Решение по делу № 22-6/2022 (22-2590/2021;) от 23.11.2021

Дело № 22-6/2022                     Судья Снегирев А.С.

УИД 33RS0002-01-2019-005953-78             Докладчик Клюквин А.В.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

19 января 2022 г. г. Владимир

Владимирский областной суд в составе:

председательствующего        Великанова В.В.,

судей                     Клюквина А.В. и Пальцева Ю.Н.,

при секретаре                Рожкове П.Д.,

с участием: прокурора            Федосовой М.Н.,

потерпевшей                В.,

представителя потерпевшей, адвоката Спицына И.В.,

осужденной                Мустафиной И.Р.,

защитников, адвокатов            Колосова А.Ю. и Герасимовой Т.Г.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Р., апелляционной жалобе потерпевшей В., а также апелляционным жалобам осужденной Мустафиной И.Р. и в ее защиту адвоката Колосова А.Ю. на приговор Октябрьского районного суда г. Владимира от 26 мая 2021 г., которым

Мустафина Ирина Раифовна, родившаяся ****, судимая 28 марта 2017 г. Ленинским районным судом г. Владимира по ч. 5 ст. 33 и ч. 2 ст. 291, ч. 5 ст. 291.1 УК РФ с применением ч. 3 ст.69, ст. 73 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года условно с испытательным сроком 3 года, с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на срок 2 года 6 месяцев;

осужденная 19 сентября 2018 г. Октябрьским районным судом г. Владимира по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 159 УК РФ с применением ч. 4, ч. 6 ст. 74, ст. 70 УК РФ к лишению свободы на срок 4 года 4 месяца с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на срок 1 год 4 месяца,

осуждена по ч. 4 ст. 159 УК РФ к лишению свободы на срок 5 лет.

На основании ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения назначенного наказания и основного и дополнительного наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г. окончательно по совокупности преступлений Мустафиной И.Р. назначено лишение свободы на срок 7 лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на срок 1 год 4 месяца.

Мера пресечения изменена на заключение под стражу, Мустафина И.Р. взята под стражу в зале суда.

Срок отбывания основного наказания в виде лишения свободы постановлено исчислять со дня вступления приговора в законную силу, с зачетом отбытого Мустафиной И.Р. наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г. в период с 30 ноября 2018 г. по 25 мая 2021 г. включительно.

На основании п. «б» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ время содержания Мустафиной И.Р. под стражей:

- по приговору Ленинского районного суда г. Владимира от 28 марта 2017 г. в период с 5 по 22 сентября 2011 г. включительно,

- по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира суда от 19 сентября 2018 г. в период с 19 сентября 2018 г. по 29 ноября 2018 г. включительно,

- и по настоящему приговору в период с 26 мая 2021 г. по день вступления приговора в законную силу,

постановлено зачесть в срок лишения свободы из расчета один день за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок дополнительного наказания в виде лишения права заниматься адвокатской деятельностью постановлено исчислять с момента отбытия основного наказания в виде лишения свободы.

За потерпевшей В. признано право на удовлетворение гражданского иска к Мустафиной И.Р., вопрос о размере возмещения передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Арест, наложенный постановлением Октябрьского районного суда г. Владимира от 17 июля 2019 г. на имущество Мустафиной И.Р. - автомобиль «****» (VIN:****) с государственным регистрационным знаком ****, постановлено не снимать до разрешения гражданского иска потерпевшей В.

Принято решение о судьбе вещественных доказательств.

Заслушав доклад судьи Клюквина А.В., изложившего содержание обжалуемого судебного решения и существо апелляционных представления и жалоб, а также выступления прокурора Федосовой М.Н.,, поддержавшей доводы апелляционного представления; потерпевшей В. и ее представителя, адвоката Спицына И.В., просивших об усилении назначенного наказания; осужденной Мустафиной И.Р. и в ее защиту адвокатов Колосова А.Ю. и Герасимовой Т.Г., поддержавших доводы жалоб об отмене приговора, суд апелляционной инстанции

установил:

приговором суда Мустафина И.Р. признана виновной и осуждена за совершение мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем обмана, в особо крупном размере - в период с июля 2016 года по апрель 2017 года В., находясь в г. Владимире, введенная Мустафиной И.Р. в заблуждение, передала Мустафиной И.Р., действующей умышленно из корыстных побуждений, реализующей свои преступные намерения, денежные средства и иное имущество на общую сумму 1064947 рублей, под условием передачи их части в качестве взятки сотрудникам УМВД России по г. Владимиру за решение вопроса о непринятии мер, направленных на пресечение незаконной деятельности в сфере **** игорного бизнеса, а также предоставление информации о проводимых оперативно-розыскных мероприятиях и предстоящих проверках игорного заведения правоохранительными органами. Мустафина И.Р., получив от В. в указанный период денежные средства и иное имущество на общую сумму 1064947 рублей, каких-либо действий по оказанию содействия в беспрепятственной работе нелегального игорного заведения **** путем передачи взятки должностным лицам УМВД России по г. Владимиру, не совершала и совершать не намеревалась, полученные путем обмана от В. денежные средства и иное имущество на общую сумму 1064947 рублей, обратила в свою пользу и распорядилась ими по своему личному усмотрению.

Осужденная Мустафина И.Р. в суде первой инстанции вину в совершении преступления не признала, по результатам рассмотрения уголовного дела судом принято обжалуемое решение.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Р. указывает о неправильном применении судом уголовного закона. Отмечает, что преступление Мустафиной совершено до вынесения приговора Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г., в связи с чем окончательное наказание ей следовало назначить на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ, то есть по совокупности преступлений путем частичного сложения, как основного, так и дополнительного наказания, с зачетом отбытых наказаний, входящих в совокупность. Однако суд частично сложил основное наказание в виде лишения свободы и фактически полностью присоединил дополнительное наказание, то есть применил положения ч. 4 ст. 69 УК РФ.

В связи с этим просит дополнить описательно-мотивировочную и резолютивную части приговора указанием о назначении Мустафиной И.Р. окончательного наказания на основании ч. 4 и ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения основного наказания и присоединения дополнительного наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г. Оснований для изменения приговора в остальной части, в том числе относительно размера наказания, не усматривает.

В апелляционной жалобе потерпевшая В. считает выводы суда о доказанности вины Мустафиной и квалификации ее действий правильными, в данной части решение суда не оспаривает. Однако полагает назначенное осужденной наказание чрезмерно мягким, считает, что суд не в полной мере принял во внимание характер и степень общественной опасности преступления, и личность виновной.

Не согласна с выводом суда о наличии в действиях Мустафиной такого смягчающего наказание обстоятельства как добровольное частичное возмещение причиненного ущерба в размере 250 тысяч рублей и указывает, что данная денежная сумма была передана ей не по настоящему уголовному делу, а по материалу о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания по предыдущему приговору, поэтому ее позиция относительно данного ходатайства не была отрицательной. Копию постановления суда, содержащую ссылку на это обстоятельство, потерпевшая обязалась представить в судебном заседании. Настаивает, что Мустафиной не возмещен причиненный ущерб по настоящему уголовному делу и никаких мер к этому той принято не было. Обращает внимание, что осужденная ранее неоднократно привлекалась к уголовной ответственности за аналогичные преступления, в результате действий Мустафиной ее семья осталась без денег.

Просит исключить из приговора ссылку на признание в качестве смягчающего обстоятельства добровольное частичное возмещение причиненного ущерба в размере 250 тысяч руб. и назначить Мустафиной И.Р. максимальное наказание, как за совершенное преступление, так и по их совокупности на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ.

На апелляционную жалобу потерпевшей осужденной Мустафиной И.Р. поданы письменные возражения и дополнения к ним, в которых осужденная считает приведенные потерпевшей доводы несостоятельными, ложными, противоречащими ее собственным пояснениям в судебном заседании и собственноручной расписке о получении от И. частичного возмещения причиненного вреда в размере 250 000 руб. по уголовному делу, рассматриваемому в Октябрьском районном суде г. Владимира (т. 7 л.д. 203, лист протокола 73).

Сообщает, что по предыдущему приговору от 19 сентября 2018 г. имущественный вред отсутствует, а сумма в 50 000 руб. была переведена ею добровольно. Указание потерпевшей на долг по предыдущему уголовному делу подтверждает ложность ее показаний и дает основание для возбуждений уголовного дела в отношении потерпевшей. О том, что В. является непорядочной, склонна к преувеличению, обманывает, указали свидетели Ч. и К.. Свидетель Г. показал, что лично с В. знаком не был, познакомился с ней только в следственном комитете. Свидетель М. утверждал, что никаких денег В. не передавал, с Мустафиной не знаком, ничего о ней не слышал. Данные свидетели также подтверждают показания свидетелей Ч. и К. о даче потерпевшей ложных показаний.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденная Мустафина И.Р. полагает, что приговор постановлен с существенным нарушением норм процессуального права и неправильным применением уголовного закона; что судом нарушено ее право на защиту от обвинения в совершении конкретного преступления; приговор полностью скопирован из обвинительного заключения, которое составлено с нарушением положений ст. 220 УПК РФ; суд ограничил ее право на предоставление доказательств на защиту от незаконного обвинения, что отразилось на всесторонности и объективности при принятии итогового решения. Указывает, что выводы суда не подтверждаются исследованными доказательствами, напротив, противоречат им. В приговоре не указано, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств, имеющих существенное значение, суд принял одни доказательства и отверг другие.

Указывает, что суд в нарушение требований закона фактически вмешался в процесс состязательности сторон, встал на сторону обвинения, допустил переоценку доказательств, которые были исследованы и оценены вступившим в законную силу приговором Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г., позволил стороне обвинения представлять те же самые доказательства. При этом отказал стороне защите в приобщении квитанции о переводе В. денег в сумме 50 000 руб. и запросе ряда документов из того уголовного дела, мотивируя тем, что эти документы отношения к рассматриваемому делу не имеют. По утверждению осужденной, они являются прямым доказательством получения В. денег, которые входят в объем заявленного ущерба по настоящему делу.

Указывает, что суд отклонил все доводы стороны защиты, отказал в удовлетворении ходатайств, однако полностью поддержал сторону обвинения, которая никаких новых доказательств не представила, настоящее уголовное дело рассмотрено по доказательствам из предыдущего уголовного дела, что является недопустимым.

Обращает внимание, что в протокол не внесены все замечания, сделанные председательствующим потерпевшей В., на что ею указано в замечаниях на протокол судебного заседания, количество этих замечаний превышало число замечаний, сделанных осужденной. Это обстоятельство могло служить основанием для удаления потерпевшей из зала судебного заседания, однако удалена была только она. Приводит существо допущенных ею высказываний в ходе судебного заседания 5 ноября 2020 г., и высказываний потерпевшей. По мнению осужденной, это указывает на необъективность суда.

Сообщает, что 27 января 2021 г. судом отказано в удовлетворении ходатайства защиты о запросе сведений в ПАО «****» о принадлежности абонентского номера со ссылкой на то, что данные сведения имеются в деле. Однако заявление стороны защиты о том, что данный документ не оглашен и не исследован, оставлено без внимания. Данное доказательство не исследовано до настоящего времени.

При допросе свидетелей суд позволил стороне обвинения задавать наводящие вопросы, фактически отвечать на них, а вопросы стороны защиты снимались, как не относящиеся к рассматриваемому делу, чем нарушено право на защиту.

Полагает, что суд вышел за пределы предъявленного обвинения, так как ссылается на доказательства, которые касаются иного периода преступления – с 26 июля 2016 г. по 3 апреля 2017 г., тогда как установлено, что моментом окончания преступления является 1 апреля 2017 г. Судом оставлены без внимания доводы о том, что 1 апреля 2017 г. никаких встреч с В. у нее быть не могло, не было даже телефонных разговоров, однако, учитывает позицию обвинения, изменяя тем самым вмененный период преступления. Обращает внимание, что до настоящего времени начало преступного периода так и не установлено, но его окончание во всех процессуальных документах указано как 1 апреля 2017 г., иного ей не вменялось. По мнению осужденной, указанное влияет не только на квалификацию ее действий, но и на размер причиненного В. ущерба, кроме этого лишает ее права на защиту от конкретного преступления.

Отмечает, что 17 февраля 2021 г. суд отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом. Решение принято без удаления в совещательную комнату. С данным решением она не согласна, считает его подлежащим отмене, поскольку обвинительное заключение не содержит сведений, отражающих в полной мере объективную и субъективную стороны преступления, не описано событие преступления, не установлено место, время и способ совершения преступления, не установлен размер ущерба и период продолжаемого преступления. Так, не отражено, чем была обусловлена передача 26 июля 2016 г. продуктов питания, при этом свидетель Ч. отрицает, что такое событие имело место; не отражено, чем обусловлена передача в начале декабря 2016 г. и в начале февраля 2017 г. денежных средств на общую сумму 20 000 руб.; не содержится сведений о договоренности при передаче денежных средств на сумму 50 000 руб. в период с 27 по 30 декабря 2016 г., в двадцатых числах февраля 2017 г. и в начале марта 2017 г.; не понятно, какая конкретно сумма передана В. в целом – то ли 130 тысяч руб., то ли 160 тысяч руб.; не понятен период начала совершения преступления, о чем указывалось выше; не конкретизировано место передачи денег с 26 июня по 10 августа 2016 г., с 1 сентября по 1 октября 2016 г., с 27 по 30 декабря 2016 г., в начале февраля 2017 г. и 1 апреля 2017 г.; не отражено, в связи с чем ущерб причинен именно потерпевшей В., не приведена принадлежность денежных средств именно ей, имеющиеся сведения о залогах не согласуются с заявленной общей суммой. Приведенные нарушения, по мнению осужденной, являются существенными, не были устранены в суде. Предполагает, что уголовное дело вызвано местью со стороны адвоката Спицына И.В., являющегося защитником ****, который оклеветал ее.

По мнению осужденной, положенные в основу приговора доказательства не согласуются между собой и противоречат друг другу, а выводы суда не подтверждаются исследованными доказательствами.

В частности, показания потерпевшей В. противоречивы, в одном случае она говорит, что встречалась с Мустафиной и эти встречи не были связаны с передачей денежных средств, в другом – что между ними не было никаких общих дел, по которым они могли бы встречаться или созваниваться.

В. суду показала, что произвела запись разговора между ней, Л. и Мустафиной на сотовый телефон, затем разговор перенесла на флеш-накопитель без изменения записи, через адвоката Спицына передала ее следователю, запись была прослушана, разговор был идентичен. В настоящее время телефон, на который была произведена запись, утерян. Однако из оглашенных показаний потерпевшей и ее пояснений в ходе осмотра предметов следует, что она указывала, что эти действия были произведены в рамках расследования предыдущего уголовного дела. Кроме этого в судебном заседании потерпевшая показывала сотовый телефон, на который производилась аудиозапись, на вопросы защитника показала, что передавала этот телефон следователю, с ее участием телефон был осмотрен, потом ей его вернули. Вместе с тем, что материалы дела не содержат никаких сведений об осмотре этого телефона.

Не согласна с выводом суда о том, что приобщение к материалам уголовного дела флеш-накопителя с аудиозаписью разговора произведено следствием в соответствии с требованиями закона, утверждает, что данное обстоятельство судом не проверялось. При этом данная запись исследовалась в рамках предыдущего уголовного дела, по результатам ее изучения следователь пришел к выводу о наличии достаточных доказательств для ее обвинения по ч. 3 ст. 30 и ч. 2 ст. 159 УК РФ, а доказательств, свидетельствующих о наличии состава по ч. 4 ст. 159 УК РФ, не установил; все сведения, сообщенные потерпевшей В. и ее представителем были проверены надлежащим образом и объективного подтверждения не нашли. К такому же выводу пришел и суд при постановлении приговора от 19 сентября 2018 г. Однако в рамках настоящего уголовного дела эта аудиозапись признана допустимым доказательством и положена в основу приговора, что является незаконным.

Выводы суда о несущественности отдельных неточностей в показаниях свидетелей, по мнению осужденной, являются несостоятельными, поскольку вопрос стоял не о неточностях, а об отсутствии событий как таковых в определенное время. Так, в начале августа 2016 г. она с В. встречаться не могла, так как отсутствовала в г. Владимире, с 1 по 14 и с 23 по 30 августа 2016 г. аппарат абонента, используемого ею, находился за пределами Владимирской области, это подтверждено и записями с камер наблюдения ГИБДД. Однако по выводам суда в эти периоды ей якобы передавались денежные средства В..

Показания свидетеля Ч. судом в приговоре приведены выборочно, не принято во внимание его утверждение, что никаких продуктов питания по просьбе В. он ей (Мустафиной) не передавал, сумки не носил, 26 июля 2016 г. В. в магазине ничего не приобретала, в г. Гусь-Хрустальный к Н1. он с В. не ездил, лично видел, как В. в июне 2016 г. занимала у нее (Мустафиной) деньги. Свидетель настаивал, что В. склонна к обману и преувеличению.

Свидетель К. также суду показала, что В. постоянно нуждалась в деньгах, занимала у нее ****, фамилию Мустафиной не называла, сообщила, что В. обманщица, угрожала ей, указала, что следователь неоднократно переписывал протокол ее допроса, приведенные в нем показания она не давала и их не поддерживает. Однако в приговор суд кладет показания свидетеля в ходе следствия и не дает оценку ее показаниям в суде.

Свидетели Г. и М. также полностью опровергли показания потерпевшей В. о передаче ей 200 тысяч руб. для последующей передачи за покровительство игорного бизнеса, и суд вновь не дает этим показаниям никакой оценки, при этом указывает, что доводы о противоправной деятельности В. не имеют значения для настоящего дела.

Свидетель Б. не смог обозначить факты передачи ей (Мустафиной) денег от В. в период с июля 2016 по г. апрель 2017 г. в рамках ОРМ, пояснил, что все мероприятия в этот период велись в отношении В. и им дана оценка в приговоре от 19 сентября 2018 г., указал, что В. передавала ему аудиозапись, которую делала сама, что не согласуется с показаниями самой потерпевшей, о чем указывалось ранее.

Показания свидетеля Д. полностью не раскрыты, однако та пояснила суду, что золотые украшению сдавались ею в ломбард два раза, сначала до июня 2016 г., то есть до временного периода, потом 17 января 2017 г., но к какому событию это приурочено остается непонятным, в материалах дела эта дата не звучит. Согласно материалам дела свидетель Н1. в ломбард ничего не сдавала, что не согласуется с ее показаниями в части периодического обращения в ломбард для того, чтобы одолжить деньги **** для последующей передачи Мустафиной. При оценке показаний этих свидетелей суд ограничился общими формулировками, без дачи должной оценки, тогда как показания, как самой потерпевшей, так и свидетелей Н1., Н2., Д. не только не согласуются между собой, но и противоречат исследованным доказательствам. Поэтому выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Кроме этого, свидетель Д. показала, что В. обращалась в ломбард и до встреч и каких-либо иных взаимоотношений с осужденной.

Не согласна с выводом суда о признании недостоверными показаний свидетеля Л., так как они полностью согласуются с аудиозаписью и показаниями потерпевшей и иными материалами дела, в части того, что В. присвоила деньги в сумме 250 тысяч руб. в счет компенсации причиненного ущерба, возвращать их не собиралась, в ходе разговора речь идет о долге. Выводы суда о том, что показания этого свидетеля опровергаются совокупностью доказательств, ни на чем не основан и не соответствует действительности.

В приговоре отражены показания свидетеля Т. о том, что В. занимала у нее от 100 до 500 тысяч руб. Но эти сведения не соответствуют действительности, поскольку суду свидетель сообщила, что она давала в долг В. может быть 100 тысяч руб., про 500 тысяч руб. она указала следователю образно, такого количества денег у В. не было, и она не видела, чтобы В. передавала деньги. Кроме этого, свидетель путает события по настоящему делу и по приговору от 19 сентября 2018 г. Судом оценки противоречиям не дано, показания свидетеля не проанализированы, но положены в основу приговора.

Осужденная утверждает, что текст приговора полностью скопирован из обвинительного заключения, в приговоре приведены показания свидетелей в ходе предварительного следствия, а не в суде, что суд привел показания в ином смысловом значении, положил в основу приговора недостоверные, ложные показания потерпевшей В. и свидетелей, которые присутствовали при рассмотрении предыдущего уголовного дела и слышали все показания.

Фактически суд допустил совокупность преступлений за одинаковые продолжаемые действия, сослался на доказательства, которые получили оценку в приговоре от 19 сентября 2018 г. По настоящему уголовному делу все исследованные доказательства не подтверждают ее причастность к описанным событиям, напротив, свидетельствуют о противоправных действиях потерпевшей В., носят предположительных характер и не могут использоваться при постановлении приговора.

Обращает внимание, что по уголовному делу отсутствует аудиозапись судебного заседания от 9 ноября 2020 г., в связи с чем сомневается в возможности признать исследованными ряд доказательств, на которые суд сослался в приговоре.

Кроме этого, 24 мая 2021 г. она была необоснованно остановлена председательствующим в выступлениях в последнем слове, полагает, что это вызвано тем, что она высказывалась относительно уголовного дела в отношении ****, утверждает, что излагаемые ею обстоятельства имеют непосредственное отношение к рассматриваемому уголовному делу. Фактически была ограничена в праве на последнее слово.

В заключение просит приговор отменить.

В апелляционной жалобе защитник, адвокат Колосов А.Ю. также полагает приговор незаконным, вынесенным с существенными нарушениями норм процессуального права и неправильным применением уголовного закона.

Указывает, что нарушено право осужденной на защиту от конкретного преступления. Мустафиной вменяется совершение продолжаемого преступления, а именно периодического получения денежных средств в период с июля 2016 г. по апрель 2017 г. Однако обвинение не содержит достаточных сведений, отражающих объективную и субъективную стороны преступления в части получения Мустафиной от В. в рамках единого продолжаемого преступного умысла части денежных средств и иного имущества на общую сумму 75 907 руб. Так, не отражено чем была обусловлена передача 26 июля 2016 г. продуктов питания на общую сумму 5 907 руб., размер ущерба приведен на основании предположительных данных о количестве переданных продуктов питания. Также не конкретизированы обстоятельства и мотивы передачи денежных средств на сумму 50 000 руб. в период с 27 по 30 декабря 2016 г., в двадцатых числах февраля 2017 г. и в начале марта 2017 г., при этом обвинение не содержит сведения о какой-либо договоренности. Также из обвинения не ясно, чем обусловлена передача денег в начале декабря 2016 г. и в начале февраля 2017 г. на общую сумму 20 000 руб. Указанные события не описаны по правилам УПК РФ. Доказательств указанным событиям материалы дела не содержат, обвинение на них не ссылалось.

