Решение по делу № 33-5405/2020 от 18.03.2020

Судья Плохова Л.Е.      дело № 33-5405/2020

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

21 мая 2020 г. г. Ростов-на-Дону

Судебная коллегия по гражданским делам Ростовского областного суда

в составе председательствующего Татуриной С.В.,

судей Котельниковой Л.П., Тактаровой Н.П.,

с участием прокурора Ляпиной О.В.,

при секретаре Иванкович В.В.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело №2-1277/2019 по иску Мельников К.М. к Акционерному обществу Шахтоуправление «Обуховская» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного профессиональным заболеванием, единовременного вознаграждения в связи с выходом на пенсию по апелляционной жалобе АО «Шахтоуправление «Обуховская» на решение Гуковского городского суда Ростовской области от 20 декабря 2019 года. Заслушав доклад судьи Котельниковой Л.П., судебная коллегия

установила:

Мельников К.М. обратился в суд с иском к АО «Шахтоуправление «Обуховская» о взыскании компенсации морального вреда в связи с получением профзаболевания, указав в обоснование заявленных исковых требований, что заключением МСЭ от 09.04.2019г. ему установлена степень утраты профессиональной трудоспособности в размере ИНФОРМАЦИЯ ОБЕЗЛИЧЕНА и ИНФОРМАЦИЯ ОБЕЗЛИЧЕНА группа инвалидности. Согласно пунктам 9.2, 9.3 Коллективного договора по вопросам труда и социальных гарантий на 2015 - 2017 годы, действие которого продлено до 31 декабря 2020г. дополнительным соглашением от 30 октября 2017 г. АО «Шахтоуправление «Обуховская», истец обратился 17.10.2019 года с заявлением о назначении и выплате единовременной выплаты в счет компенсации морального вреда, из расчета 20% получаемого до установления профессионального заболевания заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности и единовременного вознаграждения при выходе на пенсию - 15 % за каждый полный год работы в угольной промышленности РФ.

Однако ответчик не начислил и не выплатил данные выплаты.

По мнению истца, в результате полученного профессионального заболевания, возникшего по вине ответчика истцу причинены физические и нравственные страдания, которые заключаются в постоянно непрекращающихся болевых ощущениях, невозможности продолжать полноценно работать, потере в заработке, невозможности в полной мере материально обеспечить себя и свою семью.

На основании изложенного, с учетом уточненных исковых требований в порядке ст. 39 ГПК РФ истец просит суд взыскать с АО «Шахтоуправление «Обуховская» в его пользу сумму единовременной компенсации морального вреда в размере 319849 руб. 96 коп.

Решением Гуковского городского суда Ростовской области от 20 декабря 2020года суд взыскал в пользу Мельникова К.М. с АО «Шахтоуправление «Обуховская» единовременную компенсацию в счет возмещения морального вреда, причиненного повреждением здоровья вследствие профессионального заболевания, в размере 319849 руб. 96 коп.

Суд взыскал с АО «Шахтоуправление «Обуховская» государственную пошлину в доход местного бюджета в размере 300 руб.

В апелляционной жалобе АО «Шахтоуправление «Обуховская» просит решение суда отменить и вынести по делу новое решение, которым определить размер компенсации морального вреда с учетом степени вины ответчика на условиях Коллективного договора по вопросам труда и социальных гарантий в редакции Дополнительного соглашения от 25.04.2018г.

Ссылаясь на условия п. 9.2. Коллективного договора, а также содержание акта о случае профессионального заболевания от 20.03.2019г. заявитель жалобы указывает на то, что причиной образования профессионального заболевания у истца послужило длительное воздействие на организм вредных производственных факторов, а также санитарно-гигиеническая характеристика условий труда, в период трудовой деятельности в различных организациях. В связи с чем, заявитель жалобы полагает, что имеет место быть пассивная множественность лиц в обязательстве, и работник вправе требовать возмещения вреда со всех его сопричинителей (работодателей).

При этом заявитель жалобы также отмечает, что содержание формы акта о случае профессионального заболевания не предполагает установления долевой ответственности среди работодателей, в связи с чем комиссия не обладает полномочиями по ее установлению.

В апелляционной жалобе заявитель настаивает на применении долевой ответственности и вины всех работодателей истца при определении размера компенсации морального вреда.

На апелляционную жалобу ответчика представителем истца поданы возражения, в которых он просит решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения (л.д.80).

Дело рассмотрено в порядке ст. 167, ст. 327 ГПК РФ в отсутствие истца, представителя ответчика АО «Шахтоуправление «Обуховская», извещенных о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы надлежащим образом.

Рассмотрев материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, заслушав заключение прокурора, полагавшего решение суда законным и обоснованным, проверяя законность и обоснованность оспариваемого решения в пределах доводов апелляционной жалобы (ч.1 ст.327.1 ГПК РФ), судебная коллегия не находит оснований, предусмотренных положениями статьи 330 ГПК РФ, для отмены или изменения решения суда первой инстанции в апелляционном порядке.

Согласно положений ст. ст. 20, 41 Конституции Российской Федерации, ст. 150 ГК Российской Федерации жизнь и здоровье являются нематериальными благами, принадлежащими гражданину от рождения, и являются неотчуждаемыми.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Согласно п. 3 ст. 8 Федерального закона № 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" возмещение застрахованному лицу морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Профессиональное заболевание, возникшее у работника, подлежащего обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, является страховым случаем, который влечет возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по страхованию. Пунктом 3 ст. 8 указанного Закона предусмотрено, что возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Судом установлено, что стороны состояли в трудовых отношениях, истец работал в АО «Шахтоуправление «Обуховская» в период с 12.02.2013 года по 11.04.2019г. в должностях горнорабочий очистного забоя подземный, проходчик подземный ( л.д. 18-27).

В период работы истца в АО «Шахтоуправление «Обуховская» ему причинен вред здоровью вследствие профессионального заболевания, о чем свидетельствуют: копия справки МСЭ-2017 НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 09.04.2019 г., копия Акта НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 20.03.2019 г. о случае профессионального заболевания (л.д.12-13, 18-19).

Вышеназванным актом НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 20.03.2019г. о случае профессионального заболевания, подтверждена причинно-следственная связь выявленного у истца профессионального заболевания с вредными условиями труда, длительностью их воздействия по месту его работы у ответчика. В п. 15 вышеуказанного акта отмечено, что ранее, до поступления на работу к ответчику, профессионального заболевания у истца не имелось.

Кроме того, согласно акту НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 20.03.2019г. о случае профессионального заболевания установленное у истца заболевание является профессиональным, непосредственной причиной заболевания послужило воздействие на организм человека физических нагрузок и вынужденной рабочей позы.

Заключением МСЭ от 09.04.2019 г. истцу впервые установлено ИНФОРМАЦИЯ ОБЕЗЛИЧЕНА утраты профессиональной трудоспособности вследствие профессионального заболевания.

Приказом ГУ РРО ФСС РФ (филиал №26) НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН-В от 06.05.2019г. истцу назначена единовременная страховая выплата в размере 40204, 92 руб. (л.д.11).

Судом установлено и следует из материалов дела, что выплаты в счет компенсации морального вреда работодателем истцу не производились.

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции исходил из установленных по делу обстоятельств, руководствовался положениями ст.ст. 5, 45, 48 ТК Российской Федерации, ст.8 Федерального закона от 24.07.1998г. №125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», ст.21 Федерального закона от 20.06.1996г. №81-ФЗ «О государственном регулировании в области добычи и использования угля, об особенностях социальной защиты работников организаций угольной промышленности», и пришел к выводу о том, что в данном случае на ответчике - работодателе лежит обязанность по выплате денежной компенсации морального вреда, причиненного работнику вследствие причинения вреда его здоровью в связи с исполнением им трудовых обязанностей.

Выводы суда первой инстанции являются обоснованными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным в материалы дела доказательствам.

Согласно ст. 24 ТК РФ одним из принципов социального партнерства является обязательность выполнения коллективных договоров, соглашений.

Социальные гарантии и компенсации работникам угольной промышленности, в том числе компенсация морального вреда, в связи с установлением впервые утраты профессиональной трудоспособности вследствие производственной травмы или профессионального заболевания, предусмотрены вышеуказанными локальными актами работодателя.

Закрепив в вышеуказанных локальных и отраслевых актах положение о компенсации работнику морального вреда в связи с повреждением здоровья на производстве, работодатель, тем самым принял на себя обязательство по его исполнению в определенном объеме.

Трудовое законодательство предусматривает в качестве основной обязанности работодателя обеспечить безопасность труда и условия, отвечающие требованиям охраны и гигиены труда, то есть создавать такие условия труда, при которых исключалось бы причинение вреда жизни и здоровью работника.

В соответствии со ст. 212 ТК РФ обязанности по обеспечению безопасных условий труда и охраны труда возлагаются на работодателя. В случае, если работнику был причинен вред жизни или здоровью, работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены ТК РФ, федеральными законами и иными правовыми актами (ст. 22 ТК РФ).

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора. В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба (ст. 237 ТК Российской Федерации).

С учетом вышеприведенных норм, у истца имелись правовые основания для получения названной компенсации, а у суда первой инстанции в силу прямого указания закона не имелось правовых оснований для отказа работнику в иске к работодателю о компенсации морального вреда, причиненного в результате профессионального заболевания (ст.237 ТК РФ).

Таким образом надлежащим ответчиком по требованиям о компенсации морального вреда в связи с профессиональным заболеванием является работодатель (страхователь) или лицо, ответственное за причинение вреда.

При этом, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.Согласно ч. 2 ст.5 ТК РФ в коллективных договорах, соглашениях, а также в локальных нормативных правовых актах и трудовых договорах возможно закрепление дополнительных по сравнению с действующим законодательством гарантий работникам и случаев их предоставления.

Вопрос о компенсации вреда, причиненного работнику при исполнении трудовых обязанностей, разрешен п. 9.3. Коллективного договора по вопросам труда и социальных гарантий на 2015 - 2017 годы, действие которого продлено до 31 декабря 2020 г. дополнительным соглашением от 30 октября 2017 г.), согласно которому в случае в случае установления впервые Работнику, занятому в Обществе (АО «Шахтоуправление «Обуховская») и уполномочившему Профсоюз представлять его интересы в установленном порядке, утраты профессиональной трудоспособности вследствие производственной травмы или профессионального заболевания Работодатель в счет компенсации морального вреда Работнику осуществляет единовременную выплату из расчета не менее 20% среднемесячного заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности (с учетом суммы единовременной страховой выплаты, выплачиваемой из Фонда социального страхования Российской Федерации).

Из содержания приведенной нормы следует, что работодатель с полномочными представителями работников угольных предприятий определил конкретный размер компенсации морального вреда для случаев, когда работнику, занятому в организациях, осуществляющих добычу (переработку) угля (сланца), впервые установлена утрата профессиональной трудоспособности вследствие производственной травмы или профессионального заболевания.

С учетом вышеприведенных норм права, у истца имелись правовые основания для получения названной компенсации, суд первой инстанции пришел к правильному выводу об обязанности ответчика выплатить истцу единовременную компенсацию в соответствии с положениями Коллективного договора по вопросам труда и социальных гарантий на 2015-2017 годы, действие которого продлено до 31.12.2020, дополнительным соглашением от 30.10.2017г. из расчета не менее 20% среднемесячного заработка за каждый процент утраты профессиональной трудоспособности (с учетом суммы единовременного пособия, выплачиваемого из ФСС РФ), что составляет 319849,46 руб.

Возражая против удовлетворения требований истца о взыскании компенсации морального вреда, ответчик ссылался на то, что размер такой компенсации должен определяться с учетом степени вины АО «Шахтоуправления «Обуховская» и факта работы истца на иных предприятиях.

Суд не находит оснований для долевого распределения ответственности за причинение истцу морального вреда между всеми работодателями, у которых осуществлял трудовую деятельность Мельников К.М., по следующим основаниям.

В пункте 9.3 Коллективного договора, одной из сторон которого является АО «Шахтоуправление «Обуховская», указано, что в случае установления вины нескольких организаций (долевая ответственность) при профессиональном заболевании, то есть когда ответственность за причинение вреда здоровью Работника возложена не только на Работодателя (АО «Шахтоуправление «Обуховская»), размер единовременной компенсации, выплачиваемой Обществом, уменьшается пропорционально степени вины Работодателя.

Наличие долевой ответственности и степень вины Работодателя устанавливаются членами комиссии по расследованию профессионального заболевания со стороны Работодателя и работника.

Таким образом, для уменьшения размера единовременной компенсации пропорционально степени вины ответчика, необходимо установление вины иных организаций, в которых ранее осуществлял трудовую деятельность работник.

Вместе с тем, приведенная в п. 9.3 Коллективного договора (в ред. дополнительного соглашения от 25 апреля 2018 г.) формула определения степени вины работодателя в причинении вреда здоровью пропорционально отработанному на данном предприятии периоду, не учитывает индивидуальные особенности пострадавшего, состояние его здоровья при поступлении на работу к ответчику.

Доказательств того, что степень вины работодателя в причинении вреда здоровью истца при выполнении им трудовых обязанностей пропорциональна продолжительности его работы на каждом конкретном предприятии, в том числе в АО «Шахтоуправление «Обуховская», ответчиком не представлено. Из акта о случае профессионального заболевания НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 20.03.2019г. следует, что профессиональное заболевание у истца возникло, в том числе в связи с его работой на предприятии ответчика.

Так, из материалов дела следует, что Мельников К.М. перед принятием на работу в АО «Шахтоуправление «Обуховская» прошел медицинское освидетельствование, в ходе которого отклонений в состоянии его здоровья не установлено. Такие освидетельствования проводились ежегодно.

Из п. 15 акта НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН о случае профессионального заболевания от 20 марта 2019 г. следует, что ранее у Мельникова К.М. профессионального заболевания не имелось.

Указание в акте на работу истца во вредных условиях труда и в иных организациях не свидетельствует о наличии вины указанных организаций в возникновении профессионального заболевания.

Кроме того, протокол заседания комиссии по расследованию случая профессионального заболевания от 20 марта 2019 г. не содержит указаний на наличие долевой ответственности, а также на степень вины АО «Шахтоуправление «Обуховская» в возникновении у истца указанного профессионального заболевания.

Пункт 9.3 Коллективного договора (в ред. дополнительного соглашения от 25 апреля 2018 г.) в части определения степени вины работодателя в причинении вреда здоровью истца пропорционально отработанному на данном предприятии периоду применению не подлежит. Внесением изменений в указанный пункт Коллективного договора ответчик ухудшил положение истца, уменьшив уровень социальных гарантий по сравнению с положениями такого договора на момент принятия истца на работу, который не предусматривал формулы расчета степени вины работодателя в причинении вреда здоровью исходя из продолжительности трудовой деятельности у ответчика.

При этом, судебная коллегия, считает обоснованным отклонение судом первой инстанции ссылки ответчика на новую редакцию п. 9.3 Коллективного договора, так как в силу ст. 50 ТК Российской Федерации условия коллективного договора, соглашения, ухудшающие положение работников, недействительны и не подлежат применению.

Ссылки в жалобе на неправильную оценку исследованных обстоятельств и представленных доказательств, в том числе, акта о случае профессионального заболевания НОМЕР ОБЕЗЛИЧЕН от 20.03.2019г., не могут являться основанием для отмены решения, поскольку суду, в соответствии со ст. 67 ГПК РФ, предоставлено право оценивать доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Ссылка заявителя на то, что форма акта о случае профессионального заболевания не предполагает установления долевой ответственности работодателей в причинении вреда здоровью, не освобождает ответчика от обязанности по предоставлению доказательств.

Как разъяснено в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1, по общему правилу, установленному ст. 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, его причинившее, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик.

С учетом изложенного, именно ответчик должен предоставить доказательства, что его вина в причинении вреда здоровью истца является частичной.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работника, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Поскольку моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и полного возмещения, предусмотренная законом денежная компенсация должна отвечать признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесённые страдания.

В данном случае размер денежной компенсации в связи с причинением вреда здоровью вследствие профессионального заболевания судом первой инстанции определен в соответствии с требованиями ст. ст. 151, 1101 ГК Российской Федерации, с учетом степени физических, нравственных страданий истца, конкретного размера утраченной им профессиональной трудоспособности, т.е. с учетом индивидуальных особенностей пострадавшего, что, по мнению судебной коллегии, вполне отвечает признакам справедливого вознаграждения потерпевшего за перенесённые страдания.

Судебная коллегия полагает, что выводы суда первой инстанции являются обоснованными, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным в материалы дела доказательствам.

Судом учтены характер причиненного вреда, индивидуальные особенности истца, обстоятельства получения профессионального заболевания, требования разумности и справедливости. Оценив установленные обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что наиболее полному возмещению причиненного истцу вреда будет соответствовать сумма в размере 319849,46 руб. Взысканная судом компенсация, по мнению судебной коллегии, не нарушает положения ст. 237 ТК Российской Федерации и принцип разумности и справедливости, оснований для ее снижения не имеется.

Выводы суда первой инстанции обоснованны, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и представленным в материалы дела доказательствам.

    Судебная коллегия считает, что судом первой инстанции правильно определены юридически значимые обстоятельства, правильно применены нормы материального права, решение постановлено при соблюдении требований процессуального законодательства.

Доводы апелляционной жалобы о недоказанности факта причинения морального вреда и определения судом его размера без учета характера и объема нравственных страданий, индивидуальных особенностей потерпевшего, судебной коллегией отклоняются, как необоснованные.

Иные доводы апелляционной жалобы, подлежат отклонению, как основанные на неправильном толковании норм материального и процессуального права и направленные на переоценку доказательств. В целом доводы жалобы сводятся к несогласию с выводами суда первой инстанции и не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными, и не могут служить основанием для отмены решения суда.

Таким образом, постановленное судом решение является законным, обоснованным, соответствует требованиям ст. 195 ГПК РФ. Оснований к его отмене по доводам апелляционной жалобы у суда апелляционной инстанции не имеется.

Обстоятельства, имеющие значение для дела, определены судом верно, нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену решения суда в соответствии со ст. 330 ГПК РФ не допущено, судебная коллегия, проверив решение суда в пределах доводов апелляционной жалобы в порядке ст. 327.1 настоящего Кодекса, не находит оснований для его отмены.

Руководствуясь ст.ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Гуковского городского суда Ростовской области от 20 декабря 2019 года оставить без изменения, апелляционную жалобу АО «Шахтоуправление «Обуховская» - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

Мотивированное апелляционное определение изготовлено - ДАТА ОБЕЗЛИЧЕНА