Решение от 18.08.2020 по делу № 8Г-13478/2020 [88-13408/2020] от 14.07.2020

    ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

                                                                                                  № 88-13408/2020

    О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

г. Кемерово                                                                              18 августа 2020 г.

    Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В.,

судей Кожевниковой Л.П., Богдевич Н.В.

с участием прокурора Восьмого отдела (кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционного-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Козлицкой О.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело №75RS0016-01-2018-000234-04 (№ 2-1/2019) по исковому заявлению И.Р.С., И.О.Н. к Военному комиссариату Забайкальского края отдела по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро – Олекминскому районам, Войсковой части 21250-Г, Федеральному государственному казенному учреждению «321 Военный клинический госпиталь» Министерства обороны Российской Федерации, Казне Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации, Травматологическому пункту г. Чита Государственного учреждения здравоохранения «Городская клиническая больница № 1» о признании факта неоказания квалифицированной медицинской помощи, о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы, взыскании морального вреда, компенсации материального ущерба,

по кассационным жалобам И.Р.С., И.О.Н. и Министерства обороны Российской Федерации на решение Могочинского районного суда Забайкальского края от 8 ноября 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии Забайкальского краевого суда от 19 марта 2020 г.

        Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П., объяснения И.Р.С., И.О.Н., поддержавших доводы кассационной жалобы, принимавших участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, заключение прокурора, полагавшей жалобу в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы, обоснованной, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

установила:

И.Р.С., И.О.Н. обратились в суд с иском к Военному комиссариату Забайкальского края отдела по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро – Олекминскому районам, Войсковой части 21250-Г, Федеральному государственному казенному учреждению «321 Военный клинический госпиталь» Министерства обороны Российской Федерации (далее- ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь»), Казне Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации (далее- Минобороны РФ), Травматологическому пункту г. Чита государственного учреждения здравоохранения «Городская клиническая больница № 1» (далее- ГУЗ «Городская клиническая больница № 1») о признании факта неоказания квалифицированной медицинской помощи, о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы, взыскании морального вреда, компенсации материального ущерба.

В обосновании исковых требований указали, что 3 марта 2015 г. во время прохождения срочной военной службы на спортивных занятиях истец И.Р.С. получил травму руки, 4 марта 2015 г. был доставлен в травматологический пункт, где ему был сделан рентген и выставлен диагноз «<данные изъяты>» и наложен гипс.

В период с 4 марта 2015 г. по 20 марта 2015 г. руководство войсковой части скрывало получение И.Р.С. травмы, никакой медицинской помощи ему не оказывали, несмотря на нахождение в медпункте. Лишь после неоднократных просьб матери истца И.О.Н., истец И.Р.С. 10 марта 2015 г. был доставлен в Академию здоровья, где ему был повторно сделан рентген, и рекомендовано обратиться к травматологу.

После повторного обращения в Академию здоровья 19 марта 2015 г. и получения рекомендации для лечения в госпитале, 20 марта 2015 г. И.Р.С. был доставлен в ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь», где ему было сделано две операции, вставлены спицы Киршнера в руку. В апреле 2015 г. И.Р.С. был выписан из госпиталя и направлен в войсковую часть. После выписки рука была опухшая, истец испытывал боль, пальцы рук не двигались. При периодическом посещении поликлиники и жалоб на боль, со стороны медицинских работников никаких действий не предпринималось.

24 апреля 2015 г. приехала И.О.Н. и отвезла И.Р.С. в Академию здоровья, где они обратились к врачу неврологу.

25 апреля 2015 г. врач невролог, после обследования, установил диагноз: <данные изъяты>

28 апреля 2015 г. И.Р.С. положили на стационарное лечение в 18 неврологическое отделение, где он пробыл до 29 мая 2015 г. В этот день он был демобилизован и продолжил курс лечения для восстановления руки по месту жительства.

Истец И.Р.С. указывает, что вследствие бездушного отношения со стороны командования войсковой части, военного госпиталя, а также вследствие неоказания квалифицированной медицинской помощи он на протяжении 3 месяцев испытывал физические и нравственные страдания.

Страдания также испытывала и мать И.Р.С. – И.О.Н., поскольку переживала за сына, вследствие данной ситуации ухудшилось состояние ее здоровья.

Просили суд с учетом уточненных исковых требований признать факт неоказания квалифицированной медицинской помощи И.Р.С., признать военной травму, полученную И.Р.С. при исполнении обязанностей военной службы, взыскать с казны Российской Федерации в лице Минобороны РФ в пользу И.Р.С. компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб., материальный ущерб, связанный с затратами на лечение в размере 19 141,09 руб., судебные расходы, связанные с производством почерковедческой и судебно-медицинских экспертиз, в сумме 85 013,63 руб., взыскать с ГУЗ «Городская клиническая больница № 1 компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб.;

взыскать с казны Российской Федерации в лице Минобороны РФ в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб., материальный ущерб, связанный с затратами на оплату транспортных расходов в размере 2 626 руб., судебные расходы, связанные с производством почерковедческой и судебно-медицинских экспертиз, в сумме 85 013,63 руб.

Решением Могочинского районного суда Забайкальского края от 8 ноября 2019 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 19 марта 2020 г. в части отказа в удовлетворении исковых требований И.Р.С., И.О.Н. к Минобороны РФ, ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» о компенсации морального вреда, о взыскании материального ущерба отменено, с принятием в данной части нового решения, которым указанные исковые требования удовлетворены частично. Суд взыскал с Российской Федерации в лице Минобороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.Р.С. компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб., взыскал с ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь в пользу И.Р.С. компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб., взыскал с Российской Федерации в лице Минобороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.Р.С. материальный ущерб в размере 1 800 руб., с ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» в пользу И.Р.С. суд взыскал материальный ущерб в размере 6 437 руб.

Также суд взыскал с Российской Федерации в лице Минобороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб., взыскал с ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб., взыскал с Российской Федерации в лице Минобороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.О.Н. материальный ущерб в размере 2 626 руб. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, И.О.Н., И.Р.С. ставят вопрос об отмене принятых судебных актов, как незаконных, принятых с нарушением норм материального права, ссылаясь на неправильное применение норм материального права в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании травмы, полученной И.Р.С. военной травмой, полученной в период службы, также не согласны с размером компенсации морального вреда, взысканного в их пользу, указывают на процессуальные нарушения, допущенные судами, повлекшие нарушение их прав.

В кассационной жалобе представитель Минобороны РФ ссылается на нарушение судом апелляционной инстанции норм материального права, указывая на чрезмерность взысканных сумм компенсации морального вреда, просит оставить в силе решение суда первой инстанции.

В судебное заседание ответчики, третьи лица не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом. Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь ч.5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения жалобы Минобороны РФ, доводы кассационной жалобы И. в части отказа в удовлетворении требований о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы, считает заслуживающими внимания.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационных жалоб сторон.

Судами установлено и следует из материалов дела, что И.Р.С., ДД.ММ.ГГГГ, был призван Военным комиссариатом Забайкальского края по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро-Олекминскому районам 19 мая 2014 г. в ряды вооруженных сил Российской Федерации, проходил службу в войсковой части № <адрес> по 29 мая 2015 г., когда был уволен в запас.

3 марта 2015 г. И.Р.С., занимаясь армрестлингом с сослуживцем С.Р.В. во время спортивных занятий, повредил правую руку в районе запястья.

4 марта 2015 г. при обращении в травматологический пункт ГУЗ «Городской клинической больницы №1» ему был установлен диагноз «<данные изъяты>», проведена иммобилизация конечности.

С 4 марта 2015 г. по 13 марта 2015 г. И.Р.С. находился в медицинском пункте полка при войсковой части с диагнозом «<данные изъяты> под другой фамилией.

10 марта 2015 г. в Академии здоровья г. Читы истцу был проведен рентген правой кисти, в результате которого <данные изъяты> убедительно не выявлено, рекомендовано сделать рентген без гипса.

19 марта 2015 г. в Академии здоровья г. Читы на основании рентгена у истца диагностировано «<данные изъяты>», рекомендовано лечение в госпитале.

С 20 марта 2015 г. по 7 апреля 2015 г. И.Р.С. находился на стационарном лечении в травматологическом отделении ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь», где ему был установлен диагноз «<данные изъяты>».

Из истории болезни следует, что 20 марта 2015 г. И.Р.С. была проведена операция – <данные изъяты>. Вышеуказанный диагноз также отражен в справках о тяжести увечья от 2 апреля 2015 г. № и от 19 августа 2015 г. №.

24 апреля 2015 г. в Академии здоровья г. Читы у И.Р.С. диагностирована «<данные изъяты>

С 28 апреля 2015 г. по 29 мая 2015 г. И.Р.С. находился на стационарном лечении в неврологическом отделении ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» с диагнозом <данные изъяты>».

Согласно постановлению заместителя руководителя военного следственного отдела Следственного комитета России по Дровянинскому гарнизону подполковника юстиции Ш.В.А. от 18 сентября 2015 г. в возбуждении уголовного дела в отношении командира 2 учебного артиллерийского дивизиона войсковой части № М.Н.Л., старших лейтенантов указанной войсковой части А.Р.В. и В.В.С., начальника медицинского пункта войсковой части №-№ Я.М.В. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.285 Уголовного кодекса Российской Федерации (злоупотребление должностными полномочиями) (далее - УК РФ), отказано, в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.

Этим же постановлением отказано в возбуждении уголовного дела в отношении С.Р.В., в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 334 УК РФ (насильственные действия в отношении начальника), и в отношении И.Р.С. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 339 УК РФ (уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами), в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

При этом доследственной проверкой установлено, что травма получена И.Р.С. в результате собственной неосторожности, а вред здоровью, причиненный И.Р.С., состоит в причинной связи с <данные изъяты>, а не с действиями вышеуказанных должностных лиц.

Из справки временно исполняющего обязанности начальника отдела военного комиссариата Забайкальского края по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро-Олекминскому районам от ДД.ММ.ГГГГ следует, что И.Р.С., призванный на военную службу 19 мая 2014 г., уволен в запас 29 мая 2015 г. В связи с получением травмы И.Р.С. была выплачена страховая выплата в размере 233 735, 25 руб. Данная информация следует из журнала учета оформленных материалов, направленных в страховую организацию, и сообщения АО «СОГАЗ» от 14 мая 2018 г.

Для проверки довода истца И.Р.С. о том, что заболевание в виде <данные изъяты> наступило в результате несвоевременного оказания командованием войсковой части № медицинской помощи, не качественным оказанием медицинской помощи в травматологическом пункте г. Читы ГУЗ «Городская клиническая больница № 1», а также в ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» определением Могочинского районного суда Забайкальского края от 28 августа 2018 г. по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ФГБУ Российский центр судебно-медицинской экспертизы Минздрава России.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 27 сентября 2019 г. № развитие вышеуказанного заболевания является следствием полученной травмы <данные изъяты> и не связано с качеством и объемом оказанной медицинской помощи.

Лечение, проводимое И.Р.С. в ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь», является верным, оперативное вмешательство выполнено правильно, по показаниям, медицинская помощь была оказана И.Р.С. своевременно и в полном объеме. Каких-либо дефектов в оказании медицинской помощи не установлено.

При обращении И.Р.С. в травматологический пункт г. Читы ему был установлен неверный диагноз, однако выбранная в травматологическом пункте тактика (амбулаторное лечение) и проведенное лечение – наложение гипсовой лонгеты – было верным.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции, проанализировав вышеуказанное экспертное заключение в совокупности с иными, имеющимися в деле доказательствами, пришел к выводу о том, что истец И.Р.С. получил травму в результате собственной неосторожности, следовательно, оснований для удовлетворения основных требований истцов и производных от них не имеется.

Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции, в части необоснованного отказа в удовлетворении исковых требований к Минобороны РФ и ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» о компенсации морального вреда и взыскании материального ущерба, указав, что судом первой инстанции не было учтено нарушение действующего законодательства командиром 2 учебного артиллерийского дивизиона войсковой части №-Г М.Н.Л., который являясь должностным лицом, не исполнил возложенные на него обязанности по обеспечению безопасности военной службы и сохранению здоровья военнослужащих, а, именно, при обращении И.Р.С. в медпункт части и непосредственно к командиру, последний не сообщил в установленном порядке о полученной военнослужащим травмы, не доставил его в военный госпиталь, а, вопреки положениям Устава о военной службе, направил истца в сопровождении офицера в травматологический пункт ГУЗ «Городской больницы № 1», где под чужой фамилией истцу установлен диагноз. Впоследствии в период с 4 марта 2015 г. по 20 марта 2015 г. командиром предпринимались меры к сокрытию установленной в травмпункте травмы – <данные изъяты>» путем содержания И.Р.С. в медицинском пункте полка при войсковой части под вымышленным диагнозом <данные изъяты>», при этом, какого-либо лечения по медицинским показаниям истцу не оказывалось. Кроме того, вопреки установленному порядку, И.Р.С. дважды – 10 марта 2015 г. и 19 марта 2015 г. возили в Академию Здоровья г. Читы для решения вопроса о полученной травме истцом, поскольку травма беспокоила последнего. При этом, получив 19 марта 2015 г. заключение врача о том, что истец нуждается в госпитализации и стационарном лечении, командиром лишь на следующий день были приняты меры к госпитализации истца.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что указанные обстоятельства в совокупности свидетельствуют о причинении истцу морального вреда в результате противоправных бездействия и действий должностного лица войсковой части – командира, что в силу приведенного правового регулирования является обязательным условием возможности возложения обязанности по компенсации морального вреда на ответчика по правилам главы 59 ГК РФ, равно как и причинно-следственной связи между противоправным поведением должностного лица воинской части и причиненным моральным вредом.

Кроме того, судебная коллегия по гражданским делам Забайкальского краевого суда указала, что И.Р.С., поступив 20 мая 2015 г. в травматологическое отделение ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» по направлению из 134 Консультативно-диагностической поликлиники, уже с неврологическими нарушениями в кисти руки за весь период лечения в травматологическом отделении по 7 апреля 2015 г. не был осмотрен врачом-неврологом. И лишь после обращения И.Р.С. совместно с его матерью И.О.Н. 24 апреля 2015 г. в частном порядке в Академию здоровья г. Читы к неврологу и проведения необходимых обследований, 28 апреля 2015 г. И.Р.С. был госпитализирован в неврологическое отделение госпиталя, где находился по 29 мая 2015 г. При этом, из медицинской книжки И.Р.С. 134 Консультативно-диагностической поликлиники следует, что при обращении к хирургу установлен диагноз «<данные изъяты>. Направляется на стационарное лечение в травматологическое отделение 321 ВКГ в срочном порядке. Срочно осмотр невролога». После выписки из ФГКУ «321 Военного клинического госпиталя» И.Р.С. в поликлинике снова предъявлял жалобы на ограничение в движениях пальцев, онемение в пальцах правой кисти – 21,24,27 апреля 2015 г. Но был направлен в госпиталь на консультацию к неврологу для решения вопроса о стационарном лечение только 27 апреля 2015 г.

Суд апелляционной инстанции учел, что в истории болезни истца в ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» при поступлении в стационар отмечались неврологические нарушения в правой кисти-ограничение движений в <данные изъяты>. Такие же нарушения отмечались и в процессе лечения, а именно, указано на <данные изъяты>, при этом, в эпикризе на ГВВК указано на отсутствие неврологических расстройств, также суд принял во внимание показания свидетелей В.И.Ю.– врача-травматолога, лечащего врача истца в спорный период, В.Н.Г. – заместителя главного начальника госпиталя по медицинской части, которые, по мнению суда, также указывают на причинение И.Р.С. морального вреда в связи с несвоевременным лечением неврологических нарушений в кисти, полученных при травме.

При этом судебная коллегия Забайкальского краевого суда отметила, что причинение И.Р.С. физических и нравственных страданий в результате противоправных бездействия и действий должностного лица войсковой части, противоправного бездействия врачей ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь» и врачей 134 Консультативно-диагностической поликлиники, которая является структурным подразделением госпиталя, не повлекло за собой ухудшение состояния здоровья истца и причинение ему тяжких последствий, поскольку из заключения эксперта от 27 сентября 2019 г. № следует, что развитие у И.Р.С. <данные изъяты> является последствием полученной травмы и не связано с качеством и объемом оказанной медицинской помощи, а лишь продлило его страдания, увеличило период его физической боли, что в целом продлило срок и увеличило степень его моральных страданий.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что суд апелляционной инстанции при разрешении спора в части исковых требований о компенсации морального вреда и материального ущерба правильно применил нормы материального права.

В соответствии со ст. 59 Конституции Российской Федерации защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом.

Права, свободы, обязанности и ответственность военнослужащих, а также основы государственной политики в области правовой и социальной защиты военнослужащих, граждан Российской Федерации, уволенных с военной службы, и членов их семей определены Федеральным законом от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» (далее – Федеральный закон от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ).

Охрана здоровья военнослужащих обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти. Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих – обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы (п. 1 ст. 16 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ).

Командиры являются единоначальниками и отвечают в мирное и военное время за постоянную боевую и мобилизационную готовность, успешное выполнение боевых задач, боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, правопорядок, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества, материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обеспечение (п. 2 ст. 27 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ в редакции, действовавшей на время возникновения спорных отношений).

Аналогичные требования к обеспечению сохранения жизни и здоровья военнослужащих закреплены и в Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. № 1495. В частности, в соответствии со ст. 75 данного устава (здесь и далее нормы Устава приведены в редакции, действовавшей на время возникновения спорных отношений; далее – Устав внутренней службы) командир является единоначальником, в мирное и военное время отвечает за боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы; за внутренний порядок, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества; за материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обслуживание.

Командир (начальник) в целях обеспечения безопасности военной службы обязан: в своей служебной деятельности отдавать приоритет сохранению жизни и здоровья подчиненных военнослужащих; руководствуясь положениями главы 7 Устава внутренней службы, принимать все возможные меры по обеспечению защищенности военнослужащих от воздействия на них опасных факторов военной службы при исполнении ими своих обязанностей, предупреждению их гибели (смерти) и увечий (ранений, травм, контузий), а также осуществлять мероприятия по предотвращению причинения вреда жизни, здоровью, имуществу местного населения и окружающей среде в ходе повседневной деятельности воинской части (подразделения) (ст. 81 Устава внутренней службы).

В соответствии с п. 9, 10 Устава внутренней службы военнослужащие находятся под защитой государства. Права военнослужащих и порядок их реализации с учетом особенностей военной службы определяются федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Никто не вправе ограничивать военнослужащих в правах и свободах, гарантированных Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами, федеральными законами, а также вмешиваться в их служебную деятельность, за исключением лиц, уполномоченных на то федеральными конституционными законами, федеральными законами, общевоинскими уставами Вооруженных Сил Российской Федерации и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Государство гарантирует правовую и социальную защиту военнослужащих, осуществляет охрану их жизни и здоровья, а также иные меры, направленные на создание условий жизни и деятельности, соответствующих характеру военной службы и ее роли в обществе.

Командиры (начальники), виновные в неисполнении обязанностей по реализации прав военнослужащих, несут ответственность в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно п. 320 Устава внутренней службы заместители командира полка, начальники родов войск и служб, командиры подразделений и их заместители, другие должностные лица полка (подразделения) отвечают за безопасность военной службы в подчиненных подразделениях (службах) в соответствии с должностными, специальными обязанностями и настоящей главой.

В п. 335 Устава внутренней службы установлено, что охрана здоровья и физическое развитие военнослужащих – неотъемлемая часть их подготовки к выполнению своего воинского долга. Охрана здоровья обеспечивается созданием командирами (начальниками) во взаимодействии с органами государственной власти безопасных условий военной службы. Забота о сохранении и укреплении здоровья военнослужащих – обязанность командиров (начальников).

Охрана здоровья военнослужащих достигается, в том числе, осуществлением санитарно-противоэпидемических (профилактических) и лечебно-профилактических мероприятий (п. 336 Устава внутренней службы).

Военнослужащий не должен скрывать своего заболевания. При заболевании он обязан немедленно доложить об этом непосредственному начальнику и с его разрешения обратиться за медицинской помощью в медицинский пункт полка (п. 356 Устава внутренней службы).

Военнослужащие, внезапно заболевшие или получившие травму, направляются немедленно, в любое время суток, в медицинский пункт полка (госпиталь), а при необходимости в другие учреждения государственной или муниципальной системы здравоохранения (абз.2 п. 357 Устава внутренней службы).

Статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Правовое регулирование медицинской деятельности осуществляется на основании норм Конституции Российской Федерации, а также ГК РФ и Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (далее – Федеральный закон об охране здоровья граждан).

Из положений п. 21 ст. 2 Федерального закона об охране здоровья граждан следует, что качество медицинской помощи – совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии со ст. 4 Федерального закона об охране здоровья граждан основными принципами охраны здоровья являются, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий (п. 1); приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи (п. 2); доступность и качество медицинской помощи (п. 6); недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (п. 7).

Согласно ст. 10 Федерального закона об охране здоровья граждан доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются, в том числе: применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (п. 4); предоставлением медицинской организацией гарантированного объема медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи (п. 5).

Согласно п. 2 ст. 16 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ военнослужащие и граждане, призванные на военные сборы, имеют право на бесплатную медицинскую помощь в медицинских, военно-медицинских подразделениях, частях и учреждениях федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.

В силу п. 5 ст. 18 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ возмещение морального вреда и убытков, причиненных военнослужащим государственными органами и органами местного самоуправления, производится в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Статья 1064 ГК РФ определяет общие основания ответственности за причинение вреда. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу ст. 1084 ГК РФ вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении обязанностей военной службы, службы в полиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам, предусмотренным главой 59 (ст. 1064-1101) данного кодекса, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности.

Статьей 1069 ГК РФ предусмотрено, что вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 20 октября 2010 г. № 18-П, нормы ст. 1084 ГК РФ в системной взаимосвязи с нормами ст. 1064 и 1069 ГК РФ означают, что обязанность по возмещению вреда жизни или здоровью военнослужащих и приравненных к ним лиц в порядке главы 59 ГК РФ за счет соответствующей казны возникает в случаях установления вины государственных органов и их должностных лиц в причинении данного вреда. Следовательно, ст. 1084 ГК РФ позволяет использовать дополнительно к публично-правовым средствам социальной защиты военнослужащих и членов их семей меры гражданско-правовой ответственности в тех случаях, когда вина органов и должностных лиц государства в причинении вреда жизни или здоровью гражданина при исполнении им обязанностей военной службы установлена. В данной статье реализуется конституционный принцип равенства, поскольку все военнослужащие (и члены их семей) имеют равную с другими гражданами возможность использования гражданско-правовых механизмов возмещения вреда с соблюдением принципов и условий такого возмещения.

При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине (ст. 1064 ГК РФ). Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 11 постановления от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» разъяснил, что предусмотренная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия своей вины должен представить сам ответчик.

Компенсация морального вреда, о взыскании которой заявлено истцами, является одним из видов гражданско-правовой ответственности.

Жизнь и здоровье относятся к нематериальным благам и принадлежат человеку от рождения (п. 1 ст. 150 ГК РФ).

Согласно п. 1 ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Пунктом 1 ст. 1099 ГК РФ установлено, что основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 ГК РФ.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 ГК РФ).

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (п. 1).

Пунктом 2 ст. 1101 ГК РФ установлено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как разъяснено в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абз. 2 п. 8 названного выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10).

Как правильно указал суд апелляционной инстанции, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий – если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Доводы кассационной жалобы истцов о том, что ответчиками была скрыта одна из двух операций по установке спиц Киршнера, были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который на основании анализа представленных доказательств пришел к выводу о том, что <данные изъяты>, были получены И.Р.С. в результате операции 20 марта 2015 г., тактика и методика проведения которой не исключает возможности наложения нескольких спиц Киршнера, пока не будет достигнут необходимый результат по фиксации головки локтевой кости. Тот факт, что на томографии правой кисти истца имеется след в кости только от одного входа спицы Киршнера, на что указывает И.О.Н., напротив, дополнительно подтверждает показания свидетелей о том, что необходимого результата по фиксации головки локтевой кости врачи достигли лишь со второго раза, первая спица указанного результата не достигла. В связи чем, суд апелляционной инстанции отклонил как несостоятельные доводы стороны истца о получении осложнения в виде компрессионной (туннельной) невропатии срединного и локтевого нерва с парезом кисти (значительным нарушением функции схватывания), умеренно выраженным вазомоторно-трофическими расстройствами, легким болевым синдромом в результате неверной операции по установке спицы Киршнера, что, по мнению истцов, привело к нарушению (разрыву) нервов, поскольку как следует из медицинской документации, а также заключения эксперта от 27 сентября 2019 г. И.Р.С. поступил в стационар госпиталя уже с неврологическими нарушениями, что, в свою очередь, подтверждает, что развитие вышеназванного осложнения было обусловлено и вызвано объемом полученной травмы <данные изъяты>. С учетом изложенного, судебная коллегия требования истцов о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы, со ссылкой на вышеуказанное обстоятельство, также посчитала необоснованными.

Доводы кассационной жалобы истцов о необоснованном отказе судом первой инстанции в привлечении в качестве соответчика ГУЗ «Городской больницы № 1» были предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции, который пришел к выводу о том, что имеет место процессуальное нарушение, допущенное судом первой инстанции, однако решение суда не подлежит отмене в связи с указанным обстоятельством. При этом суд апелляционной инстанции исходил из того, что заявленные исковые требования о компенсации морального вреда с ГУЗ «Городской больницы № 1» являются необоснованными в силу следующего. Предъявляя указанные требования, истцы ссылались на то, что в травматологическом пункте ГУЗ «Городской больницы № 1» И.Р.С. неверно был поставлен диагноз «<данные изъяты>». Между тем, из заключения эксперта от 27 сентября 2019 г. следует, что, несмотря на неправильно установленный И.Р.С. в травматологическом пункте г. Читы диагноз, проведенное лечение в виде иммобилизации конечности было показано и было правильным. Выбранная тактика (амбулаторное лечение) была верной. Причинно-следственной связи между недостатками в оказании медицинской помощи в травматологическом пункте г. Читы (неправильная интерпретация рентгенограммы, неправильно установленный диагноз) и возникшими осложнениями (развитие невропатии срединного и локтевого нервов), не имеется. Возникшие осложнения являются последствием полученной травмы и не связаны со сроками госпитализации и началом лечения в ФГКУ «321 Военный клинический госпиталь». При этом, суд учел факт сообщения И.Р.С. при обращении в травматологический пункт неверных сведений об обстоятельствах получения им травмы – в результате падения на улице на руку, что, в свою очередь, ввело в заблуждение врача, который осуществлял его прием. Кроме того, в травматологическом пункте был выставлен предварительный диагноз, который требовал подтверждения в дальнейшем путем обращения пациента в амбулаторных условиях к врачу-травматологу по месту жительства.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает необходимым также отметить, что из протокола судебного заседания суда первой инстанции усматривается, что заявление истца об увеличении исковых требований, в котором ГУЗ «Городская клиническая больница № 1» было указано в качестве ответчика было принято к производству суда, исковое заявление приобщено к материалам дела, объявлен перерыв для направления копии заявления ГУЗ «Городская клиническая больница № 1», заявление было направлено, получено мнение представителя учреждения о рассмотрении дела без ее участия, представитель поддержала доводы, изложенные ранее, указав, что времени для подготовки позиции по увеличенным требованиям истца ей не требуется, при этом в протоколе судебного заседания представитель учреждения указан как представитель ответчика.

В связи с изложенным, оснований для отмены обжалуемых решений по указанному доводу судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда не усматривает.

Доводы стороны истца и ответчика Минобороны РФ о заниженном (завышенном) размере взысканной судом компенсации морального вреда не влекут отмены обжалуемого судебного акта, поскольку размер компенсации морального вреда определен судом в соответствии с требованиями, установленными законом, с учетом личности истца, характера и объема, причиненных истцу нравственных и физических страданий, степени вины причинителя вреда, конкретных обстоятельств дела, критериев разумности и справедливости. При этом следует отметить, что моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в денежной форме и полного возмещения.

Доводы кассационной жалобы истцов о допущенных судами процессуальных нарушениях (отказ в удовлетворении ходатайств об отложении судебного заседания, о вызове эксперта, о назначении экспертизы качества) не влекут отмену обжалуемых судебных актов в части требований о взыскании компенсации морального вреда, поскольку все заявленные истцами ходатайства были рассмотрены председательствующим в соответствии с требованиями ст.166 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судом при разрешении ходатайств было учтено, что ходатайства выступают процессуальным средством, при помощи которого участвующие в деле лица в ходе судебного разбирательства реализуют предоставленное им право обосновать свою позицию по существу рассматриваемого судом спора.

Решая вопрос об удовлетворении или отказе в удовлетворении ходатайства суд должен исходить из принципов равноправия сторон и состязательности при судопроизводстве (ст. 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), поскольку в обязанности суда входит создание условий для всестороннего и полного исследования доказательств и доводов, приведенных участвующими в деле лицами в обоснование своих требований и возражений. В связи с чем, мотивированный отказ суда в удовлетворении заявленных сторонами ходатайств, не свидетельствует о нарушении прав истцов.

Кроме того, в силу ст. 35 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации лица участвующие в деле не только вправе заявлять ходатайства, в том числе об отложении судебного разбирательства, но и обязаны добросовестно пользоваться всеми принадлежащими им процессуальными правами. Согласно ч. 1 ст. 169 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации отложение разбирательства дела допускается, в случае, если суд признает невозможным рассмотрение дела в этом судебном заседании вследствие необходимости представления или истребования дополнительных доказательств.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда отмечает, что доводы о процессуальных нарушениях были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который пришел к выводу о том, что в удовлетворении вышеуказанных ходатайств суд первой инстанции отказал обоснованно, оснований не соглашаться с выводами суда апелляционной инстанции не имеется.

Доводы кассационной жалобы истцов о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Суд кассационной инстанции, определяя наличие (или отсутствие) оснований для пересмотра вынесенных по конкретному делу судебных постановлений, должен установить, являются ли обстоятельства, приведенные в кассационной жалобе в качестве оснований для изменения или отмены судебных постановлений, достаточными для отступления от принципа правовой определенности и стабильности вступивших в законную силу судебных актов, а их отмена (изменение) и ее правовые последствия - соразмерными допущенным нарушениям норм материального и (или) процессуального права

В связи с указанным, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не усматривает оснований для удовлетворения кассационной жалобы Минбороны РФ, а также кассационной жалобы истцов в части частичного удовлетворения исковых требований о компенсации морального вреда, возмещении материального ущерба.

Отказывая в удовлетворении исковых требований Ильковых о признании травмы военной, суд первой инстанции исходил из совокупности собранных по делу доказательств, которые, по мнению суда, подтверждали, что действия командования войсковой части 21250-Г, специалистов травматологического пункта ГУЗ «Городская клиническая больница №1», ФКГУ «321 Военный клинический госпиталь» по оказанию своевременной медицинской помощи И.Р.С. не находятся в причинно-следственной связи с получением И.Р.С. травмы руки и ухудшением его состояния здоровья, травму истец получил в результате собственной неосторожности.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции в указанной части и их правовым обоснованием.

Между тем, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что выводы судов первой и апелляционной инстанций об отказе в удовлетворении исковых требований о признании травмы военной, полученной при исполнении обязанностей военной службы, основаны на неправильном толковании и применении норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также сделаны с существенным нарушением норм процессуального права, имеются основания для отмены апелляционного определения и решения суда первой инстанции в указанной части и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Судами первой и апелляционной инстанций при вынесении судебных постановлений не принято во внимание, что причинную связь телесных повреждений военнослужащего с исполнением служебных обязанностей в соответствии с действующим правовым регулированием, в том числе в соответствии с Положением о военно-врачебной экспертизе, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2013 г. № 565, (далее - Положение о военно-врачебной экспертизе) можно установить лишь посредством проведения военно-врачебной экспертизы.

Для проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах, других войсках, воинских формированиях, органах и учреждениях создаются военно-врачебные комиссии (п. 2 Положения о военно-врачебной экспертизе).

В силу подп. «г» п. 3 Положения о военно-врачебной экспертизе на военно-врачебную комиссию во░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░, ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ (░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░), ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ «░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░-░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░, ░ ░░ ░░░░░», ░ ░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░.

░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░.94 ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░-░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░-░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░ ░░░░░░», ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ (░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░). ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░».

░░░░░░-░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░ (░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░), ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ (░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░), ░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ (░. 96 ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░-░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░).

░░░ ░░░░░░░░░░░░ «░░░░░░░ ░░░░░░» ░░░░░░░░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░░, ░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ (░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░) (░░░░.1 ░░░░. «░» ░. 94 ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░-░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░).

░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ № ░░ 2 ░░░░░░ 2015 ░., ░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░ ░.░.░. ░ ░░░░░░ ░░░░░- ░░░░░░░ ░░░░░░ (░.░. 84,░.1), ░░░░░░░ № ░░ 2 ░░░░░░ 2015 ░. ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░, ░ ░░░, ░░░ ░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░ (░.░. 17,░.2), ░░░░░░░ ░░ ░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ 16 ░░░░ 2015 ░., ░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ 21250-░ (░.░.32 ░░░░░░, ░.2) ░░░░░░, ░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░░░.

░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░, ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░.░.░. ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░ ░░░░ ░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░ ░.░.░., ░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░ ░░ ░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░, ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░.

░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░ 19 ░░░░░░░ 2003 ░. № 23 «░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░» ░░░░░░░░░, ░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ (░. 1 ░░. 195 ░░░ ░░). ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░, ░░░░░ ░░░ ░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░ ░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░, ░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░ (░░░░░ 1 ░░░░░░ 1, ░░░░░ 3 ░░░░░░ 11 ░░░ ░░). ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░, ░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░, ░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ (░░░░░░ 55, 59 - 61, 67 ░░░ ░░), ░ ░░░░░ ░░░░░, ░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░, ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░.

░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░, ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░░░░░░░ ░░░░░ ░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░.

░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░, ░░░░░░░░░░░░░░ ░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░░ ░ ░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░

░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ 379.7, 390, 390.1 ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░,

░░░░░░░░░░:

░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 8 ░░░░░░ 2019 ░. ░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░░ ░░ 19 ░░░░░ 2020 ░. ░ ░░░░░ ░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░░░░░ ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░ ░░░░ ░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░ ░ ░░░ ░░░░░░ ░░░░░░░░░, ░ ░░░░░░░░░ ░░░░░ ░░░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░░░░ ░░░░░░░░ ░░░ ░░░░░░░░░.

░░░░░░░░░░░░░░░░░░░░ :

░░░░░: