Решение по делу № 22-3662/2022 от 20.05.2022

Судья Логиновских Л.Ю.

Дело № 22-3662

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Пермь 21 июня 2022 года

Судебная коллегия по уголовным делам Пермского краевого суда в составе:

председательствующего судьи Быстровой Е.Л.,

судей Доденкиной Н.Н., Курбатова А.Б.,

при секретаре Селеткове П.С.,

с участием прокурора Рагозина Д.И.,

осужденного Мурзина А.Р.,

адвокатов Кичева А.В. и Толстикова И.А.,

а также потерпевшего К.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционному представлению государственного обвинителя Рогожниковой Е.В., апелляционным жалобам адвоката Кичева А.В. в защиту осужденного Мурзина А.Р. и потерпевшего К. на приговор Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 25 апреля 2022 года, которым

Мурзин Андрей Робертович, родившийся дата в ****, судимый:

17 ноября 2021 года Орджоникидзевским районным судом г. Перми (с учетом апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Пермского краевого суда от 1 февраля 2022 года) по ч. 2 ст. 201, ч. 4 ст. 159, ч. 4 ст. 160 УК РФ к 3 годам 10 месяцам лишения свободы;

осужден по ч. 3 ст. 159 УК РФ к 1 году лишения свободы, в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначенного наказания с наказанием по приговору Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 17 ноября 2021 года к 4 годам лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима, с лишением права занимать руководящие должности в коммерческих организациях сроком на 2 года.

До вступления приговора в законную силу в отношении Мурзина А.Р. избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, он взят под стражу в зале суда. Срок наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. «а» ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачтено в срок отбытия наказания время содержания Мурзина А.Р. под стражей с 25 апреля 2022 года до вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима, а также наказание, отбытое по приговору Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 17 ноября 2021 года, с 1 февраля 2022 года по 24 апреля 2022 года.

Производство по гражданскому иску К. прекращено.

Заслушав доклад судьи Быстровой Е.Л., мнение прокурора Рагозина Д.И., поддержавшего доводы апелляционного представления и возражавшего против удовлетворения доводов апелляционных жалоб, выступление осужденного Мурзина А.Р. в режиме видеоконференцсвязи, адвокатов Кичева А.В. и Толстикова И.А., поддержавших доводы жалобы защитника, возражавших против удовлетворения жалобы потерпевшего и апелляционного представления прокурора, мнение потерпевшего К., поддержавшего свою апелляционную жалобу, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Мурзин А.Р. признан виновным в мошенничестве, то есть хищении денежных средств, принадлежащих К., в сумме 300000 рублей, путем обмана, совершенном с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Преступление совершено в период времени и при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В апелляционном представлении государственный обвинитель Рогожникова Е.В., не оспаривая доказанность вины, квалификацию содеянного и назначенное Мурзину А.Р. наказание, выражает несогласие с приговором суда в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона. В обоснование доводов указывает, что суд, рассматривая уголовное дело после отмены приговора в части мошеннических действий в отношении потерпевшего К., в описательно-мотивировочной части приговора изложил события преступления в большем объеме, чем предъявлено и квалифицировано по ч. 3 ст. 159 УК РФ органом следствия, поскольку фактически изложил обстоятельства, относящиеся к ч. 2 ст. 201 УК РФ. Обращает внимание на ошибку в фамилии осужденного, допущенную во 2 абзаце резолютивной части приговора, а также во вводной части приговора в указании Е. как представителя потерпевшего, а М1. как потерпевшего, который, в свою очередь, является свидетелем. Полагает, что в описательно-мотивировочной части приговора суд допустил описки и неясность при изложении показаний потерпевшего К. и свидетеля М2. Ссылаясь на показания потерпевшего К. о том, что действия Ш. должны быть переквалифицированы на ч. 1 ст. 165 УК РФ, указывает, что потерпевший называл фамилию Мурзина А.Р., а не иного лица. С учетом изложенного просит приговор изменить: уточнить вводную часть приговора, указав, что уголовное дело рассмотрено с участием потерпевшего К. и его представителя Е., исключить указание на потерпевшего М1.; исключить из описательно-мотивировочной части приговора на страницах 1-6 до предложения «Конкретно преступная деятельность Мурзина А.Р. выразилась в следующем» включительно описание обстоятельств, не относящихся к обвинению по ч. 3 ст. 159 УК РФ; уточнить содержание показаний К. о действиях Мурзина А.Р.; в резолютивной части приговора правильно указать фамилию подсудимого Мурзин А.Р.

