Решение по делу № 33-2007/2020 от 16.09.2020

Судья О.Д. Тележкина Дело № 33-2007

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ

«09» ноября 2020 года

Судебная коллегия по гражданским делам Костромского областного суда в составе:

председательствующего Н.Н. Демьяновой,

судей М.В. Дедюевой, И.П. Жукова,

при секретаре Т.Ю. Дубровиной

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-3380/2019 (УИД 44RS0001-01-2019-003645-87) по апелляционной жалобе администрации г. Костромы на решение Свердловского районного суда г. Костромы от 11 сентября 2019 года по иску Шляпниковой Людмилы Борисовны и Асеевой Анастасии Валерьевны к администрации г.Костромы о признании права общей долевой собственности на квартиру в силу приобретательной давности.

Заслушав доклад судьи Н.Н. Демьяновой, выслушав объяснения представителя администрации г. Костромы по доверенности И.М. Рубцова, поддержавшего апелляционную жалобу, представителя Л.Б. Шляпниковой и А.В. Асеевой по доверенностям С.В. Трофимова, возражавшего относительно удовлетворения апелляционной жалобы, допросив свидетеля Т.Ю. Веселову, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

Представитель Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой по доверенностям С.В. Трофимов 31 июля 2019 года обратился в суд с иском к администрации г. Костромы о признании за истцами права общей долевой собственности с долей в праве 1/2 у каждого на жилое помещение общей площадью 92,5 кв.м. по адресу: <адрес>

Указал, что в соответствии с решением Свердловского районного суда г.Костромы от 15 декабря 2016 года истцам на праве общей долевой собственности принадлежит квартира общей площадью 59,7 кв.м., расположенная по адресу: <адрес>

Кроме этого, истцы с 2001 года открыто, добросовестно, непрерывно владеют и пользуются как своей собственной квартирой № 2 по вышеназванному адресу, в которой ранее проживал Е.И. Скрипко, умерший 24 июля 2001 года. До мая 2006 года фактическое владение и пользование данной квартирой осуществлял также В.Л. Шляпников, универсальными правопреемниками (наследниками) которого являются истцы. Наследственное дело после смерти Е.И. Скрипко не заводилось, в свою очередь администрация г. Костромы на протяжении более чем 18 лет от осуществления прав собственника устранилась, все расходы по содержанию жилого помещения несут истцы.

Полагал, что при таких обстоятельствах Л.Б. Шляпникова, А.В. Асеева приобрели право общей долевой собственности на квартиру № 2 в порядке статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Определением судьи Свердловского районного суда г. Костромы от 20 августа 2019 года иск принят к производству с возбуждением гражданского дела в суде.

В ходе судебного разбирательства представитель Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой по доверенности С.В. Трофимов уточнил, что предъявление иска о признании права общей долевой собственности на квартиру № 1 общей площадью 92,5 кв.м. обусловлено тем, что согласно инвентаризационным данным квартира № 2 вошла в состав квартиры №1.

В рассмотрении дела в качестве третьего лица участвовало Управление имущественных и земельных отношений администрации г. Костромы.

Решением Свердловского районного суда г. Костромы от 11 сентября 2019 года исковые требования Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой удовлетворены.

Признано право общей долевой собственности Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой на квартиру, расположенную по адресу: <адрес>, площадью 92,5 кв.м., кадастровый номер № с определением долей в праве по 1/2 за каждым долевым собственником.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Костромского областного суда от 23 декабря 2019 года вышеуказанное решение суда оставлено без изменения, апелляционная жалоба администрации г. Костромы - без удовлетворения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 01 сентября 2020 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Костромского областного суда от 23 декабря 2019 года отменено, дело направлено в суд апелляционной инстанции на новое рассмотрение.

При этом в самой апелляционной жалобе администрация г. Костромы просит решение суда отменить, принять по делу новый судебный акт об отказе в удовлетворении исковых требований Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой в полном объёме.

Указывает, что о наличии спорного имущества- квартиры № 2 по адресу<адрес> администрации г. Костромы стало известно только в 2017 году в ходе рассмотрения дела № 2-4217/2017, в рамках которого аналогичный иск Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой был оставлен без рассмотрения, после чего администрацией г. Костромы принимались меры к получению сведений о судьбе Е.И. Скрипко, отказа от правомочий собственника не имелось. В свою очередь владение истцами спорным имуществом нельзя считать добросовестным ввиду того, что Л.Б. Шляпниковой, АВ. Асеевой было достоверно известно об отсутствии у них права собственности на спорный объект, к муниципальному образованию городской округ город Кострома как собственнику выморочного имущества они не обращались.

В дополнениях к апелляционной жалобе администрация г. Костромы обращает внимание на то обстоятельство, что Е. И. Скрипко не был зарегистрирован в спорном жилом помещении, отдел ЗАГС администрации г. Костромы являлся самостоятельным юридическим лицом, был подотчетен отделу ЗАГС Костромской области, что, по мнению подателя жалобы, свидетельствует о невозможности своевременного получения администрацией г. Костромы сведений о наличии выморочного имущества.

Также указывает, что квартира № 2, принадлежащая Е.И. Скрипко, вошла в состав квартиры № 1 в результате перепланировки, разрешительная документация в отношении которой не представлена. Считает, что данное обстоятельство также указывает на отсутствие такого обязательного условия для признания права собственности в порядке приобретательной давности как добросовестность.

В возражениях относительно апелляционной жалобы представитель Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой по доверенностям С.В. Трофимов выражает согласие с судебным решением, просит об его оставлении без изменения.

В настоящем судебном заседании представитель администрации г. Костромы по доверенности И.М. Рубцов апелляционную жалобу с учётом дополнений к ней поддержал.

Представитель Л.Б. Шляпниковой, А. В.Асеевой по доверенностям С.В. Трофимов относительно удовлетворения апелляционной жалобы возражал.

Дело рассматривается в отсутствие Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой, представителя Управления имущественных и земельных отношений администрации г. Костромы, которые о месте и времени судебного заседания извещались надлежащим образом, об его отложении не ходатайствовали.

Проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции по правилам статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующему.

На основании статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации в редакции, действующей на момент разрешения спора судом первой инстанции, лицо- гражданин или юридическое лицо, - не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее как своим собственным недвижимым имуществом в течение пятнадцати лет либо иным имуществом в течение пяти лет, приобретает право собственности на это имущество (приобретательная давность).

Право собственности на недвижимое и иное имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации (пункт 1).

Лицо, ссылающееся на давность владения, может присоединить ко времени своего владения всё время, в течение которого этим имуществом владел тот, чьим правопреемником это лицо является (пункт 3).

Течение срока приобретательной давности в отношении вещей, находящихся у лица, из владения которого они могли быть истребованы в соответствии со статьями 301 и 302 настоящего Кодекса, начинается не ранее истечения срока исковой давности по соответствующим требованиям (пункт 4).

Как видно по делу, по состоянию на 1993 год жилой дом по адресу: <адрес> состоял из 3 квартир: квартиры №1 общей площадью 46,6 кв.м с мезонином площадью 13,1 кв.м, квартиры №2 общей площадью 22,7 кв.м, квартиры №3 общей площадью 20,3 кв.м.

Квартира №1 на основании договора приватизации от 28 декабря 1993 года была предоставлена в совместную собственность Л.Б. Шляпниковой, В.Л. Шляпникову и А.В. Шляпниковой (в настоящее время А.В. Асеевой).

05 мая 2006 года В.Л. Шляпников умер, Л.Б. Шляпникова и А.В. Асеева являются его наследниками по закону первой очереди (супруга и дочь умершего).

Решением Свердловского районного суда г. Костромы от 15 декабря 2016 года с учётом определения того же суда об исправлении описки от 11 января 2017 года прекращено право совместной собственности В.Л. Шляпникова, Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой (ранее - А.В. Шляпниковой) на квартиру общей площадью по адресу 59,7 кв.м. по адресу: <адрес>

На указанное жилое помещение признано право общей долевой собственности Л.Б. Шляпниковой и А.В. Асеевой с долей в праве 1/ 2 у каждого.

