Решение по делу № 33-12346/2020 от 17.08.2020

Судья Лащенова Е.А. УИД 66RS0006-01-2020-000484-41

дело № 2-1112/2020 (33-12346/2020)

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

г. Екатеринбург 01.10.2020

Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе

председательствующего судьи Волковой Я.Ю., судей Зоновой А.Е., Редозубовой Т.Л.

при ведении протокола судебного заседания помощником судьи Чередник И.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Ершова Евгения Александровича к публичному акционерному обществу «Уралмашзавод» о возмещении морального вреда, взыскании утраченного заработка, единовременной страховой выплаты, ее индексации, расходов на лечение

по апелляционной жалобе истца на решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 01.06.2020.

Заслушав доклад судьи Волковой Я.Ю., объяснения представителя истца Виткалова М.В. (по доверенности от 14.11.2017), поддержавшего доводы жалобы, объяснения представителя ответчика Трифонова Р.А. (по доверенности от 28.12.2019), просившего отказать в удовлетворении жалобы истца, объяснения представителя третьего лица ГУ Свердловское региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации Костылевой С.Б. (по доверенности от 25.12.2019), считавшей решение суда законным, заключение прокурора Беловой К.С., указавшей на незаконность решения суда об отказе истцу в иске о взыскании компенсации морального вреда, судебная коллегия

установила:

Ершов Е.А. обратился в суд к ПАО «Уралмашзавод» с вышеуказанным иском. В обоснование иска Ершов Е.А. указал, что 17.07.2012 в период работы у ответчика в качестве стропальщика ему на левую ногу упала бетонная плита (деталь «Секция»), ... была раздроблена. Ссылался на то, что в результате нарушения ответчиком норм безопасности и охраны труда он получил производственную травму: .... Указанные повреждения относятся к категории тяжелых. По факту получения травмы при исполнении трудовых обязанностей ответчиком составлен акт по форме Н-1 от ( / / ) №, в котором констатирована вина работодателя в несчастном случае на производстве, его (истца) грубой неосторожности не установлено. В результате несчастного случая на производстве 24.05.2013 ему установлена стойкая утрата профессиональной трудоспособности 80%, такая утрата трудоспособности была до 01.06.2015 (на 1 год каждый раз устанавливалась), с 01.06.2015 ему установлена стойкая утрата профессиональной трудоспособности 30% бессрочно. Вследствие полученной травмы он испытывал и испытывает значительные физические и нравственные страдания, связанные с длительным, болезненным лечением (произведено 17 операций), отсутствием возможности ходить без посторонней помощи и костылей (затем – трости), невозможностью работать по специальности, достойно материально обеспечивать жену и детей, играть в футбол с сыном. Обращает внимание на то, что накануне получения травмы он подал заявление о регистрации брака, на момент несчастного случая его невеста была беременна, в связи с чем он переживал и за состояние ее здоровья и здоровья ребенка. Истец указывал, что в связи с полученной травмой и развившимся на фоне этой травмы заболеванием ... ему необходимо оперативное лечение – риллинг костного канала с заполнением медикаментозными капсулами, такое лечение возможно получить только в Израиле, стоимость операции и последующей реабилитации составит 4552751 руб. 88 коп., поэтому указанную сумму истец просил взыскать с причинителя вреда. Ссылался на то, что им (истцом) до настоящего времени не получена единовременная страховая выплата по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, которая с учетом 30% утраты трудоспособности на 2012 г. составляла 25081 руб. 91 коп., считает, что данная выплата подлежит индексации. Учитывая, что его заработная плата на момент несчастного случая составляла 36000 руб., ежемесячно он получает выплаты из Фонда социального страхования Российской Федерации в размере 12000 руб., разница между пособием и утраченным заработком, который он мог бы получать, составляет 24000 руб. в месяц, полагал, что ответчик обязан компенсировать размер утраченного заработка с момента несчастного случая и до 25.10.2018 в сумме 1804800 руб.

Указывая на то, что он (истец) неоднократно обращался к ответчику с заявлениями о возмещения вреда здоровью, однако они были оставлены без ответа, истец с учетом уточнений исковых требований просил взыскать с ответчика утраченный заработок за период с 17.07.2012 по 25.10.2018 в сумме 1804800 руб., единовременную страховую выплату 25081 руб. 91 коп., суммы индексации единовременной страховой выплаты в размере 40689 руб. 11 коп., компенсацию морального вреда 5000000 руб., расходы на лечение и реабилитацию 4552751 руб. 88 коп., утраченный заработок в размере 24000 руб. ежемесячно, начиная с 07.02.2020, до достижения пенсионного возраста 65 лет.

Решением Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 01.06.2020 исковые требования Ершова Е.А. оставлены без удовлетворения.

В апелляционной жалобе истец просит решение отменить, принять по делу новое решение, ссылаясь на неправильное применение судом норм материального и процессуального права, несоответствие выводов суда обстоятельствам дела, неправильное определение юридически значимых обстоятельств. Выражает несогласие с выводом суда о том, что сумма в размере 700000 руб., ранее выплаченная ему ответчиком, была выплачена в качестве компенсации морального вреда. Считает, что если учитывать сумму в размере 700000 руб. в качестве компенсации морального вреда, то данная сумма является заниженной и несоразмерной причиненным страданиям. Полагает, что суд при определении размера компенсации морального вреда не указал причины, по которым он считает размер компенсации морального вреда в сумме 700000 руб. достаточным. Указывает, что суд дал неверную оценку показаниям свидетеля ( / / )7, не отразил показания свидетеля ( / / )8 в решении суда, необоснованно отказал в удовлетворении ходатайства о допросе в качестве специалиста хирурга-травматолога для оценки степени морального вреда, а также необходимости лечения в клинике Израиля методом риллинга костного канала, неправомерно отказал в назначении судебно-медицинской экспертизы с целью подтверждения необходимости проведения лечения методом риллинга костного канала, а не реабилитации, безосновательно отказал в назначении почерковедческой экспертизы с целью подтверждения того, являлись ли перечисленные ответчиком денежные средства 700000 руб. компенсацией морального вреда либо компенсацией материальных затрат.

В возражениях на жалобу прокурор указал, что оснований для отмены (изменения) решения суда нет.

На стадии апелляционного рассмотрения дела сторона истца заявила ходатайства:

- о принятии к производству заявления об увеличении исковых требований (судебной коллегией отказано в ходатайстве по ч. 4 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации);

- о назначении по делу судебно-медицинской экспертизы для определения степени тяжести вреда, процента утраты трудоспособности, оценки правильности проведенного истцу лечения, нуждаемости в операции методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами; судебной коллегией отказано в ходатайстве, т.к. степень тяжести вреда, процент утраты профессиональной трудоспособности уже определены МСЭ, не оспорены истцом, правильность проведенного лечения не является предметом спора по иску к причинителю вреда, а не лечебному учреждению, при том, что причинитель вреда не оспаривает проведенное истцу лечение, вопрос о нуждаемости в оперативном лечении разрешен никем не оспоренным заключением медицинского учреждения, отсутствуют предусмотренные ч. 1 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основания для назначения экспертизы;

- о назначении по делу почерковедческой экспертизы для определения принадлежности истцу подписи в соглашении от 02.07.2013 о компенсации морального вреда. Судебной коллегией отказано в ходатайстве по абз. 2 ч. 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, т.к. такое ходатайство на стадии рассмотрения дела судом первой инстанции не заявлялось без уважительных причин, истец не оспаривал свою подпись в соглашении;

- о назначении по делу почерковедческой экспертизы для определения принадлежности истцу подписи в заявлении о перечислении суммы компенсации морального вреда на иной счет. Судебной коллегией отказано в ходатайстве с учетом достаточности представленных доказательств;

- о повторном допросе свидетелей ( / / )16 и ( / / )17 допросе свидетеля Васева (заведующего травматологическим отделением ( / / )18) – по обстоятельствам травмы и тяжести вреда. Судебной коллегией в удовлетворении ходатайства отказано, т.к. первые два лица допрошены судом первой инстанции, их показания отражены в протоколе судебного заседания, закон возможность повторного допроса свидетелей не предусматривает, ходатайство о допросе Васева в суде первой инстанции не было заявлено без уважительных причин, что исключает принятие этого доказательства на стадии апелляционного рассмотрения дела (абз. 2 ч 1 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации);

- о привлечении к участию в деле в качестве эксперта главного внештатного травматолога-ортопеда Министерства здравоохранения Свердловской области ( / / )9 Судебной коллегией отказано в ходатайстве, т.к. экспертиза по делу не назначалась, это лицо в качестве эксперта не может быть привлечено к участию в деле. Кроме того, этим лицом дан письменный ответ на судебный запрос судебной коллегией, где указана позиция данного лица как специалиста по вопросу нуждаемости истца в оперативном лечении;

- о принятии дополнительных доказательств (фотографий со свадьбы истца, фото его левой ноги, письма университетской клиники Хадасса в Иерусалиме от 30.09.2020, справки о нахождении истца в лечебном учреждении в сентябре 2020 г., незаверенной ксерокопии нескольких страниц трудовой книжки). Судебной коллегией частично удовлетворено ходатайство, принято в качестве нового доказательства письмо университетской клиники Хадасса в Иерусалиме от 30.09.2020, поскольку это доказательство не могло быть представлено в суд первой инстанции, в принятии иных доказательств отказано, т.к. их относимость к существу спора не подтверждена (в т.ч. фотографий), копия трудовой книжки представлена без первой страницы с данными владельца трудовой книжки, установить принадлежность документа истцу невозможно, справка о нахождении истца в больнице юридически значимых обстоятельств не подтверждает (представитель истца их не смог назвать), при том, что истец не просил об отложении дела в связи с лечением, его представитель считал возможным рассмотреть дело в отсутствие истца.

Сторона ответчика, с учетом предложения судебной коллегии о необходимости предоставления доказательств исполнения условий соглашения от 02.07.2013, просила о принятии дополнительных доказательств: письма истцу от 31.05.2013 о предложении вакансий и перечня таких вакансий от этой же даты. Эти доказательства приняты судебной коллегией, т.к. суд первой инстанции вопрос о полном исполнении ответчиком условий соглашения от 02.07.2013 не выяснял.

Судебной коллегией в порядке подготовки дела для выяснения юридически значимых обстоятельств о нуждаемости истца в указанном им оперативном лечении и невозможности бесплатного получения такого лечения истребованы дополнительные доказательства: заключение врачебной комиссии лечебного учреждения, где наблюдается истец, заключение специалистов ГБУЗ ( / / )19 о необходимости истцу такого лечения, а также информация Территориального фонда обязательного медицинского страхования Свердловской области о возможности бесплатного выполнения требуемой истцом операции на территории Российской Федерации.

Ответы на запросы поступили, они приняты судебной коллегией в качестве дополнительных доказательств, поскольку судом первой инстанции эти вопросы выяснены не были.

Истец в заседание судебной коллегии, изначально назначенное на 17.09.2020, в котором был объявлен перерыв до 01.10.2020, не явился, извещен надлежащим образом, доверил участие в деле своему представителю, который указал на возможность рассмотрения дела в отсутствие истца, находящегося на лечении в больнице. С Учетом положений ч. 1 ст. 327, ч. 3 ст. 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия определила рассмотреть дело при данной явке.

Проверяя законность решения суда первой инстанции в пределах доводов жалобы, возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом и следует из материалов дела, Ершов Е.А., ( / / ). рождения, работал в ОАО «Уралмашзавод», с 01.06.2012 - в качестве стропальщика.

В период работы истца стропальщиком в ОАО «Уралмашзавод» 17.07.2012 с ним произошел несчастный случай на производстве, на его левую ногу упала бетонная плита (деталь «Секция»), ... была раздроблена. Актом о несчастном случае на производстве формы Н-1 от 02.08.2012 № 10 установлено отсутствие в действиях истца грубой неосторожности, причинение ему вреда в результате нарушения иными работниками ответчика норм безопасности и охраны труда.

Медицинским учреждением истцу в 2012 г. поставлен диагноз: «... повреждения относятся к категории тяжелых.

До 23.05.2013 у истца был период временной нетрудоспособности, в который проводилось, в том числе, оперативное лечение.

02.07.2013 между сторонами спора заключено соглашение (т. 1 л.д. 122), по условиям которого ответчик принял на себя обязанность выплатить в срок до 31.07.2013 истцу компенсацию морального вреда 700000 руб. в связи с травмой, полученной вследствие несчастного случая на производстве 17.07.2012, а также организовать специальное рабочее место и трудоустроить истца в рамках квоты на создание специальных рабочих мест. Выплата 700000 руб. произведена ответчиком истцу 30.07.2012 (т. 2 л.д. 2-4), второе условие соглашения не исполнено.

При этом с 24.05.2013 учреждением МСЭ истцу установлена стойкая утрата профессиональной трудоспособности 80%, такой процент утраты профессиональной трудоспособности был до 01.06.2015. В 2013 г. истцу была установлена инвалидность 2 группы, в настоящее время группа инвалидности истцу не установлена. С 01.06.2015 истцу установлен процент утраты профессиональной трудоспособности 30% бессрочно.

После установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности филиалом Свердловского регионального отделения Фонда социального страхования Российской Федерации истцу назначена и выплачена единовременная страховая выплата по Федеральному закону № 125-ФЗ, а также выплачиваются ежемесячные страховые выплаты пропорционально степени утраты профессиональной трудоспособности.

В 2018 г. в составленной учреждением МСЭ программе реабилитации пострадавшего в результате несчастного случая на производстве и профессионального заболевания (т. 1л.д. 182) истцу установлен диагноз: «...

В программе реабилитации истца не указано на нуждаемость истца в таком виде медицинской помощи как оперативное лечение методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами.

Суд первой инстанции, разрешая заявленные требования Ершова Е.А., ссылался на положения ст.ст. 2, 22, 184, 212, 219 Трудового кодекса Российской Федерации, ст. 151, 1064, 1072, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, ст.ст. 3, 8, 9, 11, 12, 14, 18 Федерального закона от 24.07.1998 № 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» (далее по тексту – Закон № 125-ФЗ), разъяснения, данные в п.п. 11, 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1, п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10.03.2011 № 2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний», п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10 от 20.12.1994 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

Суд исходил из того, что вред здоровью истца причинен в результате несчастного случая на производстве в период исполнения им трудовых обязанностей, несчастный случай произошел по вине работодателя, работодатель не обеспечил безопасные условия труда. Установив, что 02.07.2013 между сторонами заключено соглашение о выплате компенсации морального вреда в размере 700000 рублей в срок до 31.07.2013, и 30.07.2013 ответчик произвел истцу выплату компенсации морального вреда, оценив степень нравственных и физических страданий истца, принимая во внимание действия ответчика после наступления несчастного случая, период нетрудоспособности истца после несчастного случая, характер полученной в результате несчастного случая на производстве травмы и ее оценку как «тяжелая», наличие у истца до настоящего времени последствий данной травмы (ощущение боли и ограниченность в движении ноги), ссылаясь на учет требований разумности и справедливости, суд пришел к выводу, что выплаченная сумма компенсации морального вреда в достаточной мере компенсирует причиненные истцу физические и нравственные страдания. При этом суд отклонил доводы стороны истца о том, что денежные средства в размере 700000 рублей были перечислены в счет возмещения расходов на проезд, лечение и приобретение дополнительного оборудования для восстановления здоровья истца, указав, что они не подтверждены какими-либо доказательствами несения таких расходов в период с 17.07.2012 до 30.07.2013 (момента выплаты денежных средств), кроме того, суд учел назначение платежа при выплате суммы: «Компенсация морального вреда». Суд указал, что за возмещением расходов на лечение и приобретение дополнительного оборудования для восстановления здоровья истец должен был обращаться в ГУ СРО ФСС Российской Федерации.

Суд пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения требований истца о взыскании с ответчика расходов на лечение и реабилитацию, учитывая, что Ершов А.В. не представил суду доказательств, подтверждающих отсутствие возможности проведения выбранного истцом лечения на территории Российской Федерации, в том числе бесплатно, достоверных доказательств стоимости лечения, нуждаемости истца в том лечении, которое указано в представленном счете медицинского центра Израиля.

Суд отказал в удовлетворении требований истца о взыскании с ответчика суммы единовременной страховой выплаты в размере 25081 руб. 91 коп. и ее индексации в размере 40689 руб. 11 коп, указав, что данное требование заявлено к ненадлежащему ответчику, учитывая, что ответчик в силу закона не является лицом, обязанным рассчитывать и выплачивать единовременную страховую выплату.

Суд пришел к выводу, что обязательства по оплате истцу периода временной нетрудоспособности до установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности (с 17.07.2012 по 23.05.2013) исполнены ответчиком в полном объеме (из расчета 100 % среднего заработка истца), ежемесячные страховые выплаты начислены и выплачиваются истцу страховщиком пропорционально степени утраты трудоспособности. При этом суд отметил, что исковое заявление не содержит каких-либо доводов и оснований, а равно требований о взыскании с ПАО «Уралмашзавод» в пользу истца утраченного заработка именно как разницы между средним заработком и выплаченной суммой пособия по временной нетрудоспособности в случае наличия таковой, а также доводов и требований о неверном расчете ГУ СРО ФСС пособия по временной нетрудоспособности.

Ответственность работодателя за вред, причиненный работнику при исполнении трудовых обязанностей, застрахована на основании Закона № 125-ФЗ в объеме, предусмотренном этим законом. В той части, в которой Законом № 125-ФЗ для пострадавшего предусмотрена возможность получения выплаты от страховщика (органов Фонда социального страхования Российской Федерации), ответственность работодателя исключается.

В состав расходов, подлежащих возмещению страховщиком по Закону № 125-ФЗ, входят, в том числе, единовременная и ежемесячные страховые выплаты (ст. 8 Закона № 125-ФЗ), а потому предъявление к ответчику иска о взыскании этих сумм необоснованно. Судебная коллегия соглашается с той мотивировкой, которая приведена судом первой инстанции при разрешении иска о взыскании утраченного заработка, единовременной страховой выплаты с индексацией. Истец неверно толкует закон о возмещении утраченного заработка.

В соответствии с п. 2 ст. 1 Закона № 125-ФЗ права застрахованных лиц на возмещение вреда, осуществляемое в соответствии с законодательством Российской Федерации, в части, превышающей обеспечение по страхованию, производимое на основании данного Федерального закона, не ограничиваются: работодатель (страхователь) несет ответственность за вред, причиненный жизни или здоровью работника при исполнении им трудовых обязанностей, в порядке, закрепленном главой 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии со ст. 1072 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего (статья 931, пункт 1 статьи 935), в случае, когда страховое возмещение недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба.

Размер утраченного заработка потерпевшего, согласно пункту 1 статьи 1086 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяется в процентах к его среднему месячному заработку по выбору потерпевшего - до увечья или иного повреждения здоровья либо до утраты им профессиональной трудоспособности, а в случае отсутствия профессиональной трудоспособности - до утраты общей трудоспособности. В таком же размере определяются и страховые выплаты по ст. 12 Закона № 125-ФЗ. И нормы Гражданского кодекса Российской Федерации, и нормы Закона № 125-ФЗ позволяют компенсировать утраченный заработок в процентах от среднего заработка в зависимости от утраты профессиональной трудоспособности. Истец же настаивает, что возмещение утраченного заработка должно производиться без учета процента утраты профессиональной трудоспособности, при том, что утраченный заработок пропорционально проценту утраты профессиональной трудоспособности истцу компенсирован страховщиком ответственности причинителя вреда.

Относительно требования о возмещении расходов на предстоящее оперативное лечение в Израиле, судебная коллегия отмечает следующее.

В силу подп. 3 п. 1, п. 2 ст. 8 Закона № 125-ФЗ обеспечение по страхованию осуществляется страховщиком, в том числе, в виде оплаты дополнительных расходов, связанных с медицинской, социальной и профессиональной реабилитацией застрахованного при наличии прямых последствий страхового случая, на медицинскую помощь (первичную медико-санитарную помощь, специализированную, в том числе высокотехнологичную, медицинскую помощь) застрахованному, осуществляемую на территории Российской Федерации непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве до восстановления трудоспособности или установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности.

Медицинская реабилитация, предусмотренная нормами указанного Федерального закона, включает в себя расходы на медицинскую помощь (первичную медико-санитарную помощь, специализированную, в том числе высокотехнологичную, медицинскую помощь) застрахованному лицу, осуществляемую на территории Российской Федерации непосредственно после произошедшего тяжелого несчастного случая на производстве до восстановления трудоспособности или установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности (подп. «а» п. 2 Положения об оплате дополнительных расходов на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию застрахованных лиц, получивших повреждение здоровья вследствие несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 15.05.2006 № 286).

Таким образом, оперативное лечение после установления стойкой утраты профессиональной трудоспособности (а истцу стойкая утрата профессиональной трудоспособности установлена с 24.05.2013) не входит в объем страхования по Закону № 125-ФЗ, соответственно, подлежат применению положения главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В силу п. 1 ст. 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации при причинении гражданину увечья или ином повреждении его здоровья возмещению подлежит утраченный потерпевшим заработок (доход), который он имел либо определенно мог иметь, а также дополнительно понесенные расходы, вызванные повреждением здоровья, в том числе расходы на лечение, дополнительное питание, приобретение лекарств, протезирование, посторонний уход, санаторно-курортное лечение, приобретение специальных транспортных средств, подготовку к другой профессии, если установлено, что потерпевший нуждается в этих видах помощи и ухода и не имеет права на их бесплатное получение.

Из приведенной нормы следует, что истец должен доказать нуждаемость в той операции, о возмещении стоимости которой заявлен иск, отсутствие у него права на бесплатную операцию в рамках обязательного медицинского страхования.

Суд первой инстанции эти вопросы фактически не выяснял, в связи с чем на стадии апелляционного рассмотрения дела стороне истца разъяснена обязанность по доказыванию этих обстоятельств, истребованы дополнительные доказательства.

Из ответа Территориального фонда обязательного медицинского страхования Свердловской области на запрос судебной коллегии следует, что оплата медицинской услуги «Риллинг костного канала с заполнением медикаментозными капсулами» не предусмотрена Территориальной программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи в Свердловской области (на 2020 год и на плановый период 2021 и 2022 годов) от 25.12.2019 № 944-ПП.

Таким образом, невозможность бесплатного получения именно такого оперативного лечения подтверждена.

Сторона истца не представила суду доказательств назначения истцу такой операции (риллинг костного канала с заполнением медикаментозными капсулами) каким-либо лечебным учреждением.

На стадии апелляционного рассмотрения дела судебная коллегия, с целью определения наличия оснований для назначения по делу судебно-медицинской экспертизы, направила запрос в лечебное учреждение, где наблюдается истец, о предоставлении заключения врачебной комиссии о необходимости (отсутствии необходимости) оперативного лечения истца методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами.

Согласно ответа врачебной комиссии ( / / )20» комиссия не может дать ответ о нуждаемости истца в таком оперативном лечении без консультации специалистов ( / / )21 (Главного внештатного травматолога-ортопеда Министерства здравоохранения Свердловской области, д.м.н. ( / / )9).

Представитель истца в заседании судебной коллегии так же настаивал на том, что истцу необходима консультация специалиста ( / / )9

Судебной коллегией направлен в запрос в ( / / )22 (далее по тексту – ( / / )23)о даче заключения о необходимости или отсутствии необходимости оперативного лечения Ершова Е.А. при его заболевании остеомиелитом как последствие травмы нижней конечности, полученной в 2012 г., в том числе необходимость риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами.

В ответах от 29.09.2020 и от 01.10.2020 на судебный запрос, подписанных директором ( / / )24 ( / / )9, указано, что в результате проведенной 24.09.2020 на базе травматологического отделения ( / / )25 консультации и осмотра Ершова Е.А. установлен диагноз: .... ... пациенту показано оперативное лечение по поводу ... на базе специализированного ЛПУ, имеющего в своем составе гнойное отделение, также рекомендовано ограничение длительной нагрузки на ... нагрузки с использованием трости, ношение ортопедической обуви и стелек. На сегодняшний день в клиническую практику различными медицинскими учреждениями, расположенными на территории Российской Федерации, внедрено большое количество оригинальных методик, учитывающих многообразие видов ... и приемов хирургической обработки патологических очагов, конкретный способ лечения Ершова Е.А. будет определяться оперирующим хирургом клиники, где такое лечение будет организованно, заранее определить метод не представляется возможным, при том, что методами лечения ... являются .... Есть утвержденный приказом Минздрава России от 11.08.2005 № 520 ... Риллинг костного канала с заполнением медикаментозными капсулами к указанным выше технологиям не относится, в стандарт оказания помощи не включен.

Представитель истца, которому судебной коллегией было предоставлено время для ознакомления с данными ответами Института имени Чаклина, пояснил, что содержащиеся в ответах сведения он не оспаривает, согласен с ответом Института имени Чаклина. Никаких доказательств, опровергающих достоверность приведенных в ответах сведений, судебной коллегии не представлено.

Поскольку в данных ответах фактически указано на нуждаемость истца в ином оперативном лечении, которое может быть проведено на территории Российской Федерации по утвержденному в России медицинскому стандарту, риллинг костного канала с заполнением медикаментозными капсулами (операция, на оплате которой настаивает истец) к указанным выше технологиям не относится, судебная коллегия, признав данные доказательства достоверными (поскольку их не оспорила ни одна из сторон, они не опровергнуты иными доказательствами), пришла к выводу об отсутствии оснований для назначения судебно-медицинской экспертизы для определения нуждаемости истца в оперативном лечении методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами.

В силу ч. 1 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при возникновении в процессе рассмотрения дела вопросов, требующих специальных знаний в различных областях науки, техники, искусства, ремесла, суд назначает экспертизу. Проведение экспертизы может быть поручено судебно-экспертному учреждению, конкретному эксперту или нескольким экспертам.

Вопросов, требующих специальных медицинских познаний, нет, учитывая, что специалистами ( / / )26, имеющими такие специальные познания в области травматологии и ортопедии, в т.ч. доктором медицинских наук, директором этого Института, главным внештатным травматологом-ортопедом Министерства здравоохранения Свердловской области, дан категоричный ответ на вопрос, требующий медицинских познаний. Оснований для сомнения в данном ответе у суда нет, таких оснований не приведено и участвующими в деле лицами.

По изложенным мотивам доводы жалобы истца о необоснованном неназначении по делу судебно-медицинской экспертизы отклоняются.

Доводы апелляционной жалобы о том, что судом первой инстанции было необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о вызове в судебное заседание специалиста, не могут быть приняты во внимание, учитывая те медицинские заключения, которые получены на стадии апелляционного рассмотрения дела.

Поскольку в ответе ( / / )27 констатирована необходимость истцу иной оперативной медицинской помощи, об оплате которой истец в данном иске не заявил, и которая может быть оказана лечебными учреждениями Российской Федерации (а следовательно, возможно, и за счет средств ОМС, т.е. бесплатно для истца), этим Институтом (равно как и каким бы то ни было другим медицинским учреждением) не установлена нуждаемость истца исключительно в риллинге костного канала с заполнением медикаментозными капсулами (на чем настаивал истец в иске), сторона истца не подтвердила доказательствами, кем и когда такое лечение истцу было рекомендовано (истец в телефонограмме, принятой помощником судьи, сообщил о рекомендации ему такой операции специалистами Института имени Чаклина, что не соответствует ответу ( / / )28 представитель истца судебной коллегии пояснил, что такое лечение устно было рекомендовано истцу врачами больницы ( / / ), однако не представил таких доказательств), судебная коллегия приходит к выводу о недоказанности факта назначения такого лечения истцу, нуждаемости истца именно в данном лечении, невозможности проведения необходимого истцу оперативного лечения на территории Российской Федерации бесплатно.

При этом судебная коллегия отмечает, что в принятом на стадии апелляционного рассмотрения дела письме университетской клиники Хадасса в Иерусалиме от 30.09.2020 не указано на операцию методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами, указано «оперативное лечение остеомиелита одна операция».

Поскольку по п. 1 ст. 1085 Гражданского кодекса Российской Федерации причинителем вреда возмещению подлежат расходы на лечение пострадавшего при доказанности нуждаемости в таком лечении и невозможности бесплатного получения, а имеющимися в деле доказательствами опровергнута нуждаемость истца в таком оперативном лечении, которое указано в иске, подтверждена возможность проведения истцу оперативного лечения на территории Российской Федерации, а не только в Израиле (как настаивал истец), истец в иске не просил о возмещении стоимости иного оперативного лечения суд, разрешая спор в пределах заявленных требований (ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), правомерно отказал истцу в иске о возмещении за счет ответчика расходов в сумме порядка 4, 5 миллионов рублей на оперативное лечение в Израиле методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами.

При рассмотрении дела в суде апелляционной инстанции сторона истца заявила об изменении иска, увеличивая заявленные требования, в том числе по возмещению стоимости оперативного лечения в Израиле до 13 миллионов рублей. Судебной коллегией отказано в удовлетворении ходатайства о принятии к рассмотрению измененных требований (ч. 4 ст. 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В ситуации, если истцу будет показано иное лечение, которое невозможно будет получить бесплатно по программе ОМС, истец не лишен права заявить такие требования в судебном порядке, доказывая их обоснованность. По заявленным истцом требованиям о возмещении стоимости оперативного лечения методом риллинга костного канала с заполнением медикаментозными капсулами оснований для удовлетворения иска у суда не было.

Относительно требований о взыскании компенсации морального вреда, судебная коллегия отмечает следующее.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей (часть 2 статьи 7), каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (часть 3 статьи 37), каждый имеет право на охрану здоровья (часть 2 статьи 41), каждому гарантируется право на судебную защиту (часть 1 статьи 46).

Из данных положений Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи следует, что каждый имеет право на справедливое и соразмерное возмещение вреда, в том числе и морального, причиненного повреждением здоровья вследствие необеспечения работодателем безопасных условий труда, а также имеет право требовать такого возмещения в судебном порядке.

Трудовым кодексом Российской Федерации установлено право работника на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом, иными федеральными законами (абзац четырнадцатый части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации).

Работодатель обязан соблюдать трудовое законодательство и иные нормативные правовые акты, содержащие нормы трудового права, локальные нормативные акты, условия коллективного договора, соглашений и трудовых договоров; обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда; осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами; возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (часть 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

В силу п. 3 ст. 8 Закона № 125-ФЗ возмещение застрахованному морального вреда, причиненного в связи с несчастным случаем на производстве или профессиональным заболеванием, осуществляется причинителем вреда.

Согласно статье 237 Трудового кодекса Российской Федерации, моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1).

В случае возникновения спора факт причинения работнику морального вреда и размеры его возмещения определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба (часть 2).

Критерии компенсации морального вреда определены нормами гражданского законодательства.

В силу ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Согласно разъяснениям, изложенным в п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2010 № 1 «О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина», учитывая, что причинение вреда жизни или здоровью гражданина умаляет его личные нематериальные блага, влечет физические или нравственные страдания, потерпевший, наряду с возмещением причиненного ему имущественного вреда, имеет право на компенсацию морального вреда при условии наличия вины причинителя вреда. При этом суду следует иметь в виду, что, поскольку потерпевший в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях испытывает физические или нравственные страдания, факт причинения ему морального вреда предполагается. Установлению в данном случае подлежит лишь размер компенсации морального вреда.

Согласно разъяснению, содержащемуся в пункте 63 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17.03.2004 № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации», в соответствии со статьей 237 названного Кодекса компенсация морального вреда возмещается в денежной форме в размере, определяемом по соглашению работника и работодателя, а в случае спора факт причинения работнику морального вреда и размер компенсации определяются судом независимо от подлежащего возмещению имущественного ущерба. Размер компенсации морального вреда определяется судом исходя из конкретных обстоятельств каждого дела с учетом объема и характера причиненных работнику нравственных или физических страданий, степени вины работодателя, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Аналогичные критерии определения размера компенсации морального вреда содержатся и в пункте 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда».

Из содержания данных положений Конституции Российской Федерации, закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации в их взаимосвязи следует, что в случае спора размер компенсации морального вреда определяется судом по указанным выше критериям вне зависимости от размера, установленного соглашением сторон.

Как следует из материалов дела, 02.07.2013 между сторонами заключено соглашение о выплате компенсации морального вреда в размере 700000 рублей в срок до 31.07.2013. Данное обязательство было выполнено ответчиком, что подтверждается платежным поручением № 8973 от 30.07.2013.

Указание в жалобе на то, что выплаченная сумма являлась компенсацией материальных затрат, противоречит соглашению сторон о выплате именно компенсации морального вреда, платежным документам ответчика с назначением платежа «компенсация морального вреда», а также и последующему поведению стороны истца, получившей в 2013 г. эту сумму на свой счет и не заявлявшей на протяжении нескольких лет о неисполнении ответчиком соглашения от 02.07.2013.

Не имеют самостоятельного правового значения доводы о том, что истец не подписывал заявление о перечислении суммы на иной счет, чем указан в соглашении (именно поэтому правомерен отказ суда в назначении почерковедческой экспертизы). Приходя к такому выводу, судебная коллегия учитывает, что истец получил указанную в соглашении сумму (что не оспаривал), соглашения об иных основаниях выплаты этой суммы стороны не заключали, таких доказательств суду не представлено.

Таким образом, 700000 руб. получены истцом в качестве компенсации морального вреда по соглашению от 02.07.2013.

Вместе с тем, судебная коллегия не может согласиться с выводом суда первой инстанции о том, что выплаченная работодателем денежная компенсация морального вреда в размере 700 000 руб. соответствует в полной мере степени перенесенных истцом физических и нравственных страданий, которые продолжаются и в настоящее время, что подтверждено показаниями супруги и матери истца. Показания свидетелей о том, что истец продолжает испытывать значительные физические и нравственные страдания, в том числе и после июля 2013 г., последовательны, непротиворечивы и согласуются с медицинскими документами истца о состоянии его здоровья. Они принимаются во внимание судебной коллегией.

Суд первой инстанции не учел, что соглашение заключено в июле 2013 г., именно на этот период времени стороны и оценивали степень тяжести причинных истцу страданий, в том числе страдания истца, пережитые как в сам момент травмы, так и имевшие место до июля 2013 г. (в период временной нетрудоспособности, длившейся до 23.05.2013, с учетом проведенного в этот период оперативного и консервативного лечения, тех диагнозов, которые были у истца на июль 2013 г., установления истцу 24.05.2013 стойкой утраты профессиональной трудоспособности 80% на 1 год).

Однако после июля 2013 г. состояние здоровья истца не восстановилось, истец до настоящего времени проходит лечение в связи с травмой, полученной 8 лет назад. Из медицинских документов истца следует, что истцу и после июля 2013 г. проводились многочисленные операции ... именно в связи с травмой, полученной в 2012 г., болевые ощущения у истца сохраняются и до настоящего времени, к имевшимся в 2013 г. диагнозам («Последствия травмы: ... Состояние после ... 21.05.2013, ... добавились и новые диагнозы, в частности, ... как последствие травмы 2012 г. В 2018 г. истцу диагностировано: .... ... В 2020 году диагнозы истца следующие: «... В настоящее время истцу вновь требуется оперативное лечение ... в связи с заболеванием ... на что указано в заключении ( / / )30. Данное заболевание – последствие травмы 2012 г., что установлено заключением МСЭ.

Не могли учитывать стороны при заключении соглашения 02.07.2013 и тот факт, что истец вследствие травмы утратит профессиональную трудоспособность бессрочно, а не на год (как было указано в заключении МСЭ от 24.05.2013), при том, что с 01.06.2015 истцу установлен процент утраты профессиональной трудоспособности 30% бессрочно.

Заключая соглашение о компенсации морального вреда именно в таком размере, истец правомерно рассчитывал, что будет трудоустроен ответчиком на специально созданное для него рабочее место, будет иметь заработок, учитывая, что ответчик в этом соглашении принял на себя обязанность трудоустроить истца на специально созданное для истца рабочее место. Однако это условие соглашения ответчик не выполнил, доказательств того, что ответчик создал для истца такое рабочее место, предлагал истцу это рабочее место, ответчик не представил (ч. 1 ст. 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), несмотря на то, что судебная коллегия дала ответчику возможность представить такие доказательства. Те доказательства, которые ответчик дополнительно представил суду второй инстанции, датированы 31.05.2013, т.е. до заключения соглашения от 02.07.2013, не подтверждают факт создания ответчиком для истца специального рабочего места и предложения истцу такого рабочего места. Истец не имел работы и заработка до 2018 г., когда трудоустроился в ОАО «РЖД». Данные обстоятельства (отсутствие работы и заработка из-за травмы, в том числе и по причине неисполнения ответчиком принятого на себя обязательства по трудоустройству истца), имевшие место после 02.07.2013, причиняли истцу страдания, эти страдания истца не могли быть учтены и компенсированы в июле 2013.

Учитывая все изложенные обстоятельства, тот факт, что травмирование истца произошло по вине ответчика, не создавшего безопасных условий труда, принимая во внимание индивидуальные особенности истца, которому на момент травмирования было 25 лет, столь продолжительные и значительные страдания (как физические, так и нравственные), судебная коллегия приходит к выводу, что требованиям разумности и справедливости будет соответствовать компенсация морального вреда 1500000 руб. Выплаченная истцу ответчиком в 2013 г. сумма компенсации (700000 руб.) подлежит зачету, следовательно, с ответчика в пользу истца надлежит взыскать сумму компенсации морального вреда 800 000 руб. (1500000 – 700000).

Решение суда первой инстанции в части отказа взыскания компенсации морального вреда подлежит отмене по п.п. 1, 3, 4 ч. 1 ст. 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (выводы суда о соразмерности выплаченной по соглашению компенсации морального вреда требованиям разумности и справедливости не соответствуют обстоятельствам дела, сделаны без учета юридически значимых обстоятельств и при неверном применении норм материального закона) с вынесением по делу нового решения о частичном удовлетворении иска и взыскании с ответчика в пользу истца 800000 руб. (дополнительно к выплаченным в 2013 г. 700000 руб.).

Оснований для взыскания компенсации морального вреда в сумме 5000000 руб. судебная коллегия не усматривает, находя соответствующей требованиям разумности и справедливости указанную выше сумму, учитывая факт частичной компенсации истцу ответчиком морального вреда в 2013 г., а также уменьшение степени утраты профессиональной трудоспособности истца в настоящее время (с 80% до 30%, установленных бессрочно), возможность трудоустройства истца (что следует из того, что в 2018 г. истец приступил к работе в ОАО «РЖД» машинистом бульдозера).

Поскольку иск о взыскании компенсации морального вреда частично удовлетворен, жалоба истца в части признана обоснованной, с ответчика в доход местного бюджета, с учетом ст. 103 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, надлежит взыскать госпошлину 450 руб. (300 руб. - за неимущественное требование, частично удовлетворенное судом, 150 руб. – за апелляционное рассмотрение дела).

Руководствуясь п. 2 ст. 328, ст. 329 Гражданского процессуального кодека Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 01.06.2020 в части отказа в удовлетворении иска Ершова Е.А. о взыскании компенсации морального вреда отменить.

Принять по делу в этой части новое решение, которым иск Ершова Евгения Александровича к ПАО «Уралмашзавод» о взыскании компенсации морального вреда удовлетворить частично.

Взыскать с ПАО «Уралмашзавод» в пользу Ершова Евгения Александровича компенсацию морального вреда 800000 руб., отказав в остальной части исковых требований о взыскании компенсации морального вреда.

Взыскать с ПАО «Уралмашзавод» в доход местного бюджета госпошлину 450 руб.

В остальной части решение Орджоникидзевского районного суда г. Екатеринбурга от 01.06.2020 оставить без изменения, жалобу истца – без удовлетворения.

Председательствующий Я.Ю. Волкова

Судья Т.Л. Редозубова

Судья А.Е. Зонова

...

...

...

...

... ...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...

...