В апелляционной жалобе адвокат Кичев А.В. в защиту осужденного Мурзина А.Р. ставит вопрос об отмене приговора ввиду несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам дела, установленным судом первой инстанции. В обоснование доводов жалобы оспаривает вывод суда о том, что Мурзин А.Р. самостоятельно планировал принимать решения по организации работы ООО «***», использованию его денежных средств, а также принимать иные решения, порождающие возникновение прав и обязанностей общества перед третьими лицами, поручая Ш., являющемуся директором ООО «***» согласно Уставу, подписание документов от имени общества по принятым решениям. Указывает, что Ш., который фактически единолично руководил ООО «***», распоряжался его финансами и имуществом, определял параметры его финансово-хозяйственной деятельности, не обязан был согласовывать свои действия и решения с Мурзиным А.Р., а случае согласования – не обязан был прислушиваться к его мнению. Делает вывод о том, что при указанных обстоятельствах создания и организации ООО «***» Мурзин А.Р. объективно не мог планировать и принимать какие-либо решения в обществе, отводя Ш. формальную роль, из материалов дела этого не следует. Указывает, что показания свидетелей о том, что Мурзин А.Р. и Ш. все вопросы обсуждали вместе, что оба были в курсе происходящих в ООО «***» дел, не свидетельствуют о том, что окончательное решение о совершении юридически значимых действий принимал Мурзин А.Р., считает надуманным вывод суда в части определения роли Мурзина А.Р. в ООО «***». Оспаривая вывод суда о возникновении в 2014 году у Мурзина А.Р. и Ш. умысла на злоупотребление своими полномочиями путем использования чужих, доверенных им, денежных средств, а также их хищения для удовлетворения своих личных потребностей и потребностей ООО «***», обращает внимание, что с момента учреждения ООО «***» и вплоть до 2017 года были удовлетворены потребности граждан в жилье в количестве более чем 100 человек, что подтверждается материалами дела. Полагает, что М1. не является потерпевшим по эпизоду хищения в отношении К., следовательно, его показания не могут служить доказательством по делу. Ссылаясь на разъяснения, изложенные в п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», указывает, что вывод суда о получении денег с К. путем обмана опровергается материалами дела. В обоснование данного довода ссылается на показания потерпевшего К. в судебном заседании о том, что в юридически значимые отношения с ООО «***» он сам не вступал, а передал 5000000 рублей М1. под проценты с целью получения дохода, из которых последний 950000 рублей под проценты передал Ш. Ш. в судебном заседании показал, что деньги К. в сумме 950000 рублей под 5% годовых передал М1., эти денежные средства Ш. взял как физическое лицо под расписку. При этом из показаний Ш. в качестве подозреваемого от 30 января 2019 года следует, что о том, что М1. передал ему не свои, а деньги К., стало известно в начале 2016 года, когда К. приехал в офис ООО «***» вместе с М1. Полагает, что вышеуказанные обстоятельства свидетельствуют о том, что Ш. взял деньги у М1. под личную ответственность независимо от того, куда он потратил эти деньги – на себя или на нужды предприятия, поскольку согласно ст. 807 ГК РФ заемные деньги принимаются заемщиком в его собственность, а не в пользование. Считает, что факт того, что К. уже в начале 2016 года лично стал требовать от ООО «***» сумму займа, выданную им М1., свидетельствует о том, что он не мог не осознавать неудовлетворительное финансовое состояние ООО «***». Из показаний потерпевшего К. в судебном заседании следует, что при встрече в 2016 году в офисе ООО «***» с Мурзиным А.Р. и Ш. последние пояснили ему, что денег для возврата долга у них нет, но предложили вернуть долг квартирой, на что он согласился. Обращает внимание на то, что именно для получения не от Ш., который скрывался, а от ООО «***» деньги и закрепить доказательствами тот факт, что переданные М1. Ш. 950000 рулей принадлежат ему, К. предложил Мурзину А.Р. заключить трехсторонний договор между ним, ООО «***» и М1., по которому К. сам принял на себя обязательство уплатить 300000 рублей С. в счет погашения задолженности ООО «***» по арендной плате. Таким образом, К. был информирован о наличии у ООО «***» задолженности по арендной плате перед С., которая закрыла доступ рабочих в производственные цеха, приостановив тем самым работу предприятия. По мнению автора жалобы, К. никто не обманывал относительно фактического положения ООО «***», никакую информацию от него никто не скрывал, К. и Мурзин А.Р., как следует из их показаний, неоднократно посещали ОАО «***», где К. был свидетелем разговоров с коммерческим директором Х., принимал в них участие и знал достоверно всю информацию о состоянии взаиморасчетов между предприятиями, что также подтвердил Х. в своих показаниях в судебном заседании. Считает, что расчет Мурзина А.Р. рассчитаться с К. квартирой был обоснованным. Вопреки выводам суда, полагает, что фальсификация уступки права требования от 11 июля 2017 года подтверждается приведенными им письменными доказательствами. У ООО «***» не имелось задолженности перед ООО «**», право требования которой могло быть уступлено ОАО «***». Полагает, что изготовление договора «задним» числом 11 июля 2017 года потребовалось ООО «***» для того, чтобы его мог завизировать Ш., который на эту дату был директором ООО «***» и который вступил в сговор с ОАО «***» вопреки интересам ООО «***», поскольку был уволен с должности директора ООО «***». Привлечение Ш. к подписанию договора уступки права требования «задним» числом позволило ООО «***» избежать определения действительной даты изготовления этого договора, поскольку при почтовом (обычном, электронном) отправлении договора или при его вручении адресату дата такого направления, отличная от даты, проставленной в договоре, была бы с очевидностью установлена. В акте сверки между ООО «***» и ОАО «***» зачет по договору уступки права требования на сумму 2267553,40 руб. был проведен ОАО «***» 14 октября 2017 года. Таким образом, по состоянию на сентябрь 2017 года ООО «***» могло и должно было получить от ОАО «***» оплату за выполненные им работы, что позволило бы произвести с К. расчеты в полной мере, расчет Мурзина А.Р. на это был верен и обоснован. Считает предположением вывод суда о невозможности ООО «***» погасить свои денежные обязательства, поскольку ни следствием, ни судом не установлен объем средств, учитываемых этой самой «двойной бухгалтерией». Кроме того, полагает, что в материалах дела отсутствуют доказательства того, что в ООО «***» велась двойная бухгалтерия после смены директора. С учетом изложенного делает вывод об отсутствии в действиях Мурзина А.Р. субъективной стороны преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 УК РФ. Просит приговор отменить, Мурзина А.Р. оправдать.