Не конкретизировано место совершения преступления Мустафиной при получении ею денежных средств в г. Владимире в период с 27 по 30 декабря 2016 г. и в начале февраля 2017 г. Фактически предъявленное обвинение лишило защиту представить в суд алиби, поскольку непонятно на какое именно время и место необходимо его предъявить. Обращает внимание, что передача денег является простым событием, у которого должны быть конкретное место, время и обстоятельства, а в обвинительном заключении должны быть указаны достоверные доказательства этому. Приговор также не содержат ссылки на конкретные доказательства получения Мустафиной денежных средств от В., обвинение сводится лишь к общим фразам.

Указывает, что обвинение не раскрывает доказательства причинения ущерба от преступления именно В., не раскрывает доказательства принадлежности передаваемых денежных средств В., материалы дела не содержат сведений принадлежности денежных средств в размере 1 065 907 руб. непосредственно В..

Напротив, по мнению адвоката, в суде допрошены свидетели, которые указанные доводы опровергают.

Так, свидетель Н1. пояснила, что сама лично в конце июля либо в начале августа перечислила собственные денежные средства в размере 50 000 руб. со своего счета на счет Мустафиной. При этом Н1. потерпевшей не признана. Какое отношение к указанным денежным средствам имеет В., непонятно.

Из показаний свидетелей Т., С., К. следует, что они денежные средства передавали В. в качестве займа, она должна была их передать Мустафиной за покровительство игорного бизнеса. Но факты заключения договоров займа суд установил только на основании показаний свидетелей, в отсутствие каких-либо письменных доказательств, что противоречит ст. ст. 807-809, 162 ГК РФ. Обращает внимание, что за потерпевшей признано право на удовлетворения гражданского иска, а вопрос о размере возмещения передан для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства. Делает вывод, что суд тем самым фактически подтверждает, что конкретный размер ущерба по делу не установлен.

Показания Т., С. и К. говорят о том, что фактически ущерб причинен не В., а им, поскольку они передавали собственные денежные средства и понимали противоправность цели передачи денег (на покровительство игорной деятельности). Обман фактически совершен в отношении указанных лиц, а они в свою очередь совершали пособничество в передаче взятки. Однако данный вопрос остался без внимания. При этом о покровительстве незаконного игорного бизнеса и передаче средств Мустафиной свидетелям известно только со слов В..

Обращает внимание, что согласно обвинению Мустафиной вменяется причинение ущерба В. на общую сумму 1 065 907 руб. Однако сама потерпевшая в своих показаниях путается в размере ущерба. Письменных документов, подтверждающих наличие у нее денежных средств, и сам ущерб, в материалах дела не имеется. Следовательно, предмет преступления приведен исключительно со слов потерпевшей.

Кроме этого, из показаний потерпевшей В. следует, что она присвоила денежные средства в размере 250 000 руб. (которые была должна Мустафиной за финансовую помощь в приобретении игорного оборудования) в счет ущерба от незаконных действий Мустафиной по предмету предъявленного обвинения. При этом объем обвинения не уменьшен на указанную сумму.

Адвокат ставит под сомнение достоверность показаний потерпевшей В., в обоснование ссылается на показания свидетеля Ч., который являлся личным водителем потерпевшей, пояснил, что В. склонна к преувеличению, она «сказочница», «людей кидает, люди не хотят иметь с ней дела».

В связи с сомнениями в финансовом положении В. стороной защиты подавались ходатайства о проверки принадлежности передаваемых денежных средств непосредственно потерпевшей В., однако указанные ходатайства было необоснованно отклонены.

Сообщает, что судом по ходатайству стороны обвинения был осмотрен флэш-накопитель (т. 2 л.д.224) с аудиозаписью разговора между Мустафиной, В. и Л., который необоснованно судом признан допустимым доказательством. Однако из стенограммы разговора следует, что В. не одна передавала денежные средства, а от нескольких людей, используя в разговоре слова «нас», «мы», что не согласуется с позицией обвинения о том, что ущерб причинен именно В., а не группе лиц.

Кроме этого, В. использовала в разговоре слово «наговорить», что согласно Толковому словарю русского языка С.И. Ожегова означает «ложно обвинить, оклеветать», что также согласуется с показаниями свидетеля Ч. и ставит под сомнение размер причиненного ущерба.

Указывает, что свидетель Л. в судебном заседании также поясняла, что в разговоре речь шла о взаимных денежных расчетах: В. просила с Мустафиной какие-то денежные средства в размере 500-700 тысяч руб., а Мустафина просила с В. 250 тысяч руб. по распискам. Суд в этой части необоснованно критически отнесся к показаниям свидетеля.

Далее отмечает, что моментом окончания продолжаемого преступления является момент совершения последнего действия либо момент пресечения преступления. Указание на окончание преступления в апреле 2017 г. противоречит вступившему в силу приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г., где Мустафиной вменялись аналогичные преступные действия. В рамках предыдущего дела также указывалось на периоды передачи В. денежных средств Мустафиной за «покровительство игорной деятельности», в том числе в 2016 г. Указанным показаниям В. была дана надлежащая оценка в том приговоре об отсутствии достаточных и допустимых доказательств, подтверждающих указанные обстоятельства. В том же приговоре указано, что умысел на обман В. возник у Мустафиной в апреле 2017 г., а преступные действия были пресечены правоохранительными органами в июле 2017 г. Таким образом, Мустафина совершала однородное продолжаемое преступление вплоть до задержания в июле 2017 г.

В обоснование ссылается на показания свидетеля Б., который пояснил, что в ходе оперативно-розыскной деятельности по документированию противоправной деятельности **** он не может обозначить какие-либо факты передачи денег от В. в пользу Мустафиной в период с июля 2016 г. по апрель 2017 г., а оперативный эксперимент по передаче денежных средств проводился в июле 2017 г. Показаниям указанного свидетеля и составленным им документам в рамках ОРМ дана оценка в приговоре суда от 19 сентября 2018 г., а по настоящему уголовному делу государственное обвинение фактически вынудило суд повторно дать оценку этим доказательствам.

Адвокат утверждает, что тождественность доказательств по делам свидетельствует о том, что настоящее уголовное дело направлено на дополнительное вменение неких эпизодов продолжаемого преступления, по которому Мустафина уже осуждена предыдущим приговором, обвинение фактически допустило совокупность преступлений, за одинаковые продолжаемые действия, что не согласуется с принципами уголовного закона.

В обоснование довода о недопустимости в качестве доказательства осмотра флэш-накопителя с аудиозаписью разговора между Мустафиной, В. и Л., указывает, что изначально у потерпевшей имелся оригинал файла аудиозаписи, на котором было «7 или 8 записей», который потерпевшая передала следователю Х. осенью 2017 г. Саму запись потерпевшая производила на свой телефон, который на следствии не осматривался, запись на флэш-накопитель была произведена неустановленными людьми, с помощью неустановленной техники в Интернет кафе на основании гражданско-правового договора об оказании услуг. Специалист Ц. суду пояснил, что проверить производился ли с записью монтаж, склейка, разрывы или иные манипуляции возможно только путем сопоставления проверяемого файла с первоначальным оригиналом. Однако в материалах дела отсутствует оригинал записи и отсутствует информация о первоисточнике записи.