Квартира №2 общей площадью 22,7 кв.м. по адресу: <адрес> включала в себя жилую комнату площадью 9,3 кв.м., кухню площадью 5,4 кв.м., разделённые дощатой перегородкой, помещение площадью 8 кв.м. в холодной пристройке, на июнь 2001 года находилась в собственности Е.И. Скрипко на основании договора купли-продажи от 06 июня 1995 года.

Квартиры № 1 и № 2 имели единый вход и общий коридор площадью 4,9 кв.м.

Квартира № 3 имеет отдельный вход с другой стороны дома, на основании договора приватизации от 28 декабря 1993 года предоставлена в совместную собственность Т.Ю. Веселовой, А.В. Веселова, К.А. Веселова.

24 июня 2001 года Е.И. Скрипко умер, наследственное дело после его смерти нотариусом не заводилось.

По данным технического учёта по состоянию на 18 сентября 2006 года квартира №2 общей площадью 22, 7 кв.м. вошла в состав квартиры №1 при отсутствии разрешительных документов для объединения, на 09 марта 2010 года общая площадь квартиры № 1 указана как 92,5 кв.м.

28 ноября 2011 года жилому помещению по адресу: <адрес> присвоен кадастровый номер №, сведения об объекте внесены в Единый государственный реестр недвижимости с особыми отметками - самовольно переоборудованная или возведённая площадь – 92,5 кв.м. (лит. А, А2, А3), сведения, необходимые для заполнения раздела 2, отсутствуют.

Разрешая требования Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой, суд первой инстанции исходил из того, что после смерти Е.И. Скрипко истцы пользовались квартирой № 2 как своей собственной, производили оплату коммунальных услуг, осуществляли содержание и ремонт жилого помещения, в то время как администрация г. Костромы конкретных мер по содержанию квартиры, принятию её во владение и пользование не предпринимала.

С учётом изложенного суд пришёл к выводу о наличии оснований для признания за истцами права общей долевой собственности на жилое помещение общей площадью 92,5 кв.м. по адресу: <адрес> <адрес> с долей в праве 1/ 2 у каждого.

Суд апелляционной инстанции при первоначальном рассмотрении дела согласился с выводами суда первой инстанции.

Отменяя постановление суда апелляционной инстанции, суд кассационной инстанции исходил из того, что судами остался невыясненным вопрос увеличения площади квартиры № 1, в то время как общая площадь квартир № 1 и № 2 составляет менее 92,5 кв.м., заключения специалиста о том, что произведённые работы по объединению квартир в один объект соответствуют ГОСТам и СНиПам, не нарушают права и законные интересы третьих лиц, не представлено, вопрос о назначении соответствующей судебной экспертизы на обсуждение участвующих в рассмотрении дела лиц не поставлен. Кроме того, суд кассационной инстанции, сославшись на данные о регистрации А.В. Асеевой в жилом помещении в 2015 году, квитанции об оплате коммунальных услуг с 2006 года, указал, что суды не истребовали доказательства, подтверждающие пользование истцами спорным помещением, проживанием в нём после смерти Е.И. Скрипко, то есть с 2001 года.

При новом рассмотрении дела в апелляционном порядке судебной коллегией указанные в постановлении суда кассационной инстанции вопросы поставлены на обсуждение участников процесса.

Из объяснений представителей сторон, сопоставления имеющихся данных технического учёта следует, что увеличение площади квартиры № 1 до 92,5 кв.м. обусловлено не только присоединением квартиры № 2 в результате организации дверного проёма из кухни, вхождением в её состав общего коридора, но и наличием самовольно возведённой пристройки к квартире № 1 литер А3 общей площадью 5,3 кв.м. (коридор площадью 2 кв.м., туалет площадью 0,9 кв.м., ванная площадью 2,4 кв.м.- помещения №№ 11,12,13 по данным технического учёта). При этом входящие в состав квартиры № 2 помещения в виде жилой комнаты и кухни учтены как одно помещение № 14 площадью 13,4 кв.м., на общую площадь также повлияло отсутствие тесовой перегородки между жилой комнатой и кухней квартиры №2, изменение назначений ряда помещений внутри квартир.

Вместе с тем из показаний свидетеля Т.Ю. Веселовой, данных технического учёта на 1997 год (л.д.17 дела № 2-4217/2017-приложение к настоящему делу) следует, что тесовая перегородка между помещениями квартиры №2 была демонтирована ещё при жизни Е.И. Скрипко.

Правила и нормы технической эксплуатации жилищного фонда, утверждённые Постановлением Госстроя России от 27 сентября 2003 года № 170, термин переоборудование, употреблённый в особых отметках наряду с самовольно возведённой площадью в отношении квартиры № 1 по данным Единого государственного реестра недвижимости, относят к переустройству, перепланировке жилого помещения, порядок проведения которых регламентирован главой 4 Жилищного кодекса Российской Федерации.

В частности, статья 29 Жилищного кодекса Российской Федерации предусматривает последствия самовольного переустройства и (или) самовольной перепланировки жилого помещения.

Ввиду непредставления истцами дополнительных доказательств о том, что произведённые работы, приведшие к увеличению площади квартиры № 1, включая демонтаж тесовой перегородки внутри помещений квартиры № 2, соответствуют ГОСТам и СНиПам, не нарушают права и законные интересы третьих лиц, отсутствия ходатайств о назначении судебной экспертизы со стороны участников процесса, хотя такое право судом апелляционной инстанции было разъяснено, судебная коллегия рассматривает дело по имеющимся доказательствам.

При этом судебная коллегия учитывает, что до отмены постановления суда апелляционной инстанции от 23 декабря 2019 года в кассационном порядке истцами за собой было зарегистрировано право общей долевой собственности на квартиру № 1 общей площадью 92,5 кв.м., по состоянию на 06 мая 2020 года в отношении названного объекта совершены две сделки купли-продажи, по данным Единого государственного реестра недвижимости в настоящее время собственником является ФИО23 (указанными обстоятельствами истцы и объясняют затруднительность представления вышеназванных дополнительных доказательств).

Из объяснений представителей истцов по доверенностям С.В. Трофимова в суде апелляционной инстанции, показаний свидетеля ФИО21 усматривается, что все квартиры дома проданы одному лицу, имеющему намерение осуществления строительства на земельном участке, имеется информация о разработке градостроительного плана. По данным технического учёта уже по состоянию на октябрь 1993 года физический износ дома, являющегося бревенчатым, составлял 53 % (л.д. 73 дело № 2-4217/2017- приложение к настоящему делу). Судебной коллегией были приняты меры к извещению ФИО22 о судебном процессе, какой-то информации от данного лица не поступило, поскольку указанные в пункте 4 части 4 статьи 330 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства отсутствуют, суд апелляционной инстанции рассматривает дело с учётом особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Учитывая всё изложенное, судебная коллегия считает, что сам по себе факт увеличения площади квартиры № 1 в отсутствие разрешительных документов, невозможность принятия решения в порядке части 4 статьи 29 Жилищного кодекса Российской Федерации по имеющимся доказательствам, при том, что подобные обстоятельства по существу не являлись основанием иска, не может быть расценён в качестве безусловного основания для отказа в удовлетворении исковых требований Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой, по существу заявивших правопритязания только на квартиру № 2, ранее принадлежащую Е.И. Скрипко.

Следует отметить и то, что вступившим в законную силу решением суда от 15 декабря 2016 года за истцами признано право общей долевой собственности на квартиру № 1 общей площадью 59,7 кв.м. при наличии в Едином государственном реестре недвижимости сведений об указанном увеличении площади квартиры.

По мнению суда апелляционной инстанции, правовая позиция о невозможности признания права собственности по приобретательной давности на самовольную постройку, к которой относится и объект, созданный в результате самовольной реконструкции, исходя из фактических обстоятельств настоящего дела, не может быть применена.

