об ошибочности выводов суда апелляционной инстанции о применении норм права относительно установленных ими по делу обстоятельств, не влияют на обоснованность и законность обжалуемого судебного акта и не опровергают выводы суда апелляционной инстанции.

Не являются основанием для отмены апелляционного определения доводы кассационных жалоб, выражающие несогласие с заключением комплексной судебно-медицинской экспертизы, проведенной Государственным учреждением здравоохранения <адрес> «Ярославское областное бюро судебно-медицинской экспертизы», назначенной при новом рассмотрении дела судом апелляционной инстанции.

Судом апелляционной инстанции комплексная судебно-медицинская экспертиза была назначена в целях проверки доводов апелляционной жалобы для установления юридически значимых обстоятельств по делу.

Судебная коллегия полагает, что суд апелляционной инстанции обоснованно принял во внимание заключение комплексной судебно-медицинской экспертизы, проведенной Государственным учреждением здравоохранения <адрес> «Ярославское областное бюро судебно-медицинской экспертизы», поскольку экспертиза проведена уполномоченной организацией на основании определения суда, с соблюдением установленного процессуального порядка, лицами, обладающими специальными познаниями для разрешения поставленных перед ними вопросов, вопреки доводам кассационных жалоб, оснований ставить под сомнение выводы, изложенные в заключении, не имеется. Из материалов дела следует, что эксперты, проводившие экспертизу, имеют высшее образование, позволяющее выполнить назначенную судом экспертизу, соответствует предъявляемым к экспертам требованиям (статья 13 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»).

Нарушений процедуры назначения и проведения экспертизы при рассмотрении дела не установлено: эксперты признаны компетентными в решении поставленных перед ними вопросов, имеющими соответствующий опыт и квалификацию, предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

При этом решение вопроса исследования и оценки доказательств, а также обстоятельств дела отнесено к компетенции судов первой и апелляционной инстанций (статьи 196, 330 ГПК РФ).

Результаты экспертизы не имеют для суда заранее установленной силы и оцениваются им по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании всех имеющихся в деле доказательств (статья 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Все имеющиеся по делу доказательства, вопреки доводам кассационных жалоб, оценены при новом рассмотрении судом апелляционной инстанции по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в их совокупности и взаимосвязи.

Доводы ОБУЗ «Шуйской ЦРБ» об ошибочности выводов экспертов Государственного учреждения здравоохранения <адрес> «Ярославское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» о том, что перфорация матки произошла на начальном проведения медицинского аборта и о возможности консервативного наблюдения и сохранения матки, направлены на иную оценку доказательств по делу, что не является основанием к отмене судебных актов в силу части 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы кассационных жалоб об отказе в назначении повторной судебной экспертизы не влекут отмену состоявшегося судебного постановления.

В соответствии с частями 2 и 3 статьи 87 ГПК РФ в связи с возникшими сомнениями в правильности или обоснованности ранее данного заключения, наличием противоречий в заключениях нескольких экспертов суд может назначить по тем же вопросам повторную экспертизу, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам.

В определении суда о назначении дополнительной или повторной экспертизы должны быть изложены мотивы несогласия суда с ранее данным заключением эксперта или экспертов.

Однако противоречий в заключении комплексной судебно-медицинской экспертизы и, следовательно, оснований для назначения по делу повторной экспертизы, суд апелляционной инстанции не усмотрел.

Таким образом, удовлетворяя заявленные требования, суд апелляционной инстанции верно определил юридически значимые обстоятельства, установленные по настоящему делу, дал надлежащую правовую оценку всем доказательствам по делу в соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Несогласие заявителей кассационных жалоб с выводами суда, иная оценка ими фактических обстоятельств дела не означают допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не подтверждают существенных нарушений судами норм права.

Доводы кассационной жалобы областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» о завышенном размере компенсации морального вреда не обоснованы и не влекут отмены апелляционного определения.

Согласно пункту 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В силу статьи 151 названного кодекса, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу положений статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Согласно абзацу 4 пункта 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ № «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» при определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Из содержания приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что размер компенсации морального вреда определяется на основании оценки судом конкретных обстоятельств дела. При этом суд наряду с учетом степени вины причинителя вреда, степени физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, должен учитывать требования разумности и справедливости.

При рассмотрении настоящего спора судом апелляционной инстанции учтены предусмотренные законом критерии определения размера компенсации морального вреда и заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, в том числе, характер и степень физических и нравственных страданий ФИО1, характер допущенных нарушений при оказании медицинской помощи, требования разумности и справедливости.

Суд правильно применил нормы материального права, осуществив выбор норм, регулирующих спорное правоотношение, и дав им верное истолкование применительно к установленным обстоятельствам дела.

Несогласие заявителей кассационных жалоб с выводами суда апелляционной инстанции, иная оценка ими фактических обстоятельств дела не означают допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не подтверждают существенных нарушений судом норм права

Нарушений норм процессуального права, являющихся основаниями для отмены судебного постановления в соответствии со ст. 379.7 ГПК РФ, судом не допущено.

Следовательно, нет правовых оснований для удовлетворения кассационных жалоб.

Руководствуясь статьями 379.6, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Ивановского областного суда от 6 февраля 2023 г. оставить без изменения, а кассационные жалобы ФИО2, областного бюджетного учреждения здравоохранения «Шуйская центральная районная больница» – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи