Решение по делу № 11-686/2020 от 05.10.2020

Мировой судья Шкловер Е.Н. № 11-686/2020

Судебный участок № 13

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

16 ноября 2020 года г.Петрозаводск

Петрозаводский городской суд Республики Карелия в составе председатель­ствующего судьи Мамонова К.Л. при секретаре Морозовой А.П. с участием представителя истицы Романова М.В., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело мирового судьи судебного участка № 13 г.Петрозаводска № 2-54/2020 по иску Карнишевой А.С. к Публичному акционерному обществу «Страховая акционерная компания «Энергогарант» (ПАО САК «Энергогарант») о возмещении ущерба по апелляционной жалобе ПАО САК «Энергогарант» на решение мирового судьи судебного участка № 13 г.Петрозаводска от 06 августа 2020 года,

установил:

Карнишева А.С. обратилась с иском о взыскании с ПАО САК «Энергогарант» 18.950 руб. страхового возмещения в связи с повреждением в дорожно-транспортном происшествии (ДТП) ДД.ММ.ГГГГ принадлежащего ей автомобиля «<данные изъяты>» при столкновении с машиной «<данные изъяты>» под управлением Карзина Д.А.

Решением мирового судьи судебного участка № 13 г.Петрозаводска от 06 августа 2020 года иск удовлетворен – в пользу Карнишевой А.С. со страховой компании взыскана спорная сумма и 14.000 руб. в возмещение судебных расходов, кроме того, на ответчика отнесены 758 руб. государственной пошлины в доход местного бюджета.

С указанным решением не согласно ПАО САК «Энергогарант», ставя в апелляционной жалобе вопрос об его отмене. По мнению ответчика, положенное в основу судебных выводов экспертное заключение <данные изъяты> несостоятельно, так как виновными в автоаварии являются оба водителя.

В судебном заседании апелляционной инстанции представитель Карнишевой А.С. высказался о законности решения мирового судьи. Остальные участвующие в деле лица в суд не явились.

Заслушав пояснения стороны истицы, исследовав письменные и видеоматериалы, суд считает решение от 06 августа 2020 года подлежащим отмене в виду несоответствия изложенных в нём выводов обстоятельствам дела и неправильного применения норм материального права.

ДД.ММ.ГГГГ на <адрес> произошло ДТП с участием автомашины «<данные изъяты>» государственный регистрационный знак № под управлением Карзина Д.А. и принадлежащей Карнишевой А.С. и под её управлением автомашины «<данные изъяты>» государственный регистрационный знак №. Удовлетворение иска мировой судья обосновал виновным причинением Карзиным Д.А. материального ущерба имуществу истицы и вытекающей из ст.ст. 15, 931, 935, 1064, 1072 Гражданского кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» обязанностью ПАО САК «Энергогарант» осуществить страховую выплату. Вместе с тем правомерность такого подхода касательно возложенного на ответчика денежного обязательства не находит своего подтверждения материалами дела и не вытекает из регулирующих спорное правоотношение норм действующего законодательства.

Так, по обращению Карнишевой А.С. по поводу страхового возмещения от обозначенной аварии ПАО САК «Энергогарант» объективно не имело оснований к каким-либо досудебным выплатам в пользу истицы свыше состоявшегося с ней расчета на 18.950 руб. (половина расчетной страховой выплаты), поскольку представленные ею документы о ДТП, обозначая виновность в автоаварии обоих водителей, не свидетельствовали о праве на полное возмещение за счет страховщика, – если все участники ДТП признаны ответственными за причиненный вред, страховщики осуществляют страховое возмещение в счет возмещения вреда, причиненного в результате такого ДТП, с учетом установленной судом степени вины лиц, гражданская ответственность которых ими застрахована; в случае, если степень вины участников ДТП судом не установлена, застраховавшие их гражданскую ответственность страховщики несут установленную Федеральным законом «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» обязанность по возмещению вреда, причиненного в результате такого ДТП, в равных долях от размера ущерба, понесенного каждым потерпевшим (ст. 12 Федерального закона «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств», п. 46 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 года № 58 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств»). Это не исключало судебную защиту прав Карнишевой А.С., однако объективные данные для вывода о виновности в аварии только Карзина Д.А. отсутствовали.

Так, в связи со спором относительно возникшего у истицы имущественного ущерба по делу назначалась и в <данные изъяты> проведена судебная автотехническая экспертиза. Её заключение о несоответствии действий водителя Карзина Д.А. в автоаварии ДД.ММ.ГГГГ требованиям Правил дорожного движения Российской Федерации сформировало, как указано в обжалуемом решении, по результатам оценки, совокупной с представленными участвующими в деле лицами доказательствами, судебный подход в вопросах механизма ДТП и причинных связях в нем.

В силу ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы, они оцениваются на основе всестороннего, полного, объективного и непосредственного исследования всех имеющихся в деле доказательств, а оценивая достоверность каждого доказательства в отдельности, суд обязан оценить также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Поэтому заключение эксперта, не являющееся исключительным средством доказывания, так как оно не обладает преимуществом перед другими доказательствами, для суда необязательно и оценивается им по правилам, установленным в ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), с одновременным учетом квалификации эксперта и того обстоятельства, были ли ему представлены достаточные материалы и надлежащие объекты исследования.

Более того, экспертным статусом не могут подменяться выводы, не базирующиеся на научном неюридическом исследовании либо применении специальных знаний в технике, искусстве, ремесле. Как следствие, выводы эксперта применительно к автотехническим исследованиям должны подвергаться судебной ревизии на предмет того, насколько в каждом конкретном случае полностью или в какой-либо части они являются не действительно необходимым суду результатом профессиональных расчетов и (или) особого изучения объективных данных (следов, деформаций, информации электронной фиксации (видеоматериала) и т.п.), а лишь несвязанной или отдаленно связанной в этим позицией сведущих лиц о соотношении действий участников ДТП нормативно-правовым предписаниям, то есть элементом правоприменительной деятельности, субъектом которой в целях разрешения судебных споров эксперты выступать не могут.

В полной мере приведенное судом первой инстанции не учтено, что повлекло фактологические и правовые выводы, не соответствующие установленным обстоятельствам дела и, как результат, ошибочное применение касающихся спора положений гражданского законодательства.

Согласно ст. 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях – лицом, причинившим такой вред, если оно не докажет, что вред причинен не по его вине (ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Сторонние очевидцы автоаварии не выявлены. Сама она описывается пояснениями её участников, процессуально конфликтующих в настоящем деле, но в то же время имеет о себе и объективные данные – конкретные повреждения столкнувшихся транспортных средств и видеофиксацию сопутствующего происшествию. Собранные о ДТП материалы не содержат достоверных сведений о числовых показателях для корректных расчетов, значимых в целях применения как положений ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, так и Правил дорожного движения Российской Федерации.

В этой ситуации расчеты эксперта ООО «Автотекс» о скорости машины Карзина Д.А. 90 км/ч при ограничителе 60 км/ч (п. 10.2 Правил дорожного движения Российской Федерации), выполненные с применением исчислений расстояния между отдельными зафиксированными на видеозаписи точками при явно высокой степени погрешности, базово формировать определяющие исход дела судебные выводы не могут. Причем, недостоверность такого расчета очевидна в силу ряда позиций: существенного удаления стационарной камеры наружного наблюдения (последняя установлена на доме <адрес>) и, следовательно, значимого искажения на изображении момента нахождения исследуемого движущегося предмета (автомобиля «ВАЗ») в конкретной точке без отражения в описании экспертного исследования сведений об учете соответствующих корректировок; отсутствия в материалах дела данных о порядке, условиях и результатах замера использованного в расчете эксперта расстояния между опорами уличного освещения (73 м); невозможности отнесения высчитанного скоростного параметра на обозначенном участке дороги (направление угла обзора камеры исключало фиксацию ею самого ДТП) к месту столкновения транспортных средств, удаленному от этого участка судя по записи видеорегистратора машины «Хонда» на три аналогичных отрезка, то есть, если показательно использовать допущения эксперта, более чем на 200 м.

Правовые условия к применению положений ст. 87 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не проявлялись, но, как указано, достаточность и состояние (качество) исследовательского материала – отдельные существенные критерии оценки экспертного заключения. Мировой же судья, что следует из протоколов состоявшихся по делу судебным заседаний, даже не исследовал видеозаписи о ДТП и, тем самым, не обеспечил действительно общую, совокупную оценку доказательств по делу и полный анализ их согласованности или, наоборот, противоречивости по отношению друг к другу. Правомочия по вызову эксперта в судебное заседание (ч. 1 ст. 187 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации) также не использовались.

В соответствии с п.п. 1.3, 1.5, 8.1, 8.4, 10.1 и 10.2 Правил дорожного движения Российской Федерации участники дорожного движения обязаны знать и соблюдать относящиеся к ним требования Правил, сигналов светофоров, знаков и разметки; участники дорожного движения должны действовать таким образом, чтобы не создавать опасности для движения и не причинять вреда; при выполнении маневра не должны создаваться опасность для движения, а также помехи другим участникам дорожного движения; при перестроении водитель должен уступить дорогу транспортным средствам, движущимся попутно без изменения направления движения; водитель должен вести транспортное средство со скоростью, не превышающей установленного ограничения, учитывая при этом интенсивность движения, особенности и состояние транспортного средства и груза, дорожные и метеорологические условия, в частности видимость в направлении движения; скорость должна обеспечивать водителю возможность постоянного контроля за движением транспортного средства для выполнения требований Правил; в населенных пунктах разрешается движение транспортных средств со скоростью не более 60 км/ч. Названные объективные данные о ДТП (повреждения автомобилей, видеозаписи) наряду с материалами проверки ГИБДД и признанием самого Карзина Д.А. о превышении им (до 80 км/ч) скоростного режима категорично свидетельствуют об игнорировании и этим водителем, и Карнишевой А.С. относящихся к ним перечисленных предписаний (п.п. 1.3, 1.5, 10.1, 10.2 и п.п. 1.3, 1.5, 8.1, 8.4 соответственно), то есть об их обоюдной вине, поскольку допущенные каждым из них упущения стоят в прямой причинной связи с наступившими последствиями.

Существом инициированного Карнишевой А.С. спора фактически явились вопросы нарушения истицей Правил дорожного движения Российской Федерации при ДТП ДД.ММ.ГГГГ и причинно-следственной связи его последствий с этим нарушением. Сведения же об общей дорожной обстановке в районе происшествия и во время него исходя из видеофиксации динамики ситуации, пояснений водителей и документов о столкновении транспортных средств указывают, что оно произошло при прямолинейном движении «<данные изъяты>» и одновременном маневрировании при перестроении в полосу движения этого автомобиля впереди попутно двигавшейся машины «<данные изъяты>». Такое маневрирование не предоставляло Карнишевой А.С. каких-либо преимуществ и обязывало истицу обеспечить его безопасность (п.п. 1.2, 8.1, 8.4 Правил дорожного движения Российской Федерации), а само столкновение в «чужой» для неё полосе движения в ходе маневра – объективное подтверждение тому, что эта безопасность не была обеспечена. Примечательно, что, по смыслу закона, неспособность водителя обеспечить безопасное маневрирование управляемого им транспортного средства, неуверенность в безопасности этого маневрирования исключает выполнение маневра, а в ряде ситуаций обязывает прибегнуть к помощи других лиц.

Препятствий к обзору автомобиля «<данные изъяты>» у истицы не имелось – другие автомобили между машинами отсутствовали, их видимое удаление друг от друга на прямолинейном участке дороги в момент начала маневрирования «<данные изъяты>» по расчетам эксперта составляло 17 м при скорости «<данные изъяты>» 90 км/ч, то есть при скорости 80 км/ч – 11 м. С другой стороны, любое из этих расстояний критично с позиций безопасности дорожного движения, поскольку каждая из данных величин меньше тормозного пути (не менее 20 м) автомашины при её движении со скоростью 60 км/ч. Безопасная дистанция предполагает меньший остановочный путь, чем расстояние до препятствия, и с момента начала выполнения Карнишевой А.С. маневра в силу п.п. 9.10, 10.1 Правил дорожного движения Российской Федерации обязывала Карзина Д.А. уменьшить скорость движения, даже если бы эта скорость составляла правомерно ожидаемые истицей 60 км/ч. Таким образом, действия Карнишевой А.С. вынуждали водителя «<данные изъяты>» к изменению скорости и исходя из определения п. 1.2 Правил дорожного движения Российской Федерации «уступить дорогу (не создавать помех)» явились для него помехой. Соответственно, возможность избежать ДТП у истицы имелась – путем отказа от неправомерного в конкретных условиях маневра.

Приведенное не позволяет разделить экспертное мнение о том, что у Карзина Д.А. не возникало бы при скорости «<данные изъяты>» 60 км/ч опасности для движения и необходимости из-за маневра «Хонда» принимать меры к снижению этой скорости. Данное суждение состоятельно лишь в констатации наличия и у этого водителя нарушения правил дорожного движения, стоящего во взаимосвязи со столкновением машин. Но касательно действий Карнишевой А.С. оно базируется только на предположении о сохранении между машинами дистанции при сохраняемой скорости движения «<данные изъяты>» после перестроения, когда бы траектории движения транспортных средств не пересеклись, и не учитывает как конкретную дорожную обстановку (в частности, наличие транспортного средства перед «<данные изъяты>» и непосредственную близость по ходу движения перекрестка <адрес>), так и сообщенные самой же истицей особенности её маршрута (правый поворот на перекрестке) – факторы, предусмотренные п. 10.1 Правил дорожного движения Российской Федерации. Сомнительность использования этой экспертной позиции для категоричных установлений по иску Карнишевой А.С. вытекает и из вышеобозначенного предположения о скоростных параметрах машин, в том числе «<данные изъяты>».

Наконец, надлежит принимать во внимание, что требование обеспечения безопасности маневра (п. 8.1 Правил дорожного движения Российской Федерации), распространявшееся на истицу, предполагает оценку водителем фактической, а не предполагаемой дорожной ситуации. Её развитие и последствия в данном случае – объективное подтверждение несоблюдения Карнишевой А.С. безопасности дорожного движения, причем, в условиях, когда она не только должна была, но и могла её обеспечить.

Преимущественным признается право на первоочередное движение транспортного средства в намеченном направлении по отношению к другим участникам дорожного движения, которые не должны начинать, возобновлять или продолжать движение, осуществлять какой-либо маневр, если это может вынудить участников движения, имеющих по отношению к ним преимущество, изменить направление движения или скорость. Следовательно, наличие у водителя транспортного средства этого права определяется расположением данного транспортного средства на дороге и вектором его движения. Как разъяснено Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 года № 20 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при рассмотрении дел об административных правонарушениях, предусмотренных главой 12 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» (п. 14), не имеет преимущественного права движения водитель транспортного средства, движущегося в нарушение Правил дорожного движения Российской Федерации по траектории, движение по которой не допускается (например, по обочине, во встречном направлении по дороге с односторонним движением), либо въехавшего на перекресток на запрещающий сигнал светофора, жест регулировщика. Нарушение таким водителем предписаний Правил иного рода (например, скоростного режима), если это нарушение не исключает для других участников дорожного движения возможность исполнения обязанности уступить дорогу, последним какого-либо преимущества не дает и в имущественном споре о возмещении ущерба от ДТП либо образует множественную (обоюдную) вину, либо подлежит учету в порядке п. 2 ст. 1083 Гражданского кодекса Российской Федерации о том, что, если грубая неосторожность самого потерпевшего содействовала увеличению вреда, в зависимости от степени вины потерпевшего и причинителя вреда размер возмещения должен быть уменьшен.

Изложенное мировым судьей в должной степени осталось без учета, не оценивалось, а по отдельным позициям, как выявилось, и вовсе не исследовалось.

Таким образом, правовых оснований для удовлетворения требований Карнишевой А.С. не было, решение от 06 августа 2020 года подлежит отмене по п.п. 3 и 4 ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с принятием на основании п. 2 ст. 328 данного кодекса нового судебного акта об отказе в иске. Правила ст.ст. 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и 333.19 Налогового кодекса Российской Федерации относят на Карнишеву А.С. судебные расходы ПАО САК «Энергогарант», понесенные ответчиком в связи с апелляционным рассмотрением дела (оплата 3.000 руб. государственной пошлины).

Руководствуясь ст.ст. 328-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

определил:

Решение мирового судьи судебного участка № 13 г.Петрозаводска от 06 августа 2020 года по настоящему делу отменить, приняв новое решение об отказе Карнишевой А.С. в иске к Публичному акционерному обществу «Страховая акционерная компания «Энергогарант» о взыскании страхового возмещения.

Взыскать с Карнишевой А.С. в пользу Публичного акционерного общества «Страховая акционерная компания «Энергогарант» 3.000 руб. в возмещение судебных расходов.

Судья

К.Л.Мамонов