Так, в письменных дополнительных пояснениях от 12 октября 2020 года представитель истцов по доверенностям С.В. Трофимов указал на то, что дверной проём из квартиры №2 в квартиру № 1 был осуществлён в стене, не являющейся несущей, его наличие в дальнейшем было устранено, что прослеживается из представленных суду первой инстанции фотографий (том 2 л.д. 24, 29-30). Фактически помещения квартиры №2 существуют, тесовая перегородка, как было отмечено ранее, отсутствовала и на момент смерти Е.И. Скрипко.

По смыслу пункта 3 статьи 218, статьи 234 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснений, данных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 10 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 22 от 29 апреля 2010 года «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», приобретательная давность является самостоятельным законным основанием возникновения права собственности на вещь при условии добросовестности, открытости, непрерывности и установленной законом длительности такого владения.

При этом наличие титульного собственника само по себе не исключает возможность приобретения права собственности другим лицом в силу приобретательной давности.

Для приобретения права собственности в силу приобретательной давности не является обязательным, чтобы собственник, в отличие от положений статьи 236 Гражданского кодекса Российской Федерации, совершил активные действия, свидетельствующие об отказе от собственности или объявил об этом. Достаточным является то, что титульный собственник в течение длительного времени устранился от владения вещью, не проявляет к ней интереса, не исполняет обязанностей по её содержанию, вследствие чего вещь является фактически брошенной собственником.

Осведомлённость давностного владельца о наличии титульного собственника сама по себе не означает недобросовестности давностного владения.

В соответствии с изложенным, доводы апелляционной жалобы администрации г.Костромы об отсутствии признака добросовестности владения ввиду того, что Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой было достоверно известно об отсутствии у них права собственности на спорный объект, к муниципальному образованию городской округ город Кострома как собственнику выморочного имущества они не обращались, судебная коллегия отклоняет.

Из письменных доказательств, показаний свидетеля ФИО24 следует, что после смерти Е.И. Скрипко в июне 2001 года Л.Б. Шляпниковой, В.Л. Шляпниковым, универсальным правопреемником которого являются как Л.Б. Шляпникова, так и А.В. Асеева, на момент смерти отца достигшая 18 лет, были приняты меры к уборке квартиры №2, приведению её в надлежащее состояние, в дальнейшем проводились ремонтные работы, в 2006 году работы по газовому отоплению (том 1 л.д.12). В январе 2003 года на Л.Б. Шляпникову в ООО «НОВАТЭК-Кострома» по квартире № 2 открыт лицевой счёт (том 1 л.д. 234), при этом с 2001 года помещения квартиры использовались.

Представленные квитанции об оплате платежей по квартире № 2 датированы маем 2005 года (том 1 л.д. 48), из объяснений представителей истцов по доверенностям С.В. Трофимова следует, что квитанции с 2001 года не представлены исключительно по причине их не сохранности, истечения срока хранения и в ресурсоснабжающих организациях. Вместе с тем из представленных в дело сведений явно следует отсутствие переходящей задолженности по коммунальным платежам на дату сохранившихся квитанций, свидетель Т.Ю. Веселова утвердительно показала о том, что в доме один почтовый ящик, ей известно, что Л.Б. Шляпникова после смерти Е.И. Скрипко забирала поступающие на его имя квитанции по оплате.

В то же время администрация г. Костромы как собственник выморочного имущества на протяжении более 18 лет, с 2001 года, к квартире № 2 никакого интереса не проявляла, обязанности по её содержанию не несла, при том, что имевшие место перепланировки, возведение пристройки к квартире № 1 этому никоим образом не препятствовали.

К доводам апелляционной жалобы об отсутствии у администрации г. Костромы сведений о выморочном имуществе ранее 2017 года судебная коллегия относится критически.

Так, будучи участником процесса в рамках дела № 2-4217/2017 (приложение к настоящему делу), в ходе которого судом была получена копия записи акта о смерти Е.И. Скрипко № 3412 от 30 августа 2001 года, администрация г. Костромы не только не были приняты какие-то активные действия по вступлению во владение спорным имуществом, а направлялись запросы для установления смерти Е.И. Скрипко, заявление в органы полиции об его розыске. Разумность и целесообразность подобных действий вызывает сомнения, убедительным образом представителем администрации г. Костромы по доверенности И.М. Рубцовым суду апелляционной инстанции не объяснена, указывает лишь на отсутствие взаимодействиями между структурными подразделениями органа администрации, что не должно ущемлять права истцов.

Полагая возможным учесть правовую позицию, выраженную в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 22 июня 2017 года № 18-П, отсутствие сведений об уплате налогов Е.И. Скрипко, имевший место факт регистрации смерти Отделом ЗАГС администрации г. Костромы, при том, что в актовой записи, несмотря на отсутствие регистрации Е.И. Скрипко в квартире №2, имеется запись о его фактическом проживании в этом жилом помещении, судебная коллегия считает, что ответчик имел возможность предпринять меры в отношении выморочного имущества при наличии как такового интереса в нём. Однако никаких мер, в том числе и после 2017 года, принято не было, что позволяет сделать вывод о том, что квартира № 2 фактически оказалась брошенной собственником.

То, что отдел ЗАГС администрации г. Костромы подотчетен органу ЗАГС Костромской области, вопреки позиции подателя апелляционной жалобы, не свидетельствует об отсутствии у органа местного самоуправления возможности по получению сведений о выморочном имуществе в разумный срок. Неуплата же истцами налоговых платежей в отношении квартиры № 2 при доказанности факта несения иных расходов безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска являться не может.

Что касается непрерывности владения А.В. Асеевой, то из поквартирной карточки на квартиру №2 видно, что А.В. Асеева была зарегистрирована в квартире № 1 с 30 октября 1992 года по 13 января 2015 года, далее вновь зарегистрирована в жилом помещении с 14 сентября 2015 года вместе с дочерью ФИО25, ДД.ММ.ГГГГ года рождения (том 1 л.д. 211). При этом из показаний свидетеля ФИО26, не опровергнутых ответчиком, усматривается, что А.В. Асеева и в 2015 году, то есть в период отсутствия регистрации, практически каждые выходные проводила по рассматриваемому адресу.

С учётом изложенного судебная коллегия считает, что имеются достаточные основания для вывода о добросовестности, открытости, непрерывности и установленной законом длительности владения Л.Б. Шляпниковой, А.В. Асеевой в отношении квартиры №2, ранее принадлежащей Е.И. Скрипко.

При таких обстоятельствах судебная коллегия считает возможным признание за истцами права общей долевой собственности с долей в праве 1/2 у каждого на жилое помещение по адресу: <адрес> <адрес> ранее принадлежащее Е.И. Скрипко, в связи с чем решение суда первой инстанции подлежит изменению.

Каких-то иных правовых доводов, помимо вышеуказанных, которые свидетельствовали бы о невозможности такого признания, администрацией г. Костромы не приведено. Ввиду наличия в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним неоспоренной записи о переходе права собственности в целом на квартиру № 1 общей площадью 92,5 кв.м. с учётом самовольной пристройки, перепланировок судебная коллегия как таковой необходимости в регистрации права общей долевой собственности на квартиру № 2 в связи с данным судебным постановлением не усматривает.

При этом основания для вынесения частного определения в адрес администрации г. Костромы, направленного на понуждение обращения в суд с иском к новому собственнику квартиры №1 о приведении квартир в первоначальное состояние, о чём указывает представитель истцов по доверенностям С.В. Трофимов, суд апелляционной инстанции не усматривает.

Руководствуясь статьёй 328 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Свердловского районного суда г. Костромы от 11 сентября 2019 год изменить.

Признать право общей долевой собственности Шляпниковой Людмилы Борисовны и Асеевой Анастасии Валерьевны с долей в праве 1/2 у каждого на жилое помещение по адресу: <адрес> <адрес> ранее принадлежащее Е.И. Скрипко.

Председательствующий:

Судьи: