Решение по делу № 22-4124/2022 от 01.07.2022

Судья Тиунов Н.П.                        Дело №

Докладчик судья Бракар Г.Г.

А П Е Л Л Я Ц И О Н Н О Е О П Р Е Д Е Л Е Н И Е

<адрес>                          16 сентября 2022 года

Судебная коллегия по уголовным делам Новосибирского областного суда в составе:

председательствующего     Бракара Г.Г.,

судей             Титовой Т.В., Шатан Т.М.,

при секретаре Ильиной Ю.В.,

с участием прокурора Маховой Е.В., оправданного Белова В.В., адвоката Заковряшина Ю.С.,

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению (основному и дополнительному) прокурора <адрес> Земерова Н.Н. на приговор Калининского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ, которым

Белов В. В., <данные изъяты>

<данные изъяты>

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, на основании п. 1 ч.1 ст.27 УПК РФ и п.2 ч.2 ст.302 УПК РФ в соответствии с оправдательным вердиктом присяжных заседателей, за непричастностью к совершению преступления, за ним признано право на реабилитацию.

Решен вопрос по вещественным доказательствам.

Заслушав доклад судьи Новосибирского областного суда Бракара Г.Г., изложившего обстоятельства дела, доводы апелляционного представления, выслушав прокурора Махову Е.В., поддержавшую доводы апелляционного представления, оправданного Белова В.В. и адвоката Заковряшина Ю.С., возражавших против доводов представления, судебная коллегия

У С Т А Н О В И Л А:

По приговору, постановленному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Белов В.В. оправдан по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ за непричастностью к совершению преступления.

На приговор суда прокурором <адрес> Земеровым Н.Н. подано апелляционное представление с дополнениями, в котором ставится вопрос об отмене приговора и направлении уголовного дела на новое рассмотрение в ином составе суда.

В обоснование доводов представления указывает, что во время судебного разбирательства до сведения коллегии присяжных заседателей доводилась информация, не подлежащая исследованию с их участием, в том числе и информация, не относящаяся к фактическим обстоятельствам настоящего уголовного дела.

Защитник выяснял у свидетелей обстоятельства, не относящиеся к совершению преступления, которые сформировали у присяжных заседателей суждения о негативной характеристике потерпевшего.

Кроме того, в ходе судебного следствия неоднократно акцентировалось внимание на том, что потерпевший регулярно злоупотреблял спиртным, при этом падал, ударялся.

В ходе допроса свидетель ВНЛ, отвечая на вопросы стороны защиты, поясняла, что потерпевший был «пьющим мужчиной», при встрече «болел от пьянки».

Свидетель БСД также на вопросы стороны защиты поясняла, что видела ранее потерпевшего с мужчинами на лестничной площадке, также там стояла водка, ранее потерпевший дважды падал в состоянии алкогольного опьянения.

В ходе допроса свидетеля ТЕВ был установлен возраст потерпевшего, со слов свидетеля МНВ его внешний вид.

Обращает внимание суда, что в ходе судебного следствия государственным обвинителем заявлялись ходатайства об оглашении показаний свидетелей ВНЛ, МНВ, указывались конкретные противоречия, вместе с тем суд, оглашал протоколы допроса свидетелей практически в полном объеме, в том числе, личную информацию о потерпевшем.

Судом оглашены показания свидетелей ТЕВ, в том числе, о том, что мужчина выглядел неопрятным, похож на лицо без определенного места жительства, ВНЛ по обстоятельствам оплаты арендуемой КЛВ комнаты, по обстоятельствам общения с соседкой КЛВ, а также о том, что в комнате был бардак и тараканы, КЛВ был с запахом перегара и когда он отдавал ключи, пояснил, что в комнате много тараканов и нужно сделать обработку.

При оглашении показаний свидетеля РДМ судом были оглашены сведения в отношении потерпевшего, в частности о том, что его лицо было опухшее, он употреблял спиртные напитки, а также о его семейном положении.

Указывает, что, несмотря на возражения государственного обвинителя, судом оглашены показания свидетеля БАА в полном объеме, в том числе и обстоятельства, не имеющие отношения к рассматриваемому делу – об информации, полученной со слов иного лица.

Полагает, что аналогичным образом были оглашены, по ходатайству стороны защиты, показания свидетеля Р. Так, заявляя ходатайство, адвокат, сославшись, что свидетель не помнит обстоятельств осмотра КЛВ, не указал, какие именно им усмотрены противоречия. Вопреки мнению государственного обвинителя, суд самостоятельно принял решение об удовлетворении ходатайства, самостоятельно разъяснив наличие противоречий.

Кроме того, защитник, выступая в прениях, довел до присяжных заседателей доказательство, которое не было исследовано в ходе судебного следствия. Так, обращая внимание на одежду, изъятую у Белова В.В., указал, что следов крови, согласно заключению эксперта, обнаружено не было, при этом указанное заключение в качестве доказательств сторонами не предоставлялось.

Аналогичным образом до присяжных было доведено, что допрашивали по поводу отсутствующего телефона и супругу потерпевшего, однако данный свидетель не был допрошен в судебном заседании, ее показания не оглашались.

На данные нарушения председательствующим внимание присяжных заседателей обращено не было, выступление адвоката не прервано, замечания не сделаны.

Также в своей речи в прениях адвокатом до присяжных заседателей была доведена информация, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения. Адвокат фактически высказался о недопустимости доказательства, таковым судом непризнанного, а именно протокола проверки показаний на месте, указывая, что запись неоднократно приостанавливалась, после чего Белов В.В. изъявлял желание скорректировать свои показания, при этом он заикался, путался, было очевидно, что он не владел информацией.

Из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного разбирательства и прений сторон, защитник систематически нарушал требования ст.ст.252, 334-336 УПК РФ, а председательствующим не принято действенных и эффективных мер для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.

По мнению прокурора, судом были нарушены требования ст.ст.339,340 УПК РФ при формировании вопросного листа.

Так, на разрешение присяжных заседателей вопрос №1 сформулирован с использованием таких юридических терминов: «не причинившее вред здоровью», «тяжкий вред здоровью».

В дополнениях к представлению указывает, что сформулировав вопрос о доказанности события преступления с изложением обстоятельств его совершения, председательствующий приводит те же самые обстоятельства в другом вопросе, где присяжным заседателям предлагается ответить на вопрос о доказанности совершения этого преступления подсудимым.

Ответ на вопрос №2 поставлен председательствующим не верно, поскольку на вопрос о доказанности причинения Беловым телесных повреждений потерпевшему при обстоятельствах, указанных в вопросе №1, присяжные заседатели должны дать ответ «доказано», «нет, не доказано»; вместе с тем присяжным заседателям предложено ответить «да, виновен», «нет, не виновен». Отвечая на вопрос №2, присяжные заседатели фактически высказали мнение по вопросу №3 о виновности или невиновности Белова.

Полагает, что председательствующий судья не сформулировал вопросный лист в соответствии с требованиями закона, вследствие чего остались без ответа коллегии присяжных заседателей вопросы о доказанности инкриминируемого Белову противоправного деяния, а также о доказанности совершения этого деяния Беловым.

Также суд, проверив вопросный лист, не предложил присяжным заседателям возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вердикт.

Отмечает, что вопросный лист составлен без учета требований ст.339 УПК РФ, в нем не нашли отражения результаты проведенного судебного следствия и позиция стороны подсудимого и защиты.

Из позиции Белова В.В. следует, что он, не признавая свою вину по предъявленному обвинению, не отрицал, что между ним и потерпевшим произошел конфликт, в результате которого нанес КЛВ несколько ударов по лицу.

При этом судья не нашел оснований для постановки перед присяжными заседателями частного вопроса, что в целом повлияло на содержание данных ими ответов.

Полагает, что вердикт присяжных является неясным и противоречивым.

Проверив материалы дела, выслушав участников судебного разбирательства, обсудив доводы апелляционного представления (основного и дополнительного), судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежит отмене по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Как следует из протокола судебного заседания, такие нарушения уголовно-процессуального закона, на что обоснованно указывается в апелляционном представлении, были допущены судом при разбирательстве уголовного дела.

Согласно ст. 335 УПК РФ, регламентирующей особенности судебного следствия с участием присяжных заседателей, в ходе судебного разбирательства в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Конституционный Суд РФ в определении от ДД.ММ.ГГГГ №-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Елошвили Т. В. на нарушение ее конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и Уголовного кодекса Российской Федерации" указал, что обвиняемый вправе представлять доказательства, в том числе заключение эксперта и показания эксперта (пункт 4 части четвертой статьи 47 и пункт 3 части второй статьи 74 УПК Российской Федерации). Между тем Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, регулируя особенности производства в суде с участием присяжных заседателей, прямо закрепляет, что в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 данного Кодекса (часть седьмая статьи 335). Исследование в присутствии присяжных заседателей сведений о личности потерпевших и свидетелей - с учетом необходимости сохранения судом объективности и беспристрастности в ходе судебного разбирательства - осуществляется на основе взаимосвязанных положений статей 252, 299 и 334 УПК Российской Федерации, причем в присутствии присяжных заседателей не подлежат исследованию вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных и способные вызвать их предубеждение в отношении участников процесса (пункт 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 23).

Несмотря на это, в нарушение указанных выше требований закона, в ходе судебного разбирательства до сведений присяжных заседателей неоднократно доводилась информация, выходящая за пределы судебного разбирательства, относящаяся к порядку получения доказательств, а также данные о личности потерпевшего.

Так, неоднократно в процессе исследования доказательств, а также в прениях защитником доводилась до сведения коллегии присяжных заседателей информация, не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, задавались недопустимые вопросы свидетелям, высказывались реплики и делались комментарии относительно достоверности исследованных доказательств, личности потерпевшего, что не могло не оказать воздействие на присяжных заседателей, способствовало формированию их предубежденности относительно поставленных перед ними вопросов и в итоге повлияло на принятое по делу решение.

Свидетель МНВ поясняла, что потерпевший был «бомжеватого вида», ссылаясь на сведения от незнакомых лиц указывала, что тут много «бомжеватых», подростки их часто бьют. В ходе допроса свидетель ВНЛ на вопросы защиты поясняла, что потерпевший был пьющим человеком, «от пьянки у него было такое состояние»; свидетель БСД поясняла, что потерпевший проживал один, несколько раз видела потерпевшего пьяным, который падал. Так же в ходе допроса свидетелей выяснялась криминальная обстановка по месту проживания потерпевшего.

Однако данные пояснения свидетелей и вопросы стороны защиты председательствующим не были отклонены, председательствующий не обращался к присяжным заседателям с просьбой не принимать сказанное во внимание.

Кроме того, удовлетворив ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний свидетелей ВНЛ, МНВ, ТЕВ, РДМ суд, оглашал протоколы допроса свидетелей практически в полном объеме, в том числе, и личную информацию о потерпевшем (о его внешнем виде как лица без определенного места жительства, употребляющим спиртные напитки, о семейном положении, обстоятельствам оплаты арендуемой комнаты, общения с соседями, состояния его жилого помещения и др.).

Таким образом, ввиду множественности и систематичности допущенных нарушений, на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое повлияло на формирование их мнения и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта.

Прения сторон в суде с участием присяжных заседателей проводятся в соответствии со ст. 292 и 336 УПК РФ с учетом особенностей рассмотрения дела по данной форме судопроизводства и лишь в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями.

Между тем эти требования закона при рассмотрении данного уголовного дела судом первой инстанции не были соблюдены.

В соответствии с ч. 3 ст. 336 УПК РФ стороны не вправе ссылаться в обоснование своей позиции на доказательства, которые в установленном порядке признаны недопустимыми или не исследовались в судебном заседании. Судья прерывает такие выступления и разъясняет присяжным заседателям, что они не должны учитывать данные обстоятельства при вынесении вердикта.

Однако по данному уголовному делу положения ч. 3 ст. 336 УПК РФ нарушены.

Так, выступая в прениях, защита доводила до сведения присяжных заседателей стороной защиты информацию, не подлежащую исследованию, ссылалась на доказательства, которые в судебном заседании не исследовались, искажала содержание доказательств стороны обвинения.

В частности, защитой указано, что у Белова В.В. была изъята его одежда, которая была осмотрена, подвергнута экспертизе, крови потерпевшего на ней не обнаружено, однако данное доказательство (заключение эксперта) в судебном заседании не исследовалось.

Так же сторона защиты в своей речи сослалась на допрос супруги потерпевшего о наличии у потерпевшего сотового телефона, который не был обнаружен, однако супруга потерпевшего (КЛВ) в судебном заседании не допрашивалась.

Из протокола и аудиозаписи судебного заседания следует, что в своей речи в прениях адвокатом до присяжных заседателей была доведена информация, ставящая под сомнение законность получения доказательств обвинения, фактически высказываясь о недопустимости доказательства - протокола проверки показаний Белова В.В. на месте, указывая, что запись неоднократно приостанавливалась, после чего Белов В.В. изъявлял желание скорректировать свои показания, при этом заикался, путался, очевидно, что он не владел информацией, при этом судом данное доказательство недопустимым не признавалось, а председательствующим не принято действенных и эффективных мер для ограждения коллегии присяжных заседателей от незаконного воздействия.

В связи с изложенным судебная коллегия соглашается с доводами кассационного представления о том, что допущенные нарушения повлияли на ответы присяжных заседателей по поставленным вопросам, что в свою очередь свидетельствует о наличии оснований для отмены приговора.

Так же судебная коллегия находит заслуживающими внимания доводы апелляционного представления прокурора о нарушении судом требований ст.ст.339, 340 УПК РФ при формировании вопросного листа.

В соответствии со ст. 339 УПК РФ по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: 1) доказано ли, что деяние имело место; 2) доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; 3) виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

Так, сформулировав вопрос № о доказанности нанесения потерпевшему КВЗ повреждений с указанием места, времени и обстоятельств их нанесения, председательствующий в вопросном листе приводит те же самые обстоятельства в другом вопросе (№), где присяжным заседателям предлагается ответить на вопрос о доказанности совершения этих действий подсудимым Беловым В.В., при этом предложил варианты ответов на данный вопрос как «да, виновен», «нет, не виновен», а не «доказано», «нет, не доказано», что привело к тому, что присяжные заседатели фактически не приняли решения - совершил или не совершил Белов В.В. указанные во втором вопросе действия, а ответили на третий вопрос о виновности Белова В.В. в совершении действий, описанных во втором вопросе, в связи с чем вердикт присяжных не является ясным и непротиворечивым.

    В нарушение требований ч.2 ст. 345 УПК РФ председательствующий не указал на неясность или противоречивость вердикта коллегии присяжных заседателей и не предложил им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Вопреки доводам апелляционного представления включение в вопросный лист таких терминов, как «не причинившее вред здоровью», «тяжкий вред здоровью» не противоречит положениям ст. 339 УПК РФ, поскольку указанные обстоятельства устанавливаются на основе представленных стороной обвинения доказательств и не требуют от присяжных заседателей юридической оценки деяния при вынесении вердикта.

Доводы апелляционного представления о не постановке председательствующим перед присяжными заседателями частного вопроса, с учётом пояснений Белова В.В. о нанесении нескольких ударов КВЗ по лицу, судебная коллегия находит несостоятельными, поскольку при окончательном формулировании вопросного листа в совещательной комнате председательствующий не вправе включать в него вопросы, которые не были предметом обсуждения с участием сторон, согласно протокола судебного заседания постановка частного вопроса сторонами не обсуждалась, письменных предложений от сторон по содержанию и формулировке вопросов, о постановке новых вопросов, не поступало.

Кроме того, суд допустил противоречия в описательно-мотивировочной части приговора, указав, что вердиктом коллегии присяжных заседателей признано не доказанным нанесение Беловым В.В. множественных ударов КВЗ по голове и телу, в результате которых потерпевшему были причинены телесные повреждения, от которых наступила смерть КВЗ, однако решения коллегии присяжных заседателей о признании доказанным или не доказанным совершения Беловым В.В. этих действий не имеется.

Указанные нарушения закона, допущенные в ходе судебного следствия - при представлении присяжным заседателям доказательств, и в прениях сторон, при составлении вопросного листа, в данном случае судебной коллегией расцениваются как существенные нарушения уголовно-процессуального закона, поскольку они повлияли на вынесение законного и обоснованного вердикта коллегии присяжных заседателей, который является обязательным для председательствующего при постановлении им приговора.

Таким образом, наличие по делу таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, как обоснованно указано в апелляционном представлении прокурора <адрес> Земерова Н.Н., могло повлиять на правильность принятого присяжными заседателями решения.

Что же касается остальных доводов апелляционного представления, то они могут стать предметом обсуждения при новом рассмотрении уголовного дела.

При новом рассмотрении настоящего уголовного дела суду первой инстанции необходимо на основе принципа состязательности и равноправия сторон соблюсти все нормы уголовно-процессуального закона, регламентирующие производство в суде с участием присяжных заседателей, создав сторонам необходимые условия для реализации ими своих законных прав и интересов.

При разрешении вопроса о мере пресечения судебная коллегия не усматривает предусмотренных законом оснований для ее избрания в отношении Белова В.В., который находится на свободе в связи с отменой меры пресечения в виде домашнего ареста при вынесении оправдательного приговора.

На основании изложенного, руководствуясь п. 4 ч. 1 ст. 389.20, ст.389.28 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор Калининского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ с участием присяжных заседателей в отношении оправданного Белова В. В. отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд иным составом со стадии судебного разбирательства.

Апелляционное представление прокурора <адрес> Земерова Н.Н. удовлетворить частично.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу приговора или иного судебного решения, а для осужденного, содержащегося под стражей – в тот же срок со дня вручения ему копии такого судебного решения, вступившего в законную силу, через суд первой инстанции и рассматриваются в порядке, предусмотренном статьями 401.7, 401.8 УПК РФ.

Оправданный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий подписано

Судьи областного суда      подписано

Копия верна

Судья областного суда                         Г.Г. Бракар