Решение по делу № 33-2212/2022 от 17.01.2022

Дело № 33-2212/2022

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г.Екатеринбург 04.03.2022

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе:

председательствующего Подкорытовой Н.П.,

судей Фефеловой З.С.,

Шиховой Ю.В.,

при ведении протокола помощником судьи Адамовой К.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Б.П.Е. к ФСИН России о компенсации морального вреда,

по апелляционным жалобам истца, ответчика, третьих лиц на решение Кировского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 28.10.2021,

заслушав доклад судьи Фефеловой З.С., пояснения истца Б.П.Е., представителя третьих лиц ФКУЗ ФСИН МСЧ-66, ГУФСИН России по Свердловской области Н.М.В., представителя третьего лица ФКУЗ ФСИН МСЧ-66 В.О.В., заключение старшего прокурора отдела по обеспечению участия прокуроров в гражданском процессе прокуратуры Свердловской области К.С.А.,

установила:

истец обратился в суд с вышеуказанным иском. В обоснование иска указывал, что в 2014 Б.П.Е. был осужден к лишению свободы и направлен для отбывания наказания в ФКУ ИК-62 по ГУФСИН России по Свердловской области. На момент вынесения приговора и направления для отбытия наказания, истец болел только ВИЧ-инфекцией, в связи с чем, состоял на учете в СПИД-центре и принимал АРВТ. До поступления в колонию ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области, а также в течение первых лет пребывания в местах лишения свободы, истец туберкулезом не болел, такого заболевания у него диагностировано не было. В период пребывания истца в исправительной колонии ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области, вероятно по причине перебоев с лечением (перебои с АРВТ, смены схем лечения АРВТ), а также в связи с неудовлетворительными условиями содержания, истец несколько раз болел пневмонией, в связи с чем, получал медицинскую помощь в «ЦБ №5 ФКУЗ МСЧ-66 ФСИН России». В 2018 году у истца был выявлен туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью (МЛУ-ТБ). Истец полагает, что заражение туберкулезом обусловлено, в том числе, неудовлетворительным лечением, поэтому, настаивает, что именно на ответчике лежит вина в том, что истец приобрел заболевание - туберкулез. Более того, со стороны администрации ответчика не было предпринято достаточных мер, направленных на снижение рисков заболевания туберкулезом. Истец полагает, что одним из факторов инфицирования туберкулезом является непоследовательное лечение имеющейся у него ВИЧ-инфекции. На основании изложенного, истец просил взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 800 000 руб.

Решением Кировского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 28.10.2021 исковые требования Б.П.Е. к ФСИН России о взыскании компенсации морального вреда, удовлетворены частично.

С Российской Федерации в лице ФСИН России за счет казны Российской Федерации в пользу Б.П.Е. взыскана компенсация морального вреда в размере 100000 руб.

В остальной части иска отказано.

Этим же решением с Российской Федерации в лице ФСИН России за счет казны Российской Федерации в пользу ГАУЗ СО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» взысканы расходы по экспертизе в размере 35265 руб.

С указанным решением не согласились истец ответчик, третьи лица, подав на него апелляционные жалобы.

В апелляционной жалобе истец просит решение суда изменить, удовлетворив исковые требования в полном объеме, полагая, что взысканная сумма компенсации морального вреда не соответствует критерию справедливости.

Представитель ответчика ФСИН России и третьих лиц А.Н.С. в апелляционной жалобе поставил вопрос об отмене судебного решения и вынесении нового решения, которым в удовлетворении исковых требований просит отказать. В обоснование апелляционной жалобы указывает, что истец самостоятельно должен был отслеживать наличие препаратов, а также своевременность прохождения лечебных процедур по заболеванию ВИЧ-инфекция и туберкулез. Ссылается на отказ истца от прохождения необходимого лечения в виде химиопрофилактики туберкулеза, что подтверждается медицинскими документами. Также указывает, что медицинские работники не получали от истца согласия на оказание медицинской помощи в филиале МЧ-1, следовательно, законных оснований принудительно лечить и назначать лечение, медицинские работники не имели. Полагает, что отказ истца на протяжении длительного времени от терапии свидетельствует об отсутствии заинтересованности в соблюдении профилактики заболевания. Также полагает, что взысканная сумма компенсации морального вреда не отвечает признакам разумности и справедливости, является необоснованной и чрезмерно завышенной.

От представителя истца поступили возражения на апелляционную жалобу ответчика, третьих лиц.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции истец Б.П.Е. поддержал доводы своей апелляционной жалобы, просил об ее удовлетворении, возражал против доводов апелляционной жалобы ответчика и третьих лиц.

Представители третьих лиц Н.М.В., В.О.В. возражали против доводов апелляционной жалобы истца, поддержав апелляционную жалобу стороны ответчика и третьих лиц, просили об ее удовлетворении.

Старший прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров в гражданском процессе прокуратуры Свердловской области К.С.А. полагал решение суда законным и обоснованным, в связи с чем, отмене или изменению не подлежащим, апелляционные жалобы полагал необходимым оставить без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции извещены надлежащим образом, в том числе, публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на сайте суда.

С учетом изложенного, руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в материалах дела имеются доказательства надлежащего извещения участников процесса о времени и месте рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, судебная коллегия определила рассмотреть дело при данной явке.

Заслушав пояснения явившихся лиц, заключение прокурора, проверив законность и обоснованность судебного решения в пределах доводов апелляционных жалоб и возражений на них, в соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации закреплено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21.11.2011 № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации".

Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (пункт 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Федеральным законом "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункты 1, 2, 5 - 7 статьи 4).

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу пункта 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Статьей 26 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что лица, задержанные, заключенные под стражу, отбывающие наказание в виде ограничения свободы, ареста, лишения свободы либо административного ареста, имеют право на оказание медицинской помощи, в том числе в необходимых случаях в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения, в соответствии с законодательством Российской Федерации (часть 1).

При невозможности оказания медицинской помощи в учреждениях уголовно-исполнительной системы лица, заключенные под стражу или отбывающие наказание в виде лишения свободы, имеют право на оказание медицинской помощи в медицинских организациях государственной системы здравоохранения и муниципальной системы здравоохранения, а также на приглашение для проведения консультаций врачей-специалистов указанных медицинских организаций в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, за счет бюджетных ассигнований федерального бюджета, предусмотренных на эти цели федеральному органу исполнительной власти, осуществляющему правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных (часть 3).

Порядок организации оказания медицинской помощи, в том числе в медицинских организациях государственной и муниципальной систем здравоохранения, лицам, указанным в части 1 настоящей статьи, устанавливается законодательством Российской Федерации, в том числе нормативными правовыми актами уполномоченного федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, по согласованию с уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 7).

В силу статьи 24 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" оказание медицинской помощи и обеспечение санитарно-эпидемиологического благополучия в местах содержания под стражей организуются в соответствии с законодательством в сфере охраны здоровья. Администрация указанных мест обязана выполнять санитарно-гигиенические требования, обеспечивающие охрану здоровья подозреваемых и обвиняемых (часть 1).

Порядок оказания медицинской, в том числе психиатрической, помощи подозреваемым и обвиняемым, а также порядок их содержания в медицинских организациях и привлечения к их обслуживанию медицинских работников этих организаций определяются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере здравоохранения, федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере исполнения уголовных наказаний, федеральным органом исполнительной власти в области обеспечения безопасности и федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно-правовому регулированию в сфере внутренних дел (часть 2).

При ухудшении состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого сотрудники мест содержания под стражей безотлагательно принимают меры для организации оказания подозреваемому или обвиняемому медицинской помощи (часть 4).

В соответствии с частью 7 статьи 26 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статьей 24 Федерального закона от 15.07.1995 № 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", статьей 101 УИК РФ приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 28.12.2017 № 285 утвержден Порядок организации оказания медицинской помощи лицам, заключенным под стражу или отбывающим наказание в виде лишения свободы.

Пунктом 2 вышеприведенного Порядка предусмотрено, что оказание медицинской помощи лицам, заключенным под стражу, или осужденным осуществляется структурными подразделениями (филиалами) медицинских организаций, подведомственных ФСИН России, и СИЗО УИС, подчиненных непосредственно ФСИН России (далее - медицинские организации УИС), а при невозможности оказания медицинской помощи в медицинских организациях УИС - в иных медицинских организациях государственной и муниципальной системы здравоохранения.

В силу части 6 статьи 12 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации осужденные имеют право на охрану здоровья, включая получение первичной медико-санитарной и специализированной медицинской помощи в амбулаторно-поликлинических или стационарных условиях в зависимости от медицинского заключения.

Лечебно-профилактическая и санитарно-профилактическая помощь осужденным к лишению свободы организуется и предоставляется в соответствии с Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений и законодательством Российской Федерации (часть 1 статьи 101 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации).

Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений, утвержденными приказом Минюста России от 16.12.2016 № 295, предусмотрено, что в исправительных учреждениях осуществляются медицинское обследование и наблюдение осужденных в целях профилактики у них заболеваний, диспансерный учет, наблюдение и лечение, а также определение их трудоспособности (пункт 124).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 ГК РФ) и статьей 151 ГК РФ.

Согласно статье 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред (пункт 1).

Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда (пункт 2).

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10).

Как разъяснено в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.11.2010 № 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав гражданина в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи он вправе заявить требования о взыскании с соответствующей медицинской организации компенсации морального вреда.

При этом законом установлена презумпция вины причинителя вреда, которая предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Судом первой инстанции установлено, что в период с <дата> по <дата> истец отбывал наказание в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области. В период с <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата>, <дата> по <дата> истец находился на лечении в филиале «Больница № 5» ФКУЗ МСЧ-66 ФСИН России.

Как указывает истец, до прибытия в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области заболевания «туберкулез» он не имел, данное заболевание было приобретено в период содержания в вышеуказанном исправительном учреждении. Более того, в спорный период Б.П.Е. медицинская помощь при лечении ВИЧ-инфекции, туберкулеза оказывалась ненадлежащим образом.

При рассмотрении дела судом по ходатайству стороны истца была назначена судебно-медицинская экспертиза, производство которой было поручено экспертам Свердловского областного бюро судебно-медицинской экспертизы.

В соответствии с заключением экспертов на момент прибытия в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области (начало срока <дата>) у Б.П.Е. имели место: ВИЧ-инфекция 4А стадии; хронический вирусный гепатит С; хроническая венозная недостаточность 2 ст.

По данным медицинской карты пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях <№>, выданной ГБУЗ СО ОЦ СПИД, диаскинтест (ДСТ) от <дата> у Б.П.Е. составлял 21 мм, что соответствует положительной гиперергической реакции. Положительным результатом ДСТ считают появление папулы, размеры которой коррелируют со степенью активности и тяжести специфического процесса. Таким образом, положительный диаскинтест свидетельствует о наличии возбудителя туберкулеза в организме. По клиническим, лабораторным и рентгенологическим данным у Б.П.Е. как в 2014 году, так на момент прибытия в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области признаков активности туберкулезного процесса не имелось; при этом данная ситуация не исключает наличия «латентной туберкулезной инфекции». Диагноз «двусторонний очаговый туберкулез легких в фазе инфильтрации» впервые был установлен Б.П.Е. <дата> по результатам рентгенологического исследования органов грудной клетки.

С <дата> по <дата> Б.П.Е. находился на стационарном лечении с диагнозом «инфильтративный туберкулез верхних долей обоих легких, МБТ/микобактерии туберкулеза/(+)». Лечение туберкулеза легких Б.П.Е. в период с <дата> по <дата> было начато своевременно, проведено правильно, в достаточном объеме. Дефектов оказания медицинской помощи (то есть недостатков оказания медицинской помощи, которые явились причиной наступившего неблагоприятного исхода или состояли с ним в прямой причинно – следственной связи) в период стационарного лечения с <дата> по <дата> не имелось.

Химиопрофилактика туберкулеза Б.П.Е. была предложена несвоевременно (показания к ее назначению имели место на момент начала отбывания наказания), предлагалась однократно, в то время как должна была проводиться не менее раза в год. Неполнота обследования Б.П.Е., несвоевременное и недостаточно частое предложение химиопрофилактики туберкулеза в условиях отказа пациента от этого мероприятия причиной возникновения туберкулеза у Б.П.Е. не являются, в прямой причинно – следственной связи с возникновением у него туберкулеза не состоят, к дефектам оказания медицинской помощи не относятся. Отсутствие химиопрофилактики туберкулеза, наряду с другими факторами, создавало условия для возникновения этого заболевания. Между не проведением химиопрофилактики туберкулеза и возникновением туберкулеза у Б.П.Е. усматривается непрямая причинно – следственная связь.

Прогрессирование ВИЧ-инфекции и сопряженное с этим усугубление иммунодефицита, создавало условия для возникновения туберкулеза легких; между наличием у Б.П.Е. ВИЧ-инфекции 4В стадии и возникновением туберкулеза легких имеется причинно-следственная связь.

В период с <дата> до <дата> у Б.П.Е. имели место правосторонняя пневмония – дважды, бронхит. В этот период диагностика оппортунистических инфекций Б.П.Е. не проводилась (не выполнены анализы крови на антитела классов M, G к цитомегаловирусу, антитела к токсоплазме, молекулярно – биологическое исследование плазмы крови на концентрацию РНК вируса иммунодефицита человека ВИЧ-1), что не соответствует Стандарту первичной медико-санитарной помощи при болезни, вызванной вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекцией), утвержденному Приказом МЗ РФ № 1511н от 24.12.2012.

По имеющимся данным в период нахождения Б.П.Е. в местах лишения свободы (<дата> – <дата>) лечение ВИЧ – инфекции (АРВТ терапия) ему проводилась, за исключением периода с <дата> по <дата>.

<дата> Б.П.Е. отказался от приема антиретровирусных препаратов. В период стационарного лечения с <дата> антиретровирусная терапия была возобновлена.

Лекарственные препараты, их дозы и комбинации в целом соответствовали Национальным клиническим рекомендациям по диагностике и лечению ВИЧ – инфекции у взрослых (2013 год), то есть лечение ВИЧ-инфекции было выполнено правильно. При этом, в предоставленном медицинском документе отсутствует обоснование смены схем препаратов АРВТ, что, само по себе, какого-либо влияния на течение ВИЧ –инфекции не оказало, как дефект оказания медицинской помощи не рассматривается.

У Б.П.Е. имело место нарушение непрерывности АРВТ в результате его отказа, что способствовало прогрессированию ВИЧ-инфекции, усугублению имевшегося иммунодефицита, и, как следствие, создавало условия для присоединения оппортунистических заболеваний (в том числе туберкулеза легких). Между нарушением режима приема АРВТ и возникновением у Б.П.Е. туберкулеза легких имеется причинно-следственная связь (непрямая).

Каких-либо дефектов лечения ВИЧ – инфекции (то есть недостатков оказания медицинской помощи, которые явились причиной наступившего неблагоприятного исхода или состояли с ним в прямой причинно-следственной связи) не имеется. Нарушений порядка оказания медициной помощи взрослому населению при заболевании, вызываемом вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ-инфекции), утв. Приказом МЗ РФ № 689н от 08.11.2012, не усматривается (л.д.164-196).

Оценивая заключение судебно-медицинской экспертизы, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что данное заключение является допустимым доказательством, так как оно выполнено комиссией экспертов, которые являются врачами-специалистами в области медицины, имеющих значительный опыт экспертной работы, высокий уровень профессиональной подготовки в данных вопросах. Выводы экспертов основаны на данных, содержащихся в материалах настоящего гражданского дела, медицинской документации, сформулированы экспертами полно и ясно, мотивированы, сомнений в правильности и обоснованности не вызывают.

Разрешая спор, суд первой инстанции, исходя из представленных доказательств в их совокупности, установив факт несвоевременного и неполного оказания истцу медицинской помощи (несвоевременное и недостаточно частое предложение химиопрофилактики туберкулеза, неполнота обследования, не проведение диагностики оппортунистических инфекции), пришел к выводу о ненадлежащем оказании в данной части истцу медицинской помощи, что является основанием для компенсации морального вреда.

Соглашаясь с выводами суда и отклоняя доводы апелляционной жалобы ответчика и третьего лица, судебная коллегия указывает, что из материалов дела усматривается, что медицинская помощь Б.П.Е. в период его нахождения в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области была оказана с недостатками, что подтверждается медицинскими документами, а также выводами проведенной по делу судебной экспертизы.

Довод жалобы о том, что медицинскими работниками не было получено согласие на оказание медицинской помощи в филиале МЧ-1, вследствие чего законных оснований принудительно лечить и назначать лечение медицинские работники не имели, опровергается материалами дела.

Из медицинской карты Б.П.Е. следует, что <дата> истцом дано информированное добровольное согласие на виды медицинских вмешательств, включенных в Перечень определенных видов медицинских вмешательств, на которые граждане дают информированное добровольное согласие при выборе врача и медицинской организации для получения первичной медико-санитарной помощи, согласно которому истец дал добровольное согласие для получения первичной медико-санитарной помощи в МЧ-1 ФКУЗ МСЧ-66 ФСИН России (т. 2 л.д. 11). Аналогичное согласие было дано Б.П.Е. в филиале больницы № 5 ФКУЗ МСЧ-66 ФСИН России (т. 2 л.д. 15).

Кроме того, согласно п. 2 ч. 9 ст. 20 Федерального закона от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» медицинское вмешательство без согласия гражданина, одного из родителей или иного законного представителя допускается в отношении лиц, страдающих заболеваниями, представляющими опасность для окружающих.

Как следует из Постановления Правительства РФ от 01.12.2004 № 715 «Об утверждении перечня социально значимых заболеваний и перечня заболеваний, представляющих опасность для окружающих» к опасным для окружающих заболеваниям относятся, в том числе, ВИЧ-инфекция и туберкулез.

Таким образом, даже в случае отсутствия добровольного согласия истца на оказание медицинской помощи, медицинская организация не освобождалась от обязанности по ее оказанию.

При этом отсутствие прямой причинно-следственной связи между оказанием ненадлежащим образом медицинских услуг и наступившим неблагоприятным исходом, не является основанием для освобождения ответчика от гражданско-правовой ответственности, поскольку имеет место достоверно установленная неполнота оказания медицинской помощи.

Таким образом, поскольку установленные при оказании медицинских услуг недостатки в любом случае свидетельствуют о вине ответчика в ненадлежащем исполнении обязательства, а доказательств, с достоверностью подтверждающих принятие всех мер с должной степенью заботливости и осмотрительности для обеспечения благоприятного исхода заболевания Б.П.Е. в соответствии с положениями ст. 401 Гражданского кодекса Российской Федерации, не представлено, суд обоснованно указал на наличие оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

Обстоятельства, характеризующие содержание причинной связи действий (бездействием) ответчика и болезнью пациента, в данном случае, не исключают вины медицинского персонала, а объективно влияют лишь на ее степень, подлежащую учету при определении размера компенсации.

В соответствии со ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размера компенсации морального вреда учитываются степень вины причинителя, степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, характер причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, который должен оцениваться с учетом фактических обстоятельств, при которых причинен моральный вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства при соблюдении требований разумности и справедливости.

При определении размера компенсации морального вреда в сумме 100 000 рублей, суд принял во внимание вышеуказанное нарушение прав истца, фактические обстоятельства дела, при которых был причинен моральный вред, принцип разумности и справедливости, степени нравственных страданий истца, состояние здоровья Б.П.Е. на момент его прибытия в ФКУ ИК-62 ГУФСИН России по Свердловской области, отношение самого истца к собственному здоровью, отказавшегося от проведения химиопрофилактики туберкулеза, приема антиретровирусных препаратов, что повлекло за собой ухудшение его состояния.

Оснований для переоценки выводов суда, в том числе в связи с несогласием с размером компенсации морального вреда, определенного судом, по доводам апелляционных жалоб судебная коллегия не находит.

Доводы жалобы ответчика, третьих лиц об отсутствии доказательств причинно-следственной связи между действиями врачей и заболеванием пациента, ненадлежащего качества услуги, страданий истца, фактически выражают несогласие с выводами суда, однако, по существу их не опровергают, оснований к отмене решения не содержат.

На основании изложенного апелляционный суд приходит к выводу о том, что решение суда является законным и обоснованным и не подлежит отмене или изменению по доводам апелляционных жалоб.

Нарушений норм процессуального права, влекущих безусловную отмену судебного постановления, по делу не установлено.

Руководствуясь статьями 327-330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 28.10.2021 оставить без изменения, апелляционные жалобы истца, ответчика, третьих лиц – без удовлетворения.

Мотивированный текст апелляционного определения изготовлен 09.03.2022.

Председательствующий Н.П. Подкорытова

Судьи З.С. Фефелова

Ю.В. Шихова

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...