Решение по делу № 8Г-21321/2023 [88-21620/2023] от 13.09.2023

ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

                                                                                             № 88-21620/2023

О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово                                                                                   14 ноября 2023 г.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В.,

судей Гусева Д.А., Кожевниковой Л.П.

с участием прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Козлицкой О.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело                    № 2-17/2023 (УИД 70RS0002-01-2022-001794-38) по иску Воробьевой Ольги Павловны, Воробьева Алексея Сергеевича, Воробьевой Нины Сергеевны к областному государственному автономному учреждению здравоохранения «Томский областной онкологический диспансер», областному государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 2» о компенсации морального вреда,

по кассационной жалобе Воробьевой Ольги Павловны, Воробьева Алексея Сергеевича, Воробьевой Нины Сергеевны на решение Ленинского районного суда г. Томска от 29 марта 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 5 июля 2023 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Гусева Д.А., заключение прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Козлицкой О.С., полагавшей кассационную жалобу подлежащей оставлению без удовлетворения, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Воробьева Ольга Павловна (далее по тексту – Воробьева О.П., истец), Воробьев Алексей Сергеевич (далее по тексту – Воробьев А.С., истец), Воробьева Нина Сергеевна (далее по тексту – Воробьева Н.С., истец) обратились в суд с иском к областному государственному автономному учреждению здравоохранения «Томский областной онкологический диспансер» (далее по тексту - ОГАУЗ «ТООД», ответчик), областному государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Медико-санитарная часть № 2» (далее по тексту - ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2, ответчик) о компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что ФИО11 обратился в ОГАУЗ «Поликлиника № 3» с жалобой на <данные изъяты> По результатам <данные изъяты> впервые было установлено подозрение на <данные изъяты>. 19 декабря 2019 г. ФИО12 прошел <данные изъяты> в ОГАУЗ «Поликлиника № 4», получил рекомендацию срочной консультации <данные изъяты> для срочной госпитализации в ОГАУЗ «ТООД». 31 июля 2020 г. после лечения в различных медицинских учреждениях ФИО13 умер.

Согласно заключению экспертизы, проведенной страховой компанией АО «Страховая компания «СОГАЗ-Мед», проведенной по заявлению Воробьевой О.П., экспертами было выявлено невыполнение, несвоевременное или ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и (или) лечебных мероприятий врачами ОГАУЗ «ТООД», приведшие к удлинению сроков лечения (на протяжении 6 месяцев обследования пациенту выполнялся один и тот же, не являющийся в данном случае информативным метод диагностики), в результате чего <данные изъяты> заключение по диагнозу не получено, на протяжении всего времени диагноз не был отвергнут или установлен. При оказании медицинской помощи в условиях стационара ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» экспертами выявлены нарушения, неполное обследование, неверная врачебная тактика, неадекватная <данные изъяты>, недооценка клинико- инструментальных данных, игнорирование рекомендаций консультанта врача-<данные изъяты>, что повлияло на тактику лечения и значимо усугубило состояние пациента ФИО7 В процессе оказания ФИО7 медицинской помощи медицинскими организациями - ответчиками нарушены сроки назначенных консультацией и диагностических исследований, срок верификации диагноза, срок начала специализированного лечения. Истцам был причинен моральный вред, вызванный скоропостижной смертью близкого человека в виду некачественной оказанной медицинской помощью.

Решением Ленинского районного суда г. Томска от 29 марта 2023 г. заявленные исковые требования удовлетворены частично, в пользу каждого из истцов взыскана компенсация морального вреда с ОГАУЗ «ТООД» по 150000 рублей и с ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» по 100000 рублей, в остальной части исковые требования оставлены без удовлетворения, также в доход муниципального образования «Город Томск» взыскана государственная пошлина с ОГАУЗ «ТООД» в размере 6000 рублей и с ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» в размере 6000 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 5 июля 2023 г. решение Ленинского районного суда г. Томска от 29 марта 2023 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, Воробьева О.П., Воробьев А.С., Воробьева Н.С. просят отменить решение Ленинского районного суда г. Томска от 29 марта 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 5 июля 2023 г. в части снижения размера компенсации морального вреда.

Относительно доводов кассационной жалобы прокуратурой Томской области, ОГАУЗ «ТООД» и ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» представлены письменные возражения.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции лица, участвующие в деле, своевременно и надлежащим образом извещенные о дне, времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, сведений об уважительных причинах неявки суду не сообщили.

На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, письменных возражениях на кассационную жалобу, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции полагает кассационную жалобу подлежащей оставлению без удовлетворения по следующим основаниям.

Согласно части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений по настоящему делу не усматривает и в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, не находит оснований для признания выводов судов первой и апелляционной инстанций незаконными.

Статьей 2 Конституции Российской Федерации установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В части 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации закреплено, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Согласно части 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения.

В соответствии со статьей 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулируются Федеральным законом от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее - Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» здоровье – это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан – это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Статьей 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан»).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан» формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Согласно пункту 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 «О практике применения судами норм о компенсации морального вреда» (далее по тексту - постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33) под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Пунктом 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 предусмотрено, что обязанность компенсации морального вреда может быть возложена судом на причинителя вреда при наличии предусмотренных законом оснований и условий применения данной меры гражданско-правовой ответственности, а именно: физических или нравственных страданий потерпевшего; неправомерных действий (бездействия) причинителя вреда; причинной связи между неправомерными действиями (бездействием) и моральным вредом; вины причинителя вреда (статьи 151, 1064, 1099 и 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вина в причинении морального вреда предполагается, пока не доказано обратное. Отсутствие вины в причинении вреда доказывается лицом, причинившим вред (пункт 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с пунктом 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

В пункте 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 закреплено, что моральный вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, подлежит компенсации работодателем (абзац первый пункта 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении (пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33).

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (пункт 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33).

Согласно пункту 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. №33 тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни.

Согласно пункту 30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 при определении размера компенсации морального вреда судом должны учитываться требования разумности и справедливости (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пунктом 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 даны разъяснения о том, что медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Согласно пункту 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. № 33 требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Как разъяснено в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических и нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Из изложенного следует, что моральный вред – это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь, здоровье (состояние физического, психического и социального благополучия человека), семейные и родственные связи. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Право на компенсацию морального вреда возникает при наличии предусмотренных законом оснований и условий ответственности за причинение вреда, а именно физических или нравственных страданий потерпевшего, то есть морального вреда как последствия нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага, неправомерного действия (бездействия) причинителя вреда, причинной связи между неправомерными действиями и моральным вредом, вины причинителя вреда. Поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Из нормативных положений Семейного кодекса Российской Федерации, статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданину требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками такого гражданина, другими близкими ему людьми.

Как установлено судами первой и апелляционной инстанций и следует из материалов дела, ФИО7 являлся сыном Воробьевой Н.С., супругом Воробьевой О.П., отцом Воробьева А.С.

10 декабря 2019 г. ФИО7 обратился за медицинской помощью в ОГАУЗ «Поликлиника № 3», где ему был выставлен предварительный диагноз: <данные изъяты>, необходима срочная консультация <данные изъяты> для срочной госпитализации в ОГАУЗ «ТООД».

19 декабря 2019 г. ФИО7 был осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», пациенту назначено обследование, консультация врача-<данные изъяты>, выставлен предварительный диагноз: <данные изъяты>

30 декабря 2019 г. произведен осмотр врачом - <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», выставлен сопутствующий диагноз: <данные изъяты>, указывает на отсутствие противопоказаний для <данные изъяты> методов диагностики.

30 декабря 2019 г. в условиях ОГАУЗ «ТООД» ФИО7 проведена <данные изъяты>, выставлен диагноз: <данные изъяты>

10 января 2020 г. ФИО7 был повторно осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», пациент направлен на <данные изъяты> с целью подтверждения или исключения диагноза. Предварительный диагноз оставлен прежним.

16 января 2020 г. произведен повторный осмотр врачом - <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», предварительный диагноз оставлен прежним и указано на отсутствие противопоказаний для <данные изъяты> методов диагностики.

10 февраля 2020 г. ФИО7 был осмотрен врачом - <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», отмечены жалобы пациента: <данные изъяты>, выставляет предварительный диагноз: <данные изъяты>

В период с 13 февраля 2020 г. по 17 февраля 2020 г. в условиях стационара ОГАУЗ «ТООД» ФИО7 было выполнено <данные изъяты>

6 марта 2020 г. ФИО7 был повторно осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», отмечены жалобы пациента: <данные изъяты>

20 марта 2020 г. ОГАУЗ «ТООД» ФИО7 было проведено исследование: <данные изъяты>

9 апреля 2020 г. ФИО7 был повторно осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», отмечены жалобы пациента: <данные изъяты>. Выставляет предварительный диагноз: <данные изъяты>

12 мая 2020 г. ФИО14 был осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», направлен на <данные изъяты> для определения дальнейшей тактики (повторно выполнение <данные изъяты>).

25 мая 2020 г. в условиях стационара ФИО7 было проведено исследование, (повторно выполнение <данные изъяты>), дано заключение: <данные изъяты>

4 июня 2020 г. ФИО7 был повторно осмотрен врачом <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», отмечены жалобы пациента: <данные изъяты> Выставляет предварительный диагноз: <данные изъяты>

17 июня 2020 г. ОГАУЗ «ТООД» ФИО7 было проведено исследование: <данные изъяты>

В сравнении с исследованием от 20 марта 2020 г. отмечается отрицательная динамика в виде <данные изъяты>

26 июня 2020 г. ФИО7 был повторно осмотрен врачом-<данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», рекомендовано с учетом сложности диагностики и высокой вероятности <данные изъяты> повторное выполнение <данные изъяты>

7 июля 2020 г. ФИО7 был осмотрен врачом - <данные изъяты> ОГАУЗ «ТООД», отмечены жалобы пациента: <данные изъяты>, выставлен предварительный диагноз: <данные изъяты>

21 июля 2020 г. в связи с ухудшением состояния ФИО7 был госпитализирован в ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2», где находился с 21 июля 2020 г. по 22 июля 2020 г.

22 июля 2020 г. ФИО7 был переведен в ОГАУЗ «Городская клиническая больница №3 им. Б.И. Альперовича», находился по 23 июля          2020 г., где ФИО7 проведена <данные изъяты>

23 июля 2020 г. ФИО7 был переведен в отделение <данные изъяты> ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2», где 31 июля 2020 г. в              6 часов 55 минут он умер.

Согласно акта экспертизы качества медицинской помощи от 14 июля 2020 г. №, экспертного заключения от 14 июля 2020 г. № в отношении медицинской организации ОГАУЗ «ТООД», с 19 декабря 2019 г. по 25 мая 2020 г. в течение обследования в ОГАУЗ «ТООД» не выставлен окончательный диагноз, специализированного лечения ФИО7 не получал, экспертами сделан вывод о том, что медицинским учреждением ОГАУЗ «ТООД» не выполнено, несвоевременно или ненадлежащим образом выполнены диагностические или лечебные мероприятия, приведшие к удлинению сроков оказания медицинской помощи, в медицинской документации отсутствуют результаты обследований, осмотров, позволяющих оценить объем, условия и качество оказания медицинской помощи.

Территориальным фондом обязательного медицинского страхования Томской области проведена проверка контроля, объемов, сроков, качества и условий предоставления медицинской помощи ФИО7 в период с 19 декабря 2019 г. по 31 июля 2020 г., установлено, что этап обследования пациента затянулся до 6 месяцев без попытки смены диагностической тактики (например, выполнение <данные изъяты>). Эксперт врач<данные изъяты> сделал вывод, что в случае уверенности врачей-<данные изъяты> в отсутствии <данные изъяты> диагноз должен был быть отвергнут (в данные сроки обследования) и пациент перенаправлен для дообследования к специалисту врачу-<данные изъяты> Если же достаточно данных для снятия из дифференциального диагностического ряда <данные изъяты> не имелось - необходимо было менять и расширять диагностическую тактику. Экспертом были выявлено невыполнение, несвоевременное или ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и (или) лечебных мероприятий, приведшее к удлинению сроков лечения (на протяжении 6 месяцев обследования пациенту выполнялся один и тот же, не являющийся в данном случае информативным метод диагностики, в результате чего <данные изъяты> заключение по диагнозу не получено). По медицинской помощи в стационарных условиях в ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» за период с 23 июля 2020 г. по 31 июля 2020 г. установлено невыполнение, несвоевременное или ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и (или) лечебных мероприятий, приведшее к ухудшению состояния здоровья застрахованного лица, либо создавшее риск прогрессирования имеющегося заболевания, либо создавшее риск возникновения нового заболевания, не выполнено <данные изъяты>, не выполнено <данные изъяты>; неадекватный выбор <данные изъяты> 25 июля 2020 г. пациенту с <данные изъяты> в отделении <данные изъяты> выбрана консервативная тактика ведения пациента с <данные изъяты>, что противоречит Национальным клиническим рекомендациям <данные изъяты> от 2015 г. и Национальным клиническим рекомендациям <данные изъяты> от 2019 г. В протоколе <данные изъяты> исследования <данные изъяты> от 23 июля 2020 г. описано <данные изъяты> Не указаны <данные изъяты>. В протоколе <данные изъяты> исследования <данные изъяты> от 28 июля 2020 г. - <данные изъяты>. Не отражены <данные изъяты>

Анализ результатов экспертиз мульти дисциплинарной бригады экспертов позволил прийти к следующим выводам: <данные изъяты> с января 2020 г. у пациента имелись данные о наличии <данные изъяты> Однако на протяжении 6 месяцев обследования в ОГАУЗ «ТООД» <данные изъяты> заключения по диагнозу не было получено. Длительный и безуспешный диагностический поиск в условиях ОГАУЗ «ТООД» стал определяющим фактором в развитии <данные изъяты> заболевания у пациента на момент обращения за скорой медицинской помощью с последующим стационарным лечением; нарушения выявлены при оказании медицинской помощи в ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2»: неполное обследование, неверная врачебная тактика, а именно консервативное ведение <данные изъяты>, неадекватная <данные изъяты>, недооценка клинико-инструментальных данных, игнорирование рекомендаций консультанта врача-<данные изъяты> Все это повлияло на тактику лечения и значимо усугубило состояние пациента.

Определением Ленинского районного суда г. Томска от 22 сентября 2022 г. по делу назначена комплексная судебная медицинская экспертиза, производство которой поручено областному государственному бюджетному учреждению здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области».

Согласно заключению комиссии экспертов № от 13 декабря 2022 г., выполненной отделом сложных судебно-медицинских экспертиз областного государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области», приведенная медицинская документация не позволяет оценить объективное состояние пациента на протяжении всего периода наблюдения. Во всех записях врача-<данные изъяты> с 19 декабря 2019 г. по 16 июля 2020 г. дублируется один и тот же объективный статус (описание состояния пациента). При подозрении на <данные изъяты> и имевшейся результатах инструментального обследования пациенту <данные изъяты>

Результат <данные изъяты> от 17 июня 2020 г. <данные изъяты> а также результаты исследования трупа ставят под большое сомнение объективный статус пациента, описанный врачами-<данные изъяты> в период июнь- июль. Однако отсутствие выраженной <данные изъяты> в периоды госпитализаций (периоды задокументированных <данные изъяты> данных) не исключает <данные изъяты> заболевания. Заболеванием, которое обуславливало объективное состояние ФИО7 при его поступлении в ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» 21 июля 2020 г., являлся <данные изъяты>

<данные изъяты> В периоды пребывания гр-на ФИО7 в ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» в июле 2020 г. диагноз <данные изъяты> был установлен. Диагноз <данные изъяты> сформулирован не был. Совокупность данных: жалобы пациента (<данные изъяты> <данные изъяты> с 15 января 2020 г. <данные изъяты> выраженная отрицательная динамика с 15 января 2020 г. <данные изъяты> (28 декабря 2019 г., 25 мая 2020 г.,) <данные изъяты> (23 июля 2020 г. - <данные изъяты> 28 июля 2020 г. <данные изъяты>) позволяли заподозрить наличие у пациента <данные изъяты> <данные изъяты>

Анализируя <данные изъяты> экспертами отмечено, что на <данные изъяты> от 15 января 2020 г. выявлялся <данные изъяты> К 17 июня 2020 г. <данные изъяты> Результат <данные изъяты> от 21 июля 2020 г. свидетельствовал о наличии у ФИО7 <данные изъяты> Характерных <данные изъяты> признаков <данные изъяты> не отмечено, вероятно в следствие длительности и распространенности <данные изъяты>. <данные изъяты>

По данным <данные изъяты> от 21 июля 2020 г. (а также от 17 июня 2020 г.) в <данные изъяты> Проведенная 23 июля 2020 г. <данные изъяты> позволила установить <данные изъяты>. Обнаружение <данные изъяты> являлось достоверным подтверждением диагноза <данные изъяты> и обязательным (абсолютным) показанием для проведения <данные изъяты> как оптимального доступного <данные изъяты>, так как других равнозначных способов <данные изъяты> не существует.

В стадию <данные изъяты>, какие-либо <данные изъяты> сопряжены с максимальным риском <данные изъяты> осложнений и высокой летальностью. В данном клиническом случае при <данные изъяты>, какие-либо <данные изъяты> были противопоказаны.

С учетом наличия <данные изъяты>, проведение <данные изъяты> для подтверждения/исключения диагноза <данные изъяты> у гражданина ФИО15 не являлось оптимальным, а было противопоказано.

Результаты исследований, проведенных в условиях ОГАУЗ «ТООД», основанием для полного исключения <данные изъяты> у ФИО7 не являлись. Динамика <данные изъяты> в сочетании с наличием <данные изъяты> (28 декабря 2019 г.) свидетельствовали о необходимости проведения <данные изъяты> Диагностический поиск для исключения/подтверждения <данные изъяты> следовало продолжить после <данные изъяты>. Положительная динамика на фоне адекватного лечения способствовала бы скорейшему завершению <данные изъяты> поиска.

Экспертная комиссия пришла к выводу, что летальный исход связан с характером (<данные изъяты>) и тяжестью (<данные изъяты>) основного процесса. В то же время, медицинским персоналом ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» не были предприняты попытки адекватного лечения имевшегося процесса. К основным дефектам/недостаткам медицинской помощи следует отнести: <данные изъяты>

Допрошенный в судебном заседании эксперт областного государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области» ФИО9 пояснил, что заболевание у ФИО7 было длительное, его первое обращение в поликлинику было в декабре 2019 г., с учетом данных исследований было ясно, что возникло <данные изъяты> пациент болеет давно. Если есть показания к <данные изъяты>, его нужно выполнять, даже если <данные изъяты>. <данные изъяты> должен быть поставлен, когда был получен <данные изъяты>. Определенная <данные изъяты> назначается, но пока <данные изъяты> положительной динамики не будет.

Разрешая спор и частично удовлетворяя заявленные исковые требования суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчиков ОГАУЗ «ТООД», ОГБУЗ «Медико-санитарная часть №2» в пользу истцов компенсации морального вреда в связи с допущенными дефектами (недостатками) оказания медицинской помощи.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел конкретные обстоятельства дела, степень вины ответчиков, требования разумности и справедливости, характер нравственных страданий истцов допущенными дефектами (недостатками) оказания медицинской помощи ФИО7 и взыскал компенсацию морального вреда с ОГАУЗ «ТООД» в пользу Воробьевой О.П., Воробьева А.С., Воробьевой Н.С. по 150000 рублей, с ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» в пользу Воробьевой О.П., Воробьева А.С., Воробьевой Н.С. по 100000 рублей.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Оснований не соглашаться с выводами судов первой и апелляционной инстанций у судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не имеется, поскольку они подробно и обстоятельно мотивированы, должным образом отражены в обжалуемых судебных актах, постановлены в соответствии с правильно установленными фактическими обстоятельствами дела, верной оценкой собранных по делу доказательств, основаны на правильном применении норм права, регулирующих возникшие отношения, и на имеющихся в деле доказательствах, которым суды дали оценку в соответствии с требованиям статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Судами первой и апелляционной инстанций обоснованно принято во внимание, что согласно выводам судебной медицинской экспертизы областного государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Бюро судебно-медицинской экспертизы Томской области» от 13 декабря 2022 г. № летальный исход связан с характером (<данные изъяты>) и тяжестью (<данные изъяты>) основного процесса, а также с индивидуальными особенностями организма и состоянием здоровья ФИО7, принято во внимание, что ФИО7 <данные изъяты>, что негативно влияло на состояние его здоровья и способствовало возникновению <данные изъяты>

Вопреки доводам кассационной жалобы, суды первой и апелляционной инстанций верно учли, что действия ответчиков связанны именно с допущенными недостатками в диагностике, не состоящими непосредственно в причинно-следственной связи со смертью ФИО7, однако несмотря на то, что в данном случае дефекты оказания медицинской помощи не находятся в прямой причинно-следственной связи со смертью ФИО7 отсутствие прямой причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) медицинской помощи и наступившими последствиями в виде смерти ФИО7 не может являться основанием для отказа в удовлетворении заявленных исковых требований, в данном случае юридическое значение имеет и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания медицинским персоналом ответчиков медицинской помощи ФИО7 могли способствовать ухудшению состояния его здоровья и ограничить его право на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения, при этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего (несвоевременного) оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине таких дефектов ее оказания как несвоевременная диагностика заболевания и непроведение пациенту всех необходимых лечебных мероприятий, направленных на устранение <данные изъяты> состояния здоровья, причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Вместе с тем, с учетом установленных по делу обстоятельств, характера и объема допущенных сотрудниками ответчиков нарушений, исходя из степени вины ответчиков, а также требований разумности и справедливости, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно пришли к выводу о взыскании компенсации морального вреда в пользу Воробьевой О.П., Воробьева А.С., Воробьевой Н.С. по 150000 рублей и с ОГБУЗ «Медико-санитарная часть № 2» в пользу Воробьевой О.П., Воробьева А.С., Воробьевой Н.С. по 100000 рублей.

Моральный вред, являясь оценочной категорией, включающей в себя оценку совокупности всех обстоятельств, по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в денежной форме и не поддается точному денежному подсчету.

Между тем ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Данная категория дел носит оценочный характер, и суд вправе при определении размера компенсации морального вреда, учитывая вышеуказанные нормы материального права, с учетом степени вины причинителя вреда и индивидуальных особенностей потерпевшего определить размер денежной компенсации морального вреда по своему внутреннему убеждению, исходя из конкретных обстоятельств дела.

В связи с чем иная, чем у суда, оценка степени физических, нравственных страданий и переживаний, критериев разумности и справедливости, не указывает на то, что выводы судов первой и апелляционной инстанций являются ошибочными, размер компенсации морального вреда правильно определен судом первой инстанции по своему внутреннему убеждению, исходя из конкретных обстоятельств дела.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда считает, что доводы кассационной жалобы не влекут отмену по существу правильных судебных постановлений, поскольку выражают несогласие с выводами судов первой и апелляционной инстанций, направлены на переоценку собранных по делу доказательств и установленных обстоятельств, что в силу статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является недопустимым в суде кассационной инстанции.

Положения статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями главы 41 данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных постановлений право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела, подменяя тем самым суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства.

На недопустимость судом кассационной инстанции устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанций, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими, а также исследовать новые доказательства указано в пункте 36 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. № 17 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции».

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 г. № 17 «О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции», производство в суде кассационной инстанции предназначено для проверки законности вступивших в законную силу судебных постановлений, установления правильности применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судебными инстанциями в ходе предшествующего рассмотрения дела.

Несогласие заявителей кассационной жалобы с выводами судов, иная оценка им фактических обстоятельств, равно как и отличное от суда толкование положений закона, не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не подтверждает допущенных судами нарушений норм права, которые могли повлиять на исход дела и являлись бы достаточным основанием для пересмотра обжалуемых судебных актов в кассационном порядке.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции считает, что юридические значимые обстоятельства по делу судами первой и апелляционной инстанций определены верно, доводы участников процесса судом проверены с достаточной полнотой, изложенные выводы соответствуют фактическим обстоятельствам и материалам гражданского дела.

Поскольку судами первой и апелляционной инстанции материальный закон применен и истолкован правильно, нарушений процессуального права не допущено, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Ленинского районного суда г. Томска от 29 марта 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Томского областного суда от 5 июля 2023 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Воробьевой Ольги Павловны, Воробьева Алексея Сергеевича, Воробьевой Нины Сергеевны – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи