Решение по делу № 7У-10690/2020 [77-1788/2020] от 09.07.2020

ВОСЬМОЙ КАССАЦИОННЫЙ СУД ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

дело №77-1788/2020

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Кемерово                                      2 сентября 2020 г.

Судебная коллегия по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Сиротинина М.П.,

судей Лазаревой О.Н., Павлюк В.Я.,

при секретаре Шарафутдиновой К.С.

с участием

прокурора Семенова А.С.,

представителя потерпевшего ФИО1 – адвоката Ширяева А.В.,

осужденных Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В., Щербакова Е.С.,

защитника осужденного Авдеева И.О. – адвоката Лисун Е.А.,

защитника осужденного Давлятова Р.О. – адвоката Киселевой Е.В.,

защитника осужденного Жегло В.В. – адвоката Коломейчука О.А.,

защитника осужденного Щербакова Е.С. – адвоката Лукашевича В.А.,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам потерпевшего ФИО1, осужденного Давлятова Р.О., адвоката Коломейчука О.А., поданной в защиту осужденного Жегло В.В., адвоката Лисун Е.А., поданной в защиту осужденного Авдеева И.О., адвоката Лукашевича В.А., поданной в защиту осужденного Щербакова Е.С. на приговор Первомайского районного суда г. Новосибирска от 2 сентября 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от 5 февраля 2020 г.

Заслушав доклад председательствующего, выступления осужденных Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В., Щербакова Е.С., их защитников – адвокатов Лисун Е.А., Киселевой Е.В., Коломейчука О.А., Лукашевича В.А., представителя потерпевшего – адвоката Ширяева А.В., поддержавших доводы кассационных жалоб по изложенным в них мотивам, а также мнение прокурора Семенова А.С. об оставлении кассационных жалоб без удовлетворения, судебная коллегия,

установила:

по приговору Первомайского районного суда г. Новосибирска от 2 сентября 2019 г.

Авдеев Иван Олегович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, не судимый, -

признан виновным и осужден к лишению свободы по:

- пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ – на срок 5 лет;

- п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ – на срок 7 лет.

В соответствии ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 1 месяц с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

Давлятов Роман Олимович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, не судимый, -

признан виновным и осужден к лишению свободы по:

- пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ – на срок 5 лет;

- п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ – на срок 7 лет.

В соответствии ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 1 месяц с отбыванием в исправительной колонии строгого режима;

Жегло Виктор Владимирович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, не судимый, -

признан виновным и осужден к лишению свободы по:

- ч. 3 ст. 33, пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ – на срок 5 лет 6 месяцев;

- ч. 3 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ – на срок 7 лет 6 месяцев, со штрафом в размере 444 654 рублей.

В соответствии ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 8 лет с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в размере 444 654 рублей;

Щербаков Евгений Станиславович, родившийся ДД.ММ.ГГГГ в <адрес>, гражданин РФ, не судимый,-

признан виновным и осужден к лишению свободы по:

- ч. 5 ст. 33, пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ – на срок 5 лет 3 месяца;

- ч. 5 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ – на срок 7 лет 3 месяца, со штрафом в размере 100 000 рублей.

В соответствии ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний окончательно назначено наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 6 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в размере 100 000 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от 5 февраля 2020 г. вышеназванный приговор изменен.

Определено исключить из числа доказательств виновности осужденных протокол осмотра участка местности с участием потерпевшего ФИО1 (т.1 л.д. 154-156), исключить указание суда об отнесении применения в автомобиле насилия к ФИО1 в виде нескольких ударов по спине и голове к составу вымогательства чужого имущества.

Определено исключить из осуждения Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В. и Щербакова Е.С. по факту совершения ими вымогательства признак «с применением насилия» и считать их осужденными за данное преступление соответственно:

- Авдеева И.О. и Давлятова Р.О. по п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенного группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере;

- Жегло В.В. по ч. 3 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ за организацию вымогательства, то есть требование передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенного группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере;

- Щербакова Е.С. по ч. 5 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ за пособничество в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенного группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Определено указать на применение при назначении наказания каждому из осужденных правил, предусмотренных ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Определено снизить наказание, назначенное Жегло В.В., по ч. 3 ст. 33, пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ до 5 лет 5 месяцев лишения свободы; по ч. 3 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ до 7 лет 5 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 444 654 рублей. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний назначено Жегло В.В. наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 10 месяцев с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в размере 444 654 рублей.

Определено снизить наказание, назначенное Щербакову Е.С., по ч. 5 ст. 33, пп. «а», «в», «г», «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ до 5 лет 2 месяцев лишения свободы; по ч. 5 ст. 33, п. «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ до 7 лет 2 месяцев лишения свободы со штрафом в размере 100 000 рублей. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения назначенных наказаний назначено Щербакову Е.С. наказание в виде лишения свободы на срок 7 лет 4 месяца с отбыванием в исправительной колонии строгого режима со штрафом в размере 100 000 рублей.

Определено наказание, назначенное Авдееву И.О. и Давлятову Р.О., оставить без изменений.

Определено исчислять срок наказания со дня вступления приговора в законную силу, то есть с 5 февраля 2020 г., с зачетом времени содержания осужденных под стражей с 9 октября 2017 г. в срок отбытого наказания, в соответствии с правилами, установленными п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима.

В остальной части приговор оставлен без изменений.

Авдеев И.О. и Давлятов Р.О. осуждены за совершение из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, похищения человека. Они же признаны виновными в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Жегло В.В. осужден за организацию совершения из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, похищения человека. Он же признан виновным в организации вымогательства, то есть требования передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Щербаков Е.С. осужден за пособничество совершению из корыстных побуждений, группой лиц по предварительному сговору, с применением предметов, используемых в качестве оружия, с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, похищения человека. Он же признан виновным в пособничестве в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, совершенном группой лиц по предварительному сговору, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Преступления совершены при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе потерпевший ФИО1 просит об изменении вышеназванных судебных решений, а именно об оправдании Авдеева И.О., Жегло В.В. и Щербакова Е.С., а также об изменении квалификации действий Давлятова Р.О. и ФИО2 на самоуправство.

Основываясь на собственном анализе исследованных доказательств, делает вывод о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела.

Сообщая о непричастности Авдеева И.О. к преступлению, указывает на ошибочность своих первоначальных показаний, в которых он указывал на осужденного как на виновное лицо. Утверждает, что спутал осужденного с похожим на него ФИО2 Кроме того, указывает, что первоначальные показания о причастности Авдеева И.О. были им даны под влиянием следователя, убедившего его дать соответствующие пояснения.

Ссылаясь на показания свидетелей, подтвердивших алиби Авдеева И.О., а также на представленные суду письменные доказательства, делает вывод о том, что в период рассматриваемых событий Авдеев И.О. находился в г. Кемерово и не совершал в отношении него какого-либо преступления.

Сомневаясь в причастности Жегло В.В. и Щербакова Е.С. к преступлению, высказывает мнение о недоказанности вины последних.

Полагает, что рассматриваемые события произошли из-за того, что ФИО3, с которым у него имелись разногласия в сфере финансов, введя в заблуждение ФИО2 и Давлятова Р.О., с их помощью, решил забрать у него денежные средства, в счет погашения предполагаемого долга.

В кассационной жалобе адвокат Коломейчук О.А., действуя в защиту Жегло В.В., просит об отмене вышеназванных судебных решений и об оправдании его подзащитного.

Указывает, что по делу отсутствуют доказательства, подтверждающие обстоятельства предварительного сговора осужденных на совершение преступлений.

Считает, что вина его подзащитного не нашла своего подтверждения, поскольку не доказано наличие у Жегло В.В. умысла, не установлены мотив и цель его действий, а также обстоятельства совершения преступления. При этом указывает, что изложенные в приговоре выводы суда основаны на предположениях и домыслах, а не на исследованных доказательствах.

Отмечает, что при вынесении приговора суд не учел всех обстоятельств инкриминируемых осужденному деяний, положил в основу обвинения не проверенные доказательства, не устранил многочисленные противоречия в исследованных доказательствах, допустив грубые нарушения норм УПК РФ.

Ссылаясь на показания осужденных и свидетеля ФИО4, считает, что по делу доказан лишь факт нахождения Жегло В.В.в г. Новосибирске, но не совершение им преступлений.

Сообщает о противоречиях, имеющихся в показаниях потерпевшего относительно фактических обстоятельств дела.

Полагает недостоверным вывод суда о том, что Авдеев И.О. забирал заказ у свидетеля ФИО5, поскольку при проведении опознания свидетелем осужденного были нарушены требования уголовно-процессуального закона.

Отмечая недостатки предварительного следствия, указывает на несвоевременность допроса потерпевшего, не проведение проверки пути следования потерпевшего, свидетелей и осужденных, не принятие мер к установлению дополнительных свидетелей и истребованию видеозаписи камер видеонаблюдения, находящихся на различных объектах (зданиях) г. Новосибирска.

Ссылаясь на показания ФИО6 и ФИО7, сообщивших об оказании на них во время допросов психологического давления, делает вывод о заинтересованности ФИО8, расследовавшего уголовное дело, в его исходе. В обоснование своего вывода также сообщает, что в процессе предварительного следствия ФИО8 требовал от свидетелей передачи взяток, за что был вначале отстранен от производства по делу, а в дальнейшем уволен из органов следственного комитета. Кроме того, ссылаясь на показания потерпевшего, указывает, что именно ФИО8 указывал ФИО1 опознать Авдеева И.О. как похитителя, то есть дать ложные показания.

Считает, что при проведении всех опознаний были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые влекут признание их недопустимыми. В частности, сообщает, что при проведении опознания свидетелем ФИО5 осужденного Авдеева И.О. отсутствовали понятые, а до проведения названного следственного действия сотрудник полиции прислал свидетелю фото опознаваемого лица. При проведении опознания потерпевшим осужденного Давлятова Р.О. не указаны данные статистов, изображения которых имеет явное отличие по их возрасту, не указаны приметы, по которым ФИО1 опознал осужденного, а изображения опознаваемых отличаются по размеру. При проведении опознания потерпевшим осужденного Авдеева И.О., а также при опознании свидетелем ФИО4 осужденного Давлятова Р.О., присутствовал сотрудник полиции, не входящий в состав следственной группы, а в качестве понятой выступала студентка ВУЗа, проходившая практику в правоохранительных органах, то есть заинтересованное лицо. Также отмечает, что один из статистов, участвовавших в опознании Давлятова Р.О. свидетелем ФИО4 старше осужденного на 8 лет. Оспаривая законность проведения опознания Жегло В.В. свидетелем ФИО9, подлинные данные о личности которой сохранены в тайне, отмечает, что в его проведении также принимал участие сотрудник полиции, не входивший в состав следственной группы, а приглашенные статисты не соответствовали возрасту Жегло В.В., который имел по отношению к ним существенные отличия, поскольку, являясь лицом, содержащимся под стражей, был не брит и не имел в обуви шнурков. Кроме того, обращает внимание, что ранее сотрудник полиции продемонстрировал свидетелю фотографию Жегло В.В.

Полагает, что показания свидетеля ФИО10, подлинные данные о личности которого сохранены в тайне, являются недопустимыми доказательствами, поскольку свидетель не указал источник своей осведомленности. При этом обращает внимание на нарушение порядка допроса названного свидетеля, поскольку постановление о его допросе в условиях исключающих визуальное наблюдение судом не выносилось.

Анализируя выводы судебной фоноскопической экспертизы, указывает на отсутствие голосов осужденных на записях, которые, по мнению стороны обвинения, подтверждают их вину. В тоже время отмечает, что принадлежность исследуемых голосов ФИО2 не проверена.

Указывает на отсутствие доказательств причастности Жегло В.В. к организации похищения человека и вымогательства, в том числе при отмеченных квалифицирующих признаках преступлений.

Кроме того, ссылаясь на факт добровольного освобождения потерпевшего Давлятовым Р.О., ФИО2 и ФИО3, делает вывод об их добровольном отказе от совершения преступления.

Указывая на факты передачи 300 000 рублей и о переводе потерпевшим 144 564 рублей, делает вывод о том, что вымогательство имело место только в отношении этих средств, а не 2 000 000 рублей, наличие которых у потерпевшего не выяснено.

В кассационной жалобе адвокат Лисун Е.А., действуя в защиту Авдеева И.О., просит об отмене вынесенных судебных решений и о направлении уголовного дела для нового рассмотрения.

Указывает на несоответствие протокола судебного заседания требованиям ст. 259 УПК РФ, поскольку в нем отсутствуют сведения об окончании судебных заседаний, о разъяснении порядка ознакомления с протоколом судебного заседания и принесения на него замечаний, а также не отражено время удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора и время его оглашения.

Обращает внимание, что в нарушение ч. 2 ст. 295 УПК РФ суд не сообщил участникам процесса время оглашение приговора.

Считает, что отсутствие в протоколе требуемых в силу закона сведений о периоде нахождения председательствующего в совещательной комнате не позволяет установить время постановления и провозглашения приговора, а равно его соответствие указанной дате, констатировать достаточность времени нахождения председательствующего в совещательной комнате для изготовления текста приговора и соблюдение тайны совещательной комнаты

Указывая на проведение обыска в ООО «Энджел» сотрудником полиции, не включенным в состав следственной группы и без поручения следователя, делает вывод о недопустимости полученных по результатам обыска доказательств, а также последующих следственных действий по осмотру изъятых предметов и заключения судебной компьютерно-технической экспертизы.

Полагает недопустимыми показания свидетеля ФИО10, подлинные данные о личности которого сохранены в тайне, приводя в обоснование своей позиции мотивы, аналогичные изложенным в жалобе адвоката Коломейчука О.А. Кроме того, отмечает, что в материалах уголовного дела отсутствует конверт с данными о личности свидетеля и с постановлением об их сохранении в тайне. Также указывает, что перед допросом свидетеля ФИО10 судом не была установлена его личность. В тоже время отмечает, что данные о личности свидетеля были сохранены в тайне при отсутствии достаточных оснований.

Сопоставляя содержание ранее составленного по делу обвинительного заключения и оспариваемого приговора, делает вывод о составлении последнего путем технического копирования данных, указанных следователем в обвинительном заключении.

Анализируя исследованные по делу доказательства, указывает на несоответствие выводов суда фактическим обстоятельствам дела. В частности, сопоставляя показания потерпевшего и свидетеля ФИО4, считает их противоречивыми относительно определения лица, управлявшего автомобилем и получившего денежные средства. При этом, также как и адвокат Коломейчук О.А., указывает на нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные при проведении опознания осужденного Давлятова Р.О.

Ссылаясь на наличие у водителя автомобиля, в котором находился потерпевший татуировки – особой приметы, указанной потерпевшим, а также сообщая с одной стороны об отсутствии татуировок у Авдеева И.О., с другой стороны о наличии таковой у ФИО2, утверждает, что именно последний управлял названным автомобилем.

Считает, что судом необоснованно отклонены доказательства, свидетельствующие об алиби Авдеева И.О., а также сделан неверный вывод о получении 300 000 рублей Давлятовым Р.О.

Приводя в жалобе собственный анализ показаний потерпевшего, указывает, что они не подтверждают нахождения Авдеева И.О. в квартире, в которой удерживали ФИО1, а также опровергают показания ФИО5, свидетельствовавшего об обратном.

Сообщая о том, что в постановлении о производстве выемки сотовых телефонов были указаны только их наименования, без уточнения идентификационных данных, делает вывод о недостоверности полученных по результатам выемки доказательств, выражая сомнения в изъятии именно имевшихся у потерпевшего телефонов. При этом сообщая об изъятии в ходе названной выемки электронных носителей информации, делает вывод о недопустимости полученных в результате доказательств, поскольку для участия в рассматриваемом следственном действии не был привлечен специалист. Кроме того, отмечая недопустимость выемки сотовых телефонов, считает недопустимыми доказательства, полученные в результате проведенных в последствии следственных действий, связанных с исследованием изъятых предметов. В тоже время, указывая на не проведение компьютерно-технической экспертизы изъятого телефона «Prestigio», делает вывод о возможности изменения зафиксированной в нем информации, а потому о ее недостоверности.

Выражает сомнение в достоверности показаний потерпевшего, поскольку им в устном заявлении о преступлении, а также при допросе от 4 июля 2017 г. указывался IMEI номер сотового телефона, то есть информация, которую потерпевший на самом деле не мог знать, поскольку она могла быть получена только после подключения телефона к специальному оборудованию.

Указывает на недопустимость протоколов опознания, проведенных в ходе предварительного следствия.

В частности, отмечает, что при опознании потерпевшим осужденного Авдеева И.О. не были проверены пояснения ФИО1 о наличии у опознаваемого особой приметы – татуировки.

Приводит доводы, аналогичные доводам адвоката Коломейчука О.А. о недопустимости протоколов опознания в связи с участием в следственных действиях сотрудника полиции, не являющегося членом следственной группы, а также понятой, заинтересованной в исходе дела. Вместе с тем, ссылаясь на показания ФИО11, сообщившей о том, что в процессе проведения опознания, а именно после того как опознаваемые лица и статисты занимали свои места, следователь ФИО8 выходил из кабинета и возвращался вместе с опознающим и сотрудником полиции, ставит под сомнение достоверность полученных результатов опознаний. В тоже время, оспаривая вывод суда, указавшего на отсутствие у ФИО11 заинтересованности в исходе дела, обращает внимание на сообщенные ею ложные сведения об отсутствии места работы, поскольку она является следователем <данные изъяты>.

По мнению защитника, протокол опознания потерпевшим осужденного Давлятова Р.О. является недопустимым, поскольку проведен за 16 дней до допроса ФИО1 о приметах опознаваемого.

По мотивам, аналогичным изложенным в жалобе адвоката Коломейчука О.А. указывает на недопустимость опознания, проведенного свидетелем ФИО9, подлинные данные о личности которой сохранены в тайне, осужденного Жегло В.В. Кроме того, считает, что предусмотренных законом оснований для принятия решения о сохранении подлинных данных о личности ФИО9 у органа предварительного следствия не было.

Считает недопустимым опознание проведенное свидетелем ФИО5 осужденного Авдеева И.О., поскольку со слов свидетеля ему на сотовый телефон сотрудником полиции до опознания была направлена фотография Авдеева И.О. При этом указывает на то, что свидетель не смог указать очевидные особые приметы Авдеева И.О. и неверно указал его рост. С учетом изложенного, делает вывод о недостоверности показаний ФИО5 о том, что он видел осужденного в г. Новосибирске.

Ссылаясь на проведение ФИО12 обыска в помещении ООО «Энджел», делает вывод о ложности показаний свидетеля, утверждавшего о том, что он не участвовал в производстве обысков.

По мотивам, аналогичным изложенным в жалобе адвоката Коломейчука О.А., не соглашается с выводом суда о совершении вымогательства в особо крупном размере, а также о недоказанности факта предварительного сговора осужденных на совершение преступления. При этом, анализируя содержания записей телефонных разговоров потерпевшего, считает, что они не подтверждают факта вымогательства у ФИО1 2 000 000 рублей.

Ссылаясь на неустановление обвинением предмета, якобы использованного при совершении преступления, делает вывод о недоказанности применения такового.

Считает, что квалифицирующий признак преступлений с применением насилия и (или) угрозой его применения не нашел своего подтверждения, поскольку судебная медицинская экспертиза или освидетельствование потерпевшего проведены не были, а об угрозах применения насилия в свой адрес голословно заявил лишь сам потерпевший.

По мнению защитника, наличие корыстных побуждений в действиях осужденных не нашло своего подтверждения. При этом отмечает, что рассматриваемые события связаны решением финансовым вопросов между ФИО1 и ФИО3, которые не связаны ни с похищением потерпевшего, ни с вымогательством его имущества.

Кроме того, приводя в целом аналогичные мотивы, изложенные адвокатом Коломейчуком О.А., делает вывод об отсутствии в действиях осужденных состава преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, поскольку ФИО1 был освобожден Давлятовым Р.О., ФИО2 и ФИО3 Кроме того, основываясь на показаниях потерпевшего, сообщает, что во время того как ФИО1 был якобы похищен, он общался по телефону с супругой, свободно передвигался по квартире, выходил курить на балкон, ему предоставлялись еда и возможность смотреть телевизор.

В кассационной жалобе адвокат Лукашевич В.А., действуя в защиту Щербакова Е.С., просит об отмене вынесенных по делу судебных решений и о передаче уголовного дела для нового рассмотрения.

Отмечает, что в нарушение требований уголовно-процессуального закона, суд второй инстанции оставил без рассмотрения заявленные им в дополнительной апелляционной жалобе ходатайства об истребовании протоколов судебного заседания по уголовному делу в отношении ФИО2, а также о непосредственном исследовании аудиозаписей телефонных переговоров потерпевшего ФИО1

Считает, что в апелляционном определении не нашли своего разрешения все заявленные им доводы о незаконности приговора.

Указывает на незаконный отказ суда в соединении уголовного дела в отношении ФИО2 с настоящим уголовным делом, поскольку раздельное рассмотрение уголовных дел об одних и тех же обстоятельствах существенно нарушает права на защиту как осужденных, так и самого ФИО2, допрошенного в рамках производства по настоящему делу в качестве свидетеля. При этом ходатайствует о запросе протокола судебного заседания по делу ФИО2 для его исследования, поскольку показания допрошенных лиц, в том числе свидетеля ФИО13, относительно обстоятельств дела имеют существенные противоречия. При этом, ссылаясь на показания ФИО13, сообщившей при рассмотрении уголовного дела в отношении ФИО2 о нарушениях порядка проведения опознания Авдеева И.О., просит о признании последнего в качестве недопустимого доказательства.

Указывает, что составленный по делу протокол судебного заседания не отражает хода судебного разбирательства, поскольку в нем неверно зафиксированы, либо не зафиксированы, обстоятельства, имевшие место в ходе судебного разбирательства, которые могли существенно повлиять на исход рассмотрения дела. При этом, сообщая о необоснованном отклонении поданных защитой замечаний на протокол судебного заседания, излагает допущенные судом при составлении протокола судебного заседания неточности и ошибки по отражению хода судебного разбирательства и фиксации показаний допрошенных лиц.

Анализируя показания осужденных и потерпевшего, указывает на иные фактические обстоятельства происшествия, а именно о действиях ФИО3, совершенных по отношению к ФИО1 по вопросам их совместного бизнеса. При этом считает, что суд первой инстанции, не дал выдвинутой защитой версии происшедших событий объективной оценки и устранился от ее проверки.

Ссылаясь на доказательства, подтверждающие алиби Авдеева И.О., утверждает о его непричастности к преступлению. При этом обращает внимание, что согласно показаниям потерпевшего, он ошибочно опознал Авдеева И.О. (вместо ФИО2), поскольку его убедили это сделать следователь, проводивший опознание, а также сотрудники полиции, заранее показавшие ему фотографию осужденного. При указанных обстоятельствах просит о признании протокола опознания потерпевшим осужденного Авдеева И.О. недопустимым доказательством.

Анализируя показания свидетеля ФИО10, подлинные данные о личности которого сохранены в тайне, указывает на их недостоверность, поскольку допрашиваемое лицо уклонялось от вопросов стороны защиты и не указало источник своей осведомленности.

Считает, что выводы суда об оценке судебной компьютерной экспертизы носят характер предположений и фактически не подтверждены. При этом ссылается на показания эксперта ФИО14, несделавшего однозначный вывод о возможности использования Авдеевым И.О. компьютера дистанционно, по причине необходимости использования сервера, который не был изъят органом предварительного следствия. В тоже время отмечает, что ФИО15, системный администратор компании, в которой работал Авдеев И.О., сообщил об отказе сотрудников правоохранительных органов от изучения информации, хранящейся на сервере. Кроме того, указывает, что ФИО15 сообщил о наличии на сервере рабочей переписки Авдеева И.О., что соответственно свидетельствуют о нахождении последнего в момент рассматриваемых событий в г. Кемерово, подтверждая тем самым его алиби.

Приводя сведения о семейном и имущественном положении Жегло В.В., утверждает о недостоверности выводов суда о мотиве рассматриваемых преступлений.

Указывает на ошибочность выводов суда в части оценки показаний ФИО2, а именно о произвольном изменении судом обстоятельств происшедших событий.

Приводя мотивы, аналогичные изложенным в жалобах адвокатов Коломейчука О.А. и Лисун Е.А., утверждает о недопустимости опознания Авдеева И.О. свидетелем ФИО5

Приводя доводы, аналогичные изложенным в апелляционной жалобе, сообщает о противоречиях в показаниях ФИО1 относительно принадлежности голосов лиц, звонивших ему, поэтому просит о прослушивании в суде апелляционной инстанции с участием потерпевшего аудиозаписей телефонных переговоров.

Считает, что суд дал ошибочную оценку фактам телефонных переговоров Щербакова Е.С. с другими участниками рассматриваемых событий, поскольку они носили характер бытого общения.

Оспаривая выводы суда относительно оценки показаний свидетелей, подтвердивших алиби Авдеева И.О., полагает ошибочными выводы суда относительно оценки детализации соединений телефона Авдеева И.О., а также указывает на недостоверность показаний ФИО10, ходатайствуя перед судом апелляционной инстанции о раскрытии подлинных данных о его личности. Кроме того, считает, что показания эксперта ФИО14 не дают оснований для вывода об удаленном использовании Авдеевым И.О. своего компьютера.

Считает, что выводы суда о наличии у осужденных предварительного сговора на совершение преступлений, носят характер предположений и ничем не подтверждены.

Указывает, что представленные сотрудниками полиции характеристики личности осужденных, имеют существенные противоречия, которые не были устранены судом при определении вида и размера наказания.

В кассационной жалобе осужденный Давлятов Р.О. просит об отмене приговора и апелляционного определения, а также о направлении уголовного дела для нового рассмотрения в суд первой инстанции.

Указывает, что в нарушение требований уголовно-процессуального закона при описании инкриминируемого осужденным преступления суд указал на действия третьего лица, то есть ФИО2

Считает, что показания ФИО12 и ФИО16, являются недопустимыми, поскольку при допросе в судебном заседании им не были разъяснены права, предусмотренные ст. 56, 278 УПК РФ. Кроме того, отмечает, что показания названных лиц являются лишь их субъективным мнением, сформировавшемся в связи с исполнением ими своих служебных обязанностей, о результатах оперативно-розыскных мероприятий, которые не были представлены следователю.

Полагает, что суд нарушил требованиям ст. 252 УПК РФ и ухудшил его положение, поскольку, изменяя обвинение, не приведя в приговоре мотивов принятого решения, указал о нанесении только им ударов потерпевшему. При этом обращает внимание на существенное изменение судом фактических обстоятельств дела, касающихся действий осужденных по похищению потерпевшего.

Приводя в жалобе мотивы, аналогичные изложенным в жалобах адвокатов, указывает о недопустимости результатов опознания Авдеева И.О. свидетелем ФИО5 и потерпевшим ФИО1, а также о недопустимости показаний свидетеля ФИО10

Считает, что при допросе ФИО2 суд нарушил требования уголовно-процессуального закона, поскольку не определил процессуальный статус допрашиваемого лица, одновременно разъяснив ему, фактическому соучастнику преступления, обязанность говорить правду.

Не соглашаясь с выводом суда апелляционной инстанции, указавшего на невозможность снижения назначенного ему наказания, считает, что при применении правил, предусмотренных ч. 3 ст. 69 УК РФ, суд мог назначить ему менее суровое наказание в виде 7 лет 1 дня лишения свободы.

По мнению осужденного, оспариваемый приговор не отвечает требованиям ст. 307 УПК РФ, поскольку копирует содержание ранее составленного обвинительного заключения.

Сообщая об осуждении ФИО8, ранее осуществлявшего предварительное следствие, за получение взяток от свидетелей по настоящему делу, делает вывод о недопустимости доказательств, полученных названным лицом.

В возражениях прокуроры просят об оставлении рассматриваемых кассационных жалоб защитников осужденных без удовлетворения.

Проверив материалы дела в соответствии с требованиями ст. 401.16 УПК РФ, обсудив доводы, изложенные в кассационных жалобах, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно ч. 2 ст. 297 УПК РФ приговор признается законным, обоснованным и справедливым, если он постановлен в соответствии с требованиями УПК РФ и основан на правильном применении уголовного закона.

Указанным требованиям закона названный приговор соответствует.

Существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход данного дела, которые в силу ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ являются основаниями отмены или изменения приговора и апелляционного определения при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке, не установлено.

В силу ст. 401.1 УПК РФ суд кассационной инстанции проверяет законность приговора и определения, вступивших в законную силу, то есть правильность применения норм права, в связи с чем доводы кассационных жалоб, касающиеся правильности установления судом фактических обстоятельств дела, могут быть проверены только с точки зрения соблюдения в ходе уголовного судопроизводства требований уголовного и уголовно-процессуального закона.

С учетом настоящего ограничения не подлежат удовлетворению доводы кассаторов о неверном установлении судом первой инстанции фактических обстоятельств дела, в том числе о непричастности осужденных к совершению преступлений, а также об иных обстоятельствах рассматриваемых событий.

Субъективная оценка происшедшего и анализ доказательств, которые даны авторами жалоб, не могут быть приняты, поскольку суды первой и апелляционной инстанций, как того требуют положения ст. 87, 88 УПК РФ, оценили каждое доказательство с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все доказательства в совокупности - достаточности для вынесения итогового решения по делу. Тот факт, что данная оценка доказательств не совпадает с позицией авторов жалоб, не свидетельствует о нарушении судом требований уголовно-процессуального закона и не является основанием к отмене или изменению судебных решений.

Предусмотренные ст. 73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию, судом установлены правильно, поэтому изложенные в жалобах доводы об обратном удовлетворению не подлежат.

Согласно материалам уголовного дела привлечение Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В. и Щербакова Е.С. к уголовной ответственности соответствует положениям гл. 23 УПК РФ, обвинительное заключении отвечает требованиям ст. 220 УПК РФ.

Обстоятельств, препятствующих рассмотрению дела в судебном заседании и принятию итогового решения, нарушений норм уголовно-процессуального закона и стеснения прав осужденных на стадии досудебного производства по уголовному делу не имеется.

Высказанные в жалобах доводы о несвоевременности проведения следственных действий, а также о неполноте предварительного расследования, в том числе в связи с необходимостью, по мнению защиты, собирания дополнительных доказательств, основаниями для отмены или изменения оспариваемых судебных решений не являются, поскольку названные обстоятельства не могут рассматриваться в качестве нарушений уголовного или уголовно-процессуального законодательства.

Доводы защиты о заинтересованности ФИО8, лица, осуществлявшего расследование по данному уголовному делу, основаниями для отмены или изменения обжалуемых приговора и апелляционного определения не являются, поскольку не свидетельствуют об их незаконности. Собранные на досудебной стадии производства по делу доказательства, с соблюдением принципов уголовного судопроизводства проверены в ходе судебного следствия и оценены судом, в соответствии с требованиями ст. 17, 87, 88 УПК РФ, поэтому доводы защиты о признании недопустимыми всех собранных названным лицом доказательств, удовлетворению не подлежат. Сообщенные участниками процесса сведения о привлечении ФИО8 к уголовной ответственности, сами по себе, не свидетельствуют о незаконности и необоснованности выводов суда о совершении осужденными инкриминируемых преступлений, поэтому не могут рассматриваться в качестве оснований для отмены (изменения) судебных решений в кассационном порядке.

Описательно-мотивировочная часть приговора суда, согласно требованиям п. 1 ст. 307 УПК РФ, содержит описание преступных деяний, признанных судом доказанными, с указанием места, даты, времени и способа их совершения, формы вины осужденных и последствий преступлений.

В соответствии с требованиями п. 2 ст. 307 УПК РФ суд привел в приговоре убедительные мотивы, по которым принял в качестве допустимых и достоверных одни доказательства и отверг другие.

Из содержания приговора не следует, что он составлен путем технического копирования доказательств из ранее составленного по делу обвинительного заключения, поэтому субъективные суждения стороны защиты об обратном удовлетворению не подлежат.

Кроме того, вопреки доводам Давлятова Р.О. в приговоре не содержится суждений о виновности третьего лица в совершении рассматриваемых преступлений, поэтому оснований для вывода о нарушении судом положений ст. 252 и 307 УПК РФ нет.

Вопреки утверждениям кассаторов о непричастности осужденных к совершению преступлений, вина Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В. и Щербакова Е.С. установлена материалами дела и подтверждается собранными в ходе предварительного следствия и исследованными в судебном заседании доказательствами, которым судом при вынесении оспариваемого приговора дана объективная оценка.

В частности, вина осужденных подтверждается показаниями потерпевшего ФИО1, признанных судом в соответствующей части достоверными, свидетелей ФИО10 и ФИО9, подлинные данные о личности которых сохранены в тайне, ФИО4, ФИО17, ФИО12, ФИО16, ФИО6, ФИО7, ФИО18, ФИО19, ФИО5, ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО13, ФИО23, ФИО11, эксперта ФИО14, признанными в соответствующей части достоверными показаниями ФИО2 (также привлеченного к уголовной ответственности в связи с участим в рассматриваемых преступлениях), заключениями судебных экспертиз, а также письменными доказательствами, которые подробно и правильно изложены в приговоре, проверены и оценены судом в соответствии с требованиями ст. 87, 88 УПК РФ.

Судами первой и апелляционной инстанций проверены и обоснованно отклонены аналогичные изложенным в настоящей жалобе доводы защиты о невиновности осужденных в совершении преступлений, а также об отсутствии доказательств, подтверждающих их причастность к рассматриваемым деяниям. Оснований не согласиться с выводами суда в названной части не имеется.

Выдвинутые в защиту осужденных версии происшедших событий, в том числе об алиби Авдеева И.О., непричастности Жегло В.В. и Щербакова Е.С. к преступлениям, проверены и обоснованно отклонены судами как недостоверные.

Достоверных данных, свидетельствующих об оговоре осужденных потерпевшим и (или) свидетелями, не имеется.

Высказанные в жалобах сомнения в достоверности показаний потерпевшего и свидетелей носят характер субъективных предположений и не опровергают выводов суда относительно оценки исследованных доказательств.

Ввиду вышеназванных оснований судебная коллегия не находит оснований согласиться с доводами авторов жалоб относительно их собственной оценке доказательств, отличной от выводов, изложенных в приговоре и апелляционном определении.

Судебная коллегия не находит оснований согласиться с приведенными в жалобах доводами о недопустимости доказательств, принятых судом в обоснование вины осужденных.

В частности, протокол обыска, проведенного 23 ноября 2017 г. оперуполномоченными ФИО12 в помещении ООО «Энджел» (т.2 л.д. 166-167), вопреки утверждениям защиты, соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, поскольку проведен на основании поручения следователя, данного органу дознания, в соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ (т.3 л.д. 101-102).

Каких-либо данных о том, что в ходе обыска были допущены нарушения уголовно-процессуального закона, влекущих их недопустимость, в деле не имеется.

В связи с отсутствием оснований для признания незаконным вышеназванного обыска, нельзя согласиться с доводами защиты о недопустимости как изъятых вещественных доказательств, так и доказательств, полученных при дальнейшем исследовании изъятых предметов.

Нельзя согласиться с доводами защиты о незаконности выемки у потерпевшего мобильных телефонов (т.2 л.д. 170-174).

В фототаблице, являющейся неотъемлемой частью оспариваемого протокола, зафиксированы идентификационные номера изъятых телефонов. В дальнейшем, изъятые мобильные телефоны осмотрены и в протоколе (т.4 л.д. 175-182) указаны те же самые идентификационные номера телефонов, зафиксированные на названной фототаблице.

Ввиду вышеназванных причин, неуказание следователем идентификационных номеров телефонов в постановлении о производстве выемки, также не свидетельствует о недопустимости результатов рассматриваемого следственного действия.

При указанных обстоятельствах доводы защиты о возможной подмене изъятых предметов, а также об изъятии у ФИО1 других мобильных телефонов удовлетворению не подлежат, поскольку не соответствуют действительности.

Ссылка стороны защиты в жалобах на необходимость участия в указанной выше выемки специалиста на основании ч. 2 ст. 164.1 УПК РФ является несостоятельной, поскольку данная норма закона регламентирует участие специалиста при изъятии электронных носителей информации с тем, чтобы исключить возможность видоизменения либо утраты этой информации, тогда как в ходе названного следственного действия изъяты предметы, свойства которых не указывают на необходимость привлечения специалиста ради достижения тех целей, которые преследует при этом уголовно-процессуальный закон. Вместе с тем, при осмотре изъятых мобильных телефонов и проверке имеющейся в их памяти информации следователем для участия в производстве следственного действия был привлечен обладающий специальными познаниями специалист. Следовательно, оснований для вывода о том, что в ходе предварительного следствия произошла подмена (модифицирование) информации, хранящейся в памяти мобильных телефонов, не имеется.

Предположения защиты о возможном изменении информации, хранящейся в памяти изъятого у потерпевшего телефона «Prestigio» по причине не проведения его экспертного исследования, не свидетельствует о незаконности вынесенных судебных решений.

Заявленные в настоящих жалобах доводы о нарушениях, допущенных органом предварительного следствия при проведении опознаний осужденных, были известны судам первой и апелляционной инстанций, которые проверив, в том числе, путем допроса участников соответствующих следственных действий в судебном заседании, обоснованно, с приведением в обжалуемых судебных решениях убедительных мотивов, отклонили их.

В рассматриваемых жалобах не приведено доводов, свидетельствующих об ошибочности принятых судами решений, поэтому судебная коллегия не усматривает оснований не согласиться с приговором и апелляционным определением в названной части.

Проведение опознаний Давлятова Р.О. потерпевшим и Авдеева И.О. свидетелем ФИО24 по фотографиям (т.6 л.д. 28-32, 107-111) не противоречит ч. 5 ст. 193 УПК РФ, так как предъявление опознающим для опознания лично названных осужденных было невозможным.

Фотографии Давлятова Р.О. и Авдеева И.О., использованные в процессе опознания, не имеют таких отличительных особенностей от фотографий статистов, которые бы ориентировали потерпевшего и свидетеля в процессе опознания, поэтому утверждения защиты об обратном не подлежат удовлетворению.

Доводы защиты на отсутствие в протоколах данных статистов, фотографии которых использованы следователем при производстве следственных действий, не свидетельствуют о каком-либо нарушении уголовно-процессуального закона, поскольку ч. 5 ст. 193 УПК РФ не содержит требований об указании в протоколе таковых сведений.

Составленные по результатам опознаний протоколы отвечают требованиям ст. 166, 193 УПК РФ. При этом, вопреки доводам защиты, в рассматриваемых протоколах имеются объяснения опознающих о приметах, по которым они опознали осужденных.

Кроме того, рассматривая допустимость протокола опознания Авдеева И.О. свидетелем ФИО5, суд обоснованно учел показания ФИО13 и ФИО23, участвовавших при производстве названного следственного действия в качестве понятых, подтвердивших в судебном заседании соблюдение следователем порядка опознания и зафиксированные в протоколе результаты. Следовательно, заявленные защитой доводы о неучастии понятых при производстве следственного действия удовлетворению не подлежат.

Ссылка защиты на показания ФИО13, данные при рассмотрении уголовного дела в отношении ФИО2, не свидетельствует о необоснованности выводов суда, изложенных в оспариваемом приговоре, поскольку указанные показания свидетеля не являлись предметом судебной проверки в рамках производства по настоящему уголовному делу. При этом, суд второй инстанции обоснованно оставил без удовлетворения доводы защиты об исследовании показаний ФИО13, данных при допросе в рамках рассмотрения уголовного дела в отношении ФИО2, правильно указав на предоставление стороне защиты возможность допросить свидетеля и оспорить ее показания в рамках рассмотрения настоящего дела.

Свои показания об опознании Авдеева И.О. свидетель ФИО5 подтвердил, в том числе, при проведении очной ставки с осужденным, указав именно на него как на лицо, забиравшего заказ в середине мая 2017 г. в <данные изъяты> (т.6 л.д. 112-115).

