Решение по делу № 55-938/2023 от 05.06.2023

№

Судья ФИО11

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

10 июля 2023 г.                                                                                        г. Москва

Судебная коллегия по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Кондаковой Е.Н.,

судей Беседина А.В. и Рогова В.В.,

при ведении протокола помощником судьи Качинской И.А.,

с участием прокурора управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гуровой В.Ю.,

осужденных Морозова К.Е., Колибана Е.В. и Стратонова П.Ю.,

защитников-адвокатов: Репетуновой Е.А., Костюшева В.Ю., Самохвалова И.В., Васильева Б.Ю.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденных Морозова К.Е., Колибана Е.В. и Стратонова П.Ю., защитников-адвокатов: Репетуновой Е.А., Тюрина А.В., Волкова С.В., Костюшева В.Ю., Самохвалова И.В., Васильева Б.Ю. на приговор Московского областного суда от 28 декабря 2022 г., по которому

Морозов ФИО43, родившийся ДД.ММ.ГГГГ                                     в <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

осужден по ч. 5 ст. 2281 УК РФ к 15 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием в наказания в исправительной колонии строгого режима,

Колибан ФИО44, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

осужден по ч. 5 ст. 2281 УК РФ к 15 годам лишения свободы с отбыванием в наказания в исправительной колонии строгого режима,

Стратонов ФИО45, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

осужден по ч. 5 ст. 2281 УК РФ к 15 годам лишения свободы с отбыванием в наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в отношении Морозова К.Е., Колибана Е.В. и Стратонова П.Ю. оставлена прежней – заключение под стражу.

Срок отбывания наказания постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии со ч. 32 ст. 72 УК РФ зачтено осужденным в срок лишения свободы время содержания под стражей: Морозову К.Е. и Стратонову П.Ю. – с ДД.ММ.ГГГГ, Колибану Е.В. – с ДД.ММ.ГГГГ из расчета один день за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

Решены вопросы об аресте на имущество и о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Беседина А.В. о содержании приговора, существе апелляционных жалоб и дополнений к ним, выслушав выступления осужденных и их защитников, поддержавших апелляционные жалобы, прокурора управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гуровой В.Ю., полагавшей их неподлежащими удовлетворению, судебная коллегия

установила:

Морозов К.Е., Колибан Е.В. и Стратонов П.Ю. признаны виновными в незаконном производстве наркотических средств организованной группой, в особо крупном размере, совершенном в поселке <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционных жалобах осужденных Морозова К.Е., Колибана Е.В. и Стратонова П.Ю., защитников-адвокатов: Репетуновой Е.А., Тюрина А.В., Волкова С.В., Костюшева В.Ю., Самохвалова И.В., Васильева Б.Ю. приведены доводы о несогласии с приговором, который они считают незаконным и несправедливым вследствие чрезмерной суровости назначенного осужденным наказания.

Осужденные, не оспаривая квалификацию судом их действий, также, как и адвокаты в их интересах, указывают, что размер назначенного наказания в виде лишения свободы подлежит снижению. В этой части, по их мнению, допущено несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам уголовного дела, поскольку при определении размера наказания суд не в полной мере учел все обстоятельства, смягчающие наказание, в отношении каждого осужденного, данные о их личности, семейное положение и влияние назначенного наказания на условия жизни их семей. В связи с этим считают, что имелись основания для его назначения с применением положений ст. 64 УК РФ.

В дополнениях к жалобам осужденный ФИО3 и его защитник Васильева указывают о неверной ссылке на ст. 62 УК РФ как на содержащую перечень смягчающих наказание обстоятельств, а не на порядок его назначения, а также, как и адвокат Самохвалов – об отсутствии индивидуального подхода к назначению наказания и минимальной роли осужденного, присоединившегося к преступной группе последним, на заключительном этапе ее деятельности, неучастии его в обсуждении ею вопросов организации производства мефедрона и не обладавшего его навыками, необоснованности отказа в заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, о данных личности и состоянии здоровья.

В апелляционных жалобах адвокатов Тюрина и Волкова, осуществляющих защиту ФИО2, указано и то, что суд не дал оценку всем исследованным в судебном заседании доказательствам, как уличающим, так и оправдывающим подсудимого, не проверил все доводы и не привел мотивы, по которым те или иные доказательства были отвергнуты, чем нарушил право подсудимого на защиту.

Кроме того, в апелляционных жалобах осужденных Колибана, Стратонова, адвоката ФИО47 обращается внимание на несоизмеримость размера наказания, назначенного осужденным, с наказанием, назначенным соучастникам преступления ФИО46, осужденным ранее другим судом.

Также осужденным ФИО2 отмечено, что данная им явка с повинной не учтена судом, а адвокатами Волковым и Тюриным указано, что суд не принял во внимание факт отказа ФИО2 от участия в совершении преступления после изготовления им наркотического средства с нарушением технологии, в связи с чем к нему были предъявлены материальные требования ФИО41, который, согласно материалам дела, признан организатором преступления совместно с ФИО31 и объявлен в розыск.

Те же доводы о непригодности произведенного мефедрона к употреблению и отказе ФИО2 от дальнейшей деятельности по производству наркотика в связи с конфликтом с соучастниками приведены и в апелляционной жалобе адвоката ФИО28, который считает приговор в отношении ФИО2 незаконным, необоснованным и несправедливым в связи с существенным нарушением норм уголовно-процессуального и уголовного закона и просит оправдать его за отсутствием состава преступления.

Указывает, что ФИО2 осужден за действия, которые не совершал; его роль в незаконном обороте наркотического средства мефедрон после ДД.ММ.ГГГГ в обвинительном заключении и приговоре не описана; отказ от производства наркотика после указанной даты подтвердили Свидетель №1 и Свидетель №2, а из оглашенных показаний осужденного ФИО1 следует, что ФИО2 причастен только к производству жидкого мефедрона; вывод суда о том, что количество произведенного в разное время наркотического средства различными участниками организованной группы не влияет на квалификацию их действий, поскольку они были подчинены единому умыслу, является необоснованным; уголовное дело было возбуждено по факту производства наркотических средств, а не в отношении ФИО2, поэтому все следственные действия с его участием проведены незаконно, а полученные доказательства являются недопустимыми.

Утверждает, что позиция адвоката Тюрина, заявившего в суде первой инстанции о полном признании вины его подзащитным, противоречила интересам последнего, фактически признавшего вину частично. Отмечает, что адвокат особо подчеркнул, что квалификацию действий ФИО2, данную стороной обвинения, защита, с учетом позиции подзащитного, оспаривать не намерена, и тем самым грубо нарушил право ФИО2 на защиту. Данная позиция не была поддержана его подзащитным в прениях и последнем слове. При таких обстоятельствах, по мнению защитника, позиция адвоката явно не совпадала с позицией подсудимого и надлежащей юридической помощи адвокат ему не оказал, в прениях не привел в его защиту доводов в целях оправдания в полном объеме предъявленного обвинения, не выполнил должным образом свои обязанности и более того по существу выступил на стороне обвинения, попросив о назначении ФИО2 уголовного наказания. При этом суд оставил без внимания расхождение позиций защитника и подсудимого и не разрешил вопрос о возобновлении судебного следствия для согласования их позиций.

Оспаривая допустимость положенных в основу приговора доказательств и отмечая нарушение судом правил их оценки, указывает, что заключения судебно-химических экспертиз №, № являются недопустимыми доказательствами, а также то, что адвокат Тюрин в прениях сторон обратил внимание суда на то, что произведенное с участием ФИО2 наркотическое средство не было пригодным к использованию, однако указанные доводы не были проверены судом, проявившим тем самым необъективность. Ссылается на допущенные нарушения при назначении и проведении экспертиз, предупреждении экспертов об уголовной ответственности, а также на нарушения Федерального закона № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», связанные с отсутствием указания на применявшиеся методики исследования, подробного описания произведенных с веществами исследований, научных и практических данных, включая расчеты и результаты анализов, достоверно определенной массы наркотических средств в смеси, научно обоснованных и мотивированных выводов, полных и правдивых ответов на поставленные вопросы.

Кроме того, также, как и другие авторы апелляционных жалоб, считает приговор несправедливым вследствие чрезмерной суровости наказания, назначенного в данном случае в отношении ФИО2 без учета характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного и обстоятельств дела, влияния назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи, в том числе матери и младшего брата-инвалида. Полагает, что указанные данные позволяли назначить его подзащитному наказание с применением ст. 64 УК РФ. Обращает внимание и на несоразмерность назначенного ФИО2 наказания по сравнению с наказанием ранее осужденных соучастников, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, но не оказавших какую-либо более, чем он, существенную помощь следствию.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Рокитянский С.Г. указывает на несостоятельность изложенных в них доводов, и просит оставить их без удовлетворения, а приговор без изменения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционных жалобах и выступлениях сторон в заседании суда апелляционной инстанции, судебная коллегия приходит к следующему.

Выводы суда о доказанности вины осужденных Морозова, Колибана и Стратонова в инкриминируемом им деянии соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на достаточной совокупности исследованных и проверенных в судебном заседании доказательств с точки зрения их допустимости и достоверности, существо и всесторонний анализ которых подробно изложены в приговоре.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, суд мотивировал в приговоре, почему он, с одной стороны, принял те или иные доказательства в качестве допустимых и достоверных, признал их в своей совокупности достаточными для разрешения дела, а с другой — критически оценил и отверг доводы защитников и осужденных, в том числе относительно того, что осужденный ФИО2 не принимал участия в производстве второй партии мефедрона, а ФИО3 - первой.

Судом обоснованно положены в основу приговора показания признавших себя виновными в инкриминируемом деянии осужденных ФИО1, ФИО2 и ФИО30 о том, что они совместно с ФИО31, Карапетяном, Свидетель №2 и Свидетель №1 в принадлежащем ФИО1 и приспособленном в качестве нарколаборатории доме в поселке <адрес> производили за денежное вознаграждение наркотическое средство мефедрон.

В частности, осужденный Морозов подробно и последовательно, с описанием имевшегося в указанном доме лабораторного оборудования и ингредиентов, назвал источник приобретения прекурсоров, описал процесс производства мефедрона, роли каждого из участников организованной группы, указав при этом ФИО31 как ее организатора и отметив, что он и ФИО31 занимались обучением участников группы технологии производства мефедрона, в том числе ФИО2, который стал осуществлять непосредственное его производство под их контролем не позднее февраля 2021 года. Пояснил при этом, что ни он, ни ФИО31, ни ФИО42, ни иные лица не угрожали ФИО2, не оказывали психологическое, иное воздействие на него, его родственников и иных лиц, ФИО2 сам напросился в их группу, из которой мог выйти в любой момент, всегда проявлял инициативу и готовность выполнять любую работу, во время поездок в их нарколабораторию всегда был мотивирован и настроен на работу, никогда не высказывал недовольства в связи с участием в группе. В перерывах между «варками» мефедрона они все вместе, в том числе с ФИО2 отдыхали; ФИО2 планировал производить мефедрон на регулярной основе. После того, как ему сделали операцию и в качестве «варщиков» были привлечены Свидетель №1 и ФИО3, он желал вернуться к производству мефедрона, о чем им говорил. ФИО2 из их группы из-за операции на ноге не выходил и по окончании реабилитации должен был продолжить выполнять свою преступную роль и получить вознаграждение за 11 кг. мефедрона. Уже после операции ФИО2 приехал к ним в нарколабораторию, где они в апреле 2021 года производили мефедрон вместе с Свидетель №1 и ФИО30. Тогда ФИО2 опять высказал желание приступить к работе и производить мефедрон с ними и выразил намерение вернуться после восстановления. ФИО2 состоял в их группе на постоянной основе, никакой договоренности об участии в производстве одной партии мефедрона с ФИО2 не было; он не был задержан, так как находился в <адрес> на реабилитации.

Оснований для оговора Морозовым Колибана, а также для самооговора или оговора Морозова, Колибана, Стратонова со стороны свидетелей, а также лиц, с которыми заключены досудебные соглашения о сотрудничестве, не установлено.

С учетом этого, доводы защиты об отказе Колибана от продолжения преступной деятельности по производству наркотического средства не соответствуют материалам дела и поэтому являются необоснованными.

Приведенные в приговоре показания осужденных суд первой инстанции обоснованно посчитал достоверными и положил их в основу приговора, поскольку они согласуются с совокупностью иных исследованных в ходе судебного разбирательства согласуются с показаниями лиц, с которыми заключены досудебные соглашения о сотрудничестве – Свидетель №1, Свидетель №2, Свидетель №3, показаниями свидетелей Свидетель №8, Свидетель №11, Свидетель №15, показаниями специалиста ФИО16, эксперта ФИО17, протоколами следственных действий, в ходе которых изъяты наркотические средства, предметы и оборудование для их производства, заключениями экспертиз, вещественными доказательствами, результатами оперативно-розыскной деятельности.

Вопреки доводам защитника Костюшева положенные в основу приговора заключения химических судебных экспертиз являются допустимыми доказательствами. Нарушений правовых норм, регулирующих основания и порядок производства экспертизы по уголовному делу не допущено. Из материалов дела следует, что экспертизы проведены на основании постановления следователя, вынесенного в соответствии с положениями уголовно-процессуального закона. Заключения экспертов отвечают требованиям ст. 204 УПК РФ, содержат полные ответы на все поставленные вопросы, ссылки на примененные методики и другие необходимые данные, в том числе заверенные подписями экспертов записи, удостоверяющие то, что им разъяснены права и обязанности, предусмотренные ст. 57 УПК РФ, и они предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Отводов экспертам обвиняемыми и их защитниками, как при ознакомлении с постановлением и заключениями экспертов, так и в ходе предварительного следствия, заявлено не было. Выводы экспертов являются непротиворечивыми, научно обоснованными, выполнены квалифицированными специалистами, представленные на исследование материалы дела были достаточны для ответов на поставленные перед экспертами вопросы.

Поэтому оснований для признания заключений экспертов недопустимыми доказательствами, а также для вывода о непригодности произведенного в особо крупном размере наркотика, действительно не имелось.

Представленное защитником Костюшевым заключение специалиста <данные изъяты> не ставит под сомнение выводы суда первой инстанции, сославшегося на заключения экспертов.

Исходя из положений ст. 58 УПК РФ и ч. 3 ст. 80 УПК РФ, специалист может привлекаться к участию в судебном разбирательстве для оказания содействия сторонам и суду в осмотре предметов и документов, применении технических средств, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Специалист высказывает свое суждение по заданным ему вопросам, как в устном виде, так и в виде заключения. Заключение специалиста не может подменять собой заключение эксперта, если оно требуется по делу, при этом специалист без проведения самостоятельных исследований, без исследования всех имеющихся в материалах уголовного дела доказательств, по сути, дал оценку (рецензию) на предмет достоверности выводов заключений экспертов, то есть вышел за пределы предоставленных ему уголовно-процессуальным законом полномочий, в связи с чем заключение специалиста не отвечает требованиям допустимости доказательств.

Оценив исследованные в судебном заседании вышеприведенные и другие доказательства, признав их относимыми и допустимыми, не противоречащими друг другу, суд первой инстанции пришел к правильному решению о том, что в совокупности они являются достаточными для вывода о виновности осужденных Морозова, Колибана и Стратонова в незаконном производстве наркотических средств организованной группой, в особо крупном размере.

О совершении преступления организованной группой свидетельствуют установленные судом обстоятельства, способ и характер совершенного преступления.

Как правильно установлено судом, Толкачевым и лицом, дело в отношении которого выделено в отдельное производство, была создана организованная группа, цель которой – производство наркотических средств и их незаконный сбыт с целью извлечения прибыли. В эту организованную группу были вовлечены для использования на различных этапах производства наркотических средств Морозов, Колибан и Стратонов, которые дали согласие на участие в преступной деятельности.

Каждому из них четко определены соответствующие обязанности в указанной организованной группе.

Взаимодействие участников в целях реализации общих преступных намерений, распределение между ними функций, наличие специализации и выполнение каждым из подсудимых конкретных действий при совершении преступления также подтверждено совокупностью исследованных доказательств.

Вывод суда о направленности умысла каждого из осужденных на производство наркотического средства организованной группой в особо крупном размере и активном участии каждого в указанном процессе является обоснованным.

Действительно, как верно указано судом первой инстанции, совершение каждым из подсудимых конкретных действий по производству наркотического средства в различные дни и при различном составе участников организованной группы не влияет на квалификацию их действий и лишь подтверждает факт распределения ролей каждого из них в преступлении, включая Колибана, который не принимал непосредственного участия в производстве второй партии мефедрона, и Стратонова, не принимавшего участия в производстве первой.

Также не влияет на квалификацию содеянного и количество (масса) произведенного в разное время наркотического средства различными участниками данной организованной группы, поскольку деятельность каждого из них была подчинена единому преступному умыслу, направленному на серийное производство наркотических средств, в результате которой участниками организованной преступной группы было произведено 53 805, 12 граммов наркотического средства мефедрон.

При этом деятельность организованной преступной группы пресечена только в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий.

В связи с этим доводы стороны защиты об отказе Колибана от продолжения преступления, являются неосновательными.

Проанализировав приведенные в приговоре доказательства с точки зрения их допустимости, относимости и достаточности, суд верно установил обстоятельства, подлежащие доказыванию, в том числе время, место, способ и мотив совершения преступления, а также, вопреки доводам защиты, роль каждого из участников организованной группы, и сделал правильные выводы о виновности осужденных в инкриминируемом деянии.

С учетом доказанности вины осужденных Морозова, Колибана и Стратонова, позиций сторон и сформулированных судом первой инстанции выводов, приведенная в приговоре квалификация их действий является правильной.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, в том числе при отказе обвиняемым в заключении ими досудебного соглашения о сотрудничестве, допущено не было.

Утверждение защитника Костюшева о противоречивости позиций его подзащитного – осужденного Колибана и представлявшего его интересы в суде первой инстанции, автора апелляционной жалобы – адвоката Тюрина материалами уголовного дела не подтверждаются и поэтому являются неосновательными.

Как следует из протокола судебного заседания и его аудиозаписи, их позиции в ходе судебного следствия, выступления в прениях и последнем слове подсудимого были аналогичными. Замечания на протокол судебного заседания участниками процесса принесены не были.

Наказание Морозову, Колибану и Стратонову назначено с учетом установленных обстоятельств дела, характера и степени общественной опасности совершенного преступления, смягчающих и всех иных учитываемых при этом обстоятельств, в том числе состояния здоровья родственников и иных указанных в апелляционных жалобах данных, сведений о личности и роли каждого из осужденных в совершении преступления.

Оснований считать назначенное осужденным Морозову, Колибану и Стратонову наказание чрезмерно суровым, судебная коллегия не усматривает.

Вопреки доводу осужденного Колибана, явка с повинной учтена в качестве смягчающего наказания обстоятельства, предусмотренного п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, также, как и активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, признанное таковым как в отношении него, так и в отношении Морозова и Стратонова. Ошибочная ссылка на ст. 62 УК РФ, вопреки мнению защитника Васильева, не ставит под сомнение законность приговора.

Суд правильно пришел к выводу о том, что, исходя из характера и степени общественной опасности содеянного осужденными, с учетом приведенных судом в обоснование принятых в связи с назначением наказания решений, оснований для применения положений ст. 64, 73 УК РФ, как и для изменения категории преступления в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, не имеется, и привел этому убедительные мотивы.

При таких обстоятельствах все доводы защитников и осужденных о необходимости назначении последним наказания ниже низшего предела в связи с наличием совокупности смягчающих наказание обстоятельств у каждого из них, а также в связи с совокупностью положительно характеризующих их материалов и семейным положением, - следует признать необоснованными. Все они в полном объеме приведены в приговоре и фактически учтены.

Доводы защитников и осужденных о том, что другие участники данной организованной группы, с которыми были заключены досудебные соглашения о сотрудничестве, были осуждены к меньшим срокам наказания, чем осужденные по данному уголовному делу, не могут являться основанием для снижения срока наказания Морозову, Колибану и Стратонову, либо для назначения им наказания ниже низшего предела, поскольку они не относятся к данному уголовному делу, а также не характеризуют личность каждого из виновных. Суд пришел к правильному выводу, что такие доводы выходят за пределы судебного разбирательства по данному уголовному делу.

Каких-либо иных обстоятельств, влияющих на вид и срок наказания осужденных, в том числе в отношении Стратонова с учетом представленных данных о смерти отца и наличии заболеваний у матери, судебная коллегия не находит, назначенное наказание признает справедливым и соразмерным содеянному, полностью отвечающим задачам исправления осужденных, предупреждения совершения ими новых преступлений.

В остальной части оснований для изменения приговора, как и для его отмены, судебная коллегия так же не усматривает.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 38920, 38928, 38933 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Московского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1, ФИО2 и ФИО4 оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденных Морозова К.Е., Колибана Е.В. и Стратонова П.Ю., защитников Репетуновой Е.А., Тюрина А.В., Волкова С.В., Костюшева В.Ю., Самохвалова И.В. и Васильева Б.Ю. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через суд первой инстанции в течение шести месяцев с момента его провозглашения, а осужденными, содержащимися под стражей, – в тот же срок со дня вручения им копии вступившего в законную силу приговора.

В случае подачи кассационных жалобы или представления, осужденные вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи: