Решение по делу № 22-3550/2024 от 20.06.2024

Судья Корнева Я.Г.                          Дело № 22-3550/2024

Докладчик – судья Лукаш Е.В.

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Новосибирск                 06 августа 2024 года

Судебная коллегия по уголовным делам Новосибирского областного суда

в составе:

председательствующего    Лукаш Е.В.,

судей     Агеевой Н.В., Бурда Ю.Ю.,

при секретаре    Бикбовой Д.Ю.,

с участием:

государственного обвинителя     Семеновой Е.С.,

осужденных     МОА, ШЮА,

защитников – адвокатов     ООВ, ЛДД,

рассмотрев в апелляционном порядке в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденной МОА и её защитника – адвоката ООВ, осужденного ШЮА и его защитника – адвоката ЛДД на приговор <данные изъяты> районного суда г. Новосибирска от 24 апреля 2024 года в отношении

МОА, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженки <адрес>, гражданки РФ, не судимой,

ШЮА, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженца <адрес>, гражданина РФ, не судимого,

у с т а н о в и л а:

настоящим приговором суда МОА и ШЮА осуждены, каждый:

- по ч.3 ст. 30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ к 9 годам лишения свободы (преступление № 1);

- по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч.3 ст. 228.1 УК РФ к 6 годам 8 месяцам лишения свободы (преступление № 2);

- по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч.3 ст. 228.1 УК РФ к 6 годам 8 месяцам лишения свободы за преступление (преступление № 3);

- по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч.3 ст. 228.1 УК РФ к 6 годам 8 месяцам лишения свободы за преступление (преступление № 4).

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно МОА назначено 12 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно ШЮА назначено 12 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения МОА и ШЮА до вступления приговора в законную силу оставлена прежней в виде содержания под стражей.

Срок отбывания наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу. На основании ч. 3.2 ст. 72 УК РФ зачтено в срок лишения свободы время содержания МОА и ШЮА под стражей с 09 июня 2023 года до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день лишения свободы.

    Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

Постановлено после вступления приговора в законную силу мобильные телефоны <данные изъяты>» (с сим-картой), на основании ст.104.1 УК РФ обратить в доход государства.

Преступления МОА и ШЮА совершены в <адрес> при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

Действия МОА и ШЮА квалифицированы судом по первому преступлению по ч.3 ст. 30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием информационно – телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам;

- по второму, третьему и четвертому преступлениям, по каждому, по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием информационно – телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам.

В судебном заседании суда первой инстанции осужденные МОА и ШЮА вину в совершении преступлений признали частично.

На приговор суда осужденными МОА и ШЮА, адвокатами ООВ и ЛДД поданы апелляционные жалобы.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденная МОА просит приговор суда отменить, как незаконный, необоснованный и несправедливый, направить материалы уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда.

По доводам жалобы осужденной, в ходе судебного разбирательства сторонам не были созданы все необходимые условия для исполнения процессуальных обязанностей и осуществления их прав; в должной степени не исследованы доказательства, представленные стороной защиты; необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о допросе в качестве свидетеля <данные изъяты>, которая была понятой при личном досмотре и находилась в квартире во время обыска, до появления второй понятой.

Кроме того, суд необоснованно критически отнесся к доводам стороны защиты о существенных нарушениях, допущенных на досудебной стадии; предварительное следствие проведено с нарушением норм УПК РФ, а в основу приговора положены недопустимые доказательства, поскольку свидетели <данные изъяты> утверждали, что в квартиру они пришли, когда там уже находились сотрудники полиции и был проведен обыск, им только продемонстрировали то, что изымалось и уже лежало на столе, до этого они 20-30 минут сидели в машине, в подъезд дома никто не заходил. Из показаний ее дочери МАС следует, что перед осмотром вещи в комнате лежали на полках в шкафу, в комнате был порядок и никаких изымаемых предметов на столе она не видела. Указывает на то, что показания свидетелей <данные изъяты> об обстоятельствах проведения осмотра квартиры противоречат показаниям свидетелей <данные изъяты>, а также МАС, в связи с чем оснований доверять показаниям сотрудников УНК у суда не имелось.

На протяжении судебного следствия она доказывала свою непричастность к совершению первого преступления, при этом все сомнения и неясности судом трактовались в пользу обвинения.

Судом необоснованно отклонены доводы стороны защиты о том, что сотрудники полиции оказывали на нее незаконное воздействие. Следователь <данные изъяты> утверждала, что никто из задержанных не был избитым, однако, в материалах дела имеется акт медицинского освидетельствования от 10.06.2023 в 00 часов 10 минут (т. 1 л.д. 63), осмотр врача при поступлении в <данные изъяты> (т. 5 л.д. 88), а также видеозапись ее явки с повинной (т. 4 л.д. 187), которыми у нее зафиксированы гематомы. Видеозапись, сделанная после ее задержания, в материалах дела отсутствует. Свидетель МАС подтвердила, что в ходе обыска она видела следы побоев у нее на лице. Однако, суд необоснованно взял за основу показания оперативных сотрудников и понятых.

Показания свидетелей <данные изъяты> считает противоречивыми. Указывает на то, что из показаний этих свидетелей следует, что ее и ШЮА задержали в 15 часов 30 минут, в то время как согласно фотоизображению в телефоне, последняя закладка была сделана 09.06.2023 года в 13 часов 33 минуты, при этом ни следствием, ни судом не установлено, что происходило на протяжении почти двух часов после сделанной закладки. Обращает внимание на то, что при наличии оперативной информации о том, что они со Ш имеют при себе наркотические средства для незаконного сбыта, и в ходе наблюдения установлено, что они со Ш по очереди сооружали закладки с наркотическими средствами, их задержание сразу не производилось. Полагает противоречивыми показания свидетеля <данные изъяты> относительно обстоятельств ее задержания, попытки скрыться и выбросить наркотические средства. Указывает о том, что наркотические средства находились у нее в сумке под замком в кармане.

Выражает несогласие с выводами суда об отсутствии в ее действиях единого продолжаемого преступления, полагает ошибочным вывод о том, что она осознавала, что каждая закладка предназначалась разным потребителям. Ссылаясь на распечатку ее смс-сообщений с оператором магазина (т. 1 л.д.44-45), указывает о том, что понимать, для скольких потребителей предназначаются закладки, она не могла, это определял оператор магазина, который мог продать несколько закладок одному человеку.

Обращает внимание на наличие у нее смягчающих наказание обстоятельств: явка с повинной, наличие на иждивении троих несовершеннолетних детей, двое из которые малолетние, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, наличие у нее ряда тяжелых хронических заболеваний, а также тяжелых хронических заболеваний у ее младшей дочери, что является основанием для применения положений ст. 64 УК РФ. Полагает, суд формально учел смягчающие наказание обстоятельства и не учел влияние назначенного наказания на ее исправление и условия жизни ее семьи. Назначенное ей наказание считает излишне суровым, в связи с чем просит приговор отменить и уголовное дело направить в следственный орган на доследование или прокурору для устранения ошибок, либо направить дело в суд на новое рассмотрение в новом составе суда, либо снизить назначенное наказание, применив положения ст.ст. 61, 67, 64 УК РФ.

В апелляционной жалобе осужденный ШЮА просит приговор суда отменить, как незаконный, материалы дела направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе суда, либо вернуть материалы уголовного дела для проведения дополнительного расследования или прокурору для устранения нарушений, переквалифицировать его действия на ч. 1 ст. 228 УК РФ в связи с недоказанностью и непричастностью к совершению инкриминируемых преступлений.

По доводам жалобы осужденного, суд рассмотрел дело не объективно, без учета доводов стороны защиты.

Так, ни в ходе предварительного расследования, ни в ходе судебного следствия его причастность к совершению инкриминируемых ему преступлений не доказана, он в предварительный сговор с МОА и неустановленным лицом не вступал, переписку с ним не вел, с неустановленным лицом контактов не имел, денежных средств или какого-либо вознаграждения ни от кого не получал. Согласно распечатке СМС сообщений от 09.06.2023, у МОА он дома ночью не находился, зашел к ней утром, о её планах не знал.

Из показаний свидетелей <данные изъяты> следует, что информация о группе лиц, занимающихся распространением наркотиков, поступала в отношении МОА и неустановленного лица, его фамилия не фигурировала. 09.06.2023 он совместно с МОА вышел из подъезда и проследовал в магазин, после намеревался ехать по своим делам. Перед этим он взял у МОА сверток с героином для личного употребления. Возле магазина «7 дней» он действительно сделал на телефон фотоснимок по просьбе МОА, поскольку она находилась в магазине и разговаривала по телефону. В какой момент МОА сделала закладку с наркотическим средством, он не знает. В судебном заседании свидетель <данные изъяты> не мог однозначно сказать, кто именно сделал эту закладку, иных доказательств его причастности к сооружению закладки не имеется, в связи с чем считает, что его вина не доказана.

Просит учесть, что изъятые свертки с наркотическим средством, пакеты и весы, его отпечатков пальцев не содержат, каких-либо доказательств его причастности к совершению преступлений в материалах уголовного дела не имеется.

Обвинительный приговор постановлен на его первоначальных признательных показаниях, которые он дал, находясь в шоковом состоянии, по просьбе МОА, желая облегчить её участь, и на предположениях свидетелей <данные изъяты> о том, что неустановленное лицо это он.

Первоначально данные им показания считает недопустимыми доказательствами в силу закона. Согласно разъяснениям, указанным в Определении Конституционного Суда РФ № 44-О от 06.02.2004, суд не вправе допрашивать дознавателя и следователя, а равно сотрудника, осуществляющего оперативное сопровождение дела, о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым или обвиняемым, и восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в пункте 1 части второй статьи 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде, относятся к недопустимым доказательствам. Закон, исходя из предписания ч. 2 ст. 50 Конституции РФ, исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в показаниях свидетелей сведений, сообщенных ему в ходе досудебного производства по уголовному делу подозреваемым или обвиняемым. С учетом вышеизложенного, просит исключить из показаний свидетелей <данные изъяты> сообщенные им и воспроизведенные ими сведения, полученные в результате проведения ОРМ.

Доводы свидетелей о том, что он не мог не видеть, как М сооружала закладки, поскольку он всегда находился рядом, основаны на догадках, поэтому не могут быть положены в основу приговора. Материалы дела представлены следствием с большим количеством нарушений, с неправильной квалификацией норм права.

С учетом вышеизложенного, просит приговор суда отменить.

В апелляционной жалобе адвокат ООВ в защиту осужденной МОА просит приговор суда отменить, как незаконный, вынесенный с существенным нарушением уголовно – процессуального закона, повлиявшим на исход дела, дело направить на новое рассмотрение в ином составе суда.

По доводам адвоката, МОА частично признала себя виновной, а именно признала вину в сооружении 3-х закладок и принадлежности ей наркотического средства, изъятого у неё в сумке при личном досмотре, а в части принадлежности наркотического средства массой 20 гр., изъятых у неё в квартире, вину не признала, полагала, что данное наркотическое средство могло быть подброшено сотрудниками полиции.

В ходе предварительного следствия были допущены нарушения уголовно-процессуального законодательства, вина МОА по первому преступлению не доказана.

Из материалов уголовного дела следует, что следственные действия в квартире производились в отсутствие понятых. С целью установления или опровержения данного факта сторона защиты заявляла ходатайство о допросе в качестве свидетеля понятой, которая присутствовала при личном досмотре, а в последующем присутствовала в квартире до прихода понятых <данные изъяты>, однако в удовлетворении ходатайства судом было отказано. Ходатайство стороны защиты о признании недопустимым доказательством протокола осмотра, судом фактически не рассмотрено.

Ссылаясь на показания свидетелей КРВ и ЗНИ о том, что когда они зашли в квартиру, оперативные сотрудники уже находились в комнате, двери шкафов были открыты и содержимое выброшено на пол, часть вещей лежало на кресле, а на столе уже лежало вещество в целлофановом пакете, крышки, мотки изоленты и банковские карты. При таких обстоятельствах считает, что сотрудники полиции провели обыск в квартире МОА незаконно, они продолжительное время находились в квартире без понятых. Также позицию МОА подтвердила свидетель МАС, которая сообщила, что до прихода оперативных сотрудников, на столе в комнате ничего не лежало.

Показания МОА о том, что в ее квартире не могли находиться наркотические средства, согласуются с показаниями эксперта <данные изъяты>, согласно которым при производстве экспертизы установлено, что вещество, изъятое в квартире, ранее не составляло единую массу с веществами, изъятыми в ходе личного досмотра МОА и ШЮА и не могло иметь общий источник происхождения по сырью и технологии изготовления основного наркотически активного компонента.

Указывает на то, что показания сотрудников полиции об обстоятельствах производства осмотра квартиры нельзя признать достоверными, допустимыми и относимыми.

При этом адвокат просит учесть, что после сооружения МОА первой закладки, она не была задержана сотрудниками полиции, сотрудники полиции продолжили наблюдение, после чего она соорудила еще две закладки. Причину своих действий сотрудники полиции объяснить не смогли.

При таких обстоятельствах, считает, что вина МОА по первому преступлению не доказана, в связи с чем она подлежит оправданию.

Указывает на то, что квалифицирующий признак совершения МОА преступлений «группой лиц по предварительному сговору» со ШЮА своего подтверждения не нашел. Указанные судом доказательства указывают только о факте приготовления и хранения для сбыта наркотических средств МОА

Суд все сомнения истолковал в сторону виновности МОА и не дал надлежащую оценку показаниям подсудимых в судебном заседании, не оценил признание вины, раскаяние в содеянном и семейное положение МОА, наличие смягчающих наказание обстоятельств - троих несовершеннолетних детей, наличие ряда хронических заболеваний, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств и характеристики личности МОА, в связи с чем приговор просит отменить и направить дело на новое рассмотрение.

В апелляционной жалобе адвокат ЛДД в защиту осужденного ШЮА просит приговор суда в отношении ШЮА изменить, переквалифицировать его действия с ч. 3 ст. 30 - п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 1 ст. 228 УК РФ по первому преступлению, а по второму, третьему и четвертому преступлению ШЮА оправдать, в связи с отсутствием события преступления.

По доводам адвоката, приговор суда незаконный, необоснованный, постановлен на основе доказательств, имеющих существенные противоречия, которые не были устранены в судебном заседании.

Так, органом следствия ШЮА предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ и трех преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ.

Из описательной части первого преступления можно сделать вывод о том, что по версии следствия из общей массы оптовой закладки осужденными была изъята часть наркотического средства для расфасовки и дальнейшего распространения, данное вещество в дальнейшем было изъято в ходе личного досмотра как у ШЮА, так и у МОА

Однако, приведенное выше противоречит заключению эксперта № 3026 от 01.09.2023 (т.2 л.д.14-21), согласно которому вещество, массой 21,91 грамма, изъятое в ходе осмотра места происшествия, а именно <адрес>, не составляло ранее единую массу и не могло иметь общий источник происхождения по сырью и технологии изготовления основного наркотически активного компонента ни с одним из веществ, представленных на экспертизу.

На данную экспертизу были предоставлены, в том числе вещества, изъятые 09.06.2023 в ходе личного досмотра МОА и ШЮА

Аналогичный вывод сделан и в заключении эксперта №3891 от 28.10.2023 (т. 3 л.д. 89-93), следовательно, обвинение по эпизоду № 3 и № 4 не соответствует собранным по делу доказательствам.

Считает, что составленное обвинительное заключение на основании постановления о привлечении в качестве обвиняемого, которое не соответствует требованиям закона, исключает возможность постановления приговора на основе такого обвинительного заключения.

Кроме того, адвокат обращает внимание на то, что органом предварительного следствия не указано, что именно является общей массой, каким образом хранилось наркотическое средство в оптовой партии, в одном свертке или в различных, что также имеет существенное значение для рассмотрения дела.

Указывает о том, что квалификация действий ШЮА по первому преступлению не подтверждается собранными по делу доказательствами. Согласно протоколу дополнительного допроса МОА, она ранее давала изобличающие ШЮА показания, поскольку оперативные сотрудники ввели её в заблуждение, обещали, что с ней заключат досудебное соглашение в случае признания вины в полном объеме. Тогда как на самом деле она не предлагала ШЮА распространять наркотические средства, он участия в расфасовке наркотических средств не принимал, тайники закладки не делал.

При допросе в качестве обвиняемого 20.10.2023 ШЮА пояснил, что изъятое у него в ходе личного досмотра наркотическое вещество было приобретено для личного употребления, он является наркозависимым лицом, о том, что М делала закладки, он не знал, узнал об этом только после задержания. Ранее при даче показаний себя оговорил, так как находился в состоянии наркотического опьянения.

Показания МОА от 17.10.2023 и ШЮА от 20.10.2023 согласуются между собой и иными материалами дела, не противоречат друг другу.

Факт того, что ШЮА является наркозависимым лицом, подтверждается заключением эксперта №3634-23 от 24.07.2023 (т. 5 л.д.141-143), согласно которому, ШЮА обнаруживает психическое расстройство в форме синдрома зависимости от алкоголя (алкоголизм) и опиоидов (опийная наркомания II степени).

30.10.2023 МОА в ходе дополнительного допроса подтвердила, что ШЮА приобретал наркотические средства для личного употребления, фасовкой наркотического средства и сооружением тайников закладок занималась лично она. 09.06.2023 она попросила ШЮА сделать фотографию и отправить ей, но для чего ей это нужно, не поясняла. Остальные закладки сделаны ею единолично, Ш ничего не видел и не знал. Пояснила, что первоначально давала иные показания, так как сотрудники полиции пообещали заключить с ней досудебное соглашение о сотрудничестве.

В протоколе очной ставки со свидетелем КЯН МОА настаивала на своих показаниях, данных ею 17.10.2023 и 30.10.2023.

Из протокола очной ставки между свидетелем ШЮА и КЯН от 16.11.2023 (т.4 л.д. 129-137) следует, что ШЮА сбывать наркотические средства не собирался, хранил их для личного употребления. Осмотр квартиры был произведен без его участия, в момент осмотра он был в коридоре недалеко от кухни, где находились иные участвующие лица, пояснить не мог. Пояснил, что проживал у себя дома, к МОП приходил в гости.

С учетом указанных обстоятельств считает, что действия ШЮА должны быть переквалифицированы с ч. 3 ст. 30 - п. «г» ч. 4 ст. 228.1 УК РФ на ч. 1 ст. 228 УК РФ.

Указывает о том, что показания свидетелей – оперативных сотрудников ДМВ и КЯН противоречат показаниям МОА, ШЮА, а также показаниям понятых ЗНИ и КРВ в части производства осмотра квартиры.

Оперативные сотрудники пояснили, что осмотр производился во всей квартире, в квартиру зашли одновременно с понятыми и задержанными. Понятая ЗНИ пояснила, что на момент её прихода в квартиру там уже были сотрудники полиции в количестве 4-х человек, когда она зашла в комнату, двери шкафов были открыты, на полу лежали вещи (одежда), которые были разбросаны, а вещи, которые впоследствии были изъяты, лежали на столе. Понятой КРВ дал аналогичные показания и пояснил о том, что когда он пришел, в квартире уже были сотрудники полиции в количестве 4-5 человек и задержанные, сначала он стоял в коридоре, потом его пригласили в комнату, в данной комнате двери шкафов были открыты, вещи лежали на полу, как они там оказались, не знает, в других комнатах он не был. При таких обстоятельствах, указывает на то, что приговор суда постановлен на доказательствах, полученных с нарушением закона, в связи с чем ШЮА по преступлениям №№ 2, 3 и 4 подлежит оправданию в связи с отсутствием события преступления.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель СЮВ просит приговор суда оставить без изменения, а апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Заслушав участников судебного заседания, проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

Выводы суда о виновности МОА и ШЮА в покушении на незаконные сбыты наркотических средств, совершенные с использованием информационно – телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, в том числе в крупном размере, основаны на совокупности доказательств, собранных в ходе предварительного следствия и исследованных в судебном заседании, которые получили надлежащие анализ и оценку в приговоре суда, в соответствии со ст.ст. 17, 87, 88 УПК РФ.

Все доводы осужденных, которые вновь приведены в жалобах, об отсутствии предварительного сговора между МОА и ШЮА на совершение незаконного сбыта наркотических средств совместно с неустановленным лицом и непричастности ШЮА к совершению преступлений, о хранении им наркотического средства лишь для личного употребления, а не для сбыта, а также о непричастности МОА и ШЮА к хранению в квартире наркотического средства с целью его последующего сбыта, были предметом тщательного исследования и проверки в ходе судебного следствия, эти доводы не соответствуют исследованным доказательствам, а потому обоснованно отвергнуты судом в приговоре с приведением убедительных мотивов принятого решения, не согласиться с которыми у суда апелляционной инстанции оснований не имеется.

Фактические обстоятельства происшедшего, как они установлены судом, изложены в приговоре, который в своей описательной части содержит все необходимые сведения о месте, времени, способе совершения преступлений, причастности к ним осужденных и их виновности, о действиях МОА и ШЮА, направленных на незаконные сбыты наркотических средств, совершенные с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, в том числе в крупном размере, об обстоятельствах, по которым преступления не были доведены ими до конца, а также об иных обстоятельствах, достаточных для правильной правовой оценки содеянного.

Так, признавая МОА и ШЮА виновными в совершении преступлений, суд верно сослался на показания ШЮА и МОА, данные ими в ходе предварительного расследования (т. 1 л.д. 106-109, т. 1 л.д. 113-114, л.д.82-85 т.1), в которых они подробно пояснили об обстоятельствах совершения совместных и согласованных умышленных действий, направленных на незаконные сбыты наркотических средств и подтвердили, что в конце марта 2023 года МОА в приложении «Телеграмм» написал куратор магазина по продаже наркотиков с предложением поработать, после чего они вместе приняли решение о том, что будут заниматься сбытом наркотических средств. Для этих целей они приобрели несколько электронных весов, изоляционную ленту, фасовочные пакетики с застежкой рельсового типа, а также собирали на улице металлические крышки (пробки). Фасовали наркотические средства они вместе, а тайники – закладки сооружали по очереди или тоже вместе, при этом ШЮА фотографировал места тайников – закладок, пересылал фото в приложении «Телеграмм» МОА, которая пересылала данные фото куратору. 07.06.2023 по указанию куратора они забрали наркотические средства общим весом 50гр., дома расфасовали его на мелкие порции, прикрепили к металлическим крышкам и 09.06.2023 около 11.00 часов пошли сооружать тайники-закладки, соорудили три закладки, после чего были задержаны, в ходе личного досмотра у них были изъяты наркотические средства, а также наркотическое средство в свертке было изъято в квартире, которое они еще не успели расфасовать.

Оценивая последующие показания ШЮА и МОА о невозможности нахождения в квартире наркотического средства и не признавших вину в совместном совершении преступлений, суд верно оценил их как позицию защиты и реализацию их права не свидетельствовать против себя.

По убеждению судебной коллегии, суд обоснованно признал достоверными показания осужденных ШЮА и МОА, данные ими в ходе предварительного расследования, в которых они изобличали себя и друг друга в совершении инкриминируемых им преступлений, учитывая, что именно такие их показания согласуются с совокупностью исследованных и изложенных в приговоре доказательств.

При этом суд верно исходил из того, что протоколы допросов ШЮА и МОА в качестве подозреваемых и обвиняемых составлены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, в том числе ст.ст. 189-190 УПК РФ. ШЮА и МОА были допрошены с участием защитников, перед началом допросов им были разъяснены предусмотренные законом права, а также ст. 51 Конституции РФ, они были предупреждены о том, что их показания могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу и в случае их отказа от них. Содержание предусмотренных законом прав зафиксировано в протоколах, и ознакомление с этими правами удостоверено подписями ШЮА и МОА

Правильность записи показаний в протоколах допросов подтверждена подписями адвокатов и осужденных ШЮА и МОА При этом каких-либо замечаний, заявлений о нарушении их прав, о принуждении к даче ложных показаний и самооговору, а равно о фальсификации и искажении показаний, от участвующих лиц в данных следственных действиях не поступало.

С учетом изложенного, судом обоснованно первоначальные показания ШЮА и МОА признаны достоверными, положены в основу обвинительного приговора и оснований для их признания недопустимыми доказательствами судом верно не установлено.

Доводы осужденных ШЮА и МОА о недостоверности их первоначальных показаний по причине того, что на МОА было оказано физическое воздействие со стороны сотрудников полиции, а также она была введена в заблуждение сотрудниками полиции, которые обещали заключить с ней досудебное соглашение о сотрудничестве, а ШЮА оговорил себя и МОА, так как находился в шоковом состоянии, был в состоянии наркотического опьянения, дал такие показания по просьбе МОА, желая облегчить ее участь, желал пойти на сделку со следствием, являлись предметом проверки суда первой инстанции и обоснованно отвергнуты, в том числе показаниями допрошенного в качестве свидетеля следователя КЕА, согласно которым МОА и ШЮА показания давали добровольно, адвокаты присутствовали от начала до конца допросов, на состояние здоровья ни МОА, ни ШЮА не жаловались, никакого давления на них не оказывалось, показания были записаны в протоколах с их слов; показаниями свидетелей ДМА и КЯН об отсутствии с их стороны какого-либо давления и воздействия на задержанных МОА и ШЮА; показаниями свидетелей КРВ и ЗНИ, согласно которым в их присутствии никакого давления на задержанных сотрудниками полиции не оказывалось, замечаний и возражений в ходе проводимых мероприятий от них не поступало.

Показания указанных свидетелей были судом надлежащим образом исследованы, проанализированы и получили надлежащую оценку в приговоре, не согласиться с которой оснований не имеется.

Кроме этого, доводы осужденной МОА об избиении ее сотрудником полиции, применении к ней незаконных методов ведения следствия, проверялись в рамках проведенной уголовно-процессуальной проверки, по результатам которой следственным отделом по <адрес> следственного управления Следственного комитета РФ по НСО вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении КЯН и ДМА по п. «а» ч.3 ст.286 УК РФ, в связи с отсутствием состава преступления.

При таких обстоятельствах, учитывая показания свидетелей, а также результаты уголовно-процессуальной проверки и материалы дела, ссылки в жалобе осужденной на то, что телесные повреждения, обнаруженные у нее в ходе медицинского освидетельствования и при поступлении в следственный изолятор были получены в связи с оказанием на нее незаконного воздействия со стороны сотрудников полиции с целью дачи ею показаний против себя и ШЮА, нельзя признать состоятельными.

Также следует учесть, что приговор суда не основан исключительно на показаниях осужденных ШЮА и МОА, поскольку помимо их показаний их виновность подтверждается рядом других объективных доказательств, подробно приведенных в приговоре.

Так, придя к выводу о виновности ШЮА и МОА в совершении преступлений, за которые они осуждены, суд верно сослался следующие доказательства:

- показания свидетелей КЯН и ДМА о том, что поступила оперативная информация в отношении МОА и ШЮА, а также неустановленного лица о незаконном сбыте ими наркотических средств, при этом в ходе оперативно-розыскного мероприятия «Наблюдение» данная информация подтвердилась, они наблюдали, как находящиеся на территории <адрес> МОА и ШЮА, поочередно доставая что-то из кармана одежды (ШЮА) и из сумки (МОА), прятали это на участках местности, фотографируя данное место, при этом озирались по сторонам, после задержания в ходе личного досмотра у каждого из них были обнаружены и изъяты аналогичным образом упакованные вещества – в металлических крышках в свертках, обмотанных изоляционной лентой, также были обнаружены мобильные телефоны, при осмотре которых была обнаружена переписка с неустановленным лицом, а также друг с другом, свидетельствующая о незаконном обороте наркотических средств, по месту проживания задержанных обнаружены вещества, предметы со следами вещества, приспособления для расфасовки, упаковочный материал;

- показания свидетеля ПЕА, согласно которым оперативная информация поступила в отношении конкретных лиц, после задержания ею был произведен личный досмотр МОА, в ходе которого обнаружены и изъяты вещества, упакованные в полимерные пакеты и металлические крышки, а также сотовый телефон;

- показания свидетеля КРВ о том, что он был приглашен для участия при производстве личного досмотра задержанного мужчины, у которого были обнаружены и изъяты в кармане шорт согнутая металлическая пробка-крышка со свертком в изоленте, содержащая полимерный пакетик с порошкообразным веществом, в тот же день несколько позже был произведен осмотр места происшествия, а именно помещения квартиры с участием задержанных, в одной из комнат обнаружены и изъяты вещества, предметы со следами вещества, упаковочный материал, при этом по окончании осмотра составлялся протокол, с которым все были ознакомлены, замечаний ни от кого не поступало, осмотр проводился в присутствии понятых и задержанных, предметы всем демонстрировались, никто из комнаты не отлучался, давления на задержанных не оказывалось;

-показания свидетеля ЗНИ, согласно которым в ее присутствии был произведен личный досмотр МОА, перед досмотром был разъяснен порядок проведения личного досмотра, права и обязанности, в сумке задержанной обнаружено и изъято 15 согнутых металлических пробок со свертками в черной изоленте с порошкообразным веществом, также с ее участием был произведен осмотр места происшествия по месту проживания задержанных, в ходе которого обнаружены и изъяты вещества, предметы со следами вещества, приспособления и упаковочный материал, все изымалось и упаковывалось в присутствии понятых и задержанных, никто не отлучался, замечаний ни от кого не поступало, давления на задержанных не оказывалось;

-показания свидетелей БЕА и БЕБ о том, что в ходе обследования (осмотра) участков местности, проведённых с их участием, были обнаружены и изъяты согнутые металлические пробки-крышки с веществом внутри.

Показания свидетелей полностью согласуются с приведенными в приговоре материалами уголовного дела, в том числе: заключениями экспертов, протоколами личного досмотра МОА и ШЮА, протоколом осмотра места происшествия – квартиры по месту проживания осужденных, а также протоколами осмотров участков местности, в ходе которых были изъяты запрещенные вещества; протоколами осмотров предметов, в том числе мобильных телефонов МОА и ШЮА, содержащих информацию о незаконном обороте наркотических средств, а именно переписку, свидетельствующую об исполнении указаний неустановленного лица по сооружению тайников-закладок, и фотоизображения участков местности с указанием координат, в том числе, по которым впоследствии были обнаружены и изъяты свертки с веществом, а также иными приведенными в приговоре доказательствами.

Вопреки доводам жалобы осужденного, оперативные сотрудники полиции и следователь были допрошены в ходе производства по уголовному делу по обстоятельствам проведенных ими следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, что не противоречит требованиям закона. При этом судом в приговоре не приводились и не использовались в качестве доказательств содержащиеся в показаниях свидетелей сведения, ставшие им известными в ходе беседы с осужденными на стадии досудебного производства по уголовному делу, в связи с чем оснований для исключения из числа доказательств показаний свидетелей КЯН и ДМА не имеется.

Анализируя представленные стороной обвинения доказательства, суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу, что положенные в основу приговора доказательства получены в полном соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, то есть являются допустимыми для доказывания обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, имеют непосредственное отношение к предъявленному МОА и ШЮА обвинению и в своей совокупности являются достаточными для постановления в отношении них обвинительного приговора.

Сопоставив вышеуказанные доказательства между собой и с другими доказательствами, приведенными в приговоре, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что оснований не доверять показаниям свидетелей нет, поскольку они последовательны, непротиворечивы, соответствуют фактическим обстоятельствам дела, оснований для оговора ими осужденных судом не установлено, и, по убеждению судебной коллегии, такие основания объективно отсутствуют.

Судом установлено, что допрос свидетелей в ходе производства по уголовному делу проведен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, свидетели были предупреждены об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний.

Вопреки доводам жалоб, существенных противоречий в показаниях свидетелей ДМА, КЯН, КРВ, ЗНИ об обстоятельствах задержания осужденных, а также об обстоятельствах проведения осмотра их жилища и изъятия наркотического средства, способных повлиять на выводы суда о виновности осужденных в совершении преступлений, квалификацию их действий, а также на оценку показаний свидетелей, судебная коллегия не усматривает.

Все противоречия и неточности в показаниях свидетелей устранены судом путем оглашения их показаний, данных в ходе предварительного следствия, которые они подтвердили. Кроме этого, между МОА, ШОА, свидетелями КРВ, ЗНИ, КЯН и ДМА на стадии предварительного следствия были проведены очные ставки, в ходе которых свидетели подтвердили ранее данные показания, подтвердили ход оперативно-розыскных мероприятий, зафиксированный в письменных материалах уголовного дела.

Каких-либо нарушений при сборе доказательств, а равно сведений, ставящих под сомнение допустимость исследованных доказательств, не установлено, учитывая, что они получены и исследованы в судебном заседании в полном соответствии с требованиями УПК РФ.

Протокол осмотра места происшествия от 09.06.2023 года обоснованно признан судом допустимым доказательством.

При этом повторно приведённые в жалобах доводы стороны защиты о том, что осмотр места происшествия был проведен в отсутствие понятых, а также о том, что обнаруженное в квартире наркотическое средство было подброшено сотрудниками полиции, были предметом тщательной проверки в ходе судебного следствия, такие доводы обоснованно признаны несостоятельными, поскольку они не нашли своего подтверждения материалами уголовного дела.

Суд пришел к правильному выводу о том, что осмотр места происшествия проведен в соответствии с требованиями действующего законодательства, в присутствии двух понятых – КРВ и ЗНИ, самих осужденных МОА и ШЮА с их согласия, при этом всем участвующим лицам разъяснялись предусмотренные законом права и обязанности. По результатам проведения осмотра места происшествия был составлен протокол, который подписан всеми участниками, в том числе МОА и ШЮА без каких-либо замечаний и возражений относительно порядка проведения осмотра жилища, обнаружения и изъятия в ходе его проведения предметов, имеющих значение для расследования дела.

Свидетели КРВ и ЗНИ в ходе производства по делу подробно поясняли об обстоятельствах проведения осмотра места происшествия, при этом подтвердили, что в саму комнату, где были обнаружены и изъяты предметы, в том числе сверток с порошкообразным веществом, они зашли вместе с сотрудниками полиции и задержанными МОА и ШЮА, до этого в этой комнате никто не находился, все находились в коридоре квартиры, осмотр комнаты был начат в их присутствии, все обнаруженное в квартире было упаковано и опечатано в их присутствии и в присутствии задержанных.

Показания свидетеля защиты МАС – дочери МОА о том, что осмотр в квартире был проведен сотрудниками полиции без понятых, а после того, как мать ушла из дома, на столе в комнате ничего не было, судом дана надлежащая оценка, с которой суд апелляционной инстанции соглашается. Суд верно показания указанного свидетеля в данной части отверг как несостоятельные, учитывая, что они опровергаются показаниями свидетелей КРВ, ЗНИ, КЯН и ДМА, а также материалами уголовного дела.

Вопреки доводам жалоб, то обстоятельство, что судом не были приняты меры к вызову и допросу в качестве свидетеля ВЕИ, которая участвовала в ходе личного досмотра МОА, и согласно показаниям свидетелей находилась в квартире перед проведением осмотра места происшествия, однако, в самом осмотре она участие не принимала, не свидетельствует о неполноте судебного следствия и о наличии сомнений в виновности осужденных в совершении преступлений, за которые они осуждены, учитывая, что в ходе судебного следствия были допрошены свидетели, которые непосредственно участвовали в ходе проведения данного мероприятия.

Также в обоснование выводов о причастности осужденных к покушению на незаконный сбыт наркотического средства, обнаруженного в квартире по месту их проживания, суд верно указал на то обстоятельство, что согласно заключению эксперта №3891 от 28.10.2023, вещество, изъятое 13.06.2023 на участке местности с GPS-координатами 54.9635N, 82.8520Е могло иметь общий источник происхождения по сырью и технологии изготовления основного наркотически активного компонента с веществом, изъятым 09.06.2023 в ходе осмотра места происшествия, а именно квартиры, расположенной на <адрес>.

Доводы жалоб о том, что согласно этому же заключению, а также показаниям экспертов ГДБ и ДОВ, вещества, изъятые 13.06.2023 на участках местности с GPS-координатами: 54.96296N, 82.85121Е и 54.96413N, 82.85286Е, не составляли ранее единую массу с остальными веществами, представленными на экспертизу, о невиновности осужденных в совершении преступлений не свидетельствуют. Из показаний экспертов ГДБ и ДОВ следует, что количественное содержание героина в веществе может меняться вследствие разных условий хранения или из-за добавления различных наполнителей и фармакологических добавок. Также судом верно отмечено, что в предъявленном осужденным обвинении указано, что они приобрели с целью дальнейшего незаконного сбыта вещество общей массой 28,41г, при этом то обстоятельство, что данное вещество составляло единую массу, им не вменялось. При таких обстоятельствах, противоречий в части описания преступного деяния представленным доказательствам, не установлено.

Протоколы следственных действий соответствуют требованиям уголовно-процессуального закона, что подтверждается подписями участвующих лиц, и содержат сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию, в связи с чем суд обоснованно признал их допустимыми и достоверными, дав им надлежащую оценку в приговоре. Все изъятые предметы осмотрены с соблюдением требований ст. 166, ст. 180 УПК РФ.    

Нарушений уголовно-процессуального закона и прав осужденных, в том числе Федерального закона РФ от 31.05.2001 № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», при назначении и производстве экспертиз по уголовному делу не допущено. Заключения экспертов соответствуют требованиям ст. 204 УПК РФ, согласуются с другими исследованными в судебном заседании доказательствами, оснований не доверять изложенным в них выводам не имеется.

Оперативно-розыскные мероприятия по уголовному делу были проведены в соответствии с требованиями ст.89 УПК РФ, для решения задач, при наличии оснований и с соблюдением условий, предусмотренных Федеральным законом РФ «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 года № 144-ФЗ, и обоснованно признаны судом допустимыми доказательствами. Документы, фиксирующие результаты оперативно-розыскных мероприятий, составлены в соответствии с требованиями закона.

Результаты оперативно-розыскной деятельности в установленном порядке были предоставлены органу предварительного расследования надлежащим должностным лицом и закреплены путем производства следственных действий.

При этом каких-либо сведений о фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности судом не выявлено.

Каких-либо оснований считать действия сотрудников полиции содержащими признаки провокации судебная коллегия не усматривает.

Доводы стороны защиты о том, что сотрудники полиции своевременно не пресекли действия осужденных и тем самым создали условия для совершения преступлений, являются безосновательными.

Каких-либо провокационных действий со стороны сотрудников полиции в отношении МОА и ШЮА совершено не было. Анализ положенных в основу приговора доказательств свидетельствует о том, что умысел на совершение незаконного сбыта наркотических средств сформировался у МОА и ШЮА самостоятельно и независимо от действий лиц, принимавших участие в оперативно-розыскных мероприятиях.

Как следует из материалов дела, МОА и ШЮА были задержаны после того, как для этого были установлены предусмотренные законом основания, а на своевременность действий сотрудников полиции указывает пресечение преступлений на стадии их покушения.

Вопреки доводам жалобы осужденного, то обстоятельство, что в ходе ОРМ «Наблюдение» не осуществлялась видеосъемка совместных действий МОА и ШЮА по сооружению тайников с наркотическими средствами и их фотографирования, о недостоверности показаний свидетелей КЯН и ДМА не свидетельствует, учитывая, что оперативно-розыскное мероприятие «Наблюдение» не могло осуществляться сотрудниками полиции открыто и очевидно для осужденных. Также следует учесть, что показания указанных свидетелей о совместной деятельности осужденных по незаконному сбыту наркотических средств подтверждаются иными приведенными в приговоре доказательствами, достаточными для постановления в отношении них обвинительного приговора.

Также не свидетельствует о непричастности осужденного ШЮА к совершению преступлений и то обстоятельство, что на изъятых свертках с наркотическими средствами и весах не были обнаружены его следы пальцев рук, учитывая, что вина осужденного подтверждается достаточной совокупностью иных исследованных в судебном заседании доказательств.

Вопреки доводам жалоб, о причастности ШЮА к совершению преступлений в составе группы лиц по предварительному сговору с МОА и неустановленным лицом, свидетельствуют те обстоятельства, что в ходе личного досмотра МОА и ШЮА у каждого из них было обнаружено и изъято наркотическое средство, которое упаковано аналогичным образом; по месту жительства осужденных изъято не только наркотические средство, но и многочисленные приспособления, предназначенные для его фасовки, а также упаковочный материал, в том числе аналогичный тому, в который были упакованы вещества, изъятые в ходе личных досмотров осужденных и при обследовании участков местности; из содержащейся в мобильных телефонах осужденных ШЮА и МОА информации следует, что при общении друг с другом посредством переписки они обсуждали порядок сооружения тайников, оплату, используя вместо названия наркотического средства термин «порох», что свидетельствует об осведомленности ШЮА о незаконном обороте наркотического средства, при этом с мобильного телефона ШЮА на мобильный телефон МОА непосредственно в день задержания было направлено фотоизображение одного из оборудованных им тайников; из показаний свидетеля КЯН следует, что он непосредственно наблюдал за тем, как ШЮА сел на одну из ступенек, что-то достал из кармана и спрятал в землю, сделав фотографию, а когда тайники оборудовала МОА, то ШЮА находился от нее в непосредственной близости и наблюдал за окружающей обстановкой.

То обстоятельство, что осужденные МОА и ШЮА сами являлись потребителями наркотических средств, об их невиновности в совершении действий, направленных на незаконный сбыт наркотических средств, установленных судом в приговоре, не свидетельствует.

Все приведенные в приговоре доказательства всесторонне, полно и объективно оценены судом в совокупности, согласуются между собой, не имеют существенных противоречий, не противоречат обстоятельствам совершения преступлений, установленным в судебном заседании, и вопреки доводам жалоб, подтверждают вывод суда о виновности осужденных МОА и ШЮА в совершении тех действий, за которые они осуждены.

Какие-либо не устраненные судом существенные противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в пользу осужденных, которые могли бы повлиять на выводы суда о доказанности вины осужденных или на квалификацию их действий, по делу отсутствуют.

Всем исследованным судом доказательствам дана надлежащая оценка и все обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судом правильно.

Об умысле на сбыт наркотических средств у осужденных МОА и ШЮА свидетельствуют характер и целенаправленность их действий, наличие предварительной договоренности о сбыте друг с другом и с неустановленным лицом, сооружение тайников-закладок с наркотическими средствами для их последующего сбыта потребителям, масса наркотического средства, изъятого у МОА и по месту проживания осужденных, превышающая разовую долю потребления (15 свертков и 22,01 гр.), фасовка наркотического средства в удобные для сбыта упаковки, а также наличие оперативной информации о незаконном сбыте МОА и ШЮА наркотических средств, показания свидетелей, иные обстоятельства дела, установленные судом и подробно изложенные в приговоре.

Квалифицирующий признак совершения преступления «группой лиц по предварительному сговору» нашел своё достаточное подтверждение в судебном заседании совокупностью исследованных доказательств и конкретными фактическими действиями каждого из осужденных.

Суд обоснованно пришел к выводу о том, что МОА и ШЮА, действуя совместно и согласованно с неустановленным лицом, заранее вступили в преступный сговор на сбыт наркотических средств, распределив между собой роли в совершении преступлений. На наличие предварительного сговора МОА, ШЮА и неустановленного лица в данных преступлениях прямо указывает то, что эти лица действовали совместно и согласованно, в соответствии с отведенными им преступными ролями, причем каждый из них принимал непосредственное участие в совершении противоправных действий, направленных на достижение единой для них преступной цели - незаконного сбыта наркотических средств, которые были заранее ими намечены и согласованы, в результате чего каждый из них выполнял четко определенную часть объективной стороны состава преступления.

Квалифицирующий признак "с использованием информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть "Интернет")" также нашел свое подтверждение в ходе судебного разбирательства по каждому преступлению, поскольку материалами дела достоверно установлено, что осужденные, выполняя действия, направленные на незаконный сбыт наркотических средств, осуществляли связь между собой и с неустановленным лицом и передачу информации посредством интернет-мессенджера в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», поэтому действия осужденных верно квалифицированы судом по данному квалифицирующему признаку.

Размер наркотического средства по преступлению № 1, покушение на незаконный сбыт которого совершили осужденные <данные изъяты> обоснованно признан судом крупным, с учетом количества изъятого вещества, Постановления Правительства РФ от 01.10.2012 № 1002 (с последующими изменениями) и правовой позиции, изложенной в абз. 4 п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 года № 14.

Судом достоверно установлено, что МОА и ШЮА не довели свой преступный умысел до конца по каждому преступлению по независящим от них обстоятельствам, установленным судом и описанным в приговоре.

С учетом конституционного принципа состязательности сторон данное дело органами предварительного следствия расследовано, а судом рассмотрено всесторонне, полно и объективно.

Предварительное следствие по делу проведено уполномоченным на то следователем, после принятия уголовного дела к своему производству, с соблюдением требований уголовно-процессуального закона и прав осужденных, в том числе их права на защиту.

Предварительное расследование произведено с соблюдением положений ст. 152 УПК РФ. Каких-либо данных, свидетельствующих об односторонности предварительного следствия, фальсификации и недопустимости собранных доказательств, в материалах дела не содержится.

Данных, свидетельствующих об искусственном создании органом уголовного преследования доказательств обвинения, в том числе личной заинтересованности следователя, а равно иных сотрудников правоохранительных органов в предъявлении обвинения осужденным МОА и ШЮА в совершении преступлений, в материалах дела не имеется и в суд не представлено.

Вопреки доводам жалобы, обвинительное заключение по настоящему уголовному делу соответствует требованиям ст. ст. 171, 220 УПК РФ, предъявленное МОА и ШЮА обвинение соответствует требованиям закона, содержит описание преступных деяний, с указанием времени, места и способа их совершения, а также иных обстоятельств, имеющих значение и подлежащих доказыванию по уголовному делу. Судом первой инстанции верно не установлено нарушений уголовно-процессуального закона, исключающих возможность принятия итогового судебного решения на основе имеющегося в деле обвинительного заключения и постановления о привлечении МОА и ШЮА в качестве обвиняемых, и свидетельствующих о необходимости возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ.

Из представленных материалов уголовного дела усматривается, что судебное разбирательство в суде первой инстанции проведено с соблюдением принципов состязательности, полноты, объективности исследования фактических обстоятельств уголовного дела и равноправия сторон. Каких-либо данных, свидетельствующих об одностороннем, неполном или необъективном судебном следствии не имеется.

В судебном заседании исследованы доказательства, представленные сторонами, разрешены все ходатайства, по ним приняты мотивированные решения, которые судебная коллегия находит правильными. Необоснованных отказов осужденным и их защитникам в удовлетворении ходатайств, в исследовании доказательств, в игнорировании и оставлении без рассмотрения заявленных ходатайств, а также нарушений процессуальных прав участников, повлиявших или способных повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, по делу судом первой инстанции не допущено.

При этом, следует отметить, что сам по себе отказ в удовлетворении ходатайств стороны защиты не свидетельствует о нарушении принципа состязательности сторон и не свидетельствует о том, что судебное следствие проведено односторонне и с обвинительным уклоном, что нарушено право на защиту осужденных.

Обстоятельств, которые бы свидетельствовали о необъективности суда, из материалов дела не усматривается. Доводы защиты проверены, доказательства стороны защиты оценены.

Тщательный анализ и основанная на законе оценка исследованных в судебном заседании доказательств, в их совокупности, позволили суду правильно установить фактические обстоятельства совершенных МОА и ШЮА преступлений, и прийти к правильному выводу об их виновности и о квалификации их действий: по ч.3 ст. 30, п. «г» ч.4 ст.228.1 УК РФ - как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием информационно – телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, в крупном размере, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам (преступление № 1); по преступлениям №№ 2, 3, 4, по каждому, по ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ - как покушение на незаконный сбыт наркотических средств, совершенный с использованием информационно – телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»), группой лиц по предварительному сговору, которое не было доведено до конца по независящим от них обстоятельствам.

Оснований для иной квалификации действий осужденных, в том числе действий ШЮА по ч. 1 ст. 228 УК РФ, а также как единого продолжаемого преступления, а также для их оправдания, прекращения уголовного дела, судебная коллегия не усматривает.

Суд пришел к обоснованному выводу о том, что по всем вменяемым преступлениям в отношении каждой закладки наркотического средства, которые МОА и ШЮА поместили в тайники, после чего посредством телефона осуществили фотофиксацию местонахождения тайников для отправки согласно предварительной договоренности неустановленному лицу с целью дальнейшей передачи лицам, желающим приобрести наркотические средства, действия МОА и ШЮА верно квалифицированы как самостоятельные преступления, поскольку они выполнили в каждом из этих случаев все необходимые действия по подготовке к передаче предполагаемым приобретателям наркотических средств, однако умысел МОА и ШЮА, действующих в группе лиц по предварительному сговору с неустановленным лицом, направленный на незаконный сбыт наркотических средств, не был доведен до конца по независящим от них обстоятельствам, так как их преступная деятельность была пресечена, и указанные наркотические средства были изъяты из незаконного оборота.

Действия МОА и ШЮА по реализации наркотических средств каждый раз выполнялись с новым умыслом, очевидно направленным на их незаконный сбыт различным приобретателям, чему предшествовала договоренность о помещении расфасованных свертков с наркотическим средством в тайники-закладки по разным GPS-координатам, фотофиксация осужденными мест тайников-закладок с указанием координат для отправки этих данных соучастнику - неустановленному лицу в целях последующего доведения указанной информации приобретателям наркотических средств. За каждую сделанную закладку наркотических средств МОА и ШЮА получали вознаграждение, что установлено из показаний ШЮА

Предложенная стороной защиты и обвинения в суде апелляционной инстанции правовая оценка действий осужденных, направленных на незаконный сбыт наркотических средств, размещенных в различных тайниках, как единого продолжаемого преступления противоречит положениям уголовного закона. Умысел осужденных не был ограничен однократным участием в незаконном сбыте определенной массы наркотического средства, напротив, каждый раз осужденные действовали с самостоятельным умыслом.

Таким образом, суд верно квалифицировал действия МОА и ШЮА по направленности умысла как совокупность преступлений.

Квалификация действий осужденных соответствует фактическим обстоятельствам дела, оснований для ее изменения судебная коллегия не находит.

Психическое состояние МОА и ШЮА проверено судом с достаточной полнотой, заключения судебных психиатрических экспертиз и выводы суда в приговоре об их вменяемости сомнений в их правильности не вызывают.

Как видно из приговора, при назначении осужденным МОА и ШЮА наказания, суд в соответствии с требованиями закона учел характер и степень общественной опасности совершенных ими преступлений, данные об их личности, наличие смягчающих наказание обстоятельств, отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, влияние назначенного наказания на исправление осужденных и на условия жизни их семей, а также все конкретные обстоятельства по делу.

При решении вопроса о виде и мере наказания судом выполнены требования ст. 6, 60, 61 УК РФ. Наказание осужденным назначено с учетом целей наказания, установленных ст. 43 ч. 2 УК РФ.

Положения ч. 1 ст. 62 и ч.3 ст.66 УК РФ при назначении наказания осужденным судом соблюдены.

В качестве смягчающих наказание обстоятельств МОА суд признал и в должной мере учел: частичное признание вины, явку с повинной (л.д.55-57 т.1), наличие на иждивении несовершеннолетнего (на момент совершения преступлений) и двоих малолетних детей, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, поскольку после задержания она добровольно сообщила пароль от сотового телефона, указала известные ей данные лица, предложившего осуществлять закладки, наличие ряда тяжелых хронических заболеваний, наличие ряда тяжелых хронических заболеваний младшей дочери.

В качестве смягчающих наказание обстоятельств ШЮА суд признал и в должной мере учел: явку с повинной (л.д.58-60 т.1), положительную характеристику, активное способствование раскрытию и расследованию преступлений, поскольку после задержания он добровольно сообщил пароль от мобильного телефона, дал полные подробные показания об обстоятельствах совершения преступлений; наличие ряда хронических заболеваний, а по первому преступлению – частичное признание вины, наличие ряда тяжелых хронических заболеваний.

Отягчающих наказание обстоятельств судом верно не установлено.

Кроме этого, судом первой инстанции учтены все сведения о личности осужденных, которые нашли документальное подтверждение в материалах уголовного дела и имеют значение при решении вопроса о наказании.

При таких данных, в целях восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений, суд обоснованно назначил осужденным МОА и ШЮА наказание, связанное с реальным лишением свободы, не усмотрев оснований для применения положений ст. 73 УК РФ, а также назначения более мягкого вида наказания с применением ст. 64 УК РФ, поскольку каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, поведением осужденных, которые бы существенно уменьшали степень общественной опасности содеянного, судом объективно не установлено. Не усматривает таковых и суд апелляционной инстанции.

Учитывая, что МОА и ШЮА осуждены за особо тяжкое преступление на срок свыше 7 лет, а также принимая во внимание фактические обстоятельства совершенных ими преступлений и степень их общественной опасности, судом верно не установлено оснований для изменения категории совершенных осужденными преступлений на менее тяжкую.

Также суд обоснованно не усмотрел оснований для применения в отношении МОА положений ст. 82 УК РФ. Объективных данных, позволяющих прийти к выводу о возможности исправления осужденной без изоляции от общества в условиях занятости воспитанием ребенка, в материалах уголовного дела не содержится. Не были представлены такие данные и суду апелляционной инстанции. Судебная коллегия, с учетом конкретных обстоятельств дела и данных о личности осужденной МОА также не усматривает оснований для применения к ней положений ст. 82 УК РФ.

При назначении наказания осужденным МОА и ШЮА за совершение преступлений в соучастии, суд в полной мере учел характер и степень фактического участия каждого осужденного в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер возможного вреда.

Наказание осужденным назначено индивидуально. Выводы суда о виде наказания мотивированы и обоснованы.

Все заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе приведенные в апелляционных жалобах и в суде апелляционной инстанции, в полной мере учтены судом первой инстанции при решении вопроса о назначении осужденным наказания, в связи с чем назначенное МОА и ШЮА наказание за совершенные преступления, а также по совокупности этих преступлений не может быть признано излишне суровым.

Оснований для смягчения наказания осужденным судебная коллегия не усматривает, полагая назначенное наказание справедливым, соразмерным содеянному и личности осужденных.

Медицинского заключения о наличии у осужденных МОА и ШЮА тяжелых заболеваний, включенных в Перечень тяжелых заболеваний, препятствующих отбыванию наказания в виде лишения свободы, в материалах дела не имеется. Данных о том, что осужденные не могут отбывать наказание в виде лишения свободы по состоянию здоровья, материалы уголовного дела не содержат, в то время как наличие у осужденных заболеваний в полной мере учтено в качестве смягчающего наказание обстоятельства.

Вид исправительного учреждения для отбывания наказания правильно назначен осужденному ШЮА в соответствии с п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ - в исправительной колонии строгого режима, а МОА в соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ – в исправительной колонии общего режима.

Также, судом обоснованно применены положения п. "г" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, п. 4.1 ч. 3 ст. 81 УПК РФ при принятии решения о конфискации мобильных телефонов «<данные изъяты>», изъятых у МОА и ШЮА в качестве средства совершения преступлений. Вопреки доводам жалобы осужденной, предусмотренных законом оснований для возвращения сотовых телефонов их владельцам, не установлено.

То обстоятельство, что судом первой инстанции не был разрешен вопрос о судьбе вещественного доказательства – банковской карты, выданной на имя МАС, вопреки доводам жалобы осужденной не является основанием для отмены или изменения приговора, поскольку этот вопрос может быть разрешен на стадии исполнения приговора в порядке, предусмотренном ст.ст. 397, 399 УПК РФ.

При таких данных, апелляционные жалобы осужденных МОА и ШЮА, а также адвокатов ООВ и ЛДД удовлетворению не подлежат.

Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, а также внесение в него изменений, из материалов уголовного дела не усматривается.

Руководствуясь ст.ст.38920, 38928 УПК РФ, судебная коллегия

о п р е д е л и л а:

приговор <данные изъяты> районного суда г. Новосибирска от 24 апреля 2024 года в отношении МОА и ШЮА оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденных МОА и ШЮА, адвокатов ООВ и ЛДД - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции в порядке, установленном главой 47-1 УПК РФ, при этом кассационные жалобы, представление, подлежащие рассмотрению в порядке, предусмотренном статьями 401.7 и 401.8 УПК РФ, могут быть поданы в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора, а для осужденных, содержащихся под стражей, - в тот же срок со дня вручения копии такого судебного решения, вступившего в законную силу.

Осужденные вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий (подпись)         

Судьи    (подписи)

«Копия верна»

Судья -                                Е.В.Лукаш