Решение по делу № 33-5765/2020 от 27.02.2020

Судья Бикмиев Р.Г. УИД 16RS0032-01-2019-000252-11

Дело № 2-273/2019

Дело № 33-5765/2020

Учет № 209г

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

18 июня 2020 года город Казань

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан в составе

председательствующего Муртазина А.И.,

судей Новосельцева С.В., Сахиповой Г.А.,

с участием прокурора Карпова К.В.,

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Шакировым И.М.,

рассмотрела в открытом судебном заседании по докладу судьи Новосельцева С.В. гражданское дело по апелляционной жалобе
Гаффаровой Г.М. на решение Тюлячинского районного суда Республики Татарстан от 23 декабря 2019 года, которым постановлено:

в удовлетворении искового заявления Гаффаровой Г. М. к медико-санитарной части Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет», Камчатновой Н. В., Федеральному государственному автономному учреждению высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет», Министерству здравоохранения Республики Татарстан, Министерству земельных и имущественных отношений Республики Татарстан о взыскании морального вреда отказать.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, выслушав объяснения истца Гаффаровой Г.М. и ее представителя – Тимуршина Р.Г., поддержавших доводы жалобы, объяснения представителя ответчика Камчатновой Н.В. – Лукина Ю.М., представителя Минземимущества Республики Татарстан – Ханжиной А.В., представителей КФУ – Хаметовой Д.И. и Гимадеева Р.Р., возражавших против удовлетворения жалобы, заключение участвующего в деле прокурора Карпова К.В. о незаконности постановленного по делу решения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Гаффарова Г.М. обратилась в суд с иском к медико-санитарной части Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» (далее по тексту – МСЧ ФГАУ ВО КФУ) о взыскании морального вреда, причиненного преступлением.

В обоснование исковых требований указав, что является матерью ФИО, <дата> года рождения. <дата> она обратилась в ГАУЗ «Республиканская клиническая больница № 2» (нынешнее название «Медико-санитарная часть Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» - МСЧ КФУ) для получения медицинской помощи в период родов и в послеродовой период. В тот же день она родила двоих детей – ФИО, который родился самостоятельно в удовлетворительном состоянии (оценка по Апгар 6-7 баллов) и ФИО путем проведения операции кесарева сечения (оценка по Апгар 1-2-3 балла). <дата> ФИО был переведен из МСЧ КФУ в ГАУЗ «ДРКБ М3 Республики Татарстан» с диагнозом «Тяжелая асфиксия в родах. Респираторный дистресс-синдром (РДС) 3 степени смешанного генеза. Пневмопатия. Ателектазы легких. 2-х сторонний синдром гидроторакс (по УЗИ). Внутриутробная инфекция неуточненной этиологии. Внутриутробная пневмония?. Церебральная ишемия. ИПВК 2 степени слева».

<дата> ФИО скончался в ГАУЗ «ДРК М3 РТ» от двусторонней пневмонии. По факту смерти сына истца проводилась проверка по линии Минздрава Республики Татарстан. Согласно рецензии на медицинские документы ФИО клинико-экспертного отдела ГАУЗ «ДРКБ М3 Республики Татарстан» следует, что не проведено УЗИ при госпитализации, регламентированное порядком оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология». Не проведено КТГ 2-го плода в первом периоде родов, а также КТГ во 2 периоде родов 2-го плода, что позволило бы мониторировать его состояние в родах. Согласно акту проверки территориального органа Росздравнадзора по Республике Татарстан от <дата> ...., при многоплодной беременности, согласно регламентированному порядку оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология» показано проведение УЗИ плодов при поступлении женщины в родильное отделение, что не было сделано. По мнению эксперта, необходимо было проведение КТГ 2-го плода в первом периоде родов, а также КТГ во 2-м периоде родов 2-го плода, что позволило бы мониторировать его состояние в родах. Выявлены нарушения обязательных требований или требований, установленные правовыми актами: не в полном объеме соблюдается Порядок оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология» в части проведения УЗИ, КТГ беременным и роженицам.

<дата> по данному факту следственным отделом по Вахитовскому району СУ СК России по Республике Татарстан было возбуждено уголовное дело по пункту «в» части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации. <дата> истец признана потерпевшей по данному делу. В рамках уголовного дела была назначена и проведена судебная дополнительная комплексная медицинская экспертиза, согласно результатам экспертизы от <дата> ...., при поступлении беременной на родоразрешение не проведено УЗИ для уточнения положения и предлежания плодов, не проведено ДМП полов (согласно приложению № 5 Приказа № 572н, при установлении неправильного предлежания одного из плодов – необходимо определение степени риска и способа родоразрешения). Вероятнее всего, предлежание 2-го плода было неустойчивым или неправильным – ведь на момент поступления оно описывается как тазовое, на момент осмотра после рождения 1-го плода – головное. При этом положение и предлежание плодов определяется только наружными приемами Леопольда (при пальпации живота), а роженица страдает нарушением жирового обмена I степени, вызванными беременностью отеками нижних конечностей, кистей, передней брюшной стенки, что затрудняет четко сделать вывод об истинном расположении плодов относительно тела роженицы.

Согласно представленной документации положение 2-го плода во время родов меняется, а именно – при поступлении в отделение положение
2-го плода было продольное, тазовое предлежание, на момент осмотра после рождения 1-го плода продольное, головное предлежание. Следовательно, во время родов положение 2-го плода изменилось, в какой момент родов это произошло, указаний в тесте нет. Изменение положения 2-го плода могло вызвать или усилить имеющуюся внутриутробную гипоксию 2-го плода, вследствие натяжения или сдавливания пуповины внутриутробно. Поворот плода естественный, или при оказании акушерского пособия в родах, требует длительного и постоянного контроля сердечной деятельности плода методом КТГ. При ведении в родах динамической КТГ это можно было своевременно диагностировать и своевременно изменить план ведения родов.

В клиническом диагнозе не уточнен статус родов (преждевременные или срочные). Согласно выставленному диагнозу, при поступлении срок беременности 36,2 недели, то есть роды явились преждевременными, отчего должна меняться тактика ведения родов (согласно клиническим рекомендациям «Преждевременные роды» от <дата>
....). В соответствии с рекомендациями, при поступлении в родовспомогательное учреждение пациентки с недоношенным сроком и преждевременным (дородовым) излитием вод, избирается выжидательная тактика, в роды пациентка пускается с началом спонтанной родовой деятельности.

Не проведена антибиотикопрофилактика в родах – женщина поступает с преждевременным излитием вод, срок недоношенный – показана антибиотикопрофилактика согласно клиническим рекомендациям «Преждевременные роды» от <дата> ..... Учитывая, что неоднократно за время наблюдения в женской консультации была выявлена хронически персистирующая инфекция мочеполового тракта (лейкоцитоз в мазках на флору), санация которой не проводилась, можно предположить, что во время беременности произошло внутриутробное инфицирование плодов, которое в послеоперационном периоде реализовалось в патологию легких 2-го плода.

Отсутствовали показания к инструментальному разведению оболочек плодового пузыря 1-го плода, более того, это ускорило течение родов и роды по продолжительности относятся к быстрым (с момента начала родовой деятельности до полного открытия 3 часа 20 минут (в норме у 1 повторнородящих этот показатель составляет 6-12 часов), что могло усилить травматизацию плодов и вызвать декомпенсацию хронической гипоксии плодов в родах. Согласно клинических рекомендаций «Оказание медицинской помощи в одноплодных родах в затылочном предлежании (без осложнений) и послеродовом периоде» от <дата> .... рутинная амниотомия при открытии маточного зева менее 7 см. не рекомендуется, а в данном случае она проведена до начала родовой деятельности.

В родах не проводилось непрерывное КТГ-мониторирование плодов, рекомендованное согласно приложению № 3 клинических рекомендаций «Оказание медицинской помощи в одноплодных родах в затылочном предлежании (без осложнений) и послеродовом периоде» от <дата> .....

В дневниках ведения родов периодически отсутствуют сведения о сердцебиении второго плода (дневник от <дата> в 13.30 часов,
<дата> в 15.40 часов при рождении 1-го плода) и только <дата> в 16.00 часов произведена аускультация 2-го плода и выявлено снижение ЧСС до 120 ударов в минуту (признак начавшейся внутриутробной гипоксии плода). Согласно клиническим рекомендациям «Оказание медицинской помощи в одноплодных родах в затылочном предлежании (без осложнений) и послеродовом периоде» от <дата> .... частота аускультации в 1-м периоде в течение 1 минуты после окончания схватки, после излития вод, после открытия больше 8 сантиметров каждые
15-30 минут, во 2-м периоде после каждой потуги. Партограмма заполнена частично, только для одного из плодов.

Хроническая плацентарная недостаточность, на фоне которой протекала беременность, декомпенсировалась во время быстрых родов, и, при отсутствии должного контроля за сердечной деятельностью, оба плода родились в асфиксии различной степени.

Причиной смерти ФИО явилось постгипоксическое поражение головного мозга, в виде острого нарушения мозгового кровообращения, реализовавшегося в дальнейшем в кистозно-атрофические изменения головного мозга. Присоединившаяся, позднее, двусторонняя пневмония, усугубила и утяжелила течение основного заболевания.

В соответствии с пунктом 25 Приказа № 194н Министерства здравоохранения Российской Федерации, выявленные дефекты ведения родов у истца привели к ухудшению состояния ФИО, а именно, к развитию острого нарушения мозгового кровообращения, что согласно пункту 6.2.4. квалифицируется как тяжкий вред здоровью. Связь между выше перечисленными дефектами ведения родов и острой внутриутробной гипоксией у ФИО, повлекшей за собой развитие острого нарушения мозгового кровообращения с кистозно-атрофическими изменениями головного мозга и смертью ребенка в дальнейшем – прямая.

Медицинская помощь в родах оказывалась врачом акушером-гинекологом Камчатновой Н.В., которая обладала достаточными профессиональными знаниями в области медицины для осуществления указанных обязанностей, с отличием окончила «Казанский медицинский институт имени С.В. Курашова» по специальности лечебное дело, проходила повышение квалификации в интернатуре по специализации «акушерство и гинекология», проходила аттестацию и подтвердила высшую квалификационную категорию по специальности «акушерство и гинекология».

Камчатнова Н.В. при оказании медицинской помощи состояла в трудовых отношениях с МСЧ КФУ.

В ходе предварительного следствия по уголовному делу следствие усмотрело в действиях Камчатновой Н.В. признаки преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации – причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.

Следовательно, правильный выбор характера, объема и тактики оказания медицинской помощи <дата> позволил бы спасти жизнь ребенку.

Соответственно, между вышеуказанными дефектами оказания медицинской помощи, в части действий и бездействия лечащим врачом – акушером и наступлением смерти ребенка ФИО имеется причинно-следственная (прямая) связь.

В связи с тем, что истекли сроки давности привлечения к уголовной ответственности по указанной статье, а также ввиду согласия
Камчатновой Н.В. на прекращение уголовного дела по данным основаниям, уголовное дело 6 апреля 2019 года было прекращено на основании пункта 3 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Учитывая степень вины ответчика, работник которого выполняя функции врача акушера не в полной мере выполнила свои обязанности, не провела соответствующие исследования для полного выяснения клинического состояния плода, возраст истца, истец Гаффарова Г.М. испытала сильный стресс в связи со смертью сына, который после родов длительное время лечился в ДРКБ МЗ Республики Татарстан, она все это время была с ним и видела его страдания. Истец указывает, что изложенные обстоятельства перенесли ей сильнейшие моральные и нравственные страдания, в связи с чем Гаффарова Г.М. просила взыскать с ответчика Медико-санитарной части Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» – МСЧ КФУ в свою пользу компенсацию за причиненный моральный вред в размере 3000000 рублей.

В ходе рассмотрения дела, к участию в деле в качестве соответчика привлечены ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет», Камчатнова Н.В., Министерство здравоохранения Республики Татарстан, Министерство земельных и имущественных отношений Республики Татарстан, в качестве третьего лица привлечен Абашев А.Р.

В судебном заседании истец и его представитель исковые требования поддержали в полном объеме, указав, что с ответчика ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» компенсация морального вреда подлежит взысканию в связи с тем, что им была выдана лицензия МСЧ ФГАОУ ВО «К(П)ФУ» на осуществление медицинской деятельности
от <дата> №...., в том числе и по адресу: <адрес>. И именно данный ответчик осуществлял оказание медицинских услуг истцу по вышеуказанному адресу. С ответчика Камчатновой Н.В. вред подлежит взысканию в связи с тем, что в отношении нее уголовное преследование было прекращено по не реабилитирующим основаниям, ГАУЗ РКБ-2 ликвидировано, в связи с чем бремя ответственности должно быть возложено на причинителя вреда. Министерство земельных и имущественных отношений Республики Татарстан должно отвечать по обязательствам автономного учреждения, связанного с причинением вреда гражданам, при недостаточности имущества учреждения, на которое может быть обращено взыскание, субсидиарную ответственность несет собственник имущества. С Министерства здравоохранения Республики Татарстан подлежит взысканию компенсация морального вреда в связи с тем, что оно, согласно постановлению Кабинета Министров Республики Татарстан от
8 апреля 2016 года № 207, является учредителем ГАУЗ «РКБ №2».

Представители ответчика медико-санитарной части Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет» в судебном заседании исковые требования не признали, указав, что <дата> между
Камчатновой Н.В. и ГМУ «Республиканская клиническая больница № 3 Министерства здравоохранения Республики Татарстан» был заключен бессрочный трудовой договор ...., согласно которому Камчатнова Н.В. была принята на должность врача акушера-гинеколога акушерского отделения. Согласно выписке из ЕГРЮЛ ГАУЗ «РКБ 2» указанное учреждение было зарегистрировано в качестве юридического лица <дата>. Его правопредшественниками выступили ГАУЗ «РКБ №2» и ГАУЗ «РКБ № 3», таким образом, вновь созданное юридическое лицо выступило в качестве правопреемника двух реорганизованных юридических лиц. Трудовые отношения с работниками сохранились. <дата> ГАУЗ «РКБ 2» был издан приказ .... о расторжении трудового договора от <дата> .... с работником, согласно которому
Камчатнова Н.В. была уволена с <дата> по статье 77 Трудового кодекса Российской Федерации – перевод работника по его просьбе или с его согласия на работу в МСЧ КФУ. <дата> между Камчатновой Н.В. и МСЧ КФУ был заключен трудовой договор ...., согласно которому срок трудового договора был установлен с <дата> по <дата>, следовательно, трудовые отношения между Камчатновой Н.В. и КФУ впервые возникли только с <дата>. МСЧ КФУ является вновь созданным структурным подразделением ФГАОУ ВО КФУ и осуществляет деятельность по оказанию медицинской помощи с <дата> в статусе обособленного структурного подразделения в соответствии с вышеуказанными Приказами ректора. Ликвидация ГАУЗ «РКБ 2» произошла без применения установленных действующим законодательством форм реорганизации, в связи с чем, на стороне МСЧ КФУ не возникает правопреемства в правах и обязанностях ликвидированного юридического лица. На момент обращения Гаффаровой Г.М. за оказанием медицинской помощи <дата> врач Камчатнова Н.В. состояла в трудовых отношениях с ликвидированным ГАУЗ «РКБ 2». КФУ в силу действующего законодательства Российской Федерации не несет никакой ответственности за действия лица, не состоящего с ним в трудовых или иных отношениях. Таким образом, КФУ по данному делу является ненадлежащим ответчиком, то есть лицом, в отношении которого по материалам делам исключается предположение о нем как о субъекте спорной юридической обязанности или ответственности, как об обязанном участнике спорного материального правоотношения, в связи с чем просят иск оставить без удовлетворения.