Утверждение защиты о недостоверности показаний ФИО5, поскольку он неверно указал рост Авдеева И.О. и не сообщил отличительных черт осужденного, является субъективной оценкой доказательств и не опровергает достоверность показаний свидетеля.

С учетом изложенного, суды обоснованно не усмотрели оснований для признания недопустимым опознания ФИО5 осужденного Авдеева И.О., в том числе по мотиву того, что свидетелю неустановленное лицо направляло фотографию опознаваемого, поэтому сделали верный вывод о том, что именно Авдеев И.О. забирал у свидетеля заказанную пиццу.

Нельзя согласиться с доводами защиты о недопустимости протоколов опознаний потерпевшим осужденного Авдеева И.О., свидетелем ФИО4 осужденного Давлятова Р.О. и свидетелем ФИО9 осужденного Жегло В.В. (т.6 л.д. 33-36, 69-72, 96-99) по причине указания об участии в следственных действиях сотрудника полиции ФИО12, не включенного в состав следственной группы. При производстве рассматриваемых следственных действий процессуальные права осужденных в полной мере соблюдались. Присутствующими при опознаниях лицами, в том числе и понятыми, и самими осужденными, удостоверена правильность отражения в протоколе результатов следственных действий. Следовательно, при указанных обстоятельствах, само по себе, указание в протоколах на участие сотрудника полиции ФИО12 не является каким-либо нарушением уголовно-процессуального закона, влекущего отмену и (или) изменение оспариваемых судебных решений, поскольку не дает оснований для вывода о недопустимости оспариваемых защитой доказательств.

Разница в возрасте в 8 лет между Давлятовым Р.О. и статистом ФИО25 (<данные изъяты>), а также в 2,6 года и 5 лет между Жегло В.В. и статистами ФИО26 (<данные изъяты>) и ФИО37 (<данные изъяты>), на что указывается в жалобах, не ставит под сомнение законность проведения с участием ФИО4 и ФИО9 опознаний осужденных, так как согласно требованиям ч. 4 ст. 193 УПК РФ, лицо предъявляется для опознания вместе с другими лицами, по возможности внешне сходными с ним. При этом закон не требует абсолютного сходства во внешности опознаваемого и статистов. Достоверных данных об отсутствии внешней схожести осужденных и статистов не имеется, а заявленные доводы об этом носят характер субъективных предположений. Каких-либо оснований полагать, что свидетели видели статистов до проведения опознаний, у суда не имелось.

По результатам проведенного опознания Давлятова Р.О. от участников процесса заявлений и возражений, в том числе по порядку проведения следственного действия, связанных с наличием между Давлятовым Р.О. и статистами отличий, способных ориентировать свидетеля, не заявлено. Из содержания оспариваемого протокола следует лишь то, что Давлятов Р.О., после своего опознания ФИО4, высказал в адрес последнего угрозы и утверждал о несогласии с его пояснениями.

Судебная коллегия также считает, что не допущено нарушений процессуального закона при проведении опознания Жегло В.В. в условиях, исключающих визуальное наблюдение им опознающей ФИО9 Как установлено материалами дела и подтверждено свидетелем в суде, при проведении опознания были соблюдены положения ст. 193 УПК РФ. Из содержания оспариваемого протокола следует, что Жегло В.В. был опознан свидетелем по росту и чертам лица, поэтому заявления защиты, сделанные, в том числе по окончанию опознания, об отсутствии в обуви Жегло В.В. шнурков и его внешнем виде (был не брит), не свидетельствует о недостоверности результатов его опознания и (или) недопустимости протокола.

Сообщенные ФИО9 при допросе сведения о том, что сотрудник полиции в мае 2017 г. (то есть за 5 месяцев до проведения опознания), выясняя обстоятельства продажи ею мобильных телефонов, показывал фотографию мужчины не ставит под сомнение законность проведения опознания, так как данных о том, что этот факт повлиял на объективность показаний свидетеля не имеется, как и не имеется сведений о ее принуждении со стороны сотрудников полиции к опознанию им именно Жегло В.В. и даче ложных показаний в отношении обвиняемого. Сообщенный свидетелем факт, происшедший за долгое время до проведения следственного действия, не указывает о повторном опознании, поскольку не заменяет собой следственного действия – опознания лица, подозреваемого в совершении преступления. При этом судебная коллегия, оценивая показания ФИО9, в том числе при опознании Жегло В.В., не находит оснований сомневаться в их достоверности, поскольку ранее свидетель с осужденным не встречались, при даче показаний свидетель предупреждалась об ответственности за дачу заведомо ложных показаний, к тому же каких-либо оснований для оговора Жегло В.В. у нее не имелось и судом таковых не установлено.

Вопреки доводам защиты, оснований для вывода о заинтересованности ФИО11 в исходе дела, а потому о незаконности ее участия в качестве понятой при производстве оспариваемых защитой опознаний, не имеется. Судами первой и апелляционной инстанций, в опровержение соответствующих доводов защиты, правильно указано о том, что факт обучения ФИО11 в ВУЗе по юридической специальности не является препятствием для ее участия в следственных действиях в качестве понятой, и не свидетельствует об ее заинтересованности в исходе дела. Кроме того, само по себе участие понятой в нескольких следственных действиях также не делает её заинтересованной в исходе уголовного дела и не лишает её способности объективно удостоверить факт производства, ход и результаты процессуальных действий.

Представленные защитой документы о том, что на момент допроса в суде первой инстанции ФИО11 являлась следователем одного из районных отделов <данные изъяты> (т.21 л.д. 19-23), фактически опровергающие заявление свидетеля об отсутствие места работы (т.19 л.д. 99), не опровергают ее показаний об обстоятельствах производства опознаний, поскольку последние нашли свое объективное подтверждение иными исследованными доказательствами и соответствуют им.

Свидетель ФИО11 ни в судебном заседании (т.17 л.д. 120-121, т.19 л.д. 99-100), ни в ходе предварительного следствия (т.6 л.д. 80-83) не давала показаний, свидетельствующих о несоблюдении порядка проведения опознаний, поэтому доводы защиты об обратном не могут быть признаны достоверными. Из показаний ФИО11 следует, что ФИО12, оказывавший помощь следователю в проведении опознаний (встречавший конвой и опознающих) уходил из следственного кабинета до того как опознаваемые выбирали место для участия в следственных действиях.

В оспариваемых протоколах опознаний не имеется замечаний по поводу порядка приглашения следователем опознающих лиц, поэтому доводы защиты о нарушении уголовно-процессуального закона в этой части удовлетворению не подлежат.

Согласно оспариваемому протоколу ФИО1 опознал Авдеева И.О. по чертам лица, а не по татуировке, поэтому довод защиты о неустановлении татуировки у Авдеева И.О. не может являться основанием для признания результатов рассматриваемого следственного действия в качестве недопустимых.

Не имеется также других оснований, в том числе указанных в жалобах, по которым законность протоколов опознаний у судебной коллегии вызывала бы оправданные сомнения.

Доводы защиты о том, что представленными суду доказательствами подтверждено алиби Авдеева И.О. являются недостоверными. Напротив, исследованными судом первой инстанции доказательствами, в том числе, показаниями свидетелей ФИО5 и ФИО10, а также эксперта ФИО14, названные доводы защиты последовательно опровергнуты.

Как следует из материалов дела, личные данные свидетелей ФИО10 и ФИО9 были сохранены в тайне в соответствии с требованиями ч. 3 ст. 11 УПК РФ в целях обеспечения их безопасности, поэтому субъективное мнение защиты об отсутствии оснований для применения к свидетелям указанных мер безопасности, основанием для отмены и (или) изменения приговора не является.

Допрос свидетеля ФИО10 в суде осуществлен с соблюдением положений ч. 5 ст. 278 УПК РФ. При этом в протоколе судебного заседания отражено, что суд удостоверился в личности данного свидетеля (т.19 л.д. 114).

Оснований для раскрытия личных данных свидетеля в порядке, установленном ч. 6 ст. 278 УПК РФ, не имеется, в связи с чем соответствующие доводы защиты не могут рассматриваться как основание к отмене обжалуемых судебных решений.

При этом судебная коллегия учитывает, что сторона защиты не была ограничена каким-либо образом в праве и возможностях задать вопросы указанному свидетелю, в том числе в целях сопоставления его показаний с иными доказательствами по делу. При таких данных утверждение о недопустимости показаний свидетеля ФИО10 является надуманным.

Вопреки утверждениям защиты, данные о личности ФИО10 имеются в материалах тома 15 уголовного дела и, в соответствии с имеющимися на конверте отметками, были проверены судом при его допросе в ходе судебного следствия.

При оценке показаний ФИО10 судом приняты лишь сообщенные свидетелем конкретные сведения об обстоятельствах рассматриваемого дела, которые не являлись его догадками или предположениями, поэтому утверждения стороны защиты о том, что последний не смог указать источник своей осведомленности и дал неконкретные показания не могут поставить под сомнение законность приговора суда.

Нельзя признать состоятельным довод жалобы Давлятова Р.О. о неразъяснении судом свидетелям ФИО16 и ФИО12 прав, предусмотренных ст. 56 УПК РФ. Согласно имеющейся в материалах уголовного дела подписке (т.18 л.д. 54), названным свидетелям, что подтверждено их подписями, разъяснены процессуальные права, предусмотренные ст. 56 УПК РФ, а также они предупреждены об ответственности по ст. 307, 308 УК РФ. Подписи свидетелей удостоверены председательствующим.

Тот факт, что названные свидетели являлись сотрудниками правоохранительных органов, не свидетельствует о недостоверности их показаний, поскольку ими сообщены сведения относительно рассматриваемых событий, происходивших с их участием, а не собственные умозаключения, сделанные по результатам проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий.

Пояснения ФИО12, данные в суде первой инстанции о том, что он не проводил на досудебной стадии производства по делу обысков, не свидетельствует о недостоверности и (или) недопустимости его показаний в остальной части, поскольку другие сообщенные свидетелем сведения нашли свое объективное подтверждение.

Доводы защиты о нарушении судом норм уголовно-процессуального закона при допросе ФИО2 являются голословными. Как следует из протокола судебного заседания, перед допросом судья установил личность ФИО2, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, разъяснил ему права, предусмотренные ст. 51 Конституции РФ, и предоставил участникам процесса задать ему имевшиеся вопросы. Указание в протоколе о разъяснении ФИО2 обязанности говорить правду, с учетом разъяснения права не свидетельствовать против себя, не дает оснований для вывода о нарушении судом чьих-либо процессуальных прав. При этом содержание показаний ФИО2 свидетельствует о том, что им даны пояснения в соответствии с избранной им позицией защиты, в целом соответствующей позиции осужденных.

При указанных обстоятельствах, вопреки утверждениям автора жалобы, выводы суда о достоверности, относимости и допустимости приведенных в приговоре доказательств сомнений не вызывают.

Какие-либо противоречия в доказательствах, требующие их истолкования в пользу осужденных, в том числе приведенные в жалобах, по делу отсутствуют.

Судом при вынесении оспариваемого приговора дана надлежащая оценка всей совокупности имеющихся по делу доказательств и сделан обоснованный вывод о виновности осужденных в совершении преступлений при установленных и описанных обстоятельствах. При исследовании и оценке доказательств судом не допущено каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, ставящих под сомнение правильность установления фактических обстоятельств, что, соответственно, указывает на отсутствие по делу судебной ошибки.

Проверив и оценив доказательства путем сопоставления их с другими, а все собранные доказательства в совокупности и достаточности для разрешения уголовного дела, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что вина Авдеева И.О., Давлятова Р.О., Жегло В.В., Щербакова Е.С. в совершении преступлений при установленных и описанных в приговоре обстоятельствах полностью доказана.

В судебном заседании исследована достаточная совокупность доказательств, позволившая суду установить обстоятельства рассматриваемых событий и сделать правильный вывод о виновности каждого из осужденных. При указанных обстоятельствах субъективные мнения авторов жалоб, утверждающих, что оспариваемые судебные решения основаны на догадках и предположениях, не соответствуют действительности.

Как обоснованно отмечено судом апелляционной инстанций, заключения судебных фоноскопических экспертиз сами по себе не опровергают вывод суда о виновности осужденных, в том числе в связи с невозможностью определить наличие на значительной части фонограмм голосов и речи.

Юридическая оценка действиям осужденных, с учетом изменений, изложенных в апелляционном определении, является правильной и оснований для её изменения не усматривается.

Изложенные в обжалуемых судебных решениях мотивы, обосновывающие выводы о квалификации действий осужденных, являются правильными и основаны на совокупности исследованных доказательств.

Вопреки утверждениям кассаторов, суд первой инстанции сделал обоснованный вывод о совершении рассматриваемых преступлений осужденными из корыстных побуждений.

В материалах уголовного дела отсутствуют сведения о том, что между потерпевшим и осужденными ранее имели место конфликты и (или) сформировались личные неприязненные отношения. Напротив, последовавшие после похищения ФИО1 действия осужденных, требовавших у последнего передачи им денежных средств, однозначно указывают на наличие у них корыстного мотива на совершение преступлений, подтверждая тем самым вывод суда о квалификации содеянного ими.

При указанных обстоятельствах сообщенные защитой сведения об имуществом и семейном положении осужденных, в частности, Жегло В.В., не свидетельствуют об ошибочности выводов судов первой и апелляционной инстанций в части определения мотива совершенных преступлений.

Вновь выдвинутая авторами жалоб версия о непричастности Авдеева И.О., Жегло В.В. и Щербакова Е.С. к преступлениям, а также о совершении в отношении ФИО1 самоуправства, противоречит доказательствам, исследованным судом первой инстанции и изложенным в приговоре, которые полностью изобличают осужденных в содеянном и оснований для их оправдания и отмены приговора, по мотивам, указанным в жалобах, в том числе потерпевшего ФИО1, судебная коллегия не усматривает.

Доводы жалоб о неправильном применении судом уголовного закона и о необходимости освобождения осужденных на основании примечания к ст. 126 УК РФ от ответственности по обвинению в похищении ФИО1, рассматривались судами и получили правильную оценку в судебных решениях.

Судами обоснованно указано о том, что осужденные освободили потерпевшего недобровольно, в том числе, в связи получением от него части требуемых денежных средств. Кроме того, после освобождения похищенного ФИО1 осужденные продолжили требовать от него передачи денежных средств.

При таких обстоятельствах заявленные защитой доводы, об освобождении осужденных от уголовной ответственности, не подлежат удовлетворению, поскольку по смыслу примечания к ст. 126 УК РФ, действия осужденных не могут расцениваться как добровольное освобождение похищенного.

Вопреки доводам жалоб, суды первой и апелляционной инстанций пришли к верному выводу о совершении осужденными преступлений в соответствии с заранее имевшейся у них предварительной договоренностью.

О наличии таковой договоренности свидетельствует совершение осужденными взаимосогласованных и дополняющих друг друга действий, направленных на достижение единого результата. Признанные судом в соответствующей части достоверными показания потерпевшего и свидетелей, содержание которых приведено в приговоре, убедительно подтверждают названный вывод судов, поэтому утверждения защиты об обратном удовлетворению не подлежат.

То обстоятельство, что в ходе расследования дела не было установлено конкретное орудие преступления (предмет), не опровергает выводов суда о квалификации действий осужденных, поскольку из показаний потерпевшего, признанных судом в соответствующей части достоверными, следует, что при его похищении осужденные применяли тяжелый предмет, схожий по внешним признакам с пистолетом.

Не установление у потерпевшего телесных повреждений, не влечет изменения квалификации содеянного осужденными, поскольку при похищении ФИО1 в его адрес высказывались угрозы применения насилия, опасного для его жизни и здоровью.

Апелляционным определением из приговора исключен квалифицирующий признак вымогательства «с применением насилия».

Как обоснованно указано в оспариваемых судебных решениях, вымогательство, исходя из положений действующего законодательства, является оконченным преступлением с момента, когда предъявленное требование, соединенное с указанной в ч. 1 ст. 163 УК РФ угрозой, доведено до сведения потерпевшего. При этом невыполнение этого требования в полном объеме не влияет на юридическую оценку содеянного.

В данном случае, судом установлено и показаниями потерпевшего подтверждено, что в адрес ФИО1 были выдвинуты требования о передаче 2 000 000 рублей.

При таких обстоятельствах не представляется возможным согласиться с доводами защиты о том, что сумма вымогаемых с потерпевшего денежных средств не превышала 1 000 000 рублей, то есть не образовывала особо крупного размера. Размер суммы, реально переданных денежных средств, а равно наличие у потерпевшего требуемой суммы в 2 000 000 рублей, на юридическую оценку содеянного ими повлиять не может.

Судебное разбирательство проведено в соответствии с положениями гл. 35 - 39 УПК РФ. Нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену приговора, по материалам дела не установлено.

Как видно из протокола судебного заседания, суд не ограничивал прав участников процесса по исследованию имеющихся доказательств. Каких-либо данных, свидетельствующих об одностороннем или неполном судебном следствии, не имеется.

Суд первой инстанции обеспечил равноправие сторон, принял предусмотренные законом меры по соблюдению принципа состязательности, создал сторонам необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Все ходатайства, заявленные сторонами, рассмотрены судом в установленном УПК РФ порядке, по ним приняты обоснованные решения. Незаконных ограничений в использовании своих прав стороной защиты и необоснованных отказов в удовлетворении ходатайств материалами дела не установлено.

Уточнение описания действий осужденных по похищению ФИО1, в части указания лица, управлявшего автомобилем и лиц, находившихся вместе с потерпевшим на заднем пассажирском сиденье, не может рассматриваться нарушением ст. 252 УПК РФ, поскольку названные действия Авдееву И.О., Давлятову Р.О. и ФИО2 инкриминированы как соисполнительство. Следовательно, незаконного изменения предъявленного осужденным обвинения, влекущего его увеличение и, тем самым, ухудшение положение осужденных, в том числе Давлятова Р.О., вопреки его доводам, судом не допущено.

Довод защиты о незаконном отказе в соединении настоящего уголовного дела и уголовного дела в отношении ФИО2 проверен и обоснованно отклонен судом второй инстанции с приведением в апелляционном определении убедительных мотивов принятого решения, оснований не согласиться с которым судебная коллегия не усматривает.

Протокол судебного заседания соответствует требованиям ст. 259 УПК РФ. В нем правильно зафиксирован ход судебного разбирательства, указаны заявления, возражения, ходатайства, вопросы участвующих в уголовном деле лиц, достаточно подробно записаны их показания, содержание выступлений, отражены принятые судом процессуальные решения и иные значимые для дела обстоятельства. Протокол судебного заседания подписан председательствующим и секретарями судебного заседания.

Все поданные участниками процесса замечания на протокол судебного заседания рассмотрены судом в установленном законом порядке путем вынесения соответствующих мотивированных постановлений. Иных замечаний на протокол судебного заседания со стороны защиты не поступало.

Ссылка защиты на невыполнение судом требований ч. 2 ст. 295 УПК РФ, а также на отсутствие в протоколе времени окончания судебных заседаний, как на основание к отмене приговора, безосновательна, поскольку не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущем отмену (изменение) приговора в кассационном порядке.

Отсутствие в протоколе судебного заседания разъяснения п. 15 ч. 3 ст. 259 УПК РФ не является существенным нарушением закона, влекущим безусловную отмену принятого судом решения. Кроме того, при разъяснении в процессе сторонам их прав, им также было разъяснено и право ознакомления с протоколом судебного заседания и подачи на него замечаний.

В резолютивной части приговора указаны порядок и срок его обжалования, которые сообщены участникам процесса при его оглашении, поэтому отсутствие названных сведений в протоколе судебного заседания не дает оснований к отмене оспариваемых судебных решений.

Суждения защиты о возможном нарушении судьей тайны совещательной комнаты, а равно предположения о несоблюдении порядка вынесения приговора, ничем не подтверждены, поэтому не свидетельствуют о каком-либо нарушении председательствующим требований уголовно-процессуального закона.

Наказание с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции, назначено осужденным в соответствии с требованиями закона (ст. 6, 60 УК РФ), отвечает целям наказания, предусмотренным ст. 43 УК РФ, соразмерно содеянному ими и с учётом всех обстоятельств дела, в том числе данным о личности каждого из осужденных.

Изложенные в судебных решениях выводы о виде и размере наказания, назначенного осужденным, а также об отсутствии оснований для применения правил, предусмотренных ч. 6 ст. 15 УК РФ, судами мотивированы и соответствуют материалам уголовного дела.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, поведением виновных во время и после их совершения, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности преступлений, в приговоре и апелляционном определении справедливо не установлено. В этой связи суды правильно не усмотрели оснований для применения ст. 64 УК РФ.

Нарушений уголовного закона при назначении осужденным окончательного наказания по правилам, предусмотренным ч. 3 ст. 69 УК РФ, судами не допущено.

В связи с тем, что Авдееву И.О. и Давлятову Р.О. было назначено минимальное наказание как за каждое из преступлений, так и по их совокупности, а основания для применения ст. 64 УК РФ отсутствуют, несмотря на изменение приговора и применение правил, предусмотренных ч. 1 ст. 62 УК РФ, суд второй инстанции принял правильное решение об отсутствии оснований для смягчения назначенного осужденным наказания.

Вид исправительного учреждения определён в соответствии с требованиями уголовного закона.

Довод защиты о том, что представленные сотрудниками полиции характеристики личности осужденных противоречат друг другу, не ставит под сомнение справедливость назначенного осужденным наказания.

Назначение Жегло В.В. и Щербакову Е.С. дополнительного наказания в виде штрафа, судами надлежащим образом мотивировано, не согласиться с решением судов у судебной коллегии также нет оснований.

Формального подхода к оценке обстоятельств, влияющих на назначение наказания, судами не допущено. Назначенное Жегло В.В. и Щербакову Е.С. наказание приближено к минимальному, а в случае с Авдеевым И.О. и Давлятовым Р.О., является его нижним пределом.

Таким образом, оснований считать назначенное осужденным наказание несправедливым в силу своей суровости не имеется.

При рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции не допущено каких-либо нарушений уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, влекущих отмену или изменение состоявшихся судебных решений по делу.

Согласно протоколу судебного заседания суда апелляционной инстанции все заявленные участниками процесса ходатайства, в том числе об исследовании записей телефонных переговоров, были разрешены судом второй инстанции. С учетом мнений участников процесса суд апелляционной инстанции принял мотивированное решение о возможности рассмотрения дела без проверки доказательств, которые были исследованы судом первой инстанции, а также без истребования других доказательств (т.21 л.д. 117). Таким образом, вопреки доводам защиты, заявленные участниками процесса ходатайства, в том числе изложенные в апелляционных жалобах судебной коллегией Новосибирского областного суда были рассмотрены в соответствии с требованиями ст. 389.13 УПК РФ.

Суд апелляционной инстанции в полном объеме проверил доводы апелляционных жалоб, в целом аналогичные приведенным в настоящих кассационных жалобах, и дал им надлежащую оценку, поэтому доводы защиты об обратном удовлетворению не подлежат.

Содержание апелляционного определения отвечает требованиям УПК РФ.

Таким образом, судебная коллегия считает, что поданные по настоящему делу кассационные жалобы не подлежат удовлетворению, поскольку предусмотренных законом оснований для отмены (изменения) вынесенных по настоящему уголовному делу приговора и апелляционного определения не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 401.14, 401.16 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

кассационные жалобы потерпевшего ФИО1, осужденного Давлятова Р.О., адвоката Коломейчука О.А., поданную в защиту осужденного Жегло В.В., адвоката Лисун Е.А., поданную в защиту осужденного Авдеева И.О., адвоката Лукашевича В.А., поданную в защиту осужденного Щербакова Е.С. на приговор Первомайского районного суда г. Новосибирска от 2 сентября 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от 5 февраля 2020 г. оставить без удовлетворения.

Председательствующий                    М.П. Сиротинин

Судьи                                О.Н. Лазарева

                                    В.Я. Павлюк