Решение по делу № 33-4043/2018 от 09.08.2018

Докладчик Карачкина Ю.Г. апелляционное дело № 33-4043/2018

судья Алексеева И.А.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

5 сентября 2018 года г.Чебоксары

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Чувашской Республики в составе председательствующего судьи Карачкиной Ю.Г., судей Филимоновой Ир.В. и Степановой Э.А.

при секретаре Герасимовой О.Ю.

рассмотрела в открытом судебном заседании в помещении Верховного Суда Чувашской Республики гражданское дело по иску Юрявичус Надежды Геннадьевны к Павловой Галине Николаевне о признании завещания недействительным, поступившее по апелляционной жалобе третьего лица нотариуса Смышляевой Л.И. на решение Московского районного суда г.Чебоксары от 14 июня 2018 года.

Заслушав доклад судьи Карачкиной Ю.Г., судебная коллегия

установила:

Юрявичус Н.Г. предъявила к Павловой Г.Н. иск о признании недействительным завещания ФИО от 18 апреля 2013 года, удостоверенного нотариусом нотариального округа г.Чебоксары Чувашской Республики Смышляевой Л.И.

Свои требования Юрявичус Н.Г. после уточнения иска представителем Павловой А.В. мотивировала тем, что 18 марта 2016 года умерла <данные изъяты> ФИО; по завещанию, составленному ФИО 28 марта 1995 года, она является наследницей всего ее имущества; в состав наследства ФИО входит квартира <адрес>; однако после смерти ФИО стало известно о наличии завещания от 18 апреля 2013 года, которым указанная квартира завещана ответчику; на момент составления второго завещания ФИО, хоть и не была признана недееспособной, но в силу имевшихся у нее заболеваний не была способна понимать значение своих действий или руководить ими; согласно п.3 ст.1130 ГК РФ в случае недействительности второго завещания наследование будет осуществляться в соответствии с первым.

На последнем судебном заседании представитель истца Павлова А.В. иск поддержала, ответчик Павлова Г.Н. и ее представитель Иванов М.Я. иск не признали, третье лицо нотариус Смышляева Л.И. просила в удовлетворении иска отказать, третье лицо нотариус Ротманова Н.Г. представила заявление о рассмотрении дела в ее отсутствие, истец Юрявичус Н.Г. и представитель третьего лица Нотариальной палаты Чувашской Республики в судебном заседании не участвовали.

Решением Московского районного суда г.Чебоксары от 14 июня 2018 года завещание ФИО от 18 апреля 2013 года, удостоверенное нотариусом нотариального округа г.Чебоксары Чувашской Республики Смышляевой Л.И. с реестровым №, признано недействительным; с Павловой Г.Н. в пользу Юрявичус Н.Г. взысканы 300 рублей в счет возврата госпошлины и расходы на оплату экспертиз, проведенных ГУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени академика В.М. Бехтерева» Министерства здравоохранения Республики Татарстан, – в размере 11220 руб., БУ Чувашской Республики «Республиканская психиатрическая больница» - в размере 6534 рубля.

Определением от 23 июля 2018 года суд исправил допущенную в решении описку, указав на первой странице в качестве правильной фамилию наследодателя «ФИО» вместо «ФИО1».

Третье лицо нотариус Смышляева Л.И. обжаловала решение на предмет отмены и принятия нового – об отказе в удовлетворении иска, указывая, что суд дал неверную оценку представленным доказательствам, положил в основу решения только заключения судебно-психиатрических экспертиз, но не учел иные, имеющие существенное значение для дела, обстоятельства, а также положения п.5 ст.61 ГПК РФ, в соответствии с которыми обстоятельства, подтвержденные нотариусом при совершении нотариального действия, не требуют доказывания, если подлинность нотариально оформленного документа не опровергнута в порядке, установленном ст.186 ГПК РФ, или не установлено существенное нарушение порядка совершения нотариального действия; признав недействительным удостоверенное ею (нотариусом Смышляевой Л.И.) завещание ФИО, суд фактически нарушил предоставленное завещателю ст.1130 ГК РФ право на отмену или изменение ранее составленного завещания, ФИО изменила свое завещание, поскольку с момента составления первого завещания (1995 год) Юрявичус Н.Г. перестала оказывать ей поддержку, последние 10 лет проживала в <данные изъяты>, дочь истца ФИО2, выйдя замуж, проживала у мужа, и, имея малолетнего ребенка, также не могла навещать ФИО; в то же время Юрявичус Н.Г. осуществляла на имя ФИО почтовые денежные переводы, что свидетельствует об отсутствии у нее сомнений в способности ФИО самостоятельно их получать; в заключениях судебных экспертиз отмечается, что при всех госпитализациях в медицинские учреждения, начиная с 2012 года, ФИО в качестве лица, которому она разрешает предоставлять информацию о состоянии своего здоровья, указывала <данные изъяты> Павлову Г.И., что свидетельствует в пользу того, что Павлова Г.И. на тот момент была единственным близким ФИО человеком, которому последняя доверяла; также в заключениях экспертиз указаны периоды стационарного лечения ФИО в 2013 году (до и после даты составления оспариваемого завещания) с многочисленными диагнозами, которые присущи многим пожилым людям в ее возрасте, но не могут определенно свидетельствовать о психических нарушениях, при осмотре ФИО 2 августа 2013 года врач-невролог отметил у нее ясное сознание, правильную ориентацию во всем и доступность контакту; проявлений сенильной деменции (слабоумия) на момент составления оспариваемого завещания у ФИО не наблюдалось; с момента составления второго завещания до смерти ФИО прошло 3 года, в течение которых она проживала одна, самостоятельно обслуживала себя, ходила в магазин, на почту, получала пенсию и почтовые переводы, обращалась за медицинской помощью, собственноручно написала заявление в полицию, не теряла ориентацию во времени и пространстве; при удостоверении завещания ФИО ею как нотариусом были выполнены все предусмотренные законом требования для установления дееспособности и воли завещателя, данных об оказании на ФИО какого-либо воздействия при составлении завещания не имеется, нахождение ее в этот момент в состоянии, не позволяющем понимать значение своих действий или руководить ими, не доказано; обоснование решения суда только заключениями посмертных экспертиз нарушает право гражданина по своему усмотрению распорядиться принадлежащим ему имуществом.

Представитель истца Павлова А.В. в письменных возражениях на апелляционную жалобу выразила мнение об отсутствии оснований для отмены решения суда.

В суде апелляционной инстанции нотариус Смышляева Л.И. поддержала жалобу, представитель истца Павлова А.В. поддержала возражения, остальные участвующие в деле лица при надлежащем извещении о времени и месте рассмотрения дела в судебное заседание не явились.

Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия констатирует, что каких-либо нарушений или несоответствий, которые в силу ч.1 ст.330 ГПК РФ могли бы явиться причиной отмены решения, судом первой инстанции не допущено.

Как установлено, нотариально удостоверенным завещанием от 18 апреля 2013 года, составленным в пользу Павловой Г.Н., ФИО частично (в части наследования квартиры) изменила свое предыдущее завещание от 28 марта 1995 года, составленное в пользу Юрявичус Н.Г. 18 марта 2016 года ФИО умерла, с того времени судебный спор о действительности второго завещания является допустимым.

Завещание является односторонней сделкой (п.5 ст.1118 ГК РФ), потому к нему, кроме специальных оснований недействительности, вытекающих из нарушения положений главы 62 ГК РФ, применимы общие правила о недействительности сделок, предусмотренные главой 9 ГК РФ.

Согласно п.27 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" к числу недействительных вследствие ничтожности относятся завещания, если гражданин, совершающий завещание, в этот момент не обладал дееспособностью в полном объеме (п.2 ст.1118 ГК РФ).

Согласно п.1 ст.177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

В "Методических рекомендациях по удостоверению завещаний, принятию нотариусом закрытого завещания, вскрытию и оглашению закрытого завещания" (утв. Решением Правления ФНП от 01-02.07.2004, Протокол N 04/04) указано, что дееспособность завещателя определяется нотариусом путем проверки документов, подтверждающих приобретение дееспособности в полном объеме (п.5 настоящих Методических рекомендаций). Способность завещателя отдавать отчет в своих действиях проверяется путем проведения нотариусом беседы с завещателем. В ходе беседы нотариус выясняет адекватность ответов завещателя на задаваемые вопросы, на основании чего нотариусом делается вывод о возможности гражданина понимать сущность своих действий.

Не подлежит удостоверению завещание от имени гражданина, хотя и не признанного судом недееспособным, но находящегося в момент обращения к нотариусу в состоянии, препятствующем его способности понимать значение своих действий или руководить ими (например, вследствие болезни, наркотического или алкогольного опьянения и т.п.), что делает невозможным выполнение нотариусом возложенной на него законом обязанности - проверить соответствие содержания завещания действительному намерению завещателя, а также разъяснить завещателю смысл и значение содержания завещания (ст.54 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате). В этом случае нотариус отказывает в совершении нотариального действия, а гражданину разъясняется его право обратиться за удостоверением завещания после прекращения обстоятельств, препятствующих совершению завещания.

Часть 5 ст.61 ГПК РФ гласит, что обстоятельства, подтвержденные нотариусом при совершении нотариального действия, не требуют доказывания, если подлинность нотариально оформленного документа не опровергнута в порядке, установленном статьей 186 настоящего Кодекса, или не установлено существенное нарушение порядка совершения нотариального действия.

По смыслу этой нормы, при наличии нотариального удостоверенного завещания, если не установлена его подложность и существенное нарушение порядка совершения нотариального действия, участники гражданского спора освобождаются от обязанности доказывания факта составления конкретного завещания конкретным лицом в конкретное время в конкретном месте.

Между тем, «сделка» и «сделкоспособность гражданина» - категории разного порядка, первая удостоверяется нотариусом как юридический факт, вторая является условием действительности первой, но от действий нотариуса не зависит, и в средствах ее проверки нотариус весьма ограничен, потому заинтересованные лица применительно и к нотариально удостоверенной сделке не лишены возможности в судебном порядке доказывать отсутствие (опровергать презумпцию) сделкоспособности гражданина в момент совершения сделки. Ограничений по применению п.1 ст.177 ГК РФ к нотариально удостоверенным сделкам закон не содержит.

Доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования или возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьи лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио- и видеозаписей, заключений экспертов (ст.55 ГПК РФ).

Согласно ст.67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Специфика спора предполагала разрешение вопросов, касающихся психического состояния ФИО в момент совершения сделки, специальными познаниями в области судебной психиатрии ни стороны, ни нотариус, ни суд не обладают, поэтому экспертное заключение могло и должно было являться одним из необходимых средств доказывания.

Суд не может делать выводы о способности умершего гражданина понимать значение своих действий или руководить ими в юридически значимый период времени при жизни только исходя из субъективного восприятия его личности и поведения свидетелями и участвующими в деле лицами, последние к тому же имеют заинтересованность в исходе дела.

Трудность оценки способности ФИО к осознанному и волевому совершению завещания даже для экспертов подтверждается заключением БУ ЧР «Республиканская психиатрическая больница» Минздрава Чувашии от 14 февраля 2017 года №, в котором эксперты пришли к выводу, что на момент подписания завещания 18 апреля 2013 года у ФИО обнаруживались клинические признаки <данные изъяты> но <данные изъяты> ответить на вопрос о возможности ФИО понимать значение своих действий или руководить ими при подписании завещания 18 апреля 2013 года не смогли.

В связи с неразрешенными сомнениями судом по ходатайству стороны истца была назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза в ГУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени академика В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан», на которую были представлены дополнительные медицинские документы ФИО

Комиссия судебно-психиатрических экспертов ГУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени академика В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан» в заключении от 2 ноября 2017 года № пришла к выводу, что ФИО на момент подписания завещания 18 апреля 2013 года страдала <данные изъяты> на момент подписания завещания 18 апреля 2013 года она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

В целях перепроверки второго экспертного заключения судом уже по ходатайству стороны ответчика была назначена третья посмертная судебно-психиатрическая экспертиза в ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского» Минздрава России.

Однако, и судебно-психиатрическая комиссия экспертов ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В.П. Сербского» Минздрава России в заключении от 17 апреля 2018 года № указала, что в период составления завещания от 18 апреля 2013 года ФИО страдала <данные изъяты> и в указанный период не могла понимать значение своих действий и руководить ими.

Оснований не доверять последнему, самому подробному, развернутому, научно, методически и документально обоснованному экспертному заключению, составленному судебно-психиатрическими экспертами высокой квалификации и с большим стажем работы по специальности, которое к тому же согласуется с двумя предшествующими экспертными заключениями, у суда не имелось.

Акцент в апелляционной жалобе на присущность отмечавшихся у ФИО заболеваний многим людям ее возраста и на запись врача-невролога в медицинской карте ФИО от 2 августа 2013 года является несостоятельным, поскольку экспертами оценивалось психическое состояние именно ФИО и исходя из всех имеющихся о ней сведений, ее способность отдавать отчет своим действиям и руководить ими определялась экспертами на 18 апреля 2013 года, а не на 2 августа 2013 года.

Кратко приведенные в решении суда показания знакомых с ФИО свидетелей ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО2, ФИО6 о ее образе жизни и поведении в последние годы жизни в полной мере согласуются между собой и выводам экспертов не противоречат.

Таким образом, по делу имеется не единичное доказательство, а совокупность доказательств, опровергающих позицию апеллянта и обосновывающих решение суда.

Несогласие нотариуса с оценкой доказательств не является основанием к отмене постановленного судом решения, так как не свидетельствует о неправильности изложенных в решении суда выводов.

Отмечаемая в апелляционной жалобе высокая степень общения ФИО в последние годы жизни с Павловой Г.Н., а не с Юрявичус Н.Г., показателем действительности последнего завещания не является.

Вопреки доводу жалобы, признание завещания недействительным по мотиву неспособности завещателя понимать значение своих действий и руководить ими не вступает в конфликт со статьями 1119, 1130 ГК РФ, так как принцип свободы составления, отмены, изменения завещания может считаться реализованным только в том случае, если завещатель в этот момент способен понимать значение своих действий и руководить ими. Неспособность наследодателя в момент составления завещания понимать значение своих действий или руководить ими является основанием для признания завещания недействительным, поскольку соответствующее волеизъявление по распоряжению имуществом отсутствует.

Доводы о том, что на ФИО не оказывалось какого-либо воздействия при составлении завещания, не относятся к предмету доказывания, так как на такое основание недействительности завещания истец не ссылался.

В целом доводы, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела, имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу и влияли на обоснованность и законность судебного решения.

При таком положении апелляционная жалоба нотариуса Смышляевой Л.И. удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь ст.328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

апелляционную жалобу третьего лица - нотариуса нотариального округа г.Чебоксары Чувашской Республики Смышляевой Лилии Ивановны на решение Московского районного суда г.Чебоксары от 14 июня 2018 года оставить без удовлетворения.

Председательствующий Ю.Г. Карачкина

Судьи : Ир.В. Филимонова

Э.А. Степанова