Решение по делу № 2-4275/2022 от 12.08.2022

66RS0006-01-2022-004206-62

№ 2-4275/2022

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

г. Екатеринбург 28 ноября 2022 года

Орджоникидзевский районный суд города Екатеринбурга в составе председательствующего судьи Лащеновой Е.А. при секретаре Коноваловой А.Д., с участием помощника прокурора Емельяновой М.К., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Ивангиной Ю. А., действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних И.С.А. и И.Д.А., к акционерному обществу «Уральский завод транспортного машиностроения» о взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Ивангина Ю.А., действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетних И.С.А. и И.Д.А. обратилась с иском к АО «Уралтрансмаш» о взыскании компенсации морального вреда.

В обосновании иска указано, что И.А.В., супруг Ивангиной Ю.А. и отец несовершеннолетних детей И.С.А. и И.Д.А. работал по трудовому договору в должности водителя в АО «Уральский завод транспортного машиностроения». При исполнении трудовых обязанностей 14 декабря 2020 года И.А.В., в результате дорожно-транспортного происшествия, погиб. Согласно заключению государственного инспектора труда от 23 апреля 2021 года причинами несчастного случая явились: нарушение правил дорожного движения И.А.В., неудовлетворительная организация производства работ, выразившаяся в нарушении режима туда и отдыха И.А.В., приведшее к общей усталости работника, в результате чего наступила возможность неправильной оценки ситуации при обгоне впереди идущих транспортных средств, потери пострадавшим управления транспортным средством и столкновения с идущим навстречу автомобилем. Супруга погибшего Ивангина Ю.А. сильно переживает из-за смерти супруга, не могла спать, испытывала и по настоящее время испытывает сильное потрясение. Дени Ивангиных страдали после известия о гибели отца, плакали, не могли понять почему лишились отца. До смерти И.А.В. был примерным семьянином, заботился о детях, сопровождал на кружки и секции, вместе активно проводили выходные, ездили всей семьей на отдых. После смерти отца дети лишены прежнего уклада жизни, ограничены в реализации своих прав на полноценную жизнь, участия в их судьбе отца, лишены его любви, тепла, внимания и ласки. Смерть И.А.В. явилась для истца и ее малолетних детей сильнейшим психологическим ударом, причинила нравственные страдания в виде глубоких переживаний, полученного стресса, чувства горя. Истцы испытали сильные эмоциональные переживания, душевные страдания, в связи со смертью отца и мужа, изменение обычного уклада жизни. Размер компенсации морального вреда истец Ивангина Ю.А., действуя в своих интересах, оценила в 3000 000 рублей, действуя в интересах несовершеннолетних И.С.А. и И.Д.А. оценила в 1500000 рублей на каждого ребёнка. На основании изложенного, истцы просят взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в пользу Ивангиной Ю.А. 3000000 рублей, в пользу И.Д.А., И.С.А. по 1500000 рублей каждому.

Определением суда от 04 октября 2022 года к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, на стороне истца привлечены Ивангина Е.А., Мухаметшина Р.И., Мухаметшин В.Ф., на стороне ответчика привлечена Государственная инспекция труда в Свердловской области.

Истец Ивангина Ю.А., действующая в своих интересах и интересах несовершеннолетних И.С.А., И.Д.А., в судебном заседании требования иска поддержала в полном объеме, пояснила, что с И.А.В. совместно проживали с 2012 года, в браке состояли с 2017 года. Указала на то, что экспертиза не была проведена, вся вина была возложена на И.А.В. Ответчик обещал компенсировать расходы на похороны в случае предоставления чеков, чеки были представлены, однако, компенсации не последовало. Истцу поступила выплата в размере 5000 рублей и расчет при увольнении. На момент смерти И.А.В. несовершеннолетней И.С.А. было 6 лет, несовершеннолетнему И.Д.А. 2 года. Дочка постоянно плакала. Истец испытывала сильные переживания, что привело к посещению частного психолога.

Представитель истца Рытвин К.А., действующий на основании ордера, в судебном заседании требования иска поддержал в полном объеме. Пояснил, что И.А.В. в момент дорожно-транспортного происшествия находился при исполнении трудовых обязанностей. В связи с дорожно-транспортным происшествием была проведена проверкой Государственной инспекцией труда с выводами о том, что в дорожно-транспортном происшествии есть как вина водителя, так и его начальника, который допустил нарушения в режиме труда и отдыха И.А.В. Указал, что те моральные страдания, которые испытывала семья И.А.В., подробно описаны в заключении психолога. Размер компенсации морального вреда обосновывает тем, что дети еще не в полной мере осознают потерю отца, кроме того, находятся на иждивении и воспитании истца Ивангиной Ю.А.

Представитель ответчика Власова А.В., действующая на основании доверенности, возражала против заявленных требований по доводам изложенным в отзыве и дополнениях к нему. В письменном отзыве указала, что в действиях И.А.В. усматривается виновное поведение, повлекшее причинение ему вреда, поскольку он нарушил правила дорожного движения. 14 декабря 2020 года в 19:45 на 87 км. автомобильной дороги Пермь-Екатеринбург водитель И.А.В., управляя автомобилем КАМАЗ - 532120 г/н < № >, допустил выезд на полосу встречного движения, где совершил столкновение с автопоездом в составе тягача Вольво с полуприцепом. В результате данного дорожно-транспортного происшествия водитель И.А.В. получил телесные повреждения, от которых скончался в Кунгурской городской больнице, куда был доставлен с места дорожно-транспортного происшествия бригадой скорой медицинской помощи. Несчастный случай со смертельным исходом произошел при нахождении водителя И.А.В. в служебной командировке с целью доставки груза металла из Ижевска в Екатеринбург для нужд ответчика. Перед выездом автомобиль был проверен, технически исправен, укомплектован, оборудован тахографом. И.А.В. прошел предрейсовый медицинский осмотр, инструктажи, был ознакомлен с маршрутом, режимом труда и отдыха, обеспечен средствами индивидуальной защиты. Путевой лист < № >, в котором прописан режим работы водителя, был выдан И.А.В. 11 декабря 2020 года, о чем сделана запись в журнале путевых листов. Согласно постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела от 24 декабря 2020 года лицом ответственным за нарушения правил дорожного движения является И.А.В. – водитель допустил нарушение п. 10.1, ч. 2 п. 10.1, п. 1.4., 9.1 Правил дорожного движения. По факту дорожно-транспортного происшествия была проведена доследственная проверка в Следственном отделе МО МВД России «Кунгурский», в ходе которой установлено, что в результате дорожно-транспортного происшествия вред здоровью причинен только водителю И.А.В., другие участники не пострадали. В результате рассмотрения материалов доследственной проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, поскольку вины иных лиц, в том числе иного участника дорожно-транспортного происшествия, а также вины должностных лиц, ответственных за состояние дорожного покрытия на данном участке. Вины должностных лиц предприятия, ответственных за выпуск исправного автомобиля в рейс, не установлено. Кроме того, согласно показаниям, списанным с бортового устройства, И.А.В. были нарушены режимы сна и отдыха, что указывает на грубую неосторожность И.А.В. Считает заявленные исковые требования чрезмерно завышенными, физические и нравственные страдания неподтвержденными. Полагает, что необходимо учесть выполнение ответчиком требований законодательства о труде по обучению и проведению инструктажа работников, а также учесть, что компенсация морального вреда не должна являться источником обогащения потерпевших. При определении размера морального вреда должны соблюдаться установленные законом требования разумности и справедливости.

В дополнениях к отзыву представитель ответчика указала, что на основании приказа от 06 июня 2013 года < № > И.А.В. с 07 июня 2013 года был принят на работу к ответчику водителем автомобиля 2 класса, с ним был заключен трудовой договор, с продолжительностью рабочей недели 40 часов. В соответствии с дополнительным соглашением к трудовому договору от 29 марта 2017 года договор дополнен п. 1.9, в соответствии с которым характер работы установлен как разъездной. Дополнительным соглашением от 01 декабря 2019 года И.А.В. установлена система оплаты труда: повременно-премиальная, тарифная ставка 125 рублей час, классность водителя 10%, надбавка за особые условия труда 2 000 рублей, районный коэффициент 15 %, премии, доплаты, надбавки, согласно действующих на предприятии локальных нормативных актов. В соответствии с Распоряжением от 10 декабря 2020 года < № > И.А.В. был направлен в командировку с 12 по 15 декабря 2020 года в г. Ижевск, ПАО «Ижсталь». 11 декабря 2020 года И.А.В. выдан путевой лист < № > о движении по маршруту Екатеринбург-Ижевск-Екатеринбург, о чем имеется его подпись в журнале учета движения путевых листов грузового транспорта. 12 декабря 2020 года в 08:15 Ивангин А.В. выехал в командировку для получения груза в ПАО «Ижсталь», г. Ижевск на закрепленном за ним распоряжением от 23 декабря 2019 года < № > транспортном средстве КАМАЗ - 532120 г/н < № >, принадлежащем АО «Уралтрансмаш». 13 декабря 2020 года И.А.В. прибыл в г. Ижевск. Утром 14 декабря 2020 года в 10:15 часов И.А.В. получил груз в соответствии с транспортной накладной. В 19:45 часов он двигался в направлении г. Екатеринбурга. На 87 км. дороги Пермь-Екатеринбург, выполнил маневр обгона впереди идущих транспортных средств, не справился с управлением транспортным средством, допустил занос управляемого им автомобиля, выезд на встречную полосу автомобильного движения, где допустил столкновение передней частью автомобиля КАМАЗ с передней левой частью тягача и левой передней частью прицепа, двигавшегося во встречном направлении автомобиля VOLVO FH 12460, г/н < № > с полуприцепом с бортовой платформой г/н < № >, под управлением водителя Г.В.Н. В результате дорожно-транспортного происшествия от полученных травм водитель И.А.В. скончался 14 декабря 2020 года в 21:05 часов. Приказом от 21 декабря 2020 года < № > трудовые отношения с И.А.В. были прекращены в связи со смертью с 14 декабря 2020 года на основании п. 6 ст. 83 Трудового кодекса Российской Федерации. 15 декабря 2020 года в соответствии с Приказом № 669 была создана комиссия по расследованию частного случая со смертельным исходом. 28 января 2021 года составлен Акт о несчастном случае на производстве < № >. 29 апреля 2021 года составлен Акт о несчастном случае на производстве < № >. В ходе расследования несчастного случая было установлено в том числе, что И.А.В. прошел вводных инструктаж по охране труда, проведен повторный инструктаж на рабочем месте по охране труда по профессии водитель; прошел периодический медицинский осмотр 08 декабря 2020 года и признан годным к работе по профессии водитель с заявленными производственными факторами; обеспечен сертифицированными средствами индивидуальной защиты; прошел предрейсовый медицинский осмотр 12 декабря 2020 года и перед выездом инструктаж водителей по охране труда по инструкции по охране труда < № >, и безопасности дорожного движения для междугородних перевозок об условиях работы на линии и особенностях перевозимого груза; 06 октября 2020 года прошел специальный инструктаж водителей по безопасности дорожного движения и соблюдению режима труда и отдыха водителями; прошел проверку знаний требования охраны труда 28 октября 2020 года; произведена специальная оценка условий труда на рабочем месте < № >, карта СОУТ < № >. работник ознакомлен с СОУТ. Автомобиль Ивангина А.В. прошел предрейсовый контроль технического состояния, 12 февраля 2020 года проходил технический осмотр и годен до 12 февраля 2021 года, полис ОСАГО был действителен с 12 февраля 2020 года по 11 февраля 2021 года.

Также в дополнениях к отзыву представителем ответчика указано, что размер компенсации морального вреда не подтвержден, поскольку Ивангиной Ю.А. не представлено доказательств, подтверждающих степень моральных и нравственных страданий, в материалах дела отсутствуют доказательства обращения за медицинской помощью, получения лечения, назначения каких-либо препаратов, стабилизирующих психоэмоциональное состояние в период после смерти И.А.В. Один только факт совместного проживания или наличия совместных детей не может свидетельствовать о причинении морального вреда. Также отсутствуют доказательства, по которым можно было бы судить об исследовании психоэмоционального состояния несовершеннолетней дочери, которой на момент смерти отца было 6 лет, которое бы подтверждало глубину переживаний, влияния переживаний на различные аспекты жизнедеятельности, в том числе качество учебы, адаптацию в коллективе, полную или частичную социализацию. И.Д.А. на момент смерти отца было около 3 лет, что также следует учитывать при определении размера компенсации морального вреда, поскольку степень влияния на привычную обстановку и понимания произошедшего ребенком не соотносима со взрослым человеком. Кроме того, в действиях работника И.А.В. имеется грубая неосторожность. В путевом листе < № > в особых отметках указано на режим движения: через 3 часа пути отдых 10 минут, далее каждые 2 часа остановка - 10 минут, через 4,5 часа обед. Ежедневно время в пути не более 10 часов. Аналогичная информация изложена в Инструкции по охране труда для водителей междугородних рейсов < № >. Кроме того, водитель обязан выполнять маневрирование, только предварительно убедившись в безопасности маневра для окружающих и отсутствии помех для транспортных средств. Исходя из материалов расследования несчастного случая, а также материалов доследственной проверки подтверждается нарушение работником И.А.В. правил дорожного движения, которое повлекло за собой дорожно-транспортное происшествие и причинение вреда жизни И.А.В., а также ущерба имуществу работодателя и третьих лиц, при этом действия работника находится вне контроля работодателя в период исполнения доллжностных обязанностей, поскольку работодатель не может повлиять на принятие работником соответствующего решения в пути следования транспортного средства. Кроме того, решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 31 января 2022 года делу № 2-4/2022 были частично удовлетворены исковые требования владельца транспортного детва VOLVO FH 12460, г/н < № > с полуприцепом с бортовой платформой г/н < № > В.А.С. к АО «Уралтрансмаш» о взыскании ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, произошедшего 14 декабря 2020 года и которым установлена вина И.А.В. Предыдущая командировка И.А.В. была с 02 декабря 2020 года по 07 декабря 2020 года, за 4 дня до выезда в г. Ижевск, что является достаточным временем для отдыха, с учетом разъездного характера трудового договора. В последующем И.А.В. был направлен в командировку в г. Ижевск, расстояние у Екатеринбургом и Ижевском составляет 645 км. Маршрутным листом при командировке в г. Ижевск предусмотрено, что время в пути составляет 15-18 часов (с учетом погодных условий и загруженности трассы), период служебной командировки 4 суток. На данном маршруте установлены места для ночлега: 1 ночь 20 км от г. Краснокамск (Григорьевское), что составляет примерно 400 км от Екатеринбурга; 2 ночь 20 км от г. Ижевск (Сосновый), что составляет примерно 250 км от Краснокамска; 3 ночь 20 км от г. Краснокамск (Григорьевское), что составляет примерно 250 км от Ижевска. И.А.В. выехал с территории АО «Уралтрансмаш» в субботу 12 декабря 2020 года в 8:15 часов, в 20:13 часов находился в районе с. Юрково Пермского края, что составляет 150 км до г. Ижевска, соответственно за 12 часов он преодолел расстояние 500 км, что свидетельствует о том, что он останавливался на отдых и обед в течение всего пути следования. И.А.В. прибыл в Ижевск 13 декабря 2020 года, соответственно имел возможность отдохнуть достаточное время перед получением груза. Далее получение груза от ПАО «Ижсталь» осуществлялось И.А.В. только 14 декабря 2022 года в 10:15 часов. Дорожно-транспортное происшествие произошло около 20:00 часов в районе г. Кунгур Пермского края, примерно в 371 км от Ижевска, что свидетельствует о том, что он не остановился в г. Краснокамск для ночлега. Полагает, что работодателем были обеспечены нормальные и безопасные условия труда работника. И.А.В. было предоставлено исправное транспортное средство для выполнения трудовой функции, он прошел предрейсовый медицинский осмотр, заблаговременно был предупрежден о режиме движения, а также о местах и времени отдыха, необходимости соблюдения правил дорожного движения, время отведенное для выполнения трудового задания обеспечивало восстановление работоспособности водителя после пути движения. Нарушение водителем п. 10.1 Правил дорожного движения не связано с общим состоянием водителя, поскольку зная о режиме труда и отдыха по маршруту следования, он самостоятельно выбирал временные промежутки нахождения в пути. Таким образом, именно самостоятельные действия водителя И.А.В. находятся в прямой причинно-следственной связи с дорожно-транспортным происшествием и данный факт заслуживает внимания.

Относительно заключения специалиста представитель ответчика отметила, что данный документ подлежит критической оценке. Вопреки ст. 188 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации специалист У.О.В. не была привлечена судом для дачи заключения, ее кандидатура была выбрана истцом и заключение У.О.В. подготовлено по заданию истца, что вызывает сомнения в беспристрастности специалиста при составлении заключения, соответственно данное доказательство получено с нарушением закона и не может быть положено в основу решения суда. Исследование в отношении истца и двух несовершеннолетних детей проводилось специалистом 27 июля 2022 года всего с 15:00 часов по 17:30 часов, а также спустя более полутора лет после событий гибели И.А.В. Опираясь на выводы специалиста о появлении у детей ощущения утраты только через 6-9 месяцев, следует обратить внимание, что за это период как с истцом, так и с детьми могли происходить и иные события, влияющие на их психоэмоциональное состояние, например, конфликты и сложности в школе или на работе, а также взаимоотношения внутри семьи (мама-дети). Поскольку психология человека не является точной наукой, теорий определения психоэмоционального состояния множество, соответственно предполагаемый повышенный уровень тревожности у малолетней И.С.А., предполагаемые признаки депрессии, повышенной напряженности могут быть связаны с поведением именно матери, отражением ее состояния или трудностями в освоении школьной программы, а также в общении со сверстниками и соответственно усиливаться не из-за потери отца. Это также подтверждается выводами на ст. 14 заключения о том, что «И.С.А. воспринимает фигуру матери как печальная», «испытывает эмпатию к матери», «признаки психотравмы связаны также с эмоциональным состоянием матери, девочка эмоционально сопереживает матери, находится в поле маминых переживаний и ощущений». Специалист также обращает внимание, что и малолетний И.Д.А. также фиксирует в отношении матери такие ощущения как «уставшая, вялая». Ответчик не согласен с категоричными выводами специалиста о том, что «задержка» развития у И.Д.А. познавательной сферы или боязнь темноты и небольших помещений, а также некоторые признаки агрессии целиком связаны со смертью отца, такие особенности могут быть связаны с возрастом малолетнего, а также с влиянием иных внешних факторов, например современных устройств. Исходя их положений заключения на предполагаемое тревожное состояние самой Ивангиной Ю.А. также повлияли события, связанные со смертью родного брата незадолго до дорожно-транспортного происшествия, влияние на собственный бизнес пандемии, сложности в связи с этим, необходимость ухода за престарелыми родителями. Данные события не относятся к событию дорожно-транспортного происшествия, поэтому стоит учитывать данные обстоятельства как усиливающие переживания истца, что не может быть поставлено в вину ответчику. Кроме того, в заключения указано, что ранее Ивангина Ю.А. (не менее 4 раз) уже обращалась к психологу У.О.В. с целью тестирования ее собственного состояния и оказания ей квалифицированной психологической помощи по переживанию горя, связанного с утратой супруга и отца детей, однако, данные обращения ставится ответчиком под сомнение, поскольку не представлено доказательств несения расходов на консультации психолога, подтверждающих даты приема. Истцами не доказано причинение нравственных страданий в заявленном размере, размер компенсации явно завышен и является несправедливым, при его определении не учтены все обстоятельства, в том числе грубая неосторожность работника - поведение потерпевшего, когда он предвидел или должен был предвидеть возможность причинения ему вреда, но легкомысленно надеялся избежать этого или безразлично относился к возможности причинения вреда. В данном случае имеется прямая причинно-следственная связь именно с действиями самого погибшего, который в нарушение инструкций 14 декабря 2020 года не осуществил остановку для отдыха и ночлега в определенном работодателем месте (Краснокамск), а продолжил движение по заданному маршруту, в результате нарушил правила дорожного движения, что привело к дорожно-транспортному происшествию и его гибели. Определение размера компенсации морального вреда специалистом У.О.В. с использованием методики Эрделевского A.M. не входят в полномочия психолога и не могут применяться при рассмотрении настоящего дела. Применение любых формул расчета предполагаемого размера компенсации морального вреда не определено ни законодательными актами, ни разъяснениями Верховного суда. Руководствуясь ст. 151 и 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации суд определяет размер компенсации морального вреда на основании всех фактических обстоятельств дела. Заключение было подготовлено уже после подачи искового заявления в суд и определения истцом компенсации морального вреда в конкретном денежном выражении, применение специалистом максимальных коэффициентов приводит к мысли о том, что они подобраны к заявленным исковым требованиям. Характер личной жизни Ивангиной Ю.А., а также ее детей может меняться, работником И.А.В. при выполнении задания работодателя принятые самостоятельные решения в пути следования как об отдыхе, как о применении в конкретной ситуации Правил дорожного движения. Для работодателя, такие действия работника являются неожиданными и повлиять на них невозможно из-за специфики отдаленного выполнения трудовой функции. Специалистом не учтены критерии, отражающие учет требований разумности и справедливости, как этого требует закон. Ответчик не усматривает оснований для удовлетворения требований истцов в заявленном размере, просит суд критически отнестись к представленному истцом заключению, оценить его с точки зрения всех представленных сторонами доказательств и объяснений сторон, фактических обстоятельств дела.

Третьи лица Ивангина Е.А., Мухаметшина Р.И., Мухаметшин В.Ф. в судебное заседание не явились, извещены надлежащим образом, причины неявки не сообщили.

Представитель третьего лица Государственной инспекции труда в Свердловской области в судебное заседание не явился, извещен надлежащим образом, причины неявки не сообщил.

Помощник прокурора Емельянова М.К. при даче заключения по делу указала, что требования истцов подлежат удовлетворению, довод о том, что вина лежит исключительно на работнике материалами дела и пояснениями сторон не подтверждается, в то время как факт причинения истцам нравственных страданий подтвержден. Размер компенсации морального вреда просила суд определить с учетом требований разумности и справедливости.

Заслушав истца, представителей сторон, исследовав материалы дела и представленные сторонами доказательства в их совокупности, заслушав заключение помощника прокурора, который полагал, что исковые требования подлежат удовлетворению с учетом требований разумности и справедливости, суд приходит к следующим выводам.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации. Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (ч. 2 ст. 17 Конституции Российской Федерации). Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации). Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

Из приведенных положений Конституции Российской Федерации следует, что право на труд относится к числу фундаментальных неотчуждаемых прав человека, принадлежащих каждому от рождения. Реализация этого права предопределяет возможность реализации ряда других социально-трудовых прав, в частности, права на условия труда, отвечающие требованиям безопасности.

В целях защиты прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору, в Трудовом кодексе Российской Федерации введено правовое регулирование трудовых отношений, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника.

В силу положений абз. 4 и 14 ч. 1 ст. 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абз. 4, 15 и 16 ч. 2 ст. 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абз. 2 ч. 1 ст. 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 ст. 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абз. 2 ч. 2 ст. 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абз. 2 и 13 ч. 1 ст. 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

В соответствии с ч. 1 ст. 209 Трудового кодекса Российской Федерации охрана труда - система сохранения жизни и здоровья работников в процессе трудовой деятельности, включающая в себя правовые, социально-экономические, организационно-технические, санитарно-гигиенические, лечебно-профилактические, реабилитационные и иные мероприятия.

Расследованию и учету в соответствии с настоящей главой подлежат несчастные случаи, происшедшие с работниками и другими лицами, участвующими в производственной деятельности работодателя (в том числе с лицами, подлежащими обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний), при исполнении ими трудовых обязанностей или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем либо совершаемых в его интересах (ст. 227 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно ч. 1 ст. 229 Трудового кодекса Российской Федерации для расследования несчастного случая работодатель (его представитель) незамедлительно образует комиссию в составе не менее трех человек. В состав комиссии включаются специалист по охране труда или лицо, назначенное ответственным за организацию работы по охране труда приказом (распоряжением) работодателя, представители работодателя, представители выборного органа первичной профсоюзной организации или иного представительного органа работников, уполномоченный по охране труда. Комиссию возглавляет работодатель (его представитель), а в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, - должностное лицо соответствующего федерального органа исполнительной власти, осуществляющего государственный контроль (надзор) в установленной сфере деятельности.

При расследовании каждого несчастного случая комиссия (в предусмотренных настоящим Кодексом случаях государственный инспектор труда, самостоятельно проводящий расследование несчастного случая) выявляет и опрашивает очевидцев происшествия, лиц, допустивших нарушения требований охраны труда, получает необходимую информацию от работодателя (его представителя) и по возможности объяснения от пострадавшего. На основании собранных материалов расследования комиссия (в предусмотренных настоящим Кодексом случаях государственный инспектор труда, самостоятельно проводящий расследование несчастного случая) устанавливает обстоятельства и причины несчастного случая, а также лиц, допустивших нарушения требований охраны труда, вырабатывает предложения по устранению выявленных нарушений, причин несчастного случая и предупреждению аналогичных несчастных случаев, определяет, были ли действия (бездействие) пострадавшего в момент несчастного случая обусловлены трудовыми отношениями с работодателем либо участием в его производственной деятельности, в необходимых случаях решает вопрос о том, каким работодателем осуществляется учет несчастного случая, квалифицирует несчастный случай как несчастный случай на производстве или как несчастный случай, не связанный с производством (ч. 1, 5 ст. 229.2 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу ч. ч. 1, 4, 5 ст. 230 Трудового кодекса Российской Федерации по каждому несчастному случаю, квалифицированному по результатам расследования как несчастный случай на производстве и повлекшему за собой необходимость перевода пострадавшего в соответствии с медицинским заключением, выданным в порядке, установленном федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, на другую работу, потерю им трудоспособности на срок не менее одного дня либо смерть пострадавшего, оформляется акт о несчастном случае на производстве по установленной форме в двух экземплярах, обладающих равной юридической силой, на русском языке либо на русском языке и государственном языке республики, входящей в состав Российской Федерации.

В акте о несчастном случае на производстве должны быть подробно изложены обстоятельства и причины несчастного случая, а также указаны лица, допустившие нарушения требований охраны труда. В случае установления факта грубой неосторожности застрахованного, содействовавшей возникновению вреда или увеличению вреда, причиненного его здоровью, в акте указывается степень вины застрахованного в процентах, установленная по результатам расследования несчастного случая на производстве.

После завершения расследования акт о несчастном случае на производстве подписывается всеми лицами, проводившими расследование, утверждается работодателем (его представителем) и заверяется печатью (при наличии печати).

Таким образом, в соответствии с приведенными нормами акт о несчастном случае на производстве - это документ, оформляемый по результатам расследования несчастного случая комиссией, созданной работодателем, в котором указываются, в том числе, причины несчастного случая, лица, допустившие нарушения требований охраны труда, предложения по устранению выявленных нарушений, причин несчастного случая и предупреждению аналогичных несчастных случаев. При несогласии с актом заинтересованные лица вправе оспорить его в судебном порядке.

Судом установлено и подтверждается трудовым договором (т. 1 л.д. 109-110), приказом о приеме на работу < № > от 06 июня 2013 года (т. 1 л.д. 108), записями в трудовой книжке (т. 1 л.д. 239-243), что 07 июня 2013 года И.А.В. был принят на работу в АО «Уралтрансмаш» на должность водителя автомобиля 2 класса, категория: рабочие подготовки производства работ (вспомогательные рабочие) (ППП).

Впоследствии с И.А.В. неоднократно заключались дополнительные соглашения к трудовому договору изменяющие размер оплаты труда, характер работы и иные условия (т. 1 л.д. 111-115), в частности дополнительным соглашением от 29 марта 2017 года установлен разъездной характер работы.

И.А.В. прошел вводный инструктаж по охране труда, проведен повторный инструктаж на рабочем месте по охране труда по профессии водитель (т. 1 л.д. 246-247, т. 2 л.д. 1); прошел периодический медицинский осмотр 10 декабря 2020 года и признан годным к работе по профессии водитель с заявленными производственными факторами (т. 1 л.д. 248-250); обеспечен сертифицированными средствами индивидуальной защиты (т. 2 л.д. 2-5); прошел проверку знаний требования охраны труда 28 октября 2020 года (т. 2 л.д. 6-8); прошел инструктаж водителей по охране труда по инструкции по охране труда и безопасности дорожного движения для междугородних перевозок об условиях работы на линии и особенностях перевозимого груза (т. 2 л.д. 9-16, 59-63); произведена специальная оценка условий труда на рабочем месте < № >, карта СОУТ < № > работник ознакомлен с СОУТ (т. 1 л.д. 249-250).

На основании распоряжения АО «Уралтрансмаш» < № > от 10 декабря 2020 года (т. 1 л.д. 120) И.А.В. был направлен в командировку с 12 по 15 декабря 2020 года в г. Ижевск, ПАО «Ижсталь».

11 декабря 2020 года И.А.В. выдан путевой лист < № > о движении по маршруту Екатеринбург-Ижевск-Екатеринбург (т. 2 л.д. 25), о чем имеется его подпись в журнале учета движения путевых листов грузового транспорта (т. 2 л.д. 26-27).

Согласно журналу учета выхода транспортных средств на линию и возвращения их с линии (т. 2 л.д. 28-30) 12 декабря 2020 года в 08:15 И.А.В. выехал в командировку для получения груза в ПАО «Ижсталь» г. Ижевск на закрепленном за ним распоряжением от 23 декабря 2019 года < № > (т. 2 л.д. 38-44) транспортном средстве КАМАЗ - 532120 г/н < № >, принадлежащем АО «Уралтрансмаш» (т. 2 л.д. 45).

Перед выездом 12 декабря 2020 года И.А.В. прошел предрейсовый медицинский осмотр (т. 2 л.д. 17-24), предрейсовый инструктаж водителей по охране труда, технике безопасности и безопасности движения для междугородних перевозок (т. 1 л.д. 14-16).

Автомобиль КАМАЗ - 532120 г/н < № > прошел предрейсовый контроль технического состояния (т. 2 л.д. 28-30), 12 февраля 2020 года проходил технический осмотр и годен до 12 февраля 2021 года (т. 2 л.д. 47-48), полис ОСАГО был действителен с 12 февраля 2020 года по 11 февраля 2021 года (т. 2 л.д. 49).

14 декабря 2020 года в 19:45 часов на 87 км автомобильной дороги Пермь-Екатеринбург произошло дорожно-транспортное происшествие с участием водитель И.А.В., управляя автомобилем КАМАЗ - 532120 г/н < № >, в результате которого И.А.В. получил телесные повреждения, от которых скончался в Кунгурской городской больнице, куда был доставлен с места дорожно-транспортного происшествия бригадой скорой медицинской помощи (т. 1 л.д. 152, 154, 174-216).

Несчастный случай со смертельным исходом произошел при нахождении водителя И.А.В. в служебной командировке с целью доставки груза металла из г. Ижевска в Екатеринбург для нужд ответчика, что АО «Уралтрансмаш» не оспаривалось в судебном заседании.

Приказом АО «Уралтрансмаш» < № > от 15 декабря 2020 года для расследования несчастного случая, произошедшего 14 декабря 2020 года с водителем автомобиля И.А.В., создана комиссия (т. 1 л.д. 149). По результатам расследования 29 апреля 2021 года утвержден акт < № > о несчастном случае на производстве (т. 1 л.д. 129-132).

Названным актом установлено, что 12 декабря 2020 года в 08:00 часов водитель автомобиля И.А.В. выехал в командировку на автомобиле КАМАЗ - 532120 г/н < № > по заданию руководителя для получения груза в ПАО «Ижсталь» г. Ижевск. И.А.В. прибыл в г. Ижевск 13 декабря 2020 года. Утром 14 декабря 2020 года в 09:00часов водитель И.А.В. прибыл в ПАО «Ижсталь» и получил груз фасонные профили в связке длинной 5 ментов, масса груза 2205 кг., в 11:15 часов выехал их г. Ижевска в направлении г. Екатеринбурга. Около 20:00 часов 14 декабря 2020 года водитель И.А.В. управляя автомобилем КАМАЗ - 532120 г/н < № >, двигался по направлению г. Екатеринбург на 87 км автодороги Пермь-Екатеринбург, выполнил маневр обгона впереди идущих транспортных средств, не справился с управлением транспортного средства, допустил занос управляемого автомобиля КАМАЗ - 532120 г/н < № >, выезд на полосу встречного движения, где допустил столкновение передней левой частью автомобиля КАМАЗ - 532120 г/н < № > с передней левой частью тягача и левой передней частью прицепа, двигающегося во встречном направлении автомобилем «VOLVO FH12460» г/н < № > с полуприцепом с бортовой платформой «KRONE SD» г/н < № >. В результате данного дорожно-транспортного происшествия водитель автомобиля КАМАЗ – И.А.В. получил телесные повреждения, от которых скончался в ГБУЗ ПК «Кунгурская городская больница» 14 декабря 2020 года в 20:35 часов. Диагноз: тяжелая сочетанная травма, открытая черепно-мозговая травма, ушиб головного мозга тяжелой степени тяжести. Открытый оскольчатый вдавленный перелом височной и теменной костей справа. Перелом костей свода и основания черепа. Внутричерепная гематома. Множественные двусторонние переломы ребер. Разрывы внутренних органов. Множественные ушибы, ссадины головы, туловища, конечностей. Осложнение: гемотравматический шок 4 степени, кома. Согласно схеме определения степени тяжести повреждения здоровья при несчастных случаях на производстве, указанное повреждение относится к категории тяжелых. Тупая сочетанная травма тела, сопровождающаяся травматическим шоком, привела к смерти И.А.В. Алкогольное и наркотическое опьянение отсутствуют.

Комиссией также установлено, что И.А.В. прошел: вводный инструктаж по охране труда, проведен повторно инструктаж на рабочем месте по охране труда по профессии водитель; 12 декабря 2020 года перед выездом инструктаж водителей по охране труда по инструкции по охране труда < № >, и безопасности движения для междугородних перевозок об условиях работы на линии и особенностях перевозимого груза; 06 октября 2020 года специальный инструктаж водителей по безопасности дорожного движения и соблюдению режима труда и отдыха водителями; проверку знаний требований охраны труда в комиссии организации; периодический медицинский осмотр 08 декабря 2020 года и признан годным к работе по профессии водитель с заявленными производственными факторами; предрейсовый медицинский осмотр 12 декабря 2020 года; допущен до работы без прохождения обязательного психиатрического освидетельствования в нарушение п.п. 1, 3 «Правил прохождения обязательного психиатрического освидетельствования работниками, осуществляющими отдельные виды деятельности, в том числе деятельность, связанную с источниками повышенной опасности, а также работающими в условиях повышенной опасности», утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 23 сентября 2002 года < № >; обеспечен сертифицированными средствами индивидуальной защиты; выданы смывающие и обезвреживающие средства. АО «Уралтрансмаш» проведена специальная оценка условий труда на рабочем месте < № > карта СОУТ < № >, составлена 03 марта 2016 года, итоговый класс условий труда – 2, И.А.В. ознакомлен с результатами СОУТ в установленном порядке; в трудовой договор с И.А.В. внесена информация о гарантиях и компенсациях с указанием характеристик условий труда на рабочем месте. Путевой лист < № > в котором прописан режим работы водителя выдан И.А.В. 11 декабря 2020 года. За водителем И.А.В. закреплен автомобиль КАМАЗ - 532120 г/н < № > оборудованный тахографом. Данный автомобиль прошел предрейсовый контроль технического состояния, прошел 12 февраля 2020 года технический осмотр (годен до 12 февраля 2021 года), застрахован по полису ОСАГО с 12 февраля 20202 года по 11 февраля 2021 года. И.А.В. допущен к поездке на исправном автомобиле с наличием необходимых документов. Автомобиль под управлением И.А.В. выпущен в рейс 12 декабря 2020 года в полностью исправном техническом состоянии, с наличием карты в тахографе.

Этим же актом установлены нарушения в режиме труда и отдыха И.А.В. Согласно табелю учета рабочего времени за 2020 года пострадавший до момента несчастного случая отработал 2579 часов. Норма на 2020 года 1979 часов. За 2020 года у И.А.В. выявлена переработка в размере 600 часов, что нарушает требования п. 23 «Положения об особенностях режима рабочего времени и времени отдыха водителей автомобилей», утвержденного Приказом Иантранса России от 20 августа 2004 года №15, ст. 22, 99, 329 Трудового кодекса Российской Федерации. И.А.В. положен ежегодный оплачиваемый отпуск в размере 28 календарных дней. В 2019 году И.А.В. находился в отпуске в мае 2019 года 14 календарных дней и в ноябре 5 и 9 календарных дней. В 2020 году И.А.В. запланирован отпуск на августа 2020 года, однако, И.А.В. поданы заявления о переносе отпуска с августа на октябрь, с октября на ноябрь, с ноября на декабрь.

Проанализировав сведения о движении И.А.В. в период командировки комиссией сделан вывод о том, что несчастный случай произошел после примерно 11 часов 35 минут от начала работы, работодателем нарушен п. 9 «Положения об особенностях режима рабочего времени и времени отдыха водителей автомобилей», утвержденного Приказом Иантранса России от 20 августа 2004 года №15, ст. 22, 100 Трудового кодекса Российской Федерации. Также сделаны выводы о том, что водитель И.А.В. ни 12, ни 14 декабря 2020 года не ночевал п предусмотренном работодателем в маршрутном листе месте для ночлега – населенном пункте Григорьевское.

По результатам расследования несчастного случая причинами несчастного случая названы: нарушение правил дорожного движения, согласно постановлению об отказе в возбуждении уголовного дела от 24 декабря 2020 года лицо, ответственное за нарушение правил дорожного движения – И.А.В. – водитель автомобиля, допустил нарушение п. 10.1, ч. 1 п. 10.1, п. 1.4, п. 9.1 Правил дорожного движения; неудовлетворительная организация производства работ, выразившаяся в нарушении режима труда и отдыха И.А.В., приведшее к общей усталости работника, в результате чего наступила возможность неправильной оценки ситуации при обгоне впереди идущих транспортных средств, потери пострадавшим управления транспортным средством и столкновения с идущим навстречу автомобилем, нарушение п. 9, 23 «Положения об особенностях режима рабочего времени и времени отдыха водителей автомобилей», утвержденного Приказом Иантранса России от 20 августа 2004 года №15, ст. 22, 99, 100, 212, 329 Трудового кодекса Российской Федерации.

Лицами, допустившими нарушение требований охраны труда, согласно акту < № > от 29 апреля 2021 года названы: И.А.В. водитель автомобиля допустивший нарушение п. 10.1, ч. 1 п. 10.1, п. 1.4, п. 9.1 Правил дорожного движения; начальник автотранспортного цеха, допустивший нарушение режима труда и отдыха И.А.В., приведшее к общей усталости работника, в результате чего наступила возможность неправильной оценки ситуации при обгоне впереди идущих транспортных средств, потери пострадавшим управления транспортным средством и столкновения с идущим навстречу автомобилем, нарушение п. 9, 23 «Положения об особенностях режима рабочего времени и времени отдыха водителей автомобилей», утвержденного Приказом Минтранса России от 20 августа 2004 года < № >, ст. 22, 99, 100, 212, 329 Трудового кодекса Российской Федерации, п. 2.13, 2.15.5, 2.17 должностной инструкции начальника автотранспортного цеха ДИ – 283/33, утвержденной генеральным директором АО «Уралтрансмаш» 03 июля 2018 года.

Таким образом, акт < № > от 29 апреля 2021 года о несчастном случае на производстве составлен по результатам расследования комиссией, созданной работодателем, утвержден работодателем АО «Уралтрансмаш» в установленном законом порядке оспорен не был и незаконным не признан, а потому является надлежащим и достоверным доказательством, подтверждающим обстоятельства и причины несчастного случая.

В рамках настоящего дела требований об оспаривании указанного акта никем не заявлено, в связи с чем, не имеют правового значения и не могут быть приняты судом во внимание доводы ответчика об отсутствии вины АО «Уралтрансмаш» в случившемся, поскольку вина самого пострадавшего и АО «Уралтрансмаш» в гибели И.А.В. установлена надлежащими доказательствами. Доводы стороны ответчика направлены по сути на оспаривание акта о несчастном случае на производстве, для чего законодателем установлен иной порядок.

При таком положении, учитывая, что в соответствии с актом < № > от 29 апреля 2021 года причиной несчастного случая на производстве явилось как нарушение правил режима труда и отдыха, правил дорожного движения допущенное самим И.А.В., так и неудовлетворительная организация производства работ допущенная непосредственно работодателем, суд приходит к выводу о наличии в данном случае вины, как пострадавшего, так и работодателя.

В соответствии со ст. 184 Трудового кодекса Российской Федерации при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника. Виды, объемы и условия предоставления работникам гарантий и компенсаций в указанных случаях определяются федеральными законами.

Согласно п. 3 ст. 8 Федерального закона от 24 июля 1998 года № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

В силу ст. 237 Трудового кодекса Российской Федерации моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба.

Согласно правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, выраженной в п. 32 постановления Пленума от 26 января 2010 года № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

С учетом изложенного, поскольку вина работодателя в несчастном случае на производстве, произошедшем с И.А.В., подтверждена надлежащими доказательствами, достоверность которых сторонами в установленном порядке не опровергнута, суд приходит к выводу об обоснованности заявленного истцами требования о взыскании компенсации морального вреда и наличии оснований для возложения на ответчика обязанности по возмещению родственникам погибшего И.А.В. компенсации морального вреда, причиненного в связи с утратой близкого человека в результате несчастного случая на производстве.

Судом установлено, и подтверждается материалами дела, что И.А.В. являлся супругом Ивангиной Ю.А. (т. 1 л.д. 24), отцом несовершеннолетних И.С.А., < дд.мм.гггг > года рождения и И.Д.А., < дд.мм.гггг > года рождения (т. 1 л.д. 16,17).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, суд учитывает, что гибель близкого человека является необратимым обстоятельством, влечет состояние эмоционального расстройства, является наиболее сильным переживанием, нарушающим неимущественные права на семейные связи. Между каждым из истцов и И.А.В., согласно пояснениям истца Ивангиной Ю.А. сложились теплые семейные отношения, основанные на любви, взаимопонимании, уважении и поддержке друг друга. При жизни И.А.В. для каждого из истцов был важным и значимым человеком, между ними сложились близкие доверительные отношения, И.А.В. поддерживал их, был опорой семьи. Его смерть является невосполнимой утратой, до настоящего времени приносящей боль от потери родного человека, является сильным стрессом и трагедией, усугубившей физическое и психическое состояние истцов, нарушающей комфорт и покой, повлекла глубокие, тяжкие страдания, переживания. Жизнь истцов изменилась в связи со смертью супруга и отца. Супруга и несовершеннолетние дети, проживали совместно с погибшим, проводили с ним свободное время, имели совместный досуг и отдых. И.А.В. проводил с детьми много времени, сопровождал на кружки и секции.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащий взысканию в пользу каждого из истцов, суд учитывает, что в Трудовом кодексе Российской Федерации не содержится положений, касающихся понятия морального вреда и определения размера компенсации морального вреда. Такие нормы предусмотрены гражданским законодательством.

Пунктом 2 ст. 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

В силу п. 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (ст. 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (п. 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»).

Из изложенного следует, что, поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав пострадавшей стороны как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон.

Определяя размер компенсации морального вреда подлежащего взысканию с ответчика в пользу истцов суд учитывает, что смерть близкого, родного человека (супруга, отца) является наиболее тяжелым и необратимым по своим последствиям событием, влекущим глубокие и тяжкие страдания, переживания, вызванные такой утратой, затрагивающие личность, психику, здоровье, самочувствие и настроение, повлекшим утрату истцами семейной целостности, лишение потенциального права истцов на общение с супругом, отцом, тяжелые эмоциональные переживания, лишение бесценных личных неимущественных прав на любовь со стороны погибшего.

При оценке степени нравственных страданий истцов в связи со смертью супруга и отца, суд принимает во внимание, что истцы и И.А.В. до момента смерти проживали совместно, погибший принимал активное участие в жизни супруги и несовершеннолетних детей, проводили с ними свободное время, они имели совместный досуг, отдых, что указывает на доверительные отношения между ними, основанные на близких родственных отношениях, что подтверждено доводами изложенными в иске и не оспорено ответчиком. Также судом принимаются во внимание индивидуальные особенности истцов, возраст несовершеннолетних детей на момент смерти отца.

Вместе с тем, определяя размер компенсации морального вреда, суд наряду с личностью истцов, их индивидуальными особенностями, также учитывает и степень вины ответчика и объем допущенных нарушений (допуск И.А.В. до работы без прохождения обязательного психиатрического освидетельствования, неудовлетворительная организация производства работ, выразившаяся в нарушении режима труда и отдыха И.А.В., в том числе и наличие у И.А.В. переработки в размере 600 часов), обстоятельства наступления смерти И.А.В. и фактические обстоятельства дела, при которых причинен моральный вред, а также факт наличия вины в действиях самого И.А.В. выразившейся в нарушении режима труда и отдыха, правил дорожного движения.

Учитывая все установленные по делу обстоятельства, личности истцов, наличие родственных отношений с погибшим И.А.В., объем пережитых ими нравственных страданий в связи со смертью родного человека, суд полагает возможным взыскать с ответчика АО «Уралтрансмаш» компенсацию морального вреда в пользу истцов в следующих размерах: в пользу Ивангиной Ю.А. – 1 000000 рублей, в пользу И.С.А. и И.Д.А. по 800000 рублей каждому.

Вопреки доводам ответчика истцами, помимо заключения специалиста от 01 октября 2022 года (т. 2 л.д. 137-178), которое принимает судом только в части описания характера и степени испытанных истцами страданий и переживаний, представлена достаточная совокупности доказательств причинения истцам морального вреда. При рассмотрении дела достоверно установлено наличие родственных отношений между погибшим и истцами, факт наличия между ними близких, семейных отношений, при наличии которых смерть близкого и родного человека, безусловно, сопровождалась нравственными страданиями истцов.

При этом заключение специалиста от 01 октября 2022 года в части расчета и определения размера компенсации морального судом в качестве доказательства по делу не принимается, поскольку право определения размера компенсации морального вреда подлежащего взысканию в пользу потерпевших в соответствии с действующим законодательством предоставлено только суду, что верно указано ответчиком в отзыве на иск.

Согласно положениями ст. 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала возникновению или увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

При грубой неосторожности потерпевшего и отсутствии вины причинителя вреда в случаях, когда его ответственность наступает независимо от вины, размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, если законом не предусмотрено иное. При причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается.

Вина потерпевшего не учитывается при возмещении дополнительных расходов (п. 1 ст. 1085), при возмещении вреда в связи со смертью кормильца (ст. 1089), а также при возмещении расходов на погребение (ст. 1094).

Как было указано выше, в акте о несчастном случае была установлена, в том числе вина ответчика в нарушении требований закона в части соблюдения охраны труда. Кроме того, при причинении вреда жизни или здоровью гражданина отказ в возмещении вреда не допускается, доказательств умысла самого потерпевшего на лишение жизни в материалах дела не имеется. Размер компенсации морального вреда определен судом с учетом конкретных обстоятельств дела, требуемый истцами размер компенсации морального среда снижен судом с учетом обстоятельств несчастного случая и причин его возникновения.

В соответствии со ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации издержки, понесенные судом в связи с рассмотрением дела, и государственная пошлина, от уплаты которых истец был освобожден, взыскиваются с ответчика, не освобожденного от уплаты судебных расходов, пропорционально удовлетворенной части исковых требований. В этом случае взысканные суммы зачисляются в доход бюджета, за счет средств которого они были возмещены, а государственная пошлина - в соответствующий бюджет согласно нормативам отчислений, установленным бюджетным законодательством Российской Федерации.

Таким образом, с АО «Уралтрансмаш» в доход местного бюджета подлежит взысканию государственная пошлина в размере 300 рублей за требование о компенсации морального вреда.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 12, 56, 194-198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Ивангиной Ю. А. (ИНН < № >), действующей в своих интересах и интересах несовершеннолетних И.С.А. (свидетельство о рождении IV-АИ < № >) и И.Д.А. (свидетельство о рождении IV-АИ < № >), к акционерному обществу «Уральский завод транспортного машиностроения» (ОГРН 1096659005200) о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с акционерного общества «Уральский завод транспортного машиностроения»:

- в пользу Ивангиной Ю. А. компенсацию морального вреда 1000000 рублей,

- в пользу И.С.А. компенсацию морального вреда 800000 рублей,

- в пользу И.Д.А. компенсацию морального вреда 800000 рублей,

В удовлетворении остальной части исковых требований отказать.

Взыскать с акционерного общества «Уральский завод транспортного машиностроения» государственную пошлину в доход местного бюджета 300 рублей.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Свердловский областной суд в течение месяца со дня изготовления решения в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Орджоникидзевский районный суд г. Екатеринбурга.

Мотивированное решение будет изготовлено в течение пяти дней.

Судья Е.А. Лащенова

Мотивированное решение изготовлено 14 декабря 2022 года.

Судья Е.А. Лащенова