В апелляционной жалобе потерпевший К. указывает, что по преступлению, совершенному в отношении него, М1. потерпевшим в установленном законом порядке не признавался, указанным преступлением ему физический, имущественный и моральный вред не причинялся, в связи с чем, по его мнению, был привлечен судом к участию в процессе в качестве потерпевшего незаконно, тем самым нарушив право Мурзина А.Р. на защиту. Вопреки выводам суда, обращает внимание на то, что, заключая 20 сентября 2017 года договор с ООО «***», он видел, что производственные помещения ООО «***», арендуемые у С., были заварены, доступ сотрудников ООО «***» в них был прекращен в связи с наличием задолженности по арендной плате. В связи с этим он согласился с тем, что уплаченные им по договору от 20 сентября 2017 года денежные средства в сумме 300000 рублей будут перечислены Сырых Е.А. в счет погашения задолженности по арендной плате для допуска сотрудников ООО «***» в производственные помещения для вывоза продукции, находящейся на складских помещениях, и выполнения контракта, заключенного между ООО «***» и ОАО «***». После перечисления уплаченных им денежных средств в сумме 300000 рублей допуск сотрудников ООО «***» в производственные помещения был восстановлен. Таким образом, полагает, что направление полученных от него денежных средств на цели, соответствующие его и Мурзина А.Р. договоренностям, уставным целям и задачам ООО «***», свидетельствует об отсутствии в действиях Мурзина А.Р. инкриминируемого ему преступления. Считает надуманными и не соответствующими действительности выводы суда о том, что по состоянию на 22 сентября 2017 года Мурзин А.Р. как директор ООО «***» не располагал денежными средствами для исполнения взятых на себя перед ним обязательств. Полагает, что в ходе судебного следствия было достоверно установлено, что в период с 20 по 30 сентября 2017 года ООО «***» закрыло акт выполненных для ОАО «***» работ на сумму, значительно превышающую 10 миллионов рублей, и по состоянию на конец сентября 2017 года у ОАО «***» перед ООО «***» существовала задолженность в сумме около 3 миллионов рублей, которая и должна была пойти на погашение имеющейся у ООО «***» перед ним задолженности. Считает, что ОАО «***» воспользовалось корпоративным конфликтом внутри ООО «***» и незаконно списало задолженность перед ООО «***» в сумме около 3 миллионов рублей, причинив тем самым ему ущерб. По мнению автора жалобы, суд не дал оценки обстоятельствам, свидетельствующим об отсутствии у Мурзина А.Р. умысла на совершение хищения принадлежащих ему, К., денежных средств в сумме 300000 рублей. При этом изготовление договора уступки права требования между ООО «***» и ОАО «***» «задним» числом не вызывает никакого сомнения. Ссылаясь на то, что показания Мурзина А.Р. в ходе судебного следствия полностью подтвердились, выражает несогласие с квалификацией его действий по ч. 3 ст. 159 УК РФ, просит их переквалифицировать на ч. 1 ст. 165 УК РФ. Просит приговор отменить, вынести новый судебный акт о привлечении Мурзина А.Р. в ответственности по ч. 1 ст. 165 УК РФ.

В возражениях на апелляционные представление и жалобы потерпевший М1. просит приговор суда оставить без изменения, апелляционные представление и жалобы – без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных представления и жалоб, а также поступивших на них возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

Вывод суда о виновности Мурзина А.Р. в совершении хищения денежных средств К. при обстоятельствах, изложенных в приговоре, подтвержден совокупностью доказательств, исследованных и проверенных в судебном заседании, подробный анализ которых с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности содержится в приговоре.

При этом суд, исследовав обстоятельства, подлежащие доказыванию, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, в соответствии со ст. 307 УПК РФ указал мотивы, по которым в основу выводов положены одни доказательства и отвергнуты другие.

Фактические обстоятельства дела установлены судом с достаточной полной и объективностью на основании исследованных доказательств.

Доводы защиты о необоснованном осуждении М3., в связи с отсутствием у него умысла на хищение денежных средств К., как видно из протокола судебного заседания, выдвигались в ходе судебного следствия, были предметом тщательной проверки в суде первой инстанций, в результате которой мотивированно, со ссылкой на установленные обстоятельства, отвергнуты.

По мнению судебной коллегии, суд первой инстанции правильно в обоснование виновности М3. сослался, как того требует уголовно-процессуальный закон, на совокупность доказательств.

Так, из показаний потерпевшего К. усматривается, что в октябре – ноябре 2013 года с целью получения дохода он передал М1. 1000000 рублей для инвестирования деятельности ООО «**», которое, в свою очередь, должно было вернуть денежные средства М1., а тот ему в срок до 1 октября 2014 года. Однако в указанный Ш. в расписке срок денежные средства ему не были возвращены. Тогда он вместе с М1. приехал в офис ООО «**», где встретился с Мурзиным А.Р. и Ш., которые пояснили, что денег для возврата долга у них нет, но предложили вернуть долг квартирой, на что он согласился. Однако впоследствии в собственность квартира ему не перешла ввиду того, что оплата за квартиру не была произведена. Узнав от Мурзина А.Р. о том, что Ш. скрывается, у ООО «**» возникли финансовые трудности и долговые обязательства, а для выполнения и окончания работ на объекте ему необходимо порядка 500000 рублей, посредством которых он сможет получить от ОАО «***» вексель и передать его в счет исполнения обязательств, желая вернуть вложенные деньги, он предложил Мурзину А.Р. заключить трехсторонний договор между ООО «**», им и М1., по условиям которого Мурзин А.Р. должен был оплатить квартиру по адресу: ****, и в последующем передать ее в его собственность, а он, в свою очередь, должен перевести денежные средства в сумме 300000 рублей, необходимые для ведения деятельности ООО «**». 22 сентября 2017 года денежные средства были переведены им по указанию Мурзина А.Р. на счет ИП Овчинникова. Впоследствии квартира не была ему передана ввиду не подписания акта выполненных работ со стороны ОАО «***» в связи с выявленными недостатками.

Потерпевший М1. показал, что знает Мурзина А.Р. и Ш. как соучредителей ООО «**», занимающихся установкой окон. В 2014 году к нему обратился Ш., предложив профинансировать деятельность ООО «**», при этом заверил, что дела компании складываются благополучно. Собственных денежных средств у него не было, поэтому он с таким предложением обратился к К., на что тот согласился. Получив от К. деньги в сумме 1000000 рублей под 2,5 %, передал Ш. 950000 рублей. Тот написал расписку, в которой обязался вернуть их до 9 октября 2014 года, плюс 100000 рублей в качестве процентов за пользование деньгами. В указанный срок денежные средства возвращены не были. При разговоре Ш. и Мурзин А.Р. ссылались на отсутствие у них наличных денежных средств. В мае 2015 года Ш. сообщил, что сможет вернуть деньги, но для окончания работ ему нужно 400000 рублей. После окончания работ он должен был получить квартиру, которую пообещал продать и рассчитаться с ним. 25 мая 2015 года с расчетного счета ООО «***» на расчетный счет «**» денежные средства в сумме 400000 рублей были перечислены. Впоследствии деньги ему не были возвращены. В октябре 2015 года Ш. предложил передать ему и К. в чет долга квартиру, которой они должны были распорядиться вдвоем. С июня 2017 года Ш. перестал отвечать на звонки и появляться в офисе. В августе 2017 года Мурзин А.Р. предложил оформить новый договор на ту же квартиру и попросил передать еще 500000 рублей, которые Ш. якобы не внес в кассу ООО «**». Со слов К. ему стало известно, что тот перевел Мурзину А.Р. деньги в сумме 300 000 рублей.

Сам Мурзин А.Р. не отрицал, что получил от К. 300000 рублей, которые не смог вернуть по вине Ш., поскольку тот сфальсифицировал договор уступки права требования от 11 июля 2017 года между ООО «****» и ОАО «***». Намерений похищать денежные средства К. у него не было. Перед тем, как брать деньги у К., он посмотрел все финансовые документы, видел, что у ОАО «***» имеется задолженность перед ООО «**», имеется фронт работы в ****, и он сможет рассчитаться с К. векселем. Денежные средства К. перечислил с кредитной карты ИП О., последний перевел их на расчетный счет ООО «**», которое перечислило эти деньги в счет задолженности по арендной плате ООО «**» перед ИП С., чтобы получить доступ в производственные помещения.

Допрошенный Ш. показал, что ООО «**» было создано по инициативе Мурзина А.Р. До августа 2017 года он исполнял обязанности директора, а Мурзин А.Р. – технического директора. В августе 2017 года на общем собрании директором был назначен Мурзин А.Р. Бухгалтерскую отчетность вела А1. В конце 2014 года для текущих расходов ООО «**» были привлечены заемные средства от М1. в сумме 950000 рублей под 5 % в месяц. Сначала проценты выплачивались из неучтенной кассы ООО, впоследствии возможности выплачивать проценты не стало. В начале 2016 года М1. приехал в офис ООО «**» с К. Они приняли решение о заключении между К. и ОАО «***» договора участия в долевом строительстве квартиры, расположенной в одном из домов в микрорайоне ****. Договор был заключен, однако в связи с тем, что дом был сдан в эксплуатацию, а оплата за квартиру для К. не поступила, так как у ООО «**» на тот момент не было подписанных «процентовок» о выполненных работах, вексель не был выдан. От М1. ему известно, что в дальнейшем К. и М1. перечислили Мурзину А.Р. еще 300000 рублей, которые тому необходимо было заплатить в качестве аренды ИП С. Квартира была предоставлена, но не была обеспечена векселем ОАО «***», поскольку на тот период ОАО «***» не должно было ООО «**» оплату за выполненную работу.

Свидетель Х., являющийся коммерческим директором ОАО «***», показал, что расчет с ООО «**» в большей части осуществлялся посредством передачи векселей ОАО «***» в счет оплаты ранее выполненных работ, сумма векселя была равнозначной стоимости определенной квартиры. По договору уступки права требования от 11 июля 2017 года ОАО «***» оплатило задолженность за ООО «**» в размере 1948200 рублей перед ООО «**», после чего в соответствии с действующим законодательством ОАО «***», имевшее задолженность перед ООО «**» в размере 2267553 рубля 40 копеек для закрытия субсчетов по бухгалтерии подготовила акт взаимозачета, который был направлен в адрес ООО «**». Между К. и ОАО «***» был заключен договор участия в долевом строительстве, однако плата по нему за объект не была произведена ООО «**», в связи с чем ОАО «***» дынный договор был расторгнут в одностороннем порядке в соответствии с действующим законодательством.

Из показаний свидетеля А1., являющейся главным бухгалтером ООО «**», установлено, что учредители ООО «**» Ш. и Мурзин А.Р. брали в различных организациях и у частных лиц займы для деятельности ООО «**». Основную часть денег брал Ш., часть денег получал Мурзин А.Р. Последний был в курсе происходящего, так как любые действия он осуждал с Ш. Все платежи согласовывались с Ш. и Мурзиным А.Р. Однако не все доходы ООО «**» проходили через расчетный счет и через нее. Это было связано с тем, что ОАО «***» рассчитывалось векселями, а последующая продажа векселей через бухгалтерию ООО «**» проходила частично. Были моменты, когда она сводила с ОАО «***» акт сверки и выяснялось, что часть векселей не отражены в бухгалтерии. Летом 2016 года ИФНС ** был заблокирован счет ООО «**» после налоговой проверки, в ходе которой была выявлена налоговая задолженность. После этого Ш. и Мурзиным А.Р. было принято решение о создании еще одной организации – ООО «****», которое стало формально исполнять подрядные работы ООО «**» в соответствии с договорами субподряда, при этом Ш. и Мурзин А.Р. продолжили руководить обеими организациями.

В ходе очной ставки с Ш. А1. поясняла, что анализом хозяйственной деятельности занимался Мурзин А.Р., без согласования с ним она счета не оплачивала. Перечисления денежных средств с расчетного счета ООО «**» на счета контрагентов, а также выдача наличных денежных средств согласовывалась с обоими учредителями – Ш. и Мурзиным А.Р. В 2014-2017 годах ООО «**» находилось в затруднительном финансовом положении, без привлечения заемных денежных средств оно не могло выполнять уставные функции и отвечать по своим обязательствам, вопросы займа денежных средств согласовывались между Мурзиным А.Р. и Ш.

Представитель потерпевшего А2. поясняла, что она являлась конкурсным управляющим ООО «**». Акт взаимозачета от 14 октября 2017 года ею был оспорен в Арбитражном суде Пермского края ввиду того, что он состоялся накануне банкротства ООО «**».

Согласно показаниям свидетеля М2., являющегося руководителем ООО «****», Мурзин А.Р. предложил ему создать свою организацию и продолжить работу в том же направлении, что и ООО «**», в том числе по исполнению обязательств по договору с ОАО «***», с ООО «**» был заключен договор субподряда на производство работ на объектах ОАО «***». Летом 2017 года у ООО «**» возникли финансовые проблемы, работа встала, М1. и К. было предложено разрешить проблему организации путем составления трехстороннего договора, который был заключен, К. должен был доплатить ООО «**» 255000 рублей для выдачи ему векселя. Он перевел 300000 рублей через валидатор ИП О. ему, он перевел эти деньги на счет ИП С. в счет выполнения обязательств по гарантийному письму, составленному Ш.

Всем вышеуказанным и иным доказательствам, содержащимся в приговоре, суд дал надлежащую оценку, они обоснованно признаны достоверными и достаточными, поскольку согласуются между собой и в своей совокупности устанавливают одни и те же факты, изобличающие Мурзина А.Р. в хищении денежных средств, принадлежащих К., в сумме 300000 рублей, путем обмана, совершенном с использованием своего служебного положения, в крупном размере.

Отвергая версию осужденного об отсутствии у него умысла на хищение, а также наличии в его действиях исключительно гражданско-правовых отношений, суд первой инстанции обоснованно сослался на фактическое отсутствие у Мурзина А.Р. финансовой возможности выполнить обещание, данное К. Как обоснованно указал суд первой инстанции, по состоянию на 22 сентября 2017 года расчетные счета ООО «**» были заблокированы, Мурзину А.Р. бесспорно было известно о наличии задолженности перед налоговым органом, иными кредиторами, долга по оплате аренды производственных помещений. ООО «**» фактически свою деятельность осуществлять перестало, находилось в предбанкротном состоянии, подрядные работы выполнялись другой организацией - ООО «****».

Ссылка на неисполнение Мурзиным А.Р. обязательств перед К. по причине фальсификации акта взаимозачета судом первой инстанции правомерно признана несостоятельной, поскольку в целом финансовое положение ООО «**», которое приостановило осуществление своей деятельности по ряду обстоятельств, связанных не только с ограничением доступа в производственные помещения, но и по причине ареста расчетных счетов, помимо этого, наличие долговых обязательств в размере, существенно превышающем полученную от потерпевшего денежную сумму, указывает на заведомую для Мурзина А.Р. на момент получения от К. денежных средств фактическую невозможность выполнить условие по передаче ему в собственность квартиры. При этом заверение К. в обратном со стороны Мурзина А.Р. обоснованно расценено судом, как обман, под которым, по смыслу уголовного закона, следует понимать, в том числе сознательное сообщение заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.

Дав правильную оценку совокупности рассмотренных доказательств, суд обоснованно признал доказанной вину Мурзина А.Р. и правильно квалифицировал его действия по ч. 3 ст. 159 УК РФ.

Оснований для переквалификации действий Мурзина А.Р. на ч. 1 ст. 165 УК РФ, о чем в апелляционной жалобе просит потерпевший, судебная коллегия не находит.

По смыслу указанной уголовно-правовой нормы, предметом этого преступления является имущественная выгода, при отсутствии признаков хищения (то есть изъятие у потерпевшего его имущества не происходит).

По настоящему уголовному делу установлено, что у потерпевшего К. были похищены денежные средства, а обещание получения имущественной выгоды послужило как способ введения потерпевшего в заблуждение, то есть обманом, что не укладывается в конструкцию ст. 165 УК РФ.

Вместе с тем судебная коллегия находит приговор суда подлежащим изменению на основании ст.ст. 389.17, 389.18 УПК РФ в связи с неправильным применением уголовного и уголовно-процессуального законов.

Как следует из обжалуемого приговора, в качестве одного из доказательств суд привел показания Мурзина А.Р., данные им на стадии досудебного производства по делу в качестве свидетеля.

Между тем такая ссылка в приговоре является недопустимой, поскольку по смыслу ст. 276 УПК РФ в судебном заседании не могут оглашаться показания подсудимого, ранее данные им при производстве предварительного расследования, когда его допрашивали в качестве свидетеля или потерпевшего, поскольку процессуальный статус этого лица изменился. В судебном заседании оглашаются лишь показания подсудимого на предварительном следствии, которые он давал по обвинению, то есть в качестве подозреваемого или обвиняемого.

В связи с чем, судебная коллегия считает необходимым исключить из описательно-мотивировочной части приговора ссылку на показания Мурзина А.Р., данные им в качестве свидетеля.

Исключение этого протокола из числа доказательств не влияет на выводы суда о виновности вины Мурзина А.Р. и оценку, данную судом первой инстанции доказательствам, представленным стороной обвинения и защиты.

Судебная коллегия не может согласиться с доводами апелляционного представления о необходимости внесения уточнений во вводную и описательно-мотивировочную части приговора.

Материалы уголовного дела указывают на то, что уголовное дело по обвинению Мурзина А.Р. по ч. 3 ст. 159 УК РФ, после частично отмененного приговора судом апелляционной инстанции, рассмотрено в рамках первоначально поступившего уголовного дела в суд, по которому одним из потерпевших был признан М1. Какого-либо решения о прекращении у него такого статуса, на что обращено внимание в п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 17 от 29 июня 2010 года «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве», не принималось, мало того, никто из сторон об этом в судебном заседании не ходатайствовал. Соответственно, в судебное заседание были вызваны лица согласно обвинительному заключению и в указанном в нем статусе. В связи с чем судебная коллегия находит доводы апелляционного представления об исключении указания на рассмотрение уголовного дела с участием потерпевшего М1., как и доводы апелляционных жалоб о том, что наличие такого указания нарушает права Мурзина А.Р., несостоятельными.

Оснований для исключения из описания преступного деяния обстоятельств, содержащихся на первых шести страницах, судебная коллегия не усматривает. Те обстоятельства, на которые обращено внимание в апелляционном представлении, содержат подробное описание создания ООО «**», ее организационную структуру, осуществление финансовой деятельности и имеет непосредственное отношение к юридически значимым обстоятельствам по настоящему преступлению, поскольку Мурзин А.Р. признан виновным в мошенничестве, совершенном с использованием своего служебного положения. Тот факт, что обстоятельства по созданию и руководству ООО «**» частично совпадают с изложением этих же обстоятельств при описании преступного деяния по ч. 2 ст. 201 УК РФ не свидетельствует о его повторном осуждении.

Согласно ст. 389.17 УПК РФ основанием для изменения судебного решения в апелляционном порядке являются лишь существенные нарушения норм уголовно-процессуального закона, к числу которых не относятся исправление явно технических ошибок, допущенные при изложении показаний допрошенных по делу лиц, на что обращено внимание в апелляционном представлении. Содержащиеся в показаниях опечатки не влияют на законность и обоснованность приговора и не изменяют смысловую нагрузку показаний допрошенных по делу лиц.

Наряду с этим, наличие технической ошибки в резолютивной части приговора, а именно, неправильного указания фамилии осужденного при назначении ему окончательного наказания, на что обоснованно обращено внимание в апелляционном представлении, может привести к затруднению при обращении приговора к исполнению, в связи с чем приговор суда в этой части подлежит изменению.

Согласно ст. ст. 6, 60 УК РФ, наказание является справедливым, когда судом при его назначении в совокупности учтены характер и степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновного, обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи.

Указанные требования уголовного закона при назначении Мурзину А.Р. основного наказания в виде лишения свободы судом соблюдены.

Как видно из приговора, наказание Мурзину А.Р. назначено судом с учетом характера и степени общественной опасности преступления; данных о личности виновного; смягчающих наказание обстоятельств, в том числе активного способствования раскрытию и расследованию преступления, частичного признания вины и раскаяния в содеянном, состояния здоровья, наличия у него ряда заболеваний, добровольного возмещения имущественного ущерба, причиненного в результате преступления; отсутствия отягчающих обстоятельств; влияния назначенного наказания на исправление осужденного и условия жизни его семьи.

Иные обстоятельства, которые не были бы учтены судом при назначении наказания, отсутствуют.

Вывод суда о необходимости назначения Мурзину А.Р. наказания в виде реального лишения свободы с применением правил ч.1 ст. 62 и ч. 5 ст. 69 УК РФ, невозможности применить к нему положений ст.ст. 64, 73 УК РФ судом мотивирован, оснований не согласиться с ним у судебной коллегии не имеется.

С учетом изложенного назначенное Мурзину А.Р. наказание представляется справедливым и достаточным для обеспечения достижения его цели – восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения новых преступлений.

Вид исправительного учреждения определен правильно в соответствии с требованиями п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2015 года № 58 «О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания», лишение права занимать определенные должности состоит в запрещении занимать должности только на государственной службе или в органах местного самоуправления. В приговоре необходимо указывать не конкретную должность либо категорию и (или) группу должностей по соответствующему реестру должностей, а определенный конкретными признаками круг должностей, на который распространяется запрещение (например, должности, связанные с осуществлением функций представителя власти, организационно-распорядительных и (или) административно-хозяйственных полномочий).

Принимая во внимание указанные выше разъяснения, судебная коллегия считает необходимым исключить назначенное Мурзину А.Р., являющемуся руководителем коммерческой организации, дополнительное наказание.

На основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА :

приговор Орджоникидзевского районного суда г. Перми от 25 апреля 2022 года в отношении Мурзина Андрея Робертовича изменить:

из числа доказательств исключить ссылку на показания Мурзина А.Р. в качестве свидетеля;

в резолютивной части приговора указать о назначении окончательного наказания Мурзину А.Р.;

исключить назначенное Мурзину А.Р. дополнительное наказание в виде лишения права занимать руководящие должности в коммерческих организациях сроком на 2 года.

В остальном этот же приговор оставить без изменения, апелляционное представление государственного обвинителя Рогожниковой Е.В., апелляционные жалобы адвоката Кичева А.В. и потерпевшего К. – без удовлетворения.

Судебное решение может быть обжаловано в кассационном порядке в Седьмой кассационный суд общей юрисдикции в течение шести месяцев со дня вступления приговора в законную силу через Орджоникидзевский районный суд г. Перми, а для осужденного, содержащегося под стражей, – в тот же срок со дня вручения ему копии такого судебного решения, вступившего в законную силу, с соблюдением требований статьи 401.4 УПК РФ.

В случае пропуска срока кассационного обжалования или отказа в его восстановлении кассационные жалоба, представление подаются непосредственно в суд кассационной инстанции и рассматриваются в порядке, предусмотренном статьями 401.10 – 401.12 УПК РФ.

В случае подачи кассационных жалобы, представления лица, участвующие в деле, вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий: подпись

Судьи: подпись