Решение по делу № 22-723/2021 от 11.03.2021

Судья ФИО3                                                                       дело №

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

<адрес> ДД.ММ.ГГГГ

Судебная коллегия по уголовным делам Воронежского областного суда в составе председательствующего судьи ФИО15,

Судей Федотова И.С., Черника С.А.,

с участием государственного обвинителя прокурора управления прокуратуры <адрес> ФИО6,

осужденного ФИО1, участвовавшего в судебном заседании посредством использования системы видеоконференц-связи,

защитника – адвоката ФИО8,

при секретаре ФИО7,

рассмотрев в открытом судебном заседании по докладу судьи ФИО15 уголовное дело в отношении ФИО1, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 290 УК РФ, апелляционные жалобы осужденного ФИО1, его защитников адвокатов ФИО8, ФИО9 на приговор Коминтерновского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ,

установила:

по приговору Коминтерновского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, имеющий высшее образование, зарегистрированный по адресу: <адрес>, проживавший по адресу: <адрес>, в браке не состоящий, несудимый,

признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 290 УК РФ, назначено наказание в виде 3 лет 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима со штрафом в размере 5-кратной суммы взятки, то есть в размере 150 000 рублей, с лишением права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями на 3 года; срок наказания исчисляется со дня вступления приговора в законную силу с зачетом времени содержания под стражей со 02 по ДД.ММ.ГГГГ и с ДД.ММ.ГГГГ до дня вступления приговора в законную силу из расчета 1 день содержания под стражей за 1,5 дня лишения свободы, а также время нахождения под домашним арестом с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ из расчета 2 дня домашнего ареста за 1 день лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

     Суд первой инстанции установил, что с ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 занимал должность государственного инспектора труда Государственной инспекции труда в <адрес>, в его должностные обязанности входило осуществление надзора за соблюдением работодателями трудового законодательства, выдача предписаний об устранении нарушений, составление протоколов об административных правонарушениях в пределах полномочий, подготовка документов о привлечении виновных к ответственности, осуществление рассмотрения дел об административных правонарушениях. В результате проверки в ООО «Специальный экспресс» ФИО1 был выявлен ряд нарушений трудового законодательства, за которые предусмотрена административная ответственность. Решив получить взятку в виде денег за не привлечение организации и её директора к административной ответственности, то есть за незаконное освобождение ООО «Специальный экспресс» и директора Свидетель №2 от ответственности, ФИО1 предложил Свидетель №3 передать ему незаконное денежное вознаграждение в сумме 30000 рублей. ДД.ММ.ГГГГ в 11 часов 25 минут ФИО1, находясь на своем рабочем месте в служебном кабинете № по адресу: <адрес>, получил от директора ООО «Специальный экспресс» Свидетель №2 30 000 рублей за непривлечение ООО «Специальный экспресс» и Свидетель №2 к административной ответственности по ч.4 ст. 5.27 КоАП РФ, ч.6 ст. 5.27 КоАП РФ, ч.2 ст. 5.27.1 КоАП РФ.

Действия ФИО1 квалифицированы судом как получение должностным лицом взятки в виде денег за незаконное бездействие.

    В апелляционной жалобе защитники ФИО8 и ФИО9 просят приговор суда отменить, ссылаясь на недопустимость имеющихся в деле доказательств, незаконность проведения и оформления оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» от ДД.ММ.ГГГГ, считают недопустимым применение скрытых технических средств фиксации при проведении «оперативного эксперимента» без судебного решения, указывая на нарушения при использовании таких устройств; полагают, что следователь, возбудивший уголовное дело и осуществлявший расследование по нему, не имел на это право, так как участвовал в проведении оперативно-розыскного мероприятия, считают недопустимыми доказательствами DVD-диски с записью телефонного разговора ФИО1 и Свидетель №3 и с записью оперативно-розыскного мероприятия, детализацию телефонных звонков Свидетель №3, поскольку они получены с нарушением требований УПК РФ; по мнению авторов жалобы, порядок назначения видеотехнической судебной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ и направления материалов уголовного дела для производства экспертизы был нарушен, постановление о назначении экспертизы требованиям закона не соответствует, а экспертиза проведена по негодным источникам без изучения и оценки условий и способов копирования исходной информации. Сторона защиты полагает, что следствие проведено с очевидным обвинительным уклоном, односторонне и неполно, стороне защиты было необоснованно отказано в проведении ряда следственных действий, имеющих значение для установления истины по делу; приводит критическую оценку показаний свидетеля Свидетель №2; считает, что совокупность приведенных обстоятельств свидетельствует о незаконности уголовного преследования и осуждения ФИО1

    В дополнительной апелляционной жалобе защитники ФИО8 и ФИО9 указывают, что суд полностью проигнорировал доводы стороны защиты о том, что уголовное преследование в отношении ФИО1 велось незаконно; при наличии допущенных при производстве предварительного расследования нарушений, суд не мог рассматривать дело, его следовало вернуть прокурору, формулировка обвинения изложена некорректно, в действиях ФИО1 отсутствуют признаки объективной стороны вмененного ему преступления, представленные стороной обвинения доказательства противоречивы, эти противоречия не устранены судом.

    В апелляционной жалобе осужденный ФИО1, считая приговор незаконным и необоснованным, просит его отменить и вынести оправдательный приговор.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, заслушав участников процесса, судебная коллегия приходит к следующему.

Вопреки мнению стороны защиты, вина осужденного ФИО1 в совершении преступления доказана совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств (показаниями свидетелей Свидетель №2, Свидетель №3, материалами оперативно-розыскной деятельности, вещественными доказательствами), действия осужденного квалифицированы верно.

Доводы стороны защиты о недопустимости доказательств, полученных в результате оперативно-розыскных мероприятий, не могут быть признаны обоснованными.

Оперативно-розыскное мероприятие «оперативный эксперимент» проведено в соответствии с положениями ст. 6 Федерального закона № 144-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ «Об оперативно-розыскной деятельности», предусматривающей это оперативно-розыскное мероприятие как один из видов оперативно-розыскных мероприятий.

Оно было проведено по поручению следователя СО по <адрес> СУ СК России по <адрес> в связи с обращением Свидетель №2 о привлечении к уголовной ответственности ФИО1, требующего у него взятку (том 1 л.д. 36), на основании постановления оперуполномоченного УФСБ России по <адрес> ФИО11, утвержденного начальником УФСБ России по <адрес> ФИО10 (том 1 л.д. 49-50), как это предусмотрено ст. 8 Федерального закона № 144-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ «Об оперативно-розыскной деятельности». Доводы стороны защиты о том, что на момент начала оперативно-розыскного мероприятия постановление не могло быть утверждено руководителем органа, осуществляющего ОРМ, являются предположительными и не подтверждены объективно; ФИО19 обратился в Следственный комитет в 9 часов, оперативно-розыскное мероприятие согласно акту досмотра лица, участвующего в ОРМ, началось в 9 часов 50 минут, времени на оформление всех необходимых документов было вполне достаточно. Ошибка в указании места составления актов, документирующих оперативно-розыскное мероприятие, не является основанием для вывода о незаконности этого мероприятия. Основания для проведения оперативно-розыскного мероприятия имелись, поскольку органу, осуществляющему оперативно-розыскную деятельность, стала известна информация о признаках подготавливаемого противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, при отсутствии достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Довод стороны защиты о том, что на проведение оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» с применением скрытых записывающих и передающих устройств в данном конкретном случае требовалось получение решения суда нельзя признать обоснованным.

В соответствии со ст. 8 Федерального закона № 144-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ «Об оперативно-розыскной деятельности», судебное решение необходимо при проведении оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права человека на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища. В данном случае в ходе оперативно-розыскного мероприятия в отношении ФИО1 его право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также его право на неприкосновенность жилища не ущемлялось, аудиозапись и видеофиксация производилась в служебном кабинете ФИО1 и в других общедоступных местах, тайна личной жизни не затрагивалась. Ссылка на письмо Генеральной прокуратуры от ДД.ММ.ГГГГ не может быть принята во внимание, поскольку это письмо не является нормативным актом, не может обладать силой Федерального закона.

Из документов, составленных перед и в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия «оперативный эксперимент» не следует, что лицу, участвовавшему в проведении оперативно-розыскного мероприятия - Свидетель №2 передавалось техническое устройство, позволяющее фиксировать ход оперативно-розыскного мероприятия при помощи аудио и видео-записи, однако факт применения такого устройства бесспорно установлен, поскольку в деле имеется видеозапись встречи Свидетель №2 с ФИО1, о применении технического устройства дал показания Свидетель №2, а также свидетель ФИО11, проводивший оперативно-розыскное мероприятие. Из показаний свидетеля Свидетель №2 и протокола осмотра и прослушивания видеозаписи (том 2 л.д. 24-30, 31-35) видно, что обстоятельства, зафиксированные на видеозаписи, соответствуют показаниям свидетеля Свидетель №2 о последовательности событий и действий во время его встречи с ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ, сам осуждённый ФИО1 в общем и целом не возражает против того, что встреча с ФИО19 действительно состоялась, последовательность событий и действий участников этой встречи, как о них рассказывал ФИО1, совпадает с событиями, запечатлёнными на видеозаписи.

Несмотря на то, что передача технического устройства, использовавшегося в ходе «оперативного эксперимента» документально не оформлена, суд апелляционной инстанции считает возможным принять это доказательство во внимание и оценивать его в совокупности с остальными, поскольку оно по своему содержанию не противоречит другим доказательствам, представленным стороной обвинения, источник его происхождения установлен, содержание не вызывает сомнений у суда.

Доводы стороны защиты о том, что содержание этой видеозаписи следует подвергать критической оценке, являются немотивированными. Участники процесса со стороны защиты не указали, в чем именно имеющаяся в деле видеозапись встречи между ФИО1 и ФИО19 ДД.ММ.ГГГГ отличается от имевших место в действительности событий, какие конкретно изменения в неё были внесены, в чем заключается искажение событий действительности.

Аргумент стороны защиты о том, что следователь и понятые присутствовали в месте проведения оперативно-розыскного мероприятия, не является основанием для признания каких-либо доказательств недопустимыми, а процедуры их получения – нарушенной. Если даже следователь и понятые, которые впоследствии принимали участие в осмотре места происшествия – служебного кабинета ФИО1 в момент проведения оперативно-розыскного мероприятия находились неподалеку, это нельзя признать нарушением процедуры ОРМ, присутствие в некоторой близости от места проведения оперативно-розыскного мероприятия не может быть признано участием в нем или приравнено к участию. То же касается и довода стороны защиты о том, что действия по подготовке оперативно-розыскного мероприятия (документальное оформление) происходили в кабинете следователя. Оснований для отвода следователя или для признания понятых заинтересованными в деле при таких обстоятельствах не имеется.

Не могут быть признаны обоснованными и доводы стороны защиты о недопустимости таких доказательств, как диски с записью телефонного разговора между ФИО1 и ФИО19 и видеозаписью встречи ФИО1 со ФИО19. Эти доказательства, оцениваемые в совокупности с другими, являются одними из источников информации, имеющей значение для установления обстоятельств дела, они не противоречат другим доказательствам и именно в совокупности с ними приняты судом как достоверные. Конкретных нарушений норм процессуального законодательства, которые могли бы послужить основанием для признания процедуры получения этих доказательств нарушенной существенным образом, стороной защиты не приведено (они приобщены к материалам дела, осмотрены). Критическая оценка самого содержания доказательств, данная стороной защиты, не является основанием для признания их недопустимыми. Что касается довода о наличии признаков монтажа аудиозаписи телефонного разговора, а именно отсутствия начала и конца разговора, судебная коллегия полагает, что та часть разговора, которая действительно имеет значение для дела, изменениям не подвергалась, поскольку сторона защиты не указывала на это и не сообщала, что именно та часть разговора, которая имеет значение для дела, изменена по смыслу. Аргумент стороны защиты о недопустимости этих доказательств ввиду отсутствия достоверной информации о первоисточниках видеозаписи и аудиозаписи, процессе их перенесения с одного носителя на другой не может быть принят судом. Видеозапись встречи между ФИО1 и ФИО19 производилась в ходе оперативно-розыскного мероприятия скрытно, очевидно при этом использовались негласные, конспиративные способы, раскрытие которых невозможно в силу требований законодательства об оперативно-розыскной деятельности; источник аудиозаписи установлен вполне определенно, эту запись произвела свидетель ФИО19, которая пояснила, что тот телефон, на который она записывала разговор, случайно утрачен. У суда апелляционной инстанции нет объективных данных, позволяющих усомниться в источниках происхождения указанных записей.

ДД.ММ.ГГГГ следователем вынесено постановление о назначении видео-технической экспертизы по видеозаписи от ДД.ММ.ГГГГ и аудиозаписи телефонного разговора (том 3 л.д. 175-177), в этот же день с постановлением ознакомлены обвиняемый ФИО1 и его защитник Аушева, которые возражали против проведения экспертизы ввиду того, что видеозапись и аудиозапись являются производными, скопированы с первоисточников, которые не являются предметами исследования и сторона защиты сведениями о них не обладает. Такое заявление по сути нельзя признать ходатайством, в нем не содержится просьбы, которая могла бы быть рассмотрена следователем и удовлетворена или отклонена, поэтому довод стороны защиты о нарушении положений ст. 120-121 УПК РФ в части не рассмотрения ходатайства следует признать необоснованным.

Указанная экспертиза была назначена не в государственное экспертное учреждение, а в отдел криминалистики СУ СК России по <адрес>, что обязывало следователя поручить проведение экспертизы конкретному эксперту, разъяснить ему права и обязанности, предупредить об уголовной ответственности по ст. 307 УПК РФ. Все это было выполнено следователем, конкретный эксперт назначен – ФИО12, как указано на странице 3 постановления, права и ответственность разъяснены (страница 2), об уголовной ответственности предупрежден; несмотря на то, что непосредственно в постановлении эксперт не расписался о разъяснении прав, обязанностей и ответственности, но на первом листе Заключения он это сделал. Требования к постановлению о назначении экспертизы перечислены в ст. 195 УПК РФ, среди них нет требования к следователю об обосновании причин, по которым экспертиза поручается в то или иное экспертное учреждение, тому или иному эксперту, определение эксперта или экспертного учреждения - это самостоятельные полномочия следователя, которые не могут быть ограничены. Кроме того, участники процесса со стороны защиты, ознакомившись с постановлением о назначении экспертизы, где был указан конкретный эксперт, отводов ему не заявили. Таким образом, вопреки позиции стороны защиты, нарушений норм процессуального законодательства при назначении и проведении указанной экспертизы не допущено, довод о нарушении экспертных методик необоснован.

Довод стороны защиты о нарушении процедуры получения от свидетеля ФИО19 детализации соединений сотового телефона, находившегося в её пользовании и сотового телефона ФИО1, не могут повлиять на оценку выводов суда о доказанности вины осужденного и квалификации его действий, это доказательство не является основополагающим и выводы о нарушении процедуры его получения не являются основанием для иной оценки совокупности всех других доказательств.

Аргументы защиты о неполноте следствия, о необоснованности отказа следователя в проведении дактилоскопической и биологической экспертиз не могут быть признаны обоснованными, те мотивы, которые приведены следователем в обоснование отказа в назначении указанных экспертиз, представляются вполне разумными, поскольку факт наличия или отсутствия на денежных купюрах следов ФИО1 или других лиц не был единственным или основным для доказывания вины осужденного. Следственный эксперимент с участие ФИО1 и свидетеля Свидетель №5 не вызывался необходимостью, поскольку те обстоятельства, для выяснения которых сторона защиты считала необходимым провести это следственное действие, не являются существенными для дела.

Вопреки позиции стороны защиты, суд апелляционной инстанции не находит оснований для критической оценки показаний свидетелей ФИО19 и ФИО19, они не являются противоречивыми и непоследовательными, подтверждаются другими доказательствами, исследованными судом и в совокупности достаточными для признания ФИО1 виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.3 ст. 290 УК РФ. Оснований для оговора ФИО1 указанными свидетелями не установлено, доказательств того, что они дали ложные показания, не имеется.

Оснований полагать, что в отношении ФИО1 имела место провокация, не усматривается, судом первой инстанции достоверно установлено, что ФИО1 провел проверку соблюдения трудового законодательства на ООО «Специальный экспресс», выявил множественные нарушения, но с целью получения незаконного денежного вознаграждения, вместо того, чтобы привлечь указанное юридическое лицо и его руководителя к административной ответственности за все выявленные нарушения, составил акт проверки, в котором не указал всех выявленных нарушений. При этом из показаний свидетелей ФИО19 и ФИО19 видно, что именно ФИО1, сообщив ФИО19 о выявленных нарушениях трудового законодательства и наличии оснований для наложения весьма крупного штрафа, предложил путь решения этой проблемы. Очевидно, что умысел ФИО1 на получение денег сформировался самостоятельно, без воздействия со стороны сотрудников правоохранительных органов, при этом не имеет значения, кто был инициатором общения между ФИО1 и ФИО19, важно установить, от кого исходила инициатива выплаты незаконного денежного вознаграждения. Из показаний ФИО19 видно, что ФИО1 не только видел, в какой момент и куда ФИО19 положил деньги, но и сам указал, когда это нужно сделать и показал, куда положить деньги.

Отсутствие процессуальной оценки действий ФИО19 по передаче взятки ФИО1 не влияет на возможность привлечения к уголовной ответственности последнего.

Показания свидетеля Свидетель №5, на которые ссылается сторона защиты, не являются основанием для установления других обстоятельств дела и иной правовой оценки действий осужденного.

Довод об отсутствии запроса и сопроводительного письма о направлении в дело распоряжения о проведении внеплановой проверки ООО «Специальный экспресс» на оценку доказательств не влияет, поскольку проверка действительно проводилась, этого никто из сторон не оспаривает.

Несмотря на то, что ФИО1 решение о привлечении к административной ответственности ООО «Специальный экспресс» и его директора Свидетель №2 не принималось, в его действиях имеется состав преступления, предусмотренного ч.3 ст. 290 УК РФ, поскольку именно составленный ФИО1 акт фиксировал выявленные нарушения трудового законодательства и служил основанием для возбуждения и дальнейшего движения дела об административном правонарушении, впоследствии на основании составленного ФИО1 акта ООО «Специальный экспресс» и Свидетель №2 как директор были привлечены к административной ответственности за те нарушения, которые были указаны в акте, деньги ФИО1 получил за то, чтобы в акте не указывать всех выявленных нарушений. Привлечение в дальнейшем указанного юридического лица и его директора к административной ответственности только по ч.1 ст. 5.27 КоАП РФ не свидетельствует о том, что в ходе проверки, проведенной ФИО1 были выявлены лишь нарушения, подпадающие под признаки указанного состава административного правонарушения, поскольку должностное лицо, привлекшее ООО «Специальный экспресс» и его директора к ответственности по ч.1 ст. 5.27 КоАП РФ проверку не проводило, принимало решение на основании акта, составленного ФИО1, содержащего не полную информацию о нарушениях трудового законодательства, выявленных при проверке.

Также не являются основанием для вывода о невиновности осужденного доводы стороны защиты о том, что впоследствии при проведении новой проверки ООО «Специальный экспресс» нарушений трудового законодательства, не выявлено. Новая проверка проводилась по прошествии достаточно значительного периода времени после первоначальной проверки и поэтому ее результаты не могут приниматься во внимание.

Не обнаружение в ходе осмотра места происшествия двух вариантов актов по результатам проверки ООО «Специальный экспресс» не свидетельствует об их отсутствии, поскольку из видеозаписи встречи ФИО19 с ФИО1 понятно, что последний предоставил ФИО19 акт, в котором были указаны все выявленные нарушения, а затем отредактировал его, об этом же давал показания и свидетель ФИО19, при осмотре ноутбука ФИО1 было обнаружено два варианта акта. Ссылка стороны защиты на то, что время создания второго файла говорит о том, что в него вносились изменения уже после задержания ФИО1, не может быть признана обоснованной, поскольку не исследовался вопрос о том, насколько системное время ноутбука соответствует действительному времени, и является ли указанное время временем создания или изменения текстового файла, а не временем какой-либо другой операции.

Довод стороны защиты о том, что осуждение ФИО1 за получение взятки за бездействие в виде привлечения к административной ответственности по ч.1 ст. 5.27 КоАП РФ лишено логики и смысла, не может быть признан обоснованным. ФИО1 привлечен к ответственности за то, что выявив в ходе проверки существенное число нарушений норм трудового законодательства, за что юридическое лицо и его директор должны были быть привлечены к административной ответственности в виде крупного штрафа, путем не включения в акт всех выявленных нарушений за незаконное денежное вознаграждение, создал условия для того, чтобы ООО «Специальный экспресс» и его директор были привлечены к ответственности только за малую часть нарушений, то есть только по ч.1 ст. 5.27 КоАП РФ и не были привлечены к ответственности за все выявленные нарушения по другим статьям КоАП РФ.

Довод осужденного ФИО1 о том, что он в соответствии с Приказом Роструда от ДД.ММ.ГГГГ № «Об утверждении Перечня должностных лиц Федеральной службы по труду и занятости и ее территориальных органов, уполномоченных составлять протоколы об административных правонарушениях» не мог привлечь к административной ответственности ФИО19 и его предприятие, не может быть принят судом.

В соответствии со ст. 23.12 КоАП РФ Федеральный орган исполнительной власти, осуществляющий федеральный государственный надзор за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, рассматривает дела об административных правонарушениях, предусмотренных частями 1, 3, 4 и 6 статьи 5.27, частями 1 - 4 статьи 5.27.1 и другими статьями КоАП РФ; рассматривать дела об административных правонарушениях от имени указанного органа, вправе в том числе и государственный инспектор труда. Приведенный осужденным Приказ Минтруда не может подменять собой или изменять положений КоАП РФ.

Из протокола судебного заседания (том 4 л.д. 225) следует, что в ходе рассмотрения дела судом первой инстанции в действительности показания свидетелей Свидетель №1, Свидетель №4, ФИО19 и ФИО19, данные ими в ходе предварительного следствия (том 1 л.д. 122-125, 128-131, 73-75, 76-77, 78-82, 64-66, 67-70) были оглашены в нарушение процедуры, предусмотренной ст. 281 УПК РФ, в отсутствие этих свидетелей и без согласия сторон. Однако судебная коллегия не находит это нарушение процессуальных норм основанием для отмены или изменения приговора, поскольку из текста приговора следует, что эти доказательства суд при постановлении приговора не использовал, ссылки на них в приговоре нет, то есть исследование этих доказательств не повлияло на выводы суда.

Довод стороны защиты о том, что при оглашении показаний свидетелей, ранее допрошенных в ходе судебного следствия во время рассмотрения дела другим судьей, были допущены нарушения норм УПК РФ, нельзя признать обоснованным. Настоящее уголовное дело изначально рассматривалось под председательством судьи, впоследствии удалившегося в отставку; под председательством этого судьи проводилось судебное следствие, допрашивались свидетели. После передачи дела другому судье от государственного обвинителя поступило ходатайство об оглашении показаний свидетелей, которые уже были допрошены в ходе рассмотрения дела, это ходатайство было поддержано всеми участниками процесса, в том числе и со стороны защиты и с учетом отсутствия возражений судом было принято решение об оглашении протокола судебного заседания под председательством судьи, начинавшего рассматривать дело (том 4 л.д. 224 оборот-225). Оглашение показаний свидетелей в судебном заседании допустимо с учетом правил ст. 281 УПК РФ, возражений против этого от участников процесса не поступило, довод стороны защиты о том, что этих свидетелей следовало сначала вызвать в суд и только в случае неявки возможно было оглашение их показаний судебная коллегия не находит достаточным для признания нарушенной процедуры исследования доказательств. Эти свидетели уже вызывались в суд, повторный их вызов при согласии стороны защиты на оглашение показаний не мог бы повлиять на их оценку. Сторона защиты вольна была возражать против оглашения и настаивать на вызове и допросе свидетелей и имела на это процессуальное право, но им не воспользовалась.

Довод стороны защиты о том, что при оглашении председательствующим приговора по настоящему уголовному делу были допущены ошибки при оглашении описательно-мотивировочной части (неправильно названы номера денежных купюр и т.п.) не может стать основанием для отмены или изменения приговора.

Вместе с тем, путем исследования аудиозаписи судебного заседания судебной коллегией установлено, что при оглашении резолютивной части приговора председательствующий огласил срок наказания в виде лишения свободы не так, как записано в резолютивной части приговора, находящегося в деле: в приговоре указан срок лишения свободы 3 года 6 месяцев, председательствующий произнес 3 года 4 месяца. При таких обстоятельствах судебная коллегия считает необходимым внести изменения в резолютивную часть приговора и считать ФИО1 осужденным к наказанию в виде лишения свободы на три года четыре месяца, толкуя все сомнения в пользу осужденного.

Кроме того, в описательно-мотивировочной части приговора суд первой инстанции сослался на ряд доказательств, которые согласно протоколу судебного заседания судом не исследовались, ввиду чего суд не вправе был ссылаться на них в обоснование свих выводов. Судебная коллегия считает необходимым исключить из приговора указание на эти доказательства (том 1 л.д. 226-231 – протокол очной ставки между Свидетель №2 и ФИО1, том 1 л.д. 232-235 – протокол очной ставки между Свидетель №3 и ФИО1, том 2 л.д. 48-51 – протокол осмотра предметов от ДД.ММ.ГГГГ с участием ФИО1, защитников ФИО8 и ФИО9, том 2 л.л. 52-55 – иллюстрационная таблица к протоколу осмотра предметов, том 2 л.д. 7-13 – протокол осмотра предметов с участием ФИО1, защитников адвокатов ФИО8, ФИО9, том 2 л.д. 14-23 – иллюстрационная таблица к протоколу осмотра предметов, том 1 л.д. 38 – рапорт об обнаружении признаков преступления, том 2 л.д. 63-66 – протокол выемки), что не повлияет на выводы о доказанности вины осужденного и квалификацию его действий, поскольку других доказательств, исследованных судом первой инстанции, достаточно для признания ФИО1 виновным и правовой оценки его деяния.

Также в описательно-мотивировочной части приговора на странице 7 в первом абзаце суд первой инстанции, приводя доказательства, ошибочно указал, что они находятся в томе 1, тогда как они находятся в томе 2.

При назначении ФИО1 наказания суд первой инстанции учел характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, данные о личности осужденного, который исключительно положительно характеризуется, влияние наказания на условия жизни его семьи, в том числе принял во внимание, что ФИО1 осуществлял уход за престарелой бабушкой, в достаточной степени мотивировал вывод о назначении основного наказания в виде лишения свободы с реальным его отбыванием. Суд первой инстанции принял правильное решение об отсутствии оснований для применения положений части 6 ст. 15 УК РФ, ст. 64 УК РФ и ст. 73 УК РФ. Невозможность применения ст. 73 УК РФ мотивирована судом, суд указал, что достижение целей наказания невозможно вне изоляции осужденного от общества, положения ст. 64 УК РФ и части 6 ст. 15 УК РФ не применены ввиду отсутствия для этого оснований, предусмотренных законом.

Вместе с тем суд первой инстанции абсолютно уклонился от мотивировки своего решения о назначении дополнительных видов наказания, не привел в приговоре никаких доводов в обоснование назначения дополнительных видов наказания, которые не являются обязательными, в связи с чем суд апелляционной инстанции считает необходимым исключить из резолютивной части приговора указание о назначении ФИО1 дополнительных наказаний.

Исходя из изложенного, руководствуясь ст. 38913, 38920, 38928 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Коминтерновского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 изменить, указав в резолютивной части приговора о назначении основного наказания в виде лишения свободы на срок три года четыре месяца.

Исключить из указанного приговора указание на назначение ФИО1 дополнительного наказания в виде штрафа и лишения права занимать должности на государственной службе и в органах местного самоуправления, связанные с организационно-распорядительными и административно-хозяйственными полномочиями.

Исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание на следующие доказательства: том 1 л.д. 226-231 – протокол очной ставки между Свидетель №2 и ФИО1, том 1 л.д. 232-235 – протокол очной ставки между Свидетель №3 и ФИО1, том 2 л.д. 48-51 – протокол осмотра предметов от ДД.ММ.ГГГГ с участием ФИО1, защитников ФИО8 и ФИО9, том 2 л.л. 52-55 – иллюстрационная таблица к протоколу осмотра предметов, том 2 л.д. 7-13 – протокол осмотра предметов с участием ФИО1, защитников адвокатов ФИО8, ФИО9, том 2 л.д. 14-23 – иллюстрационная таблица к протоколу осмотра предметов, том 1 л.д. 38 – рапорт об обнаружении признаков преступления, том 2 л.д. 63-66 – протокол выемки.

На странице 7 приговора в первом абзаце указать, что перечисленные доказательства находятся не в первом, а во втором томе.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в судебную коллегию по уголовным делам Первого кассационного суда общей юрисдикции, путем подачи кассационной жалобы через суд первой инстанции в течение шести месяцев со дня вынесения апелляционного определения, а осужденным, содержащимися под стражей, в течение шести месяцев со дня получения копии апелляционного определения.

Осужденный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи областного суда