Решение по делу № 33-20/2023 (33-2050/2022;) от 29.04.2022

Судья Дуденков В.В. УИД 39RS0006-01-2021-000948-19дело №2-4/2022

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е    О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

№ 33-20/2023

01 марта 2023 года                                                             г. Калининград

Судебная коллегия по гражданским делам Калининградского областного суда в составе:

председательствующего судьи	Ольховского В.Н.
судей	Мариной С.В., Быстровой М.А.
при секретаре	Сухановой О.В.

    рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе Минаева Михаила Николаевича на решение Балтийского городского суда Калининградской области от 17 января 2022 года по иску Минаева Михаила Николаевича к Воробьевой Татьяне Николаевне, Татаренко Елене Викторовне о признании недействительным договора дарения квартиры, применении последствий недействительности сделки и включении квартиры в состав наследства.

Заслушав доклад судьи Мариной С.В., объяснения представителя Минаева М.Н. – Пекарского М.С., поддержавшего доводы апелляционной жалобы, возражения представителя Воробьевой Т.Н.- Ахремцевой Г.Г., полагавшей решение суда законным и обоснованным, не подлежащим отмене или изменению,

УСТАНОВИЛА:

Минаев М.Н. обратился в суд с иском, уточнённым в ходе рассмотрения дела, к Воробьевой Т.Н. и Татаренко Е.В., в обоснование которого указал, что 26 ноября 2020 года умерла его мать - ФИО1, которая при жизни составила завещание, которым завещала принадлежащую ей на праве собственности квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, в равных долях (по ?) истцу и его сестре – Воробьевой Т.Н.

В апреле 2021 года ему стало известно о том, что с октября 2011 года собственником вышеуказанной квартиры на основании договора дарения от 05 октября 2011 года является Воробьева Т.Н. Указывает, что на момент составления и подписания указанного договора дарения ФИО1 не осознавала и не контролировала свои действия, поскольку страдала <данные изъяты>, принимала под контролем Воробьевой Т.Н. сильнодействующие лекарственные препараты.

16 июля 2021 года Воробьева Т.Н. продала спорную квартиру Татаренко Е.В. за 2 500 000 рублей. В отношении жилого помещения установлено обременение – ипотека в пользу Банка ВТБ (ПАО).

По мнению истца, неспособность Минаевой Е.М. по состоянию здоровья понимать значение своих действий свидетельствует о недействительности договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года, что в силу положений пункта 3 статьи 177, абзацев 2, 3 пункта 1 статьи 171 ГК РФ влечет двустороннюю реституцию, а в данном случае включение спорной квартиры в состав наследственного имущества.

Ссылаясь на изложенные обстоятельства, Минаев М.Н. с учетом уточнения своих требований, просил признать недействительным договор дарения квартиры, заключённый 05 октября 2011 года между Минаевой Е.М. и Воробьевой Т.Н. в отношении жилого помещения, расположенного по адресу: <адрес> применить последствия недействительности данной сделки в виде признания недействительной государственной регистрации права собственности Воробьевой Т.Н. на жилое помещение и восстановления права собственности Минаевой Е.М. на эту квартиру, признания недействительной государственной регистрации права собственности Татаренко Е.В. на указанное жилое помещение на основании договора купли-продажи от 16 июля 2021 года и прекращения права пользования Татаренко Е.В. квартирой, и включении указанного жилого помещения в состав наследства, открывшегося после смерти Минаевой Е.М.

Разрешив заявленные требования, Балтийский городской суд Калининградской области 17 января 2022 года постановил решение, которым в удовлетворении искового заявления Минаева М.Н. отказано.

В апелляционной жалобе Минаев М.Н. просил вынесенное по делу судебное постановление отменить.

Продолжает настаивать на доводах, изложенных в обоснование заявленных исковых требований и в ходе рассмотрения дела, о том, что его мать - ФИО1 страдала <данные изъяты> заболеванием, принимала под контролем ответчика Воробьевой Т.Н. сильнодействующие психотропные препараты, вследствие чего, по мнению заявителя, на дату заключении договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года ФИО1 не понимала значение своих действий и не могла руководить ими.

С учетом изложенного, выражает несогласие с определением суда первой инстанции об отказе в удовлетворении ходатайства о назначении по делу посмертной комплексной психолого-психиатрической судебной экспертизы ввиду отсутствия к тому достаточных оснований.

Полагает также необоснованным вывод суда о пропуске истцом срока исковой давности по заявленным требованиям, указывая, что срок исковой давности истцом не пропущен. Считает, что этот срок подлежит исчислению с апреля 2021 года, когда из выписки из ЕГРН ему впервые стало известно о заключении между ФИО1 и Воробьевой Т.Н. оспариваемого договора дарения, что, по мнению апеллянта, подтверждается объяснениями Воробьевой Т.Н., данными в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции, согласно которым она намеренно не сообщила ему о совершенной сделке в целях воспрепятствования в оспаривании данного договора.

От Татаренко Е.В. поступили возражения на апелляционную жалобу, в которых ответчик, полагая решение суда законным и обоснованным, просит оставить его без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

В судебное заседание суда апелляционной инстанции истец Минаев М.Н., ответчики Воробьева Т.Н., Татаренко Е.В., представитель третьего лица Банк ВТБ (ПАО) не явились, о месте и времени рассмотрения дела лица, участвующие в деле, извещены надлежащим образом, заявлений об отложении судебного заседания от них не поступило. При таком положении суд апелляционной инстанции в соответствии с частью 3 статьи 167, частями 1, 2 статьи 327 ГПК РФ полагает возможным рассмотрение дела в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив законность и обоснованность решения в соответствии с требованиями статьи 327.1 ГПК РФ - в пределах доводов апелляционной жалобы и возражений на неё, судебная коллегия полагает решение суда подлежащим оставлению без изменения.

В силу пункта 1 статьи 166 ГК РФ, в редакции, действовавшей на момент заключения договора дарения от 05 октября 2011 года, сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Согласно пунктам 1,2 статьи 167 ГК РФ (в той же редакции), недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения. При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии с пунктами 1, 3 статьи 177 ГК РФ сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. Если сделка признана недействительной на основании названной нормы, соответственно применяются правила, предусмотренные абзацами вторым и третьим пункта 1 статьи 171 ГК РФ.

В силу положений абзацев два и три пункта 1 статьи 171 ГК РФ, в редакции, действовавшей на момент заключения договора дарения от 05 октября 2011 года, каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой все полученное в натуре, а при невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в деньгах. Дееспособная сторона обязана, кроме того, возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб, если дееспособная сторона знала или должна была знать о недееспособности другой стороны.

Основание недействительности сделки, предусмотренное в части первой статьи 177 ГК РФ, связано с пороком воли, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.

Как установлено судом и подтверждается материалами дела, ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, являлась собственником ? доли квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 01 июля 1998 года, а также ? доли на указанное жилое помещение на основании договора купли-продажи доли квартиры от 13 декабря 2007 года.

21 декабря 2009 года ФИО1 было составлено завещание, в соответствии с которым она завещала принадлежащую ей квартиру по адресу: <адрес>, Воробьевой Т.Н. с возложением на последнюю обязанности выплатить 50% стоимости этой квартиры по рыночной цене на день открытия наследства Минаеву М.Н. Впоследствии данное завещание ФИО1 не отменялось и не изменялось.

На основании договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года ФИО1 подарила, а Воробьева Т.Н. приняла в дар вышеуказанное жилое помещение, в отношении которого возник спор, 12 октября 2011 года осуществлена государственная регистрация перехода права собственности на данный объект недвижимого имущества к Воробьевой Т.Н.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 умерла. Воробьева Т.Н. и Минаев М.Н. относятся к числу её наследников по закону первой очереди.

В результате заключения между Минаевой Е.М. и Воробьевой Т.Н. договора дарения спорного жилого помещения, это имущество выбыло из состава наследства, оставшегося после смерти ФИО1.

Таким образом, истец имеет правовой интерес в оспаривании вышеуказанной и последующих сделок в отношении вышеуказанного жилого помещения, поскольку признание их недействительными повлекло бы возвращение спорного жилого помещения в наследственную массу и возникновение у Минаева М.Н. права на долю в наследстве по закону.

11 декабря 2020 года Минаев М.Н. обратился к нотариусу Балтийского нотариального округа Калининградской области Ионовой Н.Е. с заявлением о принятии наследства, оставшегося после смерти ФИО1, в связи с чем нотариусом заведено наследственное дело № к имуществу ФИО1, умершей ДД.ММ.ГГГГ.

16 июля 2021 года между Воробьевой Т.Н. и Татаренко Е.В. заключён договор купли-продажи объекта недвижимости с использованием кредитных средств, по условиям которого Татаренко Е.В. как покупатель купила в собственность у Воробьевой Т.Н. как продавца за 2 500 000 рублей двухкомнатную квартиру с кадастровым номером №, находящуюся по адресу: <адрес>. 19 июля 2021 года осуществлена государственная регистрация права собственности Татаренко Е.В. на вышеуказанную квартиру и обременения в виде ипотеки в силу закона в пользу Банка ВТБ (ПАО) на срок с 19 июля 2021 года до истечения 182 месяцев с даты фактического предоставления кредита.

Разрешая заявленный спор и отказывая в удовлетворении требований Минаева М.Н., суд обоснованно исходил из того, что стороной истца не представлены и судом не добыты относимые и допустимые доказательства, которые бы свидетельствовали бы о том, что на дату на дату заключения договора дарения квартиры 05 октября 2011 года не могла осознавать значение своих действий и руководить ими, и что совершение такой сделки не соответствовало её действительному волеизъявлению, а также из пропуска истцом установленного законом срока исковой давности по заявленным требованиям.

Оснований не согласиться с такими выводами у судебной коллегии не имеется.

Судом апелляционной инстанции для проверки доводов истца о том, что на дату заключения договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года ФИО1 не могла осознавать значение своих действий и руководить ими, по ходатайству его представителя были допрошены свидетели, на показания которых, как на доказательства обоснованности свих требований, ссылалась сторона истца, изучена медицинская документация ФИО1, а также, принимая во внимание, что для разрешения данного вопроса требуются специальные познания, была назначена посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, производство которой было поручено экспертам ГБУЗ «Психиатрическая больница Калининградской области №1».

Как следует из показаний свидетеля ФИО15, она является участковым врачом-терапевтом ГБУЗ Калининградской области «Балтийская Центральная районная больница», ФИО1 проживала на территории её участка и являлась её пациентом. Как участник Великой Отечественной войны, ФИО1 ежегодно проходила обязательные медицинские осмотры, при этом её психическое состояние никогда не вызывало каких-либо сомнений. Свидетель характеризовала ФИО1, как очень спокойную собранную активную женщину, которая всегда находилась в ясном сознании, адекватно оценивала свое состояние и ситуацию, не отвлекалась на не относящиеся к предмету приема темы, не выявляла никаких отклонений в поведении. Имевшиеся у неё заболевания носили большей частью характер возрастных, в том числе сосудистых изменений, не были связаны с психическими расстройствами, их лечение не требовало применения каких-либо сильнодействующих, в том числе <данные изъяты> препаратов, и таковые ей не назначались. Помимо этого, свидетель показала, что на приемы ФИО1 приходила в сопровождении дочери Воробьевой Т.Н. и она же ухаживала за матерью и решала все вопросы, касающиеся её здоровья и лечения, несмотря на то, что сын ФИО1 – Минаев М.Н. проживал с матерью в одном доме. Свидетель ФИО38 суду апелляционной инстанции пояснила, что на протяжении длительного периода времени является единственным неврологом в городе <адрес>, такую пациентку, как ФИО1 она не помнит. На вопросы представителя истца, свидетель пояснила, что те заболевания, на которые он указал, как имевшиеся у ФИО1 согласно медицинской документации, относятся к разряду неврологических, но не психиатрических, изменения сознания не вызывают.

Согласно выводам экспертов ГБУЗ «Психиатрическая больница Калининградской области №1», содержащимся в заключении № от 14 сентября 2022 года, ФИО1 при жизни в период времени, относящийся к юридически значимым событиям (на момент заключения договора дарения от 05 октября 2011 года) какими- либо хроническими психическими расстройствами, либо слабоумием не страдала, каких-либо нарушений интеллектуально-мнестических функций, волевых качеств, снижения способности к сознательности и произвольности поведения, снижения критических и прогностических возможностей не наблюдалось. Таким образом, экспертная комиссия считает, что ФИО1 в период времени, интересующий суд, а именно заключение договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года находилась в таком состоянии, что могла понимать характер значение совершаемых ею действий и руководить ими.

Оснований не доверять данному заключению у судебной коллегии не имеется, поскольку экспертиза проведена в полном соответствии с требованиями статей 84 - 86 ГПК РФ и Федерального закона от 31 мая 2001 года №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» полно и всесторонне, компетентными экспертами, имеющими необходимую квалификацию, стаж работы в соответствующих областях экспертизы. До начала проведения экспертизы эксперты предупреждены об уголовной ответственности по статье 307 УК РФ.

При проведении экспертизы экспертами были подробно исследованы материалы гражданского дела, в том числе объяснения сторон и показания свидетеля ФИО15 а также медицинская документация ФИО1. Вся полученная судом первой и апелляционной инстанции медицинская документация ФИО1 (медицинская карта стационарного больного № ГБУЗ КО «Балтийская центральная районная больница», медицинская карта амбулаторного больного №) была в полном объеме представлена экспертам, при этом судом были предприняты исчерпывающие меры к её отысканию. Оснований полагать, что часть медицинской документации была умышленно сокрыта от суда, не имеется.

Как следует из содержания заключения, представленная экспертам медицинская документация и исследованные ими материалы дела, являлись достаточными и позволили комиссии прийти к однозначному выводу о состоянии волевой сферы ФИО1 в рассматриваемый период.

Заключение экспертов содержит подробное описание проведенного исследования, анализ имеющихся данных, результаты исследования, конкретные ответы на поставленные судом вопросы, является последовательным, не допускает неоднозначного толкования вывода о способности ФИО1 в момент заключения договора дарения квартиры от 05 октября 2011 года понимать значение своих действий и руководить ими.

Доводы о несогласии истца с выводами комиссии экспертов направлены на оспаривание результатов судебной экспертизы, при этом каких-либо доказательств проведения судебной экспертизы с нарушением соответствующих методик и норм процессуального права, способных поставить под сомнение достоверность ее результатов, Минаевым М.Н. не представлены.

Таким образом, доводы истца о том, что на момент заключения договора дарения квартиры 05 октября 2011 года ФИО1 не была способна понимать значение своих действий или руководить ими не нашли своего доказательственного подтверждения, в связи с чем выводы суда первой инстанции о том, что сторонами не представлены и судом не добыты доказательства, бесспорно подтверждающие, что по своему психическому состоянию ФИО1 на момент совершения оспариваемой сделки дарения принадлежавшего ей жилого помещения не могла осознавать существо и ее правовые последствия, а позднее – наличие возможности оспорить договор дарения квартиры от 05 октября 2011 года в судебном порядке, являются обоснованными.

В связи с отказом в удовлетворении основного требования о признании договора дарения квартиры недействительным и применении последствий недействительности сделки, суд обоснованно признал не подлежащими удовлетворению и производные требования о включении квартиры, расположенной по адресу: <адрес>, в наследственную массу, оставшуюся после смерти ФИО1.

Кроме того, судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции относительно пропуска истцом срока исковой давности, о применении которого было заявлено стороной ответчика, что является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении исковых требований.

В соответствии с пунктом 2 статьи 181 ГК РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 статьи 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Согласно пункту 2 статьи 199 ГК РФ исковая давность применяется судом только по заявлению стороны в споре, сделанному до вынесения судом решения. Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске.

Учитывая, что оспариваемый договор дарения квартиры был заключен 05 октября 2011 года, соответственно установленный законом годичный срок исковой давности для заявления требований о признании его недействительным и применении последствий недействительности сделки по данному делу истек 05 октября 2012 года, в связи с чем на момент предъявления Минаевым М.Н. настоящего искового заявления (20 июля 2021 года) срок исковой давности для признания сделки недействительной истек.

Ходатайство о восстановлении пропущенного срока Минаевым М.Н. не заявлено, доказательств уважительности причин пропуска данного срока истцом суду не представлено.

Учитывая, что истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске, а также то, что с истечением срока исковой давности по главному требованию считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям, вывод суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска соответствует закону.

Доводы апелляционной жалобы о том, что срок исковой давности подлежит исчислению с апреля 2021 года, когда истцу в связи с не включением спорного жилого помещения в состав наследственного имущества, оставшегося после смерти ФИО1, из выписки из ЕГРН стало известно о переходе права собственности на спорное жилое помещение на основании договора дарения от 05 октября 2011 года к Воробьевой Т.Н., являлись предметом оценки суда первой инстанции, правомерно признаны им несостоятельными, о незаконности вынесенного судом решения не свидетельствуют, поскольку основаны на неверном понимании и толковании вышеприведенных норм материального права, в том числе регламентирующих порядок исчисления срока исковой давности по требованиям о признании сделки недействительной, и основанием к отмене решения суда служить не могут.

Кроме того, с учетом установленных в ходе рассмотрения дела обстоятельств не имеется оснований полагать, что оспариваемая истцом сделка была совершена с пороком воли ФИО1, и квартира, в отношении которой возник спор, выбыла из её владения помимо её воли, в связи с чем, в случае своевременного обращения Минаева М.Н. с исковым заявлением о признании недействительным договора дарения от 05 октября 2011 года оснований для удовлетворения его требований не имелось.

Прочие приведенные в апелляционной жалобе доводы выводы суда не опровергают, а сводятся лишь к несогласию с ними и субъективной оценке установленных обстоятельств, не содержат фактов, которые имели юридическое значение для вынесения судебного акта, влияли на его обоснованность и законность, поэтому не могут служить основанием для отмены оспариваемого решения суда. Нормы материального права применены судом правильно, нарушений норм процессуального права, которые могли бы повлечь отмену решения, судом допущено не было.

Таким образом, предусмотренных статьей 330 ГПК РФ оснований для отмены законного и обоснованного решения суда или его изменения по доводам апелляционной жалобы не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Балтийского городского суда Калининградской области от 17 января 2022 года оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Мотивированное апелляционное определение составлено 03 марта 2023 года.

Председательствующий

Судьи