Решение по делу № 33-6851/2024 от 17.05.2024

УИД 59RS0008-01-2023-003540-11

Дело № 33-6851/2024

Судья Овчинникова Е.В.

А п е л л я ц и о н н о е о п р е д е л е н и е

г. Пермь 25 июня 2024 года

Судебная коллегия по гражданским делам Пермского краевого суда в составе председательствующего судьи Бабиновой Н.А.,

судей Мухтаровой И.А., Букатиной Ю.П.,

при ведении протокола секретарем судебного заседания Кузьминой Е.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-112/2024 по иску Б1. к Индивидуальному предпринимателю Т. о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционной жалобе Индивидуального предпринимателя Т. на решение Пермского районного суда Пермского края от 29.02.2024.

Заслушав доклад судьи Мухтаровой И.А., пояснения ответчика Т.., его представителей Попова В.В., Гатауллина И.Б., истца Б1., изучив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Б1. обратился в суд с иском к ответчику Индивидуальному Предпринимателю Т. о взыскании компенсации морального вреда в размере 6400000 рублей. В обосновании заявленных требований указано, что 25.06.2023 между ИП Т. (исполнитель) и Б1. (заказчик-1), Б2. (заказчик-2) был заключен договор на оказание услуг № **, по условиям которого исполнитель на основании письменного заявления заказчика-2 и договора оказывает заказчику-2 услуги по реабилитации и социальной адаптации заказчика-1. При подписании договора истец находился в состоянии алкогольного опьянения, однако понимал, что может отказаться от услуг исполнителя, в связи с чем подписал договор. В реабилитационный центр истца помимо его воли привез обманным способом Б3. (брат). С 25.06.2023 по 14.08.2023 истца незаконно лишили свободы и удерживали в здании (жилом доме) по адресу: ****. У истца был изъят сотовый телефон, паспорт, денежные средства. Истцом неоднократно писались заявления, в которых он требовал вернуть личные вещи, отказаться от договора возмездного оказания услуг, выпустить его за территорию, представить возможность связаться с адвокатом, однако письменные ответа на заявления не получал. При устном обращении в адрес сотрудников центра, о том, что истцу необходимо незамедлительно покинуть данный центр, а также отказаться от договора, видел насмешки, слышал в свой сарказм и оскорбления. Находясь незаконно в помещении дома, т.к. его удерживали не давали уйти из помещения дома, истец претерпел физически и нравственные страдания, которые выражаются в следующем: истца заставляли помимо его воли смотреть фильмы про наркоманов, алкоголиков, тематические фильмы, различного рода тренинги для сумасшедших; заставляли делать зарядку, проводить зарядку; заставляли участвовать в группе самопомощи, каждый день истцу приходилось слушать одни и те же рассказы одних и тех же людей, которые не были интересны ему; заставляли читать литературу, которая ненавистна, противна и приводит к деградации личности; заставляли писать анализы чувств (80 примеров в день), в то время, как остальные писали по 20 примеров в день; заставляли писать план одного дня; заставляли писать дефектовку на каждого резидента (заказчики); заставляли каждый день придумывать и озвучивать два случая проявления «умноты» в доме, в то время как остальные этого не делали; заставляли делать уборку, мыть туалеты; рацион питания состоял практически из одних углеводов (рожки, хлеб); неоднократно унижали обращаясь к нему следующими фразами: «хитрый», «еврей», «лицемер»; в случае отказа и (или) несоблюдения «правил», которые выдумывались хаотично, спонтанно сотрудниками, истцу выдавались различного рода наказания, хождения с папкой «адвокат», писать «безответственность», «своеволие», «субординация» и так далее; также истец испытывал сильную боль после выпадение пломбы из зуба, к стоматологу его не везли, приходилось принимать обезболивающе, которое не сразу выдавали, в связи с чем он испытывал сильную боль. Также в период нахождения в реабилитационном центре на тетради истца была нарисована фашистская свастика, при проведении истцом утренней зарядки был включен целенаправленно гимн «Люфтваффе», в данных ситуациях истец чувствовал себя униженным и оскорбленным, поскольку по национальности он является евреем. Истец не мог сообщить жене и детям место своего фактического пребывания, поскольку первые две недели звонки были запрещены, после звонки могли осуществляться 1 раз в неделю, по номеру телефона, указанному в его личном деле и по разрешению сотрудников «консультантов» центра. В связи с нахождением в реабилитационном центре 02.07.2023 истец не смог поздравить и присутствовать на дне рождения своего сына Б4. дата рождения, а также в период нахождения в центре не мог принимать участие в его воспитании. Семья истца осталась без средств к существованию, в связи с чем были вынуждены ограничивать себя в еде и остальных жизненных потребностях. В адрес ответчика истец направил претензию с требованием возместить моральный вред путем перечисления денежных средств в размере 6400000 рублей, которая была получена ответчиком 04.09.2023, однако ответчик посчитал доводы, указанные в претензии не обоснованными.

По данному делу 11.09.2023 в качестве третьего лица привлечена Б2.

Протокольным определением Пермского районного суда Пермского края от 23.10.2023 к участию в деле в качестве третьего лица, на заявляющего самостоятельных требований привлечен Г1. (собственник здания и земельного участка) (л.д. 84-87 т. 1).

Решением Пермского районного суда Пермского края от 29.02.2024 исковые требования удовлетворены частично, суд взыскал с ответчика в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 300000 рублей, а так же штраф в размере 150 000 рублей, отказав в оставшейся части исковых требований. Кроме того, с ИП Т. в доход местного бюджета была взыскана государственная пошлина в размере 300 рублей.

С постановленным решением не согласен ответчик. В апелляционной жалобе с учетом ее дополнений, заявляя об отмене состоявшегося решения, ссылается на то, что решение постановлено с нарушением норм материального права при неверно установленных обстоятельствах. Ссылается на то, что судом сделан необоснованный вывод о незаконности нахождения истца в реабилитационном центре, незаконном удержании его в помещении реабилитационного центра. Обращает внимание на то, что при заключении договора об оказании услуг реабилитационного центра Б1. и Б2. просили ответчика создать условия, исключающие возможность употребления Б1. алкоголя, что и было выполнено со стороны ответчика. Со всеми Правилами нахождения в реабилитационном центре Б1. был ознакомлен и согласен. Указывает о том, что суд, рассматривая настоящее гражданское дело, фактически установил вину ответчика в совершении деяния, предусмотренного Уголовным кодексом Российской Федерации, что недопустимо при рассмотрении гражданского дела, поскольку только вступивший в силу приговор суда может доказывать виновность лица. Равным образом обращает внимание на то, что вину в совершении административного правонарушения в силу статьи 23.1 КоАП РФ за оскорбление может подтвердить вступивший в законную силу судебный акт. Оснований для взыскания компенсации морального вреда за то, что в отношении истца высказывались оскорбления по национальному признаку, рисунки свастики на его вещах, включение гимна нацистов при проведении зарядки, не имелось, поскольку непосредственно Т. к личностному общению между иными лицами и истцом не имел. Каждый факт некорректного поведения со стороны указанных лиц требует отдельного рассмотрения в частном порядке. Кроме того, истец не первый раз заключал договор на оказание услуг с ИП Т., в связи с чем, повторное обращение подтверждает добровольность действий истца. Суд положил в основу решения показания свидетелей, видеоматериалы, пояснения истца, которые в силу прямого процессуального ограничения средств доказывания являются недопустимыми доказательствами по настоящему делу. Обращает внимание на то, что положительный результат реабилитации истца виден невооруженным взглядом, однако истец вместо благодарности за то, что бросил пить, немотивированно вымогает у ответчика более 6 млн. рублей, сначала в одиночку, затем через судебные органы. При поступлении информации о заболевании у истца зуба, он был записан на прием к врачу на ближайшее время. Кроме того, суд рассматривает договор, заключенный между Б1., Б2. и Т., в то время как истцом иск заявлен к Т.

В суде апелляционной инстанции ответчик Т. и его представители Попов В.В., Гатауллин И.Б. доводы апелляционной жалобы поддержали.

Истец Б1. указала на отсутствие оснований к отмене состоявшегося решения.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, извещены, ходатайств об отложении дела не заявляли.

Руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила рассмотреть жалобу при имеющейся явке.

Изучив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в апелляционной жалобе, проверив законность и обоснованность состоявшегося решения в порядке, установленном главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом пункта 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации закреплено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

Согласно статье 19 Конституции Российской Федерации все равны перед законом и судом (часть 1); государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности (часть 2).

