Решение по делу № 33-1848/2017 от 29.03.2017

Судья Москалева Л.В.                        Дело № 33-1848/2017

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе

председательствующего Гулящих А.В.,

судей Хохлова И.Н., Рогозина А.А.,

при секретаре В.Л.С.,

рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске 17 апреля 2017 года дело по апелляционной жалобе представителя истца К.В.Н. – Ч.О.А. на решение Ленинского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ, которым отказано в удовлетворении ходатайства К.В.Н. о восстановлении пропущенного срока исковой давности; оставлены без удовлетворения исковые требования К.В.Н. к Д.А.И. о признании недействительным заключенного между П.А.М. и Д.А.И. ДД.ММ.ГГГГ договора дарения жилого дома по адресу <адрес>; применении последствий недействительности сделки в виде прекращения права собственности на жилой дом и земельный участок по адресу <адрес> за Д.А.И.; признании права собственности на жилой дом, находящийся по адресу: <адрес> за К.В.Н..

Заслушав доклад судьи Рогозина А.А., объяснения К.В.Н. и ее представителя Ч.О.А. (доверенность от ДД.ММ.ГГГГ со сроком действия три года), доводы жалобы поддержавших, объяснения Д.А.И. и его представителя Ш.А.И. (по заявлению Д.А.И.), просивших решение оставить без изменения, судебная коллегия

установила:

ДД.ММ.ГГГГ П.А.М. обратился к Д.А.И. с иском о признании недействительным заключенного между ними ДД.ММ.ГГГГ договора дарения принадлежащего П.А.М. на праве собственности жилого дома по адресу <адрес>; применении последствий его недействительности - прекращении права собственности Д.А.И. и восстановлении права собственности П.А.М. на указанный жилой дом.

В обоснование указал, что в момент заключения договора в силу своего состояния П.А.М. не был способен понимать значение своих действии и руководить ими, поскольку является инвалидом III группы по зрению, злоупотреблял спиртными напитками, в связи со старостью у него развилось слабоумие. Также указал, что после оформления договора дарения из своего дома не выезжал, продолжая проживать в нем. Кроме того, просил возместить понесенные им расходы по уплате государственной пошлины в размере 5 791 рубль 62 копейки.

На основании ст. 44 ГПК РФ в связи со смертью ДД.ММ.ГГГГ П.А.М. судом была произведена замена истца на его правопреемника –наследника К.В.Н.

В ходе рассмотрения дела К.В.Н. исковые требования изменила, просила признать договор дарения недействительным ввиду его заключения П.А.М. под влиянием заблуждения ввиду того, что на момент его подписания в силу психического расстройства и индивидуально-психологических особенностей П.А.М. заблуждался относительно природы сделки, имел неправильное представление о существе сделки дарения; применить последствия его недействительности в виде прекращения права собственности Д.А.И. на жилой дом и земельный участок по адресу <адрес> признания за ней право собственности на дом.

Представитель истца Ч.О.А. уточненные требования поддержала, заявила ходатайство о восстановлении пропущенного срока исковой давности, в связи с тем, что поскольку П.А.М. страдал психическим заболеванием, с трудом передвигался из-за болезни ног и имел инвалидность по зрению, о заключении договора дарения ему стало известно только ДД.ММ.ГГГГ в момент получения выписки из единого реестра государственной регистрации прав; в связи с предъявлением им иска течение срока исковой давности приостановилось. К.В.Н. же о правовых последствиях договора дарения узнала только в августе 2015 года, ввиду ее правовой неграмотности; изменение ей оснований иска о пропуске срока исковой давности не свидетельствует.

Д.А.И. и его представитель И.В.А. исковые требования не признали, заявили о пропуске истцом срока исковой давности. Указали, что момент начала течения данного срока должен быть определен с учетом того, что о заключении договора дарения П.А.М. было известно в день его подписания при регистрации сделки. Также не согласились с доводами истца о заключении договора П.А.М. под влиянием заблуждения, ссылаясь на то, что материалами дела подтверждено наличие у П.А.М. намерения передать дом по договору дарения Д.А.И., в том числе с учетом того, что при подписании договора в ходе принятия документов на государственную регистрацию перехода права собственности у сотрудника регистрационной палаты сомнений в намерении П.А.М. как стороны по договору подарить дом Д.А.М. не возникло.

В ходе рассмотрения дела судом к участию в деле в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, были привлечены С.Э.В. и Управление Россреестра по Удмуртской Республике.

На основании ст. 167 ГПК РФ дело было рассмотрено судом в отсутствие третьих лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела.

Судом постановлено указанное выше решение.

В апелляционной жалобе представитель К.В.Н. просит решение отменить и иск удовлетворить, выражая несогласие с выводами суда о недопустимости заключения проведенной по делу автономной некоммерческой организации «Бюро независимой экспертизы и оценки» «ПрофЭксперт» судебной психологической экспертизы, выводы которого подтверждаются и показаниями свидетелей.

Полагает, что личное присутствие П.А.М. в Управлении Росреестра по Удмуртской Республике при подписании договора дарения не свидетельствует о том, что он полностью понимал сущность и правовые последствия совершаемых действий. Указывает, что показания приходящихся ответчику родственниками, а следовательно, заинтересованных в исходе дела свидетелей Д.К.Н. и Д.И.А. не являются допустимыми; полагает, что возраст П.А.М., состояние его здоровья, психическое расстройство и его индивидуально-психологические особенности привели его к заблуждению относительно природы сделки. Также указывает на неправильное применение судом срока исковой давности.

На основании ст.ст. 167, 327 ГПК РФ дело рассмотрено судом апелляционной инстанции в отсутствие третьих лиц С.Э.В. и Управления Россреестра по Удмуртской Республике, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела.

На основании со ст. 327.1 ГПК РФ законность и обоснованность решения проверены судебной коллегией в пределах доводов апелляционной жалобы.

Оснований для отмены решения по доводам апелляционной жалобы судебная коллегия не усматривает.

В соответствии со ст. 572, 574 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать вещь в собственность другой стороны (одаряемого); договор дарения недвижимого имущества подлежит государственной регистрации.

    В соответствии с пунктом 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

    Согласно пункту 1 ст. 178 ГПК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел.

При наличии условий, предусмотренных пунктом 1 данной статьи, заблуждение предполагается достаточно существенным, в частности если сторона заблуждается в отношении природы сделки (подпункт 3 пункта 2 ст. 178 ГК РФ).

Согласно пункту 5 ст. 178 ГК РФ названной нормы суд может отказать в признании сделки недействительной, если заблуждение, под влиянием которого действовала сторона сделки, было таким, что его не могло бы распознать лицо, действующее с обычной осмотрительностью и с учетом содержания сделки, сопутствующих обстоятельств и особенностей сторон.

Согласно ст.ст. 195, 200 ГК РФ общий срок исковой давности, его течение, если законом не установлено иное, начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

    Согласно ст. 195, пункту 2 ст. 181 ГК РФ срок исковой давности (срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено) по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена сделка (пункт 1 ст. 179), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

    Согласно ст. 204 ГК РФ срок исковой давности не течет со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита нарушенного права.

    Согласно ст. 201 ГК РФ перемена лиц в обязательстве не влечет изменения срока исковой давности и порядка его исчисления.

    В соответствии со ст. 205 ГК РФ, в исключительных случаях, когда суд признает уважительной причину пропуска срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с личностью истца (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность и т.п.), нарушенное право гражданина подлежит защите. Причины пропуска срока исковой давности могут признаваться уважительными, если они имели место в последние шесть месяцев срока давности, а если этот срок равен шести месяцам или менее шести месяцев - в течение срока давности.

Как установлено судом и следует из материалов дела, решением Ленинского районного суда г. Ижевска от ДД.ММ.ГГГГ признано право муниципальной собственности на жилой дом по адресу <адрес>; на основании договора передачи жилого помещения в собственность граждан от ДД.ММ.ГГГГ в порядке приватизации дом передан в собственность П.А.М.

ДД.ММ.ГГГГ между П.А.М. и Д.А.М. был заключен договор дарения жилого дома по адресу <адрес>, в соответствии с условиями которого за П.А.М. сохранялось право пользования жилым домом.

ДД.ММ.ГГГГ Управлением Росреестра по Удмуртской Республике была произведена государственная регистрация договора дарения и перехода права собственности на указанное недвижимое имущество к ответчику.

ДД.ММ.ГГГГ П.А.М. обратился с иском о признании договора дарения недействительным и применении последствий его недействительности ввиду того, что в момент ее совершения находился в таком состоянии, что не был способен понимать значение своих действий или руководить ими.

ДД.ММ.ГГГГ П.А.М. умер.

В соответствии с имеющими в материалах представленного в суд нотариусом г. Ижевска Ш.Э.Э. наследственного дела, К.В.Н. является наследником оставшегося по смерти П.А.М. имущества.

По ходатайству стороны истца ДД.ММ.ГГГГ судом по делу была назначена комплексная судебная психолого-психиатрической экспертиза, производство которой было поручено Бюджетным учреждением здравоохранения и судебно-психиатрических экспертизы Удмуртской Республики «Республиканская клиническая психиатрическая больница Министерства здравоохранения Удмуртской Республики» (далее - «БУЗ И СПЭ УР «РКПБ МЗ УР»).

На разрешение экспертов судом были поставлены вопросы о том, страдал ли П.А.М. на момент заключения и подписания им ДД.ММ.ГГГГ договора дарения расстройствами психической деятельности, и иными расстройствами, в том числе временными и мог ли в силу своего состояния здоровью отдавать отчет своим действиям, правильно понимать их значение и руководить ими, при проведении которой исходя из методов психологического и патопсихологического анализа материалов дела и имеющейся медицинской документации – амбулаторной карты П.А.М. из БУЗ И СПЭ УР «РКПБ МЗ УР, дела освидетельствования ВТЭК №.

Согласно заключения указанной экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ № в составе членов комиссии судебно-психиатрического эксперта И.А.А., судебно-психиатрического эксперта, клинического, медицинского психолога К.М.А., врача-докладчика заведующего отделением Р.Н.А., выявленные особенности психической организации подэкспертного П.А.М. в момент подписания спорного договора дарения ДД.ММ.ГГГГ квалифицированы комиссией судебных психиатров-экспертов как расстройство личности и поведения; вместе с тем, ответить на вопрос о степени его выраженности на момент совершения сделки и его способности правильно понимать значение своих действий и руководить ими, с учетом отсутствия описания психического состояния подэкспертного непосредственно в период сделки, противоречивости свидетельских показаний о подэкспертном, случившейся после совершения сделки смерти его гражданской жены, которая могла послужить фактором, вызвавшим декомпенсацию его состояния и усугубление алкоголизации, не представляется возможным (т. 2 л.д. 41-47).

Согласно показаниям допрошенной в судебном заседании эксперта-психиатра БУЗ И СПЭ УР «РКПБ МЗ УР Р.Н.А., поставленный П.А.М. по результатам экспертизы на момент совершения им сделки диагноз – органическое расстройство личности и поведения был поставлен посмертно и впервые, сам диагноз не препятствовал ему понимать значения своих действий и руководить ими; смерть супруги П.А.М. могла оказать мощное психогенное воздействие и вызвать декомпенсацию состояния (связанную с тем, что пьющие люди начинают еще больше пить, наступает дезорганизация, снижение настроения, может быть повышенная внушаемость), которая наступила уже после совершения сделки.

В дальнейшем по ходатайству ответчика судом ДД.ММ.ГГГГ была назначена судебная психологическая (посмертная) экспертиза, проведение которой было поручено некоммерческому партнерству «Межрегиональный центр практической психологии и экспертизы «Развитие» и на разрешение которой был поставлен вопрос о том, находился ли П.А.М. в момент заключения и подписания договора в таком состоянии, когда (при котором) он не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, с учетом возраста, уровня образования, состояния здоровья, психологических особенностей, социальных отношений и сложившейся ситуации

Согласно заключения экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, проведенной экспертами-психологами директором и заместителем директора НК «МЦППиЭ «Развитие» П.Ю.М. и Д.И.С., исходя из психологического и патопсихологического анализа материалов дела и имеющейся медицинской документации, имевшееся у П.А.М. на момент юридически значимых событий расстройство личности и поведения и индивидуально - психологические особенности (когнитивная ограниченность с поверхностностью суждений, нарушениями памяти, неустойчивость мотивации, сниженная способность к целостному осмыслению ситуации, социальная пассивность, безынициативность, внушаемость, зависимость, склонность ориентироваться на мнение значимого окружения без достаточной критичности в оценках, трудности понимания и осмысления новых субъективно сложных ситуаций, его сенсорный дефект) привели к распаду психики П.А.М. – деменции, что в том числе подтверждается указанием в заключении комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ на такие признаки деградации личности, как неряшливость, пассивный образ жизни, отсутствие в последние годы жизни каких-либо интересов, беспечность, не критичность, и в момент заключения и подписания договора дарения определили ситуативный, зависимый характер мотивов, совершаемой сделки, ограничивали способность к самостоятельному формированию юридически значимого решения, как на этапе его формирования, так и на этапе реализации принятого решения, ограничивали целостную оценку юридически значимой ситуации, и способствовали формированию у П.А.М. неправильного представления о существе заключаемой сделки.

Разрешая спор, суд, руководствуясь ст. ст. 1, 8, 12, 68, 154, 166, 178, 181, 199, 421 ГК РФ, ст. ст. 12, 56, 57, 195 ГПК РФ и по результатам оценки собранных по делу доказательств - противоречивых показаний свидетелей, заключений проведенных по делу судебных экспертиз, пришел к выводу о недоказанности истцом нахождения П.А.М. в момент совершения сделки под влиянием заблуждения, и, напротив, исходя из совершения им действий по явке в регистрационный орган, показаниях допрошенной в качестве свидетеля и не заинтересованной в исходе дела регистратора Управления Россреестра по Удмуртской Республике П.Н.В. о том, что на вопрос о содержании договора дарения он ответил утвердительно; предположительного характера основанных в основном на анализе индивидуально-психологических качеств П.А.М. выводов судебной психологической экспертизы НК «МЦППиЭ «Развитие» о наличии у П.А.М. порока воли при заключении сделки дарения.

При этом суд также исходил из того, что ссылка ответчика на данные П.А.М. в ходе рассмотрения дела объяснения о том, что при подписании сделки он полагал, что выражает волю на отчуждение имущества с обязательным условием его проживания в доме, как и доводы ответчика о наличии у истца слабого зрения, препятствовавшего ему прочитать текст договора, с учетом выяснения у него при подписании договора сотрудником Управления Росреестра его отношения к существу договора не могут быть признаны достаточными для вывода о том, что П.А.М. заблуждался в отношении природы заключаемой им сделки и удовлетворения исковых требований.

Судебная коллегия соглашается со сделанными судом по результатам оценки представленных сторонами в материалы дела доказательств в их совокупности и взаимной связи выводами о недоказанности истцом того, что П.А.М. заблуждался в отношении природы сделки как договора купли-продажи, поскольку доказательств, с достоверностью подтверждающий это, истцом представлено не было – с учетом показаний допрошенной в качестве свидетеля и не заинтересованной в исходе дела регистратора Управления Россреестра по Удмуртской Республике о понимании П.А.М. содержания договора дарения, которым не противоречат и показания свидетелей М.В.М., Д.И.Н., Д.И.А.; выводы судебной психологической экспертизы НК «МЦППиЭ «Развитие» о том, что у П.А.М. на момент совершения сделки имелось расстройство личности и поведения, препятствовавшее пониманию им природы заключаемого им договора носят предположительный характер, поскольку согласно выводам комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы объективные данные психического состояния П.А.М., указывающие на степень выраженности указанного расстройства в этот период отсутствовали, свидетельских показаний в отношении данных обстоятельств носили противоречивый характер; декомпенсации психического состояния П.А.М. могла быть вызвана наступившей уже после совершения сделки смертью супруги П.А.М. вследствие усугубления алкоголизации.

Сама же по себе ссылка судебной психологической экспертизы НК «МЦППиЭ «Развитие» на иные индивидуально - психологические особенности, заблуждения П.А.М. в отношении природы сделки, как и соответствующие показания свидетелей, на которые ссылался истец, достоверно не подтверждают.

При этом суд первой инстанции правильно указал на то, что при жизни П.А.М. требований об оспаривании договора дарения, основанных на его заблуждении в отношении данной сделки, на заявлял.

Кроме того, основанием к отказу в удовлетворении иска явился также пропуск истцом срока исковой давности и отсутствие установленных законом оснований для его восстановления.

С данным выводом судебная коллегия также соглашается и оснований для его переоценки по доводам апелляционной жалобы также не усматривает, поскольку в соответствии с пунктом 2 ст. 181 ГК РФ течение срока исковой давности о признании договора дарения как оспоримой сделки недействительной началось со дня ее государственной регистрации, когда П.А.М. должен был узнать о нарушении его права; изменение истцом исковых требований после ее вступления в дело в качестве правопреемника П.А.М., вопреки доводам жалобы, в силу ст. 201 ГК РФ основанием для изменения срока давности и порядка его исчисления не является.

По приведенным основаниям доводы апелляционной жалобы представителя истца К.В.Н. судебной коллегией отклоняются.

Доводов и обстоятельств, способных повлиять на существо принятого по делу решения, апелляционная жалоба не содержит.

Установленные ст. 330 ГПК РФ основания для отмены судебного постановления отсутствуют, решение подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба – оставлению без удовлетворения.

Руководствуясь ст.328 ГПК РФ, судебная коллегия

определила:

решение Ленинского районного суда г. Ижевска Удмуртской Республики от ДД.ММ.ГГГГ оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя истца К.В.Н. – Ч.О.А. – без удовлетворения.

Председательствующий                Гулящих А.В.        

Судьи                            Хохлов И.Н.

Рогозин А.А.