Полагает, что одних лишь показаний потерпевшей для осуждения Мустафиной И.Р. недостаточно.

Утверждает, что исходя из позиции обвинения, по делу необходимо признать потерпевшими ряд лиц, которым причинен вред, провести ряд экспертиз и запросить дополнительные сведения, для чего необходимо дополнительное расследование.

На основании изложенного, адвокат просит приговор в отношении Мустафиной И.Р. отменить и вернуть уголовное дело прокурору.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционного представления и апелляционных жалоб, выслушав стороны судебного разбирательства, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Рассмотрение уголовного дела проведено судом первой инстанции в соответствии с положениями главы 35 УПК РФ, определяющей общие условия судебного разбирательства, а также глав 36-39 УПК РФ, регламентирующих процедуру рассмотрения уголовного дела.

Как усматривается из материалов дела, судом при рассмотрении дела в судебном заседании каких-либо нарушений процессуального закона, которые могли бы повлиять на законность и обоснованность судебного решения, не допущено. Дело рассмотрено судом первой инстанции полно и объективно.

Принцип состязательности сторон при рассмотрении дела соблюден. Судом первой инстанции были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Вопреки утверждениям стороны защиты, обстоятельств, свидетельствующих о том, что суд, помимо функции разрешения дела, осуществлял функции обвинения либо защиты, не установлено.

Все обстоятельства, подлежащие доказыванию, в соответствии со ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу установлены и указаны в обвинительном заключении, которое соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ. Каких-либо препятствий для постановления судом приговора и оснований для возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ не имелось, в связи с чем суд первой инстанции обоснованно отклонил доводы стороны защиты в этой части, признав их необоснованными. Вынесения судом решения об отказе в возврате дела прокурору в порядке ст.237 УПК РФ без удавления в совещательную комнату основанием для отмены приговора не является.

Обвинительный приговор соответствует ст. 307 УПК РФ, вопреки доводам защиты в нем содержится описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, мотивов и целей преступления. Указание в обвинении и судом в приговоре периодов передачи денежных средств и общих названий мест по некоторым из 12 фактов передачи законность и обоснованность приговора не влечет и право Мустафиной за защиту не нарушает.

Проанализированы доказательства, обосновывающие выводы суда о виновности Мустафиной И.Р. в совершении мошенничество, то есть хищения чужого имущества путем обмана, в особо крупном размере, которые судом проверены и оценены в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ, сопоставлены между собой и им дана оценка с точки зрения относимости, допустимости и достоверности, а в совокупности – достаточности для разрешения дела по существу и постановления обвинительного приговора

В судебном заседании Мустафина И.Р. свою вину в предъявленном ей обвинении не признала, как и гражданский иск потерпевшей. При этом подтвердила свои показания, данные в ходе предварительного следствия, оглашенный судом на основании п.3 ч.1 ст.276 УПК РФ, согласно которым обвинение вызвано провокацией со стороны адвоката Спицына И.В. за ее изобличающие показания в отношении ****, которую защищал Спицын И.В. Показания В. являются заведомо ложными и направлены на вымогательство с нее денежных средств в сумме 3 000 000 рублей. Обстоятельства обвинения, а также все взаимоотношения с В. ранее проверялись следственным комитетом и судом, им дана юридическая оценка, в том числе вступившим в законную силу приговором Октябрьского районного суда г.Владимира от 19 сентября 2018 года, согласно которому получение от В. денежных средств за покровительство **** игорного бизнеса с апреля 2017 по июль 2017 года квалифицированы как длящееся преступление с момента возникновения умысла. Уголовное законодательство не допускает привлечение к ответственности дважды за одни и те же действия. В период с июня 2016 года по май 2017 года никаких денежных средств за покровительство В. ей не передавала. В данный период В. обращалась к ней лишь за юридической помощью.

Несмотря на отрицании осужденной своей вины, совокупность собранных по делу доказательств позволила суду сделать обоснованный вывод о ее доказанности в совершении преступления. При этом все доводы стороны защиты, в том числе приведенные в апелляционной жалобе, оценены судом первой инстанции и обоснованно расценены как способ защиты от предъявленного обвинения.

Так, из показаний потерпевшей В. следует, что в феврале 2016 года ****. 26 июля 2016 года у нее состоялся разговор с ее знакомой Мустафиной И.Р., которая сообщила о том, что сотрудники полиции намерены закрыть **** заведение и привлечь к ответственности. При этом Мустафина заявила, что может решить этот вопрос и выступить посредником в передаче денежных средств сотрудникам полиции за то, что те **** игровое заведение не тронут. Для этого Мустафина потребовала платить по 80 тысяч рублей ежемесячно. Будучи введенной в заблуждение и испугавшись, она согласилась с предложением Мустафиной. Кроме того, она заплатила Мустафиной деньги за незакрытие **** клуба, передавала той деньги по требованию на организацию сотрудникам полиции праздников – на Новый год, 23 февраля, 8 марта, а также покупала спиртные напитки и продукты. Всего за период с 26 июля 2016 года по апрель 2017 года она (В.) передала Мустафиной денежных средств и продуктов питания на общую сумму 1260000 рублей, при передаче денег, происходивших в различных местах г. Владимира, никто не присутствовал, но ее на встречи с Мустафиной подвозили ее знакомые. В силу отсутствия денежных средств, она некоторые суммы занимала у знакомых, сдавала в ломбард ювелирные украшения.

Кроме того, указала, что она на свой мобильный телефон произвела аудиозапись разговора, который состоялся 14 или 15 июля 2017 года между ней (В.), Л. и Мустафиной И.Р. Разговор проходил в машине около ее (В.) дома по поводу действий Мустафиной И.Р., не выполнившей свои обязательства по обеспечению «крышевания» игрового клуба.

Показания потерпевшая В. подтвердила в ходе проведения очной ставки с обвиняемой Мустафиной И.Р., а также в ходе проведения проверки показаний на месте.

Вопреки утверждениям стороны защиты, виновность Мустафиной И.Р., помимо показаний потерпевшей, доказана и иными доказательствами, подробно изложенными в приговоре, в частности:

- протоколами осмотров признанного вещественным доказательством флеш-накопителя марки «ADATA» и фото-таблицами к ним, согласно которым в том числе с участием с участием потерпевшей В. и ее представителя-адвоката Спицына И.В., свидетеля Л., на котором содержится аудиозапись разговора, состоявшегося между В., Л. и Мустафиной И.Р. в ходе которого В. указывает, что передала Мустафиной И.Р. за так называемую «крышу» 1200000 рублей, из расчета 80 тысяч рублей за 10 месяцев, а также 160 тысяч за снятие с «разработки», 10 тысяч за то что не вовремя оплатили, а также пять тысяч на коньяк. При этом, В. называет места передачи денег, спиртного, продуктов Мустафиной И.Р. Во время разговора Мустафина И.Р. не оспаривая факт передачи денег, не соглашается лишь с суммами и указывает, что брала лишь около 900000 рублей. При этом Мустафина на претензии В. отвечает, что с ГУВД все было «ровно», а если бы это было не так, то ****. Участвующие в ходе осмотров В., Л. пояснили, что данный разговор действительно имел место быть летом 2017 года у дома В. Кроме того, В. пояснила, что этот разговор записывала именно она;

- протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого при осмотре камеры хранения вещественных доказательств Октябрьского МСО СУ СК России по Владимирской области СК России по Владимирской области» в опечатанном конверте со ссылкой на уголовное дело № 8051 обнаружен флеш-накопитель, с которого на оптический диск перенесена запись разговора Мустафиной И.Р. с В. При прослушивании в ходе осмотра установлены две аудиозаписи переговоров В. и Мустафиной И.Р. в том числе, о предстоящем открытии нового клуба, при этом В. интересуется у Мустафиной И.Р. не получится ли так, как в прошлый раз, когда заплатили, миллион рублей, но кончилось все плохо. Мустафина И.Р. убеждает В., что поэтому ее (В.) целый год и не трогали. В. требует вернуть ей расписки, Мустафина И.Р. отказывается, В. требует гарантий, поскольку ранее передала миллион двести тысяч рублей неизвестно куда, Мустафина И.Р. не соглашается с указанной суммой, ведет свои расчеты, ведется спор по расчетам.

- протоколом осмотра предметов - оптических носителей информации с детализацией телефонных соединений, согласно которому в период с 26 июля 2016 года по 3 апреля 2017 года между абонентским номером 8 ****, которым пользовалась Мустафина И.Р. и абонентским номером 8 ****, которым пользовалась В. устанавливались неоднократные телефонные соединения различной продолжительности, а также поступали смс-сообщения. (за 24 дня 46 звонков и 1 смс). При этом 26 июля 2016 года между абонентскими номерами, используемыми В. и Мустафиной И.Р. было установлено 8 соединений;

- показаниями свидетелей Н1., Н2., Д., Т., П., С., К., которые пояснили, что в период с июля 2016 года по апрель 2017 года В. занимала у своих знакомых различные денежные суммы, а также закладывала в ломбард золотые украшения, а полученные денежные средства передавала Мустафиной И.Р. за организацию покровительства сотрудниками правоохранительных органов незаконного игорного бизнеса, ****. Кроме того, свидетели Н2., Т., П., Ч. указывали, что подвозили или провожали В. к различным местам в г. Владимире, в которых та встречалась с Мустафиной И.Р., а свидетели Т., П. указали, что видели, как В. непосредственно перед встречами с Мустафиной И.Р., пересчитывала денежные средства необходимые для передачи, после чего уходила с этими деньгами и встречалась с Мустафиной И.Р. Свидетель Н1. указала, что по просьбе В. со своей банковской карты переводила денежные средства - 50 тысяч рублей на банковскую карту Мустафиной И.Р.

- иными доказательствами, подробно изложенными в приговоре.

Все доказательства, на которые сослался суд, всестороннее исследованы в судебном заседании, проанализированы и оценены в соответствии с требованиями ст. 88 УПК РФ с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности, а также достаточности для разрешения уголовного дела по существу.

Показания потерпевшей, и свидетелей получены в соответствии с требованиями закона, являются полными, последовательными, согласуются между собой и с иными доказательствами, оснований оговора осужденной не установлено.

Мотивы, по которым суд принял во внимание одни показания и отверг другие, вопреки доводам стороны защиты, приведены в судебном решении и убедительно мотивированы.

Позиция осужденной правомерно расценена как способ защиты от обвинения, поскольку она объективно не нашла своего подтверждения и полностью опровергается совокупностью доказательств по делу.

Протоколы всех следственных действий по уголовному делу составлены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, что подтверждается подписями участвующих в их проведении лиц, содержат сведения о ходе и результатах их проведения, в связи с чем суд обоснованно признал их допустимыми и достоверными.

Содержание исследованных судом доказательств изложено в приговоре в той части, которая имеет значение для подтверждения либо опровержения имеющих значение для дела обстоятельств. Фактов, свидетельствующих о приведении в приговоре показаний допрошенных лиц либо содержания письменных доказательств или иных документов таким образом, чтобы это искажало существо исследованных доказательств и позволяло им дать иную оценку, чем та, которая содержится в приговоре, судом апелляционной инстанции не установлено.

Каких-либо противоречий в выводах суда не содержится, не устраненных противоречий в доказательствах, вызывающих сомнение в виновности осужденного и требующих толкования в его пользу, не имеется.

Не приведено стороной защиты в жалобах и иных убедительных доводов, в том числе и в выступлениях в суде апелляционной инстанции, о незаконности приговора, являющихся основанием для его отмены или изменения. Фактически доводы стороны защиты строятся на ином изложении и оценке доказательств по делу, что само по себе основанием для отмены или изменения приговора не является.

Всем доводам защиты о недопустимости доказательств, в том числе записи разговора Мустафиной, В. и Л., и производными от нее судом в приговоре дана надлежащая оценка, и они убедительно отвергнуты. Каких-либо новых доводов, способных поставить под сомнение эти выводы, стороной защиты апелляционному суду не представлено, соответствующее ходатайство отклонено как несостоятельное.

Признаны несостоятельными и потому отвергнуты судом и довоыа защиты о необходимости проведения фоноскопической экспертизы по вышеуказанной записи этого разговора. С этими выводами соглашается и суд апелляционной инстанции, отвергнув аналогичное ходатайство. Запись разговора была прослушана с ее участниками в ходе предварительного следствия, а также в суде. В. и Л. однозначно подтвердили принадлежность голосов им и Мустафиной и суть разговора. Сама Мустафина также не отвергла этот разговор, но дала иную оценку его содержания. Оснований полагать, что эта запись смонтирована, изменена, вопреки утверждениям защиты нет, доводы об обратном голословны и объективно не подтверждены. То, что запись разговора скопирована с телефона на оптический диск безусловно установлено, поэтому дополнительного изучения этого вопроса не требуется.

Таким образом, совокупность исследованных и положенных в основу приговора допустимых и достоверных доказательств позволила суду правильно установить фактические обстоятельства совершенного преступления, умысел и мотив содеянного, и квалифицировать действия Мустафиной И.Р. по по ч.4 ст.159 УК РФ - мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, в особо крупном размере.

При этом вопреки доводам стороны защиты о необходимости получения дополнительных доказательств, в том числе о неисследованности принадлежности телефонных номеров по данным телефонных компаний, сведений о материальном положении потерпевшей не требовалось, поскольку она установлена иными доказательствами по делу. Поэтому соответствующие ходатайства защиты, как судом первой инстанции, так и апелляционной отвергнуты как несостоятельные.

Период совершения преступления судом установлен, при этом за рамки предъявленного обвинения суд не вышел.

Заявления Мустафиной о даче В. ложных и противоречивых показаний, оговоре под влиянием ее представителя адвоката Спицына и желании получить с нее деньги, неприязни, были предметом изучения суда первой инстанции и убедительно отвергнуты.

Суд соглашается с тем, что отдельные неточности и разночтения в показаниях потерпевшей и свидетелей имели место, но связано это с давностью событий и в основном они были устранены.

Поскольку в судебном заседании было установлено, что Мустафина И.Р. совершила хищение денежных средств и иного имущества потерпевшей в сумме 1064947 рублей, что с учетом п.4 Примечания к ст.158 УК РФ превышает 1000000 рублей и образует особо крупный размер, суд пришел к правильному выводу, что квалифицирующий признак мошенничества «в особо крупном размере» нашел свое подтверждение.

При этом апелляционным судом отвергаются доводы защиты о неустановлении суммы ущерба и что указанная сумма заявлена лишь со слов потерпевшей, что по делу должны были быть в качестве потерпевших и иные, кроме В. лица. Сумма ущерба подтверждена совокупностью изложенных в приговоре доказательств, с приобщением соответствующих документов, в том числе записями разговоров В. и Мустафиной.

То, что В. для передачи Мустафиной брала денежные средства в долг, в том числе 50 тысяч рублей у своей дочери Н1., свидетелей К., С., Т. без оформления договоров займа в соответствии с положениями ГК РФ, не является основанием для признания этих лиц потерпевшими, поскольку В. долги отдавала, пособниками в передаче взяток те явно не являлись.

Отвергается как несостоятельный и довод защиты о необходимости исключения из суммы ущерба 250 тысяч рублей, поскольку наличие у В. каких-либо иных денежных обязательств перед Мустафиной, помимо переданных той под влиянием обмана, ничем не подтверждено. При этом изучения материального состояния потерпевшей, вопреки утверждениям защитника, явно не требовалось, поскольку основной доход у той был от ****.

Вместе с тем, исходя из того, что при изложении существа предъявленного Мустафиной И.Р. обвинения в части размера материального ущерба, было приведено на основании предположительных данных о количестве переданных продуктов питания, суд, исходя из положений ч.ч.3 и 4 ст.14 УПК РФ из объема предъявленного Мустафиной И.Р. обвинения обоснованно исключил их стоимость из размера ущерба.

Неубедительны и доводы защиты о том, что Мустафина фактически осуждена дважды за одно и то же продолжаемое преступление, по которому уже был вынесен приговор 19 сентября 2018 года, поскольку преступление по этому приговору совершено до преступления по приговору от 19 сентября 2018 года, касается тех событий, которые не были установлены предыдущим приговором. При этом использование отдельных доказательств, которые были предметом изучения и оценки суда по приговору от 19 сентября 2018 года является законным и обоснованным, поскольку служит доказательствами по преступлению по настоящему приговору.

Нельзя согласиться с приведенными стороной защиты доводами о необоснованном удалении Мустафиной из зала судебного заседания и нарушении тем самым ее права на защиту. Из протокола судебного заседания и аудиозаписи следует, что в судебных заседаниях Мустафина И.Р. систематически нарушала порядок судебного заседания, на неоднократные замечания и предупреждение судьи о возможном удалении из зала судебного заседания не реагировала, 5 ноября 2021 года препятствовал продолжению судебного заседания – допросу свидетеля К., в связи с чем на основании ч. 3 ст. 258 УПК РФ председательствующим судьей было обоснованно принято процессуальное решение об удалении подсудимой из зала судебного заседания, которое не повлекло за собой нарушения права Мустафиной И.Р. на защиту. В период отсутствия подсудимой в судебном заседании был продолжен допрос свидетеля К., при этом адвокаты активно защищали интересы подсудимой. Все последующие судебные заседания по делу были проведены с участием подсудимой, без ограничения ее процессуальных прав, в том числе на защиту. Следует отметить и то, что стороной защиты ходатайство дополнительном допросе этого свидетеля не заявлялось, а заявления о наличии к ней вопросов голословны.

Удаление подсудимой или потерпевшей является правом председательствующего, поэтому заявления Мустафиной о большем количестве замечаний потерпевшей В. без ее удаления из зала суда несостоятельны, о какой-либо предвзятости суда не свидетельствует.

Вопреки утверждениям осужденной, какого-либо нарушения ее прав при предоставлении ей последнего слова допущено не было, председательствующий делал лишь замечания о том, что излагаемые Мустафиной обстоятельства к делу не относятся. При этом Мустафиной была предоставлена возможность подготовиться и в результате своим правом на последнее слова она воспользовалась в полном объеме, что подтверждено протоколом судебного заседания, поданные на которой замечания были рассмоторены надлежащим образом.

Таким образом, оснований для отмены приговора по приведенным в апелляционных жалобах и судебном заседании доводам, а также для иной квалификации содеянного суд апелляционной инстанции не находит.

При назначении наказания Мустафиной И.Р. судом в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 60 УК РФ учтены характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности осужденной, смягчающие наказание обстоятельства, влияние назначенного наказания на ее исправление и на условия жизни ее семьи. Требования ст. 43 УК РФ не нарушены.

Учтено, что Мустафина И.Р. совершила умышленное тяжкое преступление при отсутствии судимости, в зарегистрированном браке не состоит, к административной ответственности не привлекалась, на учетах в психиатрическом и наркологическом диспансерах не состоит, имеет **** и место жительства, по которому, как и по местам ****, характеризуется положительно, **** имела ведомственные поощрения и характеризовалась также положительно, по месту содержания под стражей характеризуется удовлетворительно.

Обстоятельствами, смягчающими наказание Мустафиной И.Р., суд признал ****, добровольное частичное возмещение причиненного ущерба потерпевшей в размере 250000 рублей, что подтверждено надлежащим образом распиской потерпевшей..

При этом судом отвергаются доводы потерпевшей о том, что данная денежная сумма была получена ею по другому делу, под влиянием заблуждения и обмана, поскольку имеющаяся в деле ее расписка это прямо опровергает (т.7 л.д 203).

Обстоятельств, отягчающих наказание Мустафиной И.Р., не установлено.

Каких-либо иных обстоятельств, подлежащих учету в качестве смягчающих наказание, в материалах уголовного дела не имеется.

Позиция потерпевшей о наказании была известна суду. Вместе с тем по смыслу закона обязанность государства обеспечивать права потерпевших от преступлений не предполагает наделение их правом определять необходимость осуществления публичного уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности и наказания; такое право принадлежит только государству. При таких обстоятельствах доводы жалобы потерпевшей о необходимости учета ее мнения и усиления наказания в данной части являются несостоятельными.

Решение суда о назначении наказания в виде реального лишения свободы суд апелляционной инстанции находит обоснованным и мотивированным, соответствующим целям восстановления социальной справедливости, исправления осужденной и предупреждения совершения ею новых преступлений.

Суд не нашел оснований для применения ст.73 УК РФ, ст.64, ч. 6 ст.15 об изменении категории тяжести преступления, свои выводы об этом убедительно мотивировал. Не согласиться с ними у суда апелляционной инстанции, оснований нет.

При определении размера наказания подсудимой, суд учел положения ч.1 ст.62 УК РФ в связи с наличием смягчающего наказание Мустафиной И.Р. обстоятельства, предусмотренного п.«к» ч.1 ст.61 УК РФ, и отсутствия отягчающих обстоятельств.

Исходя из того, что Мустафина И.Р. совершила преступление по этому уголовному делу до вынесения приговора Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 года, судом сделан правильный вывод о необходимости назначения ей окончательного наказания по совокупности преступлений.

Вместе с тем, следует признать заслуживающими внимания доводы апелляционного представления о том, что судом при этом была допущена ошибка, поскольку суд при этом сослался лишь на ч. 5 ст. 69 УК РФ, то есть по совокупности преступлений путем частичного сложения, как основного, так и дополнительного наказания, с зачетом отбытых наказаний, входящих в совокупность. Однако суд фактически при этом частично сложил основное наказание в виде лишения свободы и полностью присоединил дополнительное наказание, то есть применил положения ч. 4 ст. 69 УК РФ.

Исходя из этого и доводов апелляционного представления, суд апелляционной инстанции считает необходимым в этой части приговор изменить, дополнив резолютивную часть приговора указанием о назначении Мустафиной И.Р. окончательного наказания на основании ч. 4 и ч. 5 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения основного наказания и присоединения дополнительного наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г. Вместе с тем изменение назначенного окончательного наказания это обстоятельство не влечет.

Таким образом, назначенное Мустафиной И.Р. наказание как за преступление по приговору, так и окончательное, по совокупности преступлений, суд апелляционной инстанции признает справедливым, оно соразмерно содеянному, соответствует общественной опасности совершенного преступления и личности виновного, определено с учетом всех значимых обстоятельств, в том числе смягчающих наказание, полностью отвечает задачам исправления осужденного и предупреждению совершения им новых преступлений.

Каких-либо неучтенных обстоятельств, способных повлечь смягчение либо усиление назначенного наказания, нет и в жалобах не приведено. Оснований полагать, что какие-либо установленные обстоятельства учтены судом не в полной мере, или недостаточно исследованы, не имеется.

Вид исправительного учреждения, в котором осужденной надлежит отбывать наказание – исправительная колония общего режима, судом определен верно, на основании п.«б» ч.1 ст.58 УК РФ.

Вместе с тем, при решении вопроса о мере пресечения Мустафиной И.Р. до вступления приговора в законную силу, суд допустил ошибку, указав, что изменяет Мустафиной И.Р. меру пресечения с подписки о невыезде и надлежащем поведении на заключение под стражу. Согласно материалам дела, в частности справке к обвинительному заключению (т. 6 л.д.111), мера пресечения Мустафиной И.Р. по данному уголовному делу не избиралась, поскольку та отбывала наказание в виде лишения свободы.

Поэтому суд апелляционной инстанции считает необходимым это нарушение устранить путем внесения изменений в резолютивную часть приговора, указав об избрании Мустафиной И.Р. меры пресечения в виде заключения под стражу, вместо ее изменения.

Судом правильно исчислен срок отбывания наказания и произведен зачет времени содержания осужденной под стражей согласно п.«б» ч.3.1 ст.72 УК РФ - по приговору Ленинского районного суда г. Владимира от 28 марта 2017 года в период с 5 по 22 сентября 2011 года включительно, а по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира суда от 19 сентября 2018 года в период с 19 сентября 2018 года по 29 ноября 2018 года включительно, а также по этому приговору в период с 26 мая 2021 года по день вступления приговора в законную силу, из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Правильно принято и решение о зачете в срок отбытия Мустафиной И.Р. наказания по этому приговору, срок отбытого наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 года в период с 30 ноября 2018 года по 25 мая 2021 года включительно.

Срок дополнительного наказания в виде лишения права заниматься адвокатской деятельностью, верно, постановлено исчислять с момента отбытия основного наказания в виде лишения свободы.

Вместе с тем, суд апелляционной инстанции считает, что судом еще нарушен уголовно-процессуальный закон в части разрешения гражданского иска.

Так, признавая за потерпевшей В. право на удовлетворение гражданского иска к Мустафиной И.Р., и передав вопрос о размере возмещения для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства, суд исходил из того, что в результате преступных действий Мустафиной И.Р. признанной по делу потерпевшей В. причинен материальный ущерб и моральный вред.

Однако, по смыслу закона, в системе действующего правового регулирования вопрос о взыскании переданных потерпевшим (гражданским истцом) от мошенничества, совершенного под видом получения взятки, денег и других ценностей решается с учетом правомерности или противоправности поведения лица, их передавшего, что направлено на поддержание основ правопорядка и нравственности.

При этом вопреки разъяснениям, содержащимся в абз.2 п.24 и абз.1 п.30 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 года №24 «О судебной практике по делам о взяточничества и об иных коррупционных преступлениях», суд, квалифицировав как мошенничество действия Мустафиной И.Р. в части получения обманным путем от потерпевшей В. денежных средств за совершение действий, которые в действительности она не могла осуществить ввиду отсутствия полномочий, не принял во внимание, что в таком случае владельцы переданных ценностей подлежат ответственности за покушение на дачу взятки, и даже при освобождении их от уголовной ответственности на основании примечания к ст.291 УК РФ не вправе претендовать на возвращение этих ценностей.

Имеющимся в материалах дела постановлением следователя от 19 июля 2019 года по фактам данных действий в отношении В. были выделены материалы для проверки наличия в ее действиях преступления, предусмотренного ст.291 УК РФ (т.4 л.д.221).

При таких обстоятельствах правовые основания для взыскания судом с Мустафиной И.Р. в пользу В.указанных ею в гражданском иске денежных средств отсутствовали, в связи с чем суд апелляционной инстанции полагает необходимым, на основании п.2 ст.389.15 УПК РФ, обжалуемое судебное решение в данной части отменить с вынесением нового решения об отказе В. в удовлетворении исковых требований о возмещении вреда.

С учетом принимаемого судом апелляционной инстанции решения об отказе в удовлетворении исковых требований потерпевшей В. подлежит изменению и решение суда в части сохранения ареста на имущество Мустафиной И.Р. – автомобиля «****», наложенного в обеспечение исковых требований, поскольку оснований для сохранения ареста отсутствуют.

Вносимые в приговор изменения не влияют на вид и размер наказания, и, соответственно, не влечет изменение приговора в части назначенного наказания.

Каких-либо иных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона судом не допущено.

Таким образом, апелляционные представление государственного обвинителя Р. подлежит удовлетворению, а апелляционные жалобы потерпевшей, осужденной и ее защитника - оставлению без удовлетворения.

    На основании изложенного и руководствуясь ст.ст.389.13, 389.15., 389.20, 389.28 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

определил:

приговор Октябрьского районного суда г. Владимира от 26 мая 2021 года в отношении Мустафиной Ирины Раифовны изменить:

- в описательно-мотивировочной части приговора указать на назначение Мустафиной И.Р. окончательного наказния по совокупности преступлений в соотвествии с ч.ч. 4,5 ст.69 УК РФ путем частичного сложения основного наказания и присоединения дополнительного наказания.

На основании ч. 4 и ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания и основного наказания по приговору Октябрьского районного суда г. Владимира от 19 сентября 2018 г. и присоединения дополнительного наказания по тому же приговору, назначить Мустафиной И.Р. окончательное наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права заниматься адвокатской деятельностью на срок 1 год 4 месяца.

Этот же приговор в части разрешения гражданского иска потерпевшей В. о признании за потерпевшей В. права на удовлетворение гражданского иска к Мустафиной И.Р. о возмещении вреда, причиненного преступлением, отменить, в удовлетворении исковых требований потерпевшей В. отказать.

Этот же приговор в части сохранения ареста на имущество Мустафиной И.Р. – автомобиль «****» регистрационнный знак ****, наложенный постановлением Октябрьского районного суда г. Владимира от 17 июля 2019 года отменить, сняв арест на указанный автомобиль.

Изменить резолютивную часть приговора, указав об избрании Мустафиной И.Р. меры пресечения в виде заключения под стражу, вместо ее изменения.

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы осужденной Мустафиной И.Р. и в ее защиту адвоката Колосова А.Ю. – без удовлетворения.

Апелляционное представление государственного обвинителя Р. удовлетворить.

Апелляционное определение может быть обжаловано во Второй кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, через Октябрьский районный суд г. Владимира в течение 6 месяцев со дня его вынесения, а осужденной, содержащейся под стражей, - в тот же срок со дня вручения ей копии апелляционного определения.

Пропущенный по уважительной причине срок кассационного обжалования может быть восстановлен судьей октябрьского районного суда г. Владимира по ходатайству лица, подавшего кассационные жалобу или представление. Отказ в его восстановлении может быть обжалован в порядке, предусмотренном главой 45.1 УПК РФ.

В случае пропуска указанного срока или отказа в его восстановлении кассационная жалоба подается непосредственно в суд кассационной инстанции. Осужденная вправе ходатайствовать о своем участии в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Председательствующий                        В.В.Великанов

Судьи                                     А.В.Клюквин

         Ю.Н.Пальцев