Решение по делу № 2а-242/2022 от 04.02.2022

Дело 2а-242/2022

УИД 11RS0№-33

РЕШЕНИЕ

Именем Российской Федерации

Сыктывдинский районный суд Республики Коми в составе судьи Сурниной Т.А.,

при секретаре судебного заседания Габовой Е.А.,

с участием административного истца Карнаухова С.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании в <адрес> 20 апреля 2022 года административное дело по административному исковому заявлению Карнаухова С. А. к Российской Федерации в лице Ф. Р., Министерству финансов Российской Федерации, ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>, ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес>, ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес> о признании незаконными действий, выразившихся в ведении видеонаблюдения в помещениях исправительных учреждений, взыскании компенсации морального вреда,

установил:

Карнаухов С.А. обратился в суд с административным исковым заявлением к Российской Федерации в лице Ф. Р. о признании незаконными действий, выразившихся в ведении видеонаблюдения в помещениях исправительных учреждений в той части, которой ведение контроля осуществляется операторами женского пола, а также в части негарантированности безопасности персональных данных истца, взыскании компенсации морального вреда в размере 120 000 000 руб.

В обоснование требований указано, что истец отбывал наказание с 2013 года по 2014 год в ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес>, с 2014 года по 2016 год – в ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес>, с 2016 года и по настоящее время – в ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>. В период содержания Карнаухова С.А. в указанных исправительных учреждениях за ним велось видеонаблюдение в камерах ШИЗО, спальных и обыскных помещениях, комнатах личного досмотра, медицинских и процедурных кабинетах. При этом операторами данных систем видеонаблюдения являются представители женского пола, чем унижаются честь и достоинство административного истца. Кроме того, ответчик не может гарантировать, что материалы видеонаблюдения хранятся надлежащим образом и не станут достоянием общественности.

К участию в деле в качестве соответчиков судом привлечены Министерство финансов Российской Федерации, ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>, ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес>, ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес>, в качестве заинтересованного лица привлечено У. Р. по <адрес>.

В судебном заседании административный истец Карнаухов С.А. требования поддержал в полном объеме по доводам, изложенным в административном иске. Указал, что им оспаривается не сам факт видеонаблюдения, поскольку оно действительно необходимо в исправительных учреждениях, а факт того, что наблюдение ведут лица женского пола. Также нет гарантий, что в будущем записи с камер видеонаблюдения не попадут в интернет.

Административные ответчики, извещенные надлежащим образом, в судебное заседание своих представителей не направили, представили письменные возражения, в которых просили отказать в удовлетворении требований в полном объеме, Минфин Р. указал, что в рассматриваемом случае Министерство является ненадлежащим ответчиком.

Ранее в ходе рассмотрения дела представитель Ф. Р. и ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес> Стародубец Е.В., действующий на основании доверенностей, с иском не согласился по доводам отзыва, указав, что действующим уголовно-исполнительным законодательством установлена обязательное видеонаблюдение за осужденными, при этом камеры расположены таким образом, что в любом случае соблюдается приватность. Запрета на осуществление наблюдения лицами женского пола законом не предусмотрено. В период содержания истца в исправительных учреждениях от него каких-либо жалоб по поводу осуществления видеонаблюдения не поступало. Эксплуатация видеосерверов осуществляется в условиях, исключающих возможность несанкционированного копирования или удаления информации. Указал, что административным истцом не доказано нарушение его прав и законных интересов действиями ответчиков, все доводы являются голословными.

Иные лица, участвующие в деле, участия в судебном заседании не принимали, извещены надлежащим образом.

Заслушав объяснения административного истца, исследовав письменные материалы дела, суд приходит к следующим выводам.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

В соответствии со ст. 2 Конституции РФ человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

Согласно п. 1 ст. 46 Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. При этом как указано в пункте 2 той же статьи решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

В соответствии со ст. 218 Кодекса административного судопроизводства РФ гражданин, организация, иные лица могут обратиться в суд с требованиями об оспаривании решений, действий (бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, иного органа, организации, наделенных отдельными государственными или иными публичными полномочиями (включая решения, действия (бездействие) квалификационной коллегии судей, экзаменационной комиссии), должностного лица, государственного или муниципального служащего (далее - орган, организация, лицо, наделенные государственными или иными публичными полномочиями), если полагают, что нарушены или оспорены их права, свободы и законные интересы, созданы препятствия к осуществлению их прав, свобод и реализации законных интересов или на них незаконно возложены какие-либо обязанности.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от <дата> № «О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел, связанных с нарушением условий содержания лиц, находящихся в местах принудительного содержания», право на свободу и личную неприкосновенность является неотчуждаемым правом каждого человека, что предопределяет наличие конституционных гарантий охраны и защиты достоинства личности, запрета применения пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания (ст. 17, 21 и 22 Конституции РФ); возможность ограничения указанного права допускается лишь в той мере, в какой оно преследует определенные Конституцией РФ цели, осуществляется в установленном законом порядке, с соблюдением общеправовых принципов и на основе критериев необходимости, разумности и соразмерности, с тем, чтобы не оказалось затронутым само существо данного права.

Под условиями содержания лишенных свободы лиц следует понимать условия, в которых с учетом установленной законом совокупности требований и ограничений (далее - режим мест принудительного содержания) реализуются закрепленные Конституцией РФ, общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами Российской Федерации, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации права и обязанности указанных лиц.

В п. 14 названного выше Постановления Пленума Верховного Суда РФ указывается, что условия содержания лишенных свободы лиц должны соответствовать требованиям, установленным законом, с учетом режима места принудительного содержания, поэтому существенные отклонения от таких требований могут рассматриваться в качестве нарушений указанных условий.

Согласно ч. 1 ст. 227.1 Кодекса административного судопроизводства РФ лицо, полагающее, что нарушены условия его содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, одновременно с предъявлением требования об оспаривании связанных с условиями содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении решения, действия (бездействия) органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих в порядке, предусмотренном настоящей главой, может заявить требование о присуждении компенсации за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении.

Процесс содержания лица под стражей или отбывания им наказания в Российской Федерации законодательно урегулирован, осуществляется на основании нормативно-правовых актов и соответствующих актов Министерства юстиции Российской Федерации, которыми регламентированы условия содержания, права и обязанности лиц, содержащихся под стражей или отбывающих наказание, а также права и обязанности лиц, ответственных за их содержание.

Содержание на законных основаниях лица под стражей или отбывание им наказания в местах, соответствующих установленным государством нормативам, заведомо не может быть расценено в качестве причинения физических и нравственных страданий таким лицам, поскольку указанные нормативы создавались именно с целью обеспечить не только содержание в местах лишения свободы или под стражей, но и обеспечить при этом соблюдение прав лиц, оказавшихся в них вследствие реализации механизма государственного принуждения.

При таких обстоятельствах само по себе отбывание лицом наказания в местах лишения свободы, осуществляемые на законных основаниях по постановлению или приговору суда, не порождают у него право на денежную компенсацию. Соответствующая правовая позиция нашла отражение в Определении Верховного Суда Российской Федерации №-6.

Таким образом, исходя из вышеприведенных разъяснений, суду при рассмотрении дел такой категории надлежит оценивать соответствие условий содержания административного истца требованиям, установленным законом, а также дать оценку таким условиям, принимая во внимание невозможность допущения бесчеловечного или унижающего достоинство человека обращения и нарушения его прав и основных свобод.

Судом установлено, что осужденный Карнаухов С.А. в период с <дата> по <дата> содержался в ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес> в камерных помещениях №, №; в период с <дата> по <дата> содержался в ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес> (в настоящее время – ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес>), первоначально был распределен в отряд №, в последующем переведен в отряд №; с <дата> по настоящее время содержится в ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>.

Установлено, что в период с <дата> по <дата> административный истец содержался в ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес> в камерных помещениях №, №. В указанный период в данных камерах, а также в медицинской части видеонаблюдение не велось. В иных помещениях ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес> в период содержания Карнаухова С.А. видеонаблюдение было установлено согласно схеме размещения оборудования, при этом нарушений приватности при установке видеокамер в учреждении не допущено, угол обзора видеокамер не позволял просматривать санитарные места общего пользования и комнаты санитарной обработки. В период содержания в ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес> административный истец с жалобами по вопросу видеонаблюдения в администрацию учреждения не обращался. На камерной карточке личного дела Карнаухова С.А. № есть отметка о том, что он склонен к членовредительству. Схемы размещения оборудования системы охранного телевидения в ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес> в период 2013-2014 гг. не сохранились, поскольку номенклатурные дела за данный период уничтожены, так как срок их хранения составляет 3 года.

В период с <дата> по <дата> Карнаухов С.А содержался в ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес>, которое функционировало как исправительная колония строгого режима, в настоящее время функционирует как колония-поселение (ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес>) на основании приказа Ф. Р. от <дата> №. В ИК-51 истец первоначально был распределен в отряд №, в последующем переведен в отряд №. В отряде № административный истец содержался на обычных условиях, данное помещение отряда видеонаблюдением не оборудовано. В последующем, Карнаухов С.А. был переведен в отряд №, где содержался с <дата> по <дата>, в данном помещении видеонаблюдение не велось. В период содержания в ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес> административный истец с жалобами, заявлениями по вопросу незаконности установления в учреждении видеонаблюдения в администрацию учреждения не обращался. Примерное количество видеокамер, установленных для наблюдения за территорией входа-выхода отрядов, насчитывало примерно 28 камер. Техническая документация по расположению видеокамер в ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес> за период 2014-2016 гг. уничтожена в связи с истечением срока хранения данной документации. Из представленных ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес> документов следует, что в период 2014-2016 гг. в качестве операторов группы надзора отдела безопасности преимущественно были сотрудники женского пола.

Судом также установлено, что с <дата> и по настоящее время Карнаухов С.А. содержится в ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>. Истец проживает в общежитии отряда №, ранее проживал в общежитиях отрядов №, №, данные помещения видеокамерами не оборудованы. Карнаухов С.А. неоднократно отбывал меру дисциплинарного взыскания в камерах штрафного изолятора ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>. В данном помещении установлены видеокамеры, как в продольных коридорах, прогулочных двориках, служебных помещениях, так и в камерах, где содержатся осужденные, при этом соблюдаются правила приватности. Проведение полного обыска осужденных в штрафном изоляторе ФКУ ИК-25 производится в обыскном помещении оборудованным видеокамерой, приватность при проведении полного обыска осужденных обеспечивается ширмой.

С целью обеспечения личной безопасности медицинского персонала в помещениях медицинской части ИК-25, ИК-51, СИЗО-8, где проводится прием осужденных женским персоналом, установлены видеокамеры. Для обеспечения приватности осужденных при проведении медицинских процедур, требующих оголения определенных зон, имеется переносная ширма.

Видеофиксация в данных учреждениях производится с учетом приватности, не нарушая прав осужденных, видеокамерами не оборудованы места, предназначенные для переодевания осужденных, душевые, стационарные комнаты.

Согласно представленным в материалы дела сведениям ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес> в камерах ШИЗО и ПКТ ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес> санитарные узлы выполнены в виде запираемых кабинок с дверью, что обеспечивает необходимую степень приватности при использовании туалета; при осуществлении видеоконтроля в камере № ПКТ объекта ШИЗО, ПКТ соблюдается приватность при посещении осужденными санитарного узла, видеокамера в санитарном узле в камере № не установлена, установлены двери закрывания санитарного узла; в помещениях медицинской части, где проводится прием осужденных женским персоналом и различные процедуры, установлены видеокамеры для обеспечения личной безопасности женского персонала. При необходимости в медицинской части имеются помещения, соответствующие стандартам оказания медицинской помощи для проведения врачебного осмотра, проведения процедурных методов лечения, не оборудованные видеокамерами. При необходимости либо по просьбе осужденного для соблюдения приватности прием и различные медицинские процедуры проводятся в вышеуказанных помещениях.

В соответствии с ч. 1 ст. 34 Федерального закона от <дата> № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» в целях осуществления надзора за подозреваемыми и обвиняемыми может использоваться аудио- и видеотехника.

Приказом Минюста Р. от <дата> № утверждены Наставления по оборудованию инженерно-техническими средствами охраны и надзора объектов уголовно-исполнительной системы (далее – Наставления).

В соответствии с пп. 5 п. 60 Наставления для наблюдения за поведением осужденных и лиц, содержащихся под стражей, в камерах, коридорах режимных корпусов и кабинетах медицинской части устанавливаются камеры видеонаблюдения.

Схемы расположения видеокамер, установленные в помещениях учреждений уголовно-исполнительной системы, предусмотрены планом надзора, в соответствии с приказом Минюста Р. от <дата> №-ДСП, срок хранения которого в соответствии с Перечнем документов, образующихся в деятельности Федеральной службы исполнения наказаний, органов, учреждений и предприятий уголовно-исполнительной системы, с указанием сроков хранения, утвержденным приказом Ф. Р. от <дата> №, составляет три года. Соответственно, как указали административные ответчики в своих отзывах на иск, планы надзора в период содержания Карнаухова С.А. в ФКУ СИЗО-8 и ФКУ ИК-51 уничтожены.

При этом, исходя из представленных ответчиками планов, сохранившихся за спорный период, расположение видеокамер в помещениях исправительный учреждений соответствует требованиям Наставления, при определении мест установки видеокамер учитывалось обеспечение приватности лиц, содержащихся в учреждениях.

В соответствии с ч. 1 ст. 83 Уголовно-исполнительного кодекса РФ администрация исправительных учреждений вправе использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства надзора и контроля для предупреждения побегов и других преступлений, нарушений установленного порядка отбывания наказания и в целях получения необходимой информации о поведении осужденных.

Согласно ч. 3 ст. 83 Уголовно-исполнительного кодекса РФ перечень технических средств надзора и контроля и порядок их использования устанавливаются нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Инженерно-технические средства охраны и надзора применяются с целью создания условий для предупреждения и пресечения побегов, других преступлений и нарушений установленного режима содержания осужденными и лицами, содержащимися под стражей, повышения эффективности надзора за ними и получения необходимой информации об их проведении, а также для обеспечения выполнения других служебных задач, возложенных на учреждения и органы уголовно-исполнительной системы (п. 3 Наставления).

Положениями п. 30 Наставления регламентируется оборудование инженерно-техническими средствами охраны и надзора постоянных объектов исправительных колоний, воспитательных колоний, лечебных исправительных и лечебно-профилактических учреждений, в том числе оборудование инженерно-техническими средствами надзора жилой зоны указанных объектов. Жилые и коммунально-бытовые объекты оборудуются видеокамерами.

Законодателем установлены требования к местам возможного размещения видеокамер в постоянных объектах исправительных колоний, при этом количество видеокамер и процент охвата (обзора) площади помещений видеонаблюдением в Наставлении не установлено.

Само по себе использование исправительными учреждениями технических средств контроля и надзора является частью механизма, обеспечивающего личную безопасность осужденных и персонала соответствующего учреждения, режим содержания осужденных, соблюдение их прав и исполнение ими своих обязанностей, в связи с чем, ведение видеонаблюдения не может расцениваться как действие, унижающее человеческое достоинство лиц, содержащихся под стражей, напротив, направлено на предотвращение возникновения либо своевременное выявление каких-либо ситуаций, составляющих угрозу, как для административного истца, так и иных лиц, недопущение нарушение прав сотрудниками учреждения.

Применение к лицу, совершившему преступление, наказания в виде лишения свободы предполагает изменение привычного уклада жизни осужденного, его отношений с окружающими и оказание на него определенного морально-психологического воздействия, чем затрагиваются его права и свободы, как гражданина, и изменяется его статус как личности. Лицо, совершающее умышленное преступление, должно предполагать, что в результате подобных действий оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, то есть такое лицо сознательно обрекает себя на ограничения, в том числе в правах на неприкосновенность частной жизни.

Таким образом, ограничение конституционных прав, в том числе на неприкосновенность частной жизни, является допустимым и оправданным в целях обеспечения личной безопасности осужденных, а также сотрудников учреждения.

Согласно ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

Гарантируя каждому право на уважение его частной и семейной жизни (ст. 8), Конвенция вместе с тем допускает вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права в случаях, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности либо защиты прав и свобод других лиц.

Статьей 21 Конституции РФ гарантируется охрана государством достоинства личности; ничто не может быть основанием для его умаления.

В силу норм ст. 23 Конституции РФ каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени.

Согласно положениям, закрепленным в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, ограничение прав и свобод человека и гражданина возможно федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Такие ограничения, в частности, могут быть связаны с применением к лицам, совершившим преступления, уголовного наказания в качестве меры государственного принуждения, особенность которого в силу ст. 43 Уголовного кодекса РФ состоит в том, что при его исполнении на осужденного осуществляется специфическое воздействие, выражающееся в лишении или ограничении его прав и свобод и возложении на него определенных обязанностей. Устанавливая в качестве одного из видов наказания лишение свободы, государство действует как в своих интересах, так и в интересах общества и его членов. Исполнение этого наказания изменяет привычный ритм жизни человека, его отношения с окружающими и имеет определенные морально-психологические последствия, ограничивая тем самым не только его права и свободы как гражданина, но и его права как личности, что связано с противоправным поведением виновного и обусловливается необходимостью ограничения его естественного права на свободу в целях защиты нравственности, прав и законных интересов других лиц.

На основании ст. 13 Закона Российской Федерации от <дата> № «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы», п.п. 3 и 6 п. 3 Положения о Федеральной службе исполнения наказаний, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от <дата> №, одна из основных задач Ф. Р. – обеспечение охраны прав, свобод и законных интересов осужденных и лиц, содержащихся под стражей. Задачей Ф. Р. является создание осужденным и лицам, содержащимся под стражей, условий содержания, соответствующих нормам международного права, положениям международных договоров Российской Федерации и федеральных законов.

Таким образом, государство в лице федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции исполнения уголовных наказаний, берет на себя обязанность обеспечивать правовую защиту и личную безопасность осужденных наравне с другими гражданами и лицами, находящимися под его юрисдикцией.

Как указано в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от <дата> № «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ», к бесчеловечному обращению относятся случаи, когда такое обращение, как правило, носит преднамеренный характер, имеет место на протяжении нескольких часов или когда в результате такого обращения человеку были причинены реальный физический вред либо глубокие физические или психические страдания. Унижающим достоинство обращением признается, в частности, такое обращение, которое вызывает у лица чувство страха, тревоги и собственной неполноценности. При этом лицу не должны причиняться лишения и страдания в более высокой степени, чем тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, а здоровье и благополучие лица должны быть гарантированы с учетом практических требований режима содержания.

Осуществление видеонаблюдения операторами женского пола не нарушает прав осужденного, не унижает его человеческое достоинство и не запрещено на законодательном уровне, является допустимым, поэтому не может рассматриваться как нарушение прав заявителя. Помещения туалетов в камерах оборудованы дверью, в медицинских и процедурных кабинетах имеется ширма (что сторонами не опровергалось), что предполагает уединение осужденного, поскольку он защищен от обзора камер видеонаблюдения, что в свою очередь влечет несостоятельность доводов истца в части нарушения его прав осуществлением наблюдения лицами женского пола.

Согласно Приказу Министерства юстиции РФ от <дата> №-ДСП «Об организации службы по обеспечению надзора за подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, содержащимися в следственных изоляторах и тюрьмах уголовно-исполнительной системы» сотрудники одного пола должны проводить только личный досмотр и наблюдение за лицами во время гигиенических процедур.

Приказом Ф. Р. от <дата> № дсп «Об определении должностей в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации, которые замещаются сотрудниками мужского пола (с учетом свойственных данному виду труда требований, а также характеристик условий труда)» определен перечень должностей в уголовно-исполнительной системе Российской Федерации, которые замещаются сотрудниками мужского пола с учетом свойственных данному виду труда требований, а также характеристик условий труда). В данный перечень не входят должности операторов постов системы охранного телевидения (ПСОТ), постов видеоконтроля, осуществляющих видеонаблюдение за поведением подозреваемых, обвиняемых, осужденных, а также за обстановкой в следственном изоляторе, за обстановкой на внутренних постах.

Таким образом, нормативно-правовыми актами, регламентирующими деятельность следственных изоляторов и тюрем уголовно-исполнительной системы – разделение должностных обязанностей по определенным должностям между сотрудниками-мужчинами и сотрудниками-женщинами не предусмотрено, определено разграничение по половому признаку только проведение личного досмотра. Операторы постов видеонаблюдения, являющиеся женщинами, осуществляя надзор, действуют исключительно в рамках своих профессиональных обязанностей в пределах своей компетенции. Действующим уголовно-исполнительным законодательством не установлен запрет по назначению на должности операторов постов видеонаблюдения сотрудников по гендерному признаку.

В нарушение положений ч. 9 ст. 226 Кодекса административного судопроизводства РФ административным истцом не представлено достоверных, допустимых и достаточных доказательств в обоснование своей позиции о том, что оспариваемые условия его содержания в части ведения видеонаблюдения лицами женского пола представляют собой обращение, позволяющее административному истцу обоснованно воспринимать их как унижающее достоинство и приравнивать их к пыткам.

Вопреки доводам Карнаухова С.А., действия административных ответчиков в оспариваемой части являются законными и не нарушающими положения ст. 21 и 23 Конституции РФ и ст. 3 и 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

При этом, суд отмечает, что показания свидетеля Хафизова Р.Я., указавшего, что в период содержания в ИК-51 в помещениях СУОН видеокамеры были расположены во всех помещениях, в том числе туалете, безусловно не свидетельствуют о нарушении правил приватности, поскольку надлежащих доказательств нарушения прав истца расположением видеокамер, углом их обзора, не представлено.

Доводы административного истца о негарантированности исправительными учреждениями системы Ф. Р. безопасности персональных данных при видеонаблюдении также являются несостоятельными и допустимыми и относимыми доказательствами не подтвержденными, поскольку сведений о том, что персональные данные Карнаухова С.А. каким-либо образом стали или будут в будущем известны третьим лицам (широкому кругу общественности), в материалы дела не представлено. Эксплуатация видеосерверов системы видеонаблюдения ответчиками осуществляется в условиях, исключающих возможность несанкционированного копирования и удаления информации, достоверных доказательств обратного суду не представлено. Правовых оснований для признания действий административных ответчиков в указанной части незаконными у суда также не имеется.

Согласно ч. 1 ст. 218 Кодекса административного судопроизводства РФ гражданин, организация, иные лица могут обратиться в суд с требованиями об оспаривании решений, действий (бездействия) органа государственной власти, органа местного самоуправления, иного органа, организации, наделенных отдельными государственными или иными публичными полномочиями, если полагают, что нарушены или оспорены их права, свободы и законные интересы, созданы препятствия к осуществлению их прав, свобод и реализации законных интересов или на них незаконно возложены какие-либо обязанности.

В соответствии со ст. 227 Кодекса административного судопроизводства РФ суд удовлетворяет требования о признании незаконными решения, действия (бездействия) органа, организации, лица, наделенных государственными или иными публичными полномочиями, если признает оспариваемые решения, действия (бездействия) не соответствующими нормативным правовым актам и нарушающими права, свободы и законные интересы административного истца.

В силу ч. 1 ст. 227.1 Кодекса административного судопроизводства РФ лицо, полагающее, что нарушены условия его содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении, одновременно с предъявлением требования об оспаривании связанных с условиями содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении решения, действия (бездействия) органа государственной власти, учреждения, их должностных лиц, государственных служащих в порядке, предусмотренном настоящей главой, может заявить требование о присуждении компенсации за нарушение установленных законодательством Российской Федерации и международными договорами Российской Федерации условий содержания под стражей, содержания в исправительном учреждении.

Оценив представленные сторонами доказательства в соответствии со ст. 84 Кодекса административного судопроизводства РФ, суд приходит к выводу, что Ф. Р., ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес>, ФКУ ИК-51 У. Р. по <адрес> (в настоящее время ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес>), ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес> действовали и действуют исключительно в рамках закона, нарушения прав и законных интересов административного истца при этом не допущено.

В данном случае требуемой законодателем совокупности по делу не установлено, в связи с чем, суд приходит выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных Карнауховым С.А. требований.

Обращаясь в суд с настоящим исковым заявлением, Карнаухов С.А. указывает, что в связи ненадлежащими условиями содержания в исправительных учреждениях, выразившихся в видеонаблюдении операторами женского пола и необеспеченности гарантий безопасности персональных данных истца, ему причинен моральный вред.

Согласно п. 1 ст. 151 Гражданского кодекса РФ если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Как разъяснено в абз. 2 п. 2 Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда», моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Согласно ст. 1069 Гражданского кодекса РФ причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Обязательными условиями наступления ответственности за причинение вреда в соответствии со ст. 1069 Гражданского кодекса РФ являются: наступление вреда, противоправное поведение причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправным поведением причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Такой способ защиты права как денежная компенсация морального предусмотрен законом не для всех случаев причинения гражданину физических или нравственных страданий, а только для защиты от таких действий, которые нарушают личные неимущественные права гражданина, либо посягают на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага.

Между тем, в рассматриваемом случае обстоятельств, свидетельствующих о причинении административному истцу морального вреда, судом не установлено. Оснований для возложения на ответчиков ответственности в виде компенсации административному истцу морального вреда не имеется.

Поскольку факт незаконных действий исправительных учреждений, а также факт причинения истцу морального вреда не установлены и причинно-следственная связь между незаконными действиями (бездействием) исправительных учреждений и моральным вредом, на который ссылается административный истец, отсутствует, оснований для компенсации морального вреда не имеется.

Принимая во внимание изложенное, суд приходит выводу об отказе в удовлетворении административных исковых требований в полном объеме.

Учитывая изложенное и руководствуясь ст. 175-180, 227 Кодекса административного судопроизводства РФ, суд

решил:

Административное исковое заявление Карнаухова С. А. к Российской Федерации в лице Ф. Р., Министерству финансов Российской Федерации, ФКУ ИК-25 У. Р. по <адрес>, ФКУ СИЗО-8 У. Р. по <адрес>, ФКУ КП-51 ОУХД У. Р. по <адрес> о признании незаконными действий, выразившихся в ведении видеонаблюдения в помещениях исправительных учреждений, взыскании компенсации морального вреда – оставить без удовлетворения.

Решение может быть обжаловано в Верховный Суд Республики Коми через Сыктывдинский районный суд Республики Коми в течение месяца со дня принятия решения в окончательной форме.

Судья Т.А. Сурнина

В окончательной форме решение принято <дата>.