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными настоящей главой и статьей 151 названного кодекса; моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом (пункт 2); компенсация морального вреда осуществляется независимо от подлежащего возмещению имущественного вреда (пункт 3).

В соответствии со статьей 1101 данного кодекса размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2).

Как разъяснено в абзаце 3 пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда», под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Судом первой инстанции установлено и из материалов дела следует, что

из выписки ЕГРИП следует, что ИП Т. является индивидуальным предпринимателем с 16.12.2020 и осуществляет, в том числе деятельность больничных организаций, общая врачебная практика, деятельностью по оказанию помощи на дому для лиц с ограниченными возможностями развития, душевнобольными и наркозависимыми (л.д. 38-39 т. 1).

25.06.2023 между ИП Т. (исполнитель) и Б1. (заказчик-1), Б2. (заказчик-2) был заключен договор на оказание услуг № **, по условиям которого исполнитель на основании письменного заявления заказчика-2 и договора оказывает заказчику-2 услуги по реабилитации и социальной адаптации заказчика-1 в реабилитационном центре ИП Т. с учетом программы ТС «решение», в объеме и на условиях, устанавливаемых настоящим договором, а заказчик-2 оплачивает услуги исполнителя, предусмотренные настоящим договором (л.д. 8-19 т. 1). Ответчик не отрицает, что оплата услуг по договору произведена в полном объеме.

Согласно пунктов 3.2.1, 3.2., 3.2.6, 3.3.1, 3.3.2, 3.4.10, 3.4.11, 4 договора на оказание услуг № ** от 25.06.2023 исполнитель имеет право с самостоятельно определять формы и методы оказания услуг исходя из требований законодательства, а также конкретных условий договора. Исполнитель имеет право самостоятельно определять состав специалистов осуществляющих предоставление услуг и по своему усмотрению распределять между ними работу. Исполнитель не может гарантировать, а заказчик 1 и заказчик 2 не вправе требовать гарантированного результата по договору, поскольку результат зависит не всецело от исполнителя, а в большей степени от воли и действий заказчика 1 и заказчика 2. Исполнитель в праве гарантировать только надлежащее, всестороннее и профессиональное исполнение своих обязательств по договору. Заказчик 1 имеет право требовать при необходимости от исполнителя предоставление социальных услуг в объеме и сроки, установленные настоящим договором. Заказчик 1 имеет право отказаться от предоставляемых ему по договору социальных услуг в полном объеме либо в их части, письменно предупредив об этом не позднее чем за 30 дней, при условии полной оплаты исполнителю осуществленных последним расходов на оказание услуг. Заказчик 1 обязан выполнять рекомендации программы «решение». Заказчик 1 обязан на период прохождения программы «решение» отказаться по получения психотерапевтической помощи. В процессе оказания услуг исполнитель осуществляет разработку и реализацию индивидуальной программы реабилитации и социальной адаптации заказчика 1, формирование заказчика 1 мотивационных установок, направленных на осознание и преодоление последствий химической зависимости, формирование навыков трезвой жизни. В течение одного рабочего дня с момента заключения настоящего договора и оплаты заказчиком 2 услуг исполнителя договора заказчик 2 обеспечивает прибытие заказчика 1 к месту проведения программы реабилитации и социальной адаптации по адресу: ****.

Б1. в период с 25.06.2023 по 14.08.2023 находился в реабилитационном центре по адресу: ****.

В материалы дела истцом предоставлены две тетради с его записями, которые, с его слов, заставляли заносить по программе чувств, когда он находился в помещении ИП Т. (л.д. 132-133 т. 2).

29.08.2023 истец направил в адрес ответчика ИП Т. претензию (л.д. 53-56 т. 1), от ИП Т. 04.09.2023 направлен ответ на претензию, где в требованиях было отказано (л.д. 57 т. 1).

Также в материалы дела ответчиком были предоставлены видеозаписи нахождения истца в реабилитационном центре, из которых видно, что дом, в котором ответчик проводит реабилитационные мероприятия огорожен забором, выход и вход в здание осуществляется с помощью третьих лиц (консультанты), которые открывают и закрывают двери, сопровождают лиц, которые туда приходят. Так же видно, как истец и другие лица находятся внутри здания и совершают разные действия.

