Решение по делу № 2-182/2019 от 27.09.2018

гр. дело № 2-182/2019

РЕШЕНИЕ

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

«28» февраля 2019 года                                г. Кострома

Ленинский районный суд г. Костромы в составе:

председательствующего судьи Коровкиной Ю.В.,

при секретаре Колотилове Д.М.,

рассмотрев в открытом судебном заседании с использованием системы видеоконференц-связи гражданское дело по иску Лифанова А. В. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации, о взыскании компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Лифанов А.В. обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области о возмещении морального вреда в сумме 1 000 000 руб. в связи с ненадлежащими условиями содержания в карцере №6 ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области в период с 10.03.2006, указывая, что в период его содержания в карцере нарушалась норма площади, отсутствовал умывальник, туалет, стены были в плесени, трещинах, потолок обваливался, окно было полностью закрыто железным щитом с нескольким отверстиями диаметром не более 30мм, что исключало попадание света в карцер, отсутствовали вентиляционные каналы, отсутствовала форточка. Вместо унитаза в карцере напротив входа находился железный ящик без крышки, ходить в туалет приходилось на глазах у надзирателей, зловоние не выветривалось. Лампочка была закрыта железным щитом. Отсутствовал стол. Был бетонный пол с дырами, откуда вылезали крысы и тараканы. Спать приходилось на деревянном настиле, который на ночь отпускали, матрас был рваным, грязным. Все перечисленное, а также жестокое обращение к нему он расценивает как бесчеловечное отношение к нему, вызвавшее страдания, в связи с чем он отказывался от прима пищи, писал жалобы в прокуратуру Костромской области, на основании которых была проведена проверка, и было выдано предостережение о недопустимости нарушений, что в целом дает истцу право требовать взыскания компенсации морального вреда в указанном размере.

В соответствии со ст. 40 Гражданского процессуального кодекса РФ судом к участию в деле в качестве соответчика привлечена Федеральная служба исполнения наказаний Российской Федерации.

В порядке ст. 43 ГПК РФ в качестве 3-х лиц привлечены УФСИН России по Костромской области, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области.

В ходе рассмотрения дела истец Лифанов А.В. исковые требования уточнил, указав, что моральный вред ему причинен и в связи с причинением ему вреда здоровью сотрудниками СИЗО-1.

В судебном заседании истец Лифанов А.В. и его представитель адвокат Бородина Т.С. исковые требования с учетом уточнения поддержали.

Представитель ответчика ФСИН России, третьих лиц УФСИН России по Костромской области, ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области - Зайцева С.А. иск не признала, полагала, что производство по делу подлежит прекращению, поскольку ранее судом рассматривалось дело по иску Лифанова А.В. в связи с ненадлежащими условиями его содержания в СИЗО-1 в заявленный период, также пояснила, что факт наличия нравственных и физических страданий истцом не обоснован.

Представитель ответчика Министерства финансов РФ в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области в суд не явился, ходатайствовал о рассмотрении дела в его отсутствие, направил в суд письменные возражения, исковые требования не признал. Полагал, что на Министерство финансов РФ не возложена ответственность по обеспечению условий содержания осужденных в учреждениях, исполняющих наказание. В связи с чем, Министерство финансов РФ является ненадлежащим ответчиком по делу. Законных оснований для компенсации морального вреда не имеется, так как не доказана противоправность поведения причинителя вреда и причинная связь между неправомерными действиями ответчика и наступившим вредом.

Выслушав участвующих в деле лиц, исследовав материалы дела, а также материалы гражданского дела № 2-230/2017, суд приходит к следующему.

Статья 2 Конституции РФ устанавливает, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией (ст.17 Конституции РФ).

Достоинство личности охраняется государством. Ничто не может быть основанием для его умаления. Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (ст.21 Конституции РФ).

В силу ст. 53 Конституции РФ каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Согласно ст. 1064 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Согласно ст. 10 Уголовно-исполнительного кодекса РФ, Российская Федерация уважает и охраняет права, свободы и законные интересы осужденных, обеспечивает законность применения средств их исправления, их правовую защиту и личную безопасность при исполнении наказаний. При исполнении наказаний осужденным гарантируются права и свободы граждан Российской Федерации с изъятиями и ограничениями, установленными уголовным, уголовно-исполнительным и иным законодательством Российской Федерации.

Таким образом, государство берет на себя обязанность обеспечивать правовую защиту и личную безопасность осужденных наравне с другими гражданами и лицами, находящимися под его юрисдикцией.

На основании ст. 13 Закона Российской Федерации от 21.07.1993 г. №5473-I «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» учреждения, исполняющие наказания, обязаны создавать условия для обеспечения правопорядка и законности, безопасности осужденных, а также персонала, должностных лиц и граждан, находящихся на их территориях, обеспечивать охрану здоровья осужденных, осуществлять деятельность по развитию своей материально-технической базы и социальной сферы.

В силу положений ст. 9 названного Закона финансовое обеспечение функционирования уголовно-исполнительной системы, прав, социальных гарантий ее сотрудникам в соответствии с данным Законом и федеральными законами является расходным обязательством Российской Федерации.

Федеральным законом от 15.07.1995 года № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» установлено, что содержание под стражей осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости, презумпции невиновности, равенства всех граждан перед законом, гуманизма, уважения человеческого достоинства, в соответствии с Конституцией Российской Федерации, принципами и нормами международного права, а также международными договорами Российской Федерации и не должно сопровождаться пытками, иными действиями, имеющими целью причинение физических или нравственных страданий подозреваемым и обвиняемым, содержащимся под стражей (статья 4); подозреваемые и обвиняемые имеют, в частности, право на материально-бытовое обеспечение, на восьмичасовой сон в ночное время (статья 17); подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, отвечающие требованиям гигиены, санитарии и пожарной безопасности, предоставляется индивидуальное спальное место, норма санитарной площади в камере на одного человека устанавливается в размере четырех квадратных метров (статья 23), подозреваемые и обвиняемые могут быть водворены в один (статья 40), водворение в карцер осуществляется на основании постановления начальника места содержания под стражей и заключения медицинского работника о возможности нахождения подозреваемого или обвиняемого в карцере, содержание подозреваемых и обвиняемых в карцере одиночное. В карцере подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются индивидуальным спальным местом и постельными принадлежностями только на время сна в установленные часы. В период содержания в карцере подозреваемым и обвиняемым запрещаются переписка, свидания, кроме свиданий с защитником и проведения бесед членами общественной наблюдательной комиссии с ними, а также приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости, получение посылок и передач, пользование настольными играми, просмотр телепередач. Посылки и передачи вручаются подозреваемым и обвиняемым после окончания срока их пребывания в карцере. Подозреваемые и обвиняемые, содержащиеся в карцере, пользуются ежедневной прогулкой продолжительностью один час. Иные ограничения, не предусмотренные настоящей статьей, в отношении подозреваемых и обвиняемых, содержащихся в карцере, не допускаются. Направление ими предложений, заявлений и жалоб осуществляется в порядке, предусмотренном статьей 21 настоящего Федерального закона.

Минимальными стандартными правилами обращения с заключенными, принятыми в г. Женеве 30 августа 1955 г. первым Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, предусмотрено, что все помещения, которыми пользуются заключенные, должны отвечать всем санитарным требованиям, причем должное внимание следует обращать на климатические условия, особенно на кубатуру этих помещений, на минимальную их площадь, на освещение, отопление и вентиляцию. Санитарные установки должны быть достаточными для того, чтобы каждый заключенный мог удовлетворять свои естественные потребности, когда ему это нужно, в условиях чистоты и пристойности.

Материалами дела установлено, что Лифанов А.В. с 10.03.2006 по 21.03.2006, и с 22.03.2006 по 26.03.2006 содержался в карцере № 6 ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области.

В обоснование исковых требований Лифанов А.В. ссылается на ненадлежащие условия содержания в карцере ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области, в связи с тем, что нарушалась норма площади, предусмотренная на человека, нарушались санитарные нормы содержания осужденных, отсутствовали умывальник, туалет, вентиляционные каналы, форточка; стены были в плесени, трещинах, потолок обваливался, окно было полностью закрыто железным щитом с нескольким отверстиями диаметром не более 30мм, вместо унитаза в карцере напротив входа находился железный ящик без крышки, ходить в туалет приходилось на глазах у надзирателей, зловоние не выветривалось. Лампочка была закрыта железным щитом. Отсутствовал стол. Был бетонный пол с дырами, откуда вылезали крысы и тараканы. Спать приходилось на деревянном настиле, который на ночь отпускали, матрас был рваным, грязным. Кроме того, в обоснование требований о взыскании компенсации морального вреда Лифанов А.В. ссылался на жестокое обращение, на нанесенные ему побои.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Согласно постановлению Пленума Верховного Суда РФ № 10 от 20.12.1994 г. «О некоторых вопросах применения законодательства о компенсации морального вреда» суду необходимо выяснить, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они причинены, степень вины причинителя, какие нравственные и физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме или иной материальной форме он их оценивает и их компенсацию, и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Исходя из смысла приведенных выше правовых норм, истец в силу ст. 56 ГПК РФ обязан представить суду доказательства, подтверждающие факт причинения ему вреда, размер вреда, то обстоятельство, что ответчик является причинителем вреда, либо иным лицом, которое обязано возместить вред в силу закона. На ответчике лежит обязанность доказать отсутствие своей вины и причинения вреда истцу при доказанности факта причинения вреда и причинной связи между наступившим вредом и действиями (бездействием) ответчика.

В возражениях на иск представитель ФКУ СИЗО-1 сослалась на Приложение № 8а Приказа Министерства Юстиции РФ «Об утверждении Инструкции об организации службы по обеспечению надзора за подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными, содержащимися в следственных изоляторах и тюрьмах уголовно-исполнительной системы» oт 03.11.2005 г. № 204-дсп, согласно которому карцер представляет собой специально оборудованное камерное помещение для одиночного содержания. Пол деревянный. Стены гладко оштукатурены и окрашены в светлые тона. Дверь камерного типа с камерным замком и дополнительным быстродействующим запорным устройством. Направление открывания двери - в сторону коридора. В ней оборудуется смотровой «глазок», форточка для подачи пиши (размером 0,22м х 0,18м) с дверцей, запирающейся специальным форточным замком и открывающейся в сторону коридора до горизонтального положения, и ограничитель открывания для обеспечения прохода в камеру не более одного человека. Камерная дверь и форточка оборудуются сигнализацией. С внутренней стороны карцера оборудуется дополнительная решетчатая дверь с камерным замком, открывающаяся в сторону коридора. Карцер имеет естественное и искусственное освещение. Окно размером 0,9м х 0,6м с отсекающей металлической решеткой располагается у потолка. С внутренней стороны окна отсекающая решетка изолируется металлической сеткой. Электрическая лампочка устанавливается над дверью в нише или на потолке и изолируется металлической сеткой. В карцере устанавливаются: металлическая койка с деревянным покрытием, которая прикрепляется к стене, а на период от подъема до отбоя - поднимается и запирается, прикрепленные к полу или стене стол и табурет, санитарный узел, полка для туалетных принадлежностей. Также представитель указала, что установить содержался ли истец Лифанов А.В. в карцере, в какой период и какова его площадь не представляется возможным, так как камерные карточки до 2007 года уничтожены в связи с истечением срока их хранения.

Вместе с тем, согласно представленным Лифановым А.П. постановлениям начальника ИЗ-41/1: № 121 от 10 марта 2006 года, № 141 от 18 марта 2006 г. и от 22 марта 2006 года, за нарушение режима Лифанов А.В. был водворен в карцер 10.03.2006 в 17.00 час., освобожден 18.03.2006 в 17.00 час.; далее Лифанов А.В. водворен в карцер 18.03.2006 в 17.00 час. освобожден 21.03.2006 в 17.00 час., впоследствии Лифанов А.В. 22.03.2006 года в 16.55 час. вновь был водворен в карцер и освобожден 26.03.2006 в 16.55 час., то есть всего Лифанов А.В. находился в карцере 15 суток.

Из имеющихся в материалах дела рапортов сотрудников следственного изолятора на поведение Лифанова А.В. датированных 2006 годом, заявлений Лифанова А.В., а также показаний Лифанова А.В. следует, что Лифанов А.В. содержался в карцере №6.

Из письма старшего помощника прокурора области по надзору за законностью исполнения уголовных наказаний от 16.02.2018 следует, что 13.03.2006 Лифанов А.В. обращался с жалобой о нарушении его прав администрацией СИЗО-1 при водворении в карцер; по результатам проверки доводов жалобы 22.03.2006 года первым заместителем прокурора Костромской области в адрес начальника было внесено предостережение о недопустимости нарушений федерального законодательства об условиях содержания под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений. Ответ на жалобу направлен 03.04.2006 года.

В материалах дела имеется копия направленной в прокуратуру Костромской области жалобы Лифанова А.В. от 13.03.2006 года, в которой он указывает, что находится в карцере №6 ИЗ-41/1 в котором нет условий содержания: отсутствует санузел, а имеется металлический короб без крышки, из-за чего стоит запах зловония, отсутствует умывальник, освещение тусклое, матрас с подушкой рваные и вшивые, антисанитария, все это нарушает его права, в связи с чем, просил провести проверку.

О данных нарушениях условий содержания Лифанов А.В. указал и в объяснении, данном старшему помощнику прокурора Костромской области 22.03.2006 года.

Также в материалах дела имеется и заявление Лифанова А.В. от 18.03.2006 в котором он указывает, что отказывается от приема пищи из-за отсутствия условий содержания, требует прокурорскую проверку.

Согласно предостережению, вынесенному первым заместителем прокурора Костромской области в адрес начальника ФГУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области от 22 марта 2006 г., в ходе проверки помещений карцера ФГУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области установлено, что администрацией изолятора не соблюдаются требования ст.40 ФЗ РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». В частности, указанные помещения по материально-бытовым и санитарным условиям содержания подозреваемых и обвиняемых отвечают предъявленным требованиям. Санитарный узел и водоснабжение отсутствует, в помещениях антисанитария и зловоние, вентиляционных отдушин нет, оконные проемы закрыты фанерными щитами. Таким образом, при помещении в карцер подозреваемых и обвиняемых за нарушения установленного порядка содержания под стражей, их права соблюдены быть не могут.

Доказательств опровергающих обстоятельства, содержащиеся в предостережении заместителя прокурора Костромской области стороной ответчика суду не представлено.

Из технического плана СИЗО-1 по состоянию на 22.11.2005 года имеющегося в материалах гражданского дела № 2-230/2017 (т. 1 л.д. 48-49) следует, что площадь карцера № 6 составляла 3,2 кв.м., то есть санитарная норма площади карцера не соблюдалась.

Из заявления Лифанова А.В. от 26.03.2006 следует, что 26.03.2006 года его вывели из карцера №6 и поместили в камеру № 13, с этого момента он прекращает голодовку.

Оценивая имеющиеся в деле доказательства в их совокупности, суд приходит к выводу о доказанности того обстоятельства, что в карцере СИЗО-1 в период содержания истца не соблюдалась санитарная норма площади, а также не в полной мере соблюдались требования ст.40 ФЗ РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», а именно, отсутствовал санитарный узел, вентиляция, водоснабжение, оконные проемы закрыты фанерными щитами, в помещениях карцера были антисанитария и зловоние. Поэтому тот факт, что истцу пришлось находится в течение 15 дней в помещении карцера, не отвечающего установленным требованиям, сам по себе является достаточным для того, чтобы причинить нравственные и физические страдания, факт причинения которых также подтверждается тем, что Лифанов А.В. обращался с жалобой в прокуратуру, отказывался от приема пищи. Указанные обстоятельства привели к нарушению личных неимущественных прав истца, в связи с чем, его требования о взыскании компенсации морального вреда по данным основаниям являются обоснованными.

Иные доводы истца о ненадлежащих условиях содержания в карцере СИЗО-1 в период с 10 по 26 марта 2006г. не нашли своего подтверждения в ходе судебного разбирательства.

Европейский Суд в своих Постановлениях при рассмотрении аналогичных дел отмечает, что меры, лишающие лица свободы, часто могут содержать неизбежный элемент страдания и унижения. Тем не менее, государство должно обеспечить, чтобы лицо содержалось в условиях, совместимых с уважением его человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения этой меры не подвергали его страданиям и трудностям, превышающим неизбежный уровень, присущий содержанию под стражей, и чтобы, учитывая практические требования меры, связанной с лишением свободы, его здоровье и благополучие адекватно охранялись.

Независимо от причин нарушения прав осужденных государство - ответчик несет обязанность по организации своей пенитенциарной системы таким образом, чтобы обеспечить уважение достоинства заключенных, какие бы финансовые или материально-технические затруднения не возникали.

В силу ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно ст. 1101 Гражданского кодекса РФ, компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В соответствии с требованиями ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса РФ суд учитывает фактические обстоятельства дела, длительность периода, в течение которого истец находился в условиях, не отвечающих установленным законом санитарным требованиям, что увеличивает степень причиненных ему нравственных страданий, требования разумности и справедливости.

С учетом всего вышеизложенного, суд определяет размер компенсации морального вреда в сумме 20 000 руб. Оснований для взыскания компенсации морального вреда в требуемом истцом размере, не имеется.

Довод истца о несоблюдении условий приватности путем осуществления за ним через "глазок" наблюдения сотрудниками ФКУ СИЗО-1, суд находит несостоятельными, в силу следующего.

В силу ст. 15 Федерального закона от 15.07.1995 г. № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", обеспечение режима, установленного в местах содержания под стражей, возлагается на администрацию, а также на сотрудников мест содержания под стражей, которые несут установленную законом ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнение служебных обязанностей.

Обязанность младшего инспектора на посту у камер контролировать выполнение подозреваемыми, обвиняемыми и осужденными установленного порядка содержания под стражей и Правил внутреннего распорядка, обязанность по надзору за поведением таких лиц через глазок установлена Приказом Министерства юстиции РФ от 03.11.2005 года № 204-ДСП.

Таким образом, возможность постоянного беспрепятственного наблюдения должностными лицами следственного изолятора за поведением лица, содержащегося в карцере, обусловлена условиями содержания лица, осужденного к наказанию в виде лишения свободы, и вызвана необходимостью осуществления надзора за поведением осужденного, предусмотрена действующим законодательством и не превышает тот уровень страданий, который неизбежен при лишении свободы, направлен на обеспечение существующего режима содержания под стражей и безопасности как должностных лиц следственных изоляторов, так и самих подозреваемых и обвиняемых, содержащихся под стражей, и, соответственно, не нарушает права и законные интересы последних.

Более того, истцом не представлены и судом не установлены доказательства того, что при отправлении естественных надобностей с использованием металлического короба невозможно быть не попасть в зону просмотра «глазка» и что в результате этого истец претерпевал нравственные страдания, и в жалобе в прокуратуру на данное обстоятельство Лифанов А.В. не ссылался.

Доводы представителя ответчика ФСИН России о том, что ранее уже рассматривалось гражданское дело по иску Лифанова А.В. к ФСИН России о взыскании компенсации морального вреда по периоду нахождения его в СИЗО-1, в том числе и в период нахождения его в карцере, в связи с чем, производство по делу подлежит прекращению, суд считает ошибочными.

Согласно абзацу 3 статьи 220 ГПК РФ суд прекращает производство по делу в случае, если имеется вступившее в законную силу и принятое по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям решение суда или определение суда о прекращении производства по делу в связи с принятием отказа истца от иска или утверждением мирового соглашения сторон.

Решением Ленинского районного суда г. Костромы от 17 января 2017 года по делу № 2-230/2017 по иску Лифанова А. В. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области, Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации, Министерству внутренних дел Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, исковые требования Лифанова А. В. удовлетворены частично. С Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Лифанова А. В. взыскана компенсация морального вреда в сумме 9 000 рублей. В остальной части иска отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Костромского областного суда от 22.03.2017 вышеуказанное решение Ленинского районного суда г. Костромы от 17 января 2017 г. изменено, с Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Лифанова А. В. взыскана компенсация морального вреда в сумме 12 000 рублей.

Из материалов гражданского дела № 2-230/2017 усматривается, что Лифанов А.В. на ненадлежащие условия содержания в карцере СИЗО-1 не ссылался, указывая в пояснениях в ходе судебного разбирательства на ненадлежащие условия его содержания в камерах, и судом обстоятельства содержания Лифанова А.В. в карцере СИЗО-1 не устанавливались, данных о содержании Лифанова А.В. в карцере СИЗО-1 суду сторонами не представлялось. Поэтому оснований полагать, что имеется вступившее в законную силу решение суда о том же предмете и по тем же основаниям, не имеется.

Также суд не находит и оснований для удовлетворения требований Лифанова А.В. о взыскании компенсации морального вреда в связи с жестоким обращением в марте 2006 года.

Статья 28 Закона РФ от 21.07.1993 № 5473-1 "Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы", сотрудники следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы могут применять физическую силу, специальные средства, газовое и огнестрельное оружие в порядке и в случаях, предусмотренных Федеральным законом "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", настоящим Законом и другими нормативными правовыми актами Российской Федерации.

При применении физической силы, специальных средств и оружия сотрудники уголовно-исполнительной системы обязаны предупредить о намерении их использования, предоставив достаточно времени для выполнения своих требований, за исключением тех случаев, когда промедление в применении физической силы, специальных средств и оружия создает непосредственную опасность жизни или здоровью персонала и иных лиц, а также осужденных и заключенных, может повлечь иные тяжкие последствия или когда такое предупреждение в создавшейся обстановке является неуместным либо невозможным.

Применение сотрудниками уголовно-исполнительной системы физической силы, специальных средств и оружия с нарушением правил, предусмотренных настоящим Законом, влечет за собой установленную законодательством Российской Федерации ответственность, в том числе по ст. 286 УК РФ.

Согласно ст. 43, 44 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», в редакции, действующей в спорный период, применение физической силы, специальных средств, газового и огнестрельного оружия сотрудниками мест содержания под стражей либо иными сотрудниками учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, допускается только на основании и в случаях, предусмотренных настоящим Федеральным законом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации. Физическая сила в местах содержания под стражей может быть применена в отношении подозреваемого или обвиняемого для пресечения совершаемого им правонарушения или преодоления его противодействия законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей, если ненасильственные способы не обеспечивают прекращения правонарушения либо выполнения законных требований.

В силу ст. 45 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», специальные средства в местах содержания под стражей могут быть применены, в том числе для пресечения неправомерных действий подозреваемого или обвиняемого, оказывающего неповиновение законным требованиям сотрудников мест содержания под стражей или иных сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы.

Европейский Суд в своих Постановлениях отмечает, что в отношении лица, лишенного свободы, любое применение физической силы, которое не было обусловлено его собственным поведением, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, закрепленного в статье 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Шейдаев против Российской Федерации" (Sheydayev v. Russia) от 7 декабря 2006 г., жалоба N 65859/01 <1>, § 59, и Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 38). Бремя доказывания того, что применение силы, в результате которого заявитель получил телесные повреждения, не было чрезмерным, лежит на властях государства-ответчика, которые должны обосновать это, приведя убедительные аргументы (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Дзвонковский против Польши" (Dzwonkowski v. Poland) от 12 апреля 2007 г., жалоба N 46702/99, § 51).

Из пояснений истца следует, что в период нахождения в СИЗО-1 в марте 2006 года он подвергся жестокому обращению, что по его мнению подтверждается копией медицинской карты.

Из медицинской карты Лифанова А.В. следует, что 23.03.2006 Лифанов А.В. был осмотрен терапевтом, у <данные изъяты> Ранее при осмотре 21.03.2006 данных повреждений у Лифанова А.В. не имелось.

Из имеющегося в материалах дела постановления следователя Костромской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях от 31 мая 2006 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по пп. «а, б» ч. 3 ст. 286 УК РФ следует, что 22.03.2006 к Лифанову А.В. в связи с неоднократным невыполнением им законных требований сотрудников следственного изолятора, после неоднократного предупреждения его о возможности применения физической силы в случае неповиновения, была применена физическая сила и спецсредство ПР-73.

Данное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела не оспорено и не отменено.

Таким образом, оснований полагать, что имело место жестокое обращение к Лифанову А.В. и действия сотрудников ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Костромской области не соответствовали требованиям ст. 45 Федерального закона № 103-ФЗ от 15.07.1995 «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», не имеется, поэтому и основания для взыскания с ответчика в пользу истца компенсации морального вреда, отсутствуют.

Доказательств того, что в период своего нахождения в ФКУ СИЗО-1 ФСИН России действиями сотрудников изолятора ему причинен вред здоровью, не имеется.

Согласно п. 1 ст. 1069 Гражданского кодекса РФ вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе, в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Положения ст. 1071 Гражданского кодекса РФ предусматривают, что в случаях, когда в соответствии с настоящим Кодексом или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если в соответствии с п. 3 ст. 125 настоящего Кодекса эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.

Согласно п. 3 ст. 158 Бюджетного кодекса РФ, от имени Российской Федерации в качестве ответчика по искам о возмещении вреда, причиненного физическому лицу или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, по ведомственной принадлежности, в том числе в результате издания актов органов государственной власти, органов местного самоуправления, не соответствующих закону или иному правовому акту, выступает главный распорядитель бюджетных средств.

В соответствии с пп. 12.1 п. 1 ст. 158 Бюджетного кодекса РФ, главный распорядитель бюджетных средств отвечает соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования по денежным обязательствам подведомственных ему получателей бюджетных средств.

Согласно пп. 6 п. 7 Положения о Федеральной службы исполнения наказаний России, утвержденного Указом Президента РФ от 13.10.2004 г. №1314, ФСИН России осуществляет функции главного распорядителя средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание уголовно-исполнительной системы и реализацию возложенных на нее функций.

При таких обстоятельствах надлежащим ответчиком является ФСИН России, как главный распорядитель федерального бюджета по ведомственной принадлежности.

Таким образом на данного ответчика на счет казны Российской Федерации должна быть возложена обязанность по возмещению причиненного истцу вреда.

Руководствуясь ст.194 – ст.198 ГПК РФ, суд

РЕШИЛ:

Исковые требования Лифанова А. В. удовлетворить частично.

Взыскать с Российской Федерации в лице Федеральной службы исполнения наказаний Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Лифанова А. В. компенсацию морального вреда в сумме 20 000 рублей.

В удовлетворении остальной части исковых требований Лифанова А. В. к Федеральной службе исполнения наказаний Российской Федерации, отказать.

В удовлетворении исковых требований Лифанова А. В. к Министерству финансов Российской Федерации в лице Управления Федерального казначейства по Костромской области, отказать.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Костромской областной суд через Ленинский районный суд г. Костромы в течение месяца после его изготовления в окончательной форме.

Судья                                    Ю.В. Коровкина

Мотивированное решение изготовлено 05 марта 2019 года.