Решение по делу № 33-727/2020 от 03.02.2020

Председательствующий по делу                            Дело № судья Пахатинский Э.В.              (в суде первой инстанции №)

УИД 75RS0№-85

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам <адрес>вого суда в составе:

    председательствующего судьи        Радюк С.Ю.

    судей краевого суда             Погореловой Е.А., Чайкиной Е.В.

    при секретаре                 Балагуровой А.Г.

    рассмотрела в открытом судебном заседании в <адрес> <Дата> гражданское дело по иску Краснокаменского межрайонного прокурора в интересах малолетних Е.С .Д. и ЕДД к Государственному автономному учреждению здравоохранения «Краевая больница №», Департаменту государственного имущества и земельных отношений <адрес> о компенсации морального вреда, причиненного смертью кормильца,

    по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заслушав доклад судьи Радюк С.Ю., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Краснокаменский межрайонный прокурор Курбатов И.А., действуя в интересах малолетних ЕСД, <Дата> г.р., ЕДД, <Дата> г.р., <Дата> обратился в суд с вышеназванным иском, ссылаясь на следующие обстоятельства. В реанимационном отделении Государственного автономного учреждения здравоохранения «Краевая больница №» (далее также – ГАУЗ «КБ №»)                     <Дата> скончалась мать малолетних детей ЕАИ, <Дата> г.р. Смерть ЕАИ наступила в результате внутрибрюшного кровотечения, осложнившегося развитием разлитого фибринозно-гнойного перитонита с полиорганной недостаточностью. Причиной развития такого грозного осложнения как перитонит, явилось несвоевременное выявление внутрибрюшного кровотечения и, соответственно, запоздалое принятие мер, направленных на остановку кровотечения, восполнение кровопотери и лечение перитонита. Названные дефекты диагностики состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти ЕАИ Не исключается возможность наступления благоприятного исхода в случае раннего выявления послеоперационного осложнения (внутрибрюшное кровотечение) и повторном оперативном вмешательстве                 до <Дата>

В результате смерти ЕАИ вследствие ненадлежащего исполнения медицинскими работниками ГАУЗ «КБ №» своих профессиональных обязанностей, малолетние дети ЕСД                                  и ЕДД. потеряли единственного кормильца, остались без попечения родителей и переданы на воспитание в приемную семью, поскольку их отец ЕДВ погиб <Дата>

Уточняя исковые требования, просил суд взыскать с ответчика                        ГАУЗ «Краевая больница №» в пользу ЕСД. и ЕДД компенсацию морального вреда по 3.000.000 рублей каждому ребенку, причиненного им смертью матери, наступившей в результате ненадлежащего исполнения медицинскими работниками ответчика своих профессиональных обязанностей (т.1 л.д.2-6, 166).

Определением суда от <Дата> к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, привлечен                  Кожин Р.Н. (т.3 л.д.3).

Определением суда от <Дата> к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, привлечены                     Департамент государственного имущества и земельных отношений <адрес> и Министерство здравоохранения <адрес>       (т.3 л.д.81).

В апелляционной инстанции производство возбуждено на основании апелляционного представления, в котором помощник Краснокаменского межрайонного прокурора Панков А.Ю. просит об удовлетворении исковых требований в отношении каждого из малолетних детей в полном объеме                  (т.3 л.д.131-133).

Определением от <Дата> судебная коллегия по гражданским делам <адрес>вого суда перешла к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 ГПК РФ, в связи с нарушением судом первой инстанции норм материального и процессуального права, непривлечением к участию в деле в качестве ответчика собственника имущества ГАУЗ «Краевая больница №» - Департамента государственного имущества и земельных отношений <адрес> и в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований, врачей ответчика - Туранова В.П.,                      Суяркулова Р.Р., осуществлявших дежурство 30 июля и <Дата> и не ведших дневниковые записи, Берина С.Е., проводившего операцию    ЕАИ. <Дата> и участвовавшего при проведении операции    <Дата>

В своих возражениях на апелляционное представление главный врач                        ГАУЗ «Краевая больница №» Лемента Л.А. указывает на высокую кредиторскую задолженность учреждения (т.3 л.д.153-161).

В своих возражениях третье лицо Литкевич Г.А. присоединилась к доводам апелляционного представления (т.3 л.д.176-181).

В возражениях на исковое заявление представитель ответчика Департамента государственного имущества и земельных отношений <адрес> Тестова А.В. полагает, что на Министерство здравоохранения <адрес>, как на главного распорядителя денежных средств, должна быть возложена субсидиарная ответственность по обязательствам ГАУЗ «КБ №».

В судебное заседание не явились представитель ответчика Департамента государственного имущества и земельных отношений <адрес>, третьи лица Литкевич Г.А., Кожин Р.Н., Туранов В.П., Суяркулов Р.Р., представитель третьего лица Министерства здравоохранения <адрес>, извещенные о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом, не просившие об отложении судебного разбирательства, не заявившие об уважительности причин неявки.

Руководствуясь статьей 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ), судебная коллегия посчитала возможным рассмотреть гражданское дело при данной явке.

Изучив материалы дела, выслушав процессуального истца                             Ангарскую О.А., поддержавшую доводы иска, представителя ответчика                  ГАУЗ «КБ №» Торгаева С.А., третье лицо Берина С.Е., возражавших против удовлетворения исковых требований, судебная коллегия приходит к следующему.

Из материалов дела следует, что ЕАИ поступила в                          ГАУЗ «КБ №» <Дата>, где ей был выставлен диагноз «острый аппендицит», в этот же день проведена операция: аппендектомия, резекция правого яичника, дренирование брюшной полости. В период с <Дата> по <Дата>, когда ей проведена релапаротомия, ревизия, санация и дренирование брюшной полости, находилась на лечении в ГАУЗ «КБ №»,            <Дата> в послеоперационном периоде ЕАИ скончалась.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан, регулирует Федеральный закон от <Дата> №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

В статье 4 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (подпункты 3 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В силу положений статьи 37 указанного закона медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается:

    1)    в соответствии с положением об организации оказания медицинскойпомощи по видам медицинской помощи, которое утверждаетсяуполномоченным федеральным органом исполнительной власти;

    2)    в соответствии с порядками оказания медицинской помощи,утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями;

    3) на основе клинических рекомендаций;

4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 части 5 статьи 19 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (статья 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

В соответствии со статьей 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Как разъяснено в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина», по общему правилу, установленному пунктами 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Таким образом, необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине.

В силу пункта 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее также – ГК РФ) жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Пунктом 2 статьи 150 ГК РФ определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» дано разъяснение о том, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и другое.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством, в том числе путем оказания медицинской помощи.

В случае нарушения прав гражданина в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи он вправе заявить требования о взыскании с соответствующей медицинской организации компенсации морального вреда.

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. №10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда», суду следует также устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1 названного постановления).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

В пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда РФ                                      от 26 января 2010 г. №1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина» даны разъяснения о том, что при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевшие перенесли физические или нравственные страдания в связи со смертью матери, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

С учетом изложенного ГАУЗ «КБ №» следовало доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда ЕСД ЕДД в связи со смертью ЕАИ. (матери), медицинская помощь которой была оказана, как утверждает процессуальный истец, ненадлежащим образом.

По данным стационарных карт установлено, что ЕАИ по экстренным показаниям <Дата> в 15.38 час. поступила в хирургическое отделение ГАУЗ «КБ №» без направительного диагноза. При поступлении отмечает жалобы на постоянные ноющие боли в правой подвздошной области, тошноту. Госпитализирована. Выставлен основной диагноз «Острый аппендицит». Назначено обследование. После осмотра гинекологом установлен диагноз «Острой гинекологической патологии нет. Острый аппендицит?». Предоперационный эпикриз. С 21.50 час. до 22.10 час. проведена операция: Апендектомия, резекция правового яичника, дренирование брюшной полости врачом-хирургом Бериным С.Е.

<Дата> в 10.00 час. состояние удовлетворительное. Жалобы на умеренные боли в области оперативного вмешательства. В 19.00 час. обморок. Жалобы на умеренные боли в области оперативного вмешательства, головокружение, слабость. По дренажной трубке около 30-40 мл. темной крови. Через несколько минут, в горизонтальном положении, самочувствие нормализовалось.

<Дата> в 10.00 час. состояние удовлетворительное. Рекомендовано УЗИ абдоминальное. В этот же день проведено УЗИ полостей: в малом тазу, в межкишечном пространстве справа визуализируется умеренное количество свободной жидкости. В правой подвздошной области гипоэхогенное образование. В брюшной полости и плевральных полостях свободная жидкость не визуализируется. В 11.00 час. совместный осмотр врачей. Данных осмотра нет. Диагноз: «Острый флегмонозный аппендицит. Апоплексия правого яичника. Операция <Дата>».

Следующая запись <Дата>: состояние удовлетворительное. Жалобы на незначительные боли в области оперативного вмешательства. Периодически повышение температуры тела, головокружение, слабость, кровянистые выделения из половых путей. По дренажу без отделяемого. Проведено УЗИ малого таза. За маткой обнаружено небольшое количество жидкости. Обнаружено образование сниженной эхо-плотности. Гематома параметрия? Рекомендовано контрольное УЗИ.

<Дата> в 12.00 час. после УЗИ и осмотра гинеколога выставлен диагноз «Острый флегмонозный аппендицит. Апоплексия правого яичника. Гематома малого таза. Острая постгеморрагическая анемия средней степени тяжести. Операция <Дата>». От повторной операции принято решение воздержаться, продолжить динамическое наблюдение, консервативную терапию.

<Дата> в 3.00 час. состояние удовлетворительное. Жалобы на боли в области оперативного вмешательства в месте расположения дренажной трубки. По дренажу без отделяемого. Позже осмотрена врачом-гинекологом, состояние средней степени тяжести. Произведена пункция заднего свода – получена темная кровь со зловонным запахом. Диагноз: «Состояние после аппендэктомии, апоплексия яичника. Нагноившаяся гематома параметрия». Проведено УЗИ абдоминальное: в малом тазу лоцируется значительное количество свободной жидкости. Увеличенный желчный пузырь».

<Дата> в 10.00 час. состояние удовлетворительное. По дренажу без отделяемого. Выполнено промывание дренажной трубки. После подтягивания ее из брюшной полости оттекло до 100 мл. лизированной крови с неприятным запахом. Дренажная трубка выпала из брюшной полости. Из отверстия от дренажа подтекает старая лизированная кровь.

<Дата> в 13.30 час. состояние удовлетворительное. Сохраняется геморрагическое отделяемое из отверстия от дренажной трубки. Учитывая высокую вероятность нагноения гематомы брюшной полости, принято решение выполнить повторную операцию: релапаротомия, ревизия совместно с гинекологом, для оценки состояния яичников. Показанием к операции является наличие признаков перитонита. Противопоказаний нет. Риск операции и послеоперационных осложнений неопределенный.

<Дата> с 14.50 час. до 16.20 час. выполнена операция: релапаротомия, ревизия, санация, дренирование брюшной полости. В брюшной полости большое количество (около 1 литра) старой лизированной крови со зловонным запахом, с хлопьями фибрина. Гематома малого таза распространялась по правому боковому карману, практически до печени. Источник кровотечения не найден. Свежего кровотечения нет. Ревизован кишечник, повреждений кишки не найдено. Правый яичник ушитый, не кровоточит. Брюшная полость обильно промыта водным раствором хлоргексидина. Выполнено дренирование четырьмя ПХВ трубками в стандартных местах. Контроль гемостаза – сухо. Операция проведена врачами-хирургами Кожиным Р.Н. и Бериным С.Е.

<Дата> в 16.40 час. поступление в ОАР, на ИВЛ. Состояние тяжелое, обусловлено объемом оперативного вмешательства. Сознание – медикаментозный сон.

После проведенных реанимационных мероприятий констатирована смерть <Дата> в 5.30 час. Заключительный диагноз основной «Острый флегмонозный аппендицит». Фоновый: «Апоплексия правого яичника». Осложнение: «Нагноившаяся гематома малого таза. Разлитой гнойный перитонит. Анемия средней степени тяжести. Инфекционно-токсический шок».

Из протокола патологоанатомического вскрытия №Сп225                                     от <Дата>, выполненного заведующей патологоанатомическим отделением ГУЗ «<адрес>вое патологоанатомическое бюро», следует, что смерть ЕАИ. наступила от разлитого фибринозно-гнойного перитонита, стадия системной декомпенсации. Сопоставление заключительного клинического диагноза и патологоанатомического диагноза: совпадение по основному заболеванию. Расхождение по смертельному осложнению: поздняя диагностика, за 12 часов до летального исхода. Дефекты оказания медицинской помощи: госпитальный этап – в протоколе операции от <Дата> не указано количество кровопотери; недостаточное, неадекватное дренирование брюшной полости при операции <Дата>; недооценка степени тяжести состояния пациента в послеоперационном периоде; поздняя диагностика смертельного осложнения - разлитого перитонита во время релапаротомии (<Дата>); запоздалое проведение релапаротомии.

Краснокаменским межрайонным следственным отделом СУ СК России по <адрес> <Дата> возбуждено уголовное дело                            по части 2 статьи 109 Уголовного кодекса РФ по факту смерти                       ЕАИ результате ненадлежащего оказания медицинской помощи врачами ГУЗ «КБ №».

По данному делу <Дата> предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью 2 статьи 109 УК РФ, Кожину Р.Н.

На основании постановления следователя от <Дата> по уголовному делу проведена экспертиза по материалам дела ГБУЗ «Иркутское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы», оконченная                                <Дата> составлением заключения №. На данное заключение ссылался прокурор при обращении в суд с иском.

Из выводов данного экспертного заключения следует, что диагностические и лечебные мероприятия ЕАИ в послеоперационном периоде (после <Дата>) в условиях хирургического отделения ГУЗ «КБ №» были проведены не в полном объеме и не своевременно. Обследование ЕАИ послеоперационном периоде (после <Дата>) в условиях хирургического отделения ГАУЗ «КБ №» было проведено не в полном объеме и несвоевременно. Поздняя диагностика внутрибрюшного кровотечения не позволила добиться положительных результатов.

К дефектам обследования и лечения пациентки ЕАИ следует отнести: отсутствие оценки степени кровопотери при первичной операции                <Дата>; недооценка тяжести состояния пациентки в послеоперационном периоде (вплоть до 13.30 час. <Дата>); своевременно не диагностировано внутриутробное кровотечение, в связи с этим запоздало выполнено повторное вмешательство <Дата>

Смерть ЕАИ. наступила от разлитого фибринозно-гнойного перитонита и полиорганной недостаточности, явившихся осложнением внутрибрюшного кровотечения. Причиной развития такого грозного осложнения как перитонит явилось несвоевременное выявление внутрибрюшного кровотечения и, соответственно, запоздалое принятие мер, направленных на остановку кровотечения, восполнение кровопотери и лечение перитонита. Длительное нахождение в брюшной полости большого количества крови (до 1 литра) является самодостаточным условием для развития воспалительного процесса и перитонита. Дефекты диагностики состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти ЕАИ

Не исключается возможность наступления благоприятного исхода в случае раннего выявления послеоперационного осложнения (внутрибрюшное кровотечение) и повторном оперативном вмешательстве (до <Дата>).

При этом экспертами были исследованы также выводы экспертного заключения № от <Дата> трупа ЕАИ государственного судебно-медицинского эксперта ГУЗ «<адрес>вое бюро судебно-медицинской экспертизы», в котором причина смерти ЕАИ указана от острого гнойно-фибринозного перитонита.

Также был исследован протокол № заседания лечебно-контрольной комиссии Министерства здравоохранения <адрес> ГУЗ «КБ №» от <Дата>, согласно которому при лечении ЕАИ выявлены дефекты: недооценка тяжести состояния больной в послеоперационном периоде; дефекты оформления медицинской документации – в дневниковых записях отсутствуют данные лабораторных, инструментальных результатов; в протоколе операции <Дата> не указано количество кровопотери; неадекватное дренирование брюшной полости от <Дата>; запоздалая диагностика смертельного осложнения; запоздалая релапаротомия. Принято решение о признании случая смерти ЕАИ. условно управляемым; хирургу Туранову В.П. - усилить контроль за оформлением медицинской документации в соответствии с установленными требованиями.

Также экспертами было оценено заключение № от <Дата> филиала № ФГКУ «111 ГГЦСМ и КЭ» МО РФ <адрес>, которым установлены дефекты оказания медицинской помощи в хирургическом отделении                     ГАУЗ «КБ №»: оформления медицинской документации - в дневниковых записях отсутствуют данные лабораторных, инструментальных исследований, в протоколе операции от <Дата> не указано количество кровопотери; диагностики - недооценка степени тяжести состояния пациентки в послеоперационном периоде, поздняя диагностика смертельного осложнения – разлитого перитонита; лечения - недостаточное неадекватное дренирование брюшной полости, запоздалое проведение релапаротомии. При этом эксперты пришли к выводу об отсутствии прямой причинно-следственной связи между допущенными дефектами и наступившим летальным исходом ЕАИ.

По уголовному делу в том же учреждении ГБУЗ «Иркутское областное БМСЭ» была проведена дополнительная экспертиза, по ее результатам                   <Дата> составлено заключение №, в котором экспертами были постановлены выводы о том, что на этапе оперативного вмешательства                         (<Дата>) оперирующим врачом-хирургом не указано количество крови в брюшной полости. Внутрибрюшное кровотечение и перитонит у                   ЕАИ после проведенной <Дата> операции не было заподозрено ни кем из медицинских работников ГУЗ «КБ №» вплоть до проведения повторного оперативного вмешательства <Дата> У медицинских работников, оказывающих медицинскую помощь                      Ермольевой А.И., имелась объективная возможность избежать наступления смерти пациентки при своевременной диагностике внутрибрюшного кровотечения от своевременного адекватного хирургического вмешательства – на второй день после проведения первой операции, то есть <Дата>

По уголовному делу в том же учреждении была проведена дополнительная экспертиза, по ее результатам <Дата> составлено заключение №, в котором экспертами были постановлены выводы о том, что ЕАИ был причинен тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни.

По уголовному делу КБУЗ «<адрес>вое бюро судебно-медицинской экспертизы» проведена судебно-медицинская экспертиза. Согласно выводам заключения №-ПЛ/2019 от <Дата>, в случае с лечением ЕАИ. было необходимо использовать операционный доступ (косой в правой подвздошной области) в модификации Риделя-Вейра или срединную лапаротомию для более успешной и тщательной ревизии, дренирования и санации брюшной полости, что расценивается судебно-медицинской комиссией как ненадлежащее оказание медицинской помощи.