Ответчик Камчатнова Н.В. в судебное заседание <дата> не явилась, ранее в судебных заседаниях она и ее представитель иск не признали, просили в его удовлетворении отказать, указав, что на момент обращения Гаффаровой Г.М. за оказанием медицинской помощи <дата>, врач Камчатнова Н.В. состояла в трудовых отношениях с ликвидированным ГАУЗ «РКБ-2».

Представитель ответчика ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) федеральный университет» представил отзыв, где указано, что в удовлетворении иска просит оказать, приведя довод о том, что КФУ по данному делу является ненадлежащим ответчиком, то есть лицом, в отношении которого по материалам дела исключается предположение о нем как о субъекте спорной юридической обязанности или ответственности как об обязанном участнике спорного материального правоотношения.

Представитель ответчика Министерства здравоохранения Республики Татарстан в судебное заседание не явился, представлен отзыв, где просит рассмотреть иск в отсутствие представителя, иск не признают, указано, что Министерство не является учредителем медико-санитарной части Федерального государственного автономного учреждения высшего образования «Казанский (Приволжский) федеральный университет».

Представитель ответчика Министерства земельных и имущественных отношений Республики Татарстан в судебное заседание не явился, представлено ходатайство о рассмотрении иска в отсутствие представителя, указано, что по обязательствам автономного учреждения, связанным с причинением вреда гражданам, при недостаточности имущества учреждения, на которое может быть обращено взыскание, субсидиарную ответственность несет собственник имущества считает несостоятельным в связи с тем, что
<дата> имущество было изъято из оперативного управления у ГАУЗ «РКБ-2» и передано в безвозмездное пользование ФГАОУ ВО «Казанский (Приволжский) Федеральный университет».

Третье лицо Абашев А.Р. в судебное заседание не явился, извещен надлежаще, представлено ходатайство о рассмотрении иска в его отсутствие.

Судом вынесено решение об отказе в удовлетворении иска в приведенной выше формулировке.

В апелляционной жалобе истец, выражая несогласие с постановленным по делу решением, просит его отменить, как незаконное. При этом в жалобе приведены доводы, аналогичные приведенным при рассмотрении дела в суде первой инстанции. Указывается на наличие оснований для удовлетворения иска.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции истец и его представитель – Тимуршин Р.Г. апелляционную жалобу поддержали.

Представитель ответчика Камчатновой Н.В. – Лукин Ю.М., представитель Минземимущества Республики Татарстан – Ханжина А.В., представители КФУ – Хаметова Д.И. и Гимадеев Р.Р. возражали против удовлетворения апелляционной жалобы.

Прокурор Карпов К.В. в своем заключении полагал, что решение подлежит отмене, а жалоба частичному удовлетворению.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения явившихся лиц и заключение прокурора, полагавшего решение суда законным и обоснованным, обсудив доводы апелляционных жалоб, проверив законность и обоснованность обжалуемого судебного решения по правилам пункта 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее также – Федеральный закон от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ, Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 53 Конституции Российской Федерации гарантировано право каждого на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ здоровье – это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан – это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Медицинская помощь – это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

В силу статьи 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» охрана здоровья в Российской Федерации основывается на ряде принципов, одним из которых является соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий.

В числе таких прав – право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона от
21 ноября 2011 года № 323-ФЗ).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления Пленума).

Исходя из приведенных законоположений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального закона от 30 марта 1998 года № 54-ФЗ
«О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»), поэтому применение судами вышеназванной конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 10 названного постановления).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину при оказании ему медицинской помощи, а равно как в случае оказания ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого пациента, другими близкими ему людьми, поскольку в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи такому лицу, в силу сложившихся семейных отношений, характеризующихся близкими отношениями, духовной и эмоциональной связью между членами семьи, лично им также причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Как установлено судом и следует из материалов дела, ФИО родился <дата>, о чем отделом ЗАГС исполнительного комитета Тюлячинского муниципального района Республики Татарстан составлена запись о рождении от <дата> ...., отцом указан Г.И.М., матерью – Гаффарова Г.М.

<дата> ФИО умер в городе Казани Республики Татарстан.

<дата> заместителем руководителя следственного отдела по Вахитовскому району города Казани СУ СК России по Республике Татарстан на основании заявления Гаффаровой Г.М. вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного пунктом «в» части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Постановлением следователя СО по Вахитовскому району города Казани СУ СК России по Республике Татарстан от <дата> истец Гаффарова Г.М. признана потерпевшей.

В рамках уголовного дела проведен ряд медицинских судебных экспертиз, по результатам которых был выявлен ряд дефектов ведения родов Гаффаровой Г.М., которые привели к ухудшению состояния здоровья ребенка (развитию острого нарушения мозгового кровообращения), которые состоят в прямой причинно-следственной связи между оказанием медицинской помощи и смертью новорожденного.

<дата> следователем по особо важным делам СО по Вахитовскому району города Казани СУ СК России по Республике Татарстан вынесено постановление о прекращении уголовного дела в отношении врача Камчатновой Н.В. в связи с истечением сроков давности привлечения к уголовной ответственности.

Обращаясь в суд с настоящим иском, Гаффарова Г.М. исходила из того, что вследствие нарушения профессиональных обязанностей врача ГАУЗ «РКБ-2» Камчатновой Н.В. ей и ее сыну была оказана некачественная медицинская помощь, что способствовало летальному исходу.

Разрешая возникший спор, суд первой инстанции, установив наличие причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и наступившими неблагоприятными последствиями в виде смерти ФИО, исходя из положений статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации пришел к выводу об отсутствии оснований ввиду ликвидации ГАУЗ «РКБ-2» (работодателя), где в указанный период осуществляла трудовую деятельность Камчатнова Н.В.

Судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции, признает доводы апелляционной жалобы истца заслуживающими внимания, в силу следующего.

В соответствии с пунктами 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Законом или договором может быть установлена обязанность причинителя вреда выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда. Законом может быть установлена обязанность лица, не являющегося причинителем вреда, выплатить потерпевшим компенсацию сверх возмещения вреда.

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу пункта 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Действительно, положения пункта 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривают, что бремя возмещения вреда, причиненного работником при исполнении служебных или должностных обязанностей возлагается на работодателя, которым в рассматриваемом случае являлось ГАУЗ «РКБ №2», ликвидированное 31 октября 2016 года, что подтверждено представленной в деле выпиской из единого государственного реестра юридических лиц.

Обращение истца в суд имело место 29 октября 2019 года, то есть практически через три года после ликвидации ГАУЗ «РКБ № 2».

В силу пункта 1 статьи 61 Гражданского кодекса Российской Федерации ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам.

Учитывая вышеприведенные нормы права и принимая во внимание, что ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам (которые в силу статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации могли бы возместить вред, причиненный действиями работника), причинение указанного вреда порождает обязательство виновного лица перед потерпевшим возместить вред, который связан с физическими и нравственными страданиями в результате смерти ребенка.

Довод представителя ответчика Камчатновой Н.В. о том, что приговор в отношении его доверителя отсутствует, а постановление о прекращении уголовного дела доказывает вины лица, в отношении которого возбуждалось дело, не является основанием для освобождения ответчика от гражданской ответственности, поскольку уголовное дело было прекращено по нереабилитирующим основаниям, с чем Камчатнова Н.В. в ходе предварительного следствия согласилась.

Уголовное дело было прекращено постановлением от 6 апреля 2017 года за истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности на основании пункта 3 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, в постановлении указано, что в действиях Камчатновой Н.В. усматриваются признаки преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации, то есть причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, следовательно прекращение уголовного дела по названному основанию свидетельствует о факте совершения деяния, содержащего признаки преступления.

При этом Камчатнова Н.В. не возражала против прекращения уголовного дела по данному основанию, не настаивала на продолжении расследования для получения доказательств ее невиновности, не добивалась передачи дела в суд и вынесения оправдательного приговора.

Суду доказательств, подтверждающих отсутствие ее вины,
Камчатнова Н.В. также не представила суду.

Более того, причинно-следственная связь между действиями Камчатновой Н.В. и наступившими последствиями установлена представленными в деле доказательствами, в том числе заключением комплексной медицинской экспертизы.

Прекращение уголовного дела и освобождение от уголовной ответственности по нереабилитирующим основаниям, к которым относится и истечение срока давности привлечения к уголовной ответственности, не освобождает виновного от обязательств по возмещению причиненного морального вреда (ущерба) и не исключает защиту потерпевшим своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Как разъяснено в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда.

При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Доводы апелляционной жалобы о том, что в рассматриваемом случае бремя возмещения причиненного истцу вреда должно быть возложено и на других ответчиков, отклоняется судебной коллегией за несостоятельностью.

Как указано выше, ликвидация юридического лица влечет его прекращение без перехода прав и обязанностей в порядке правопреемства к другим лицам. Таким образом, оснований для взыскания компенсации морального вреда с остальных ответчиков не имеется.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В силу части 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В соответствии с пунктом 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда» размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Определяя размер подлежащей взысканию компенсации морального вреда, судебная коллегия исходит из принципа разумности и справедливости, позволяющего, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой – не допустить неосновательного обогащения потерпевшего и не поставить в тяжелое имущественное положение лицо, ответственное за возмещение вреда.

Учитывая материальное положение Камчатновой Н.В., подтвержденное справками о ее доходах, полученными по запросу суда апелляционной инстанции, а также степень физических и нравственных страданий истца, связанных как с оказанием некачественной медицинской помощи здоровью самой Гаффаровой Г.М., так и с действиями
Камчатновой Н.В., повлекшими смерть сына истца, судебная коллегия считает возможным взыскать с данного ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 250000 рублей.

В соответствии с пунктом 3 статьи 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в случае, если суд вышестоящей инстанции, не передавая дело на новое рассмотрение, изменит состоявшееся решение суда нижестоящей инстанции или примет новое решение, он соответственно изменяет распределение судебных расходов.

Поскольку решение суда первой инстанции подлежит отмене в части и вынесению нового решения о частичном удовлетворении исковых требований, в соответствии со статьей 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, подпункта 1 пункта 1 статьи 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации, с ответчика Камчатновой Н.В. в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации, подлежит взысканию государственная пошлина в размере 300 рублей.

Руководствуясь статьями 199, 328, 329, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Тюлячинского районного суда Республики Татарстан от
23 декабря 2019 года по данному делу отменить в части отказа
Гаффаровой Г.М. в удовлетворении исковых требований о взыскании компенсации морального вреда с Камчатновой Н.В., принять в этой части новое решение.

Взыскать с Камчатновой Н. В. в пользу Гаффаровой Г. М. компенсацию морального вреда в размере 250000 рублей.

Взыскать с Камчатновой Н. В. государственную пошлину в размере 300 рублей в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

В остальной части решение суда оставить без изменения.

Апелляционное определение вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в срок, не превышающий трех месяцев, в Шестой кассационный суд общей юрисдикции (город Самара) через суд первой инстанции.

Председательствующий

Судьи