Решение по делу № 11-3109/2023 от 03.02.2023

Судья Мохначёва С.Л.

дело № 2-1/2022

УИД 74RS0043-01-2021-000068-17

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

дело № 11-3109/2023

28 февраля 2023 г.                                г. Челябинск

Судебная коллегия по гражданским делам Челябинского областного суда в составе:

председательствующего Жуковой Н.А.,

судей Елгиной Е.Г., Стяжкиной О.В.

при ведении протокола помощником судьи Зайцевой А.В.,

с участием прокурора ФИО7

рассмотрела в открытом судебном заседании в зале суда гражданское дело по исковому заявлению Поповой Елены Анатольевны к Министерству обороны Российской Федерации, Министерству финансов Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда,

по апелляционным жалобам Министерства обороны Российской Федерации, Вагина Ивана Сергеевича на решение Чебаркульского городского суда Челябинской области от 24 ноября 2022 г.

Заслушав доклад судьи Жуковой Н.А. об обстоятельствах дела и доводах апелляционной жалобы, объяснения представителя третьего лица Вагина И.С. - Носырева С.Б., поддержавшего доводы апелляционных жалоб Вагина И.С. и Министерства обороны Российской Федерации, возражения представителя истца Ковалева А.А., заключение прокурора, считавшей возможным решение суда оставить без изменения, апелляционные жалобы – без удовлетворения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Попова Е.А. обратилась в суд с иском к Министерству обороны Российской Федерации, Министерству финансов Российской Федерации о взыскании с Министерства обороны Российской Федерации за счет казны Российской Федерации компенсации морального вреда в размере 3000000 руб.

В обоснование иска указала, что ее сын ФИО16 проходил военную службу по призыву в войсковой части №. 11 января 2019 г. после проведения спортивно-массовых мероприятий в связи с ухудшением самочувствия ФИО17. был госпитализирован в лазарет медицинской роты №, ему поставлен диагноз. В период с 11 по 22 января 2019 г. у Попова Д.А. имелся <данные изъяты>. В период с 14 по 17 января 2019 г. ФИО18 переведен в изолятор №, где в нарушение установленного лечебного режима он ежедневно убывал для приема пищи в общей столовой, что требовало перемещения в зимний период по улице до столовой и обратно. 22 января 2019 г. у ФИО19. развилось ухудшение самочувствия, произошло повышение <данные изъяты>, в связи. 22 января 2019 г. ФИО20. в <данные изъяты> <адрес>» проведена <данные изъяты>, результаты которой переданы в в/ч №. Результаты обследования лечащим врачом были получены, но к истории болезни не приобщены. Не была выполнена корректировка плана лечения и не приняты меры по переводу ФИО21. в другое медицинское учреждение. Кроме того, назначенный в период с 22 по 27 января 2019 г. ФИО22 курс лечения и лекарственные препараты к положительной динамике выздоровления не привели, в связи с чем 27 января 2019 г. был составлен переводной эпикриз, пациенту была диагностирована <данные изъяты>. ФИО23 находился в тяжелом состоянии, у него присутствовала <данные изъяты> в связи, с чем он был направлен в филиал № <данные изъяты>», где ему была диагностирована <данные изъяты>. В связи с ухудшением состояния здоровья 30 января 2019 г. ФИО24. <данные изъяты>. ДД.ММ.ГГГГ ДД.ММ.ГГГГ г. ФИО26 умер. 25 февраля 2019 г. военным следственным отделом по Чебаркульскому гарнизону возбуждено уголовное дело в отношении старшего <данные изъяты> Вагина И.С. по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, которое 16 декабря 2019 г. прекращено на основании пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации за отсутствием в деянии состава преступления. Однако, по результатам служебного расследования должностные лица в/ч № и в/ч № привлечены к дисциплинарной ответственности. Кроме того, актом терапевтической комиссии по изучению летальных исходов 3 ЦВКГ им.А.А. Вишневского № от 26 февраля 2019 г. выявлены <данные изъяты> периода. В связи со смертью единственного сына она претерпела глубокие нравственные страдания, эмоциональные потрясения, душевные переживания о случившемся, неизгладимую боль от утраты близкого человека (т. 1 л.д.2-7). Также Поповой Е.А. заявлено ходатайство о возмещении ей понесенных судебных расходов на проведение экспертизы в размере 171366 руб. (т.4 л.д.126).

Протокольным определением суда от 14 апреля 2021 г. в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, были привлечены Федеральное государственное казенное учреждение «3 Центральный военный клинический госпиталь им. А.А. Вишневского» Министерства обороны Российской Федерации (далее - ФГКУ 3 ЦВКГ им.А.А. Вишневского, Федеральное государственное казенное учреждение «354 военный клинический госпиталь» Министерства обороны Российской Федерации (далее - ФГКУ 354 ВКГ), войсковая часть 87441.

Протокольным определением суда от 27 октября 2022 г. в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования относительно предмета спора, были привлечены АО «СОГАЗ», Вагин И.С.

Истец Попова Е.А. в судебное заседание суда первой инстанции не явилась, извещена, просила о рассмотрении дела без своего участия. Ранее в судебных заседаниях исковые требования поддерживала.

Представитель истца Ковалев А.А. в судебное заседание суда первой инстанции не явился, извещен, просил о рассмотрении дела в свое отсутствие (т.4 л.д.140).

Представитель ответчика Министерства обороны Российской Федерации в судебное заседание суда первой инстанции не явился, извещен, ранее представил письменный отзыв, в котором просил рассмотреть дело без участия своего представителя, исковые требования не признал, в удовлетворении иска просил отказать в полном объеме.

Представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации, представители третьих лиц ФГКУ 3 ЦВКГ им. А.А. Вишневского, ФГКУ 354 ВКГ, войсковой части 87441, ГБУЗ «Областная клиническая больница № 3», АО «СОГАЗ», третье лицо Вагин И.С. в судебное заседание суда первой инстанции не явились, извещены. Представитель ответчика Министерства финансов Российской Федерации просил о рассмотрении дела без участия своего представителя, представил письменный отзыв, в котором указал, что является ненадлежащим ответчиком по делу (т.1 л.д.120-122).

Представитель третьего лица Вагина И.С. - Носырев С.Б., в судебном заседании суда первой инстанции против удовлетворения иска возражал, указав, что истец фактически подменяет один вид судопроизводства другим, поскольку уголовное дело в отношении Вагина И.С. было прекращено за отсутствием состава преступления, фактически в данном деле истцом оспариваются основания прекращения уголовного дела, что является недопустимым.

Суд принял решение, которым взыскал с Министерства обороны Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Поповой Е.А. компенсацию морального вреда в размере 3000000 руб., в возмещение расходов по экспертизе 171366 руб.

В апелляционной жалобе представитель ответчика Министерства обороны Российской Федерации просит решение суда отменить, принять по делу новое решение, которым отказать в удовлетворении исковых требований. Указывает, что при вынесении решения судом нарушены требования статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а именно, неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, неправильно применены нормы материального права. Считает, что обязанность по компенсации морального вреда может быть возложена на государственные органы или должностных лиц этих органов при наличии вины указанных органов и лиц в причинении вреда. Если не представляется возможным установить непосредственного причинителя вреда, а также его вину, то основания для компенсации морального вреда по правилам норм главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации отсутствуют. Полагает, что непосредственный причинитель вреда в ходе предварительного следствия по уголовному делу, возбужденному 25 февраля 2019 г в отношении военнослужащего по контракту войсковой части № старшего лейтенанта медицинской службы Вагина И.С. по признакам состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, не установлен. Уголовное дело прекращено на основании пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, то есть за отсутствием в деянии состава преступления. В ходе предварительного следствия установлено, что на всех этапах медицинской помощи лечение ФИО27 было правильным, при этом, оно продлевало ему жизнь, но не могло предотвратить наступление смертельного характера развития у него патологии, и основным в наступлении его смерти являлись только тяжесть и характер самого заболевания и развившихся осложнений, что достоверно подтверждается проведенными судебно-медицинскими экспертизами. Считает, что в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие наличие прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействием) должностных лиц войсковой части № и смертью ФИО28., в связи с чем правовых оснований для удовлетворения заявленных исковых требований не имеется. Указывает, что по смыслу действующего правового регулирования компенсация морального вреда в связи со смертью потерпевшего может быть присуждена лицам, обратившимся за данной компенсацией, при условии установления факта причинения им морального вреда, а размер компенсации определяется судом исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесённых ими физических или нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями этих лиц, и иных заслуживающих внимания обстоятельств дела. При этом факт причинения морального вреда предполагается лишь в отношении потерпевшего в случаях причинения вреда его здоровью. Факт родственных отношений сам по себе не является достаточным основанием для удовлетворения требований о компенсации моральной вреда при причинении вреда жизни гражданина. В каждом конкретном случае необходимо установить обстоятельства, свидетельствующие о том, что лица, обратившиеся за компенсацией морального вреда, действительно испытывают физические или нравственные страдания в связи со смертью потерпевшего, что предполагает, в том числе выяснение характера отношений (семейные, родственные), сложившихся между этими лицами и потерпевшим при его жизни. Считает, что посредством обязательного государственного страхования жизни и здоровья, предполагающего выплату при наступлении страховых случаев соответствующих страховых сумм, военнослужащим и приравненным к ним лицам обеспечиваются право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, право на охрану здоровья, защита имущественных прав, а также осуществляется гарантируемое статьей 39 Конституции Российской Федерации социальное обеспечение граждан в случае болезни, инвалидности, потери кормильца и в иных случаях, установленных законом. Полагает, что при рассмотрении заявленных исковых требований подлежит выяснению вопрос выплаты истцам суммы страхового возмещения в соответствии с положениями Федерального закона от 28 марта 1998 г. № 52-ФЗ.

В апелляционной жалобе третье лицо Вагин И.С. просит решение суда отменить, прекратить производство по делу. Считает, что суд вышел за пределы своих полномочий, Указывает, что суд, юридически рассматривал поданное исковое заявление в рамках Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, а фактически занимался оценкой доказательств, добытых при производстве расследования по уголовному делу, возбужденному в отношении Вагина И.С. Тем самым суд, возложил на себя роль следователя военно-следственного отдела, либо суда, рассматривающего уголовное дело в рамках Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В установочной части решения сказано, что 25 февраля 2019 г. военным следственным отделом по Чебаркульскому гарнизону было возбуждено уголовное дело в отношении Вагина И.С. по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, которое 16 декабря 2019 г. было прекращено по основанию пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, за отсутствием в деянии состава преступления. Далее суд, не соглашаясь с выводами следователя, указывает, что по результатам служебного расследования было установлено иное, что факторами, способствующими возникновению и дальнейшему развитию у ФИО29 заболевания, явились, в том числе недостаточная насторожённость лечащего врача медицинской роты в вопросах прогноза, ранней диагностики и лечения осложнений <данные изъяты>, приведшего к развитию <данные изъяты>, несвоевременно назначенное лечение и поздняя госпитализация больного. Так же суд, продолжая опровергать доводы следствия, ссылается на акт терапевтической комиссии от 26 февраля 2019 г., которым выявлены дефекты <данные изъяты>. Указывает, что из решения следует, что офицеры нарушили закон, в результате данных действий наступила смерть потерпевшего, в связи, с чем следует взыскать моральный вред. Данный вывод суда противоречит базовым нормам уголовно-процессуального закона. Полагает, что исковое заявление Поповой Е.А. должно рассматриваться как гражданский иск в уголовном деле и рассмотрение данного иска в общем порядке, предусмотренном гражданским процессуальным кодексом, не законно.

Истец, представители ответчиков и третьих лиц, за исключением представителя Вагина И.С., третье лицо Вагин И.С. о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции извещены, в суд не явились, в связи, с чем судебная коллегия на основании статей 167, 327 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации признала возможным рассмотреть дело в их отсутствие.

Как следует из материалов дела, Попова Е.А., ДД.ММ.ГГГГ года рождения, является матерью ФИО30 ДД.ММ.ГГГГ года рождения, его отцом является ФИО11 (т.1 л.д.10).

Брак между ФИО11 и Поповой Е.А. расторгнут ДД.ММ.ГГГГг. (т.2 л.д.197). ФИО11 на основании решения Мотовилихинского районного суда г.Перми от 17 декабря 2007 г. лишен родительских прав в отношении сына - ФИО31 при этом решением суда установлено, что отец уклонялся с момента рождения ребенка от выполнения обязанностей родителя, не оказывает материальной помощи в содержании ребенка, имеет задолженность по алиментам (т.3 л.д.125).

ФИО32. военным комиссариатом Мотовилихинского и Орджоникидзевского районов г.Перми 24 июня 2018 г. призван на военную службу по призыву, которую проходил в войсковой части №, дислоцированной в <адрес>, в должности <данные изъяты>

ДД.ММ.ГГГГ ФИО33 умер (т.1 л.д.11).

Приказом командира войсковой части № от 5 февраля 2019 г. № ФИО35 умерший ДД.ММ.ГГГГ в результате заболевания (<данные изъяты>), досрочно уволен с военной службы по призыву в связи со смертью военнослужащего, исключен с 5 февраля 2019 г. из списков личного состава воинской части. Умер в период прохождения военной службы, смерть связана с исполнением обязанностей военной службы (т.1 л.д.12).

Заключением по материалам служебного расследования установлено, что 11 января 2019 г. ФИО36 обратился за медицинской помощью с жалобами на общую <данные изъяты> помещен в лазарет медицинской роты с диагнозом «<данные изъяты>», начато симптоматическое лечение, без назначения антибактериальных препаратов. 14 января 2019 г. лечащим <данные изъяты> Вагиным И.С., согласно его объяснениям, в связи с улучшением самочувствия и нормализацией температуры у ФИО37. принято необоснованное решение о временном размещении последнего в помещении нештатного изолятора с продолжением плановой <данные изъяты>. В изоляторе ФИО38 ежедневно осматривался лечащим врачом – <данные изъяты> Вагиным И.С. Согласно объяснениям последнего 17 января 2019 г. ФИО39 предъявил жалобы на ухудшение самочувствия, <данные изъяты>, был переведен в лазарет медицинской роты с диагнозом «<данные изъяты>». Во время лечения 17 января 2019 г. ФИО40 в ГБУЗ «Областная больница <адрес>» выполнена <данные изъяты>, ранее назначенное лечение продолжено. 22 января 2019 г. состояние ФИО41 ухудшилось, в <данные изъяты>, в связи с чем пациенту выставлен диагноз «<данные изъяты>» и проведено дополнение лечения в виде назначения <данные изъяты>. На фоне проводимого лечения улучшения не наступило, 25 января 2019 г. ФИО42 стала беспокоить <данные изъяты>. 26 января 2019 г. по результатам проведенного совместного осмотра пациента принято решение о дальнейшем лечении в условиях стационара медицинской роты полка, корректировки лечения (иной <данные изъяты>. 27 января 2019 г. на санитарном автомобиле ФИО43. был доставлен в филиал № ФГКУ 354 ВКГ, где в ходе осмотра и <данные изъяты> ему была диагностирована <данные изъяты>. 29 января 2019 г. ФИО44 осмотрен дежурным врачом филиала № ФГКУ 354 ВКГ и принято решение о переводе данного пациента в ФГБУ 3 ЦВКГ им.А.А. Вишневского. 30 января 2019 г. ФИО45 был эвакуирован авиатранспортом в сопровождении реанимационной бригады в ФГБУ 3 ЦВКГ им.А.А. Вишневского, где в связи с тяжестью состояния он размещен <данные изъяты>. По поступлению ФИО46 был выставлен диагноз <данные изъяты>). 3 февраля 2019 г. наступила смерть ФИО47 ФИО48. Предполагаемая причина смерти – <данные изъяты>.

Факторами, способствующими возникновению и дальнейшему развитию заболевания <данные изъяты> ФИО49. явились: формальное отношение к проведению раннего активного выявления заболевших в подразделении; переохлаждение ФИО50 в суточном наряде; основной причиной заболевания ФИО51 с развитием опасных для жизни осложнений ФИО52 послужили недостатки в работе командования танкового батальона по сохранению и укреплению здоровья военнослужащих, поздняя обращаемость за медицинской помощью, невнимательное отношение к пациенту, а также недостаточная настороженность лечащего врача медицинской роты в вопросах прогноза, ранней диагностики и лечения осложнений <данные изъяты>, приведшего к развитию <данные изъяты>, несвоевременно назначенное лечение и поздняя госпитализация больного, недостаточный контроль за проведением лечебного процесса. По результатам служебного расследования должностные лица войсковой части привлечены к дисциплинарной ответственности (т.1 л.д.13-19).

В акте терапевтической комиссии по изучению летальных исходов ФГКУ 3 ЦВКГ им.А.А. Вишневского от 26 февраля 2019 г. № в отношении ФИО53 умершего 3 февраля 2019 г., протоколе вскрытия № от 3 февраля 2019 г. отражены дефекты догоспитального периода:

- дефект организации: поздняя госпитализация в филиал № ФГКУ 354 ВКГ. ФИО54 находился на лечении в медицинской роте с 11 января 2019г. по 27 января 2019 г. с диагнозом <данные изъяты> Учитывая, что 22 января 2019 г. на <данные изъяты> была выявлена <данные изъяты>, о чем было сообщено в войсковую часть. Причина дефекта - субъективная: <данные изъяты>. Дефект способствовал наступлению летального исхода (своевременная госпитализация могла повлиять на течение заболевания);

- дефекты лечения: <данные изъяты>. С 11 января 2019 г. по 15 января 2019 г. из противовирусных препаратов ФИО55 принимал только <данные изъяты>). Также известно, что дважды (июль, ноябрь 2019 г.) ФИО56 лечился в медицинской роте по поводу <данные изъяты>, получал <данные изъяты> в июле. <данные изъяты> от 17 января 2019 г. – без <данные изъяты>, 22 января 2019 г. на <данные изъяты> внутрь с 21 января 2019 г. и <данные изъяты> с 22 января 2019 г., что было нерационально в данной клинической ситуации. Также была недооценка тяжести состояния пациента – не была проведена смена антибактериальной терапии (нет оценки эффективности в медицинской документации). Причина дефекта - субъективная: <данные изъяты>. Дефект способствовал наступлению летального исхода (рациональная противовирусная и антибактериальная терапия могла повлиять на течение заболевания);

- дефект медицинской документации. В переводном эпикризе ФИО57 в филиал № ФГКУ 354 ВКГ не указано, что 22 января 2019 г. на <данные изъяты>. Причина дефекта – субъективная: <данные изъяты>. Дефект не повлиял на наступление летального исхода (т.1 л.д.39-40, 41).

25 февраля 2019 г. возбуждено уголовное дело в отношении <данные изъяты> Вагина И.С. по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, производство по которому 16 декабря 2019 г. прекращено по основанию, предусмотренному пунктом 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации за отсутствием в деянии состава преступления (т.1 л.д.20-22, 23-38, т.2 л.д.2-186).

При расследовании уголовного дела проведены судебно-медицинские экспертизы: 6 марта 2019 г., 20 мая 2019 г., 11 июля 2019 г. в ФГКУ 111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации, а также 13 декабря 2019 г. дополнительная комиссионная судебно-медицинская экспертиза в ГБУЗ «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы».

Заключениями комиссионной судебно-медицинских экспертиз ФГКУ 111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации установлено, что диагностические мероприятия в медицинской роте войсковой части № ФИО58 период с 11 по 27 января 2019 г. проведены не своевременно и не в полном объеме. Диагнозы «<данные изъяты> установлены не верно. Проводимое ФИО59. лечение в период с 11 по 21 января 2019 г. было симптоматическим, не являлось <данные изъяты>, не имело лечебного эффекта и следует считать не верным. Лечение в период с 22 по 27 января 2019 г. не было <данные изъяты>.

Медицинская помощь Попову Д.А. с период с 11 по 27 января 2019 г. в медицинской роте войсковой части № была оказана со следующими недостатками:

- обследование Попова Д.А. при поступлении на лечение 11 января 2019 г. было проведено не в полном объеме, не выполнена <данные изъяты>,

- описанная клиническая картина 11 января 2019 г. при повторном осмотре ФИО60. противоречит данным первичного осмотра (оценка при исследовании <данные изъяты>),

- диагностические мероприятия в период с 22 по 27 января 2019 г. проведены не своевременно и не в полном объеме, поздняя диагностика <данные изъяты> (<данные изъяты>

- в период с 11 по 21 января 2019 г. не назначена <данные изъяты>, <данные изъяты>

- в период с 22 по 27 января 2019 г. терапия проведена неадекватно клиническому состоянию, не была проведена коррекция дозы, способа введения или смены <данные изъяты>,

- госпитализация (перевод) в специализированное лечебное учреждение 27 января 2019 г. (<данные изъяты> <данные изъяты>) являлась несвоевременной,

- оформление истории болезни выполнено со множественными исправлениями, дневниковые записи в период с 11 по 25 января 2019 г. носят формальный и малоинформативный характер, результаты выполненного <данные изъяты> от 22 января 2019 г. в истории болезни отсутствуют.

Недостатки медицинской помощи в медицинской роте войсковой части № явились условиями, в которых заболевание закономерно развивалось и принято <данные изъяты> <данные изъяты> и закончилось летальным исходом.

Наступление смерти ФИО61 обусловлено тяжестью и характером <данные изъяты> и развившимися осложнениями.

Оказанная ФИО62. медицинская помощь в лазарете медицинской роты может характеризоваться как правильная. При этом она не смогла предотвратить наступление смертельного характера развития у него патологии, продлевала жизнь ФИО63. Отмеченные ранее «недостатки» медицинской помощи могут указывать на теоретическую возможность улучшения этой помощи в сравнении с тем, как эта помощь была проведена ему в лазарете медицинской роты в/ч №. По каким причинам медицинские работники лазарета не смогли улучшить медицинскую помощь ФИО64. следует устанавливать следственным путем (т.2 л.д.33-72,73-110).

Заключением экспертов ГБУЗ «Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы» установлено, что смерть ФИО65. наступила от заболевания – <данные изъяты> Недостатками оказания медицинской помощи ФИО66 в медицинской роте воинской части стали: при поступлении не были выполнены <данные изъяты>, нет оснований для установленных диагнозов с 11 по 27 января – «<данные изъяты>», поздняя диагностика <данные изъяты>, недооценка тяжести состояния, в период с 11 по 22 января необоснованно назначался <данные изъяты> не проводилась коррекция терапии в связи с отсутствием ее эффективности, в период с 22 по 27 января <данные изъяты>, не проведена своевременная смена препарата (<данные изъяты>), госпитализация в специализированное медицинское учреждение была отсрочена на 5 дней. Поскольку вирусный компонент заболевания возник до обращения за медицинской помощью <данные изъяты> у ФИО67 следует считать внебольничной. Данная характеристика не имела значения для определения тактики лечения. С 11 по 22 января ФИО69 проводилось <данные изъяты> не являлся <данные изъяты> и требовал при отсутствии эффекта замены на <данные изъяты>, <данные изъяты>. Лечение <данные изъяты> с 22 по 24 января было правильным (<данные изъяты>), однако в связи с отсутствием эффекта, ухудшением состояния пациента с 25 января требовалась коррекция <данные изъяты>, чего не было проведено. с 26 по 27 января был правильно, но с отсрочкой, назначен <данные изъяты>. Имела место поздняя госпитализация ФИО68 из медицинской роты. По методическим рекомендациям «<данные изъяты>» для военнослужащих призывного контингента и военнослужащих по контракту допустимо только стационарное лечение <данные изъяты> <данные изъяты> вне зависимости от тяжести заболевания. Причиной развития <данные изъяты> у ФИО70. явилось <данные изъяты>, что сочеталось с неэффективным иммунным ответом. Указанные причины привели к возникновению заболевания с развитием закономерных осложнений, приведших к смерти. Таким образом, между инфицированием организма ФИО71. вышеуказанными <данные изъяты>, неэффективным иммунным ответом, развитием <данные изъяты> и ее закономерных осложнений имеется прямая причинная связь. Поскольку на момент обращения за медицинской помощью у пациента уже имелись признаки <данные изъяты>, а выявленные дефекты оказания медицинской помощи не являлись причиной <данные изъяты> или <данные изъяты>, не усугубляли течение заболевания и не вызвали развития несвойственных данной инфекции осложнений, между дефектами и смертью ФИО72 прямой причинной связи не имеется. Допущенные дефекты оказания медицинской помощи снизили эффективность оказанного лечения, однако не определили неблагоприятный исход в данном случае (л.д.42-102 т.1).

По ходатайству представителя истца определением суда от 16 июня 2021 г. по гражданскому делу назначена комиссионная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 3 октября 2022 г. (т.4 л.д.6-80) комиссия экспертов, включающая врачей по специальностям <данные изъяты> <данные изъяты>.

Причиной смерти ФИО73. явилась <данные изъяты>), что подтверждается:

- <данные изъяты>

-    <данные изъяты>

- <данные изъяты>

1. При оказании медицинской помощи ФИО74 в лазарете медицинской роты войсковой части № выявлены следующие недостатки:

    1.1. <данные изъяты> <данные изъяты> <данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

<данные изъяты>

1.6.    Перевод в специализированную медицинскую организацию для уточнения диагноза, проведения <данные изъяты> и назначения соответствующего лечения был несвоевременным (<данные изъяты>

1.7.    25 января 2019 г. на фоне прогрессирования клинических проявлений <данные изъяты> в виде ухудшения общего состояния, повышения <данные изъяты> не была проведена необходимая оценка эффективности и не скорректирована <данные изъяты>, назначенного 22 января 2019 г.

1.8.    Не были назначены лабораторные исследования на определение <данные изъяты>

1.9.    Оценка <данные изъяты>» неверная (диагноз <данные изъяты> выставляется, если <данные изъяты> возникла во внебольничных условиях, в том числе в первые 48 часов от момента госпитализации), однако это не повлияло на оказание медицинской помощи ФИО79

Таким образом, нарушение палатного режима, несвоевременная и недостаточная диагностика имевшихся у Попова Д.А. заболеваний <данные изъяты> в лазарете медицинской роты войсковой части <данные изъяты> привели к неконтролируемому прогрессированию <данные изъяты> присоединению осложнений, связанных с высоким риском смертельного исхода вне отделения интенсивной терапии. Дальнейшее прогрессирование <данные изъяты> (даже при оказании специализированной медицинской помощи), приведших к смерти Попова Д.А. состоит в причинно-следственной связи с выявленными недостатками оказания медицинской помощи в лазарете медицинской роты войсковой части <данные изъяты>.

2. При оказании медицинской помощи ФИО80. в филиале №1 ФГКУ «354 ВКГ» Министерства обороны Российской Федерации были выявлены следующие недостатки:

2.1.     При поступлении 27 января 2019 г. у ФИО81. имелось не менее <данные изъяты>), что требовало его срочного перевода в отделение <данные изъяты>, который осуществлен только 29 января 2019 г.

2.2.    В связи с установленным диагнозом <данные изъяты> не было проведено <данные изъяты>, не выполнено исследование <данные изъяты> с определением <данные изъяты>

2.3. Оценка <данные изъяты>» неверная, однако это не повлияло на оказание медицинской помощи ФИО82

Таким образом, имели место недооценка тяжести состояния ФИО83 недостаточная диагностика, а также более поздний перевод в более специализированную медицинскую организацию (29 января 2019 г., при наличии показаний 27 января 2019 г.), однако установить долевой вклад указанных недостатков в прогрессирование <данные изъяты>, характеризующейся уже при поступлении ФИО84. тяжелым течением и присоединившимися осложнениями, не представляется возможным.

Следовательно, высказаться о наличии либо отсутствии связи между недостатками оказания медицинской помощи ФИО85 в филиале №1 ФГКУ 354 ВКГ и наступлением его смерти, не представляется возможным.

3. При оказании медицинской помощи ФИО86. в ГБУЗ «Областная клиническая больница №3» выявлены следующие недостатки:

ФИО87. поступил в ГБУЗ «Областная клиническая больница №3» в состоянии <данные изъяты> который не был указан в медицинской документации. Учитывая скорый перевод ФИО88 в более специализированную медицинскую организацию, следует заключить, что оценка тяжести состояния ФИО89. была адекватной, а данный недостаток связан с неправильным ведением медицинской документации и не повлиял на оказание медицинской помощи ФИО90

Назначение <данные изъяты> явилась неверным, поскольку в течение трех суток его применения не отмечено эффекта.

Оценка <данные изъяты> как «<данные изъяты> неверная, однако это не повлияло на оказание медицинской помощи ФИО91

Учитывая тяжелое течение <данные изъяты>, осложнившейся на момент поступления <данные изъяты>, следует заключить, что выявленные недостатки не оказали влияния на дальнейшее прогрессирование <данные изъяты> и присоединение смертельных осложнений.

Следовательно, связь между недостатками оказания медицинской помощи ФИО92. в ГБУЗ «Областная клиническая больница №3» и наступлением его смерти отсутствует.

4. При оказании медицинской помощи ФИО93. в ФГКУ 3 ЦВКГ имени А.А.Вишневского не было выявлено недостатков. Медицинская помощь оказана правильно, своевременно, в полном объеме. Оценка <данные изъяты>» неверная, однако это не повлияло на оказание медицинской помощи Попову Д.А.

Согласно государственному контракту №/№ от 3 ноября 2017 г. на оказание услуг по осуществлению в 2018-2019 годах обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации и граждан, призванных на военные сборы, заключенному между Министерством обороны Российской Федерации и АО «СОГАЗ», объектом обязательного государственного страхования по контракту являются жизнь и здоровье застрахованных лиц, к которым относятся военнослужащие, граждане, призванные на военные сборы, отчисленные с военных сборов или окончившие военные сборы, в течение одного года после окончания военных сборов (т.2 л.д.214-271).

АО «СОГАЗ» в связи со смертью рядового ФИО94 произвело 7 июня 2019 г. выплату Поповой Е.А. единовременного пособия по случаю смерти ФИО95 в размере 4008424 руб. 71 коп.; 17 апреля 2019 г. страховой суммы по случаю смерти ФИО96 в размере 2562112 руб. 32 коп.; 7 июня 2019 г. произведена доплата в связи с индексацией страховых сумм в размере 110170 руб. 83 коп. (т.4 л.д.135).

Допрошенная в судебном заседании суда первой инстанции 27 октября 2022 г. Попова Е.А. пояснила, что ФИО97 был ее единственным сыном, после его смерти она осталась совсем одна, из близких родственником осталась только мать, с отцом ФИО98 она в разводе, для нее важны честь и достоинство ее ребенка, сын заболел во время прохождения срочной службы, она знала о том, что он заболел, была на связи с врачами, звонила каждый день, но они ее обманывали, что у него все хорошо, ее доводы провести дополнительные исследования врачами отвергались, только после того, как она сказала врачу, что приедет в часть и заберет сына, Дмитрия отправили на лечение в Челябинск, но процесс был уже необратим. Отношения с сыном всегда были хорошие, после смерти Дмитрия она живет как в тюрьме, ей тяжело переносить жизнь без сына, она обращалась к психологу, проходила лечение, но до настоящего времени переживания остались (т.4 л.д.100-101).

Разрешая спор и удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что имеются основания для удовлетворения исковых требований Поповой Е.А. о взыскании компенсации морального вреда, поскольку офицерами войсковой части № возложенные на них законом обязанности по охране здоровья военнослужащих, в данном случае ФИО99 и по обеспечению безопасности прохождения им военной службы исполнены не были. Министерство обороны Российской Федерации от имени Российской Федерации несет ответственность по обязательствам войсковой части №, в том числе и медицинской роты данной части.

При определении размера морального вреда, суд исходил из того, что Попова Е.А. вследствие гибели единственного сына, безусловно, испытывала и испытывает до настоящего времени нравственные страдания и связанные с ними переживания, тревогу, страх, поскольку смерть близкого человека невосполнимая утрата; учитывая степень вины ответчика в произошедшем трагическом событии, а именно: наличие причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) медицинского персонала при оказании ФИО100. медицинской помощи в лазарете медицинской роты войсковой части №, выразившимися в нарушении палатного режима, несвоевременной и недостаточной диагностике имевшихся у ФИО101. заболеваний со стороны <данные изъяты>, недооценки тяжести его состояния, отсутствии коррекции <данные изъяты>, приведшими к неконтролируемому прогрессированию <данные изъяты> переходу ее течения в тяжелое, присоединению осложнений, связанных с высоким риском смертельного исхода вне отделения интенсивной терапии, в связи с чем пришел к выводу о взыскании компенсации морального вреда, отвечающей требованиям разумности и справедливости в размере 3000000 руб.

Судебная коллегия соглашается с данными выводами суда, поскольку они соответствуют обстоятельствам дела и требованиям законодательства.

Согласно положениям Конституции Российской Федерации в Российской Федерации, являющейся социальным государством, охраняются труд и здоровье людей (статья 7); каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь; медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов и других поступлений (статья 41 часть 1).

В силу статьи 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) должностных лиц.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии со статьей 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, в том числе в результате издания не соответствующего закону или иному правовому акту акта государственного органа или органа местного самоуправления, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Согласно статье 1071 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда в соответствии с настоящим Кодексом или другими законами причиненный вред подлежит возмещению за счет казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования, от имени казны выступают соответствующие финансовые органы, если в соответствии с положениями пункта 3 статьи 125 Кодекса эта обязанность не возложена на другой орган, юридическое лицо или гражданина.

В силу пункта 3 статьи 125 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях и в порядке, предусмотренных федеральными законами, указами Президента Российской Федерации и постановлениями Правительства Российской Федерации, нормативными актами субъектов Российской Федерации и муниципальных образований, по их специальному поручению от их имени могут выступать государственные органы, органы местного самоуправления, а также юридические лица и граждане.

В соответствии с подпунктом 1 пункта 3 статьи 158 Бюджетного кодекса Российской Федерации главный распорядитель средств федерального бюджета (государственного внебюджетного фонда Российской Федерации), бюджета субъекта Российской Федерации (территориального государственного внебюджетного фонда), бюджета муниципального образования выступает в суде соответственно от имени Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования в качестве представителя ответчика по искам к Российской Федерации, субъекту Российской Федерации, муниципальному образованию о возмещении вреда, причиненного физическому лицу или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления или должностных лиц этих органов, по ведомственной принадлежности, в том числе в результате издания актов органов государственной власти, органов местного самоуправления, не соответствующих закону или иному правовому акту.

Указом Президента Российской Федерации от 16 августа 2004 г. №1082 «Вопросы Министерства обороны Российской Федерации» предусмотрено, что Министерство обороны Российской Федерации является главным распорядителем средств федерального бюджета, предусмотренных на содержание Минобороны России и реализацию возложенных на него полномочий.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 16 Федерального закона от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ «О статусе военнослужащих» в редакции, действовавшей в спорный период, охрана здоровья военнослужащих обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти. Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих - обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы. Военнослужащие и граждане, призванные на военные сборы, имеют право на бесплатное получение медицинской помощи, в том числе изготовление и ремонт зубных протезов (за исключением протезов из драгоценных металлов и других дорогостоящих материалов), бесплатное обеспечение лекарственными препаратами для медицинского применения по рецептам на лекарственные препараты, бесплатное обеспечение медицинскими изделиями по назначению врача в соответствующих медицинских, военно-медицинских подразделениях, частях и в организациях федеральных органов исполнительной власти и федеральных государственных органов, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.

В соответствии со статьей 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи. Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - это физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния. Качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

На основании статьи 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении договорных обязательств, а также при исполнении обязанностей военной службы, службы в полиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности.

Как следует из правовой позиции, изложенной в пункте 4 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2010 г. №18-П, согласно статье 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении обязанностей военной службы, службы в милиции и других соответствующих обязанностей возмещается по правилам главы 59 (статей 1064 - 1101) данного Кодекса, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности. В системной связи со статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающей общие основания ответственности за причинение вреда, и его статьи 1069, в силу которой вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) государственных органов либо их должностных лиц, подлежит возмещению за счет соответствующей казны, это означает, что обязанность по возмещению вреда жизни или здоровью военнослужащих и приравненных к ним лиц в порядке главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации за счет соответствующей казны возникает в случае установления вины государственных органов или их должностных лиц в причинении данного вреда.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. В случаях, специально предусмотренных законом, вред возмещается независимо от вины причинителя вреда (пункт 1 статьи 1070, статья 1079, пункт 1 статьи 1095, статья 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации). Обязанность по возмещению вреда может быть возложена на лиц, не являющихся причинителями вреда (статьи 1069, 1070, 1073, 1074, 1079 и 1095 Гражданского кодекса Российской Федерации). Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Из анализа названных норм права и судебной практики следует, что действия (или бездействие) органов государственной власти и их должностных лиц, причинившие вред любому лицу, в том числе военнослужащему, влекут возникновение у государства обязанности возместить данный вред. Для наступления гражданско-правовой ответственности по возмещению компенсации морального вреда обязательными условиями являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Применение же положений статьи 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации о возмещении вреда в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, либо должностных лиц этих органов предполагает наличие как общих условий деликтной (то есть внедоговорной) ответственности (наличие вреда, противоправность действий его причинителя, наличие причинной связи между вредом и противоправными действиями, вины причинителя), так и специальных условий такой ответственности, связанных с особенностями субъекта ответственности и характера его действий.

Совокупностью исследованных доказательств по делу установлено, что военнослужащему ФИО102. в лазарете медицинской роты войсковой части № медицинская помощь была оказана с существенными недостатками, которые привели к неконтролируемому прогрессированию <данные изъяты>, переходу ее течения в тяжелое, присоединению осложнений, связанных с высоким риском смертельного исхода вне отделения интенсивной терапии; дальнейшее прогрессирование <данные изъяты> и связанных с ней осложнений (даже при оказании специализированной медицинской помощи), приведших к смерти ФИО103., состоит в причинно-следственной связи с выявленными недостатками оказания медицинской помощи в лазарете медицинской роты войсковой части №.

Данный вывод содержится в заключении комиссионной судебно-медицинской экспертизы ФГБУ «Российский центр судебно-медицинской экспертизы» Министерства здравоохранения Российской Федерации от 3 октября 2022 г.

Судебная коллегия считает верным принятие судом первой инстанции именно этого заключения экспертов допустимым и достоверным доказательствам, поскольку оно отвечает требованиям статей 55, 59, 60, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, содержит подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы. Данная комплексная судебно-медицинская экспертиза проведена квалифицированными экспертами по всем необходимым специальностям, имеющими высшее профессиональное образование, ученые степени и большой опыт работы. Оснований не доверять выводам указанной экспертизы у суда не имелось, эксперты были предупреждены об уголовной ответственности и не заинтересованы в исходе дела. В то время как ФГКУ 111 Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны Российской Федерации является учреждением подведомственным ответчику.

Кроме того, судебная коллегия отмечает, что существенные недостатки оказания медицинской помощи ФИО104. в лазарете медицинской роты войсковой части № были установлены всеми проведенными по делу экспертизами.

Ссылки в апелляционных жалобах на выводы предварительного следствия и судебных экспертиз, проведенных в рамках уголовного дела, о отсутствии прямой причинно-следственной связи между недостатками оказания медицинской помощи и смертью ФИО105 не могут быть приняты во внимание, поскольку постановления следственных органов в силу статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имеют для суда преюдициального значения. Все обстоятельства дела подлежат доказыванию сторонами и юридически значимые обстоятельства подлежат установлению судом, что им и было сделано в рамках полномочий, предусмотренных гражданским процессуальным законодательством.

Таким образом, по делу установлено, что смерть ФИО106 наступила в результате заболевания, которое в связи с недостатками в оказании медицинской помощи в лазарете медицинской роты войсковой части № неконтролируемо прогрессировало, перешло в тяжелое, возникли осложнения, связанные с высоким риском смертельного исхода. Установление вышеуказанных недостатков в оказании медицинской помощи свидетельствует о неправомерности действий военнослужащих, оказавших некачественную помощь сыну истца, в частности Вагина И.С., и причинно-следственной связи между такими действиями (бездействием) и причинением истцу морального вреда, связанного со смертью сына, поэтому суд первой инстанции правомерно пришел к выводу о наличии оснований для возложения гражданско-правовой ответственности на Министерство обороны Российской Федерации, как главного распорядителя средств федерального бюджета.

Вопреки доводам апелляционных жалоб само по себе отсутствие в действиях Вагина И.С. состава уголовно наказуемого деяния и прекращение в отношении него уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 293 Уголовного кодекса Российской Федерации, по основанию пункта 2 части 1 статьи 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не освобождает ответчика от гражданско-правовой ответственности по возмещению истцу морального вреда, причиненного в связи с некачественным лечением сына в лазарете медицинской роты войсковой части, повлекшим дальнейшее прогрессирование заболевания и связанных с ним осложнений, приведших к смерти.

Указание в апелляционной жалобе третьего лица на то, что исковое заявление Поповой Е.А. должно рассматриваться как гражданский иск в уголовном деле и рассмотрение данного иска в общем порядке, предусмотренном гражданским процессуальным кодексом, не законно, судебная коллегия считает не состоятельным, поскольку рассмотрение гражданского иска в уголовном деле в настоящее время невозможно, поскольку его производство 16 декабря 2019 г. прекращено, что не влияет на право истца на обращение с иском в порядке гражданского судопроизводства.

Доводы апелляционной жалобы ответчика о необходимости установления обстоятельств, свидетельствующих о причинении лицу, обратившемуся за компенсацией морального вреда, физических или нравственных страданий в связи со смертью потерпевшего, выяснения характера отношений (семейные, родственные), сложившихся между этими лицами и потерпевшим при его жизни, не могут служить основанием для отмены решения суда, поскольку судом установлены юридически значимые обстоятельства для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

Согласно статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Так, к нематериальным благам относится жизнь и здоровье гражданина, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона (пункт 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции. Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей, как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

В силу пункта 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»).

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина» разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда. При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (пункт 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина»).

В ходе рассмотрения дела судом установлено, что истец в связи со смертью сына испытала и испытывает по настоящее время глубокие нравственные страдания и связанные с ними переживания. Она воспитывала сына одна, без помощи его отца, лишенного родительских прав, других детей не имеет, потеряла смысл жизни, обращалась к психологу, проходила лечение.

Из исследованных для проверки доводов апелляционной жалобы дополнительных доказательств, представленных истцом, следует, что Попова Е.А. зарегистрирована и проживала с сыном вдвоем до его призыва в армию по адресу: <адрес>.

В период с апреля 2019 г. по май 2022 г. обращалась за психологической консультативной помощью. Психологом подтверждено, что при первичной встрече отмечалось крайне подавленное состояние, причина – потеря близкого человека – единственного сына ФИО107 и высокие психо-эмоциональные нагрузки в общении с окружающими. При общении выявлено необоснованное чувство вины, мысли о никчемности, потеря уверенности в себе, негативное видение настоящего – бессмысленность существования, потеря смысла жизни, недоброжелательность и непонимание окружающего мира и людей, мрачное видение будущего. На физиологическом уровне – постоянное напряжение, отсутствие аппетита, бессонница. Прослеживались суицидальные мысли. Рекомендовано обратиться к психотерапевту.

Вопреки доводам апелляционной жалобы определенный судом размер компенсации морального вреда соответствует характеру и степени нравственных страданий истца, связанных с невосполнимой и безвременной утратой единственного сына, потерей смысла существования, чувством беспомощности, вины, тревоги, страха, необходимостью обращения за психологической помощью, длительности этих страданий, которые начались с начала болезни сына и продолжаются по настоящее время; индивидуальным особенностям истца (возраст – № года на момент смерти сына, отсутствие иных детей), объему допущенных недостатков оказания медицинской помощи и их связи со смертью ФИО108 принципам разумности и справедливости.

Оснований для пересмотра определенного судом размера компенсации морального вреда по доводам апелляционных жалоб судебная коллегия не усматривает.

Доводы апелляционной жалобы ответчика об отсутствии оснований для возложения ответственности, получении истцом страховых выплат не могут быть приняты во внимание, поскольку наряду с публично-правовыми способами возмещения вреда, причиненного жизни военнослужащего при исполнении им обязанностей военной службы в виде обязательного государственного страхования жизни и здоровья, системы мер социальной защиты, действуют также и гражданско-правовые механизмы возмещения вреда.

Согласно пункту 5 статьи 18 Федерального закона «О статусе военнослужащих» возмещение морального вреда и убытков, причиненных военнослужащим государственными органами и органами местного самоуправления, производится в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Как следует из правовой позиции, изложенной в пункте 3 определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 декабря 2021 г. №2646-О, Конституционный Суд Российской Федерации, обращаясь к вопросам об основаниях возложения на государство обязанности по возмещению вреда, причиненного здоровью военнослужащих при прохождении ими военной службы, неоднократно указывал в своих решениях, что взаимосвязанные положения статей 1064, 1069 и 1084 Гражданского кодекса Российской Федерации предполагают в случае установления вины государственных органов или их должностных лиц в причинении данного вреда обеспечение выплаты государством в полном объеме в порядке главы 59 данного Кодекса за счет соответствующей казны возмещения такого вреда в качестве меры гражданско-правовой ответственности государственных органов и их должностных лиц как причинителей такого вреда (постановления от 20 октября 2010 года № 18-П и от 17 мая 2011 года № 8-П, Определение от 16 января 2018 года № 7-О). На необходимость разграничения публично-правовых средств и частноправовых средств возмещения вреда, причиненного военнослужащим при исполнении ими служебных обязанностей, указывалось в постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 20 октября 2010 года №18-П, от 19 мая 2014 года № 15-П и от 29 марта 2019 года № 16-П. Федеральный законодатель закрепил в числе особых публично-правовых способов возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью военнослужащих при исполнении ими обязанностей военной службы, обязательное государственное страхование их жизни и здоровья, специальное пенсионное обеспечение и систему мер социальной защиты, цель которых - в максимальной степени компенсировать последствия изменения материального и социального статуса военнослужащего. Их применение связано с увечьем (ранением, травмой, контузией) или заболеванием, полученными военнослужащим при исполнении обязанностей военной службы, безотносительно к действиям (бездействию) должностных лиц и их виновности в наступлении таких последствий. Наряду с указанными публично-правовыми мерами, направленными на возмещение вреда военнослужащим, действуют также и гражданско-правовые механизмы возмещения вреда.

При таких обстоятельствах решение суда является законным и обоснованным, судом правильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, нарушений норм материального и процессуального права судом не допущено, оснований для отмены решения суда по доводам апелляционных жалоб не имеется.

Руководствуясь статьями 327-329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Чебаркульского городского суда Челябинской области от 24 ноября 2022 г. оставить без изменения, апелляционные жалобы Министерства обороны Российской Федерации, Вагина Ивана Сергеевича – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

Мотивированное апелляционное определение составлено 6 марта 2023 г.