Решение от 02.12.2015 по делу № 22-1550/2015 от 14.08.2015

Дело № 22-1550

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Иваново 02 декабря 2015 года

Судебная коллегия по уголовным делам

Ивановского областного суда

в составе:

председательствующего судьи Близнова В.Б.,

судей Веденеева И.В., Кругловой Н.С.,

при секретаре Мартасовой А.С.,

с участием:

осуждённого Морозова А.А. (путём использования системы видеоконференцсвязи),

потерпевшей А.,

представителя потерпевшей Буракова М.В.,

защитников - адвокатов Кокина А.В., Семеновского В.Б.,

прокуроров Лапшиной М.С., Цветкова И.Б.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в апелляционном порядке апелляционные жалобы осуждённого Морозова А.А., защитников - адвокатов Кокина А.В. и Семеновского В.Б. на приговор Ленинского районного суда города Иваново от 25 мая 2015 года, которым

МОРОЗОВ А.А., гражданин Российской Федерации, не судимый,

осуждён по ч.4 ст.111 УК РФ к 10 годам лишения свободы, без ограничения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Принято решение по гражданскому иску.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Кругловой Н.С., пояснения участников процесса, изучив материалы дела и доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Морозов А.А. признан виновным и осуждён за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего А1., совершённое *** года в городе *** при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В ходе судебного разбирательства Морозов А.А. вину в совершении данного преступления не признал.

В апелляционной жалобе осуждённый Морозов А.А. выражает несогласие с приговором, просит его отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор, поскольку:

- обвинение основывается на показаниях свидетельницы Т., которая оговорила его. Отрицательная характеристика Т., а именно, она является лицом, страдающим алкоголизмом в постоянной форме употребления, лишена родительских прав, привлекалась к административной и уголовной ответственности, отрицательно характеризуется по месту жительства, содержит притон, свидетельствует о том, что её показаниям нельзя доверять;

- судом необоснованно были признаны достоверными и научно-обоснованными выводы экспертов *** ОБУЗ СМЭ в части, касающейся давности причинения травмы А1., а также механизма её образования, не устранены противоречия между судебно-гистологическим исследованием тканей и органов с трупа А1. и заключением экспертов. Допрошенные в судебном заседании эксперты не смогли объяснить причины расхождений и противоречий в исследованиях;

- заключение экспертов № 101 от 19 августа 2014 года основано на ложных и недостоверных показаниях свидетеля Т.;

- ввиду отсутствия конкретизации обвинения, судом необоснованно было отказано в возвращении уголовного дела прокурору;

- в протокол его ознакомления с материалами дела были внесены ложные сведения о разъяснении ему и его защитникам права на заявление ходатайства о проведении предварительного слушания;

- необоснованно отказано в назначении повторной судебно-медицинской экспертизы трупа А1.;

- не было назначено проведение экспертизы в отношении состояния его здоровья и возможности при имеющейся у него травме левой руки тащить А1. указанным Т. способом;

- не была проведена судебно-психиатрическая экспертиза свидетельнице Т., которая отказалась от проведения полиграфического исследования;

- необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об оглашении показаний свидетельницы Т., данных ею на предварительном следствии.

В апелляционной жалобе и дополнении к ней защитники адвокаты Кокин А.В. и Семеновский В.Б. просят приговор в отношении Морозова А.А. отменить, вынести в отношении него оправдательный приговор. Указывают, что:

- предъявленное Морозову обвинение не конкретизировано ни на стадии предварительного расследования, ни при вынесении обвинительного приговора, поскольку причиной смерти А1.. явилась травма от одного воздействия, в то время как Морозову вменено нанесение нескольких ударов потерпевшему. Никаких следов других ударов и воздействий, на которые показывает свидетель Т., при судебно-медицинских исследованиях не обнаружено, что говорит о надуманности показаний указанного свидетеля в этой части, а следовательно, и всего обвинения, сформулированного с её слов;

- ни в заключениях судебно-медицинских экспертиз, ни в показаниях допрошенных в судебном заседании экспертов, не содержится ни одного разумного и обоснованного довода, подтверждающего вывод о давности причинения А1. телесного повреждения, от которого наступила его смерть, в пределах 1 суток. Данные гистологического исследования дают иную давность - в пределах не менее 18 часов и не более 3 суток. Суд отказал в повторном допросе эксперта, который в судебном заседании односложно, неполно и необоснованно ответил на заранее заготовленные вопросы государственного обвинителя и не смог ответить на вопросы защиты, ходатайствуя о предоставлении времени для подготовки ответов комиссией экспертов, а также в проведении повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, что нарушило принципы состязательности и равенства сторон в судебном заседании, право на защиту, в частности, право представлять доказательства, принцип законности при производстве по уголовному делу, и повлекло вынесение обвинительного приговора с существенным нарушением уголовно-процессуального закона;

- председательствующий неоднократно создавал препятствия стороне защиты в осуществлении её законной функции, в связи с чем защита дважды заявляла судье отвод, в удовлетворении которого было отказано;

- судом необоснованно отклонялись ходатайства стороны защиты об изготовлении протокола судебного заседания и предоставлении его для ознакомления защите по частям по мере ведения судебного заседания. Содержание протокола судебного заседания не соответствует показаниям допрошенных в суде лиц, что усматривается из текста приговора;

- судом необоснованно отклонялись вопросы стороны защиты, связанные с психическим статусом свидетеля Т., а также касающиеся характеристики личности А1.; соответствующее ходатайство о проведении свидетелю Т. психиатрической экспертизы для определения её способности адекватно воспринимать интересующие события и давать о них показания заявлялось как на стадии предварительного следствия, так и в суде, но в его удовлетворении было отказано;

- председательствующий своим бездействием попустительствовал потерпевшей А. в нарушении порядка в судебном заседании, что свидетельствует о негативном отношении суда к стороне защиты, заведомой убеждённости в виновности Морозова А.А. и неблагоприятном для него приговоре;

- выводы суда, не согласившегося с выводами специалиста Т1. на том основании, что "тот не исследовал труп", надуманы, необоснованны и противоречат нормам действующего законодательства. В своём заключении специалист опроверг выводы экспертов относительно механизма образования и давности причинения телесных повреждений, повлекших смерть А1. Вывод специалиста о давности возникновения повреждений у А1. за 2-3 суток до его смерти исключает их причинение *** года при обстоятельствах, описанных в предъявленном Морозову обвинении;

- основной свидетель обвинения Т. допрашивалась в ходе предварительного расследования 7 раз и каждый раз давала различные показания, она имела мотив и возможность для оговора Морозова, однако суд незаконно отказал в оглашении показаний Т. и её повторном допросе, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, повлекшим вынесение незаконного и необоснованного обвинительного приговора, не соответствующего обстоятельствам дела; довод Т. об угрозах со стороны Морозова, о том, что она его боялась на протяжении следствия, отчего и давала неполные, неправдивые показания с целью его выгородить из опасений за свою жизнь и здоровье, не выдерживают критики в свете обстоятельств данного дела и всего хода расследования;

- к показаниям потерпевшей А. и свидетеля К. суду следовало отнестись не менее критически чем к показаниям свидетелей М., Ш., С., К1. и П-х, поскольку они тоже не являлись очевидцами произошедшего и давали показания только со слов Т.;

- показания свидетеля П1., подтверждённые актом исследования трупа А1., прямо опровергают показания Т. относительно положения трупа А1. Свидетель Л. также опровергла в данной части показания Т.;

- отсутствие данных о привлечении Морозова к административной ответственности опровергают показания Т. и К. о якобы имевших место неоднократных вызовах полиции по поводу противоправного поведения Морозова;

- суд не мотивировал вывод о недоверии к показаниям Б. и В. в судебном заседании, голословно предположив об их желании помочь Морозову избежать уголовной ответственности. Указанные свидетели допрашивались на предварительном следствии в состоянии опьянения непосредственно в квартире Т., однако в протоколах их допроса отсутствует отметка об участии Т. и о её согласии на производство следственных действий в её жилище. Кроме того, Б. объяснил причину оговора Морозова;

- существенное нарушение уголовно-процессуального закона выразилось также в использовании при обосновании обвинительного приговора недопустимых доказательств, так как ряд следственных действий был выполнен и оформлен с нарушением закона: осмотр места происшествия и допрос свидетеля В. проводились одновременно, проверка показаний П1. проводилась одновременно с допросом свидетеля Р., в протокол осмотра места происшествия в качестве участника не вписан В., в протоколе допроса В. в качестве присутствующих лиц не указаны лица, которые участвовали в качестве понятых при осмотре места происшествия, в протокол проверки показаний на месте П1. не вписана в качестве участницы Р., в протоколе допроса Р. не указаны в качестве присутствующих лиц понятые, участвовавшие при проверке показаний П1., в протокол проверки показаний Морозова не вписана ранее допрошенная по делу свидетель К., которая действовала от лица Т.;

- в материалах дела отсутствуют фото, видео записи, схемы повреждений эксгумированного трупа А1., изъятые препарат черепа и костные останки трупа А1. не были представлены в судебное заседание по ходатайству защиты, что даёт основания сомневаться в их фактическом наличии, позволяет полагать, что труп А1. не был предметом действительного повторного экспертного исследования, и позволяет усомниться в достоверности заключения экспертов;

- судом незаконно и необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты о вызове и допросе следователя С1.

В ходе заседания суда апелляционной инстанции осуждённый Морозов А.А. и защитники - адвокаты Кокин А.В. и Семеновский В.Б. доводы апелляционных жалоб поддержали, оспаривая допустимость и достоверность доказательств, положенных судом в основу приговора, произведённую судом оценку исследованных доказательств, указывая на нарушение судом принципов состязательности и равноправия сторон, права на защиту и на предоставление доказательств, полагая, что при рассмотрении дела в отношении Морозова суд проявил обвинительный уклон.

Потерпевшая А., её представитель - адвокат Бураков М.В. и прокурор Лапшина М.С. в удовлетворении апелляционных жалоб возражали, считая обжалуемый приговор законным, а доводы жалоб необоснованными.

Выслушав участников процесса, проверив обжалуемое судебное решение и обсудив доводы апелляционных жалоб, судебная коллегия не находит предусмотренных ст.389.15 УПК РФ оснований, влекущих отмену либо изменение приговора.

В соответствии с требованиями закона суд привёл в приговоре все исследованные в ходе судебного разбирательства доказательства, как подтверждающие его выводы, так и противоречащие им, указав при этом, почему одни доказательства признаны достоверными, а другие отвергнуты. Оценка доказательств произведена судом в соответствии с требованиями ст.ст. 17, 88 УПК РФ. Выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам дела, противоречий в них не усматривается.

Показания Морозова А.А. о непричастности к совершению преступления, за которое он осуждён, доводы стороны защиты о давности имевшейся у А1. черепно-мозговой травмы в пределах 2-3 суток на момент его смерти и невозможности её получения *** года, об образовании телесных повреждений у А1. в результате падения, а также от действий свидетелей Т. либо У., являлись предметом тщательной проверки суда первой инстанции и были обоснованно признаны несостоятельными, поскольку опровергаются исследованными в судебном заседании доказательствами.

Вывод суда о виновности Морозова А.А. в умышленном причинении А1. тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, построен на совокупности собранных по делу допустимых, достоверных и относимых доказательств, которая обоснованно признана судом достаточной для разрешения уголовного дела.

Из показаний непосредственного очевидца преступления свидетеля Т., данных ею в судебном заседании, следует, что *** года около *** часов к ней в квартиру пришёл Морозов А.А., затем - А1. Они употребляли спиртное. А1. сказал Морозову, что скоро у него Л. (Т.) уведут, и погладил её рукой по ноге. На тот момент она встречалась с Морозовым, и Морозов ударил А1. кулаком в область носа. У А1. запрокинулась голова. А1. хотел поднять голову, но Морозов нанёс ему ещё такой же удар. У А1. из носа и изо рта пошла кровь, и, по всей видимости, он потерял сознание. Морозов велел посмотреть, не выбил ли он А1 зубы. После этого Морозов занервничал и стал вызывать такси, хотел, чтобы она поехала к нему. Она пошла переодеваться в ванную комнату и услышала грохот или глухой удар. Войдя в комнату, увидела, что А1. лежит головой к стулу, а ноги к дивану, стул был перевёрнут. На её вопрос Морозов ответил, что А1. упал сам. Она сказала, что самому упасть невозможно. После этого Морозов сказал, что приведёт А1. в чувства, и стал поливать его водой. А1. лежал на спине и никак не реагировал. Морозов сказал, что А1. притворяется, поднимал А1. за грудки и бросал на пол. Он поднимал А1. наполовину тела и пытался дотащить до дивана. Морозов пинал А1. ногами, обутыми в кроссовки по голове, говорил, что приведёт его в чувства. Правой ногой Морозов всей подошвой нанёс удар по лицу А1., как наступил. Когда она вместе с Морозовым уходила из квартиры, А1. лежал на спине, голова была в коридоре, а ноги к телевизору. С собой они позвали Б., заехали в магазин. Затем, вспомнив, что Морозов оставил у неё в квартире колонки, вернулись обратно. Она и Б. пошли за колонками. А1. лежал в том же положении и храпел. На следующий день около *** часов *** минут она пришла домой. А1. продолжал также лежать. Она включила свет и увидела, что лицо у А1. синее с запёкшейся кровью и грязью, и он не дышит. Она поняла, что А1. умер, о чём сообщила Морозову и Б.

В ходе заседания суда апелляционной инстанции по ходатайству стороны защиты были оглашены показания свидетеля Т., данные на стадии предварительного расследования при допросах 22 января, 18 февраля, 05 марта, 03 июня 2014 года (т.1 л.д.168-173, 174-176, 178-183, 184-188) и в ходе очной ставки с Морозовым А.А. 24 июля 2014 года (т.2 л.д.32-36).

При этом каких-либо существенных противоречий, влияющих на правильность выводов суда о виновности Морозова в совершении инкриминированного ему преступления, показания Т. не содержат. На протяжении всего предварительного расследования указанный свидетель рассказывала о совершении *** года у неё по месту жительства насильственных действий в отношении потерпевшего А1. именно Морозовым. Фактически различия в её показаниях заключаются только в объёме нанесённых Морозовым А1. ударов, а также в стремлении изначально представить личность потерпевшего в негативном свете в целях создать видимость, что его смерть носила некриминальный характер.

При допросах 22 января и 18 февраля 2014 года Т. поясняла о нанесении Морозовым А1. 2 сильных ударов кулаком по лицу в область челюсти.

05 марта 2014 года она дала показания о том, что, кроме этих двух ударов, Морозов брал лежащего на полу А1. "за грудки" - за куртку спереди на груди и поднимал его туловище перпендикулярно полу, после чего отпускал А1., чтобы тот упал, ударившись об пол головой и туловищем, и таким образом "пришёл в себя". Так Морозов два раза поднимал А1. "за грудки" и толкал вниз, придавая ему ускорение, чтобы тот упал назад, а не заваливался в бок. Оба раза А1. падал назад, ударялся об пол спиной и затылком головы. При этом, возможно, немного голова была повёрнута в сторону, но основное направление лица было вверх. Несмотря на это, А1. в сознание не пришёл, продолжал "хрипеть", дышал, был жив, но без сознания. После чего Морозов снова взял его "за грудь" - за одежду, оттащил к дивану и оставил лежать на полу, на ковре, головой в сторону выхода из комнаты, наполовину в прихожей, ноги расположил вдоль дивана, находящегося в комнате. В этом же месте и в этой же позе она на следующий день обнаружила труп А1.

Аналогичный объём насильственных действий со стороны Морозова в отношении А1. свидетель Т. описала при проверке показаний на месте от 05 марта 2014 года и на очной ставки с Морозовым от 24 июля 2014 года.

В ходе следственного эксперимента, проведённого 05 августа 2014 года, свидетель Т. показала, каким образом Морозов нанёс А1. два удара кулаком в область челюсти, рассказала, что Морозов нанёс не менее трёх сильных ударов правой ногой в область правого виска головы А1., при этом подошла к манекену человека и зафиксировала положение носка правой ноги у правого виска манекена, а также продемонстрировала, как Морозов нанёс А1. удар ногой сверху по лицу всей ступнёй. После чего показала, как Морозов тащил А1. к дивану, приподнимая его туловище за одежду на расстояние около 40-50 см от пола и с силой отбрасывая от себя в сторону пола таким образом, что манекен ударялся затылочной частью головы об пол. Пояснила, что Морозов с силой ударял А1. об пол не менее трёх раз.

При рассмотрении уголовного дела судом первой инстанции свидетель Т. показала, что покрывала Морозова около года, давала неправдивые показания, поскольку боялась Морозова, который угрожал ей, говорил, какие показания она должна давать следователю. Долгое время жила у знакомых, пока не узнала, что Морозов находится под домашним арестом. Когда она рассказала в следственном комитете правду о произошедшем, ей стало легче.

Об имевших место со стороны Морозова угрозах Т. поясняла и на протяжении предварительного следствия. Её показания об этом подтверждаются также показаниями потерпевшей А., свидетеля К. в судебном заседании и свидетеля В., данными им 03 июня 2014 года.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает, что суд обоснованно признал достоверным доказательством и положил в основу приговора показания свидетеля Т., данные ею в судебном заседании, поскольку они являются наиболее полными и согласуются с другими собранными по делу доказательствами. Пояснения Т. о причинах, по которым она не сразу рассказала обо всех обстоятельствах совершения Морозовым насильственных действий в отношении А1., судебная коллегия находит убедительными и заслуживающими доверия. Оснований для оговора Морозова со стороны Т. судом не установлено.

Ссылки стороны защиты на сообщённые Т. свидетелю К. сведения о том, что Морозов ударил А1. стулом "полтинником", на выводы суда, изложенные в приговоре, не влияют. Совершение указанных действий Морозову в вину не вменялось. В своих показаниях от 03 июня 2015 года свидетель Т. пояснила, что это было её предположением, поскольку, находясь в ванной она слышала глухой звук, похожий на удар, но чем именно Морозов ударил А1. она не видела. Однако это никак не влияет на достоверность показаний Т. относительно описанных ею действий Морозова, которые она непосредственно наблюдала.

Доводы стороны защиты о необходимости проведения свидетелю Т. судебно-психиатрической экспертизы являются надуманными. Заявленное защитой ходатайство о назначении указанной экспертизы было рассмотрено судом надлежащим образом с вынесением мотивированного постановления об отказе в его удовлетворении (т.5 л.д.39-40). При этом суд верно отметил, что само по себе несогласие стороны защиты с показаниями Т. не может служить основанием для проведения ей психиатрической экспертизы. Не усматривает оснований для назначения данной экспертизы и судебная коллегия.

В силу положений п.4 ст.196 УПК РФ основанием для назначения судебно-психиатрической экспертизы является наличие сомнений в способности лица правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания.

Свидетель Т. неоднократно допрашивалась в ходе предварительного следствия, участвовала в проверке показаний на месте и в следственном эксперименте, а также была подробно допрошена в суде первой инстанции, адекватно отвечая на все заданные ей участниками процесса вопросы. Каких-либо фактов, дающих основания сомневаться в способности указанного свидетеля правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания, не установлено. Не приведено таковых и в апелляционных жалобах.

На учёте у психиатра Т. не состоит. То, что она состоит на учёте у нарколога по поводу *** и лишена родительских прав, не свидетельствует о необходимости проведения Т. психиатрической экспертизы.

Оценивая показания свидетелей защиты М., Ш., С., К1., П2. и П3., суд, принимая во внимание, что М. является матерью Морозова А.А., а остальные указанные свидетели находятся с ним в дружеских отношениях, пришёл к правильному выводу о том, что они заинтересованы в положительном для Морозова исходе дела, и их показания обусловлены стремлением опорочить показания свидетеля Т., чтобы помочь Морозову избежать уголовной ответственности.

Допрошенные в судебном заседании соседи Т. - свидетели К., П4., Р. каких-либо странностей, неадекватности в поведении Т. не отмечали. Показания свидетеля П4. в ходе предварительного следствия о том, что она не поверила Т., когда та сказала, что у неё в квартире покойник по кличке "***", и подумала, что у той "белая горячка", вопреки мнению защиты, не указывают на наличие оснований сомневаться в психической полноценности Т. В данном случае Т сообщила П4. обстоятельства, которые действительно имели место, а предположения П4. о том, что у Т. "белая горячка", были вызваны не какими-либо странностями в поведении самой Т., а характером сообщённых ею сведений, в которые П4. не поверила.

Также не исключают доказательственного значения показаний свидетеля Т. доводы стороны защиты о том, что в момент инкриминируемых Морозову событий она находилась в состоянии алкогольного опьянения. Оснований полагать, что данное обстоятельство каким-либо образом повлияло на достоверность её показаний, не имеется. Состояние и поведение Т. были адекватны, она объективно воспринимала происходящие события и дала о них суду подробные показания.

Каких-либо данных о том, что на свидетеля Т. оказывалось давление со стороны следственных органов, не имеется. Об этом Т. не заявляла ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании. Вызов свидетеля к следователю на допрос не может расцениваться как оказание на него давления.

Изобличающие Морозова показания свидетеля Т. согласуются с показаниями потерпевшей А., согласно которым в августе 2014 года Т. рассказала ей, что А1. погладил Т. по коленке, и Морозов ударил его два раза рукой по лицу. От ударов А1. потерял сознание. Морозов занервничал и стал вызывать такси. Когда Т. вышла из ванны, А1. лежал в другом положении, а Морозов сидел рядом. Морозов сказал, что А1. притворяется, и стал сильно пинать его, в том числе по голове. Морозов говорил, что приведёт А1. в чувства, при этом приподнимал А1. за грудки и рывками кидал на пол. Арефьев падал и ударялся головой об пол. Также Т. сообщала ей о том, что Морозов её запугивал, чтобы Т. ничего не говорила.

Кроме того, правдивость показаний свидетеля Т. о том, что она не сразу рассказала все обстоятельства произошедшего, поскольку боялась угроз Морозова, подтверждается показаниями свидетеля К., из которых усматривается, что 27 июля 2014 года она сидела с М1. на лавочке. К Т. пришёл Б. Через некоторое время Т. закричала, что она не виновата, что всё произошло на её глазах, что Морозов бил А1. по голове. 29 июля 2014 года она видела Т., которая была встревожена и сказала, что ей надоело врать, и она хочет рассказать всю правду. Т. сообщила, что она не рассказывала следователю о том, что Морозов бил А1. всей ступнёй по лицу. Об этом Киселева сообщила следователю, и тот назначил Т. время для допроса. К тому же, Т. говорила, что Морозов угрожал ей и душил. По поводу угроз Морозова Т. обращалась к ней за помощью, и она по просьбе Т. неоднократно вызывала полицию. Также из показаний К. следует, что 11 февраля 2014 года она вышла на улицу и слышала доносившийся из квартиры Т. разговор между Т. и Морозовым, в ходе которого на слова Морозова "откуда четыре свидетеля, все против меня", Т. ответила, что "я не виновата, что он умер в моей квартире, и была кровь, это сделал ты, кроме тебя никого не было".

Вопреки суждениям защитников, указанная фраза Т. не свидетельствует о том, что она не была очевидцем нанесения Морозовым каких-либо ударов А1., а напротив подтверждает достоверность показаний Т. о получении А1. у неё в квартире телесных повреждений именно в результате действий Морозова.

Также не опровергают правдивости показаний свидетелей Т. и К. ссылки защитников в апелляционной жалобе на отсутствие в деле данных о привлечении Морозова к административной ответственности.

Доводы защиты о том, что суду следовало отнестись критически к показаниям потерпевшей А. и свидетеля К., несостоятельны. Оснований не доверять показаниям указанных лиц не имеется.

Свидетель К. является лицом, не заинтересованным в исходе данного дела. Использование К. при допросе в судебном заседании письменных заметок в соответствии с ч.1 ст.279 УПК РФ допускается и не даёт оснований считать её показания недостоверными. Утверждения защиты о том, что свидетель использовала копии протоколов её допроса на предварительном следствии, безосновательны. К. пояснила, что это её собственноручные записи. Ходатайств о предъявлении этих записей суду, никто из участников процесса не заявлял.

Не имеется причин для оговора Морозова и у потерпевшей А. Наоборот, материалы дела свидетельствуют о том, что потерпевшая желала объективного расследования обстоятельств смерти её сына и сообщала органам следствия всю ставшую ей известной информацию, которая могла иметь к этому отношение. Так, в своём заявлении от 20 октября 2013 года (т.1 л.д.51-52) она, действительно, указывала, что со слов Т. (говорила соседям) убийцей является У. Однако эти сведения не опровергают вывод суда о виновности Морозова в совершении инкриминированного ему деяния и обусловлены тем, что Т. в тот период времени покрывала Морозова, не сообщая подлинных обстоятельств произошедшего.

Версия о причастности У. к смерти А1. была проверена органами предварительного расследования и своего подтверждения не нашла. На основании показаний свидетелей Т., Б., Н. и Л. суд верно установил, что труп А1. был обнаружен в квартире Т. в том же месте и в той же позе, как А1. оставался лежать после ударов Морозова, что исключает возможность получения А1. телесных повреждений, повлекших его смерть, после ухода Морозова и Т. из квартиры и согласуется с показаниями свидетеля У. о том, что *** года в дневное время он спал в квартире Т. и видел там на полу мужчину, лежавшего ногами в комнату и головой в прихожую.

Данные У. пояснения относительно принадлежности крови на его футболке Н., с которым у него в ночь с *** на *** года произошёл конфликт, полностью подтвердил свидетель Н. Приведённые стороной защиты доводы о наличии у свидетеля Н. третьей группы инвалидности, периодических эпилептических припадков, об употреблении им по назначению врача в связи с имевшейся травмой головы психотропного препарата не дают оснований для признания показаний данного свидетеля недопустимым и недостоверным доказательством. Н. был допрошен в судебном заседании, при этом давал показания в соответствии с задаваемыми ему вопросами. Поведение его являлось адекватным, запамятования существенных обстоятельств дела он не обнаруживал. Данные им показания согласуются с другими исследованными по делу доказательствами.

Ссылки стороны защиты на показания свидетеля П1. в судебном заседании о том, что в квартире Т. он осматривал труп, лежавший лицом вниз, не могут быть приняты во внимание. Показания П1. в указанной части противоречат его собственным пояснениям в ходе проверки показаний на месте от 03 июня 2014 года, где он говорил о положении трупа А1. на спине лицом вверх, что зафиксировано в приложенной к протоколу проверки показаний на месте фототаблице и соответствует показаниям свидетелей Т., Б., Н. и Л.

Доводы о противоречии показаний указанных лиц акту исследования трупа А1. и заключениям судебно-медицинских экспертиз несостоятельны, поскольку каких-либо выводов о положении тела А1. в момент смерти указанные документы не содержат.

Оценивая показания свидетелей Б. и В., суд обоснованно признал их показания, данные в ходе предварительного следствия, допустимыми и достоверными доказательствами. При этом доводы защитников о том, что суд не мотивировал вывод о недоверии к показаниям Б. и В., которые они дали в судебном заседании, опровергаются содержанием обжалуемого приговора. С приведёнными судом мотивами указанного вывода судебная коллегия соглашается. Доводы об отсутствии согласия Т. на проведение допроса указанных лиц в её жилище неосновательны. В соответствии с ч.1 ст.187 УПК РФ следователь вправе провести допрос в месте нахождения допрашиваемого. При этом допрос не относится к числу следственных действий, на проведение которых необходимо получать согласие лиц, проживающих в жилище.

Изъятая у потерпевшей А. 23 января 2014 года куртка погибшего и изъятый в ходе осмотра места происшествия 03 июня 2014 года из квартиры Т. ковёр были осмотрены следователем соответственно 23 июня 2014 года и 18 сентября 2014 года и приобщены к уголовному делу в качестве вещественных доказательств. При этом каждый раз указанные вещественные доказательства надлежащим образом упаковывались. То обстоятельство, что представленная на исследование куртка является рваной, было отмечено ещё при проведении по ней экспертизы 31 января 2014 года. Таким образом, суждения стороны защиты о том, что повреждения на куртке образовались после её осмотра следователем, надуманы. Также отсутствуют основания подвергать сомнению относимость к рассматриваемому делу ковра, представленного в суд в качестве вещественного доказательства.

Несостоятельными являются и доводы апелляционных жалоб о недопустимости как доказательств протоколов ряда следственных действий: осмотра места происшествия, допроса свидетеля В., проверки на месте показаний П1., допроса свидетеля Р. и проверки на месте показаний Морозова А.А.

Действительно, в составленных следователем С1. 03 июня 2014 года протоколах следственных действий совпадает время, указанное при осмотре места происшествия и допросе свидетеля В., при проверке показаний на месте свидетеля П1. и допросе свидетеля Р. Однако это обстоятельство само по себе не влечёт признание указанных доказательств недопустимыми. Осмотр места происшествия - квартиры Т. осуществлялся следователем 03 июня 2014 года с участием Т. и двух понятых, которые удостоверили факт его проведения своими подписями в протоколе. Не вызывают сомнений и факты проведения допросов свидетелей В. и Р., а также проверки на месте показаний свидетеля П1. То, что указанные следственные действия имели место, никем из данных лиц не оспаривалось. При этом суждения защитников о том, что понятые, присутствовавшие при осмотре места происшествия и проверке показаний П1. на месте, должны быть вписаны в протоколы допроса В. и Р.; В. должен быть указан как участник в протоколе осмотра места происшествия, а Р. - как участница в протоколе проверки показаний на месте П1., являются необоснованными.

На заявление Морозова А.А. от 30 сентября 2014 года об отводе следователя С1. руководителем следственного отдела дан ответ. Мнение защитников о том, что по данному заявлению должна была проводиться проверка в порядке ст.ст.144-145 УПК РФ, отмены обжалуемого приговора не влечёт.

При таких обстоятельствах оснований для вызова и допроса следователя С1. не усматривается. Соответствующее ходатайство стороны защиты было разрешено судом надлежащим образом.

Что касается доводов апелляционной жалобы адвокатов относительно того, что в протокол проверки на месте показаний Морозова не вписана ранее допрошенная по делу К., то они также не могут быть приняты во внимание. К. лишь с разрешения Т. предоставленным последней ключом открыла квартиру Т. для проведения в ней проверки показаний на месте с Морозовым. Непосредственной участницей данного следственного действия К. не являлась. Заявлений о необходимости внесения в протокол сведений о ней, как участвующем лице, не поступало ни от Морозова, ни от его защитника Кокина.

Виновность Морозова в совершении преступления, за которое он осуждён, подтверждается и другими доказательствами, подробно приведёнными в приговоре, в том числе выводами судебно-медицинских экспертов.

Оснований согласиться с доводами апелляционных жалоб о необоснованности и незаконности заключений судебных экспертиз, положенных судом в обоснование приговора, судебная коллегия не усматривает.

Как следует из материалов уголовного дела, первоначально экспертиза трупа А1. за № 23/2050 от 13.02.2014 года была произведена экспертом С2. Затем после эксгумации трупа А1. по делу была назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза (заключение № 92/1189 от 05.08.2014 года). Далее этим же составом экспертов проведена дополнительная судебно-медицинская экспертиза (заключение № 101 от 19.08.2014 года).

Все указанные экспертизы приведены в приговоре, оценены судом, сопоставлены между собой и с другими исследованными по уголовному делу доказательствами, в том числе с представленным стороной защиты заключением специалиста Т1. № 3/2015 от 02.02.2015 года. Решение суда взять за основу заключения комиссии экспертов № 92/1189 и № 101, а также заключение эксперта С2. № 23/2050 в части, не противоречащей выводам экспертной комиссии, судебная коллегия находит обоснованным.

С доводами стороны защиты о необходимости назначения повторной комиссионной судебно-медицинской экспертизы в связи с противоречиями, имеющимися в заключениях экспертов, и опровержением выводов комиссии экспертов заключением специалиста Т1., судебная коллегия не соглашается.

В соответствии с ч.2 ст.207 УПК РФ повторная экспертиза по тем же вопросам может быть назначена в случае возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов.

Согласно с ч.4 ст.283 УПК РФ суд назначает повторную либо дополнительную судебную экспертизу при наличии противоречий между заключениями экспертов, которые невозможно преодолеть в судебном заседании путём допроса экспертов.

В судебном заседании причины противоречий, имеющихся в вышеуказанных заключениях экспертов были выяснены.

Допрошенный эксперт С2. показал, что при производстве экспертизы он мог не заметить повреждение черепа.

Именно данным обстоятельством обусловлено указание в исследовательской части экспертизы № 23/2050 на то, что кости свода и основания черепа целые, и соответственно выводы эксперта С2. об образовании закрытой черепно-мозговой травмы от воздействия тупого твёрдого предмета с преобладающей поверхностью и возможности её образования при падении А1. с высоты собственного роста на горизонтальную поверхность, которые противоречат заключениям комиссии судебно-медицинских экспертов. В остальной части, в том числе относительно давности причинения А1. телесных повреждений выводы эксперта С2. и экспертной комиссии совпадают.

Из заключения комиссии судебно-медицинских экспертов № 92/1189 следует, что у пострадавшего А1. имелись следующие прижизненные повреждения:

- закрытая черепно-мозговая травма: линейный перелом чешуи затылочной кости справа, линейный перелом клиновидной кости, кровоизлияние в мягких тканях затылочной области справа, субдуральной гематомы левополушарной локализации, очага ушиба в области полюса левой лобной доли головного мозга. Это повреждение образовалось в результате одного воздействия тупого твёрдого предмета с относительно преобладающей контактирующей поверхностью в месте соударения, воздействовавшего в затылочную область головы справа в направлении сзади наперёд, справа налево. От момента причинения пострадавшему вышеописанного повреждения до момента его смерти прошёл период времени, не превышающий вероятно одних суток. Это повреждение сопровождалось развитием опасного для жизни состояния (сдавления и смещения головного мозга), причинило тяжкий вред здоровью и находится в прямой причинно-следственной связи со смертью пострадавшего;

- кровоизлияние в мягких тканях груди слева, которое образовалось в результате одного локального воздействия в указанную область. Давность данного повреждения не превышает вероятно одних суток. Это повреждение не расценивается как вред здоровью и отношения к причине смерти не имеет.

Расположение вышеуказанных повреждений в различных анатомических областях, схожесть морфологической картины, позволяет считать, что они образовались последовательно в короткий промежуток времени. Причиной смерти А1. явилась закрытая черепно-мозговая травма.

При этом в соответствии с выводами, изложенными в заключении № 101 от 19 августа 2014 года, комиссия судебно-медицинских экспертов, учитывая место приложения силы, считает возможным образование у А1. черепно-мозговой травмы при обстоятельствах, приведённых в протоколах допроса свидетеля Т. и следственного эксперимента (удары ногами по нефиксированной голове). В то же время, с учётом анатомического расположения места приложения травмирующей силы комиссия считает, что образование черепно-мозговой травмы у А1. при падениях на пол (указанных в протоколе допроса подозреваемого и проверки показаний на месте) исключается. Место приложения силы у пострадавшего располагается в том месте затылочной области, которая не контактирует с тупым твёрдым предметом при падении на плоскости.

Оснований не доверять указанным выводам комиссии судебно-медицинских экспертов не имеется. Комиссионные экспертизы проведены в соответствии с требованиями закона, выводы данных экспертиз являются мотивированными, сделаны по результатам исследования трупа А1., в том числе сухого препарата черепа потерпевшего, а также дополнительных лабораторных исследований и материалов дела. Все входящие в состав комиссии эксперты имеют соответствующее образование, четверо из них высшую квалификационную категорию. Эксперты являются лицами, не заинтересованными в исходе дела, и были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Утверждения защитников о некомпетентности входившего в состав комиссии эксперта К2. являются надуманными и продиктованы стремлением стороны защиты опорочить экспертное заключение. К2. является врачом судебно-медицинским экспертом, имеет высшее медицинское образование и стаж работы по специальности 11 лет. Отводов никому из членов комиссии не заявлялось.

Для разъяснения заключений комиссии экспертов № 92/1189 и № 101 в судебном заседании апелляционной инстанции были допрошены эксперты К2. и А2.

Эксперт К2. показал, что мнение членов комиссии при проведении экспертиз было единым. Под термином "относительно преобладающая поверхность" понимается контактирующая поверхность предмета, один из размеров которой выходит за рамки (границы) области соприкосновения (соударения). Ответ о месте приложения травмирующей силы изложен в п.1.1 заключения № 92/1189. Выводы о возможности образования у А1. черепно-мозговой травмы при обстоятельствах, приведённых в протоколах допроса свидетеля Т.. и следственного эксперимента (удары ногами по нефиксированной голове), построены на основании исследовательской части судебно-медицинской экспертизы по факту смерти А1. путём анализа представленных на экспертизу материалов уголовного дела с последующим синтезом выводов с применением знаний судебной медицины. Термин "нефиксированная голова" означает, что голова смещается в различных направлениях при ударах. При положении лёжа на спине, при контакте затылка с полом голову можно считать фиксированной только при воздействии строго в передне-заднем направлении, то есть когда голова упирается в пол. При иных направлениях воздействия голова не фиксирована. При описанных Т. в протоколе следственного эксперимента обстоятельствах нанесения Морозовым не менее трёх сильных ударов правой ногой в область правого виска головы А1. положение головы является нефиксированным по отношению к направлению воздействий. При этом неизбежно происходит смещение - поворот головы влево с одновременным смещением затылочной области вправо в сторону нападающего. Таким образом, один из последующих ударов пришёлся в затылочную область справа. Противоречий в выводах комиссионных экспертиз между терминологией "удары ногами" в заключении № 101 и выводом экспертизы № 92/1189 о том, что причиной закрытой черепно-мозговой травмы у А1. явилось одно травмирующее воздействие, не имеется, так как удары ногами - это не механизм черепно-мозговой травмы, а обстоятельство образования травмы. Гистологическое исследование является лишь одним из методов исследования, а вывод о давности повреждения построен на основании комплекса макро и микроскопических изменений, изложенных в исследовательской части заключения № 92/1189. Единолично гистолог не может определять давность. К тому же, в рамках комиссионной экспертизы ещё раз проводилось гистологическое исследование тех же препаратов и добавились новые. Результаты гистологического исследования о давности телесных повреждений у А1. не менее 18 часов и не более 3 суток не исключают возможности причинения травмы в пределах 1 суток. Противоречий здесь не имеется, в данном случае комиссия сузила границы. Когда комиссии экспертов предоставляются материалы дела, оттуда, как правило, выписывается то, что имеет важное значение для построения выводов. Тексты протоколов, дублирующие друг друга, могут не указываться.

Экспертом А2. представлены схемы с изображением перелома, имевшегося на трупе А1., места приложения травмирующей силы, в результате которой образовался перелом, и места, характерного для повреждений, которые образуются в результате падения из вертикального положения. Как видно на указанных схемах, место приложения силы на трупе А1. и область, характерная для приложения силы при падении из вертикального положения, не совпадают.

Эксперт А2. показал, что данные изображения схематичные, приблизительные, потому что масштабирование не проводилось. Однако схемы составлены на основании изучения сухого препарата черепа, который хранится в Бюро СМЭ, фактически являются калькой с черепа А1. Более точно зарисовать невозможно. Точка приложения травмирующей силы описана в исследовательской части в разделе описание сухого препарата, место приложения силы определено точно. Представленные следователем на экспертизу материалы уголовного дела, в том числе видеозапись, изучались. В исследовательской части не обязательно отражать всё, что эксперты изучили. Эксперты соотнесли это с вопросами, с результатами исследования трупа и ответили на вопросы, изложенные в постановлении следователя. В исследовательской части отражены ключевые моменты, которые были необходимы для формулирования выводов. У всех членов комиссии имеются действующие сертификаты по судебно-медицинской экспертизе, подразумевающие, что они имеют право заниматься судебно-медицинской экспертизой, в том числе и трупов. Сертификаты действующие и подтверждённые. В связи с этим, комиссия экспертов самостоятельно проводит все исследования, включая гистологические. Ответ о давности образования черепно-мозговой травмы, компонентом которой являлась субдуральная гематома, изложен в экспертном заключении. Черепно-мозговая травма и повреждение мягких тканей груди образовались в короткий промежуток времени, который может исчисляться интервалом от нескольких минут до нескольких десятков минут, в пределах часа. Все экспертные исследования проводятся не на основе изучения научной литературы, а изучаются объекты, представленные для проведения экспертизы.

Утверждения защиты о том, что гистологическое исследование кровоизлияний не проводилось, являются несостоятельными и опровергаются содержанием судебно-медицинских экспертиз, где данные дополнительных исследований приведены.

Ссылки защитников на то, что свидетель Т. не показывала удары в затылочную область головы А1. и не говорила о том, что голова А1. от ударов поворачивалась, выводы экспертной комиссии не опровергают. Причины, по которым комиссия экспертов исключила возможность получения А1. повреждений, повлекших наступление его смерти, при падениях на пол (указанных в протоколе допроса подозреваемого и проверки показаний на месте), и пришла к выводу о возможности образования у А1. черепно-мозговой травмы при обстоятельствах, приведённых в протоколах допроса свидетеля Т. и следственного эксперимента (удары ногами по нефиксированной голове), вопреки мнению стороны защиты, экспертами мотивированы, в том числе при их допросе в судебном заседании.

Вывод комиссии экспертов о том, что место приложения силы у пострадавшего располагается в том месте затылочной области, которая не контактирует с тупым твёрдым предметом при падении на плоскости, является аргументированным и соотносится с содержанием заключения № 92/1189. Данный вывод построен на непосредственном исследовании экспертной комиссией сухого препарата черепа А1. Необходимости в проведении каких-либо дополнительных исследований для уточнения места приложения травмирующей силы не усматривается.

Также мотивированным является вывод экспертов о давности причинения А1. черепно-мозговой травмы в пределах вероятно 1 суток до момента его смерти. Данный вывод сделан на основании всего комплекса сведений о макро и микроскопических изменениях, подробно изложенных в исследовательской части экспертизы № 92/1189. При этом в совокупности с другими данными макро и микрокартины учитывался и факт выделения из субдурального пространства области левого полушария головного мозга 200 мл эластичных свёртков крови тёмно-красного цвета, хорошо спаянных с внутренней поверхностью твёрдой мозговой оболочки, на котором акцентирует внимание сторона защиты.

Доводы защитников о том, что исследованные в судебном заседании кроссовки Морозова имеют ярко выдающийся протектор, поэтому, в случае правдивости показаний свидетеля Т., эксперты обнаружили бы хоть какое-то кровоизлияние в местах, о которых говорит Т., не могут быть приняты во внимание. Экспертами зафиксировано кровоизлияние в мягких тканях затылочной области справа, являющееся компонентом закрытой черепно-мозговой травмы, возможность образования которой не исключена при обстоятельствах, указанных Т. К тому же, указанные кроссовки были представлены Морозовым А.А. органам следствия практически через год после произошедших событий. Данные кроссовки являются зимними, имеют подкладку из меха, тогда как инкриминируемое Морозову преступление было совершено ***. При этом внешний вид представленных Морозовым кроссовок не соответствуют данному свидетелем Т. описанию кроссовок, в которых Морозов находился в момент преступления.

Кровоизлияние в мягких тканях груди слева отношения к причине смерти не имеет. Давность данного повреждения, как и закрытой черепно-мозговой травмы оценена экспертами, как не превышающая вероятно одних суток. Также эксперты пришли к выводу об образовании всех имевших на трупе А1. телесных повреждений последовательно в короткий промежуток времени, что согласуется с показаниями свидетеля Т.

Таким образом, анализ заключений и показаний экспертов в совокупности с другими, положенными судом в основу приговора доказательствами, свидетельствует об обоснованности вывода суда о виновности Морозова А.А. в инкриминируемом ему преступлении.

Что касается заключения специалиста Т1. № 3/2015 от 02.02.2015 года, представленного стороной защиты, то оно было надлежащим образом оценено судом. Специалист Т1. не предупреждался об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, не участвовал в исследовании трупа А1. и высказал только своё суждение по поставленным перед ним вопросам. Выводы специалиста относительно того, что давность получения А1. черепно-мозговой травмы, составляет 2-3 суток на момент его смерти, противоречат не только экспертным заключениям, но и установленным судом обстоятельствам дела. Так, из показаний потерпевшей А. усматривается, что *** года до ухода из дома её сын на здоровье не жаловался. Придя в квартиру Т., А1. таких жалоб тоже не высказывал, сознание потерял только после нанесённых ему Морозовым ударов, что подтверждается показаниями очевидца преступления Т. Таким образом, до ударов Морозова никаких клинических изменений в поведении А1. не наблюдалось.

Высказанное специалистом Т1. при допросе в судебном заседании апелляционной инстанции мнение относительно того, что место приложения травмирующей силы находится в области, которая могла контактировать при падении с высоты собственного роста, а место, указанное на представленной экспертом А2. схеме, расположено ниже, чем описано в исследовательской части заключения № 92/1189, является предположением и не может быть признано обоснованным, поскольку препарат черепа специалистом не исследовался. К тому же, из пояснений специалиста в суде апелляционной инстанции следует, что, говоря о том, что имеющиеся у А1. повреждения характерны для инерционной травмы, он по сути не исключил, что эти признаки могут быть характерны и для образования черепно-мозговой травмы при ударах ногами по нефиксированной голове в зависимости от того, куда идёт удар и в каком понятии голова не фиксирована, сам же он с материалами дела, которые представлялись экспертам, не знаком.

По сути показания специалиста Т1. в суде апелляционной инстанции сведены к суждениям о необоснованности выводов, изложенных в заключениях комиссии экспертов, недостоверности представленной экспертами схемы повреждений на черепе А1. и о необходимости проведения дополнительных экспертных исследований. При этом самим специалистом Т1. исследование препарата черепа и материалов дела, которые предоставлялись экспертам, не проводилось. При таких обстоятельствах суд верно не расценил заключение специалиста Т1. как основание для проведения повторной судебно-медицинской экспертизы. Каких-либо новых данных, кроме тех, которые были им изложены в своём заключении и при допросе в суде первой инстанции и уже получили надлежащую оценку в приговоре, показания специалиста, данные им в суде апелляционной инстанции, не содержат.

Несостоятельными судебная коллегия находит и доводы стороны защиты о недопустимости в качестве доказательств заключений комиссионных судебно-медицинских экспертиз, положенных в обоснование приговора, в связи с нарушениями уголовно-процессуального закона.

Порядок назначения и производства указанных экспертиз полностью соблюдён. Экспертные заключения, вопреки утверждениям защиты, отвечают требованиям ст.204 УПК РФ. Выводы экспертов являются научно обоснованными и соответствуют материалам дела. Оснований ставить под сомнение изложенные в заключениях комиссии экспертов выводы не имеется, они являются непротиворечивыми, понятными и подтверждаются иными доказательствами, исследованными в судебном заседании.

В заключении комиссионной экспертизы (по материалам дела) № 101 все объекты судебно-медицинской экспертизы приведены. Допрошенный в апелляционной инстанции эксперт А2. подтвердил, что представленные следователем на экспертизу материалы уголовного дела, в том числе видеозапись, изучались. То обстоятельство, что в исследовательской части не приведено содержание протоколов допроса свидетеля Т. и видеозаписи следственного эксперимента, не может расцениваться как основание считать указанное экспертное заключение недопустимым. В нормативных документах требований об обязательном указании в исследовательской части всех изученных материалов не содержится. Необходимость дублировать процессуальные документы, имеющие аналогичное содержание, отсутствует. Об этом пояснили, как допрошенные эксперты, так и специалист Т1. Видеозапись следственного эксперимента является приложением к протоколу данного следственного действия, поэтому надобности в отражении её содержания, также не имелось. Существо показаний Т. и Морозова, на основании которых были сформулированы выводы экспертов, в оспариваемом заключении приведены. Таким образом, противоречий между исследовательской частью и выводами комиссии экспертов, изложенных в заключении № 101, не усматривается.

Ссылки защиты на то, что в ходе проведения экспертизы № 101 не исследовался препарат черепа А1., не могут быть приняты во внимание, поскольку данная экспертиза являлась дополнительной по отношению к экспертизе № 92/1189 и проводилась комиссией экспертов в том же составе.

Материалы, иллюстрирующие заключение эксперта, по смыслу ч.3 ст.204 УПК РФ прилагаются к экспертному заключению только при их наличии, соответственно отсутствие таких материалов, вопреки утверждению защитников, не влечёт сомнений в объективности экспертизы и не может служить основанием для признания её недопустимым доказательством.

В суде первой инстанции эксперт К2. дал подробные пояснения по отмеченным в заключении специалиста Т1. методическим нарушениям отдельных пунктов приложения к Приказу № 194н Минздравсоцразвития РФ от 24.04.2008 года "Об утверждении Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью человека" и Приказа Минздравсоцразвития РФ от 12.05.2010 года № 346н "Об утверждении Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации". Каких-либо нарушений указанных ведомственных нормативных документов, влияющих на достоверность и обоснованность выводов комиссии судебно-медицинских экспертов, суд верно не установил.

Все эксперты, входившие в состав комиссии, являются сотрудниками ОБУЗ БСМЭ *** области и имеют полномочия на проведение судебно-медицинских экспертиз, поэтому оснований для поручения производства судебно-медицинской экспертизы государственному судебно-экспертному учреждению, обслуживающему другую территорию, не имелось.

Выраженные защитниками в апелляционной жалобе сомнения относительно фактического наличия препарата черепа и костных фрагментов трупа А1. являются надуманными и опровергаются материалами дела, согласно которым объекты от трупа исследовались в ходе комиссионной судебно-медицинской экспертизы и генетической судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств.

Также несостоятельны суждения защитников об отсутствии данных о том, что при проведении повторной судебно-медицинской экспертизы комиссией экспертов исследовался именно труп А1. Как видно из протокола эксгумации и осмотра трупа от 27 мая 2014 года, данное следственное действие было проведено с участием судебно-медицинского эксперта С3. и матери погибшего - А., гроб деформаций не имел, находился в закрытом положении. При вскрытии гроба со слов А. установлено, что в нём находится труп А1. Далее в протоколе имеется отметка о направлении трупа А1. для проведения медицинской экспертизы в Бюро СМЭ *** области. Требований об опечатывании трупа положения ст.ст. 178, 180 УПК РФ не содержат. Ссылки защитников на указание в протоколе эксгумации, что труп находится в полиэтиленовом пакете тёмного цвета, а в экспертном заключении на расположение трупа в двух полиэтиленовых чёрных мешках, не является обстоятельством, ставящим по сомнение факт исследования экспертами именно трупа А1. Из заключения генетической судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств следует, что вероятность генетической идентичности препаратов ДНК, полученных от трупа А1. уже после его эксгумации, и препаратов ДНК, полученных из следов крови на куртке А1., составляет не менее 99,9999999%.

Кроме того, не подтвердились в судебном заседании доводы апелляционных жалоб о том, что Морозов в силу имеющейся у него травмы левой руки не мог тащить А1. указанным Т. способом, поскольку допрошенная по делу очевидец преступления - свидетель Т. утверждала обратное и продемонстрировала это в ходе следственного эксперимента. Травма, на которую ссылается Морозов, была получена им в *** году, после чего он длительное время в лечебные учреждения по этому поводу не обращался. Каких-либо ограничений по трудоспособности Морозов не имеет, до заключения под стражу работал бригадиром сантехников. К тому же, при допросе в качестве подозреваемого от 11 марта 2014 года и в ходе проверки показаний на месте от 26 марта 2014 года Морозов факта совершения им действий по перемещению тела А1. не отрицал.

Показания Морозова, данные им в ходе предварительного следствия и в судебном заседании, надлежащим образом проанализированы и оценены судом в приговоре. Выводы суда об их нестабильности и противоречивости убедительно мотивированы, и судебная коллегия с ними согласна. Все приводимые стороной защиты доводы о возможности получения А1. телесных повреждений, повлекших его смерть, в результате действий свидетеля Т. были судом проверены и обоснованно признаны несостоятельными, поскольку полностью опровергаются представленными стороной обвинения доказательствами. Выводы об этом подробно изложены в приговоре. Не указывает на причастность Т. к причинению телесных повреждений А1. и детализация телефонных соединений Морозова А.А. за *** года, на которую ссылается сторона защиты. Кроме того, данная детализация не позволяет определить, что в указанное Морозовым время он осуществлял телефонные звонки именно Т., а также точное место нахождения самого Морозова в момент звонков. Сообщённый свидетелем Т. при допросе в судебном заседании номер сотового телефона, которым она пользовалась в тот период, не совпадает с номером, по которому Морозов якобы звонил ей из автомашины такси.

Оценив исследованные в судебном заседании доказательства в совокупности, суд пришёл к правильному выводу о получении А1. телесных повреждений, повлекших его смерть, именно во время нахождения А1. в квартире Т. в результате умышленных действий Морозова.

Мотив преступления - внезапно возникшие у Морозова личные неприязненные отношения к А1. на почве ревности установлен судом правильно и подтверждается показаниями свидетеля Т. о том, что Морозов, с которым она тогда встречалась, занервничал и нанёс А1. удары после того, как тот погладил её рукой по ноге. При допросе в качестве подозреваемого от 01 сентября 2014 года Морозов сам не отрицал наличие у него с Т. сексуальных отношений. Об этом пояснила и его мать - свидетель М.

Доводы апелляционных жалоб о несогласии с постановленным по делу приговором фактически сводятся к попытке переоценить те же доказательства в пользу осуждённого. При этом оснований считать произведённую судом первой инстанции оценку доказательств ошибочной судебная коллегия не усматривает.

Несостоятельными являются и доводы жалоб об отсутствии конкретизации предъявленного Морозову обвинения. То обстоятельство, что Морозову вменено в вину нанесение нескольких ударов, а причиной смерти А1. явилась травма, полученная от одного воздействия, не указывает на необоснованность обвинения, поскольку обстоятельства совершения преступления и механизм образования травмы являются разными понятиями.

Совокупность всех обстоятельств содеянного, характер применённого насилия, число нанесённых осуждённым ударов А1. по голове, то есть в место расположения жизненно-важного органа, объективно свидетельствуют о том, что Морозов А.А. осознавал общественную опасность своих действий и предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, то есть умышленно причинил потерпевшему телесные повреждения, которые квалифицированы как тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. При этом по отношению к смерти А1. действия осуждённого характеризуются неосторожной формой вины.

Квалификация действий осуждённого Морозова А.А. по ч.4 ст.111 УК РФ является правильной. Оснований для оправдания Морозова по предъявленному обвинению либо для иной юридической оценки его действий не имеется.

Вместе с тем, судебная коллегия считает необходимым внести уточнение в описательно-мотивировочную часть приговора по следующим основаниям.

Суд установил, что к наступлению общественной опасных последствий в виде тяжкого вред здоровью потерпевшего Морозов относился безразлично, то есть совершил преступления с косвенным умыслом. Однако формулировку предъявленного обвинения суд не изменил, в связи с чем, из него подлежит исключению указание на то, что Морозов А.А. действовал с целью причинения тяжкого вреда здоровью А1. Однако внесение указанного уточнения не является основанием для смягчения назначенного осуждённому наказания, поскольку не уменьшает объёма предъявленного ему обвинения и не влияет на квалификацию содеянного.

Также подлежит уточнению допущенная в абзаце 3 на странице 20 приговора ошибка технического характера, где текст "03.06.2013" следует заменить текстом "03.06.2014", что никак не влияет на правильность принятого судом первой инстанции решения по существу рассматриваемого дела.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих безусловную отмену приговору, судом не допущено.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, судебное разбирательство по делу проведено судом полно, всесторонне и объективно. Принципы состязательности и равноправия сторон судом не нарушены. Из протокола судебного заседания видно, что председательствующим судьёй создавались все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления своих прав, все представленные доказательства по инициативе сторон были исследованы, заявленные ходатайства обсуждались и по ним были приняты мотивированные решения. Отклонение судом ряда имевшихся у стороны защиты ходатайств не свидетельствует о наличии у судьи заинтересованности в исходе дела в пользу позиции обвинения и о нарушении права Морозова на защиту.

Задаваемые стороной защиты некорректные и не относящиеся к делу вопросы участникам процесса обоснованно судьёй снимались. При этом все эти вопросы в протоколе судебного заседания отражены.

Возможность допросить свидетеля Т., задать ей имеющиеся вопросы стороне защиты была обеспечена. Между Морозовым и Т. дважды проводились очные ставки в ходе предварительного следствия, также она была допрошена непосредственно в судебном заседании в суде первой инстанции.

Не ограничивались судом подсудимый и его защитники и в праве подготовить и представить комиссии экспертов имеющиеся у них вопросы, однако защита этого своевременно не сделала. В судебном заседании апелляционной инстанции стороне защиты предоставлена возможность выяснить у экспертов, входивших состав комиссии, проводившей экспертизы № 92/1189 и № 101, интересующие её вопросы, а также огласить показания свидетеля Т. на стадии предварительного расследования. При этом каких-либо данных, влияющих на законность и обоснованность выводов суда, изложенных в приговоре, получено не было.

Отказ суда в изготовлении протокола судебного заседания по частям положений ч.6 ст.259 УПК РФ не нарушает. Данных, свидетельствующих о том, что это обстоятельство каким-либо образом воспрепятствовало стороне защиты осуществлять свои функции, в апелляционных жалобах не приведено. В ходе судебного разбирательства защитой осуществлялась аудиозапись. По окончании рассмотрения дела возможность ознакомиться с протоколом судебного заседания была обеспечена как осуждённому, так и его защитникам. Все поданные ими замечания судом в соответствии с нормами ст.260 УПК РФ разрешены. При этом судом использовалась аудиозапись судебного заседания. Оснований полагать, что поданные замечания рассмотрены судом неверно, не имеется. Правильность части принесённых замечаний судом удостоверена, однако это, вопреки мнению защитников, не ставит под сомнение законность постановленного по делу приговора. Довод апелляционной жалобы о том, что из текста приговора усматривается, что содержание протокола судебного заседания не соответствует показаниям допрошенных в суде лиц, является необоснованным.

Утверждения защитников о том, что судья своим бездействием попустительствовал потерпевшей, противоречат содержанию протокола судебного заседания. Замечания о недопустимости нарушения порядка делались председательствующим судьёй как стороне защиты, так и потерпевшей А.

Время, предоставленное сторонам для подготовки к прениям в течение недели, являлось достаточным, в том числе и для ознакомления защитников со всеми материалами дела, которые они считали нужным изучить, однако они этой возможностью не воспользовались.

Заявленные защитниками отводы судье рассмотрены надлежащим образом с вынесением соответствующих постановлений (т.4 л.д.109-110, т.5 л.д.41-42). Предусмотренных ст.61 УПК РФ обстоятельств, препятствующих участию судьи в производстве по уголовному делу, не установлено.

Само по себе несогласие стороны защиты с постановленным по делу приго░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░.

░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░ 14 ░░░░░░ 2015 ░░░░ (░.4 ░.░.14) ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░-░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░.

░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░. ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░ ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░, ░░░ ░░░░░░░░░ ░.5 ░░.217 ░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░. ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░. ░ ░░░░ ░░, ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░, ░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░ ░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░░ ░░ ░░, ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░ ░░░░░ ░ ░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░.5 ░░.217 ░░░ ░░, ░░ ░░░ ░░░░ ░░░░░░░░, ░░ ░░░ ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░. ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░.217 ░░░ ░░, ░░░ ░ ░ ░░░░░░░ 3 ░░░░░ ░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░. ░░░░░ ░░░░, ░░░ ░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░, ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░ ░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░░░░. ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ (░.4 ░.░.39-40). ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░.237 ░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░. ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░.░░. 6, 60 ░░ ░░, ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░ ░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░ ░░░░░.

░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░, ░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░.

░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░.2 ░░.43 ░░ ░░, ░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░.73 ░░ ░░. ░░░ ░░░░ ░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░.64 ░░ ░░, ░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░.6 ░░.15 ░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░.

░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░. ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░.

░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░."░" ░.1 ░░.58 ░░ ░░.

░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░.░░. 389.20, 389.28, 389.33 ░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░

░░░░░░░░░░:

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░ 25 ░░░ 2015 ░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░.░., ░░░░░░░░░░ - ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░.░. ░ ░░░░░░░░░░░░ ░.░. - ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░.

░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ 1 ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░. ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░, ░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░1., ░ ░░░░░ ░ ░░░░░░ 3 ░░ ░░░░░░░░ 20 ░░░░░ "03.06.2013" ░░░░░░░░ ░░░░░░░ "03.06.2014".

░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ 47.1 ░░░ ░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░:

░░░░░: