Решение по делу № 22-2377/2022 от 01.11.2022

Судья Смолина Е.Е. Дело № 22-2377/2022

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

город Иваново 15 декабря 2022 года

Судебная коллегия по уголовным делам Ивановского областного суда в составе:

председательствующего Савиной Е.М.,

судей Жуковой Л.В., Михалевой О.Б.,

при ведении протокола судебного заседания

секретарём Разумовой Т.А.,

с участием:

осужденного Бондаренко Д.А.

(посредством видеоконференцсвязи),

его защитника – адвоката Московкина А.В.,

осужденной Комаровой К.М.

(посредством видеоконференцсвязи)

ее защитника – адвоката Авдеевой М.Ю.,

оправданной Гришаниной Ю.А.

ее защитника – адвоката Кокина А.В.,

потерпевшей Потерпевший №1

прокурора Малининой М.М.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению и дополнениям к нему государственного обвинителя Цветкова И.Б., апелляционной жалобе в интересах осужденного Бондаренко Д.А. защитника – адвоката Московкина А.В., апелляционной жалобе и дополнениям к ней в интересах осужденной Комаровой К.М. защитника – адвоката Авдеевой М.Ю., на приговор Ивановского районного суда Ивановской области от 01 сентября 2022 года, которым :

ГРИШАНИНА Юлия Андреевна, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданка Российской Федерации, не судимая,

по обвинению в преступлении, предусмотренном ч.4 ст.111 УК РФ, оправдана на основании п.п.3 и 4 ст.302 УПК РФ, в связи с вынесенным коллегией присяжных заседателей оправдательного вердикта за отсутствием в деянии подсудимой состава преступления.

За Гришаниной Ю.А. в соответствии с п.1 ч.2 ст.133, ч.1 ст.134 УПК РФ признано право на реабилитацию, мера пресечения в виде заключения под стражу отменена с освобождением из-под стражи в зале суда.

БОНДАРЕНКО Даниил Александрович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин Российской Федерации, несудимый,

осужден за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 9 лет 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на срок 1 год.

В соответствии с ч.1 ст.53 УК РФ Бондаренко К.А. установлены ограничения, возложена обязанность.

До вступления приговора в законную силу мера пресечения Бондаренко Д.А. оставлена без изменения в виде заключения под стражей.

Срок отбытия наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

В срок отбывания наказания зачтено время содержания Бондаренко Д.А. под стражей в период с ДД.ММ.ГГГГ до дня вступления приговора в законную силу в соответствии с п. «а» ч.3.1 ст.72 УК РФ из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

КОМАРОВА Ксения Михайловна, родившаяся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданка Российской Федерации, не судимая,

осуждена за совершение преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ, с назначением наказания в виде лишения свободы на срок 9 лет 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима, с ограничением свободы на срок 1 год.

В соответствии с ч.1 ст.53 УК РФ Комаровой К.М. установлены ограничения, возложена обязанность.

До вступления приговора в законную силу мера пресечения Комаровой К.М. оставлена без изменения в виде заключения под стражей.

Срок отбытия наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

В срок отбывания наказания зачтено время содержания Комаровой К.М. под стражей в период с ДД.ММ.ГГГГ до дня вступления приговора в законную силу в соответствии с п. «б» ч.3.1 ст.72 УК РФ из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

На основании ч.2 ст.22, п. «в» ч.1, ч.2 ст.97, ч.2 ст.99 УПК РФ Комаровой К.М. назначена принудительная мера медицинского характера, соединенная с исполнением наказания, в виде принудительного лечения и наблюдения у врача-психиатра по месту отбывания наказания.

Разрешена судьба вещественных доказательств.

Разрешен гражданский иск, в пользу потерпевшей Потерпевший №1 в счет компенсации морального вреда с Бондаренко Д.А. и с Комаровой К.М. взыскано по <данные изъяты> рублей, в счет компенсации материального ущерба с осужденных в солидарном порядке взыскано <данные изъяты> рублей <данные изъяты> копеек.

Заслушав доклад председательствующего судьи, изложившей краткое содержание приговора, существо апелляционных представления, жалоб и дополнений к ним, возражений на апелляционное представление, выслушав участников процесса, судебная коллегия

установила:

Бондаренко Д.А. и Комарова К.М., каждый, признаны виновными в совершении умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, группой лиц, которое совершено в период с ДД.ММ.ГГГГ до 05:14 ч. ДД.ММ.ГГГГ в квартире по адресу <адрес>, в отношении погибшего ФИО14

Гришанина Ю.В. по обвинению в совершении вышеуказанного преступления оправдана за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Обстоятельства дела, установленные вердиктом коллегии присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ, подробно приведены судом в приговоре.

В апелляционном представлении и дополнениях к нему государственный обвинитель Цветков И.Б. полагает приговор суда подлежащим отмене по причине существенного нарушения уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, в связи с чем, указывает, что в ходе судебного разбирательства стороной защиты и подсудимыми неоднократно допускались нарушения уголовно-процессуального закона, эти нарушения носили системный характер, присяжные не были ограждены от их возможного влияния на существо принимаемого решения. Отмечает, что в ходе судебного следствия, в прениях сторон и в последнем слове осужденными и их защитниками, оправданной и ее защитником в нарушение требований ч.ч.3, 7, 8 ст.335, ч.3 ст.336 УПК РФ систематически в присутствии присяжных заседателей, исследовались обстоятельства, не подлежащие исследованию, высказывания стороны защиты содержали юридическую оценку доказательств, до сведения присяжных доводилась информация о потерпевшем, не относящаяся к делу, сторона защиты и осужденные Бондаренко и Комарова, оправданная Гришанина ссылались на доказательства, которые в установленном порядке не исследовались, либо на обстоятельства, не имеющие отношения к делу, либо не подлежащие исследованию с участием присяжных заседателей. По мнению государственного обвинителя, указанные нарушения были систематическими, интенсивными, не могли быть устранены замечаниями председательствующего и их разъяснением в напутственном слове, в связи с чем, являлись незаконным воздействием на присяжных заседателей, в конечном итоге могли повлиять на содержание данных присяжными ответов на вопросы при вынесении вердикта.

В связи с этим, указывает, что адвокат Московкин А.В. во вступительном слове сообщил, что выводы органов предварительного расследования, исходя из установленных фактических обстоятельств, сделаны неверно, по принципу «будем обвинять по максимуму, а там как решит суд».

Отмечает, что подсудимый Бондаренко, отвечая на вопросы защитника Авдеевой относительно нанесения ударов ее подзащитной Комаровой, ответил, что все показания, изложенные в обвинительном заключении, даны под давлением сотрудников следствия, а также пояснил, что погибший ругался, оскорбил его родителей и девушку, его погибшего ребенка, в связи с чем, перед присяжными были озвучены вопросы процессуального характера, а также вопреки ч.8 ст.335 УПК РФ исследовались данные о личности Бондаренко и его сожительницы подсудимой Гришаниной, которые могли вызвать предубеждения у присяжных.

Ссылается на выступление осуждённой Комаровой заявившей после оглашения обвинения, что у нее не было умысла убивать ФИО28, тогда как ей предъявлено обвинение в совершении преступления по ч.4 ст.111 УК РФ. Отмечает, что Комарова при допросе свидетеля Свидетель №4 поставила под сомнение достоверность и правдивость показаний свидетеля, поскольку на его показания о том, что «больше ничего не пили» заявила, что это «вранье», а при допросе свидетеля Свидетель №2 заявила, что она (Комарова) такого не говорила и что показания свидетеля расходятся с иными показаниями, в связи с чем, ей были сделаны замечания председательствующим. Обращает внимание, что осужденная Комарова, давая показания, пояснила, что по дороге в следственный комитет, в машине с Свидетель №4 и Свидетель №2 употребляла алкоголь, чем озвучила обстоятельства, не подлежащие выяснению в присутствии присяжных, а также сообщила, что не могла наносить удары правой рукой, поскольку «вся правая сторона у нее не работает», что она много выпила, в связи с чем, была неустойчива, то есть разгласила перед присяжными информацию о своем здоровье, что не допустимо, на это обращено внимание председательствующим. Ссылается на выступление осужденной Комаровой в ходе судебных прений, когда она, игнорируя неоднократные замечания председательствующего сообщала присяжным не подлежащие доведению до них сведения, а именно заявила, что с показаниями на стадии следствия не согласна, поскольку давала их пьяная, будучи в шоковом состоянии, что она оговорила себя и ФИО25 под давлением Бондаренко, будучи в шоковом состоянии что в ходе проверки ее показаний на месте была пьяной, в силу чего с этими показаниями не согласна, что в ходе очной ставки с Бондаренко, от данных показаний отказалась в момент ее ознакомления с этим документом, что эти показания являются недействительными, что она не согласна с показаниями свидетелей Свидетель №2 и Свидетель №4, поскольку они выпивали в машине, когда ехали на допрос, и последние давали показания пьяными, что представленная в судебном заседании кофта, как принадлежащая ей, на самом деле ей не принадлежит. Отмечает, что, выступая с репликой, осужденная Комарова вновь заявила о недопустимости своих показаний, которые она давала под давлением следователя, а выступая в судебных прениях, заявила, что у нее не было умысла убивать ФИО28.

Обращает внимание на выступление адвоката Авдеевой, заявившей, что в обвинительном заключении действия Комаровой не конкретизированы, не указано, какие телесные повреждения произошли от действий Комаровой, что Комаровой, вопреки утверждению государственного обвинителя, не предъявлялось обвинение по ст.105 УК РФ, однако, указанное утверждение действительности не соответствовало. Ссылается, что тот же адвокат в ходе реплик допустила негативную оценку работы органов предварительного следствия и поставила под сомнение исследованные с участием присяжных доказательства, заявив, что ведро с водой эксперту не предоставляли, что находилось в этом ведре никто не знает, о том, что в нем была кровь, известно только со слов государственного обвинителя.

Полагает, что адвокат Кокин, представляющий интересы Гришаниной, вышел за пределы полномочий, указав, что нужно исходить из того, что расследование должно быть максимально полным, при расследовании нужно учитывать все детали, этот же адвокат поставил под сомнение допустимость представленного стороной обвинения доказательства – заключения эксперта № от ДД.ММ.ГГГГ, сообщив присяжным, что из описательной части экспертизы не следует, на какой части носков была обнаружена кровь. Тот же адвокат при допросе свидетеля Свидетель №4 стал спрашивать, всегда ли свидетель такие показания на стадии следствия, на что было сделано замечание председательствующим о невозможности обсуждения процессуальных вопросов перед присяжными. Ссылается, что в ходе судебных прений государственный обвинитель обращался к председательствующему с репликой остановить адвоката, который допускал речевые обороты «сейчас, находясь в зале суда, в пугачевской клетке….», что в уголовном деле много «темных пятен, оно как дырявое одеяло».

Обращает внимание на выступление в судебных прениях подсудимой Гришаниной, в которых она, несмотря на замечания председательствующего ссылалась на обстоятельства, не имеющие отношения к фактическим обстоятельствам, касающиеся процессуальных вопросов, а именно, что не знает, почему не был допрошен ее отчим, что их заключили под стражу, поскольку они договорились как-то оправдать себя, что в ходе очной ставки между Бондаренко и Комаровой, последняя намеренно сообщала о ее (Гришаниной) действиях наряду со своими, что в ходе проверки показаний на месте Комарова не сообщала никаких конкретных сведений о действиях Гришаниной, что она не остановила происходящее в отношении погибшего, поскольку в ее жизни был печальный опыт, когда она вступилась за человека и стала потерпевшей.

Обращает внимание, что судом из квалификации действий осужденного Бондаренко исключен квалифицирующий признак с применением предметов, используемых в качестве оружия, поскольку нанесенные осужденным повреждения крышкой деревянного стола и тарелкой не повлекли причинения тяжкого вреда здоровью погибшего ФИО28 и причинной связи со смертью не имеют. Однако, указанный вывод противоречит установленным присяжными фактическим обстоятельствам дела, которые признали доказанным нанесение Бондаренко погибшему не менее 3 ударов крышкой деревянного стола и не менее 1 удара тарелкой в область головы, которая разбилась. При этом, согласно выводу судебно-медицинской экспертизы, закрытая черепно-мозговая травма и травма шеи у ФИО28 повлекла за собой развитие опасного для жизни состояния – отек, набухание головного мозга с расстройством мозгового кровообращения тяжелой степени и находится в прямой причинной связи с наступлением смерти пострадавшего.

Ссылается, что судом при назначении Комаровой К.М. принудительной меры медицинского характера, соединенной с исполнением наказания в виде принудительного наблюдения и лечения у врача-психиатра по месту отбывания наказания неправильно указан подлежащий применению уголовный закон, вместо ч.2 ст.22, п. «в» ч.1 ст.97, ч.2 ст.99 УПК РФ подлежит применению ч.2 ст.22, п. «в» ч.1 ст.97, ч.2 ст.99 УК РФ.

В апелляционной жалобе, поданной в интересах осужденного Бондаренко Д.А., защитник - адвокат Московкин А.В., просит обизменении приговора суда, снижении наказания осужденному, в обоснование чего указывает, что в отношении Бондаренко назначено несправедливое и чрезмерно суровое наказание. Отмечает, что судом в должной мере не принято во внимание, что Бондаренко имеет постоянное место жительство, не судим не привлекался к уголовной и административной ответственности, полностью признал вину, раскаялся в содеянном, активно способствовал раскрытию и расследованию преступления, родился вырос в неполной многодетной семье, характеризуется положительно, имеет серьезные заболевания, подтвержденные медицинскими документами, содержание его здоровья в период содержания под стражей значительно ухудшилось.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней, поданных в интересах осужденной Комаровой К.М., защитник-адвокат Авдеева М.Ю. просит об отмене приговора в отношении осужденной Комаровой К.М., передаче уголовного дела на новое судебное разбирательство ввиду существенных нарушений уголовно-процессуального закона, несправедливости приговора, в обоснование чего указывает, что поведение государственного обвинителя демонстрировало превосходство и значимость перед другими участниками процесса, государственный обвинитель перебивал защитника, повышал голос, тем самым оказывал воздействие на присяжных заседателей. Обращает внимание, что ДД.ММ.ГГГГ в судебном заседании государственный обвинитель при оглашении защитником вопроса к присяжному заседателю, позволял себе реплики с места, при этом, председательствующий судья на указанные нарушения не реагировал, замечания не сделал; ДД.ММ.ГГГГ государственный обвинитель давал указания присяжным относительно места их расположения в зале судебного заседания, однако, председательствующий, несмотря на замечания защиты, государственного обвинителя не остановил. Отмечает, что во время вступительного слова государственного обвинителя после обращения председательствующего к потерпевшей, которая заплакала, с репликой успокоиться, государственный обвинитель допустил выражения, которые имели целью вызвать жалость присяжных заседателей к ней и сформировать негативное отношение к подсудимым. При этом, председательствующий на указанные действия государственного обвинителя не отреагировал. Полагает, что при назначении Комаровой, признанной вердиктом присяжных заслуживающей снисхождения, назначено чрезмерно суровое наказание, при этом, не учтены ее молодой возраст, отсутствие судимостей, наличие инвалидности, положительные характеристики.

В возражениях на апелляционное представление государственного обвинителя защитник Московкин А.В. полагает его необоснованным, отмечает, что доводы государственного обвинителя о допущенных по уголовному делу нарушениях уголовно-процессуального закона носят голословный и не конкретизированный характер, отмечает, что высказывания стороны защиты в присутствии присяжных заседателей не содержали юридической оценки доказательств, информация о подсудимом Бондаренко, не относящаяся к обстоятельствам уголовного дела, не оглашалась, квалифицирующий признак, как не нашедший своего подтверждения, из объема обвинения исключен обоснованно.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных представления и жалобы, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения судом апелляционной инстанции являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем лишения или ограничения гарантированных Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации прав участников уголовного судопроизводства, несоблюдения процедуры судопроизводства или иным путем повлияли или могли повлиять на вынесение законного и обоснованного судебного решения. К числу таких нарушений при рассмотрении уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, относится, в частности, несоблюдение установленных уголовно-процессуальным законом требований к процедурам вынесения и провозглашения вердикта.

В соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые, в частности повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Судебная коллегия находит, что судом были допущены вышеуказанные существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

В силу требований ст. ст. 334, 335 УПК РФ в присутствии присяжных заседателей исследуются обстоятельства, которые напрямую связаны с разрешением вопросов, предусмотренных п. 1, 2 и 4 части первой ст. 299 УПК РФ.

По смыслу закона сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о нарушении УПК РФ при получении доказательств, недостатках следствия, о, якобы оказанном давлении во время предварительного следствия, задавать наводящие вопросы, выяснять обстоятельства о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства.

Приведенные выше требования закона в соответствии со ст. 336 и 337 УПК РФ должны соблюдаться и в ходе судебных прений, при произнесении реплик и последнего слова.

С учетом данных требований закона, а также положений ст. ст. 73, 243, 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

Между тем из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного разбирательства, прений сторон, подсудимыми и их защитниками систематически допускались нарушения требований ст. ст. 335, 336 УПК РФ.

Так, в ходе судебного разбирательства подсудимые и их защитники в присутствии присяжных заседателей неоднократно ставили под сомнение законность получения некоторых доказательств, собранных в ходе предварительного расследования, в то время как недопустимыми доказательствами они не признавались.

В частности, как правильно указано в апелляционном представлении, в ходе судебного следствия Бондаренко в присутствии присяжных заседателей заявил, что все показания, изложенные в обвинительном заключении, даны под давлением сотрудников следствия (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

Его защитник адвокат Московкин, выступая с вступительным словом, затронул процессуальные аспекты уголовного дела, незаконно обратив внимание коллегии присяжных заседателей на неполноту собранных органами предварительного следствия доказательств (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

Аналогичные высказывания допустили: во вступительном слове защитник Авдеева М.Ю., заявившая, что действия ее подзащитной Комаровой в обвинительном заключении не конкретизированы, в нем не указано, какие телесные повреждения на погибшем произошли от ее действий (протокол судебного заседания <данные изъяты>), а также адвокат оправданной Гришаниной Ю.А. – Кокин А.В. заявивший, что предварительное расследование должно быть максимально полным, при расследовании необходимо учитывать все детали. Адвокат Кокин А.В., выступая в прениях, а потом в реплике заявил, что Гришанина «сейчас, находясь в зале суда в пугачевской клетке (мы помним историю Емельяна Пугачева, его везли с Урала в Москву», а также о том, что «в этом уголовном деле много темных пятен, оно как дырявое одеяло», незаконно обратил внимание присяжных на процессуальные вопросы применения обеспечительной меры в виде заключения под стражу в отношении оправданной Гришаниной Ю.А., указанные словесные обороты в контексте выступления защитника содержали негативную оценку органов предварительного расследования и действий государственного обвинителя в судебном заседании при представлении доказательств, в связи с чем, председательствующим судьей были сделаны замечания. Этот же защитник при допросе свидетеля-очевидца преступления Свидетель №4 задал ему вопрос о тождественности данных им показаний в суде и ранее на стадии предварительного расследования, на недопустимость чего было обращено внимание председательствующим судьей (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

Осужденная Комарова К.М. многократно, давая показания в судебном заседании, выступая в судебных прениях, с репликами, с последним словом сообщала присяжным не подлежащую до их доведения информацию процессуального характера, оспаривала допустимость данных ей на стадии предварительного расследования показаний, в которых она изобличала как саму себя, так и осуждённого Бондаренко и оправданную Гришанину, в связи с чем, ей неоднократно делались замечания председательствующим судьей, из них только на стадии судебных прений и последнего слова - 8 раз. В частности Комарова сообщала, что показания на стадии предварительного следствия давала не добровольно, в силу оказанного на нее давления со стороны сотрудников полиции, при нахождении в состоянии алкогольного опьянения; неоднократно озвучивала информацию о том, что она, Бондаренко и Гришанина, а также свидетели - очевидцы Свидетель №4 и Свидетель №2 употребляли алкоголь во время их доставления в следственный комитет; допускала высказывания о нахождении свидетелей в состоянии алкогольного опьянения в момент их допросов (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

Оправданная Гришанина Ю.А. в судебных прениях ссылалась на процессуальные вопросы, связанные с заключением ее и иных осужденных по делу под стражу в связи с договоренностями о даче определенных показаний, о не проведении опроса ряда лиц в качестве свидетелей (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

Является обоснованным также довод апелляционного представления о том, что до сведения коллегии была доведена информация о личности подсудимых, не связанная с обстоятельствами предъявленного обвинения, в частности об утрате являющимися сожителями Гришаниной и Бондаренко совместного ребенка в период ее беременности, о негативном опыте Гришаниной, которая ранее вступилась за человека, в результате чего оказалась потерпевшей по уголовному делу (протокол судебного заседания <данные изъяты>).

При этом по смыслу закона запрещается сообщать информацию указанного характера, способную оказать влияние на формирование предубеждения присяжных заседателей в отношении подсудимых, как в негативном, так и в позитивном аспектах.

Судебная коллегия, исходя из существа допущенных стороной защиты нарушений уголовно-процессуального закона, в результате чего на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие путем доведения до них информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела, которые подлежат исследованию ими, и направленной, в том числе на дискредитацию допустимых доказательств, предъявленных стороной обвинения, находит данные нарушения существенными, повлиявшими на исход дела.

Допущенные нарушения имели место неоднократно, носили характер системных и интенсивных, в связи с чем, несмотря на действия председательствующего, который в большинстве случаев реагировал на допускаемые нарушения закона, они не могли быть устранены путем замечаний председательствующего и дачи им соответствующих разъяснений в напутственном слове. При этом, судебная коллегия отмечает, что подсудимая Комарова неоднократно повторяла недопустимые высказывания, несмотря на замечания председательствующего. Принимаемые председательствующим меры не были пропорциональными оказанному на присяжных заседателей воздействию по доведению до них обстоятельств, выходящих за пределы компетенции присяжных заседателей, в связи с чем была снижена эффективность и достаточность действий председательствующего по предотвращению незаконного влияния на присяжных заседателей, до которых соответствующая информация уже была доведена и ими воспринята.

В совокупности все перечисленные выше нарушения оказали на присяжных заседателей незаконное воздействие, что повлияло на формирование их мнения, беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым, что в соответствии с ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ является основанием для отмены приговора как в отношении оправданной Гришаниной, так и в отношении осужденных Комаровой и Бондаренко, учитывая характер и фактические обстоятельства группового преступления, в котором они обвинялись.

Возражения стороны защиты о том, что избранная ими позиция в суде первой инстанции явилась способом защиты подсудимых, являются необоснованными. Согласие подсудимых на проведение судебного разбирательства с участием присяжных заседателей с учетом особенности такой процедуры возлагает на сторону защиты не злоупотреблять своим правом и не нарушать законодательные ограничения при рассмотрении дела с участием присяжных заседателей.

Иные доводы апелляционного представления, в том числе о том: что подсудимая Комарова заявила об отсутствии умысла убивать ФИО28, что Комарова во время допроса свидетелей Свидетель №4 и Свидетель №2 прерывала их выступление репликами о том, что они врут, что сообщила о невозможности наносить удары правой рукой, поскольку «правая сторона у нее не работает», а также о своём собственном состоянии алкогольного опьянения в момент преступления и влиянии алкогольного опьянения на координацию ее движений, отрицание в силу этого возможности совершения инкриминируемых ей действий; что подсудимая Гришанина во время судебных прений заявила, что Комарова в ходе очной ставки намеренно сообщала о ее действиях наряду со своими, а в ходе проверки показаний на месте не сообщила конкретных сведений о действиях Гришаниной; что адвокат Авдеева давала негативную оценку органам предварительного расследования в части суждения о неизвестном содержимом ведра на кухне и недоказанности о наличии в нем крови; что адвокат Кокин поставил под сомнение допустимость доказательств – заключение эксперта, заявив об отсутствии в нем сведений, на какой части носков была обнаружена кровь, не свидетельствуют о допущенных стороной защиты и подсудимыми требований ст.ст.334-336 УПК РФ.

Пояснения Комаровой, не являющейся профессиональным юристом, об отсутствии умысла убивать ФИО28 отражают ее субъективное понимание сути предъявленного ей обвинения, кроме того, председательствующий как на стадии выступления с вступительным словом, так и впоследствии при даче Комаровой показаний, в напутственном слове обратил внимание присяжных и сообщил о предъявленном Комаровой обвинении в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.111 УК РФ. Реплики Комаровой во время допроса свидетелей о том, что они врут, обоснованно расценены председательствующим как нарушение порядка в судебном заседании, о чем подсудимой сделано замечание, однако, не свидетельствуют о нарушении требований ст.334-335 УПК РФ, поскольку фактически связаны с ее оценкой доказательств. Сообщенные Комаровой сведения о «нерабочей правой стороне», о нахождении в момент преступления в состоянии алкогольного опьянения отражают ее линию защиты о невозможности нанесения ударов погибшему в силу состояния здоровья и алкогольного опьянения, в связи с чем, не относятся к сведениям о личности, не подлежащим исследованию перед присяжными заседателями, поскольку необходимы для установления признаков состава инкриминируемого ей преступления, при этом, совершение преступления в состоянии алкогольного опьянения инкриминировалось осужденной согласно обвинению. Аналогичным образом, как защитную позицию с приведением доводов о причинах дачи Комаровой показаний в отношении Гришаниной, следует расценивать и выступление Гришаниной по оценке содержания протокола очной ставки и протокола проверки показаний на месте; приводимые Гришаниной в указанном контексте выражения не касались негативной оценки органов предварительного расследования. Высказывания адвокатов Авдеевой и Кокина относительно содержимого ведра и заключения эксперта в контексте их выступления не были направлены на дискредитацию органов предварительного расследования, не порождали сомнений в допустимости доказательств, а были связаны с оценкой доказательств стороной защиты в допустимых при рассмотрении дела с участием присяжных заседателей пределах.

Доводы апелляционной жалобы адвоката Авдеевой М.Ю. о демонстрации государственным обвинителем своего превосходства и значимости перед участниками процесса, что выразилось в репликах с места при оглашении вопросов к присяжным заседателям по лицам, входящим в состав близких родственников, дачи указаний о занятии мест присяжными заседателями, высказанной им реплике в адрес потерпевшей, заплакавшей в момент выступания государственного обвинителя с вступительным словом «понимаю маме тяжело это слышать, успокойтесь, Потерпевший №1, это понятно человеческое…», не свидетельствуют о допущенных в судебном заседании существенных нарушениях уголовно-процессуального закона, равно нарушении требований ст.ст.334-335 УПК РФ, и, вопреки доводам жалобы, не имели цели сформировать у присяжных негативное отношение к подсудимым, отражают субъективное мнение стороны защиты относительно действий государственного обвинителя в судебном заседании.

При указанных выше обстоятельствах, являющихся безусловным основанием для отмены приговора уголовное дело подлежит направлению на новое судебное рассмотрение, при этом, иные доводы апелляционных представления и жалоб защитников Московкина А.В. и Авдеевой М.Ю. о допущенных нарушениях уголовно-процессуального закона при вынесении приговора, неправильной квалификации действий Бондаренко, несправедливости назначенного осужденным наказания, не подлежат рассмотрению судебной коллегией.

Решая вопрос о мере пресечения, судебная коллегия с учетом данных о личности подсудимых – Бондаренко, которой в браке не состоит, официального трудоустройства, источника доходов и иждивенцев не имеет, до задержания проживал не по месту регистрации, а совместно с подсудимой Гришаниной по месту ее жительства, и Комаровой, которая в браке не состоит, иждивенцев и официального источника дохода не имеет, с января 2021 года по месту жительства не проживала, ее мать не располагала данными о месте жительстве дочери, неоднократно привлекалась к административной ответственности, является получателем пенсии по инвалидности 3 группы, а также с учетом характера и общественной опасности, фактических обстоятельств инкриминируемого им в состоянии алкогольного опьянения особо тяжкого группового преступления против жизни, полагает необходимым – для обеспечения рассмотрения дела судом первой инстанции, в целях предотвращения возможности подсудимых скрыться от суда – и в соответствии со ст.ст.97, 108, 255 УПК РФ избрать в отношении Бондаренко и Комаровой, каждого, меру пресечения в виде заключения под стражу на срок 3 месяца.

Сведения о наличии препятствий для содержания подсудимых под стражей по состоянию здоровья в материалах дела отсутствуют.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.22, 389.25, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия,

определила:

приговор Ивановского районного суда Ивановской области от 01 сентября 2022 года с участием присяжных заседателей в отношенииГришаниной Юлии Андреевны, Бондаренко Даниила Александровича, Комаровой Ксении Михайловны отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

Апелляционное представление государственного обвинителя Цветкова И.Б. удовлетворить.

Избрать в отношении Бондаренко Даниила Александровича и Комаровой Ксении Михайловны, каждого, меру пресечения в виде заключения под стражу на срок 3 месяца, то есть по ДД.ММ.ГГГГ включительно.

Апелляционное определение вступает в законную силу с момента его оглашения и может быть обжаловано во Второй кассационный суд общей юрисдикции в порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу, а Бондаренко Д.А. и Комаровой К.М., содержащимися под стражей, в тот же срок со дня вручения им копии апелляционного определения, вступившего в законную силу.

Пропущенный по уважительной причине срок кассационного обжалования может быть восстановлен судьей суда первой инстанции по ходатайству лица, подавшего кассационные жалобу, представление. Отказ в его восстановлении может быть обжалован в апелляционном порядке.

В случае пропуска указанного срока или отказа в его восстановлении кассационные жалоба, представление на определение подаются непосредственно в суд кассационной инстанции и рассматривается в порядке, предусмотренном ст.ст.401.10-401.12 УПК РФ.

В случае подачи кассационной жалобы или кассационного представления Гришанина Ю.А., Бондаренко Д.А., Комарова К.М. вправе ходатайствовать об участии в их рассмотрении судом кассационной инстанции и об участии адвоката.

Председательствующий: Е.М. Савина

Судьи: Л.В. Жукова

О.Б. Михалева