Полученные результаты динамического наблюдения не были интерпретированы должным образом, не проведена качественная оценка содержимого брюшной полости посредством выполнения оперативных манипуляций.

Дневниковые записи от 30 и <Дата> (во время дежурства врачей, соответственно, Туранова В.П. и Суяркулова Р.Р.) отсутствуют, что не дает возможности оценить состояние пациента в указанный период времени.

В период с <Дата> по <Дата> при ведении послеоперационной больной ЕАИ было установлено несколько эпизодов ненадлежащего оказания медицинской помощи, в том числе недооценка степени тяжести состояния пациентки, в результате недостаточной интерпретации результатов диагностических мероприятий, оценки эпизода обморока и запоздалое проведение релапаротомии, что привело к утяжелению состояния ЕАИ.

Развитие перитонита у ЕАИ. было вызвано нагноением крови, излившейся в брюшную полость и недостаточно качественно проведенными ревизией, санацией, дренированием брюшной полости при оперативном вмешательстве <Дата>

Экспертная комиссия пришла к выводу, что именно недостаточно качественно проведенные ревизия, санация и дренирование брюшной полости при оперативном вмешательстве от <Дата> привели к нагноению крови. Наличие жидкости в брюшной полости предполагает активные мероприятия по оценке состояния дренажа, а при необходимости проведение дополнительных лечебно-диагностических мероприятий, при наличии жидкости в малом тазу – диагностическую пункцию заднего свода влагалища. Лечение ЕАИ. в ГАУЗ «КБ №» проведено с нарушением положений пункта 3.2.1 клинических рекомендаций «Острый перитонит» (устранение источника перитонита).

Эксперты пришли к выводу о ненадлежащем оказании медицинской помощи на стационарном этапе от <Дата> в ГАУЗ «КБ №» в части отказа смены оперативного доступа после выбора хирургической тактики одномоментного лечения аппендицита и апоплексии правого яичника с санацией брюшной полости. Кроме того, имел место факт несвоевременного проведения лечебно-диагностических манипуляций.

Все вышеуказанные факты ненадлежащего оказания медицинской помощи ЕАИ в ГАУЗ «КБ №» в своей совокупности привели к усугублению состояния ее здоровья и способствовали наступлению ее смерти. Однако основными в неблагоприятном исходе явились характер и тяжесть основного заболевания – сочетание острого аппендицита и апоплексии правого яичника, стертая клиника течения перитонита, приведших к развитию септического состояния. Прямой причинно-следственной связи между действиями либо бездействием сотрудников ГАУЗ «КБ №» в ходе оказания медицинской помощи ЕАИ. и летальным исходом не установлено.

Определением суда первой инстанции от <Дата> по делу была назначена комиссионная комплексная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам Санкт-Петербургского ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы».

Из выводов заключения экспертов № от <Дата> следует, что при оказании ЕАИ медицинской помощи в период                                  с 27 июля по <Дата> в хирургическом отделении ГУЗ «КБ №» выявлены следующие недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи, а именно, тактики ведения больного: при проведении оперативного вмешательства <Дата> не взяты пробы для бактериологического исследования; отсутствие обоснования длительности нахождения дренажа в брюшной полости с 27 июля по <Дата>; отсутствует обоснование отказа от проведения оперативного вмешательства; поздняя диагностика тяжелого осложнения основного заболевания – разлитого гнойного перитонита и наличия крови в брюшной полости, ввиду неадекватной оценки имевшихся неспецифических клинических признаков, результатов лабораторных исследований и данных УЗИ органов брюшной полости, позволявших предположить наличие жидкости в брюшной полости (в том числе крови).

Установлены дефекты ведения медицинской документации: формальные дневниковые записи лечащего врача; нет дневниковых записей 30 и                                   <Дата>; в дневниковых записях от <Дата> в 10.00 час.,                         <Дата> в 10.00 час. и 11.00 час., <Дата> в 12.00 час. не отражены сведения о морфологии и количестве отделяемого из брюшной полости по дренажу; не указан объем кровопотери в протоколе оперативного вмешательства от <Дата>

Недостатки (дефекты) тактики ведения больного, выявленные при оказании медицинской помощи ЕАИ в период с 27 июля                            по <Дата> в хирургическом отделении ГАУЗ «КБ №», не послужили причиной развития основного заболевания – острого деструктивного (флегмонозно-язвенного) аппендицита и его тяжелого осложнения в виде разлитого гнойного перитонита. Однако указанные недостатки послужили условием (негативным фактором), способствовавшим развитию осложнения основного заболевания в виде разлитого гнойного перитонита. Эксперты не усмотрели прямой причинной связи между выявленными недостатками тактики ведения больного и смертью ЕАИ. Выявленные недостатки ведения медицинской документации не послужили причиной либо условием развития основного заболевания у ЕАИ.

Эксперты указали о том, что вид и сущность недостатков (дефектов) при оказании медицинской помощи ЕАИ в период с 27 июля                          по <Дата> в хирургическом отделении ГАУЗ «КБ №» свидетельствуют о наличии нарушений рекомендаций по лечению – пункта 3.2.1 клинических рекомендаций «Острый перитонит».

Алгоритм и тактика лечения ЕАИ. должны были определяться не стандартами, а клиническим течением имевшегося у нее заболевания и соответствующими клиническими рекомендациями: «Национальные клинические рекомендации по диагностике и лечению острого аппендицита», 2015 год; Клинические рекомендации «Острый перитонит», МКБ 10, 2017 год; приказ МЗ РФ от <Дата> №н «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи взрослому населению по профилю «хирургия». При этом работники ГАУЗ «КБ №» должны были руководствоваться в первую очередь требованиями Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Вид и сущность недостатков (дефектов) при оказании медицинской помощи ЕАИ свидетельствует о наличии нарушения пункта 3.2.1 клинических рекомендаций «Острый перитонит».

Оценивая приведенные выше доказательства, в том числе экспертные заключения, судебная коллегия находит достоверно установленным, что при оказании ЕАИ. медицинской помощи в хирургическом отделении ГАУЗ «КБ №» были допущены дефекты: отсутствие оценки степени кровопотери при первичной операции <Дата>; недооценка тяжести состояния пациентки в послеоперационном периоде (вплоть до 13.30 час.                 <Дата>); не своевременная диагностика внутриутробного кровотечения, в связи с этим запоздало выполнено повторное вмешательство               <Дата>, в результате чего развилось внутрибрюшное кровотечение, осложнением которого явился разлитой фибринозно-гнойный перитонит и полиорганная недостаточность, которые находятся в прямой причинно-следственной связи с наступившим вредом – смертью ЕАИ.

Частью 2 статьи 56 ГПК РФ предусмотрено, что суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В соответствии со статьей 67 ГПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

В соответствии с частью 3 статьи 86 ГПК РФ заключение эксперта для суда необязательно и оценивается судом по правилам, установленным в статье 67 Кодекса. Несогласие суда с заключением должно быть мотивировано в решении или определении суда.

В пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от <Дата> № «О судебном решении» разъяснено, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 ГПК РФ). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Из приведенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что заключение эксперта является одним из доказательств по делу, которое должно оцениваться судом не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в системе действующих положений закона.

Судебная коллегия полагает возможным согласиться с заключениями судебно-медицинских экспертиз, проведенными в ГБУЗ «Иркутское областное Бюро судебно-медицинской экспертизы», от <Дата> №,                            от <Дата> №, от <Дата> №, полагая их более полными и объективными, учитывая, что экспертами было проведено два дополнительных исследования, исследованы и оценены данные медицинских карт стационарного больного ЕАИ., экспертные заключения №                       от <Дата>, № от <Дата>, результаты патологоанатомического вскрытия, акт служебного расследования                                от <Дата>, оценены объяснения: заведующего хирургическим отделением ГАУЗ «КБ №» Андрейченко С.А., врачей-хирургов Кожина Р.Н., Берина С.Е., Суяркулова Р.Р., заведующей гинекологическим отделением Бериной О.Ю., врачей анестезиологов-реаниматологов, подробно описанных в исследовательской части заключения.

Судебная коллегия соглашается с выводами экспертных заключений                ГБУЗ «Иркутское областное БСМЭ», от <Дата> №,                               от <Дата> №, от <Дата> № о том, что дефекты обследования и лечения медицинских работников ГАУЗ «КБ №» состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти Ермольевой А.И., принимая во внимание, что причиной развития такого грозного осложнения как перитонит явилось несвоевременное выявление внутрибрюшного кровотечения и, соответственно, запоздалое принятие мер, направленных на остановку кровотечения, восполнение кровопотери и лечение перитонита.

Также оценивая фактические обстоятельства дела, судебная коллегия соглашается с выводами экспертов ГБУЗ «Иркутское областное БСМЭ» о том, что у медицинских работников, оказывающих медицинскую помощь ЕАИ имелась объективная возможность избежать наступления смерти пациентки при своевременной диагностике внутрибрюшного кровотечения, своевременного адекватного хирургического вмешательства. Об этом свидетельствуют допущенные сотрудниками ответчика дефекты обследования, лечения, тактики ведения больного, ведения медицинской документации.

Эксперты пришли к выводу о том, что лечение ЕАИ. в                      ГАУЗ «КБ №» нарушает пункт 3.2.1 клинических рекомендаций «Острый перитонит» (устранение источника перитонита). Такой же вывод привели эксперты СПб ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы».

Эксперты СПб ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы», делая вывод о наличии дефектов тактики ведения больного при оказании медицинской помощи ЕАИ а именно о том, что при проведении оперативного вмешательства <Дата> не взяты пробы для бактериологического исследования; отсутствовало обоснование длительности нахождения дренажа в брюшной полости с 27 июля по <Дата>; отсутствовало обоснование отказа от проведения оперативного вмешательства; поздно диагностировано тяжелое осложнение основного заболевания – разлитого гнойного перитонита и наличия крови в брюшной полости, указали на то, что данные дефекты не послужили причиной развития основного заболевания – острого деструктивного (флегмонозно-язвенного) аппендицита и его тяжелого осложнения в виде разлитого гнойного перитонита. Однако указанные недостатки послужили условием (негативным фактором), способствовавшим развитию осложнений основного заболевания в виде разлитого гнойного перитонита, послужившего причиной смерти                      ЕАИ.

Данные выводы не опровергают выводов экспертов ГБУЗ «Иркутское областное БСМЭ» о наличии прямой причинно-следственной связи смерти ЕАИ. с установленными дефектами оказания медицинской помощи, такими как: отсутствие оценки степени кровопотери при первичной операции <Дата>; недооценка тяжести состояния пациентки в послеоперационном периоде (вплоть до 13.30 час. <Дата>); не своевременная диагностика внутриутробного кровотечения, в связи с чем запоздало выполнено повторное вмешательство <Дата>

Отсутствие оценки степени кровопотери при первичной операции                        <Дата>; недооценка тяжести состояния пациентки в послеоперационном периоде - не указаны в экспертном заключении СПб ГБУЗ «Бюро судебно-медицинской экспертизы» № от <Дата> в качестве дефектов оказания медицинской помощи.

По мнению судебной коллегии, недооценка тяжести состояния пациента ЕАИ являясь дефектом обследования, напрямую связана с таким дефектом, как ведение медицинской документации, а именно, формальными дневниковыми записями лечащего врача и отсутствием дневниковых записей                      30 июля и <Дата>, что указывает на отсутствие наблюдения за состоянием ЕАИ. в указанные даты.

Эксперты КБУЗ «<адрес>вое БМСЭ» в своем заключении                    №-ПЛ/2019 от <Дата> также пришли к выводу о таких дефектах при оказании ЕАИ медицинской помощи, как недооценка степени тяжести состояния пациента в результате недостаточной интерпретации результатов диагностических мероприятий и запоздалое проведение релапаротомии; недостаточно качественно проведенные ревизия, санация и дренирование брюшной полости при оперативном вмешательстве                               <Дата>, которые привели к нагноению крови, излившейся в брюшную полость.

В то же время судебная коллегия не может согласиться с выводами указанного экспертного заключения об отсутствии прямой причинно-следственной связи между действиями либо бездействиями сотрудников                    ГАУЗ «КБ №» в ходе оказания медицинской помощи ЕАИ поскольку он противоречит фактическим обстоятельствам, приведшим к смерти ЕАИ и постановлен вопреки приведенным в заключении положениям нормативных актов.

Так, под вредом, причиненным здоровью человека, понимается нарушение анатомической целостности и физиологической функции органов и тканей человека в результате воздействия физических, химических, биологических и психогенных факторов внешней среды.

Дефект оказания медицинской помощи расценивается как причинение вреда здоровью только в случаях, когда между ним и наступившим ухудшением состояния здоровья пациента имеется прямая причинно-следственная связь (пункт 25 «Медицинских критериев определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека», приложение к приказу Минздравсоцразвития РФ от 24 апреля 2008 г. №194н).

Определение тяжести вреда здоровью, вызванного ненадлежащим оказанием медицинской помощи, возможно при наличии прямой причинно-следственной связи между недостатками оказания медицинской помощи и наступлением неблагоприятного исхода и отсутствием иных причин, приведших к смерти больного, а надлежащее оказание медицинской помощи однозначно позволило избежать наступления неблагоприятного исхода (Методические рекомендации «Порядок проведения судебно-медицинской экспертизы и установления причинно-следственных связей по факту неоказания или ненадлежащего оказания медицинской помощи», утвержденные 29 сентября 2015 г. ФГБУ «РЦСМЭ» Минздрава России).

Из материалов дела усматриваются именно такие обстоятельства, когда имеется прямая причинно-следственная связь между недостатками оказания медицинской помощи и наступлением неблагоприятного исхода (разлитой фибринозно-гнойный перитонит и полиорганная недостаточность, явившиеся осложнением внутрибрюшного кровотечения) и отсутствием иных причин, приведших к смерти больного, а надлежащее оказание медицинской помощи однозначно позволило избежать наступления неблагоприятного исхода, на что указано в экспертных заключениях ГБУЗ «Иркутское областное БСМЭ».

Не опровергаются приведенные выводы и рецензией на случай летального исхода от <Дата> профессора, доктора медицинских наук       ФИ О и доктора медицинских наук ФМО в которой также указано на наличие дефектов лечения ЕАИ в ГАУЗ «КБ №».

Таким образом, прокурор, действующий в интересах несовершеннолетних Е представил доказательства, которые, подтверждают наличие связи между ненадлежащим оказанием ответчиком ГАУЗ «КБ №» медицинской помощи матери истцов и ее смертью, что в силу части 2 статьи 98 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дает Е право на компенсацию морального вреда.

ГАУЗ «КБ №» не представила достаточных и допустимых доказательств, подтверждающих, что при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса не имелось возможности оказать больной необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода.

Не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины лечебного учреждения в оказании ЕАИ. ненадлежащей медицинской помощи, а также отсутствие ее вины в дефектах такой помощи, которые явились одним из факторов, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода – смерти ЕАИ.

Не относится к таким доказательствам приговор Краснокаменского городского суда <адрес> от <Дата>, которым                      Кожин Р.Н. оправдан по части 2 статьи 109 УК РФ в связи с отсутствием в его деянии состава преступления и апелляционное постановление судебной коллегии по уголовным делам <адрес>вого суда                                       от <Дата>

В силу статьи 61 ГПК РФ вступившие в законную силу приговор суда по уголовному делу, иные постановления суда по этому делу обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом.

По смыслу приведенной нормы правовая оценка доказательств по уголовному делу не обладает преюдициальным значением при рассмотрении гражданского дела, учитывая также, что при рассмотрении уголовного дела в отношении обвиняемого действует презумпция невиновности в отличие от данного дела о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью гражданина, по которому лечебное учреждение должно доказать отсутствие своей вины.

Как следует из судебных постановлений по уголовному делу, Кожин Р.Н. был оправдан, поскольку отсутствовали доказательства, прямо указывающие на наличие прямой причинно-следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи пациентке, допущенными именно лечащим врачом                     Кожиным Р.Н., и наступлением летального исхода.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу о том, что нарушены нематериальные права несовершеннолетних Е дефектами оказания медицинской помощи их матери ЕАИ и ее последующей смертью, принимая во внимание, что здоровье - это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека (пункт 1 статьи 2 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»), которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, а при смерти пациента нарушается и неимущественное право членов его семьи на здоровье, родственные и семейные связи, на семейную жизнь.

При таком положении у Е возникает право на защиту своего нарушенного права в порядке, определенном положениями статей 150, 151, 1100,1101 ГК РФ.

Определяя размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с ГАУЗ «КБ №» в пользу Е, судебная коллегия учитывает, их малолетний возраст, то обстоятельство, что дети лишились материнской опеки по вине лечебного учреждения, допустившего дефекты оказания медицинской помощи, приведшие к смерти ЕАИ., <Дата> г.р. (на <Дата> – 32 года), вопреки целям и задачам учреждения здравоохранения, определенных нормами Федерального закона от <Дата> №323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», по соблюдению прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечению связанных с этими правами государственных гарантий; о приоритете интересов пациента при оказании медицинской помощи (пункты 1 и 2 статьи 4 названного федерального закона).

В соответствии с положениями статьи 1101 ГК РФ судебная коллегия также учитывает степень вины причинителя вреда и полагает разумным и справедливым размер компенсации морального вреда в размере 500.000 руб. каждому из несовершеннолетних детей.

В силу положений пункта 6 статьи 123.22 ГК РФ при недостаточности имущества ГАУЗ «КБ №», на которое может быть обращено взыскание, субсидиарную ответственность надлежит возложить на Департамент государственного имущества и земельных отношений <адрес>, как собственника имущества автономного учреждения.

    В силу положений статьи 98 ГПК РФ, статьи 333.19 Налогового кодекса РФ с ГАУЗ «Краевая больница №» надлежит взыскать государственную пошлину в бюджет муниципального района «<адрес> и <адрес>» в размере 300 руб.

Руководствуясь статьями 328, 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Краснокаменского городского суда <адрес>                         от <Дата> отменить.

Исковые требования Краснокаменского межрайонного прокурора в интересах малолетних ЕСД и ЕДД к Государственному автономному учреждению здравоохранения «Краевая больница №» о взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью кормильца удовлетворить частично.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения «Краевая больница №» в пользу ЕСД компенсацию морального вреда в размере 500.000 руб.

Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения «Краевая больница №» в пользу ЕДД компенсацию морального вреда в размере 500.000 руб.

    Взыскать с Государственного автономного учреждения здравоохранения «Краевая больница №» государственную пошлину в бюджет муниципального района «<адрес> и <адрес>» в размере 300 руб.

При недостаточности имущества у Государственного автономного учреждения здравоохранения «Краевая больница №» субсидиарную ответственность возложить на Департамент государственного имущества и земельных отношений <адрес>.

Председательствующий

Судьи