Истец, заявляя требования о взыскании компенсации морального вреда указывает, что его незаконно лишили свободы и удерживали в здании (жилом доме) по адресу: ****, где за время его пребывания оскорбляли, унижали, заставляли делать непонятные ему вещи. Истец неоднократно устно заявлял требования о расторжении договора и освобождения из помещения центра, писал заявления о предоставлении ему сотового телефона и об отказе от договора возмездного оказания услуг, освобождении его из центра, однако данные просьбы были оставлены без внимания.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции, оценив имеющиеся в деле письменные доказательства, в совокупности с пояснениями сторон и показаниями свидетелей Ш1., П., С1., Б6., Ш2., С2., Ш3., М., а также исследовав фото- и видеоматериалами, пришел к выводу о том, что в судебном заседании нашли свое подтверждение заявленные требования истца о ненадлежащем исполнении заключенного с ответчиком договора на оказание услуг от 25.06.2023, в том числе пункта 3.3.2 предусматривающего расторжение договора со стороной заказчика 1. Так, судом было установлено, что истцом неоднократно заявлялось желание покинуть реабилитационный центр, отказаться от исполнения договора на оказание услуг № **, однако договор ИП Т. расторгнут своевременно не был, в связи с чем истец незаконно лишился свободы на длительное время, где ему в нарушение заключенного договора не предоставили специалистов, осуществляющих предоставление услуг по программе реабилитации, не осуществили разработку и реализацию индивидуальной программы реабилитации и социальной адаптации, не предоставили своевременно медицинскую помощь. В результате чего Б1. пережил нравственные страдания в результате нарушения его конституционных прав на свободу передвижения, личную неприкосновенность, достоинство личности, расовую принадлежность, своевременную медицинскую помощь, что подтверждается тем, что истца в период пребывания в реабилитационном центре обзывали по национальному признаку, рисовали свастику на его вещах, включали гимн нацистов при проведении им зарядки. Кроме того, истец испытал физическую боль, связанную с выпадением пломбы из зуба при отсутствии медицинских работников и несвоевременном оказании медицинской помощи.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции принял во внимание длительность незаконного нахождения истца в реабилитационном центре, невозможность ведения обычного образа жизни, уровень стрессово-негативного восприятия истцом ситуации, в которой он оказался в результате незаконного удержания, отсутствия связи с родственниками, публичных унижений расовой принадлежности. Исходя из фактических обстоятельств дела, суд приходит к выводу, что с ИП Т. в пользу истца подлежит взысканию компенсация морального вреда в размере 300 000 рублей, поскольку, по мнению суда, данный размер компенсации, с учетом установленных по делу обстоятельств, будет отвечать требованиям разумности и справедливости, а также способствовать восстановлению нарушенных прав истца.

Руководствуясь пунктом 6 статьи 13 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей», пунктом 46 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей», суд взыскала с ответчика в пользу истца штраф за несоблюдение в добровольном порядке требований потребителя в сумме 150000 рублей, приняв во внимание, что ИП Т. в добровольном порядке не исполнил требования истца.

Не согласиться с выводами суда первой инстанции у судебной коллегии оснований не имеется.

Доводы апеллянта о том, что при заключении договора об оказании услуг реабилитационного центра Б1. и Б2. просили ответчика создать условия, исключающие возможность употребления Б1. алкоголя, что и было выполнено со стороны ответчика, однако, такие действия ответчика не свидетельствуют о незаконном удержании истца в реабилитационном центре, поскольку со всеми Правилами нахождения в реабилитационном центре Б1. был ознакомлен и согласен, не могут быть приняты во внимание, поскольку, удовлетворяя заявленные требования, суд исходил из установленного факта ненадлежащего оказания услуг истцу ответчиком.

Согласно пункту 1 статьи 421 Гражданскому требованию Российской Федерации, граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Понуждение к заключению договора не допускается, за исключением случаев, когда обязанность заключить договор предусмотрена настоящим Кодексом, законом или добровольно принятым обязательством.

В соответствии с пунктом 1 статьи 450 Гражданскому требованию Российской Федерации изменение и расторжение договора возможны по соглашению сторон, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами или договором.

В силу статьи 32 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей» потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работ (оказании услуг) в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору.

Приведенные положения применяются в случаях, когда отказ потребителя (заказчика) от договора не связан с нарушением исполнителем обязательств по договору, возлагая на потребителя (заказчика) обязанность оплатить расходы, понесенные исполнителем в связи с исполнением обязательств по договору.

Судебная коллегия соглашается с доводами апеллянта о некорректности выводов суда относительно незаконного лишения свободы истца ответчиком на длительное время, поскольку согласно пункта 3.3.2 договора на оказание услуг № ** от 25.06.2023 Заказчик 1, коим в настоящем случае является Б1., имеет право отказаться от предоставляемых ему по договору социальных услуг в полном объеме либо в их части, письменно предупредив об этом не позднее чем за 30 дней, при условии полной оплаты исполнителю осуществленных последним расходов на оказание услуг (л.д. 4 т. 1). Вместе с тем, доказательств обращения истца к ответчику в письменном виде с целью расторжения упомянутого договора материалы дела не содержат. Б1. и свидетели пояснили, что со стороны истца имели место лишь устные уведомления «консультантов» о нежелании находиться в реабилитационном центре, которые оставлены без внимания.

В данном случае судебная коллегия полагает, что со стороны «консультантов» реабилитационного центра имело место игнорирование просьб истца, не указание (не разъяснение) Б1., что для расторжения договора оказания услуг ему необходимо обратиться с письменным заявлением.

В тоже время неверные выводы суда в указанной части не свидетельствуют о незаконности постановленного решения.

В пункте 45 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28.06.2012 № 17 «О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей» разъяснено, что при решении судом вопроса о компенсации потребителю морального вреда достаточным условием для удовлетворения иска является установленный факт нарушения прав потребителя.

Материалами дела, а именно, пояснениями истца, показаниями свидетелей, фото и видеоматериалами, подтверждается и ответчиком не опровергнуто, что истцу в нарушение заключенного договора не предоставили специалистов осуществляющих предоставление услуг по программе реабилитации (пункт 3.2.2), не осуществили разработку и реализацию индивидуальной программы реабилитации и социальной адаптации (пункты 1.5, 1.10, 2, 4), не предоставили своевременно медицинскую помощь, в результате чего истец Б1., будучи потребителем услуг, не получил их в полном объеме, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Также из материалов дела следует, что работников в центре у ИП Т. не имеется, все занятия и организацию проживания осуществляют на добровольной основе ранее проходившие курсы реабилитации в данном центре, так называемые «консультанты». У них не имеется ни какого специального для этого образования, только сертификаты о том, что они принимали участие в обучении на семинаре тренингов по разным темам, тогда как по условиям договора (пункт 3.2.2) услуги должны оказывать специалисты в указанной области реабилитации и социальной адаптации. Тот факт, что реабилитационный центр не является учреждением здравоохранения и не оказывает медицинские услуги (пункт 10.6), а равно не является и образовательной организацией и не оказывает образовательные услуги (пункт 10.7), сам по себе не снимает с ИП Т. обязанности по оказанию реабилитационных услуг надлежащего качества.

Аргумент апеллянта о том, что суд, постановляя оспариваемое решение, фактически установил вину ответчика в совершении уголовного преступления, а также признал виновным в совершении административного правонарушения подлежат отклонению, поскольку, рассматривая заявленные требования, суд первой инстанции руководствовался исключительно нормами гражданского законодательства, вину в совершении уголовно-наказуемого деяния, а также административного проступка не устанавливал, поскольку законом в такой случае иной процессуальный порядок. Судебная коллегия обращает внимание, что для взыскания компенсации морального вреда квалификация деяния виновного лица с точки зрения уголовного закона, либо норм КоАП РФ не требуется.

Доводы апеллянта о том, что Б1. по заявленным требованиям не является ненадлежащим истцом, поскольку по договору на оказание услуг от 25.06.2023 он не является заказчиком услуги, в роли такового выступает мать истца, получили надлежащую правовую оценку суда первой инстанции и в дополнительной аргументации суда апелляционной инстанции не нуждаются.

Оценивая аналогичные доводы ответчика и обоснованно их отклоняя, суд первой инстанции, правомерно ссылаясь на положения статьи 15 Закона Российской Федерации от 07.02.1992 № 2300-1 «О защите прав потребителей», исходил из того, что из договора на оказание услуг № ** от 25.06.2023, подписанного всеми тремя сторонами, следует, что заказчиками выступают два лица: Б2. и Б1., исполнителем является ИП Т. при этом, в разделе 2 договора указан предмет договора, по которому исполнитель предоставляет услуги именно Б1. (л.д. 10 т. 1). Таким образом, Б1. имел право предъявлять ответчику настоящий компенсаторный иск.

Ссылка апеллянта на то, что оснований для взыскания компенсации морального вреда за то, что в отношении истца высказывались оскорбления по национальному признаку, рисунки свастики на его вещах, включение гимна нацистов при проведении зарядки, не имелось, поскольку непосредственно Т. к личностному общению между иными лицами и истцом не имел, не влекут отмену состоявшегося судебного акта, поскольку как Б5., так и Ш2. по существу подтвердили факты как рисования ими фашистской свастики на вещах, принадлежащих истцу, так и включения гимна нацистов при проведении Б1. зарядки (л.д. 118, 119 т. 1). Свидетели Ш1., П., Б6. также подтвердили, что работники центра оскорбляли истца разными обидными словами, унижали истца (рисовали нацистскую символику, включали гимн нацистов, заставляли носить папку с надписью «адвокат»), несвоевременно предоставили медицинскую помощь в связи с зубной болью. Принуждали выполнять задания под психологическим давлением. Ответчик данные факты также не опроверг. Учитывая, что стороной ответчика не отрицалось, что работников в центре у ИП Т. не имеется, все занятия и организацию проживания осуществляют на добровольной основе ранее проходившие курсы реабилитации в данном центре, так называемые «консультанты», при этом, списков лиц, которые занимались данной деятельностью в период нахождения истца в центре ответчиком не предоставлено, судебная коллегия полагает правильными выводы суда о том, что ответственность за действия лиц, оскорбивших истца по национальному признаку, что является прямым нарушением гарантированного Конституцией Российской Федерации (статья 19) прав истца на равенство его прав и свобод независимо национальности, происхождения, религиозной принадлежности, несет именно ответчик, как лицо, в силу договорных отношений между сторонами, взявшее на себя обязательство по обеспечению предоставления истцу услуг надлежащего качества и в комфортных условиях.

Утверждение подателя жалобы о том, что, поскольку истец не первый раз заключал договор на оказание услуг с ИП Т., постольку повторное обращение подтверждает добровольность действий истца, подлежат отклонению, так как суд устанавливает обстоятельства в каждом конкретном случае применительно к ситуации. Отсутствие разногласий по ранее заключенному с ИП Т. договору само по себе не исключает наличие таковых при последующем возникновении договорных отношений, что имеет место быть в настоящем случае и подтверждается фактическими обстоятельствами дела.

Не обоснован и аргумент апеллянта о том, что положенные в основу оспариваемого решения судом показания свидетелей, видеоматериалы, пояснения истца, являются недопустимыми доказательствами по настоящему делу, поскольку по искам о компенсации морального вреда факт нарушения личных неимущественных прав потерпевшего либо посягательства на принадлежащие ему нематериальные блага может подтверждаться любыми средствами доказывания, предусмотренными статьей 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе объяснениями сторон и третьих лиц, показаниями свидетелей, письменными доказательствами (включая сделанные и заверенные лицами, участвующими в деле, распечатки материалов, размещенных в информационно-телекоммуникационной сети (скриншот), с указанием адреса интернет-страницы, с которой сделана распечатка, и точного времени ее получения), а также вещественными доказательствами, аудио- и видеозаписями, заключениями экспертов, то есть любыми не запрещенными средствами доказывания (пункт 66 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда»).

Доводы апелляционной жалобы о том, что при поступлении информации о заболевании у истца зуба, он был записан на прием к врачу на ближайшее время не подтверждают своевременное оказание истцу требуемой медицинской помощи.

Так, стороной ответчика не отрицалось, что медицинского работника в центре нет, по необходимости вызывалась скорая помощь, либо помощь оказывалась самими консультантами при помощи родственников пациентов.

Свидетель Ш1. указал суду, что ему известно о том, что Б1. обращался к администрации реабилитационного цента с жалобами на зубную боль, поскольку не мог спать по ночам, но ему не сразу предоставили таблетки и не сразу дали возможность съездить к стоматологу.

Свидетель С1. пояснил, что забирал истца из центра ****, после звонка его матери, которая пояснила, что у ее сына заболел зуб и его нужно свозить к врачу. Когда приехал за Б1., то последний был очень удивлен, что его отпустили, чтобы увез его к стоматологу, затем он сказал, что больше в центр не поедет.

Свидетель Б6. пояснил суду, что Б1. неоднократно говорил ему про зубную боль, но консультанты говорили полоскать рот и давали обезболивающие. О приеме к врачу только обещали, действий не было.

Истцом в материалы дела представлена копия медицинской карты Стоматологического центра «Чароит», из содержания которой следует, что Б1. самостоятельно обратился за медицинской стоматологической помощью 04.09.2023 и далее неоднократно 11.09.2023, 02.10.2023, 19.10.2023 (л.д. 180 т. 1).

Ни пояснения истца в указанной части, ни показания свидетелей стороной ответчика не опровергнуты.

Доводы апелляционной жалобы о том, что обращение истца в суд с настоящим иском является фактически вымогательством с ответчика денежных средств, по тому мотиву, что положительный результат от нахождения истца в реабилитационном центре, по мнению ответчика, виден не вооруженным взглядом, не могут быть приняты во внимание, поскольку подача иска в суд является законным правом лица, полагающим, что его права нарушены. При этом, требования истца судом были признаны обоснованными, что опровергает позицию ответчика о каком-либо злоупотреблении правом. Более того, у ответчика была возможность урегулировать возникший с истцом спор в досудебном порядке, однако таким правом ответчик не воспользовался.

Позиция ответчика о завышенном размере компенсации морального вреда судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку, определяя размер денежной компенсации морального вреда, суд учел все заслуживающие внимания обстоятельства, а также требования разумности и справедливости. Всем указанным обстоятельствам в решении суда дана надлежащая правовая оценка, соответствующая требованиям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации. Оснований для иной оценки представленным доказательствам у суда апелляционной инстанции не имеется.

Кроме того, сложное материальное положение ответчика, на которое он ссылается, но документально не подтверждает, само по себе не уменьшает степень нравственных страданий, причиненных Б1., и не может являться причиной для ущемления его прав при определении размера компенсации морального вреда.

По мнению судебной коллегии, судом в полной мере соблюдены основополагающие принципы разумности и справедливости, а также обеспечен баланс прав и законных интересов сторон, позволяющий, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой – не допустить неосновательного обогащения потерпевшего и не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение лиц, ответственных за возмещение вреда.

С учетом фактических обстоятельств дела, взысканный размер компенсации морального вреда обоснованно снижен судом первой инстанции более, чем в 21 раз от заявленного размера (с 6 400000 рублей до 300000 рублей (без учета штрафа), оснований для еще большего его снижения по доводам апелляционной жалобы судебная коллегия не усматривает.

Не влекут отмену решения суда и доводы апелляционной жалобы о том, что судом неверно по всему судебному акту указана фамилия ответчика – Т., поскольку данное обстоятельство свидетельствует об очевидной описке суда, которая подлежит исправлению в порядке статьи 200 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Таким образом, суждения, приведенные в апелляционной жалобе, лишены бесспорных правовых аргументов, не опровергают установленные по делу обстоятельства, не могут повлиять на правильность применения судом первой инстанции норм материального и процессуального права, либо служить основаниями для отмены законного и обоснованного решения суда, который при известных позициях сторон дал им объективную оценку с приведением убедительных мотивов в постановленном по делу решении.

Иная точка зрения заявителя на то, как должно было быть разрешено дело, не может являться поводом для отмены оспариваемого судебного постановления.

С учетом изложенного, судебная коллегия не находит предусмотренных статьей 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для отмены обжалуемого решения суда по доводам апелляционной жалобы.

Руководствуясь статьями 199, 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Пермского районного суда Пермского края от 29.02.2024 оставить без изменения, апелляционную жалобу Индивидуального предпринимателя Т. – без удовлетворения.

Председательствующий: подпись

Судьи: подпись

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 02 июля 2024 года.